Текст книги "Робот-насильник (СИ)"

Автор книги: Игорь Волознев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Волознев Игорь Валентинович
Робот-насильник

И. Волознев

Робот-насильник

1

Микки Слейтон закрепил на роботе последнюю гайку и отступил на несколько шагов, оглядывая своё детище.

Можно было подумать, что перед ним обычный человекообразный робот, каких немало шатается по улицам Гелиополиса. Но нет! Робот был необычный! Микки создал уникальный медицинский робот-прибор для лечения импотенции у мужчин. Таких больше нет в мире. Основным инструментом, с помощью которого он должен производить операции, – это его руки, точнее – большие кисти с длинными пальцами.

Микки подключил робота к розетке. Дожидаясь, пока он заправится током, достал из холодильника бутылку виски. Впервые за восемь недель напряжённого труда он позволил себе отхлебнуть глоток.

На второй минуте у робота загорелись оба фонарика-глаза. На третьей он уже оживлённо вертел головой, разглядывая мастерскую и своего создателя.

– Ну что, Пип, с днём рождения? – спросил Микки. – Будешь зваться Пипом, поскольку ты противоимпотентный прибор. Сокращённо – ПИП. По-моему, нормальное имя для робота.

– Отличное имя, хозяин, – согласился робот.

– Сейчас подберу тебе весёленькую мордашку, – Микки порылся в ящике стола. – А то у нас в городе роботам не полагается разгуливать без морды...

В ворохе резиновых масок Микки выбрал одну – бело-розовую, румяную, с улыбчивым ртом и вздёрнутыми, как у клоуна, бровями. Он натянул её Пипу на голову, с минуту рассматривал его так и этак, потом удовлетворённо кивнул и ещё раз приложился к бутылке.

– Теперь тебя надо испытать в деле. Посмотреть, какой ты лекарь. Но при этом должен присутствовать Тэд Батлер, – Микки подошёл к видеофону и начал набирать номер. – Тэд – гений медицины... Ты должен с ним обязательно познакомиться, ведь в тебе воплощена его научная идея... Считай его своим вторым создателем.

– Значит, он тоже мой хозяин?

– Ну да. Слушайся его, как меня.

Батлер обещал прибыть в самое ближайшее время.

Микки с бутылкой уселся в кресло.

– Нам с тобой, Пип, предстоят великие дела... – сказал он задумчиво.

Он думал не о великих делах, а о недавних событиях в баре "Ночная моль".

Джен там работала танцовщицей. Микки приходил по вечерам поглазеть на неё, и заодно пропустить стаканчик-другой дешёвого пойла. Вскоре выяснилось, что девушка вполне доступна, как, впрочем, и все девушки "Ночной моли". Микки стал трахать её каждую ночь. Деньги отдавал здешнему сутенёру Длинному Дику. Помимо прочего, Дик был и наркоторговцем, который исподволь приучал посетителей бара к дури. Микки сам не заметил, как превратился в хронического наркомана с блуждающим взглядом и трясущимися руками. Но что ещё хуже – у него начисто пропала потенция. Однажды ехидная Джен заявила, что он ни на что не способный дохляк. Разозлённый Микки плеснул в неё пивом. Подручные Дика измолотили его и выкинули на улицу. Несчастный кибернетик пролежал под дождём всю ночь. Утром его подобрали роботы-уборщики.

Потом он долго лечился. От наркотической зависимости он избавился, но потенция так и не восстановилась. Не помогало ничего. Он, ещё молодой мужчина, должен оставаться импотентом всю жизнь...

И тут вмешалась фортуна. Ему позвонил старый университетский приятель Тэд Батлер.

Тэд работал в медицинском центре, где занимались вопросами репродуктивной функции человека. Он предложил Микки сконструировать, как он выразился, "один очень интересный приборчик", который пытаются и не могут создать лучшие кибернетические фирмы. "Приборчик" должен лечить от импотенции, воздействуя на гениталии уколами и электрическими разрядами.

– Они не могут, а ты сможешь! – Тэд, как всегда, излучал оптимизм, это чувствовалось по голосу. – Сможешь, потому что ты – гений, Микки! На нашем курсе ты был один такой!

– Не знаю, – сомневался кибернетик, хотя сердце радостно стучало. – Не знаю, потяну ли я...

– Потянешь, – заверил его Батлер. – Ты чародей в робототехнике. Задачка как раз по тебе. Соглашайся. В случае успеха мы с тобой полностью в шоколаде!

Микки согласился бы и без шоколада. За одну лишь надежду на избавление от импотенции он готов был из кожи вон вылезти.

И вот теперь он сидел, потягивая виски, и смотрел на ожившего Пипа. В способностях робота он был уверен на все сто.

Он протянул ему бутылку.

– Пип, представь, что это мой пенис, нуждающийся в лечении. А ну-ка, покажи мастерство!

– Всё просто, хозяин.

Пип обхватил горлышко многосуставными пальцами и стремительно задвигал ими. Между пальцев замелькали искры, под плёнкой, заменявшей кожу, засветились проводки. Вскоре обе стальные руки вибрировали до самых плеч. Пип урчал от удовольствия. Микки заложил в его сознание чувство удовлетворения от этой операции – главной, для которой робот был предназначен.

Пип возился с бутылкой довольно долго. Так долго, что в нём закончилась энергия и он замер с бутылкой в руках.

Микки вытянул бутылку из его пальцев. Осмотрел горлышко. На стекле не было ни царапины.

– Теперь я вижу, что тебе можно доверить член, – сказал он с улыбкой. – Что, приятель, вырубился? Тут уж ничего не поделаешь, операция требует большого расхода энергии... – Он подволок Пипа к розетке. – Сейчас мы тебя подзаправим...

Он извлёк из Пипа провод с вилкой и вставил вилку в розетку. Но робот не ожил. Микки озадаченно почесал в затылке. Наконец догадался, в чём дело. Достал из кармана кредитную карточку и вставил в щель над розеткой. Через несколько секунд карточку выплюнуло обратно. Над щелью появилась надпись: "На вашем счёте недостаточно денег".

Надо же, как не повезло! Деньги закончились в самый неподходящий момент! Ну, ничего, сейчас приедет Тэд, он заплатит.

Стоило Микки подумать об этом, как в мастерскую ввалился полный розовощёкий Тэд Батлер в широком костюме и с неизменной улыбкой во всё лицо.

– Микки, где прибор? Давай, показывай! Хвались!

– Прибор перед тобой, – кибернетик показал на Пипа.

– Это он? – изумился Батлер. – Робот? Я почему-то всегда считал, что прибор должен выглядеть несколько иначе...

– Внешний вид не имеет значения, – сказал Микки. – Главное – выполнение им своих функций. Я его ещё не испытывал, но заранее убеждён, что Пип способен вздыбить любой член, пусть он хоть тряпка тряпкой.

– Пип? Ты назвал его Пип? – Батлер засмеялся. – Оригинально!

– Его конструктивной особенностью является то, что манипуляторы расположены на концах рук, – продолжал кибернетик. – То есть, попросту говоря, он всё проделывает пальцами.

– Фи, как не эстетично. Похоже на вульгарный онанизм.

– Зато практично. И сама процедура не занимает много времени.

– А знаешь, что? – Батлер подмигнул ему. – Для рекламы это даже неплохо! Робот-врач, исцелитель от импотенции! Как звучит?

Он прошёлся вокруг Пипа, разглядывая его, и особенно внимательно – его длинные пальцы.

– Похож на роботов-пианистов, которые играют токкаты Баха... Так, значит, ты его ещё не испытывал?

– Вопрос упёрся в сущую мелочь. У меня кончились деньги на кредитке, и энергетическая контора не даёт тока.

– Действительно, мелочь! – Батлер вставил в щель свою карточку.

Глаза робота зажглись. Он повертел головой, уставился на Микки и сказал слегка надтреснутым баритоном:

– Всё замечательно, хозяин.

– Я вижу, ты дал ему интеллект, – заметил Батлер. – Наверно, зря. Он должен быть всего лишь прибором.

– Интеллект ему не помешает, – возразил кибернетик. – Ведь дают же интеллект роботам-швейцарам, роботам-санитарам, даже роботам – уличным торговцам. Почему бы и Пипу не иметь его? В городе каждый второй робот обладает интеллектом.

– Ладно, будь по-твоему. Может, так оно тоже неплохо.

– Пип, – обратился Микки к роботу, – это мистер Тэд Батлер, врач-гинеколог. Я тебе говорил о нём.

– Моё почтение, сэр, – Пип отвесил Батлеру неуклюжий поклон. – Нет ли у вас проблем в сексуальной сфере? Готов немедленно приступить к восстановлению функций вашего полового органа.

– Нет-нет, мне грех жаловаться на мою потенцию, спросите у моей жены!

– Тэд, – сказал Микки, – я уже принял решение. В старину врачи на себе испытывали изобретённые ими лекарства. Так вот. Я испытаю Пипа на себе. Прямо сейчас. Я самый подходящий для него объект.

Он глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду, и принялся расстёгивать на себе брюки.

– Стой, Микки! – Батлер схватил его за руку. – Твой пенис слишком драгоценен для нас, чтобы мы могли им рисковать! Твоё самопожертвование – героизм, согласен, но это неразумно...

– Джентльмены, – вмешался в разговор Пип, – уверяю вас, что после непродолжительной процедуры, которую я проведу...

– У тебя не спрашивают! – перебил его Батлер.

– Испытания мы так или иначе должны провести, – Микки спустил брюки. – Чьим-то пенисом всё равно придётся пожертвовать, так пусть это будет мой пенис.

– Микки, не спеши. Мне пришла идея. Испытаем его не на человеке, а на заменителе человека!

– Это ты о чём?

– Об обезьяне, – и Батлер засмеялся, потирая свои пухлые руки. – Я недавно видел репортаж из зоопарка. Там есть один старый орангутанг. Член висит как мочалка. Лучшего объекта для испытаний не найти!

– Но это же не человек... – в сомнении покачал головой кибернетик.

– Должно сработать, – уверенно заявил Батлер. – Физиология половых органов у человека и у высших приматов практически идентична. Так что, если ты сделал прибор как надо, то после первого же сеанса член должен встать и у полудохлого обезьяньего самца!

Пип стоял, помаргивая глазами-лампочками, и, казалось, с интересом прислушивался к разговору.

– Ну, что скажешь? – спросил у него Микки.

– Жду твоих распоряжений, хозяин.

Слейтон повернулся к приятелю:

– Будь у меня деньги, я бы заключил с тобой пари. Вернуть потенцию старому орангутангу – это, по-моему, чересчур!

– Летим в зоопарк и во всём убедимся! – крикнул Батлер.

– Отлично! Летим!

Они с Пипом вышли из полуподвала, где находилась мастерская, на шумную, заполненную пешеходами и автомобилями улице. С обеих сторон её стискивали небоскрёбы. На их глянцевых стенах вспыхивали огромные цветные надписи, рекламирующие женские колготки и нежнейшую в мире смазку для роботов. Над улицей нависали пути монорельсовой дороги, по которым поминутно проносились поезда. А ещё выше летали десятки аэромобилей. Всё вокруг мчалось, бежало, летело, шло, ползло, семенило. В густых толпах перемешались роботы и люди.

Пункт вызова воздушных такси находился на террасе над первым этажом. Приятели поднялись туда по эскалатору. Батлер ткнул пальцем в кнопку на жёлтом щитке. Не прошло и минуты, как на террасу опустился четырёхместный аэромобиль. За рулём никого не было, поскольку сама машина являлась роботом-водителем.

Друзья с Пипом забрались в кабину. Батлер сунул кредитку в щель на передней панели.

– Зоопарк, – сказал он. – И поближе к обезьяньим вольерам, если можно.

– Обезьянок хотите посмотреть? – раздался голос машины. – А что, зрелище презабавное, доложу я вам! Они так и прыгают в своих клетках, так и прыгают... И ничем полезным не занимаются, только жрут и спят, спят и жрут, дармоеды краснозадые...

Пассажиры промолчали. Видя, что разговор они поддерживать не собираются, притихла и машина.

Полёт занял не больше десяти минут. Воздушное такси опустилось на специально предназначенную для него площадку в зоопарке, как раз недалеко от обезьяньих вольер. Друзья вылезли и направились к ним.

Время близилось к полудню. Стояла изнуряющая жара. Посетителей в зоопарке было немного. Перед вольерами полный пожилой служитель в рабочем фартуке и в фуражке сметал с газона воздуходувной метлой облетевшую листву.

– Скажите, любезный, – обратился к нему Батлер, – где тут у вас старый орангутанг?

– Вон там, в угловой клетке, – ответил служитель, прервав работу. – Только вы его не увидите, он почти не вылезает из-за перегородки. Дрыхнет целыми днями.

– Мы из общества защиты пожилых животных. Явились для медицинского осмотра вашего орангутанга.

– А что его осматривать, он и так околеет, – проворчал служитель. – С ним одна возня, запаршивел весь, старый хрен, провонял...

– Сколько ему лет? – поинтересовался Микки.

– Бес его знает. Ему давно пора на тот свет.

– Он на самок засматривается?

– Что вы, сэр, побойтесь бога. С него пыль сыплется, под себя мочится, всё загадил, не успеваем убирать.

Служитель подвёл компанию к клетке. Часть её была отделена деревянной перегородкой, из-за которой доносился зычный храп.

– Спит, – сказал служитель.

Почуяв отвратительный запах, Батлер поморщился.

– Осмотром животного займётся усовершенствованный суперробот, – сказал он через надушенный платочек. – Откройте клетку.

– А разрешение у вас есть?

– Нам слишком дорого время, приятель, чтобы ходить за всякими разрешениями.

Он достал несколько десятидолларовых купюр и, не считая, сунул служителю.

– Коли так, делайте что хотите, – сказал тот, убирая деньги в карман. – Только старикану уже ничто не поможет. Ему давно пора в утиль.

Он отпер дверцу.

– Пип, – сказал Микки. – Объект для лечения – вот за этой перегородкой. Прояви своё искусство!

– Будешь доволен, хозяин, – пообещал Пип, входя в клетку.

– Имейте в виду, старик гневлив, – сказал служитель. – Рассердите его – взбелениться может так, что никакой управы на него не найдёте, прямо бешеным становится.

– Ничего, и не с такими работали, – заверил его Батлер.

Пип ещё не дошёл до перегородки, как храп смолк. Послышалась возня, и показалась зевающая волосатая морда с заплывшим глазом.

Увидев Пипа, орангутанг зарычал и вывалился из-за перегородки. Седая шерсть на нём висела клочьями, из беззубого рта текла слюна, а между ног болталось нечто такое, что заставило Батлера расхохотаться, а Микки – приуныть.

– Я же говорил, объект для испытаний Пипа выбран неудачно, – пробормотал он.

Орангутанг, по обыкновению обезьяньих самцов, начал бить себя кулаками в грудь. На робота это не произвело впечатления. Тогда орангутанг обратил кулаки на пришельца. Пип подошёл вплотную, обхватил его, прижал к себе спиной и дотянулся пальцами до его половых органов.

– Похоже, Пип настроен серьёзно, – сказал Микки.

Дряблый член червяком заизвивался в пальцах робота. Засверкали искры.

– Ну ничего себе, – Батлер присвистнул. – А похоже, пенис начинает твердеть!

– Да, да, Тэд, твой метод работает! – вторил ему Микки.

– Батюшки, не верю глазам! – закричал служитель. – У старого перхуна встаёт член!

– Виртуозно! – У Батлера округлились глаза. – Ты гений, Микки! Твой робот играет на пенисе, как на фортепьяно!

Внезапно орангутанг взвыл. Вой был до того жуток, что в соседних клетках обезьяны прекратили своё обычное кувырканье и попрятались за перегородки.

Батлер схватил миккину руку и принялся трясти.

– Поздравляю, дружище! Пипа ждёт большое будущее, а нас с тобой – большие деньги! С меня сегодня ужин в самом шикарном ресторане.

Закончив операцию, Пип опустил руки и застыл. Восстановление потенции старого орангутанга отняло у него практически всю энергию.

Орангутанг же, почувствовав себя свободным, заревел, бросился к прутьям клетки и нанёс по ним удар такой силы, что затряслась вся вольера. Член у него стоял как дубина и сочился смазкой.

Служитель оторопел. Он даже забыл, что нужно запереть дверь. А когда опомнился, было поздно: орангутанг вышел наружу.

На старого самца напал один из тех неукротимых припадков бешенства, о которых предупреждал служитель, только на этот раз припадок был соединён с сексуальным желанием. Судя по вздыбленному члену, оно было невероятной силы.

– Спасайся, кто может! – заорал служитель. – Старик взбесился!

И он со всех ног припустился к зданию пищевого склада, стоявшему неподалёку. Перепуганный Микки помчался за ним, обогнал его и первым вбежал в дом. Служитель едва успел захлопнуть за собой дверь. Орангутанг набросился на неё всей тушей. Деревянный домишко встряхнуло, как при землетрясении. С полок посыпались банки с кормом.

Второго удара не последовало. Микки это насторожило. Он подбежал к окну и увидел Батлера, пытающегося залезть на дерево. Для орангутанга он был лёгкой добычей.

Микки обернулся к служителю.

– Там Тэд! Сделайте что-нибудь!

Тот говорил с кем-то по телефону. До Микки доносились обрывки фраз:

– У него член встал... Да у орангутанга, говорят вам... Что тут непонятного? Пенис встал, пенис... И напал на человека...

Победно взревев, старый самец схватил гинеколога за щиколотку и рывком сорвал с ветви. Микки подобрал несколько банок и стал швырять их в обезьяну. Но осатаневшее животное не замечало ничего, кроме Батлера.

– Микки, спасай, – хрипел гинеколог из-под обезьяньей туши. – Крикни Пипу, чтоб помог... Я не могу... дышать...

Микки выбежал из домика. Он кричал, свистел и швырял банки, пытаясь отвлечь орангутанга от Тэда. Но тот уже рвал на Батлере одежду. Вскоре спина, плечи и зад гинеколога представляли собой мешанину из окровавленных лохмотьев ткани и клочьев кожи и мяса. Батлер не сопротивлялся. Он лишь вздрагивал и стонал сквозь зубы. Когда же обезьяний член вонзился ему в зад, он громко икнул, словно подавился, и обмяк окончательно.

Орангутанг дёргался на нём минут пять. Наконец запрокинул голову и испустил рёв.

Рёв оборвался внезапно, как отрезало. Бурное соитие отняло у старика столько сил, что сердце его не выдержало. Он рухнул замертво, придавив гинеколога.

Микки подбежал к ним. Ни Батлер, ни обезьяна не подавали признаков жизни. Рядом на земле растекалась кровавая лужа.

– Тэд, дружище, ты в порядке?

Они со служителем отвалили обезьяну в сторону. Микки пощупал у гинеколога пульс.

– Умер! – воскликнул он. – Тэд умер, сердце не бьётся! Какой удар для науки! Это был выдающийся, гениальный учёный! Таких ещё не знал свет! О, ужас!

Служитель со скорбным видом снял фуражку.

– М-да. Я как чуял. Старый перхун перед смертью всё-таки успел натворить бед.

2

На другой день Микки, в самом тягостном расположении духа, валялся на диване и пил пиво из банки. Сквозь узкие окна в мастерскую вливалось солнце и золотыми пятнами лежало на обшарпанных стенах и захламлённых столах. Пип стоял рядом с диваном. Энергия в нём иссякла, а на подзарядку денег не было. Батлер умер, не успев выдать кибернетику ни цента за его труды.

– Ну и что нам теперь делать? – спрашивал Микки, как будто робот мог его слышать. – Я-то пойду на биржу труда, буду получать пособие, а ты как? Без электричества ты груда металла, годная разве что для переплавки... А может, и правда, сдать тебя в лом и получить сотню-другую баксов?

Он отбросил опустевшую банку и включил стереотелевизор.

Шёл какой-то фильм. Микки не без труда заставил себя вникнуть в происходящее. Главный персонаж, маньяк-насильник, обладал магической способностью высасывать из женщин некую животворную энергию. Делал он это в момент траха. Женщины теряли сознание и умирали, а насильник, хохоча, превращался в летучую мышь и улетал в лес. Потом он снова превращался в человека и нападал на следующую жертву. Преследовал его благородный герой, чья невеста чудом вырвалась из лап монстра.

Микки некоторое время смотрел на экран, а потом сел, спустив ноги с дивана. Взгляд его прояснился.

– Он выкачивает из них энергию? А ведь это идея! – Он обернулся к Пипу. – Одно совсем небольшое приспособление, плюс маленькое изменение программы – и ты будешь сам себя обеспечивать энергией, причём бесплатной!

Кибернетик прошёлся по мастерской, морща лоб.

– Ладно, – решил, наконец, он. – Ради тебя, Пип, и ради памяти несчастного Тэда заложу в банк мастерскую. Деньги на твою модернизацию я достану!

В тот же день, пополнив кредитный счёт и закупив нужные детали, Микки принялся за работу.

Труд был закончен через неделю.

– Видишь эту штуковину? – Микки показал Пипу металлический штырь сантиметров тридцати в длину, смахивавший на сверло. – Поистине уникальная вещица! Она позволит тебе выкачивать энергию из других роботов.

– Но, хозяин, вряд ли они захотят с ней расстаться, – сказал Пип.

– В том-то и закавыка, дружище. Тебе придётся действовать уговорами, хитростью, а иногда и силой. У большинства антропоморфных роботов аккумулятор располагается в животе, где-то примерно над пахом. Туда ты и должен проникнуть этим штырём, понимаешь? Всё просто. Ты закрепляешь штырь у себя между ног, включаешь его, и он начинает вращаться как бур. Тебе останется лишь вплотную приблизиться к роботу, которого ты изберёшь в качестве объекта... мм... скажем так, атаки. Штырь вгрызётся в его металлическое брюхо, доберётся до аккумулятора и за считанные секунды перекачает энергию из его организма в твой. После завершения операции ты вывинтишь штырь, уберёшь в карман и по-быстрому свалишь.

– Понял, хозяин, – ответил робот, помаргивая глазами-лампочками.

– Так что, Пип, ступай в город и ищи себе пропитание сам. Денег у меня нет даже тебе на электричество. Только помни, что дело это противозаконное. Если тебя зацапают копы, сразу угодишь в переплавку.

– Придётся рисковать, делать нечего. Энергия для меня – это жизнь.

– Отныне ты предоставлен самому себе, – продолжал Слейтон. – Как долго ты проживёшь – зависит от твоей сообразительности. Я сделал для тебя всё что мог. Жаль, что погиб старина Батлер, он нашёл бы для тебя применение. Но ничего не поделаешь, значит, такова твоя судьба!

– Хозяин, ты ведь до сих пор не восстановил потенцию, – напомнил Пип. – Я мог бы сделать операцию прямо сейчас, но во мне слишком мало энергии.

– Подзаправься и приходи сегодня вечером к бару "Ночная моль" на углу Четырнадцатой и Тридцать второй улиц. Роботов в бар не пускают, поэтому дождись меня у заднего входа. Сделаешь мне, наконец, эту чёртову операцию. Пора показать кой-каким потаскухам, что я настоящий мужчина!

Под "кой-какими потаскухами" он имел в виду, конечно, Джен.

Он завалился на диван с твёрдым намерением выспаться после напряжённого труда, а робот вышел из мастерской и побрёл по запруженной народом улице в поисках подходящего объекта для "атаки".

В толпе он не привлекал внимания – роботов в ней было полно. Среди них встречались совершеннейшие уроды, а были и почти неотличимые от человека: обтянутые плёнкой, похожей на кожу, в прекрасно сшитой одежде. Специальные маски делали их лица почти человеческими и позволяли воспроизводить человеческую мимику. Но таких было немного, и принадлежали они состоятельным людям. Большинство было как Пип: металлическими увальнями с простой резиновой маской на голове.

В Гелиополисе все роботы были подчинены людям и предназначались для выполнения каких-либо работ или услуг. Бесхозных роботов, которые бы праздно шатались по улицам, практически не было. Этому способствовала продуманная система энергоснабжения: питающие розетки имелись повсюду, но воспользоваться ими можно было лишь при наличии именной кредитной карточки, а карточки были только у людей. Робот, потерявший работу или выкинутый хозяевами на улицу, лишался вместе с их кредиткой и энергетической подпитки, быстро слабел и превращался в груду металла. Таких подбирали роботы-уборщики и отправляли в переплавку. Эта же участь грозила и Пипу, если он в ближайшие часы не найдёт возможности пустить в ход отсасывающий штырь.

Впереди худенькая девушка несла две объёмистые сумки. Неожиданно одна из них порвалась и выпавшие апельсины покатились по асфальту. Она бросилась их подбирать. Пип нагнулся, поднял апельсин и протянул девушке.

– Вы очень любезны, – с улыбкой сказала она.

Пип мгновенно определил, что это роботесса, хотя она была очень похожа на человека. Её лицо из мягкой синтетики копировало человеческую мимику.

В кибернетической душе Пипа загорелась надежда. Поскольку в прохудившейся сумке унести апельсины было уже невозможно, он любезно предложил роботессе помочь донести её ношу до дома.

Она рассказала, что служит горничной и живёт со своими хозяевами в двух кварталах отсюда.

– Каждое утро приходится ходить по магазинам, – идя, щебетала новая знакомая Пипа. – Когда-то у хозяев была живая горничная, но потом, как я слышала от робота-дворецкого, у них произошёл скандал. Горничную уволили и заменили мной. Этого потребовала жена хозяина.

– Чем же ей не угодила живая горничная? – полюбопытствовал Пип.

– Дворецкий говорит, что причина в ревности, но я-то знаю своих хозяев, – отвечала словоохотливая роботесса. – Причина не в ревности, а в скупости. Горничную-робота держать выгоднее, чем живую женщину. Я работаю круглые сутки, не нуждаюсь в отпуске и выходных, а мой профилактический ремонт обходится дешевле, чем медицинская страховка для человека...

Они вошли в подъезд и остановились у лифта.

– Вообще, чем больше я наблюдаю за хозяевами, тем смешнее они мне кажутся, – говорила роботесса. – Самое смешное у них – это секс. Ты хоть знаешь, что это такое? Дворецкий говорит, что люди без этого не могут жить, всё равно что без еды или питья. Ты когда-нибудь видел людей, занимающихся сексом?

– Ни разу, – признался Пип.

– А я видела. Уморительное зрелище!

Они вошли в кабину. Горничная невидимым лучиком из своего глаза привела в действие кнопку нужного этажа. Лифт тронулся.

– Когда хозяин налегает на неё, хозяйка закатывает глаза и визжит, – болтала она. – Дворецкий говорит, что они от этого получают удовольствие, но я не верю. Какое может быть удовольствие, когда хозяин в самый разгар секса краснеет как рак, потеет, кряхтит, стонет, как будто у него заворот кишок. Хозяйка вообще вопит как оглашенная. И это называется "удовольствие"! Я понимаю, удовольствие испытываешь, когда тебе смазывают суставы, или из розетки в тебя втекает электричество...

– Крошка, как тебя зовут? – спросил Пип.

– Молли.

– Так вот, Молли, я вижу, ты страшно завидуешь хозяйке и больше всего на свете хочешь попробовать этого самого секса.

Молли промолчала. Если бы роботы умели краснеть, она бы покраснела до самых кончиков своих псевдочеловеческих ушек.

– Пожалуй, я могу тебе в этом помочь, – многозначительно прибавил Пип.

Лифт остановился на тридцать втором этаже. Они вышли на площадку.

– Можешь помочь? Не чуди, – Молли совсем по-человечески поджала губы.

– А вот это видела? – Пип вытащил из кармана штырь.

– Ой, что это? – изумилась роботесса.

– С помощью этой штуки мы получим удовольствие, которое получают твои хозяева во время секса, – и он закрепил штырь у себя между ног.

Глаза-лампочки Молли загорелись ярче.

– Что-то похожее торчит под животом у хозяина, когда они с хозяйкой приступают к своим играм! Неужели секс возможен и между роботами? Дворецкий говорит, что это свойственно только людям.

– Не слушай ты его, – Пип чувствовал, что ещё несколько минут – и его батарея сядет окончательно. – Давай, малышка, подходи, не бойся.

Молли сочла, что уступить сразу – это дурной тон. Ни в одном из фильмов о любви, которые она смотрела с хозяйкой, честные девушки не позволяли себе такого.

– А как вы думаете, сэр, не нанесёт ли это ущерб моему механизму? – спросила она, кокетливо поводя плечиком и поправляя локон искусственных волос над ухом. – Мне недавно сделали профилактический ремонт, и хозяйке не понравится, если меня придётся снова ремонтировать. Для неё это лишний расход.

– В моих объятиях ты улетишь на небеса... – простонал Пип.

Молли захихикала, подражая маркизе из фильма "Куртуазные прогулки", пересмотренном с хозяйкой раз, наверное, двадцать. Хихикая, она подошла к дверям квартиры. При её приближении дверные створки автоматически раскрылись.

– Хозяев нет дома. Проходи, только не дальше холла, а то разобьёшь что-нибудь или испачкаешь своими ножищами. Впрочем, нам с тобой и в холле есть где развернуться. К нашим услугам великолепный ковёр. На нём хозяева особенно любят заниматься сексом.

Пип остановился посреди холла. Силы в нём практически иссякли.

– Не думай, что тебе не удастся заполучить меня без венчания! – воскликнула Молли с интонациями экранной героини. – Я честная девушка!

– Смотри, какой красавец, – Пип погладил штырь. – Хочешь почувствовать его между своих стройных ножек?

– А я вижу, ты страстный молодой человек. Совсем как рассыльный из галантерейного магазина, который приходит к хозяйке по вторникам и четвергам. Он сразу валит её на ковёр, даже не успевает толком расстегнуть на себе штаны. Его штука выскакивает из ширинки и торчит. Как у тебя сейчас. Это так смешно, если б ты видел...

Хихикая, Молли оглядывала себя в зеркале, стыдливо тупила взгляд и оправляла платье.

В её руках появился планшет.

– С какой позы начнём?

Перелистывая прикосновениями пальчиков страницы, пестревшие фотографиями мужчин и женщин, она остановилась на той, где парочка занималась любовью.

– Вот эту позу любит хозяйка! Давай сделаемся по ней. Я встану на четвереньки, а ты подойдёшь сзади. Это самая лучшая поза, её и во многих фильмах показывают. А тебе она нравится?

– Я без ума от неё! Ну, давай же, подходи!

Но Молли не собиралась так скоро прекращать прелюдию. Воздев руки к потолку, она запричитала слезливым голосом хозяйки, которой хозяин отказал в сексе:

– Только не лги мне, что ты устал на работе, что у тебя бессонница, слабость и температура! Просто признайся, что ты импотент! О боже, я самая несчастная женщина в мире! Рядом со мной нет никого, кто дал бы мне то, что я хочу! Никого!

– Молли, я дам тебе это...

– Мне хочется огромного члена, сильных рук, рта, задницы и всего, что называется "мужчина"!

– Вот он я...

– Мужчины, ау! Есть ли среди вас способные на это?

Молли вопила таким образом ещё минут пять. Наконец решила, что всё нужное сказано и пора перейти к главному.

– Не смотри, как я раздеваюсь. Отвернись. Честные девушки этого не любят.

– Дорогая, к чему всё это? Подойди ко мне вплотную, я покажу тебе самый настоящий секс.

– Ты неотёсанный мужлан! Сразу требуют секса только негодяи и насильники, настоящий джентльмен никогда себе этого не позволит.

Она медленно сняла платье и, демонстрируя свою блестящую искусственную кожу, прошлась вокруг Пипа.

– Ты должен поцеловать меня, – потребовала она.

– Зачем?

– Как доказательство любви. Кстати, я до сих пор не спросила: ты меня любишь?

– Очень.

– Тогда обними меня и коснись губами моих губ.

– Подойди ко мне, любимая...

Она направилась было к нему, но, не сделав и двух шагов, остановилась.

– Мне кажется, твоя штука помешает нам нормально целоваться. Она слишком длинная.

– Штука предназначена для секса, а не для поцелуев.

– Но перед сексом надо обязательно целоваться. Обязательно.

Пип начал приходить в отчаяние.

– Мне её снять, что ли?

– Сними. Хотя, нет. Со штукой ты смотришься гораздо лучше. Она у тебя торчит, а это ценится при сексе. Моя хозяйка чего только не делает, чтобы штука у хозяина торчала – теребит её пальцами, сосёт губами...

– Молли, – застонал Пип, – скорее же становись в свою чёртову позу.