Текст книги "Крымская война 1853-1856 гг."

Автор книги: Игорь Бестужев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

В конце июня 1854 г. англо-французский флот сосредоточился в Финском заливе и двинулся к Кронштадту. Но в это время командовавшие флотом союзников адмиралы Непир и Парсеваль-Дешен получили сведения о том, что все крупные порты России на Балтике защищены новым, невиданным еще тогда оружием – заграждениями из подводных мин системы академика Б. С. Якоби. О таинственных русских минах пошли самые невероятные слухи. Эффективность их действия сильно преувеличивалась. Выловив под Кронштадтом несколько мин и отослав их в Англию для изучения, Непир и Парсеваль-Дешен после долгих колебаний сочли за благо повернуть обратно.

Балтийский театр военных действий.

Чтобы хоть как-нибудь замаскировать провал своей «Балтийской экспедиции», союзники подвергли бомбардировке русский форт Бомарзунд на Аландских островах, а затем, высадив около 13 тысяч солдат французской морской пехоты, осадили защитников форта с суши и 16 августа 1854 г. принудили их к сдаче. Но этот ничтожный успех не ввел в заблуждение общественное мнение Англии и Франции, тем более что французский десант, не рискнув оставаться без поддержки со стороны своего флота, поспешил вскоре вернуться на корабли. «Никогда еще действия такой громадной армады с такими мощными силами и средствами не кончались таким смешным результатом», – возмущенно заявила английская газета «Таймс»[41]41
  ЦГВИА, ф. 171, д. 4, л. 44.


[Закрыть]. Козлом отпущения в Англии сделался адмирал Непир. Он был смещен с своего поста. Наполеон III также вынужден был сместить Парсеваль-Дешена с поста командующего Балтийской эскадрой Франции, но постарался сделать это более дипломатично, без скандала: он перевел его на другую должность, повысив в чине.

Под впечатлением провала «Балтийской экспедиции» правительство Швеции, совсем было склонившееся к открытому вступлению в антирусскую коалицию и сформировавшее даже особую 60-тысячную армию для вторжения в Финляндию, предпочло последовать примеру Австрии и отложило свое нападение до более благоприятного момента.

В Белом море блокировавшие русское побережье английские суда бомбардировали Соловецкий монастырь, но гарнизон его, состоявший из инвалидной команды с двумя древними пушками, отказался капитулировать и приготовился к бою. Не решившись на штурм монастыря, англичане направились к Архангельску, но и там огонь нескольких пушек Новодвинского укрепления заставил их повернуть обратно. Разорив несколько прибрежных русских деревень, захватчики потерпели поражение у сел. Кола[42]42
  В районе нынешнего Мурманска.


[Закрыть], где их десант был сброшен в море отрядом местных рыбаков, и убрались восвояси.

Особенно же сокрушительный отпор получили англичане и французы при попытке захватить Петропавловск-на-Камчатке. Для захвата его союзники выделили эскадру из шести судов (в том числе одного парового), вооруженных 220 орудиями и имевших на борту около 2,5 тысяч матросов и офицеров, в том числе несколько рот морской пехоты. Гарнизон же Петропавловска не превышал 400 человек с несколькими орудиями малого калибра, и только после прибытия транспорта «Двина» с подкреплениями численность его достигла 600 человек при 16 орудиях.

Незадолго до вражеского нападения в Петропавловск прорвался русский фрегат «Аврора» под командованием капитан-лейтенанта Изыльметьева, проделавший героический 66-дневный переход по Тихому океану и сумевший, несмотря на необходимость ремонта, уйти от преследования англо-французской эскадры. С приходом «Авроры» гарнизон Петропавловска усилился до 900 человек и 60 орудий, причем на каждое орудие приходилось всего 37 снарядов. Это было втрое меньше, чем у противника, но тем не менее командир гарнизона генерал Завойко решил принять неравный бой и держаться до последнего.

Защитники Петропавловска тщательно приготовились к отпору. «Аврора» и «Двина» были обращены как бы в пловучие батареи, загородившие вход в петропавловскую гавань. Орудия другого их борта, бесполезные в бою, были свезены на берег и расставлены в шести укрепленных батареях, которые были заблаговременно сооружены гарнизоном. На помощь русским солдатам и матросам пришли местные охотники – русские и камчадалы. Все были преисполнены решимости отстаивать свой родной город, не щадя жизни.

Проведя разведку под прикрытием нейтрального флага, союзники 1 сентября 1854 г. попытались взять город лобовым ударом. Они сосредоточили огонь всех своих судов на одной из русских береговых батарей и вскоре вывели из строя ее орудия. После этого они разрушили до основания другую береговую батарею и высадили десант в 600 человек. Над защитниками Петропавловска нависла угроза разгрома, но это не поколебало их воли к сопротивлению. Отступившие русские артиллеристы залегли за прибрежными скалами и открыли по врагу ружейный огонь. Артиллеристов поддержали орудия «Авроры» и «Двины», а ближайшие русские отряды (всего 100–150 человек) смело бросились в штыковую контратаку. Не приняв боя, англичане и французы в беспорядке бежали к своим шлюпкам и отплыли на корабли.

Шесть часов подряд после этого англо-французская эскадра тщетно пыталась подавить огонь русских судов и одной береговой батареи у входа в гавань. Русские артиллеристы проявили изумительную выдержку, – они не отвечали противнику до самого последнего момента, а когда он приближался к гавани, отбрасывали его меткими выстрелами в упор. Снаряды подносили сыновья жителей города – мальчики 10–12 лет. Одного из них – Матвея Храмовского – тяжело ранило в руку, и он мужественно перенес ампутацию. Тяжелые повреждения судов заставили эскадру союзников отступить для ремонта в соседнюю бухту.

Целых четыре дня союзникам пришлось затратить на ремонт поврежденных в бою судов. Наконец, 5 сентября их эскадра повторила нападение, нанеся защитникам Петропавловска удар в тыл, со стороны горы Никольской, которая возвышается над городом.

После ожесточенной артиллерийской дуэли нападавшим снова удалось вывести из строя орудия на береговых батареях, прикрывавших гору, и высадить свыше 900 человек десанта. Русские артиллеристы оборонялись с исключительной самоотверженностью, отбиваясь штыками и банниками[43]43
  Банник – щетка цилиндрической формы на длинном древке для чистки и смазки каналов стволов орудий.


[Закрыть] от наседавших врагов. Командир одной из батарей лейтенант Максутов пожертвовал жизнью, чтобы сделать последний выстрел из последнего оставшегося годным орудия. Артиллеристы другой русской батареи, расположенной на противоположном склоне горы, метким огнем обратили в бегство роту английской морской пехоты. Но огромный перевес противника в силах все же заставил петропавловцев отступить. Англичане и французы заняли гору и открыли штуцерный огонь по городу и судам в гавани, готовясь к решительной атаке. Они были настолько уверены в победе, что захватили с собой даже кандалы, чтобы заковать пленных.

Тогда Завойко принял решение, которого союзники меньше всего могли ожидать. Собрав все имевшиеся у него под руками резервы (около 300 человек), он приказал им рассыпаться в стрелковые цепи и стремительной атакой выбить противника с горы. Благодаря применению рассыпного строя русские солдаты и матросы взобрались под огнем противника на гору со сравнительно небольшими потерями и смело вступили в рукопашную схватку, хотя на каждого из них приходилось по три-четыре вражеских солдата. «Нужно было видеть, как вели офицеры свою горсть людей, – вспоминал позднее один из участников этого боя, – чтобы понять ту степень бесстрашия, которая овладела русскими»[44]44
  «Морской сборник», 1854, № 12, стр. 477.


[Закрыть]. Матрос Сунцов один напал на группу солдат противника и рассеял их, заколов вражеского офицера. Несколько других русских солдат заставили отступить целый неприятельский отряд и захватили его знамя. Не выдержав русского штыкового удара, англичане и французы обратились в бегство к шлюпкам, бросаясь с высоких обрывов Никольской горы на прибрежную отмель. Петропавловцы преследовали врагов ружейным огнем. Потеряв в общей сложности свыше 450 человек убитыми и ранеными, командование союзников признало невозможным возобновить нападение и отдало приказ повернуть обратно в море. Потери защитников Петропавловска не превышали 50 человек убитыми и ранеными. Завойко распорядился немедленно восстановить береговые батареи. Петропавловск был готов к дальнейшей борьбе.

Поражение англо-французской эскадры в бою с гораздо более слабым противником вызвало новую бурю возмущения в Лондоне и Париже. Английские газеты писали о «несмываемом пятне позора на британском флаге» и требовали, чтобы командование эскадры было предано суду.

Героическая оборона Петропавловска-на-Камчатке не только продемонстрировала всему миру высокие боевые качества русских воинов, но и сыграла важную роль в борьбе за Дальневосточный край России. Наткнувшись на стойкое сопротивление, англо-французское командование в следующем году, даже располагая гораздо более значительными силами, так и не решилось предпринять здесь попытку закрепиться на суше из опасения получить отпор, подобный отпору под Петропавловском.

Героическая оборона Севастополя

I

Несмотря на серьезные неудачи вооруженных сил Англии, Франции и Турции в Закавказье, в Балтийском и Белом морях, а также у берегов Камчатки, было очевидно, что Россия не в состоянии выдержать затяжной войны против столь могущественной коалиции, к которой к тому же в любой момент могли присоединиться Австрия, Пруссия и Швеция. Именно поэтому царское правительство вынуждено было отвести русские войска из придунайских княжеств. Такой шаг, устраняя непосредственный повод к продолжению войны, создавал почву для мирных переговоров. В том же направлении действовала тогда и русская дипломатия, стремившаяся не допустить упрочения антирусской коалиции или, по крайней мере, добиться от Австрии, Пруссии и Швеции гарантии нейтралитета.

Однако в сложившейся обстановке прекращение войны заставило бы правящие круги Англии и Франции отказаться от своих далеко идущих захватнических планов в отношении России. Поэтому в Лондоне и Париже взяли курс на срыв дипломатических переговоров, начатых было по инициативе России в Вене. В июле 1854 г. по договоренности между правительствами Англии, Франции, Австрии и Пруссии были выработаны так называемые «Четыре пункта», предъявленные России как исходные условия для начала переговоров о мире. От России потребовали согласия, во-первых, на передачу Молдавии и Валахии под общий протекторат Англии, Франции, Австрии, Пруссии и России и на временную оккупацию этих княжеств австрийской армией, во-вторых, на провозглашение коллективного «покровительства» всех пяти держав над христианскими подданными Оттоманской империи, в-третьих, на установление коллективного контроля этих держав над устьями Дуная и, в-четвертых, на пересмотр договора о Черноморских проливах, заключенного этими державами с Турцией в 1841 г.[45]45
  Согласно этому договору было постановлено, что Босфор и Дарданеллы закрыты для военных судов всех держав, пока Турция не находится в состоянии войны. Именно этот договор и нарушили в июне 1853 г. Англия и Франция, введя свой флот в проливы еще до объявления Турцией войны России.


[Закрыть] Кроме того, союзники оставляли за собой право предъявить России в ходе переговоров дополнительные требования.

Русское правительство не сочло возможным пойти на эти условия, наносившие серьезный удар престижу государства, которое считалось в Европе самым сильным в военном отношении. Так союзники получили возможность «не выпускать» Россию из войны. Решено было нанести ей еще один сильный удар, местом которого был избран Крым, где находилась база русского Черноморского флота – Севастополь.

С нападением на Крым союзники связывали большие надежды. «Взятие Севастополя и занятие Крыма, – предвкушала успех английская печать, – покроют все издержки войны и предоставят нам выгодные условия мира»[46]46
  Н. Ф. Дубровин. Материалы для истории Крымской войны и обороны Севастополя, вып. II, СПб., 1871, стр. 387.


[Закрыть]. Вместе с тем нападение на Крым соблазняло их кажущейся легкостью. «Сведения, почерпнутые из различных источников, – сообщало англо-французское командование, – единогласны в том, что предприятие в Крыму не представит не только неодолимых, но даже и слишком серьезных препятствий. Главные силы России сосредоточены на западе – гораздо легче победить ее в Крыму, где она не ожидает нападения»[47]47
  Там же, вып. IV, стр. 331.


[Закрыть]. Предполагалось, что экспедиционная армия союзников сможет «одним сильным ударом» разгромить там русские войска, значительно уступавшие ей в численности, а тогда падение Севастополя казалось неизбежным. «Лишь только я высажусь в Крыму и бог пошлет нам несколько часов штилю – кончено: я владею Севастополем и Крымом»[48]48
  «Русский архив», 1867, № 12, стр. 1611.


[Закрыть],– хвастливо писал французский главнокомандующий маршал Сент-Арно накануне Крымской экспедиции.

Сент-Арно и английский главнокомандующий лорд Раглан были настолько уверены в успехе задуманного предприятия, что не позаботились даже о сохранении своего плана в тайне. О нем громко трубила в то время вся западная печать.

При такой угрозе перед русским командованием вставала задача максимально усилить оборону Крыма и прежде всего оборону Севастополя. Сделать это было тем более необходимо, что береговые батареи Севастополя, рассчитанные на борьбу со сравнительно немногочисленным парусным флотом Турции, могли оказаться слишком слабыми для борьбы с громадным паровым флотом Англии и Франции. К тому же батареи эти были укомплектованы артиллеристами лишь наполовину, да и то из состава сборных резервных частей, так что они нуждались в основательной боевой подготовке. Что же касается нескольких недостроенных укреплений, окружавших город с суши, то они годились лишь для отражения налетов десантных отрядов врага, но никак не для обороны против целой вражеской армии.

Однако Николай I и его сановники не сумели вовремя распознать направление главного удара противника и сосредоточить достаточные для должного отпора силы и средства. Высадка в Крыму неприятельской армии представлялась им в высшей степени маловероятной, особенно с приближением осени, когда на Черном море часто свирепствуют штормы. Они игнорировали открытые угрозы англо-французской печати. «Предположения мои совершенно оправдались, – заявил, например, после долгих колебаний главнокомандующий русскими сухопутными и военно-морскими силами в Крыму князь Меншиков. – Неприятель никогда не мог осмелиться сделать высадку, а по настоящему позднему времени высадка невозможна»[49]49
  Е. В. Тарле. Крымская война, т. II, М. – Л, 1950, стр. 107.


[Закрыть].

В результате Севастополь оставался неподготовленным к эффективному сопротивлению в случае нападения врага. В нем не было даже начальника, который отвечал бы за состояние обороны города в целом. Начальник гарнизона города генерал Моллер, командир порта адмирал Станюкович и другие столь же бездарные генералы и адмиралы, находившиеся в Севастополе, безучастно наблюдали за развитием событий, не проявляя ни малейшей инициативы.

Нахимов и Корнилов неоднократно настаивали на необходимости существенного усиления севастопольских укреплений. По их требованию, в частности, подготовку солдат и матросов к боевым действиям начали проводить не только на судах флота, но и на береговых батареях. По их же настоянию были проведены важные оборонительные мероприятия: затемнены маяки, сняты ограждения фарватеров, увеличено число застав по побережью, расширена сеть семафорно-светового телеграфа и т. д. Но оба адмирала были, естественно, не в состоянии преодолеть косность и рутину царских сановников. Несмотря на настойчивые предостережения Нахимова и Корнилова, Севастополь оставался недостаточно надежно прикрытым с моря и слабо защищенным с суши.

13 сентября 1854 г. – ровно через два дня после приведенного выше оптимистического заявления Меншикова – англо-французский флот в составе 89 военных кораблей свыше 300 транспортных судов проследовал в виду Севастополя к Евпатории, и на следующий день началась высадка экспедиционной армии на узкой песчаной косе между озером Сасык и морем.

Переброска армии союзников из Варны в Крым происходила медленно и неорганизованно. Больше недели продолжалась посадка войск на суда, затем около недели англо-французский флот медленно двигался к берегам Крыма, то и дело останавливаясь в ожидании отставших судов, наконец, целых пять дней длилась высадка армии у Евпатории. При этом Сент-Арно и Раглан не удосужились даже разработать план высадки и размещения войск на берегу, не сумели организовать ни снабжения их там, ни боевого охранения на случай нападения противника. Сначала на берег как попало свозили людей, а много позже – палатки и продовольствие. Солдаты ночевали под открытым небом, сбившись в беспорядочные кучи. Только полное бездействие Меншикова позволило союзникам беспрепятственно сосредоточить на косе свою армию и занять оставленную русскими Евпаторию.

Отправив войска в Крым, англичане и французы так и не смогли договориться между собой об едином командовании. В результате в Крыму у них оказались две отдельные армии, командующим которыми приходилось все время вести друг с другом переговоры относительно того, как должна действовать каждая из них. Нетрудно понять, сколько ненужных жертв стоил такой порядок английским и французским солдатам. Но тем не менее с начала и до самого конца «Крымской экспедиции» против русских сражались отдельно «Восточная армия Франции» и «Восточная армия Великобритании».

Французская армия, высаженная в Крыму, насчитывала 28 тысяч человек. Она состояла из четырех пехотных дивизий с силою в 9—11 батальонов (до 7 тысяч штыков) каждая. «То была, – писал впоследствии один из участников похода, – лучшая часть французских войск, самая надежная и опытная»[50]50
  Н. Ф. Дубровин. Материалы для истории Крымской войны и обороны Севастополя, вып. IV, стр. 317.


[Закрыть]. Третья часть этой отборной армии (батальоны стрелков и зуавов) была вооружена нарезным оружием. В состав французской армии входила также турецкая дивизия (7 тысяч штыков).

Английская экспедиционная армия насчитывала 27 тысяч человек. Она состояла из легкой стрелковой дивизии (8 батальонов силою в 6 тысяч штыков) и четырех пехотных дивизий (по 6 батальонов общею силою в 4,5 тыс. штыков каждая). Кроме того, в состав английской армии входила также кавалерийская дивизия (4 полка общей силой в 1500 сабель). Для участия в экспедиции и здесь были отобраны лучшие части, вооруженные штуцерами.

Общая численность армии союзников превышала 62 тысячи человек[51]51
  Остальные дивизии англо-французской армии, отправленной весной 1854 г. в Турцию (не считая нескольких тысяч солдат и офицеров, лежавших в госпиталях или умерших от болезней), были частью оставлены в Варне, частью – в укрепленном лагере под Константинополем, а частью направлены в Грецию для подавления вспыхнувшего там антитурецкого национально-освободительного движения.


[Закрыть]. 19 сентября, оставив несколько батальонов в Евпатории для прикрытия коммуникаций, эта армия двинулась к югу и вскоре натолкнулась на русские войска, преградившие ей дорогу на Севастополь.

Крымский театр военных действий.

Русская армия в Крыму развернулась для обороны за рекой Альма. Длительность высадки противника позволила Меншикову сосредоточить здесь почти все находившиеся в Крыму русские войска – 33 600 человек. Позиция русских на обрывистых высотах, прикрытых рекой, по условиям местности была очень выгодна для обороны. Если бы Меншиков к тому же основательно укрепил ее, то противник был бы заранее обречен на огромные потери в случае штурма.

Однако русский главнокомандующий, несмотря на то, что у него были и время и средства, пренебрег возможностью усиления позиции. Укреплены были только две батареи. Остальные орудия и вся пехота стояли совершенно открыто, на виду у противника. Русская армия была построена в «нормальный» боевой порядок из двух линий батальонных колонн с цепью застрельщиков в виноградниках на северном берегу Альмы и с резервом позади, – подобно тому, как строились войска в открытом поле.

Таким образом, большая часть русских полков оказалась скученной у подножья высот вблизи самого берега реки. Находившийся под угрозой обстрела со стороны англо-французского флота левый фланг русской позиции – крутой обрыв южного берега Альмы, – считался неприступным, и поэтому туда направили только один батальон, да и то не для прикрытия высот, а для наблюдения за морем на случай высадки десанта противника. Русские войска не получили ни диспозиции[52]52
  Диспозиция – приказ о расположении и действии войск в предстоящем бою.


[Закрыть], ни каких-либо указаний относительно предстоящего сражения. Ни один полк не знал своей задачи в случае вражеского наступления. Все – от солдата до генерала – должны были ждать команд Меншикова и механически исполнять их, как это предписывалось николаевскими уставами.

Союзники начали наступление утром 20 сентября. Не сумев организовать разведку и не имея точных данных о величине сил своего противника, Сент-Арно и Раглан после долгих пререканий приняли решение оттеснить русских лобовым ударом по всему фронту, хотя это было связано для атакующих с бессмысленно тяжелыми потерями… Французы наступали справа такими же массивными колоннами, в которые были построены и русские войска, а англичане – слева, развернутыми шеренгами, согласно всем правилам линейной тактики. При этом французам пришлось несколько часов ждать англичан, медливших с выступлением.

Наконец, уже около полудня французский главнокомандующий двинул вперед по берегу моря правофланговую дивизию генерала Боске. Сент-Арно не рассчитывал взять штурмом откосы южного берега Альмы, казавшиеся совершенно неприступными. Этим маневром он преследовал лишь демонстративную цель, желая отвлечь внимание противника и облегчить тем самым наступление остальных своих дивизий. Но, выйдя к устью Альмы, Боске с удивлением увидел, что на высотах против него нет русских войск. Спеша использовать неожиданную удачу, французская дивизия взобралась на кручу и внезапно атаковала русский батальон, оставленный здесь для наблюдения за англо-французским флотом.

Этот бросок вперед был сопряжен для французов с большим риском, так как против десяти батальонов дивизии Боске русские могли бросить вдвое большее количество войск, стоявших поблизости, не говоря уже о многочисленной русской кавалерии. Дивизия Боске могла быть разгромлена прежде, чем остальные французские дивизии успели бы прийти к ней на помощь. Но Меншиков недооценил угрозы, нависшей над его левым флангом. Он выделил против Боске только пять батальонов, которые, естественно, были не в состоянии отбросить вдвое сильнейшего противника и лишь с трудом сдерживали его натиск, неся тяжелые потери от огня нарезного оружия французов.

Вскоре остальные дивизии французов, преодолев упорное сопротивление русских застрельщиков, рассыпанных в виноградниках северного берега Альмы, также форсировали реку и развернули наступление в обход левого фланга русских войск.

Участь сражения была решена, так как держаться на позиции, обойденной противником, означало для русских подвергнуться риску окружения. В связи с этим прибывший на левый фланг Меншиков дал приказ начать отступление.

А в это время в центре и на правом фланге все еще шел ожесточенный бой между русскими полками и английской армией, которая начала атаку несколько позже, чем французы. Подведя свои войска на дистанцию орудийного выстрела, Раглан остановился и стал выжидать результатов наступления Боске, даже не помышляя о содействии ему. Только когда французская дивизия перешла за Альму, он подал сигнал к атаке. Долгое время, однако, наступление англичан сдерживали метким огнем русские стрелки, рассыпанные в виноградниках на северном берегу Альмы. Четыре раза подряд цепь английских застрельщиков атаковала виноградники и каждый раз с большими потерями откатывалась обратно. И неизвестно, сколько бы еще продержались русские стрелки на своей позиции, если бы у них не иссякли патроны. О своевременном же пополнении боеприпасов русское командование не позаботилось: Меншиков счел излишним даже указать точное место расположения патронных ящиков, и никто не знал, где они находятся.

В результате русские стрелки вынуждены были оставить виноградники и под убийственным огнем преследовавшего их противника отступить на высоты за рекой. Тогда английские дивизии заняли виноградники и начали штурм позиции русских войск на южном берегу Альмы.

Первый натиск англичан не принес им успеха. Две их дивизии были встречены картечью русских батарей и отступили с большими потерями, даже не успев форсировать реку. Потерпев неудачу в атаке, английские стрелки рассыпались за каменными заборами татарских аулов на северном берегу Альмы и открыли штуцерный огонь по русским батареям. Большинство русских артиллеристов в короткий срок было выведено из строя. Много убитых и раненых оказалось также в колоннах русской пехоты, неподвижно стоявшей под огнем противника. Под прикрытием этого огня Раглан бросил в атаку еще две дивизии, которые форсировали Альму и заняли одну из укрепленных батарей, отбив контратаку русского пехотного полка. Правда, другому русскому полку ценой тяжелых потерь удалось на время восстановить положение и после ожесточенной рукопашной схватки англичане были отброшены за реку. Но вскоре они опять возобновили атаку, а с левого фланга показались французы, завершившие охват русской позиции. По приказу Меншикова русские полки прекратили бой и отступили.

Общие потери русских войск в сражении на Альме превысили пять тысяч человек убитыми и ранеными. Потери союзников были несколько меньше.

Отступление русской армии было совершено в полном порядке, под прикрытием сильного арьергарда. «Но если, – по словам Ф. Энгельса, – русская пехота сохранила присутствие духа и спокойствие, сам Меншиков поддался панике»[53]53
  К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. X, стр. 192.


[Закрыть]. Не сумев должным образом подготовить сражение и организовать управление им, он счел все потерянным и, вместо того чтобы отойти к востоку, сковывая дальнейшее продвижение противника, отвел свои войска к югу, за Севастополь, открыв тем самым англичанам и французам дорогу на город.

Между тем, северная сторона Севастополя, на которой находилась почти половина батарей береговой обороны, была прикрыта с суши лишь небольшим старым фортом, который легко можно было обойти по оврагам. К тому же защищать эту позицию могли всего 4–5 тысяч солдат морской пехоты и гарнизона, так как остальные моряки должны были оставаться в боевой готовности на своих кораблях. Таким образом, перед армией союзников открывалась возможность захватить с тыла береговые батареи Северной стороны, а затем артиллерийским огнем уничтожить русский флот на рейде и военные склады на Южной стороне. Именно такой план действий и наметило англофранцузское командование. При этом, по свидетельству французского адмирала Гамелена, захват Северной стороны должен был быть облегчен прорывом на рейд флота союзников.

В этих условиях Меншиков принял, наконец, запоздалое решение отвести свою армию к Бахчисараю, с тем чтобы угрожать флангу и тылу противника в случае его наступления. Однако он не позаботился сохранить связь с защитниками города и оказать им необходимую поддержку. Севастополь фактически оказался брошенным на произвол судьбы.