Текст книги "Апокалипсис в шляпе заместо кролика. Книга вторая"

Автор книги: Игорь Сотников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Но на этот раз всё пошло не по этому, сглаживающему углы недовольства Лилиан плану. А Константин, и вправду, в последнее время редко слушающий все эти недовольства в устах Лилиан, сам не зная почему, вначале к ней прислушался, затем проанализировал всё ею сказанное, и как итог, сделал соответствующие выводы. А как только Константин довёл до ума эти свои соображения, то он прямо немедленно, с крайней решимостью на лице подрывается из-за стола, да так резко, что чашки на столе зазвенели, а Лилиан от такой неожиданности в испуге вдавилась сильнее в свой зад и место. Откуда она, хлопая изумлённо глазами, так же вдавленным голосом с трудом спрашивает. – И куда ты собрался? – А так как она в своём вопросе ограничилась только этими словами, без своей знаковой добавки «когда я ещё не договорила», то стало понятно, как она потрясена этим поведением Константина. Но Константин на этом не останавливается, и продолжает удивлять и потрясать Лилиан.

– Спрашиваешь, куда я собрался? – с такой язвительной насмешкой над вопросом Лилиан это сказал Константин, что Лилиан и впрямь стало страшно за будущее их отношений (такую язвительность в твой адрес, бывает, что не прощают). – А последовать вашему совету, Лилиан Аристотелевна, камень преткновения моему счастью. – Константин этим своим заявлением, да ещё и с непонятными для Лилиан отсылками к её каменной чёрствости, выбил из неё последние остатки кислорода, необходимого ей, как и всякому человеку, для поддержания жизни в своём организме. Ну а Константин, осадив таким образом Лилиан на своё место, посчитав, что он, наконец-то, всё, что хотел сказать, сказал, разворачивается к выходу из кухни, и вперёд за своим счастьем.

Но Лилиан, пока Константин не покинул её и дом, всё же успевает спохватиться за свою досаду и язвительность, и со всем этим своим внутренним я, вспыхнув в лице, покрывшемся красными пятнами, как закричит ему вслед, начав себя противоречиво вести, совсем не желая ему удачи и счастья, которое, как вдруг выясняется, он может обрести только рядом с ней, а не с теми потаскухами, до которых он такой ходок. А ведь она сама буквально совсем недавно настояла на том, чтобы Константин попытал своё счастья на этом пути. А как только Константин внял её совету и буквально послушал, то она воспротивилась самой же себе, и теперь во всю свою горячность и до чего изобретательную умелость в применении пакостных слов, и жгучую язвительность, начинает отстаивать совершенно другой тезис.

– Да и катись на все четыре стороны, подлец! – подскочив с места для убедительности своих слов и желания высказать всё, что думается, закричала вслед Константину Лилиан. – Сволочь, а не человек. Только и ждал повода, чтобы слинять из дома на свободу. Ну-ну, давай, потаскайся, посмотрим, что из тебя будет. Но только знай, что обратной дороги для тебя не будет. Понял, негодяй!? – Громко выкрикнула Лилиан и прислушалась. А Константин, видимо почувствовав близость выходной двери и свободы за ней, не собирается сдерживать себя на молчание, а берёт и так дерзко отвечает Лилиан, чего ни разу не наблюдалось прежде.

– Ага. – Очень отчётливо и внятно говорит Константин к новому изумлению и отчасти желанию подавиться Лилиан. И теперь со стороны, с трудом пришедшей в себя Лилиан, звучат уже причитания и подавленности, хоть и негативного качества в сторону Константина.

– Да кому ты нужен такой кроме меня. – Здесь Лилиан пытается понизить самооценку Константина, указывая на его не кондиционность. – Никого ты не найдёшь со своим неуживчивым характером и заумностью. Сейчас такие как ты уже никому не нужны и неинтересны, сейчас всем подавай технологически продвинутых и прогрессивно мыслящих молодых людей, к коим ты никаким боком и видом не подходишь. Отсталый и ретроградно мыслящий человек. – Тут вход пошли указания на не полноценность внутреннего содержания Константина по современным оценочным рамкам. Ну и как итог – Что б ты сдох!

На что у Константина есть сбивающий с ног аргумент: «Тогда на алименты не рассчитывай». Но Константин не лишён благородства, и он не хочет, чтобы дверь за ним закрылась на этих словах, которые, как последние им сказанные слова, обязательно дадут пищу для размышлений для Лилиан и сборища её подруг, услышавших об этой новости и немедленно решивших по сопереживать ей в таком новом для себя устройстве, или неустройстве в жизни.

– Я всегда говорила, что твой Константин, тебе не пара. – Заглотнув в себя приличную порцию успокаивающей жидкости, типа коньяка, как на духу заявит вновь близкая подруга Лилиан, Анжела, которую из-за её блестящего поведения на людях (любит Анжела выделять себя среди серой массы людей броским одеянием и заметным поведением), Лилиан отодвинула на дальний план своей жизни, но до Анжелы было доведена информация, что за этим решением стоял Константин. Вот почему Анжела так критично относилась к Константину. Ну а то, что она так была прозорлива на счёт их будущего, то об этом Лилиан только сейчас в первый раз узнала, ведь Анжела ничего такого ранее никогда не говорила. Но Лилиана сейчас не в том настроении, чтобы цепляться за такие мелочи, к тому же Анжела редко не ошибается и её в этом деле нужно поддержать. К тому же верные прогнозы всегда лучше делать по следам прошедшего, то есть из будущего в прошлое.

Анжела же, получив со стороны Лилиан такую поддержку, начинает всё больше расхаживаться (и не только в плане туда-сюда), выискивая из памяти, а часто просто выдумывая на ходу те факты из жизни Константина, которые можно неоднозначно трактовать. Ну а после того, как Анжела пару раз приложилась к рюмке, то у неё ещё больше открылись глаза на вероломную сущность Константина, и она уже не стала жалеть Лилиан, и всё, что думает об этом негодяе, Константине, который и в её сторону посылал двусмысленные сигналы и делал странные намёки, выложила ей. – Но я не поддалась, для меня наша дружба священна. – Вон на какие жертвы была готова пойти Анжела, случись такое быть на самом деле (надо понимать, что Анжела иногда любит преувеличить). А Лилиан, как бы не совсем не дорожила дружескими отношениями с ней, и за это Лилиан даже слегка становится стыдно. И она, дабы подчеркнуть важность этих отношений, раскрывает тайну последних слов Константина, брошенных им на пороге квартиры.

– И знаешь, что он мне сказал, когда уходил? – с таинственным видом, вытянув своё лицо в сторону Анжелы, риторически спросила Лилиан. А Анжела вместо того, чтобы выказать полное не знание, начинает выдвигать свои версии, ничего не имеющие общего с настоящим положением вещей (вот за это, за неумение помолчать, Анжела и получает от ворот поворот).

– Всё, ты меня достала! И я тебя бросаю, стерва!? – прямо коробит слух Лилиан своим предположением Анжела. И Лилиан прямо самой хочется сказать эти слова, но в адрес Анжелы. Но тогда она останется совсем одна, и ей тогда не с кем будет предаваться горестными и мстительными мыслями. А это ещё хуже, чем делиться мыслями с Анжелой. И Лилиан сдержанным тоном говорит. – Не совсем так, а он сказал мне, чтобы я не слишком рассчитывала на него, и если я решусь подать на алименты, то он всё сделает, чтобы я от него не получила ни копейки. Лучше говорит, я сдохну, чем копейку тебе дам. – И Анжелу от такой новости прямо в умственный столбняк вбивает, и она и слова промолвить не может, так она потрясена услышанным.

А Лилиан, сама убеждённая этими своими словами, тоже выпадает в осадок и непонимание того, как она раньше жила и не замечала за этим жадным человеком, Константином, всей этой его настоящей сущности. И только теперь у неё глаза открылись на него и на все его прежние поступки, целью которых было зажимание и ограничение её во всём. – Что не попрошу, всё у него для меня жалко. Вечно я должна была у него всё просить. Всю жизнь мою, гад, измерил и рассчитал, и я была для него своя под расчётная единица. А эти его слова: «Твой горизонт событий и мысли ограничен потолком моих алиментов»…Что, чёрт возьми, это значит! – Лилиан так зарядилась от этих своих мстительных мыслей, что было бы лучше, чтобы Константин по выходу за дверь из квартиры, промолчал, ведь последнее слово в их семье всегда было за Лилиан, даже если оно пока не было сказано.

Но Константин лучше нас вместе взятых знал Лилиан и он ничего ей не сказал, а он открыл дверь, переступил порог, обернулся в полуоборот, бросил прощальный взгляд на Лилиан, замершую в одном растерянном положении, с опущенными руками и как-то неожиданно растрепавшими на голове волосами (а они ведь были уложены и приглажены в причёску; наверное, встали дыбом от переживаний), и закрыл за собой дверь.

И вот дверь закрыта за ним и за этой ещё не остывшей в сердце, но опостылевшей главой этой части его жизни, и он уже с более чистой головой и мыслями, освободившимся от укоров совести сердцем, где слегка мешают вопросы будущей неустроенности в плане, где жить, да и юридический аспект нельзя снимать со счетов, но это всё равно уже не те препятствия, которые могут Константина остановить, оправляет себя во внешней обязательности внешнего вида и со спокойной душой и жаждой открытий выдвигается в новый для себя мир. Ведь Константин вышел в него обновлённым человеком и теперь он смотрел на него новым, не отягощённым обязательствами взглядом. И ему всё интересно в нём, и он ко всему проявляет любопытство и повышенное внимание, окромя только окон своей квартиры, проходя под которыми, он удержал себя от желания поднять голову и тем самым дать понять, так забавно прижавшейся к окну своим личиком Лилиан, что для неё не всё потеряно и у неё ещё есть шанс.

Ну а что ждёт Константина впереди и что приготовил для него этот новый мир, то, безусловно, много опасностей в виде новых привязанностей и человеческих отношений. Но Константин на этом жизненном пути уже не новичок и он знает, до каких границ запускать все эти отношения, и главное, он теперь умеет говорить слово «нет». Правда, отсутствие опыта свободной жизни, это тоже в некотором роде препятствие и Константин решает немедленно провести проверку себя и преодолеть это препятствие с первой встречной.

– А какой смысл откладывать, – подумал Константин, вдруг резко остановившись на месте, но при этом очень удачно, как раз напротив входа в одну из кофеен, куда он всегда заглядывал по пути на работу, чтобы прихватить с собой стаканчик горячего кофе, – нужно немедленно выяснить для себя, на что я ещё способен, и не растерял ли я себя. – Достаточно объективно и со своей долей самокритики рассудил Константин и направил свой шаг в сторону этой кофейни. Оказавшись в которой, он прямиком направился к стойке, за которой решаются все интересующие посетителей вопросы с кофе. Ну а привлекательный вид и прописанное гостеприимство на лице девушки за этой стойкой, немало способствует решению всех возникающих в головах посетителей вопросов. Правда не без того, чтобы не отвлечься от своего желания согреться одной чашкой кофе и не поинтересоваться у этой милой девушки о том, чем она согревает себя в неуютную погоду по вечерам.

Ну и Константин, до сегодняшнего дня, забегавший сюда по прямому назначению этого заведения, только за кофе, не замеченный ранее никем из обслуживающего персонала этого заведения, в том числе этой сто раз продававшей ему кофе девушкой, в рассеянности взгляда и особой внимательности к чему-нибудь другому кроме кофе, на этот раз, то есть прямо сейчас, если конкретней, смотрит прямо на Марию, на эту самую девушку у кофейного аппарата и за стойкой, а не куда-нибудь сквозь людей, куда он всегда смотрел своим погруженным в размышления взглядом и, не успевает она сообразить, что всё это может для неё значить, спрашивает её. – А как всё-таки вас зовут?

Что, конечно, очень удивительно слышать для Марии, уже достаточно давно считающей, что это не тот вопрос, который не разрешён между ними. Хотя бы потому, что он был давно между ними выяснен, и он как-то ей уже представлялся: «Константин», а она ему в ответ назвала своё имя, которое также было прописано на бейджике, подвешенном на её униформе. Но может ему хочется ещё раз услышать её имя в её устах, то, что ж, она не против. Но только на этот раз ему придётся убедить её в этом.

– Так нынче не знакомятся, молодой человек. – Не слишком холодно, несколько нейтрально, и отчасти благожелательно, что даёт надежду на благополучный исход начавшихся взаимоотношений, отвечает Мария, для Константина, до сегодняшнего дня, вечно погруженного в самого себя, девушка из кофейни. И, пожалуй, скажи ему, что ты, Константин, ведёшь себя отчасти странно, ведь тебе уже раз ответили взаимностью, сообщив своё имя, а ты и помнить об этом не помнишь, то он бы и не поверил, что при его-то памяти на лица, на имена и исторические события, он вдруг упустил из виду такое замечательное имя и его хранительницу.

Но этого сказать Константину никто не может, кроме самой Марии, которая, конечно, такого тоже не скажет, и Константин, ничего такого за собой не подозревая, с чистым сердцем удивляется в ответ. – Вот как? А как же тогда знакомятся? – спрашивает он Марию.

– Нынче всё мобильно, – вынув из кармашка фартука телефон и, протерев его тряпичной салфеткой, сказала Мария, – и это основа построения любой связи.

– Хм. Интересно. – Глядя на телефон в руках Марии, задумчиво говорит Константин. – А как же быть тем людям, кто, скажем так, несколько отстал от научно-технического прогресса, и у кого нет этого мобильного приложения в своём багаже знаний.

Мария в ответ еле сдержалась оттого, чтобы уколоть Константина, забывчивого человека, сказав ему: «А ты закачай их из интернета», а она пристально на него посмотрела, затем взяла чашку, налила в него кофе из кофе машины и, поставив её перед Константином, сказала. – А вы хоть раз выпейте кофе из чашки, спокойно за столом, а не как всегда делали, на ходу, и тогда вы всё вспомните и поймёте. – Теперь уже Константин до крайней степени удивлён. И он, определённо заворожённый взглядом и словами Марии, берёт поставленную перед ним чашку кофе и, стараясь не сводить с неё своего внимания (боясь разлить), таким невнимательным по сторонам образом следует до первого свободного столика. Где он и не успевает присесть и отвести своего взгляда от поверхности кофе, как до него доносится голос незнакомца, как оказывается сидящего на другой стороне стола. – Вы, или неразборчивы в связях, или вы чем-то крайне озабочены.

– Что-что вы сказали? – подняв глаза навстречу человеку, обратившемуся к нему с этим замечанием, переспросил Константин.

– Не более того, что сказал. – С какой-то отстранённостью сказал незнакомец.

– Я не совсем понял, к чему всё это было сказано. – Уточнил Константин.

– А разве вы до сих пор не поняли. – Незнакомец продолжает гнуть свою загадочную линию. И надо отдать ему должное, ему отчасти удалось сделать некомфортным сидение на месте Константина – он действительно почувствовал под собой какое-то неудобство. Но Константин не хочет поддаваться на манипуляции сознанием этого типа и продолжает придерживаться линии своего непонимания этого типа. – А что я должен понять? Может, объясните. – С вызовом заявляет Константин.

Незнакомец продолжает флегматично себя вести, и он, пожав плечами, говорит. – Вы всего лишь присели на мои перчатки. – А вот такого обстоятельства объяснения происходящего, Константин точно не ожидал услышать. И он даже несколько смутился, услышав этот ответ незнакомца. Правда, Константин умеет быстро собраться, и он, вынув из под себя перчатки, посмотрев на них и на незнакомца, с улыбкой спрашивает его. – Они вам не будут жать, после того как я на них посидел?

– Сдавливает не вес, а мысль. – Ответил незнакомец, принимая перчатки. – А вы, как я понимаю, находились на пути к размышлению. – Кивнув в сторону девушки у кофе машины, добавил незнакомец.

– Пожалуй, соглашусь. – Ответил Константин, заметив этот брошенный взгляд незнакомца за его спину (Константин сидел спиной к Марии, и ему было несподручно оборачиваться).

– И что вас так задумало, если не секрет? – спросил незнакомец.

– Ничего необычного, мысли о свободе и об её ограничениях. – Сказал Константин.

– Если для вас это обычное дело, то я даже боюсь вас спрашивать, что для вас необычное. – Усмехнулся незнакомец, сделав глоток из чашки.

– Могу сказать, если не испугаетесь. – В свою очередь сделав глоток из чашки, и придвинувшись к столу, сказал Константин, чувствуя в себе невероятный душевный подъём, ранее им никогда не испытывающийся. То ли это так кофе на него подействовал, в своей совокупности с его новым свободным положением, то ли этот незнакомец излучал необыкновенную энергетику, что Константин почувствовал себя необыкновенно свободным, где его ничего не сдерживало в этом мире, – все мыслимые запреты и ограничения отпали, и стали несущественными, – и ему хотелось делиться с миром всем, что его связывало с ним (и это логично). Так что его желание всё о себе рассказать первому встречному, имело под собой весьма существенные основания – если он всему миру верил, то первый встречный, как часть его, заслуживает его доверия.

– Я постараюсь. – Усмехнулся незнакомец, потрясся перед собой сжатыми в кулаки руками. Константин сделал ещё один глоток из чашки для своего воодушевления и для начала ограничился одной фразой, которая должна была стать эпическим вступлением для его рассказа, а также предупреждением незнакомца о возможных последствиях, которые ему могут грозить, если он всё же не передумает и решит дальше слушать Константина.

– Я, – говорит Константин, – «advocatus diaboli». А другими словами, адвокат дьявола. – Константин замолкает, глядя пристально на незнакомца, а тот не подводит ожидания Константина, и, присвистнув, начинает изумлённо, с лёгким недоверием к словам Константина выглядеть. Так проходит где-то с минуту, и незнакомец, собравшись с мыслями (не каждый день с такими людьми встречаешься), спрашивает Константина. – И откуда у него к тебе столько доверия, если такое слово уместно употреблять в этом деле? – Константин, всего вероятней, не такой дальнейшей реакции ожидал услышать от этого типа, как оказывается, слишком легковерного, большого фантазёра, но всё же верующего в сверхъестественное. Которого ему теперь придётся разочаровывать в его, может быть, лучших чувствах – Константин ведь в другом значении адвокат дьявола, а вот в каком, то вот это, скорей всего, не понравится такому, живущему в своей сказочной наивности человеку.

Но делать нечего, и Константин, поскрипев душой, говорит. – Вы не совсем правильно меня поняли. – Но дальше Константину не удаётся сейчас что-либо сказать, так как его собеседник так многозначно кивает в ответ головой, – ну-ну, начинаются свои отговорки и лукавство, так свойственное всем адвокатам, даже если они адвокаты по бракоразводным делам, – что Константину немедленно хочется рассмотреть дело этого типа в формате дьявольской юрисдикции, так, как этот тип на его счёт сейчас размыслил.

– Вы, господин только с виду хороший, разве не знали, что излишнее любопытство, до добра не доводит. И оно уже раз довело человека до потери рая, но видимо, это не та история, которая чему-то вас может научить. И вы не только не готовы останавливаться на достигнутом, а готовы пойти до самого конца и предела, если они есть в наличие (хотя бы из того же любопытства). – Хотел бы вот так выразить свою заботу об этом типе Константин, но не стал. Ведь слова в этом деле бесполезны, и Константин, решает не реагировать на эту демонстрацию недоверия незнакомцем, а до рассказывает нерассказанное.

– Я работаю при церкви, – серьёзно посмотрев на незнакомца, отчего тот поумерил свой недоверчивый пыл, заговорил Константин, – и моя должность называется «укрепитель веры». В мои обязанности входит сбор информации и доказательств, которые бы могли служить основаниями для отказа в канонизации или беатификации праведника.

– Это как? – спросил незнакомец.

– Я не могу говорить о частностях. А если в общих словах, то я выявляю наличие в праведнике несоответствий его личности и жизни, предъявляемым к святости требованиям церкви. – Сказал Константин.

– Грехов что ли? – с усмешкой спросил незнакомец.

– Скажем так, погрешностей. – Ответил Константин.

– Ну, это ещё хуже. – Сказал незнакомец.

– Почему? – спросил Константин, не поняв, что тот имеет в виду.

– Погрешность, это своего рода инструмент дьявола, под названием лукавство. Где он уже изначально опровергает тезис греха. – Как-то совсем неожиданно для Константина, незнакомец так глубоко углубился в этот вопрос. На что он даже и не знал, что ответить. И хорошо, что у того есть свои вопросы к нему. – А если есть адвокат дьявола, то, как я понимаю, то и у бога есть свой защитник. – Поинтересовался незнакомец у Константина.

– Мне, кажется, что вы больше знаете, чем говорите. – С лукавством во взгляде посмотрев на незнакомца, сказал Константин.

– У меня всего лишь деятельный ум. – Откинувшись на спинку стула, сказал незнакомец. – Ну а сделать логический вывод из ваших слов о наличии защитника бога, совсем не трудно. Это на поверхности лежит.

– Ну а вы чем занимаетесь? – теперь уже Константин заинтересовался и спросил незнакомца.

– Я-то? – усмехнулся незнакомец. – Я можно сказать архитектор. – Добавил незнакомец и сразу пустился в уточнения. – Но сразу сделаю оговорку. Не в том, всем известном значении, человека, имеющего дело с застывшей музыкой, с монументальным безмолвием, из которого нужно извлечь звуки. Я не строю стены, чьим строительством всегда сопровождается возведение границ творческой мысли архитектора, а я, наоборот, не то чтобы разрушаю, а я раздвигаю стены ограничений человеческой мысли, которые не дают человеку полностью самореализоваться. – Незнакомец замолчал, внимательно посмотрев на Константина.

– Не буду лукавить, – сказал в ответ на ожидание незнакомца Константин, – но я мало что понял.

– В каждом из нас стоят свои рамочные ограничения, за которые мы подчас не можем выйти, даже при наличии большого желания, – это заложенные в нас природой или воспитанием нравственные ориентиры, со своими красными линиями. Вот я и помогаю человеку снять эти барьеры. – Сказал незнакомец.

– Так вы психолог? – спросил Константин.

– Я архитектор. – Улыбчиво, но в тоже время твёрдо поправил Константина незнакомец, затем опять бросил взгляд за спину Константина и, продолжая смотреть туда, говорит. – А вы ей интересны.

– То, что недоступно, всегда притягательно. – Ответил Константин, не оборачиваясь.

– А вас, что сдерживает на пути к счастью? – спросил незнакомец.

– Обязательства. – Ответил Константин.

– Не быть счастливым? – недоумённо вопросил и не пойми кого незнакомец и, посмотрев на Константина, тут же дал ответ на это своё вопрошание. – Это противоречит природному замыслу насчёт человека и значит, должно быть им отвергнуто. Вы меня поняли? – уставившись на Константина, вопросил незнакомец. Константин со своей стороны несколько удивлён таким давлением на себя со стороны незнакомого человека и несколько в мыслях застопорился, не зная, как на его слова реагировать. А тот, видя эту немую реакцию Константина, начинает по слогам выговаривать следующий к нему вопрос и при этом, как сейчас слышится Константином, не своим голосом, а … Вот чёрт! Лилиан.

– Ты…ме-ня…слы-шишь? – задаёт вопрос незнакомец, а Константин, как заворожённый, полностью сконцентрировал своё внимание на его рте, откуда выходят эти слова, произнесённые Лилиан. – Да как такое может быть?! – ничего не понимая, задаётся про себя вопросом Константин и в этот же момент получает ответ на этот вопрос оттуда, откуда он уж точно не предполагал – от самой Лилиан, вдруг оказавшейся на месте этого незнакомца, и всё это происходит у них в доме, на прежнем месте, на кухне.

– Так меня слышишь или опять ушёл в глухую оборону!? – перекосившись в лице, нервно возмущается Лилиан, с ожесточением глядя на Константина. А Константин вот сразу и сообразить не может, что с ним происходит, и уходил ли он отсюда, или он так всего лишь задумался.

– Наверное, выдал желаемую фантазию за действительное. – Оглядевшись по сторонам, сделал вывод Константин. Ну а Лилиан тут же прицепилась. – Ты тут взгляд не отворачивай, а давай говори, что от тебя требуется.

– А я разве обязан это делать? – посмотрев на Лилиан, на прямую, с некоторым напором спросил её Константин. Лилиан только на мгновение замешкалась, и вслед, как само собой разумеющееся ответила. – Если ты ещё, конечно, считаешь меня своей семьёй и любишь.

– Вот значит как. – Задумчиво сказал Константин, обратившись взглядом в глубину взгляда и мысли встреченного им на пути своего воображения незнакомца. – Хм. И почему именно адвокат дьявола, а не защитник бога? – задался вдруг вопросом Константин. – Это всё кино. Там только такие персонажи демонстрируются, вот я и подсел на информационную иглу. Сейчас каждый на какой-нибудь игле, да сидит. А ведь то, что я себе такое нафантазировал, говорит о том, что я, пожалуй, с пессимизмом смотрю на себя и на свою жизнь. А представь я себя защитником бога, то тогда можно было говорить о моём оптимизме. М-да. – Вздохнул Константин, но не в полную силу, чтобы значит не потревожить Лилиан, всегда нервно реагирующую на его вот такие вздохи. Ей почему-то начинает думаться, что Константин, таким образом, выказывает своё отношение к их браку – мол, всё плохо и ещё хуже, и одно только и остаётся, как вздыхать. И при этом во всём виновата она, Лилиан, а он как бы не причём. Он должен снимать только сливки, тогда как она одна должна стараться осчастливливать его.

Нет уж Константин, более чем самонадеянный человек, у вас ничего не получится. И Лилиан вам не прислуга, чтобы по одному вашему щелчку растележиваться, и это вам придётся постараться, чтобы дотянуть семейные отношения до уровня счастья.

Константин же на этот раз не только так провокационно вздохнул, а он на этот раз пошёл дальше. А он вдруг для себя усмехнулся: «Адвокат дьявола нашёлся. Страховой агент всего лишь», и сам от себя не ожидая, вдруг так развеселился, что это всё вышло за пределы его всегда сдержанной натуры и вылилось наружу громким смехом. В результате чего Лилиан, потрясённая этой новой для себя выходкой Константина, выпала в свой осадок.

Глава 2

В ней будет рассказано о минусах и плюсах ведения разговоров в имеющихся в доме или квартире комнатах со своей специализацией, а так же в этой главе много чего хотелось бы изменить, но на это способен только её герой, Константин, который и попытается это сделать.

Как стало нам из доподлинных источников известно, а также из вышеприведённых, плюс можно сослаться на данные личной статистики, той разумной части вас, которая чуть ли не ежедневно вами лично в руки получает фиксированные данные о происходящем в вашем доме – то все требующие немедленного разрешения вопросы в кругу собственной семьи, среди её составных частей, супругов, выносятся на своё обсуждение в основном на кухню. И для этого есть свои немаловажные причины и основания.

Правда, кухня, хоть и немаловажная часть жилого помещения типа квартиры или дома, в котором, как правило, проживает любая среднестатистическая семья, где есть также гостиная, спальня, туалет с ванной и ещё пара другая кладовок в этом среднем случае, но всё же она отчасти проходное помещение. Куда и заходят лишь по требованию своего изголодавшегося желудка, или пополнить свои мысли видами внутреннего интерьера холодильника. А вот если бы человек был самодостаточен, и ему не требовалась подпитка извне, то тогда бы первый закон термодинамики дал бы сбой и был бы построен вечный двигатель в виде человека, и кухня бы потеряла свою актуальность за своей ненадобностью (из неё бы сделали ещё одну кладовку).

И по всему этому обстоятельству, связанному с кухней и её проходными характеристиками, где домашний человек на долго не задерживается и старается не связывать свою жизнь с кухней (это часто для его фигуры опасно), можно сделать предположительный вывод о том, что кухня на то и выбирается местом решения возникших вопросов, что она не довлеет на тебя своей субъективностью и не несёт в себе кроме дурманящих желудок и голову запахов, необъективного характера значений. И здесь можно, не опасаясь за то, что тебя, как, например, в спальне, мигом смогут склонить к выгодному не для тебя решению, поговорить на равных со второй стороной, назревшего или назревающего конфликта, у которой за ночь накопилось к тебе столько вопросов, что она, во-первых, всю ночь не могла уснуть, а во-вторых, как встала с больной от недосыпа головой, так и сразу попыталась всю свою головную боль переложить на голову здоровую, то есть Константина.

А Константин ещё вчера, когда он свой разговор с Лилиан так эффектно завершил последним, чего ранее никогда не бывало, прямо чувствовал, что на этом разговор однозначно не закончится, и для него обязательно будет своё продолжение и он весь день был в напряжении. Правда, он это продолжение ждал сейчас же, но Лилиан к его удивлению не накинулась на него сразу по приходу в спальню (с обвинениями, а не с другого рода неожиданными для долго состоящих в браке людям предложением пикантного характера), а явно желая его помучить своей неопределённостью и ожиданием расплаты за свою дерзость, с недовольным видом всю ночь ворочалась, накапливая побольше злости на утро.

И вот тут-то главное, утром им не разойтись друг с другом. Что только на первый взгляд чрезвычайно сложно сделать, раз Константин и его супруга, Лилиан, спят в одной кровати, хоть и по разные стороны. Ведь у каждого из них намечен на разное утреннее время подъём, и притом это время подъёма так кардинально разнится и не пересекается между собой, что нужно действительно обладать завидным самообладанием, чтобы уже с утра здесь не разойтись. А всё дело в том, что у каждого из них на утро были поставлены разные цели, – Лилиан наметила себя подъём на то время, когда можно будет Константина перехватить для серьёзного и отчасти требовательного разговора, тогда как Константин всем собой хотел избежать этой утренней встречи, – а это две находящиеся в разных плоскостях задачи, где только одна из них может быть выполнимой, как они до этого утра думали.

И вот Лилиан, придя в общую спальню вслед за Константином, уже под вечер, полная зрительного негодования на этого выносителя её мозга, нет ему прощения, Константина, с надувшимися губами занимает своё место на своей стороне кровати, и при этом не просто так, как раньше, – она с недовольством: «Подвинься», задом толкала в бок Константина, а затем с той нервностью: «Дай одеяло», одёргивала на себя всё одеяло (затем следует одёргивание одеяла со стороны Константина, итак пока отношения с одеялом не от балансируются), – а подчёркнуто вежливо, с боку.