355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Игорь Борисенко » Поход Армии Проклятых » Текст книги (страница 1)
Поход Армии Проклятых
  • Текст добавлен: 8 сентября 2016, 18:16

Текст книги "Поход Армии Проклятых"


Автор книги: Игорь Борисенко



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

Игорь Борисенко
Поход Армии Проклятых

У берегов моря

– Если ты станешь и дальше ныть, не переставая, я превращу тебя в лягушку, Халаин. Или нет, ты по-прежнему сможешь докучать мне противным кваканьем… Послушай, Хак, у кого нет голоса?

– У червяка.

– Ага! Халаин, хочешь быть червем? – откинувшись на подушку, Сорген поглядел на собеседника из-под полуприкрытых век.

– И все же, пока мы здесь тянем время, Ануар там обучает все новых и новых солдат! – простонал тот. На Халаине была тонкая шелковая рубаха с разрезом на мускулистой груди, прозрачный белый шарф на шее и расшитый алыми узорами халат с длинными полами, но без рукавов. С кремового колпака на голове свисали длинные нити жемчуга, а шею под шарфом охватывала толстая золотая цепь с круглой печатью вместо подвески. Тонкие пальцы Халаина судорожно теребили поводья коня, который грациозно ступал по мостовой. Треугольное лицо всадника искажали муки страха.

– Ты будешь первым червяком на троне! – подбодрил его Сорген и коротко хохотнул. Халаин сжал свои напомаженные губы так сильно, что его густая, смазанная ароматическим маслом бородка мелко задрожала. Однако он не решился отвечать колдуну и наконец замолчал. Сорген довольно кивнул и подсунул под голову еще одну подушку.

От камней мостовой вверх плыл дрожащий горячий воздух, отчего казалось, будто их процессия попала в призрачный город. За ровной шеренгой пирамидальных тополей колебались гладкие стены из белого камня, арки, прорезанные в них, и узоры, вылепленные вдоль верхней кромки фасадов. Стебли тянущихся мимо окон, к крыше, зеленых вьюнков превращались в ползущих мохнатых змей, а оконные стекла из драгоценного стекла стали поверхностями покрытых рябью луж.

Нищих и простолюдинов в этот район города не пускали – разве что по какому-нибудь важному поручению или по работе. Навстречу процессии то и дело попадались гордые, богато одетые молодые люди на холеных конях; тех, кто постарше, слуги везли в паланкинах, поражающих богатством своей отделки – но все они бледнели перед роскошью тканей, резьбы и подушек на паланкине Соргена. В кистях, свисающих с тентов, искрились крошечные бриллианты, от солнца, вышитого на покатой крыше, исходило сияние настоящего золота. Каждая из двенадцати носильных ручек была сделана в виде рыбы, причем все они были разной «породы» и из разных сортов дерева. Мягкое покрытие ложа и подушки были набиты ценнейшим пухом королевских гагар, а самые умелые швеи государства вышили на них множество сцен из жизни моря: рыбаков с сетями, плывущий корабль, шторм у берега острова Наодима, и тому подобное… С этим великолепием мог соперничать только один богач – властелин здешней страны, князь Ирдел. По правде сказать, Сорген нагло захватил чужую собственность, ибо ехать на подушках должен был владелец, Халаин, который тоже был князем – правителем соседней страны под названием Сурахия. Сурахийский князь был вынужден выполнять прихоти и любые, самые вздорные желания Соргена: колдун обещал ему вернуть трон.

Пару лет назад двоюродный брат Халаина – Ануар – поднял мятеж и захватил трон Сурахии. Паланкин, два десятка коней, жалкие остатки гвардии и немного денег – вот все, что имел теперь опальный правитель. День за днем он строил планы возвращения своей собственности, но все они лопались, будто мыльные пузыри. Так продолжалось до тех пор, пока Халаин не встретил Соргена, который любезно согласился работать за обещания. Он помогал изгнанному монарху захватить страну и казну – из нее-то потом и получал награду. Пока же Сорген с удовольствием катался в паланкине и рассматривал заносчивые и недовольные рожи встречных вельмож.

Впереди послышался людской гомон. Западная Аллея кончилась, и впереди лежал торговый район, суматошный, неспокойный и грязный. За цепью постовых в белых одеждах и серебристых шлемах тополя кончались, а улица резко сужалась. Здания стали тускло-серыми коробками из двух или трех этажей, причем почти каждое из них одновременно служило магазином, складом и жилищем для купцов. На нижних этажах зияли темные ниши, открытые или занавешенные легкими газовыми занавесями. Каждая чем-то походила на пещеру чудес, набитую разными товарами. Рядом метались потные продавцы, призывающие покупателей, у стен сидели под зонтами, с чашками освежающих напитков здоровенные охранники. Число их было тем большим, чем богаче и больше был охраняемый магазин…

В толпе сновали навязчивые лоточники, нищие, проститутки и воры. Редкие приезжие с бегающими по сторонам глазами и настороженными лицами судорожно держались за свои мешки и кошельки. Оль-Заль, личный телохранитель князя, вместе с двумя помощниками выехал вперед, чтобы рассекать толпу. Следом профессиональные носильщики, могучие мужчины с голыми торсами, в коротких облегающих штанах и мягких кожаных сандалиях волокли паланкин. Халаин и его государственный советник Нишах ехали следом за носильщиками, а замыкали процессию Хак и Гримал, капитан отряда наемников, с тремя вьючными конями в поводу. Люди из толпы, вынужденные уступать дорогу процессии, провожали ее громкими, но лишенными особой злости выкриками. Лоточники и шлюхи, отталкивая друг друга, наоборот, стремились подобраться ближе.

За торговой улицей лежала площадь, где толпа стала немного реже. Посередине плескался фонтан с мраморными бортиками, растрескавшимися и облупившимися от времени. Из большого позолоченного шара били в разные стороны мутные вялые струи. Рядом с фонтаном, под грубыми полотняными тентами стояли многочисленные скамьи, на которых сидели люди среднего достатка – купцы, мелкие землевладельцы, ростовщики и богатые ремесленники. Размахивая руками и корча гримасы, они обсуждали собственные дела, а может, просто сплетничали. От прочего люда, победнее, их отделял бордюр высотой по колено взрослому мужчине, с натянутыми поверху цепями.

– А у тебя был фонтан, Халаин? – спросил Сорген, разглядывая площадь.

– Нет, – мрачно ответил тот. – У меня на площади стояло огромное Царское Дерево с густой тенью.

– Тоже огороженное забором?

– Конечно! Неужели можно допускать к главной городской достопримечательности всяких голодранцев? Пхе!

– Неудивительно, что они поддержали бунт. Может, твой брат пообещал, что станет пускать охладиться в тени дерева любого желающего?

– О, какие ужасные вещи ты говоришь! – Халаин схватился за голову. – Хотя, конечно, от этого негодяя всякого можно ожидать… Я снова заклинаю тебя, Сорген: давай поспешим!

– Я устал, – капризно заявил колдун. – Вон та гостиница, она хорошая? Ты там бывал?

– Да, – обреченно пробормотал князь. – За эти два года я перебывал чуть ли не во всех гостиницах на восточном побережье.

Сорген радостно хлопнул в ладоши и спрыгнул на землю. Одернув полы кафтана, он быстрым и легким шагом пошел в сторону дверей с золотыми лебедями на створках. Насупленные носильщики провожали его неодобрительными взглядами.

Своей одеждой колдун походил, скорее, на какого-то бродягу – в тряпичных тапочках на босу ногу, в мятых шароварах с облупленным поясом, на котором висело великое множество всяческих мешочков, кошельков, коробочек… Полурасстегнутая узкая безрукавка поверх кафтана пугала окружающих засаленными до черноты полами, а кисти на тюрбане были грязными и потрепанными. Разве что руки с гладкими ладонями и холеными ногтями, да еще ухоженные длинные волосы выдавали в колдуне состоятельного человека. А еще – неудобный, громоздкий меч в деревянных ножнах, которые почти скребли концом по мостовой.

– Ты как хочешь, Халаин, – крикнул Сорген, обернувшись на полпути к дверям гостиницы. – … а я здесь остановлюсь и отдохну хотя бы до утра. Ты же можешь забрать себе паланкин и кататься на нем хоть до пролежней.

Гостиницу, к которой направился Сорген, окружало не менее десятка подобных заведений. Однако, нигде больше не было садика на крыше, да и привратники у других дверей были одеты хуже.

В просторном приемном зале все стены были завешаны одним панорамным гобеленом, с названием, таким же громоздким, как само полотно – "Битва князя Инлама ранним утром в прибрежных дюнах с выходящими из глубин морскими демонами". Кого-то эта картина могла впечатлить – но Сорген знал, что перед ним только копия, ибо видел в Нардане оригинал. Кроме того, здесь из-за недостатка места вырубили весь арьергард армии Инлама и изумительный вид морской глади за спинами толпы демонов.

Тем не менее, наличие столь выдающегося гобелена многое говорило об уровне гостиницы. Владелец, до того пивший сидр на узкой софе, при виде Соргена немедленно вскочил и отдал кубок слуге. Степенно отерев с усов и бороды клочья пены, хозяин молча закатил глаза к потолку и сложил руки на груди в знак приветствия. Сорген коротко кивнул в ответ и получил приглашение подойти к низкому столику с ножками в виде осьминогов. На нем лежал бумажный рулон и костяное перо, а чернильница была вделана в столешницу. Чтобы воспользоваться письменными принадлежностями, хозяину пришлось опуститься на корточки. Развернув рулон, он придавил края бумаги бронзовыми корабликами и, прокашлявшись, спросил:

– Итак, милостивый господин, если вы желаете остановиться в нашем скромном пристанище – назовите свое имя и название родного города! Если это для вас затруднительно, можете воспользоваться любым псевдонимом.

– Меня зовут Сорген из Энгоарда, – важно ответил гость. Кивнув, хозяин быстро записал услышанное и снова поднял лицо.

– Умеете писать? Поставьте роспись. Если нет – то крест.

– К чему все эти сложности? – подивился Сорген, чиркая пером по бумаге.

– Приказ его высочества, князя Ирдела, – пожал плечами хозяин.

– Ну да мне все равно, – отмахнулся Сорген. – Мне нужна большая комната, в которой будет место для двух слуг, прохладная, с лучшим обслуживанием.

– Наше обслуживание необычайно прекрасное, причем для всех гостей! – с мягким нажимом сказал хозяин. – Среди моих служащих есть даже волшебники… Но… Скажем так: плата соответствует уровню услуг.

Сорген небрежно развязал кошелек и выгреб горсть самых разнообразных по форме и размеру золотых монет.

– Берите, какие вам понравятся…

– Предпочитаю местную чеканку, – мягко сказал хозяин, бросая на лицо колдуна быстрый взгляд. Легкими прикосновениями пальцев он разгреб кучу золотых, выбирая монеты с профилем князя Ирдела. – Три в день. Сколь долго вы собираетесь гостить у нас?

– Пока до утра, а там посмотрим, – все так же небрежно Сорген смел монеты обратно в мешок и вернул его на пояс. – Где моя комната?

– Сейчас слуги подготовят ее. Поднимайтесь на третий этаж, и рядом с лестницей будет дверь зеленого цвета. Это – ваша комната!

– Разместите моих коней, принесите вещи и направьте наверх моих слуг! – распорядился Сорген. Хозяин поклонился с загадочной улыбкой:

– Будет сделано!

На обустройство новых апартаментов у них ушло меньше получаса. Покои состояли из спальни за полупрозрачными ширмами, обеденной с коврами, подушками и низким столом, уборной с каменной ванной и зеркалом, двух каморок для слуг и комнаты для приема гостей с непременными гобеленами на стенах. Гримал немедленно отправился в свой закуток и рухнул на кровать: ночью ему предстояло ехать за город, чтобы проследить, как устроился отряд из тридцати пяти отборных головорезов. Сорген тем временем принял прохладную ванну и сменил одежду на просторный халат из чистого хлопка.

– Хак! – позвал он, выходя из уборной. Слуга немедленно возник из-за угла, со всегдашним глупым выражением на круглом лице. – Грязное белье нужно постирать, а тюрбан как следует почистить. Только не делай этого сам: позови горничных и дай им пару мелких монеток.

Коротко кивнув, слуга исчез. Сорген вернулся обратно и сел на табурет около зеркала. Деревянным гребнем, принадлежавшим гостинице, он расчесал волосы и смазал их экстрактом целебных трав. В этом непривычно жарком и влажном климате, с непременными испарениями от моря кожа и волосы требовали особого ухода. Иногда Сорген с содроганием думал, что похож в своей тяге к красоте на тех мужчин, что снедаемы противоестественным стремлениям к другим мужчинам. Впрочем, чувство было мимолетным и не имело под собой никаких реальных оснований…

Разглядывая себя в зеркале, Сорген ощупывал пальцами щеки, губы и лоб. Черты остались прежними, совсем такими, какими они были лет десять назад. Быть может, только эта строгая складка над переносицей появилась не очень давно… Или жесткий стальной блеск в глазах? Люди, знавшие его прежде, могли бы сказать – ты совсем не изменился. И ошиблись бы! Что значит лицо? Не больше, чем маска, за которой прячется истинный человек, его внутренний мир, характер, устремления, надежды и тайные помыслы. У кого-то лицо отражает все то, что содержится внутри – но другие умеют искусно скрывать свою натуру под личиной. Сорген не пытался таить своих мыслей, однако это выходило у него само собой. На протяжении многих лет он не менялся, оставаясь молодым, почти юным и не по годам суровым человеком. Узкое лицо с постоянно напряженными мышцами – прищуренные глаза, легкая, блуждающая усмешка на краешке тонких губ, трепещущие ноздри. Пожалуй, кожа немного обветрилась и посмуглела, но стоит вернуться на север, и она станет такой же, как раньше.

Он остался прежним худощавым юношей для тех, кто смотрел невнимательно и недолго. Под внешней угловатостью фигуры теперь таились мускулы, которыми Сорген старался не хвастать. Он ходил, нарочно опустив и сведя плечи, чтобы никто не видел, как они широки. Он прятал тело в одежды, скрывавшие силу и сбивавшие людей с толку.

Чего он никогда и нигде не скрывал, так это своего гордого и строптивого нрава. Повинуясь собственному имени, данному когда-то старым черным колдуном, Сорген стал уверенным и расчетливым человеком. Он знал, что за сила таится в глубинах сознания – колдовская ли, умственная, сила характера, и никому не хотел уступать. Мир отныне вертелся только для него, и чтобы этот порядок вещей поддержать, Сорген был готов на все. Он жил во имя Необходимости – собственной необходимости, как завещано в уставе Теракет Таце, Черной Лиги, сообщества черных колдунов. На его пути не было места жалости, состраданию и благотворительности. Только он, Сорген, правил миром, в котором жил.

Долгие пять лет, проведенных им после того, как он в последний момент избежал смерти на руинах родного замка Беорн, перековали мальчишку, вспыхивающего, как факел, яростным огнем чувств и так же скоро потухающего, в опытного и умелого политика. Неважно, в чем заключалась эта политика – обмануть сильного мира сего себе в угоду или добыть пропитания в жалкой деревеньке на бескрайних болотах. Там и там Сорген чувствовал себя, как рыба в воде. Он был уверен в своих силах и знал, как и чего должен добиться.

На родине, в далекой империи Энгоард глупый мальчишка Дальвиг ввязался в бессмысленную и обреченную на поражение войну с могущественными врагами. Во что бы то ни стало, он хотел отомстить за смерть родителей и сестры, шел напролом и почти что сгубил себя… Разум, главное оружие, которым при правильном использовании можно разить наверняка, не дал ему погибнуть. Отступив в схватке, выиграть которую не было никакой возможности, он в первый раз поступил мудро, а не как-то еще. Сохранил жизнь, чтобы иметь возможность вернуться обратно в более благоприятный момент.

С тех пор прошло пять лет. Его магическая мощь росла с каждым годом, а слава растекалась по стране, внушая страх одним и осторожную радость другим. Сначала он метался, пытаясь найти путь обратно, чтобы снова и снова идти в бой с убийцами отца, но потом, постепенно, пылающий костер чувств потух. Теперь от него остались одни уголья, которые Сорген лишь иногда, без всякой страсти и желания ворошил воспоминаниями. Энгоард, родной замок, давняя месть ныне стали частью какой-то другой жизни, сказки, рассказанной после хорошей кружки вина и потому размытой, неясной, наполовину невероятной. Сердце Соргена больше не рвалось на север, а душа… души у него, кажется, не было.

Много испытаний он прошел за эти годы, проведенные на чужбине. Самым первым стало горькое разочарование в любви, которую он питал к Хейле, черной волшебнице из Зэманэхе. Она спасла ему жизнь в лесах северной Белоранны, она научила его искусству плотских утех, а потом предала. В тот самый момент, когда ее юный любовник дрался не на жизнь, а на смерть за свой замок, Хейла была с другим мужчиной. Из-за этого она не хотела вытащить Соргена из-под носа врагов, сжимавших кольцо, и он чуть было не погиб. В последний момент Хейла все же позвала его, открыв ворота сквозь иные миры… Обнаружив рядом с ней, на постели, соперника, Сорген ничего не сказал. Он не имел права ревновать, ведь она никогда не клялась ему в верности, не становилась его женой. Однако Хейлу это положение привело в ярость: может быть, ее грызло чувство вины, усугубленное покорностью и молчаливостью Соргена? Она кричала на него, плакала и проклинала, называла глупым мальчишкой, самоуверенным дураком и десятком других, более обидных прозвищ. Все так же молча Сорген повернулся и покинул ее дворец по темному мосту, двигаясь к черным зубцам гор на севере, точно так, как это ему пригрезилось раньше. Верный слуга Хак и два коня ждали его в Зэманэхе, отправленные туда загодя. Ничего больше не держало около Хейлы, и он вырвал ее из своего сердца.

Один, в чужой стране с природой, с особенным остервенением не принимавшей пришельцев. Это было суровое испытание, после которого либо сходят с ума, либо умирают, либо становятся крепче камня. Уйдя далеко на запад, вдоль берега моря, Сорген очутился в бескрайних Лиомайских болотах, где ему пришлось сражаться с полчищами змей. Он победил всех, начиная от крошечных тварей толщиной в палец, кончая устрашающими чудовищами, похожими на ожившие бревна, а потом сразил их повелителя, Человека-Змея Гэдбахуна. Война отняла у Соргена много сил: то, что не удалось чудовищам, едва не сделала коварная болезнь. Но верный Хак, с помощью жителей болот, благодарных за избавление от Гэдбахуна, смог доставить умиравшего хозяина к отшельнику Сё-Бауну. Старик выходил Соргена, и тот продолжил скитания. После долгих дней пути они покинули опостылевшие болота, углубившись в сухие пустыни далекого юга. Среди серых холмов и воющего ветра им встретился путник, назвавший себя Черным Странником. Это был старый и опытный колдун, оказавшийся для Соргена хорошим наставником. Три года они скитались вместе – Черный Странник Рабель, Сорген и Хак. Вся мудрость старого мага постепенно перетекла в молодого, впитавшего ее, как губка впитывает воду. Настало время, когда имя «Сорген» стало известно всему югу.

Это случилось в Йиказе, мрачном месте, зовущемся долиной Сырых туманов. Два волшебника, Скупердяй Зелоба и Турой-Зидара, жившие на разных концах Йиказы, вступили в схватку друг с другом. По велению жестокого случая каждый колдун был уверен, что другой призвал Рабеля себе на помощь, и два дня подряд сумасшедшие колдуны обрушивали на трех путников всю свою мощь. Когда битвы закончились, долина была завалена телами людей и чудовищ; оба забияки были сражены, а их жилища превратились в груды камней.

Увы, но Рабель пал в том сражении.

Сейчас, по прошествии года с того памятного дня, Сорген путешествовал один, с хорошей репутацией в кармане. К нему за помощью обращались те, кому досаждали чудовища, силы природы или же соседи. Сорген дорого просил, но за работу брался быстро и безжалостно. В короткий срок он стал еще более знаменит.

Здесь, в гостинице, сидя перед зеркалом, он неспешно размышлял о годах, прожитых на юге. Не в первый раз он думал: а может быть, жизнь все-таки покинула его там, в зловонных болотах Лиомайя? Или еще раньше… Отчего-то он жалел, что больше не горит желаниями, не срывается с места, повинуясь внезапным порывам. Он грустил по своей мести, тихо умершей с течением лет. Все, что он делал сейчас, представлялось сиюминутным, ненужным, неважным и глупым. Равнодушие прочно и надолго воцарилось в разуме и повелевало всем остальным. Бороться с ним он не имел ни желания, ни возможностей.

В глазах, смотревших на него из зеркала, не было никакого выражения – совсем как у той мертвой головы, что лежала в одной из его сумок…

Из комнаты донеслись звуки поспешных шагов. Вернувшийся Хак прервал воспоминания, в волнах которых плыл его хозяин. Отбросив все иные мысли, кроме заботы о чистоте собственного подбородка, Сорген потер его длинной ладонью.

– Хак, дружище! – закричал он. – Топай сюда. Мне пора побриться.

Покончив с туалетом, Сорген улегся в кровать. Рядом на столике стояла ваза с фруктами, которые он поочередно надкусил с выражением необоримой скуки на лице. За окном из трех стрельчатых сегментов бушевало яркое солнце, но внутри покоев волшебным образом сохранялась приятная прохлада. Отбросив недоеденный персик, Сорген смежил веки. Давненько он не отдыхал в таком приятном и тихом месте! Больше недели они с Халаином тащились по дороге из Фойзила в Сурахию. Города здесь попадались редко, все больше жуткие грязные деревни, состоящие из тесно прилепившихся друг к другу глинобитных халуп. Много часов Сорген провел в душных и тесных палатках, а от жары и комаров спасался только волшебством. Впрочем, всякий раз, когда рядом оказывался нытик Халаин, Сорген мужественно отказывался от магии и терпел лишения, к которым сам был привычен. Он был готов отдать комарам полстакана крови, лишь бы полюбоваться на мучения изнеженного князька. С каждым новым днем Халаин все громче стенал об утерянных сокровищах, которые почем зря тратит наглый узурпатор. Он плакал о ласковых наложницах, которые услаждают взор злодея, вздыхал по вкусной пище, которой тот набивает чрево в то время, когда настоящему государю приходится питаться жестким подгоревшим мясом с костров. Внутренне Сорген презирал князя и не очень старался это скрывать. Иногда он задумывался о том, какие чувства питает к нему в ответ Халаин, и приходил к выводу, что вряд ли это симпатия.

Сейчас, в мягкой постели, мысли вернулись к этой проблеме. Да, встрять в спор этих двух мелких тиранов, грызущих друг друга за клочок возделанной земли и толпу бессловесных крестьян – дело не простое… но зато интересное. Худо-бедно это развлечет его на какое-то время.

С такими размышлениями Сорген едва не заснул – однако, звук входной колотушки безжалостно развеял пелену дремоты. Молодой маг лениво приоткрыл глаза и увидел у кровати Хака, стоящего безмолвно, как призрак.

– Пусть войдут, – ответил он его вопрошающему взгляду. – Надеюсь, это нечто важное?

В комнату, осторожно ступая мягкими туфлями по шлифованным плитам около порога, пробрался коридорный. На ковер он зайти не решился: оставшись рядом с дверью, гостиничный служка глубоко поклонился и явил широко раскрытые глаза.

– О, достойный гость и уважаемый господин! К вам… – он едва не поперхнулся, но смог справиться со страхом. – К вам явился благородный рыцарь Белгман, княжеский советник! Он просит позволения войти!

Ужас в глазах коридорного говорил сам за себя: он никак не мог понять, кто же такой поселился в их гостинице, если сам главный наушник Ирдела спрашивает разрешения поговорить?

– Ну, пускай заходит, – милостиво разрешил Сорген, вдоволь налюбовавшись на трясущиеся губы слуги. Интересно, как бы он себя повел, если б получил отказ? Выбросился бы из окна? Коридорный, уже начавший покрываться красными пятнами, радостно кивнул и убежал.

Белгман вошел и застыл у двери для церемониального приветствия. Приседая на одной ноге, он далеко отставлял другую, а руками разводил по сторонам, словно изображал птицу. Выглядело это чрезвычайно глупо, особенно вкупе с немыслимо серьезным выражением лица советника.

– Да будет солнце над вашей головой, да прольется животворный дождь, да будет плодородной земля под вашими ногами! – провозгласил Белгман. Сорген кисло улыбнулся в ответ, как бы говоря, что ничего такого ему вовсе и не надо. Разглядывая посланника Ирдела, он поражался несуразности его костюма: вся фигура Белгмана клубилась пышными складками тонких тканей. Зеленоватый одмант, подобие кафтана со стоячим воротником, трубчатыми рукавами и множеством бесполезных украшений, вроде аксельбантов, рюшек, кружев и замысловатых узорчатых накладок. Через вырез на груди видна белая сорочка с жемчужными пуговицами и непременный газовый шарф, розовый с белой вышивкой. Ноги, одетые в облегающие желтые штаны, казались слишком тонкими и кривыми, а сапоги с загнутыми голенищами будто бы сползли и сморщились. На самом деле сложенный гармошкой сапог считался здесь изящным шиком – чем больше человеку удавалось сделать складок на сапоге, тем изысканнее считался его внешний вид.

Сняв обшитую парчой шляпу с высокой жесткой тульей, Белгман блеснул многочисленными перстнями. Прижав свободную руку к груди, где у него висел золотой медальон в виде солнца, с серебряной чайкой на его фоне, советник откашлялся. Нахмурившись, Сорген вгляделся в лицо с тонкими, почти женскими чертами, непременной маленькой бородкой и проницательными черными глазами. Что это за человек? С виду его можно принять за изнеженного и недалекого сноба, однако внешность бывает обманчивой. Хитрые политики любят пустить пыль в глаза, чтобы под прикрытием неверного впечатления ловко обстряпать свои делишки. А этот запросто может оказаться подобным типом. Не решив еще, как себя следует вести, Сорген осторожно привстал с кровати и легко поклонился.

– Равным образом желаю тебе всех тех благ, что ты был любезен пожелать мне! – ответил молодой маг, стараясь увидеть отражение каких-то мыслей на лице советника. Но тот лишь отрешенно улыбнулся. – Проходи и садись! Отведай фруктов… если найдешь нетронутые.

Ловко сняв сапоги, Белгман скользящим шагом пересек комнату, сложил друг на друга пару подушек у стены и степенно опустился на них. Судя по вкрадчивым, но расчетливым жестам – хитрец и умник, что бы там не кричали его рюши и кружева, – подумал Сорген. Вслух же он сказал:

– Что могло заставить государственного мужа оторваться от важных дел и нанести визит сюда, скромному путешественнику?

– Я ценю вашу скромность, но не могу ее принять! – сокрушенно сказал Белгман. Голос у него был подстать движениям – такой же вкрадчивый и полный скрытой силы. – С известностью вашего имени давно никто не спорит. Такие знаменитые маги нечасто прибывают в наш маленький город, поэтому их визиты – всегда событие. Кроме прочего, я принес вам извинения Ирдела – вот князь на самом деле занят неотложными делами и не мог прибыть сам. Он приглашает вас в гости и предлагает поселиться у него во дворце.

Сорген внимательно посмотрел прямо в глаза советника: тот выдержал взгляд, не моргнув и даже не пошевелившись.

– Спасибо за приглашение… но с ним можно было послать и мальчишку-пажа! Отчего такой важный человек, как ты, отправился через весь город по такой жаре?

– О, вы преувеличиваете! Мы с детства привычны к нашему солнцу и даже любим его. Мне не в тягость было это маленькое путешествие, и я хотел лично посмотреть на одного из самых молодых и способных магов в мире!

– Что тебе нужно? – прямо и несколько грубо спросил Сорген, не желая выслушивать льстивых и пустых слов. Белгман быстро мигнул и натянуто улыбнулся. Оглаживая одну руку другой, он осторожно осмотрелся по сторонам. Сорген усмехнулся. Взяв из шкафчика с одеждой свой пояс, он вынул из кармашка кольцо с желтым топазом. Две переплетшиеся телами змеи сжимали его в раскрытых пастях. Бросив кольцо Белгману, маг негромко посоветовал одеть украшение – если найдется свободный палец. Снова натянуто улыбнувшись, княжеский посыльный надел перстень и вопросительно уставился на Соргена.

– Если я правильно понял, ты боялся, что нас подслушают? – спросил тот. Белгман только молча развел руками. – Теперь ничего не страшись! Я говорю на энгоардском языке, которого здесь не знают. Кольцо будет переводить твои слова, и наш разговор не поймут, даже если он кому-то интересен.

– Я боюсь быть превратно понятым, – с опаской начал Белгман. – Может быть, столь выдающийся человек, как вы…

– Брось и переходи к делу! – воскликнул Сорген, произнося слова полузабытого родного языка с грустью и радостью одновременно. – Если угодно, ты оторвал меня от отдыха, и коли это потребовалось для пустой болтовни, клянусь, я выгоню тебя взашей!

Советник вздрогнул и прижался спиной к стене. На мгновение Сорген подумал было, что он на самом деле зашел с дурацким визитом вежливости, но тут Белгман взял себя в руки и наклонился вперед. Придав лицу сосредоточенное и загадочное выражение, он выпалил:

– Как пожелаете, мой господин! Я действительно пришел не просто так: наш правитель, князь Ирдел, очень обеспокоен! Он ни в коем случае не хотел бы обидеть вас, но все же просил узнать… гм… Халаин неспроста везет вас в своем паланкине и говорит с вами, словно наказанный слуга. Быть может, он замыслил захватить трон Вейдзала? В таком случае князь немедленно предлагает вдвое больше. Сейчас, не откладывая выплат! Халаин не может вам заплатить вперед, а потом он обязательно обманет… У них в роду все были низкими лжецами и подлецами!

Сорген наклонился, опираясь ладонью о ворс ковра. Он склонил голову и некоторое время медленно, будто бы оценивая, наблюдал за Белгманом. На лице советника последовательно сменились выражения подобострастия, ожидания и отчаяния.

– Если я скажу, что подобные замыслы далеки от наших истинных устремлений, как ты догадаешься, правда ли это? Быть может, я скажу одно, а сделаю наоборот? Так даже предпочтительнее, ибо мне легче будет справится с вами, думающими, что страшное позади…

– О, Великий! Неужели… – прошептал Белгман, снова прижимаясь спиной к стене. Сорген тихо рассмеялся.

– Тут необязательно быть великим, совсем необязательно. Самым лучшим выходом для вас было бы просто убить меня, на всякий случай, чтобы не осталось никаких сомнений. Но вы боитесь и не уверены в своих силах. Правильно? Я бы сам думал точно так же, дружок.

– Нет, что вы! – с жаром начал советник, сверкая глазами.

– Значит, я ошибся? – лукаво ухмыльнулся Сорген.

– Да, конечно! Ничего подобного не было и никогда не будет в мыслях Пресветлого князя и его советников! Мы – не убийцы, мы – не подлецы.

– Ну что ж, – вздохнул Сорген. – С кем не бывает… Ты простишь мне мое заблуждение?

– Я простил его еще до того, как услышал! – признался Белгман, вдавливая в грудь свой медальон. – Ничего, кроме выражения опасения и заверения в дружбе! Я пришел только с этим.

– Прекрасно. Тогда можно надеяться, что наши отношения будут удовлетворять обе стороны.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю