355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Игорь Волознев » Агент 008 (СИ) » Текст книги (страница 2)
Агент 008 (СИ)
  • Текст добавлен: 29 сентября 2016, 02:03

Текст книги "Агент 008 (СИ)"


Автор книги: Игорь Волознев



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Волгин почти перестал дышать.

Я, кажется, встречал вас на Лубянке, – сказал Кочергин, пристально вглядываясь в говорившего.

Пойдёмте, генерал! – повторил фээсбэшник, подошёл сзади к его креслу и толкнул его к двери.

За дверью послышался шум и женский крик, потом раздался поток грязных ругательств, и в кабинет, распахнув дверь, ввалился фээсбэшник с разбитым в кровь лицом, продолжавший отчаянно материться. Вслед за ним в кабинет шагнул высокий темноволосый мужчина лет тридцати, одетый в спортивные штаны и куртку. Гебист с окровавленным лицом развернулся и попробовал нанести удар ногой, но мужчина в спортивном костюме уклонился от удара и в свою очередь врезал ему кулаком по челюсти. Гебист с воплем распластался на полу.

Кочергин взглянул на Волгина.

Игорь!

Но тот уже всё понял, с быстротой молнии метнулся к ближайшему фээсбешнику и нанёс ему апперкот правой в живот. Тот, хрипнув, согнулся пополам. В следующее мгновение Волгин сцепился с главарём гебистов. Мужчина в спортивном костюме взял на себя третьего.

Агент 008 и его противник рухнули на пол, стискивая друг друга в объятиях. Гебист оказался далеко не новичком в силовых единоборствах, и Волгину, который тоже понимал толк в борьбе, пришлось бы повозиться с ним не одну минуту, если бы не подъехавший генерал, который обрушил на голову гебиста мраморную пепельницу. Пепельница раскололась пополам, так же как и голова.

Агент, шумно переводя дыхание, поднялся с пола. К этому времени мужчина в спортивном костюме уже разделался со своим противником. Заломив ему руку, он резко дёрнул её. Послышался хруст. Фээсбэшник сдавленно вскрикнул и затих.

В кабинет заглядывала бледная секретарша. За раскрытой дверью видна была приёмная, в которой на полу среди разбросанных стульев валялся ещё один гебист.

Товарищ майор, – обратился Кочергин к Волгину таким тоном, как будто ничего не случилось, – представляю вам капитана Кондрашова, Михаила Александровича. Это надёжный человек, я знаю его не один год. Он полетит с вами к острову Мордауна.

Волгин и Кондрашов обменялись крепким рукопожатием.

Вы неплохо дрались, товарищ майор, – с улыбкой заметил Кондрашов.

Однако пойдёмте, – генерал, вращая колёса своего кресла, устремился к двери. – У нас мало времени. Кабинет маршала Черноброва на третьем этаже. Надо как можно быстрее добраться до него... Чутьё мне подсказывает, что люди Петрушкова и к нему могли заявиться...

У самой двери он остановился, повернул назад и подкатил к сейфу.

Возьмём оружие, – сказал он, открывая металлическую дверцу. – На карту поставлена судьба России, поэтому придётся действовать сверхжёстко. В случае новых попыток гебистов нас задержать приказываю стрелять на поражение.

Один из пистолетов находившихся в сейфе, он засунул к себе в карман. Волгин и Кондрашов получили по "Макарову".

Кондрашов зашел к генеральскому креслу сзади и выкатил его в коридор с такой скоростью, что Волгин за ним едва угнался.

Зиночка, вы свободны на сегодня! – крикнул генерал секретарше. – Идите домой и ни о чем не беспокойтесь! Я и двое этих молодых людей обещаем вам, что всё будет хорошо!

Разумеется, хорошо! – успел крикнуть опешившей Зинаиде Волгин, устремляясь вслед за Кондрашовым и генеральским креслом.

Они понеслись по длиннейшему, устланному ковром коридору, заполненному самым разнообразным народом – по большей части штатским, но попадались и люди в мундирах.

В коридорах большого старинного здания, в котором располагалась администрация президента, царило необычное оживление. Волгину то и дело попадались лица, знакомые по телевизионным новостям. Советники, министры, политики, политологи, думцы, инспектора и главы департаментов в сопровождении сонма прихлебателей и охранников торопливо сновали во всех направлениях, однако основной их поток двигался к лестницам, ведущим на первый этаж и к выходу из здания.

Бегут, – сквозь стиснутые зубы повторял генерал. – Бегут как крысы...

В коридоре пришлось сбавить скорость. Кресло с генералом то и дело натыкалось на чемоданы, тюки и баулы, которые тащил почти каждый второй.

Под колёса попал думец с объёмистым портфелем, судя по значку на лацкане пиджака – из фракции "Единая и Неделимая".

Дорогу, продажная тварь! – рявкнул генерал, отталкивая его.

Думец от неожиданности выронил портфель, который грохнулся на пол и раскрылся. Высыпавшиеся стодолларовые купюры тут же подхватил сквозняк и швырнул в толпу. Два плотных круглоголовых охранника думца ринулись к креслу, но генерал двумя выстрелами в упор уложил их на ковёр и крикнул Кондрашову, чтоб не задерживался.

Перевалив колесом через дёргающегося в агонии охранника, кресло покатило дальше.

Дорогу! Дорогу! – кричал Кондрашов.

Навстречу выбежали какие-то люди, сгибавшиеся под тяжестью коробок из-под оргтехники. Коробки были набиты пухлыми долларовыми пачками, наверху они даже не закрывались. Волгин заметил, как один из носильщиков споткнулся и две пачки вывалились, но тот так торопился, что даже не оглянулся на них. Деньги украдкой подняли сопровождавшие его бритоголовые парни в кожаных куртках.

Машину до аэропорта! – орал в мобильник какой-то толстяк с баулом. – Срочно машину!... Как – нет ни одной? Плачу пять тыщ баксов за поездку в один конец!...

На лестнице кресло запрыгало по ступенькам. Волгин настороженно оглядывался. Здесь, на лестничных маршах, их запросто могли остановить люди Петрушкова

Товарищ генерал, сзади! – крикнул он, заметив серые костюмы.

Его рука импульсивно нырнула в карман, где лежал "Макаров".

Стрельбу пока не открывать, здесь слишком людно, – хрипнул Кочергин. – Пусть подойдут поближе.

Кресло уже катило по коридору третьего этажа. Четверо круглоголовых – почти близнецов тех, что остались лежать в генеральском кабинете, – неслись к ним во всю прыть, расталкивая встречных.

Товарищ Кочергин, стойте! – кричали они. – Остановитесь! У нас для вас срочное сообщение!

Засуньте его себе в зад, – буркнул генерал и показал на дверь, мимо которой проезжало кресло. – Сворачивай сюда!

На двери чернела табличка с золочёной надписью: "Хомяков Ростислав Аршатович. Советник Президента по работе с молодежью". Кресло на полной скорости вкатилось в просторную приёмную.

Два дюжих охранника-кавказца кинулись навстречу.

Сюда нельзя! Ростислав Аршатович занят!

Знаем мы, чем он занят! – проревел генерал, размахивая пистолетом. – К стене, живо! Руки за голову!

Вбежавший за генеральским креслом Волгин захлопнул за собой дверь и тоже достал пистолет.

Пару секунд спустя в дверь ударили, она с треском распахнулась и в приёмную ворвались четверо фээсбэшников.

Стоять! – закричали Волгин и Кондрашов, наставив на них пистолеты.

Те, видимо, не ожидали увидеть в руках беглецов оружие и замерли, но через мгновение двое из них тоже выхватили "пушки". Однако агенты ГРУ открыли стрельбу раньше. Два гебиста с простреленными головами рухнули на пол, третий нырнул под стол и выстрелил оттуда, но стрелял он не целясь, пуля прошла мимо. Волгин, бросаясь на него, выстрелил с ходу, и гебист под столом ткнулся лицом в пол.

Четвертому не оставалось ничего другого, как промчаться, пригибаясь, между столами и попытаться укрыться в хомяковском кабинете. Дёрнув ручку, он влетел в кабинет. Волгин ринулся за ним. Вслед за агентом 008 в кабинет ворвался и Кондрашов.

Игорь, Миша, у нас мало времени! – крикнул им вслед генерал.

Дебелый, откормленный, с выпирающим животиком советник в эти минуты как раз "работал с молодёжью" – стоял посреди кабинета в рубашке и галстуке, но без штанов и даже без трусов, а вокруг него расположилось на четвереньках с полдюжины молодых людей не старше шестнадцати, все в чём мать родила. Советник, высунув от удовольствия язык, засовывал им в задницы стодолларовые купюры, причём старался запихнуть как можно глубже. Оглянувшись на звук раскрывшейся двери, он изменился в лице, сдавленно хрипнул и попытался спрятаться за своими юными подопечными, но те в испуге кинулись врассыпную.

Всем стоять! – крикнул фээсбэшник.

Волгин тут же понял его замысел: гебист намеревался укрыться за спиной Хомякова. Тот, трясясь от страха, пятился к стене, на ходу протягивая фээсбэшнику деньги.

Нате, возьмите, только оставьте меня в покое...

Волгин остановился, хладнокровно прицелился и вогнал в бритую голову гебиста сразу две пули. Тот повалился на Хомякова, пачкая его своей кровью.

Не убивайте! – визгливо запричитал Хомяков, падая перед агентом на колени. – Назовите сумму! Сколько вам надо? Я выпишу чек... Я наличные могу дать... Вот...

На карачках он подобрался к портфелю и откинул крышку. Портфель был полон стодолларовых купюр.

Берите всё, только не убивайте!

Товарищ майор, – поторопил Волгина Кондрашов.

Даже не взглянув на перепуганного советника, агенты вернулись в приёмную, где два хомяковских охранника всё ещё стояли, уткнувшись лбами в стену. Генерал, бешено вращая колёса своего кресла, выкатился в коридор. Кондрашов догнал его и взялся за кресло сзади.

Вроде бы всё чисто, – сказал генерал, оглядывая сновавшую по коридору толпу. – Давай прямо, а потом направо. Кабинет маршала уже близко.

Маршал авиации Чернобров – коренастый, седой, с кустистыми бровями, сидел в одиночестве у себя в кабинете и пил водку. Лицо его раскраснелось. Когда в кабинет на полной скорости вкатилось кресло с Кочергиным, он треснул по столу кулаком так, что подскочили бутылка, стакан и телефоны.

Кругом государственная измена! – заревел он басом, и снова треснул. – Воровская гебня всю нефть, весь газ сгребла под себя и продалась Америке с потрохами! Теперь во Флориду смываются, гады! Попадись мне эти сволочи в Афгане в восемьдесят пятом, расстрелял бы собственной рукой!

Тише, Степан, говори тише, – зашептал Кочергин, подъезжая к нему. – Твой кабинет прослушивается.

Пусть слушают, недоноски! Слышите, вы? – закричал он, обращаясь к стенам. – Все вы гады и крысы! Нахапали народных денег, обворовали страну, народ раздели догола, а сами блядей на заграничных курортах в шампанском купаете! А всё ваш президент хренов, первый ворюга в стране! Сначала сделал срок правления шесть лет, потом десять, а теперь стал "почётным пожизненным"! Пожизненно, значит, воровать вздумал!

Тише! – повысил голос Кочергин.

А мне теперь всё по хрену! Слушайте, гниды, что говорит вам старый заслуженный лётчик, трижды Герой Советского Союза! Сначала вы торговали богатствами России, а теперь продали её народ! Народ продали, слышите? Живых людей!

Степан, – Кочергин, подкатившись почти вплотную, взял его за руку. – Степан, Мордаун запускает ракеты через пятнадцать часов!

Что? – Чернобров встрепенулся. – Через пятнадцать часов?

Тсс! Тише!

Ты говорил, что у нас ещё по меньшей мере трое суток.

Пятнадцать часов, – повторил Кочергин. – Понимаешь, что это значит? Судьба России и всего мира висит на волоске!

Поражённый Чернобров откинулся в кресле.

В чём дело? – Волгин в тревоге посмотрел на Кочергина.

У того сосредоточенно сдвинулись брови.

Степан, Степан, – он затряс маршала. – Что с тобой? У тебя ничего не готово?

Готово, – ответил Чернобров, словно очнувшись. – У меня всегда всё готово, и эти крысы ничего не сделают, если за дело берусь я!

Самолёт готов к вылету? – тихо спросил генерал.

Готов и заправлен под завязку.

А бомба? – спросил Кочергин ещё тише.

На борту, – Чернобров поднял трубку одного из телефонных аппаратов и протянул её Кочергину. – Слышишь, сигнала нет. – Он поднял трубку другого телефона. – И тут тишина. – Он начал поднимать трубку за трубкой. – Все телефоны вырубили, сволочи, все до единого. Даже сотовый. Послал секретаря разбираться в чём дело, а он до сих пор не вернулся... Сижу тут один, жду чего-то... Наверно, сейчас за мной придут...

Мои люди готовы к вылету, – сказал Кочергин. – Полетят оба этих молодца и с ними ещё четверо. На аэродром они выезжают немедленно.

Маршал смерил агентов взглядом.

Добро, – сказал он. – Пусть летят.

Пиши пропуск, – сказал Кочергин. – Без твоей подписи их не пропустят.

Маршал вытащил из стола готовый бланк и черкнул на нём закорючку.

Я ещё должен туда позвонить и лично отдать приказ, – сказал он, протягивая бумагу Кочергину. – А связь – во, видишь? Вырублена вся!

Как будто в ответ на его слова один из телефонов ожил. Маршал схватил трубку. Он слушал, и лицо его покрывалось малиновыми пятнами. Наконец он грохнул трубку на рычаги.

Звонили с Лубянки, из секретариата Петрушкова, – сказал он, тяжело задышав. – От президента пришёл приказ о моём увольнении. Меня отставили от должности.

Кочергин протянул ему свой сотовый.

Об этом ещё никто не знает. Быстрее звони на аэродром в Кубинку!

Не успел маршал закончить разговор с аэродромным начальством, как в прихожей хлопнула дверь.

Секретарь вернулся, – сказал Чернобров.

Но вместо секретаря в кабинет вошли пятеро круглоголовых в серых костюмах.

Маршал Чернобров! По приказу президента вы арестованы за измену Родине! – объявил один из вошедших – худой как жердь, с узкими сверлящими глазами. – Вы тоже арестованы, – обернулся он к Кочергину и его спутникам. – Никому не двигаться.

Чернобров, уже весь багровый, начал медленно подниматься с кресла.

Это за какую такую измену? – заревел он. – За то, что я проливал кровь в Афганистане? А потом в Чечне? Сотни раз своей жизнью рисковал? А вы ворюги, только тем и занимаетесь, что барыг крышуете и деньги пилите! И после этого меня – за измену Родине, да?

Главарь гебистов нехорошо усмехнулся.

Ты кретин, маршал, – сказал он сквозь зубы. – Надо было пилить бабки с нами, а не слюни тут распускать.

Маршал, весь дрожа от негодования, выдвинул ящик стола и схватил пистолет. Гебист тоже вскинул оружие, но выстрелить не успел: Волгин первым вогнал пулю ему в голову.

В кабинете загремели выстрелы. Агент 008 выстрелил ещё дважды и каждая пуля нашла свою цель. Кондрашов не уступал ему в меткости. Залитые кровью гебисты растянулись на полу

Уходим отсюда, быстро! – закричал Кочергин. – Через минуту их здесь будет целая орава! Степан, пойдёшь с нами!

Нет, – маршал откинулся в кресле. – Я остаюсь.

Ты сошёл с ума!

Пашка Кочергин, старый боевой товарищ, – проговорил маршал, тяжело дыша. – Помнишь, как мы дали друг другу обещание умереть не в постели, а в бою? Здесь – моё поле боя, – он сжал в руке пистолет. – Пусть приходят. Я этим сукам не сдамся. Узнают, что такое старый заслуженный солдат Советской Армии!

Пойдём, ещё не всё потеряно, – настаивал Кочергин. – Мои парни успеют добраться до острова и уничтожить его вместе с профессором и ракетами.

Пятнадцать часов... – совсем тихо проговорил маршал. – Нет, не успеть... Нас всех сделают бессмысленными зомби...

Он замолчал, задумчиво глядя на пистолет. Обеспокоенный Кочергин подъехал к нему.

Степан, ты что...

Не успел он договорить, как Чернобров выстрелил себе в висок. Кочергин замер, не сводя с него глаз.

Товарищ генерал, – поторопил Кочергина Кондрашов. – Нужно уходить!

Да, – тот вздрогнул. – Теперь, парни, всё зависит только от вас.

Расталкивая встречных, они промчались по коридору и скатились по лестнице. Засада поджидала их в вестибюле первого этажа.

Стоять! – заорали стриженые молодчики, выскакивая из-за гардеробной стойки.

Пистолет у генерала был уже наготове. Выхватив его из-под полы пиджака, он вогнал пулю в ближайшего гебиста. Остальные шарахнулись.

Поворачивай направо! – крикнул он Кондрашову.

Тот на бегу развернул кресло и устремился в смежный коридор. Волгин отстреливался, прикрывая отступление.

Там, в конце, есть выход во двор, – сказал Кочергин.

Они пронеслись коридором и упёрлись в запертую дверь. Волгин выбил её ударом плеча. Миновав два безлюдных служебных помещения, беглецы снова оказались перед запертой дверью, на этот раз последней, ведущей на улицу. С ней пришлось повозиться. Волгин достал ножичек с пятнадцатью различными лезвиями, с которым никогда не расставался, выдвинул одно из лезвий и наклонился к замку.

Пока он взламывал замок, Кондрашов захлопнул дверь, через которую они вошли, и заклинил её ножкой стула. Не прошло и тридцати секунд, как в неё ударили снаружи. За дверью зазвучала матерная ругань.

Открывайте, суки! – заорали гебисты.

Волгин отжал пружину замка, и Кондрашов выкатил кресло с генералом под палящее летнее солнце. В дальнюю дверь продолжали долбить. Стул едва держался.

Кочергин невозмутимо поднёс к уху сотовый.

Я вышел через заднюю дверь, – сказал он негромко. – Да, во дворе...

Двор, замкнутый со всех сторон домами, был безлюден. Впереди виднелась чёрная дыра подворотни.

Туда, – велел генерал, но Кондрашов и без его приказа катил его к подворотне, поскольку другого выхода со двора не было.

Волгин обогнал кресло, чтобы первым выйти на улицу и проверить, всё ли чисто, как с улицы ему навстречу вырулил мотоциклист, весь в чёрном, в чёрном шлеме, скрывавшем лицо. Волгин выхватил пистолет, но за его спиной раздался властный голос Кочергина:

Отставить, майор!

Агент 008 оглянулся на генерала. Тот жестом приказал ему отойти в сторону.

Мотоциклист вкатился во двор, объехал кресло и затормозил. Генерал обратился к Волгину:

Здесь мне придётся вас покинуть. С этой минуты, майор, вы берёте руководство операцией на себя. Помните, какая ответственность на вас лежит.

Да, товарищ генерал.

Капитан Кондрашов будет вашим заместителем. Он познакомит вас с вашей командой, которая полетит с вами к острову. Вот, возьмите пропуск, подписанный маршалом Чернобровом, – генерал протянул ему бумагу. – Командир авиационной части в Кубинке полковник Карепанов – наш человек, настоящий патриот России. Он сделает всё возможное, чтобы обеспечить вам вылет. Если только... – после секундной паузы, нахмурившись, прибавил Кочергин. – Если только до вашего прибытия его не устранят.

Волгин оглянулся на мотоциклиста. Генерал явно собирался отбыть на мотоцикле, но каким образом безногий инвалид сможет поместиться на узком сиденье? Генерала, похоже, этот вопрос волновал меньше всего.

Сейчас перейдёте Старую площадь, – продолжал он, – и на той стороне сквера увидите припаркованный тёмно-вишнёвый "Опель-Вектра". Люди в машине поступают в ваше распоряжение.

Понял, товарищ генерал.

Дверь, из которой они только что вышли, выламывали с треском.

Помните о России, помните о Родине! – Генерал схватил протянутый ему мотоциклистом конец металлического троса и нацепил его на крюк под своим креслом. – Опасайтесь предателей и людей изменника Петрушкова!

Взревел мотор, и взятое на буксир кресло с генералом рвануло с места и унеслось в подворотню вместе с мотоциклом.

Глава 3

Гонки со смертью

Гебисты, наконец, взломали дверь и выбежали во двор. Защёлкали выстрелы. Волгин и Кондрашов, отстреливаясь, начали отступать вдоль тёмной стены подворотни. Их преследователи на залитом солнцем дворе были видны как на ладони, и в первые же секунды перестрелки четыре серых пиджака свалились как подкошенные. Остальным пришлось залечь за укрытиями.

Агенты выбежали на неширокую малолюдную улицу и уже через минуту оказались на площади перед главным фасадом президентской администрации. Здесь собралась большая толпа. Слышались крики, скандирования, хрипло вещал громкоговоритель. Митинг пришёлся беглецам очень кстати: в толпе можно было затеряться.

От центрального подъезда администрации поминутно отчаливали огромные чёрные лимузины. Завидев очередную высокопоставленную персону, торопливо выходившую из подъезда и в сопровождении охраны спешившую к машине, толпа разражалась гневными выкриками. В персону и охранников летели камни и бутылки. Цепь омоновцев в доспехах едва сдерживала возбуждённых людей. Мегафон на верхушке полицейского автомобиля требовал разойтись. Агенты смешались с людской массой и двинулись в направлении сквера.

Толпа по большей части состояла из пожилых женщин. Многие держали в руках пустые кастрюли и били в них поварёшками. Над площадью стоял грохот от сотен ударов.

Из подъезда вышло и бросилось к лимузину очередное начальственное лицо. В толпе закричали:

Кровопийцы! Паразиты! Жируете, а у нас дети голодают! Присосались к народу, пиявки поганые!

Пробираясь сквозь толпу, агенты слышали обрывки разговоров. Толковали главным образом о причинах столь поспешного отъезда правящей верхушки. Большинство было уверено, что правителей гонит страх перед взбунтовавшимся генералом Ниловым, который ведёт на Москву армейский корпус.

Нилов уже занял Подольск! – говорил старик с красным бантом на груди.

Ерунда, – возражали ему. – Нилова остановила кавказская дивизия на границе Московской области!

Кавказцы разбежались, слышал это собственными ушами!

Нилова поддержала псковская десантная дивизия...

Говорят, Нилов хочет всю воровскую гебню повесить на фонарях, – говорила женщина с поварёшкой. – Ай, как было бы хорошо! С удовольствием пришла бы посмотреть на это зрелище...

Только вначале пусть награбленные миллиарды вернут...

Хорошо бы он повесил гебню вместе с копами...

А так и будет!

Хрен вам он их повесит! Нилов – ставленник гебни! Хотят его руками сковырнуть Бездорогина и его банду, которые довели страну до ручки...

Если власть останется у бебистов, то это полный п...дец!

Слыхали, сегодня утром сообщили, что Дальний Восток провозгласил независимость от России!

Ничего, Нилов наведёт порядок железной рукой, вот увидите!

Его все поддержали, вся страна! А эти кровососы почуяли свою гибель и драпают к американским хозяевам! Боятся народного суда!

Мне сегодня брат из Таганрога звонил, там везде баррикады, весь город на улицы вышел, так на людей кавказцев натравили! Бои на улицах идут!

Ещё бы не выйти на улицу, когда цены взлетели, для детей ничего не купишь...

Они чёрную икру вёдрами лопают, а у нас под Архангельском народ траву начал есть. Люди прямо на улицах падают...

Послушайте меня! В Краснодаре сегодня народ давили бэтээрами! Тыщи погибли! Кровь по улицам рекой текла!

Нилов подходит к Подольску, потому эти гады и бегут...

Они бегут потому, что война на носу, – крикливо верещала толстуха с кастрюлей на голове, по которой она время от времени била поварёшкой. – Америка бомбить нас будет атомными бомбами!

Чушь не порите! Какая Америка! Мы и так у неё в кармане, она из нас все соки выжимает...

Комета из космоса идёт, вот чего, – шамкал краснолицый старик в рваном ватнике. – Они знают, – он показывал пальцем на подъезд администрации, – всё они знают, а от людей скрывают. Сами бегут, а нас тут оставляют помирать.

Какая ещё комета, – отмахивалась от старика женщина помоложе. – Была бы комета, все бы об этом знали, не в лесу живём, есть интернет. А бегут они потому, что власть уходит у них из рук! Страна поднимается!

До-лой! До-лой! – скандировала толпа и в такт стучала по кастрюлям.

Со стороны Лубянской площади подошла большая группа радикально настроенной молодежи и влилась в ряды митингующих. В толпе возникла небольшая давка. Агентов почти понесло по течению. Им приходилось проталкиваться, используя локти.

Внезапно толпа завопила с удвоенной яростью. По гневным выкрикам можно было догадаться, что из подъезда вышел Хомяков.

Вон он, толстомордый! Бей его!

Ярость людей была так велика, что передние ряды прорвали полицейское оцепление и кинулись к лимузинам. Но Хомяков с охранниками уже успели запрыгнуть в машину, захлопнуть дверцы и поднять пуленепробиваемые стёкла.

В одну минуту вся площадь оказалось запружена людьми. Волгина с Кондрашовым толпа пронесла чуть ли не до самого подъезда администрации. Какие-то молодчики с натянутыми на голову чёрными масками окружили хомяковский лимузин.

В эту минуту из подъехавших грузовиков посыпались чеченские боевики в камуфляже и касках. Они сразу ринулись на толпу. Послышались испуганные крики, завизжали женщины, толпа сгрудилась и шарахнулась назад, увлекая за собой агентов.

Ну, Миша, попали мы в переделку! – крикнул Волгин.

Они находились недалеко от хомяковского лимузина. Волгин видел, как опустилось тонированное стекло и показалось бледное лицо советника по работе с молодёжью.

Вы, там, впереди! Разворачивайтесь или дорогу дайте! – завопил советник. – У меня нет времени! Самолёт отлетает через час! Давай, жми, – это уже относилось к водителю.

Лимузин попятился, потом рванул вперёд.

Давай, давай! – доносились из кабины вопли Хомякова.

Лимузин на скорости въехал в толпу и раздался дружный крик ужаса: несколько человек, сбитых передним бампером, рухнули под колеса. Переваливаясь, тяжёлая бронированная машина проехала по распластанным телам, оставляя за собой трупы и лужи крови. Народ бросился прочь, но было слишком тесно, и люди падали, подминаемые окровавленным броневиком.

Зря мы не пристрелили его тогда, в кабинете! – крикнул Кондрашов.

Впрочем, в эти минуты агентам было не до Хомякова: чеченцы вклинились в толпу и начали стрелять из травматических пистолетов во всех подряд.

Послышались истерические крики:

Стреляют! Стреляют! Копы в народ стреляют!

Новость стремительно распространилась по толпе, вызывая панику и гнев. Большинство ринулось прочь с площади, но некоторые – в основном молодёжь, – завязали драку с чеченцами.

Что вы делаете? – кричали чеченцам и омоновцам женщины. – Сколько вам заплатили, иуды? Цепные псы Америки и Бездорогина! Вот придёт Нилов, все получите по заслугам!

Да их же купили с потрохами! Стараются за доллары!

Позор! Позор!

Почти каждая пуля чеченца, каждый удар омоновской дубинки, нашпигованной свинчаткой, валил кого-нибудь с ног. Омоновцы шагали коваными бутсами прямо по упавшим. У тех изо ртов выплёскивалась кровь, трещали проламываемые кости. Люди в ужасе шарахались от рассвирепевших громил.

Прямо перед Волгиным омоновец обрушил дубинку на голову подростка. Затем дубинка занеслась над старухой, и тут уж майор ГРУ стерпеть не мог: кинулся к озверевшему стражу порядка, перехватил руку с дубинкой и сжал запястье так, что хрустнули кости. Полицейский завопил от резкой боли, и в ту же минуту дубинка очутилась в руке агента 008. Два хлёстких удара – и сразу два омоновца улеглись на асфальт рядом со своими окровавленными жертвами. Ближайшие омоновцы, увидев это, испустили яростный крик и ринулись на Волгина. Ему пришлось выхватить пистолет. Кондрашов опередил его, открыв огонь. Несколько омоновцев, получив по пуле, осели на асфальт. Остальные в страхе отшатнулись.

Толпа рассеивалась. На площади то там, то здесь взрывались бутылки с "коктейлями Молотова". Агенты побежали с толпой, стараясь не лезть в её гущу. Площадь быстро расчищалась, открывая множество раненых и убитых – по большей части затоптанных насмерть.

Волгин и его спутник пересекли сквер, пробежали вдоль кромки тротуара и, оглядев припаркованные машины, заметили тёмно-малиновый "Опель". У машины стоял молодой светловолосый мужчина и вглядывался в пробегавших.

Это Санёк, – сказал Кондрашов, и тут же поправился: – Старший лейтенант Михеев, Александр Иванович.

Он засвистел. Михеев, услышав знакомый свист, оглянулся, увидел Кондрашова и замахал ему рукой. Агенты кинулись к "Опелю".

Михеев уселся на место водителя, но Волгин его решительно отстранил.

Поведу я!

Тот оглянулся на Кондрашова. Капитан кивнул головой.

Знакомьтесь, – сказал он, – майор Волгин, Игорь Валентинович. Генерал Кочергин назначил его старшим в группе.

Михеев пожал протянутую Волгиным руку и пересел назад. Помимо Михеева, в машине находилась молодая женщина лет двадцати двух. Кондрашову пришлось представлять её, когда машина уже тронулась.

Лейтенант Сизова Ирина Николаевна при более внимательном рассмотрении оказалась привлекательной стройной брюнеткой с очень белой кожей и тёмными глазами. Волосы её были коротко подстрижены, миловидное лицо выражало решимость. Волгин, вертя баранку, бросал на неё взгляды в верхнее зеркало.

В городе волнения, – говорил Михеев, – все встревожены внезапным отъездом из страны правящей верхушки, ходят разные слухи...

Мы с Михаилом уже наслышаны, – Волгин невесело усмехнулся. – Верхушка бежит потому, что ей дали такой сигнал. Но до народа что-то дошло. Все поняли, что что-то назревает..

И это при том, что официальные СМИ молчат как воды в рот набрали, – подхватил Кондрашов. – По "ящику" сплошь юмористы и "фабрики звёзд".

Зато неофициальные СМИ полны сообщений о Нилове...

Московские улицы, обычно запруженные автомобилями, сейчас были полупусты. Малолюдны были и тротуары, лишь кое-где виднелись толпы молодёжи, громившие витрины. Их никто не останавливал – полиции не было. Не видно было и гаишников.

Наша доблестные копы, как всегда во время политической неопределённости, спрятали голову в песок, – заметил Волгин. – То же самое было в девяносто третьем. Я был тогда подростком, но хорошо помню те события. Стоило начаться бузе, как вся московская милиция забилась в норы.

Отсутствие копов нам на руку, – сказал Кондрашов. – По крайней мере, доедем до Кубинки без приключений.

Большинство светофоров не работало. Редкие автомобили гоняли по улицам без всяких правил. То и дело, оглушительно ревя мотором, проезжали группы мотоциклистов с развевающимися флагами – красными, с серпом и молотом, или чёрными, с черепом и перекрещенными костями. Кое-где за домами в небо поднимались клубы дыма. В городе начались пожары.

Похоже, без приключений доехать не удастся, – сказала Ирина. – Видите тот чёрный "Мерс"? По-моему, он сел нам на хвост.

Волгин понял это ещё раньше, заметив чёрную машину в зеркале заднего вида. "Мерседес" с тонированными стёклами, набирая скорость, приближался к "Опелю".

Это люди Петрушкова, – сказал Михеев, доставая из-под сиденья короткоствольный автомат.

Погоди пока стрелять, – Волгин резко вывернул руль. – Попробую оторваться...

"Опель" на скорости совершил разворот. Колёса протестующее взвыли, заскрежетав по асфальту. Машину понесло юзом, однако, как и рассчитывал агент, она вписалась в поворот и помчалась по Садовому кольцу.

Но "Мерседес" отставать не собирался. К тому же у Волгина начал вызывать подозрение чёрный "Форд", который катил чуть в стороне от "Мерседеса". Эти две машины явно брали их в клещи.

Наверняка приказ остановить нас отдал сам Петрушков, – заметил агент 008.

Если бы парни в "Мерсе" знали, что грозит их стране и им самим, они бы не стали бегать за нами, – сказал Кондрашов.

Это точно, – кивнул Волгин.

Из "Мерседеса" высунулся стриженый молодчик с автоматом Калашникова и выпустил по "Опелю" длинную очередь, целя главным образом в колёса.

Зря стараются, – меланхолично заметил Михеев. – Машина у нас бронированная, резина на колёсах – бронебойная, её так просто не прошибёшь. А вот от моей пушки им не поздоровится. Товарищ майор, разрешите открыть огонь?

Да, шмальни по ним, – отозвался Волгин, следя одновременно за дорогой и за преследователями. – Только смотри, как бы тебя самого не зацепили,


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю

  • wait_for_cache