Текст книги "Плацдарм"

Автор книги: Игорь Недозор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Но он не стал бы слишком верить этим легендам. Плохой народ – трусоватый и мелкий. У них должно быть, загнила кровь от жизни в лесах.

– А от обезьян никакой народ не происходит? – пряча улыбку, осведомился Макеев.

Переводчик запнулся, наморщив лоб.

– Простите, ассаардар – а что такое «облезьяна»? – спросил он где-то через полминуты.

* * *

Год Синего Ветра. Месяц Звездопада, шестнадцатый день  

Империя Сарнаргасхал. Сарнагар, Запретный город. Покои Сына Бездны

Ксанх, член Вышнего Круга Вернейших Рабов Того, Чье Истинное Имя Недостоин Произносить Смертный (а попросту, один из главных жрецов-колдунов империи Сарнагарасахал), совершал очистительное моление прежде чем войти в императорские покои. Как всегда тщательно и неторопливо. Закончив и пропев последнюю ритуальную фразу, он распрямился, ощутив боль в затекшей спине. Обряд поклонения божеству должен быть соблюден как должно, несмотря ни на что, но в последнее время жрец стал все чаще чувствовать, что установленная согбенная поза все сильнее утомляет его.

Он бы, пожалуй, пренебрег малым поклонением, тем более, вряд ли кто упрекнул бы его. Но оное полагалось совершать всегда при посещении Сына Бездны, и могли пойти слухи, что положение стало опасным, раз уж сам Верховный Жрец пренебрег должными церемониями. Впрочем, это недалеко от истины.

За распахнувшимися дверьми взору Ксанха предстали небольшие покои (всего тридцать на двадцать шагов).

На низком столике в нефритовых чашах стояли золотое вино и легкая закуска – спелые яблоки, залитые медом.

На огромном пушистом ковре – плечо к плечу, бедро к бедру – неподвижно, молча, лежали на спине в два ряда десятка три полностью обнаженных девушек.

А сверху возлежала еще одна – вовсе не молчавшая, а тихо стонавшая.

На нее взгромоздился еще молодой, но уже с изрядным животиком мужчина в приспущенных шароварах.

На вошедшего он не обратил никакого внимания.

– Ничтожный позволит себе потревожить Сына Бездны, – вкрадчиво изрек Первый Слуга, с непонятным раздражением созерцая бледный вялый зад императора, ходящий вверх-вниз.

Тот по-прежнему как будто не обратил внимания на посетителя.

Жрец с некоторой иронией подумал, что дело совсем не обязательно в охватившей владыку страсти. Сын Бездны лишний раз показывал, что сила не иссякла в его чреслах. Ведь угасни телесная сила и мощь – значит, пора Сыну уходить к Прародителю.

Причем, так сказать, индикатором немощи служила неспособность государя удовлетворять своих жен и наложниц.

Иногда, правда, императора приносили в жертву вне очереди.

Распластавшиеся на ковре девицы хранили неподвижность, словно спали.

Живое ложе было удовольствием изысканным и очень дорогим. Собственно, в империи Черного Солнца оно было доступно лишь императору и наследным принцам. От дев, составлявших его, требовалось два качества – дородность и полнота, дабы пользующийся ложем не ощущал костей под собой, и умение долго сохранять неподвижность. (Последнее, пожалуй, было главным). Лишь когда владыка соизволял отойти, девушки быстро вскакивали и убегали, уступая место новой партии, так что когда тот возвращался, то зачастую даже не замечал подмены. Кормили их лучше, чем даже гаремных наложниц, а позже находили им достойных мужей.

Впрочем, и порядки были строгими.

Девушка, подающая признаки жизни, могла быть наказана. А после третьего такого случая провинившуюся изгоняли из числа приближенных прислужниц, и дальнейшая ее судьба уже никого не волновала.

Нет, ее не посылали на алтарь, как думали некоторые. В жертву владыке приносились лучшие – кровь никчемной девки только оскорбила бы святилище. Ее могли послать развлекать солдат дворцовой стражи или даже куда-нибудь в гарнизон, выдать замуж за трубочиста или уборщика, ну, сослать в храмовые деревни или отдать сельским рабам на развод. В самом худшем случае – приковать в подземелье и оставить умирать от голода и жажды, или отдать палачам чтобы те не утратили навыков – им ведь требовалось время от времени практиковаться в своем искусстве.

Тем временем кое-что изменилось.

Легонько хлопнув ладонью наложницу – та, став на четвереньки, проворно убежала за занавесь в углу, император сел на пятки, как был – не подтянув легкие шаровары, и уставился на гостя. Жрец заметил, как болезненно дрогнуло лицо одной из девушек, на живот которой оперлись колени толстяка. Самую чуточку. Но все равно – непорядок. Впрочем, возможно, его просто подвело зрение?

Да и вообще – ему сейчас не до нарушений этикета.

– Подойди, – расслабленно бросил владыка.

Жрец приблизился, равнодушно ощущая под ногами живую девичью плоть – к Сыну Бездны даже он должен был входить не иначе как босиком и опустив глаза.

– Тревожные вести с границ, Величайший, – доложил он.

– Что такое? – на жирном лице владыки появилось скучающе-брезгливое выражение.

– Я уже докладывал Сыну Бездны о появлении в Аргуэрлайле чужеродцев…

Повелитель кивнул.

– Теперь они заключили союз со Степью. Вслед за этим Великий Шаман степняков, Айг-Серинго, вместе со своим войском и новыми союзниками совершил набег на область Тросс, разгромил храмы Шеонакаллу, владыки нашего, повесил жрецов и служек на воротах, а на холмах восстановил капища. Трое суток длились пляски вокруг идолов, и поругание имени нашего Владыки.

– Ну что же, – надменно изрек император. – Ты должен действовать со всей надлежащей суровостью и прилежанием. Распорядись передать мою волю воеводам и всем, кому надо – наглые кочевники и пришельцы должны быть наказаны. Ступай.

Ксанх вышел, как и положено, не поднимая глаз.

Хотя император не решает по сути ничего, но таков закон.

Отпрыски царского рода не могут занимать жреческие должности, и власть Сына Бездны заканчивается за порогом даже самого захудалого сельского храма. Однако именно он, владыка земной, что лишь царствует, но не правит, есть носитель высшей благодати, единственный, кто имеет право властвовать над всем Аргуэрлайлом, от северной вершины круглого мира, до южной вершины, всеми землями ведомыми и неведомыми. Ибо он – прямой потомок аватары самого Господина Шеонакаллу – высочайшего из Высочайших, и как гласили тайные книги – единственного истинного божества.

Октябрьск

– Ты хотел узнать о том, что было раньше, достопочтенный чужак? – фраза прозвучала в устах дряхлой сказительницы не как вопрос, а как утверждение.

Каково прошлое Аргуэрлайл? Не знаю – зачем тебе, высокому посланцу столь могущественной страны это знать, но я исполню твою просьбу.

Вольновский разминая пальцы включил магнитофон, молясь чтобы лента не заела, и торопливо раскрыл блокнот, лишний раз порадовавшись что в отличие от молодого поколения обучался ныне уходящему в прошлое искусству стенографии.

Ибо чары овладения языком распространялись почему-то лишь на живую речь…

Вздохнув несколько раз, Сергана начала распевным речитативом.

– Прежде, тысячи лет назад, этого мира не было, а был иной мир. И мир тот был благ и добр, и свет Высочайших озарял его. И благость истинная пребывала на всем и на всех людях, до самых сильных властителей.

– Прежде, тысячи лет назад, этого мира не было, а был иной мир. И мир тот был благ и добр, и свет Высочайших озарял его. И благость истинная пребывала на всем и на всех людях, до самых сильных властителей. Маги искусно управляли погодой, и не было засух и неурожаев.

Ветра дули, как это было угодно мореходам, и корабли быстро пересекали океаны. Летающие колесницы не только использовались в войнах, и не только доставляли гонцов, но и перевозили людей, естественно, тех, кто мог заплатить.

Горящие вечно светильники освещали улицы городов и дома, превращая день в ночь, и неугасимые маяки указывали судам безопасный путь.

Незримые пути позволяли всякому, кто обладал даже небольшим Даром перемещаться по Древним Дорогам.

Были бедняки и богатые, но не было нищих и голодных.

Войны велись, но без излишней жестокости, и победитель щадил побежденного.

Да и большие войны давно прекратились, вспыхивали только мелкие стычки, да еще схватки с еще непокоренными племенами и мелкими царствами на границах великих держав.

В блеске и величии возвышался Туллан, что лежал на сотнях островов в дальнем океане. Процветало царство Сай на месте Сарнагарасахала. Древней мудростью, бывшей древней уже тогда, переполнялась Шривижайя, в храмы которой приходили паломники со всего света, дабы приобщиться к великой благости этой земли, где по преданию были созданы первые люди.

И были еще многие иные царства, величием превосходившие самые сильные из нынешних, но даже имена их забыты теперь.

Но все в этом мире конечно, и даже боги могут стареть и умирать. Начал стареть и болеть и этот мир, хотя это мало кто заметил.

Цари и знать стали предаваться распутству и безделью, и дошло до того, что извращения и безумные развлечения стали обыденным, а простые человеческие страсти и дела – презренными в их глазах.

Воины развратились и разленились, не желая воевать, но тоже вожделея властвовать. Маги взалкали могущества ничем не связанного, перестали почитать Высочайших, и в безумии гордыни своей принялись искать пути к Темным Владыкам. Другие нестерпимо возжелали власти земной, говоря, что де все люди низки перед нами, взысканными мудростью и силой.

А жрецы больше не служили богам и не носили в себе благодати ни на мышиный коготь. Тоже возмечтали они о власти и тоже искали путей обрести чуждую силу. А пуще того – проводили жизнь в увеселениях, беря во всем пример с благорожденных.

Глядя на них, и простой народ начал роптать и думать не о должном пути, но о том, как бы повеселей и полегче прожить земную жизнь. Многие не заводили детей, чтобы не тратить сил на них, рассуждая, зачем, что нам до тех, кто будет жить после нашей смерти?

Труду предпочитали безделье, и когда правители на праздниках устраивали угощение, тысячи и тысячи нищих учиняли побоища, ради того, чтобы завладеть дармовой едой.

Торговцы старались обмануть друг друга, а неправедное богатство промотать в распутстве и увеселениях.

Настали времена, и пали древние династии тех, в ком текла божественная кровь Высочайших.

И словно бы исчезла благодать из мира. Начались бедствия и стихи словно сошли с ума, нарушив своё привычное круговращение.

Луна затмевала Солнце, чуть ли не каждую четверть. Земля тряслась, сбрасывая со своего тела города, как лошадь стряхивает севших на нее мух. Пересыхали реки, выходили из берегов моря, степи покрывал пепел горящих лесов.

И в трепете был мир, и хотели уже многие страны обрушиться на безумцев, пока те не погубили Аргуэрлайл, но тут оказалось вдруг и сразу, что нет ни воюющих царств и войск, ни даже народов, живших там, а только руины и жалкие остатки живших там прежде, почти лишившиеся разума от пережитого ужаса.

И самая первая из Великих Войн завершилась тем, что не стало тех, которые затеяли ее.

Но оставались другие страны – царство Хуптар, что было на месте Шривижайи и Магуррана, три царства, что находились на огромном острове или материке, что лежит в южном море, и страна Тикал: на ее месте ныне пустыня, а столица, Ирем, стала обиталищем демонов. Бедствия затронули их не так сильно, и они устояли. И тогда решили их цари, вельможи и маги, дескать, беды пришли с севера и погубили тех, кто их вызвал. Значит, нужно пойти на север и взять себе опустошенные земли и все, что там еще осталось, чтобы возместить понесенный ущерб. Это казалось им справедливым и правильным.

Но тогда владыки страны Мирс, и Танитии, и Таршеша, и иных, что лежали на южном берегу Великого моря и были вассалами Великого Туллана, вдруг спохватились. «А почему это чужаки хотят присвоить себе павшее царство Дома Горрала? – вопросили они. – Разве не платили мы веками дань ему? Разве не посылали своих солдат на их войны? Разве, наконец, не породнились мы с потомками Высочайшего владыки моря, отдавая им в гаремы своих дочерей?»

И вновь вспыхнула война. Теперь уже не сильнейших против сильнейших, а многих сильных против многих сильных. Сталь и бронза ударялась о сталь и бронзу, и магия отражала магию. И тогда стронулись с мест сами основы мира, расшатанные неразумными людьми, и рухнул он. Так окончилась Вторая Великая война, и началась Эпоха Кары…

Одновременно пробудились вулканы – десятки, сотни, иные из которых молчали с незапамятных времен. Землетрясения превращали в руины города… Воды моря соединялись с подземным огнем, порождали ужасные взрывы, сокрушавшие целые острова, так что обломки скал взлетали к самому полярному сиянию. Волны, высотой сравнимые с горами, обрушились на берега, смывая все, даже почву, оставляя лишь голый камень и мертвую глину.

Но все это было лишь началом.

Выпадали ядовитые дожди, от которых умирали деревья и травы, а у людей слезала кожа. Земная твердь раскалывалась, и из трещин изливались, подобно рекам, потоки кипящей лавы…

Аор говорил нараспев, ровным, без выражения, голосом, словно повторял заученный когда-то наизусть древний текст. Да, наверное, так и было.

– Море кипело от подводных вулканов, и облака горячего пара сжигали все живое. Тучи раскаленного пепла и камней вырвались из недр гор и испепеляли все вокруг. Гигантские волны и протоки вод, несшие целые скалы, заливали равнины.

Вспыхивали пожары, опустошавшие обширные области. Горели нивы и сады, бешеный огонь выжигал леса. Пламя столь стремительно распространялось, что даже быстроногие зайцы и дикие быки не успевали спастись бегством. Пожары испепеляли поля и деревни. За ними приходили исполинские смерчи и стирали с лица земли то, что оставляли пожары. Дымы застилали небо, превращая дневной свет в ночной сумрак. Вода рек и озер становилась горькой. Жуткие видения начинали терзать испивших этой воды и они умоляли окружающих спасти их от преследующих их призраков.

– Подводные извержения и взрывы, – монотонно продолжал молодой чародей, – порождали все новые и новые цунами, обрушивавшиеся на пощаженные первой гигантской волной берега, топя корабли, на которых люди пытались бежать в безопасные места. И все это, говорят легенды, случилось всего-то за несколько недель, даже солнечный свет еще не успел померкнуть от туч вулканического пепла, пыли и дыма громадных лесных пожарищ. Не только земля, но и небо испытало на себе ярость разрушения. Бег светил изменился на глазах.

Неподвижные звезды сошли со своих мест. Небесная сфера поколебалась, и светила изменили путь, и Луна прыгала по небу, как мяч в руках Высочайших. Сдавалось, гигантские демоны бьются со звездами, и гром этой битвы сотрясал землю.

Людям чудилось, что небо падает на землю, и в преданиях иных народов это время называется Эра Рухнувшего Неба. Сильнейшие ветра дули много дней, унося людей и валя леса. Выпадали дожди из горячего пепла и раскаленных камней. Моря отступали далеко к горизонту от берегов, обнажая дно, а затем приходили волны достигавшие небес. Земля трескалась, и из трещин вырывались тучи раскаленного газа. От подводных извержений кипели моря.

Города рушились, становясь грудой камня. Мощные ветры, бешеные шквалы, волны, вздымающиеся на высоту гор, опустошили берега морей и океана.

Люди метались как безумные, тщетно ища спасения. Иные пытались спрятаться внутри самых прочных строений, но те рушились, как будто были слеплены из грязи. Другие пробовали укрыться в пещерах, но рушились скалы, замуровывая их навсегда в глубине тверди. Прочие бежали в леса, но и там не было им пощады.

И еще великое бедствие пришло – не с земли, но свыше, будто разъяренные небожители решили покарать обезумевших смертных.

С неба упали огромные скалы. Гром от удара прокатился по Аргуэрлайлу несколько раз, и от эха его содрогались горы и рушились стены городов.

Моря взорвались исполинскими цунами высотой выше иных гор и ушли, смыв целые страны, оставив после себя гигантские болота – целые океаны грязи.

Во многих местах наступила ночь, длившаяся целые годы, в других – лишь сумрак и холод. Прежде плодородные области превращались в пустыни, и лишь один из ста выживал в еще недавно цветущих странах. Толпы живых скелетов пожирали друг друга.

Страх и отчаяние подвигли многих отказаться от почитания прежних богов, которых обвиняли во всем случившемся. Люди обратились к самым древним и диким верованиям, пытаясь заключить союзы с силами Тьмы и Зла в надежде, что они избавят их от бед, смилостивившись над своими слугами. Неведомым и Темным приносились обильные человеческие жертвы, сопровождавшиеся мучениями несчастных.

Жестокие культы множились, и случалось, в жертву приносили каждого третьего, чтобы спастись оставшимся двум.

Вырождалась и магия. Носители знаний были освобождены от надзора, от обязательств, которые налагались на них древними кодексами, властью, старейшинами. Страх смерти и желание защитить соплеменников оказывалось сильнее всех других чувств. Прежде запрещенное становилось разрешенным. Черное служение, допускавшееся ранее лишь в самых тяжелых случаях, теперь делалось обыденным. Расцвела некромантия и наведение порчи.

Иные чародеи, казалось, сошли с ума вместе с миром и творили такое, о чем страшатся говорить древние легенды. Ибо даже знание этого способно осквернить человеческую душу. И когда бедствия ослабили хватку на горле мира, оказалось, что лишь каждый двадцатый уцелел, из тех, кто жил прежде.

Так прекратилось прежнее время и настало новое. Сгинуло былое величие и благо без следа. Исчезло все – слава, мудрость, могущество, память, имена царей мудрецов и героев, и даже тех, кому они молились, и быть может, не зря в иных легендах говорится о том, что падение прежнего мира было отражением великой битвы между древними богами и теми, кого потом стали именовать Высочайшими.

Саэлла сглотнув, облизала пересохшие губы.

– Ты, позволишь, тун, чтобы на сегодня я закончила свой рассказ?

Потрясенный Вольновский лишь кивнул.

* * *

Аргуэрлайл. Год Синего Ветра 

Месяц Звездопада, двадцать девятый день

Тело ломило… Хотелось есть… Где он и что с ним капитан не понимал. Капитан – это его так зовут? Капитан это он? Какие-то видения – страшные и неопределенные преследовали его в странном забытьи. Он не помнил их – помнил только последнее видение… и пустота. Нет – и его забыл!

Совсем память никакая, стала – а ему у всего тридцать: самый молодой майор в дивизии. Майор, дивизия…

Да – это он – капитан Станислав Станиславович Аксимов, тридцати лет, заместитель командира отдельного дивизиона самоходных гаубиц. И с ним случилось что-то пакостное! Глаза болели, но нужно было их открыть… Но черт возьми – что с ним было?? Ничего не помнит – только жуткие видения и многоголосое завывание на грани слышимости. Что за завывание он не помнит – разве лишь то, что встречаться с теми кто так воет, он бы не хотел даже сидя внутри своей САУ-122.

Так собраться и всё вспомнить – они ехали в Октябрьск от Золотой Горы, через долину Урхо-Саан. Долина считалась местом безопасным – так уверяли маги и шаманы…

Он ехал на БТР-30 вместе с отделением сержанта Рената Иннулина… БТР – это машина предназначенная для передвижения солдат на поле боя. Боя… Боя? Стало быть он в Афганистане?

Нет – он в Аргуэрлайл, в мире магов!

Вот!

Серая пелена прорвалась словно рассеченная невидимым клинком, и капитан Аксимов вспомнил. Вспомнил все…

Как затормозил вдруг бронетранспортер, и сидящий за рулем ефрейтор плавно, как на экзаменах по вождению погасил скорость.

Как четкими движениями распахнув люк, выбрался наружу Иннулин.

Как сам капитан не спрашивая – что происходит, выбрался вслед за солдатами…

Еще один из них – лопоухий первогодок, неловко скользнул ногами по броне, слезая с машины, и другой боец – постарше и поопытнее, ловко подал ему руку, помогая не сверзится на землю.

А тут, на лесной дороге их уже ждали.

И капитан не удивился – всё так и должно было быть.

Трое людей в черных балахонах – какие они видели на трупах жрецов Шеонакаллу (надо же – а он никак не мог выговорить имя этого треклятого бога!) в сопровождении семи или восьми воинов с обнаженными мечами на изготовку, в пластинчатых доспехах поверх кожаных курток – такие доспехи назывались в его мире «колонтарь».

Аксимов с трудом но всё же открыл глаза.

Прямо перед ним стоял один из колдунов – тот, балахон которого был расшит черными жемчужинами и алмазами.

У его ног валялся седой старик в песчанке с сержантскими погонами.

Немного поодаль сидел тот самый молодой солдат, что чуть не упал с машины, и постанывая, раздирал ногтями лицо. Кровь капала на гимнастерку, впрочем уже залитую двумя темными потоками, истекавшими из пустых провалов глазниц.

– Ты силен, – с уважением смешанным впрочем с презрением (дикая смесь но именно так и было) изрек маг. Он совсем близко – майор вполне мог бы ударить его в горбатый отвисший кадык.

Однако что-то словно пригвоздило капитана к земле. Он почувствовал, что не может сделать и шагу.

– Что за х…ня? – выматерился он смачно и громко.

В ответ раздался жуткий замогильный хохот.

Рука капитана потянулась к оружию.

Проклятье!! Его пальцы, ставшие вдруг какими-то неживыми, соскальзывают с такой привычной рукояти табельного оружия. Ну, еще, ну…

– Ну что же ты? – с издевкой молвил шаман, пощелкивая пальцами. – Почему же ты не стреляешь в меня из этого своего пи-сто-лета?

Странно, говорит по-русски совсем без акцента. А вот недавно приданный его подразделению шаман-степняк, несмотря на эти ихние «чары понимания», без переводчика двух слов связать не мог.

– Кстати, эти ваши штучки намного слабей наших метателей, – сказал чародей, ткнув пальцем в оружие Аксимова. – Но, впрочем, скоро те из вас, кто останется жив, будут делать их для нас. Мы не будем всех убивать – рабы никогда не бывают лишними…

Капитану все-таки удалось совладать с непослушным «стечкиным» и нажал спуск – сам не понял как. Хотя отдача выбила тяжелый «ствол» из руки, но пуля почти достигла цели, оцарапав колдуну висок.

– Да, из тебя получится плохой раб, – констатировал колун, даже не изменившись в лице. – Слишком горячий и непокорный. Да и вообще, ты меня рассердил. Так бы я, может, подарил вам легкую смерть, а теперь…

Он вновь защелкал пальцами.

Словно мягкая, но тяжелая лапа навалилась на плечи Станислава – так исполинская кошка придавливает к земле жалкую мышь – не убить, а поиграть… Перехватило дыхание, и мир вокруг поплыл. Аксимов инстинктивно зажмурился, и в закрытых глазах заплясали оранжевые блики. Тяжесть собралась внизу живота, а потом ринулась вверх. Горячими струйками хлынула кровь из носа и рта. Каким-то чудом удержавшись на ногах, капитан захрипел. Дальше не было уже ничего.

Ничего, ничего кроме боли и мучений, выжигающих дотла саму душу.

– Ааааааааа!!!!

Ничего, кроме огня, пожирающего каждый атом тела.

– Аааааааааа!!!

Боль внезапно отпускает, словно вытекая, да именно вытекая, куда-то через его руки. Потихоньку начинает возвращаться и зрение.

Все видно сквозь багровую дымку – шагов на пять-шесть, не больше.

Но ублюдка в черном балахоне он различает хорошо.

Тот уже не ухмыляется. Беззвучно вопит, извиваясь, а пульсирующая огненная змея сдавливает его в своих объятиях. Он уже не щелкает перстами – его пальцы на глазах превращаются в обугленные костяшки. Вылезшие из орбит глаза смотрят на майора.

И капитан ударил – он не понял чем, но ощутил этот удар так же явственно, как если бы бил врага огромным топором со всего маху. И тот будто от удара топора и развалился пополам, окутанный душным паром кипящей крови.

Станислав увидел неуклюже наступающих на него людей с мечами – потом он понял что те на самом деле быстро ринулись на него. Но это им казалось что они быстро ринулись – на самом деле они не успели пройти и трех шагов, как их доспехи (заговоренные, как он явственно видел, и заговоренные неплохо – но не от такой магии), вспыхнули и раскалились докрасна, мгновенно запекая своих хозяев живьем – те наверное даже и почуять толком не успели.

Позади кто-то плетет Ледяную Петлю – медленно и неумело – сам капитан сплел бы быстрее, хотя его этому не учили. Разворот – мах вверху вниз раскрытой ладонью – и мордастый служка превращается в что-то, похожее на угодившую под грузовик лягушку. Правда, не умирает – на то он и маг, что его так просто не убьешь. Но времени и желания избавлять черного мага от мучений у капитана нет.

Остается последний – беловолосый юноша, почти подросток.

Но он почему-то не сопротивляется, а падает на колени и вопит ломким срывающимся голосом.

Капитан догадывается, что волшебник-недоучка просит пощадить его, соглашаясь быть его, Аксимова, вечным рабом. И даже произносит – нет, не может быть – Заклятье Полной Верности, оплетшее его фигуру оранжевыми нитями.

Только тут капитан возвращается…

И первое что увидел – мертвые тела пяти солдат. Что с ними делали он не понял – разобрал только что это не обычная боевая магия: с ними просто развлекались…

Он яростно обернулся на последнего оставшегося колдуна, но тут же махнул рукой, ибо тому было еще не под силу сделать такое.

Года через два…

Ладно – нужно позаботится о живых.

Двое – ефрейтор и его ординарец, Юрка Семецкий подавали признаки жизни. Еще не покинула жизнь тела и трех оставшихся – но сердца их остановились и если…

Если не будет – ведь он, капитан Станислав Станиславович Аксимов, не кто-то, а маг!

Напрягшись, он старается запустить их сердца. Но что-то не получается – сила как будто уходит сквозь пальцы. Черт – что же делать?!

Тогда, ведомый чутьем, он подобрал валявшийся на траве черный меч, и наотмашь ударил клинком еще живого колдуна. После чего и швырнул вырвавшуюся из пораженного насмерть тела, силу, через себя, деля на три потока – к еще живым телам товарищей.

И испытывает невыносимую радость, когда жизнь возвращается в неподвижные сердца, и легкие начинают жадно хватать воздух.

После этого силы окончательно оставляет его, и он без сознания опускается наземь. И не чувствует, не видит, как причитая, бегает вокруг него мальчишка, хватаясь то за флягу, то за мешок со снадобьями, как поднимаются с земли шатаясь, его товарищи, с ужасом разглядывая поле боя, и как рассыпается в прах обгоревшее тело чародея десятой степени Сосора Ту, жреца-мага Шеонакаллу, любимца самого Ксанха.

* * *

– Этого не может быть! – строго произнес жрец-маг. Среди пришельцев неоткуда взяться чародею. Во всяком случае – такой силы, чтобы повергнуть мага десятой ступени.

– Может быть, это был кто-то из примкнувших к ним колдунов, переодетый в одежду чужого воина? – вкрадчиво предположил Сульху.

– Маг не станет одевать одежду воина, – раздраженно бросил жрец. – Кроме того, среди вольных магов редко встретишь даже четвертую ступень. А тут не ниже девятой!

Выясните все, и не являйтесь, пока не сделаете это.

Оставшись один, Потомок Змеи бессильно откинулся на спинку кресла.

Если бы кто увидел сейчас его лицо, то понял бы – один из главных чародеев Сарнаргаса напуган. И неспроста. Ибо то что он услышал только что, было плохо. Это было очень плохо. Очень плохо.

Значит, в мире, откуда пришли эти странные воины, магия не умерла, но лишь спала, и теперь пробуждается.

И никто, следовательно, не помешает чужакам нагнать сюда столько людей, сколько потребуется, чтобы обнаружить достаточное число колдунов. Их ведь там, по другую сторону мира – тьма и тьма…

Значит, изгнать их вон нужно как можно быстрее, пока те не догадались воспользоваться этим.

* * *

Мезенцев не знал что делать. Мало им параллельного мира непонятно как и откуда появившегося на месте обещанного Байлаковым нормального прошлого! Мало им войны с магами и самих магов! Теперь маги начали появятся и у них – и хотя как военачальник он был откровенно рад, как работник госбезопасности откровенно боялся вытекающих из этого проблем. Нет, он-то знал что и земляне способны к магии – но предполагал что у него и ответственных лиц есть время для подготовки – пока школа колдунов Мак-Арса выпустит первых чародеев советского разлива! А теперь чего?

Да еще какой маг и как появился! Сегодня утром на БТРе в распоряжение передовых постов Октябрьска влетел – иного слова не подберешь, – капитан Аксимов собственной персоной, исчезнувший вчера вместе с этой самой машиной и отделением мотострелков.

С собой он привез половину отделения в состоянии разной степени тяжести – кто шибанутый местной магией, кто просто похоже не в себе. С собой он также привез на броне погибших – своих и чужих, при чем и на тех и на этих смотреть без ужаса не могли не то что солдаты ОГВ, но даже и местные, вроде привычные ко всяком зверству.

С собой он также привез пленного – не кого-нибудь а саргарнасхальского колдуна, причем сразу при виде его степняки принялись с довольным видом сооружать костер, и даже притащили самый большой казан, распевая в радостном предвкушении веселые песни.

Правда, явившийся Арс Мак тут же охладил их пыл (во всех смыслах охладил) – сообщив что мальчишка уже успел дать Высшую Клятву Аксимову, и теперь является его пожизненным рабом. К удивлению Мезенцева, степняки не попытались возмущаться – ибо, союзники рабов за людей не считали (да, вот еще проблема наклевывается).

Но всё это меркло перед тем, что ему заявил капитан.

Он просто явился к нему, и сообщил что получил непонятно каким образом большие магические способности.

Вызванная тут же Алтен это подтвердила, при этом с уважением поклонившись, ибо как выяснилось, Аксимов стал не просто магом, а магом девятой степени – в то время как сама волшебница имела всего лишь шестую, и повысить классность (как бы сказали на Земле) рассчитывала не так скоро.

Спасибо хоть пояснила в чем дело – иногда, дремлющие магоспособности пробуждались у людей о них не подозревавших после обработки мощной магией – видимо, сарнаргасхальский колдун и не подозревал ни о чем таком.

А теперь как радостно сообщила девушка, у них есть благодаря этому маг-огневик большой сил: ценой всего пяти погибших простых солдат.

Мезенцев на это циничное замечание никак не отреагировал, лишь приказав капитан отдыхать.

Да – дела принимали всё более дикий и непонятый оборот.

А ведь всё только начиналось!

Аргуэрлайл. Год Синего Ветра. Месяц Теплых Ночей, одиннадцаты день

Урочище Трех Скал

– Значит, наступают, говоришь? – спросил майор у растерянно хлопающего ресницами старшего сержанта.

– Ага, – кивнул он.

– И пули, говоришь, не берут?

– Ну, стреляли, а падало мало, словно мазали сплошь, – с той же оторопью сообщил командир поста передового охранения.

Майор мысленно выругался.

Трое суток назад его бригада разместилась тут, на ничейной земле, в трех сотнях километрах от границ империи Сарнагарасахал – на самом удобном направлении удара, аккурат поперек влажной, идеальной для конницы долины.