Текст книги "Робот-насильник (СИ)"

Автор книги: Игорь Волознев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Две страницы о стае пираний, тайно запущенных кем-то в пруды Центрального парка. Искусали до смерти уже с десяток купальщиков.

Прочитав заметку о пожаре на Сто Четвёртой улице, Микки воскликнул:

– Пип, тебе повезло! Тут написано, что в воздушном такси, которое врезалось в высотку, пассажиров не было! Во всём виновато оно само! Якобы в его кибернетическом мозге произошёл сбой!

– Ничего удивительно, – ответил робот. – Там сразу повалил дым, началась паника и меня никто не заметил. А такси смялось в лепёшку. Я еле вылез.

Новости из жизни звёзд шоу-бизнеса и спорта. На всю страницу фотография певицы Гиацинт в момент её совокупления с догом. Ассоциация зоофилов выступила с протестом и пообещала подать на пронырливого папарацци в суд. Оперная дива требует от своих любовников, чтобы те её садистски истязали. Ведущий телешоу тайно скупает кошек, вешает их у себя в туалете и мастурбирует, глядя, как они дёргаются в петле. Чемпион по пинг-понгу засунул себе в прямую кишку двадцать три пинг-понговых шарика и попал в Книгу Рекордов.

Их жизни зоофилов. Зоофильские браки легализованы. Почти каждый брак сопровождается скандалом. Разводы не менее скандальны. Самая распространённая причина разводов – измена животного партнёра. Изменяют и люди. 23-летний Питер Уитни, помимо официального зоогомосексуального брака с самцом-лабрадором, имел внебрачную половую связь с ослом и антильской черепахой. На этих двух последних, как выяснило следствие, Уитни не имел никаких прав и держал их в качестве сексуальных рабов. Особенно изощрённо он измывался над большой антильской черепахой: засовывал себе в задний проход кусочки морковки, и несчастная черепаха, чтобы не умереть с голоду, была вынуждена просовывать туда голову, доставляя тем самым садисту удовольствие. Присяжные сочли этот факт вопиющим и приговорили Уитни к трём месяцам тюрьмы.

Из жизни роботов. В глухих местах Центрального парка неизвестные отлавливают одиноких роботов, вводят в них вампирскую программу и отпускают. Заражённые роботы выдавливают из прохожих кровь в старые пакеты из-под сока. Потом они эти пакеты непонятно для каких целей прячут в мусорных баках. За последние три месяца полиция отловила одиннадцать роботов-вампиров. Ведутся усиленные розыски распространителей вампирского вируса.

Увеличилось число случаев нападения на людей роботов, сдирающих кожу. Журналисты прозвали их "масочниками", поскольку из человеческой кожи они делают себе маски. Масочники помешаны на том, что должны выглядеть в точности как люди. Обитают они в подземных коллекторах. Энергией заправляются от кабелей. Охотятся на ремонтных рабочих, диггеров и бродяг. Содрав скальп вместе с кожей лица, напяливают этот трофей на себя. Участились случаи, когда они вылезают из коллекторов и охотятся на людей прямо на городских улицах. Происходит это по ночам, поблизости от входов в подземелья.

Помимо масочников, в коллекторах Гелиополиса водятся не менее опасные роботы. Вирусная программа, запущенная в их электронный мозг, вынуждает их по ночам вылезать из коллекторов, хватать женщин и возвращаться с ними обратно в подземелья. У полиции есть сведения, что в коллекторах обитает группа программистов, являющихся особо опасными сексуальными маньяками. Они подчинили себе не один десяток роботов. С похищенными для них пленницами они предаются самым извращённым забавам. До сих пор ни одна пленница не вернулась.

Отряды роботов-полицейских неоднократно спускались в коллекторы, чтобы очистить их от вредителей и убийц. Успеха эти рейды не имели. Все ушедшие полицейские пропадали без вести в длинных многоуровневых туннелях и переходах гелиополисских коллекторов, похожих на лабиринты. По сообщениям диггеров, в нижних уровнях скопилась не одна сотня пленных робокопов и обычных бесхозных роботов, увильнувших от переплавки. Сознание у всех изменено и подчинено какой-то могущественной организации, которая вынашивает планы захвата Гелиополиса. Однако доподлинно никому ничего не известно. Временами диггеры слышат доносящийся из отдельных районов подземелья глухой гул, бряцанье и скрежет, как будто там работают какие-то мощные механизмы. Главный специалист по городским коммуникациям признался, что не может объяснить причины загадочных звуков. Информированные источники сообщают, что направленный на прошлой неделе в подземелья многочисленный, хорошо вооружённый отряд роботов-полицейских канул в безвестности, как и предыдущие. Связь с ним прервалась где-то на границе между четвёртым и пятым подземными уровнями.

Добропорядочные горожане и их роботы могут быть атакованы не только из-под земли, но и с неба. Над Западными бульварами среди бела дня снизился летательный аппарат типа дирижабля, снабжённый мощнейшим электромагнитом. Летя вдоль тротуара, он срывал с места всех встречных роботов. Они висели скопом под его днищем, наподобие гигантской грозди. Главный полицейский комиссар Гелиополиса заявил, что полиции известны имена пилотов. В ближайшее время они будут арестованы.

Целая орава роботов гонялась за прохожими на углу Девяносто четвёртой и Сто Второй улиц. Особенно рьяно за женщинами. Срывали одежду, включая нижнее бельё. По сообщениям пострадавших, невдалеке стояла группа молодых людей и снимала всё на видео. Полиция не сомневается, что молодчики причастны к происшествию.

Некий программист, фамилия которого не сообщается, решил свести счёты с оскорбившими его посетителями пивной. Тайком ввёл вредоносную программу в муниципального робота и тот начал крушить припаркованные у пивной автомобили. Злоумышленник арестован.

В десятом часу утра на Первом Лучевом проспекте сотни горожан видели робота, который свободно перемещался по отвесной стене небоскрёба, цепляясь подошвами за гладкую поверхность. Стенолаз, прежде чем подоспели полицейские аэромобили, проник в раскрытое окно квартиры известного бизнесмена и похитил бриллиантов на двадцать миллионов долларов. Воришка отловлен, ценности возвращены владельцу. Полиция усиленно разыскивает хозяина робота, который наверняка и запрограммировал его на эту кражу.

В районе Южного Заречья стражи порядка накрыли сходку роботов-марксистов. Среди арестованных двое людей. Это небезызвестная чета Кацнельсон, состоящая на учёте в полиции за распространение среди роботов злонамеренных программ и запрещённых идей. Из идей, которые они распространяют, марксистская считается самой вредоносной и карается особенно жёстко, поскольку проповедует равенство роботов и людей, призывает к предоставлению роботам избирательных прав и освобождению их от рабства. Теперь злодейской парочке, пойманной с поличным, не отвертеться от многолетнего тюремного срока. Все роботы, арестованные на сходке, будут немедленно отправлены в переплавку, а их хозяева подвергнутся крупному денежному штрафу.

Около одиннадцати утра на перекрёстке Радужного бульвара и Сто Пятнадцатой улицы игрушечные роботы брызгали на прохожих несмываемой дурно пахнущей краской.

Неизвестный робот ворвался на нудистский пляж, набросился на голую женщину и сжал её в объятиях с такой силой, что несчастная погибла в считанные секунды. Убийца сбежал, поймать его пока не удалось. Полиция подозревает некую недавно образованную тайную пуританскую секту, объявившую крестовый поход за исправление нравов.

Тренькнул дверной звонок.

Микки в беспокойстве встал.

– Я вроде никого не жду...

Экран домофона показывал незнакомого худощавого человека в тёмной куртке, застёгнутой до подбородка. Его кривоватая улыбка кибернетику не понравилась.

– Что вам угодно, сэр?

– Меня зовут Хэнкс. Чак Хэнкс. Нам надо поговорить.

– Слушаю вас.

– Но, сэр, не можем же мы общаться по домофону, – Хэнкс, зная, что его видят, улыбнулся ещё шире. – Тем более разговор весьма важный.

"Арестовывать меня пришёл, так и скажи".

– Минуточку, мистер Хэнкс. Я не одет... Минуточку...

Микки в панике заметался по мастерской.

– Пип! Нас выследили!

– Это, наверно, за мной, – сказал робот. – Вчера я натворил столько, что, чувствую, ждёт меня переплавка.

– А может, за мной, – возразил Микки. – Ведь мы ушли из "Ночной моли", оставив там труп!

Он придвинул стол к стене, взобрался на него и выглянул в окно. В нём обычно виднелись только ноги спешащих прохожих, а по ночам и ног не было, поскольку в это время почти никто не ходил. Тем удивительнее было увидеть целый десяток пар начищенных штиблетов и однообразных тёмных брюк!

Микки кубарем скатился со стола.

– Копы! Их там полно!

– Плохи дела, хозяин, – Пип усиленно мигал глазами. – Что будем делать?

– Мистер Слейтон, – лицо Хэнкса на экране увеличилось. – Я не собираюсь причинять вам неприятностей, напротив – моё предложение вас чрезвычайно заинтересует.

– Да-да, мистер Хэнкс, я сейчас.

Микки подбежал к противоположной стене, взобрался на поставленные друг на друга табуретки и дотянулся головой до окна. И на этой стороне караулили молодчики в чёрном!

– За нами прислали целую ораву!

– Мы сдадимся, хозяин?

– Ни за что!

– Меня направили к вам очень влиятельные люди, – говорил Хэнкс, наклонившись к глазку домофона. – Они весьма заинтересованы в сотрудничестве с вами, талантливым кибернетиком, о котором столько наслышаны, и особенно в сотрудничестве с вашим роботом...

– Ну да, так я вам и поверил, – бормотал Микки. – Таких кибернетиков, как я, в городе пруд пруди...

– Он и про меня знает! – воскликнул Пип. – Значит, точно, за мной.

– Смываемся в подвал, – сказал Микки.

Хэнкс на экране ещё улыбался, но глаза превратились в две узкие щёлочки, а в голосе появились металлические нотки.

– Мои высокопоставленные друзья очень хотят встретиться с вами, мистер Слейтон.

Микки раскрыл люк в полу.

– Ты коп и твои друзья тоже копы, – буркнул он, оглянувшись на экран. – Конечно, вы хотите встретиться со мной...

По двери забарабанили.

– Мистер Слейтон, лучше откройте добровольно!

Микки, а за ним Пип, спустились вниз.

– С дверью они повозятся. Успеем уйти через коллектор...

Подсвечивая себе фонариком, Микки разыскал в подвале чугунную крышку люка. Пип сдвинул её в сторону. В отверстии показался тёмный круглый колодец. В цементированной стене торчали металлические скобы-ступеньки.

– Я однажды лазил туда, чтобы осмотреть кабели, – сказал Микки. – Там коридоры разветвляются, для нас это шанс.

Из мастерской донёсся звон выбитого стекла. Грохнула, срываясь с петель, железная дверь.

– Хреновы наши дела, – пробормотал Микки. – Похоже, эти парни настроены серьёзно.

– Лично я им так просто не сдамся, – отозвался робот. – Мне в любом случае светит переплавка, поэтому пусть они за мной побегают.

Микки начал спускаться первым.

– В коллекторах я ориентируюсь плохо, но, уверен, где-нибудь мы выберемся на поверхность...

Он спрыгнул на пол горизонтального коридора. Посветил фонариком. Неширокий проход тянулся в обе стороны. На стенах висели гроздья проводов; на потолке, на одинаковом расстоянии, располагались лампы, которые сейчас не горели.

– Когда я был здесь, я шёл туда, – Микки показал налево. – Там ход совершенно точно разветвляется.

Они с Пипом зашагали по коридору.

– Слейтон, всё равно не уйдёшь! – проревело из колодца. – Мы тебя отовсюду достанем!

В колодце замелькали лучи фонарей: преследователи начали спускаться. Микки погасил фонарь.

– Ты тоже погасни весь, – велел он Пипу. – Переключись на ночное зрение и ступай первым. Я за тобой.

Оглянувшись, он увидел Хэнкса. Детектив светил фонарём во все стороны, но беглецы были уже слишком далеко.

Из колодца один за другим спрыгивали молодчики в чёрном. У некоторых тоже были фонари. До Микки доносился отрывистый голос детектива:

– Четверо пойдут в ту сторону, я и ещё трое – в эту! Слейтона и его робота надо взять целыми и невредимыми! Особенно это касается робота! Пеняйте на себя, если с него слетит хоть одна гайка! Приказ босса!

Микки и Пип зашагали быстрее.

– Где же эта чёртова развилка? – шептал кибернетик.

Тёмный коридор тянулся и тянулся, развилка не показывалась, и преследователи постепенно приближались. Микки слышал их шаги и тяжёлое сопение, а оглядываясь, видел Хэнкса, шедшего во главе группы. Детектив, казалось, смотрел на беглецов в упор. Луч фонаря порхал уже в считанных метрах от них.

– Они тут, впереди, – прозвучал голос Хэнкса. – Я слышу их шаги!

"Может, я в прошлый раз шёл не здесь?" – подумал Микки, холодея от страха.

– Слейтон! – рявкнул Хэнкс. – Будьте благоразумны, остановитесь!

Робот замешкался.

– Развилка, – сказал он тихо.

– Давай направо, – ответил кибернетик. – Теперь уже всё равно, куда переть, лишь бы оторваться от них...

Они зашагали по узкому закругляющемуся коридору. Микки успел заметить, что и преследователи задержались у развилки. На какое-то время наступила тишина, но потом стало ясно, что погоня продолжается.

Группа преследователей разделилась. За роботом и Микки шли двое, в том числе – Хэнкс. Этот ищейка как будто чуял добычу. Торопясь настигнуть её, он едва не бежал. Камни и мусор, обильно устилавшие пол, заставляли его то и дело спотыкаться. До Микки долетали его глухие проклятья.

– Хозяин, их двое, – сказал Пип. – Я могу их остановить.

– Спятил? – Микки энергичным жестом заставил его ускорить шаг. – У них наверняка пистолеты, а пули опасны нам обоим. Мне сразу смерть, а у тебя что-нибудь выйдет из строя и ты будешь загибаться постепенно, потому что ремонт тебе никто не сделает...

Глаза Микки уже освоились с темнотой. Он различал нависавший потолок и стены, увешанные кабелями и щитами. Пахло сыростью, часто попадались лужи. Иногда встречались узкие боковые проходы. У Микки несколько раз мелькала мысль свернуть туда, но, задержавшись однажды у одного такого прохода, он уловил в его непроглядной тьме какое-то невнятное шевеление, и ему стало не по себе. Здесь, в этом мраке, сообщения газет о жутких созданиях, бродящих по городским коллекторам, казались не такими уж фантастическими.

Преследователи сворачивали в те же коридоры, что и Микки с Пипом. Пип был слишком тяжёл, он не мог идти бесшумно, а Хэнкс был уже настолько близко, что слышал его шаги.

– Отвлеку их на себя, – сказал робот у очередной развилки. – Я пойду налево, а ты поднимайся по этой лестнице. Там наверняка выход из коллектора.

И он показал на скобы, вделанные в стену. Их вереница уходила в узкую круглую шахту в потолке.

– А как же ты?

– Ничего. Одному мне легче уйти от них, чем когда ты со мной.

– Ладно, – решился Микки, хотя у него мурашки пробегали при мысли, что придётся остаться в подземельях одному. – Ступай. Если удастся вырваться – встретимся на Двести Второй улице!

Двести Вторая находилась в районе городских трущоб. Бесхозных роботов и бродяг шаталось там особенно много, и Микки надеялся затеряться с Пипом среди них.

Он быстро полез наверх. Едва кибернетик скрылся в шахте, как у развилки заметались лучи фонарей.

– Они здесь, близко, – Микки узнал голос Хэнкса. – Ещё двадцать метров – и мы поставим Слейтона лицом к стене с расставленными ногами. И его робота рядом с ним. Ну, быстрее! Помни о премии в пятьдесят тысяч баксов, которую я назначил!

Шаги приблизились, потом удалились и стихли вдали. Свет фонарей померк.

Круглая шахта привела Микки в какой-то коридор, который выглядел почти так же, как тот, из которого он выбрался, только луж на полу не было и больше висело проводов и электрощитов на стенах.

Он наугад двинулся направо. Где-то за стенами слышались дребезжащие звуки, словно там работали силовые установки. Дважды от коридора ответвлялись проходы с лестницами, но все они вели вниз, а Микки искал такую лестницу, которая бы вела наверх.

Он свернул направо, потом налево и остановился, услышав шаги. Они показались ему слишком тяжёлыми для человека. На Микки нахлынула радость. Пип! Он пошёл им навстречу, перебираясь через завалы мусора. И вдруг остановился, увидев у стены труп. Он включил фонарик. Слабый свет на миг ослепил его. Когда глаза освоились с освещением, он убедился, что это действительно труп.

Мертвец представлял собой ужасное зрелище. Судя по его рваной одежде, при жизни он был бродягой. Убит он был посредством снятия скальпа. Вместе со скальпом была вырезана кожа лица. Неизвестный живодёр содрал с черепа губы, нос, брови, щёки, уши. Была содрана даже кожа с шеи и верхней части груди.

Микки вдруг подумал, что робот, на звук шагов которого он спешит, может и не быть Пипом...

"А вдруг масочник?" Ему сразу вспомнилось всё, что он читал об этих металлических тварях, бродящих по коллекторам в поисках жертв.

Неизвестный программист, видимо какой-то безумец, ввёл в их сознание программу, по которой они должны были сделать себе маску непременно из человеческой кожи. Сколько таких роботов бродило по подземельям Гелиополиса – не знал никто. Полиция иногда отлавливала их, но они появлялись снова и снова.

Шаги приближались. Микки выключил фонарь и заторопился назад. Глаза успели отвыкнуть от темноты, он какое-то время шёл вслепую, держась рукой за стену и ощупывая ногами пол. Незнакомый робот был уже совсем близко. Сердце Микки ёкало, сжавшись в комок. На развилке он свернул налево, надеясь, что преследователь пройдёт по основному коридору, но робот пошёл за ним.

Микки пятился до тех пор, пока не прижался спиной к холодной стене. В груди поднялся ужас. Он в тупике.

Это было совсем небольшое помещение. Вход в него только один, и сейчас к этому входу приблизились тяжёлые неторопливые шаги.

Робот помешкал. Потом направился прямо к Микки. Микки дрожащими пальцами включил фонарь. От того, что он увидел, его сердце остановилось. Голова робота была облеплена окровавленной, видимо только что снятой человеческой кожей. Нос был приставлен несколько кривовато. Губы, неестественно растянутые, потрескались. Слипшиеся волосы заляпаны кровью. Особенно жутко выглядели глаза, вернее – глазные яблоки. Одно ещё держалось в глазнице, второе, наполовину вытекшее, болталось на сухожилии у самой переносицы.

Благодаря растянутым губам казалось, что робот улыбается. В его стальных пальцах был зажат скальпель.

– Вот ещё одна маска меня поджидает, – ровным надтреснутым голосом пророкотало страшное создание.

– Нет, – только и смог выдавить кибернетик. – Не надо...

– Я сделаю из тебя маску, – продолжал робот. – Я почему-то всегда недоволен своей маской. Мне кажется, что следующая обязательно будет лучше.

Приглядевшись, Микки едва не вскрикнул. Он узнал того, кому принадлежала кожа. Она принадлежала Хэнксу!

– Щёки у тебя больно худые, – робот поводил руками и головой, как бы примериваясь к своей жертве. – Мне такие не слишком нравятся. Мне нравятся большие головы с толстыми щеками и толстыми губами. А идеал красоты – это толстая шея.

Окровавленный скальпель бряцал в его пальцах, покрытых бурыми разводами. Голова в маске с вытекшим глазом приблизилась к кибернетику, словно изучая, с какой стороны начать. Микки без сил сполз на пол.

– Выше голову, приятель, – сказал робот. – Ты хоть и худой, но что-то в тебе есть. Состряпаю из тебя неплохую маску.

Он наклонился над Микки, и в пояснице у него заскрипело, как обычно скрипит у очень старых, давно отработавших роботов. Рука со скальпелем потянулась к шее кибернетика.

– Только не дёргайся, а то всё испортишь.

Парализованный страхом Микки даже не расслышал тихого гудения, раздавшегося в помещении. Внезапно живодёр вздрогнул. Болтающийся глаз оторвался и свалился ему под ноги, открыв глазницу, в глубине которой помигивал красный огонёк. Рука робота замерла в воздухе.

– Старик, ты мне тоже нравишься! – раздался другой голос, который Микки сразу узнал.

– Пип, это ты!

Микки подобрал с пола упавший фонарь и посветил перед собой. За раскоряченным, мелко вибрирующим живодёром стоял Пип и прижимал его к себе, крепко держа за бока. Штырь гудел, вгрызаясь в задний проход убийцы.

Энергии в масочнике было совсем немного. Пипу потребовалось секунд десять, чтобы отобрать её всю. Огни на корпусе убийцы погасли. Пип высвободил штырь и отбросил в сторону обесточенного истукана.

– Я так и знал, хозяин, что он выйдет на тебя.

– Откуда ты появился? – прохрипел кибернетик, не в состоянии отдышаться.

– Я видел, как он напал на копа и содрал с него скальп. Я уже решил подзарядиться от него энергией, но тут он насторожился, огляделся по сторонам и быстро куда-то пошёл.

– Наверно, почуял меня, – сказал Микки. – В газетах пишут, что масочники способны издалека чуять людей.

– Я решил выяснить, куда он идёт. Может, к выходу, а может, к другим людям. Оказалось, он шёл к тебе.

Микки медленно поднялся на ноги и сделал несколько неуверенных шагов, косясь на поверженного убийцу. Сердце бешено стучало, по лицу катился пот.

– Задержись ты секунд на тридцать, и мне каюк.

– Каюка не могло быть, потому что я постоянно держал ситуацию под контролем, – сказал Пип. – Этот старый хрен совсем износился, он даже не слышал, как я за ним иду. Я в любой момент мог свалить его одним ударом.

Микки на это только покачал головой.

– Ладно, будем считать, что проехали... Надо быстрей выбираться из коллекторов, а то мало ли кто ещё тут бродит.

– Я видел лестницу наверх, – сказал Пип.

– Где это?

– Там, – показал робот.

Микки зашагал быстрым шагом, подсвечивая себе фонариком. Рядом с Пипом он чувствовал себя значительно увереннее.

– Вот она,– робот подошёл к стене, в которую были вмонтированы скобы

Их вереница поднималась вертикально вверх и заканчивалась у круглой крышки. Там действительно был выход. Микки расслышал звук проехавшей машины.

Робот первым подобрался к люку и сдвинул крышку в сторону. Подземелье озарилось жёлтым светом уличных фонарей. Вслед за Пипом вылез Микки.

– Спасайся! Гномы! – Группа оборванцев кинулась врассыпную.

– По-моему, нас приняли за кого-то другого, – сказал Пип.

– "Гномами" называют роботов, которые обитают в коллекторах, – отозвался кибернетик. – Городские бродяги их до ужаса боятся.

Они вернули крышку на место и зашагали по безлюдной улице.

6

– Куда мы идём, хозяин?

– В кварталы, где копы до нас не доберутся. Мы ведь теперь бездомные. В мастерскую возвращаться нельзя. Значит, придётся искать убежище.

Улица была узкой и так тесно застроенной небоскрёбами, что казалось, будто идёшь по дну глубокого ущелья. Почти все окна были темны. Витрины и рекламы не горели. Лишь редкие уличные фонари подсвечивали тротуары.

– Тебе надо каждый день тратиться на еду, – говорил Пип, – поэтому хорошо бы нам найти какую-нибудь работу. Мне в этом отношении легче, я вместо еды употребляю энергию, которую даёт мне отсасывающий штырь. А тебе без еды нельзя.

– Да, с едой проблема, – Микки тяжело вздыхал. – Хотелось бы устроиться программистом, но нелегальным, чтобы моё имя не проходило по электронной базе...

Вскоре улицы сделались оживлённее. Приятели зашли в кварталы, где работали, несмотря на ночное время, почти все магазины и магазинчики. Над тротуарами висели красные бумажные фонари, под ними стояли или неторопливо прохаживались роботы и люди.

– Мы в квартале красных фонарей, – сказал Микки. – Это место, где тусуются проститутки.

– Здесь кругом почти одни роботы, – заметил Пип.

– Людей тоже хватает.

К Микки небрежной походкой подошла роботесса в огромном светло-сером парике и в маске из синтетической кожи, весьма искусно имитировавшей человеческое лицо.

– Красавчик, – сказала она низким грудным голосом, взяла в рот сигарету, щёлкнула зажигалкой и затянулась дымом, имитируя курение. – Со мной за десять баксов улетишь на небеса.

– Десять баксов? Да у меня и денег таких нет.

– Смотри, красавчик, – она распахнула на себе лёгкое платье типа халата, обнажив своё тело с объёмистыми грудями и пухлыми розовыми складками пониже живота. – Во время секса включаю дрожь и стоны. Улетишь на небеса.

– А нельзя ли без дрожи и стонов? – вмешался Пип.

– Нельзя, – роботесса выдохнула дым в его сторону. – Впрочем, с роботами я не разговариваю на подобные темы.

"Курящих" роботесс кругом было немало. Их владельцы полагали, что способность курить придаёт металлическим рабыням шарм и привлекает клиентов.

– Ну же, красавчик, – роботесса придвинулась к Микки. – Моя киска ждёт тебя...

– Ты давно её дезинфицировала? – грубовато спросил у неё кибернетик. – А то засуну в неё член и огребу целый букет венерических болезней. Ваши хозяева такие жадюги, что экономят на всём, включая элементарную дезинфекцию. Откуда я знаю, с кем ты трахалась до меня.

Роботесса вынула изо рта сигарету и, держа её двумя пальчиками, скорчила недовольную гримасу.

– Обижаешь. Моя киска чиста, как первый снег, и благоухает лавандой, – она засунула к себе в вагину палец, вынула его и протянула Микки. – Вот, понюхай. Можешь лизнуть.

Тот зашагал дальше.

– Красавчик! – закричала вслед путана. – Обалденная музыка всего за шесть баксов!

– О какой музыке она говорит? – спросил Пип.

– Понимаешь, у роботесс-проституток всё как у настоящих женщин, только искусственное, и есть кое-что ещё, – начал объяснять Микки. – Например, "музыка". Это такое устройство, которое слегка массирует пенис, находящийся во влагалище. Как если бы ласкать его губами и языком. У настоящих женщин "музыки" во влагалище нет. Она у них во рту. А у роботесс – и во рту, и во влагалище.

– Всё ясно, – сказал Пип. – Это когда между ног второй рот.

– Да, вроде того. Наверно, из-за "музыки" она заломила с меня десять долларов... За простое влагалище без "музыки", чтоб только сунуть и вынуть, роботессы больше двух баксов не берут...

Они шли вдоль витрин бесконечных сексшопов, струивших на тротуары голубоватый свет. За стёклами красовались пенисы и вагины всевозможных размеров. Иные были настоящими гигантами. Пенисы автоматически дёргались и извивались, периодически выпрыскивая какую-то мутную жидкость.

В стёклах отражались силуэты фланирующих роботесс. Микки окликали на каждом шагу:

– Эй, красавчик! За десять баксов – музыка сфер!

– Красавчик, пять баксов – и улетишь на небеса!

По улице медленно скользили автомобили. Иногда они останавливались, и на свет включённых фар тут же сбегались роботессы. Они торопливо выстраивались рядком, приспустив трусики и распахнув платья-халатики. Мамка – как правило, из людей, – наклонялась к окну машины и толковала с пассажирами.

Микки с Пипом прошли мимо одной такой группы. Двое вылезших из машины молодчиков, небритых, поджарых, с сигаретами в зубах, ходили от одной роботессы к другой и бесцеремонно засовывали им во влагалища пальцы, проверяя свои ощущения. Роботессы терпеливо ждали результатов проверки и игриво посмеивались. Они стояли спиной к витрине, в которой голый манекен-женщина хлестал голого плёткой манекена-мужчину. При каждом ударе тот кривил рот, испускал хриплые стоны и выплёскивал из огромного пениса фонтанчики.

– Что-то вы слишком долго выбираете, – ворчливо покрикивала мамка. – Другие всунут палец на пару секунд, сразу всё поймут и забирают каких нужно девочек, а вы тут канитель разводите!

Одна роботесса, желая продемонстрировать вместительность своей вагины, изогнулась дугой: вагина у неё и в самом деле была вместительная и автоматически сжималась и чавкала, смахивая на рыбью пасть.

– Два доллара, всего два доллара, – как заведённая, повторяла она.

Пип обернулся к Микки.

– Если я вставлю в её дырку свой штырь, он прогрызётся до аккумулятора за пару секунд. А ты, хозяин, не чувствуешь потребности вставить кому-нибудь?

– Чувствую, ещё как чувствую, – признался Микки.

Они шли мимо подворотни, в которой трахалось сразу несколько пар, расстелив подстилки прямо на асфальте. Пип остановился было поглазеть, но из темноты вынырнул плечистый двухметровый робот и довольно грубо посоветовал ему идти своей дорогой.

– Ты вылечил меня на славу, – говорил Микки, идя. – Шишка у меня стоит так, что сейчас порвёт плавки.

– Ну и давай, – сказал Пип. – А то чего терпеть зря.

– Да вот, понимаешь, гложет меня сомнение...

Замечая на себе его взгляд, роботессы растягивали губы в улыбке, поднимали подолы платьев и начинали вилять бёдрами.

– Дырки у многих здешних дам далеки от стерильной чистоты. А есть которые специально заражают мужиков. Об этом без конца пишут в газетах.

– Заражают? – удивился Пип. – Зачем им это нужно?

– Не им, а хозяевам. В городе есть люди, которые считают, что всё, чем здесь занимаются – грех, и надо отваживать отсюда людей любыми способами, в том числе самыми жестокими. Это всякого рода поборники здорового образа жизни, борцы за нравственность, сектанты-пуритане и прочие чистоплюи. Они засылают сюда роботесс с такими венерами, что потом не вылечишься. Здесь надо всё время держать ухо востро и иметь наготове дезинфексикатор или, на худой конец, особо прочный презерватив.

– Какая сложная жизнь у вас, людей, – сказал Пип. – Хорошо, что к моему штырю зараза не липнет.

Они шли и шли, сворачивали из улицы в улицу, а сексшопам и путанам не было конца.

Над некоторыми улицами пролегали рельсы навесного метро. Временами по ним скользили поезда, словно бы состоящие из одного длинного вагона, бесшумного и гибкого, как змея. Поезда проносились почти пустыми в этот ночной час; редко когда в их освещённых окнах можно было заметить одинокого пассажира, прильнувшего к стеклу и разглядывающего происходящее внизу. По тёмным глянцевым стенам небоскрёбов промахивали отражения этих окон, и, перекидываясь с небоскрёба на небоскрёб, вместе с поездом уносились вдаль.

На одной улице приятели едва не угодили в полицейскую облаву. Началось с того, что среди здешних роботесс внезапно возникло волнение. Послышались крики и визг. Несколько металлических дам промчались мимо Микки и Пипа, едва не сбив их с ног. Потом зазвучали тяжёлые лязгающие удары, как будто били кувалдами по железу. Микки, оглянувшись, увидел свирепую драку двух банд. Дрались не роботессы, а здоровые металлические увальни, снабжённые чугунными кулачищами и электрическими дубинками. К месту побоища сбегались роботы-сутенёры и роботы-охранники, которые пасли проституток. Вскоре вся середина улицы превратилась в поле яростного побоища.

– Кажется, что-то не поделили сутенёрские бригады, – пробормотал Микки. – Нам лучше убраться отсюда, а то попадём под горячую руку.

Его предположение подтвердила худенькая роботесса в серебристом платьице и чёрном всклокоченном парике "под мальчика".

– С соседней улицы конкуренты подвалили, – сказала она. – Выживают нас отсюда.

– И часто тут такое? – спросил Микки.

– Нет, только в последнюю неделю стали наезжать, а за сегодняшнюю ночь это вообще уже третий наезд. Наши пока держатся. Да и с чего мы должны отдавать эту улицу? Им что, своей мало?

В небе раздался рёв сирены. На проезжую часть опустились два полицейских аэромобиля. Робокопы принялись поливать всех подряд клейкой пеной, которая твердела в считанные секунды. Драчуны бросились врассыпную, но пена настигала их и опутывала ноги и руки, валила на асфальт.