Текст книги "Когда растает снег... (СИ)"

Автор книги: Игорь Семенов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Интерлюдия

Прибытие советского корабля – всегда праздник для местных жителей! Ведь после разрыва хозяйственных связей с США и Европой, после неурожая и голода первых лет года после Катастрофы, когда ливни буквально смывали все посевы, а многое пришлось под угрозой атомных бомбардировок отдать янки, после прокатившейся по континенту череды больших и малых войн экономика была практически разрушена… Дефицитом стало буквально все – и никакая Хунта исправить это была не в состоянии. Южноамериканские страны и раньше не имели самодостаточной экономики, а теперь и от нее остались жалкие огрызки… Да, где-то пытались запустить отдельные заводы, возобновить работу шахт, но и это шло через пень-колоду, постоянно натыкаясь на уйму проблем. Так что редкие советские поставки были тем, что позволяло хоть как-то удержаться на плаву и не лишиться и того немногого, что еще осталось.

Первым в порт, как обычно, вошел ракетный крейсер, еще несколько военных кораблей остались в море, а затем на разгрузку двинулись сухогрузы – которые, впрочем, нынче ходили под все тем же флагом советского военно-морского флота… Гражданского флота, впрочем, нынче и вовсе больше не существовало. Даже на палубах торговых кораблей были смонтированы пулеметные турели и мелкокалиберные автоматические пушки для самообороны и дежурили военные моряки. Это, конечно, отнимало часть полезной нагрузки, но безопасность – она нынче превыше всего! Уж во времена, когда в море пираты порой на эсминцах ходят… Хотя последнее все же – большая редкость в виду дефицита топлива. Так выходят лишь когда заранее узнают про идущую крупную «добычу»… Впрочем, от советского конвоя шарахались врассыпную и такие ребятки. Советские противокорабельные ракеты – они и в новой реальности не потеряли убойную силу… Правда, нашлись и такие смельчаки, кто сам выходил на связь с советскими и предлагал продать что-нибудь ценное – в обмен на топливо или какие-нибудь нужные запчасти. Иногда такие сделки даже совершались – в нейтральных водах, под прикрытием крупных военных кораблей или подводных лодок СССР. Но чаще подобных желающих просто слали лесом, крепким русским матом.

Но вот первый из кораблей уже у причала, и ожившие портовые краны начинают разгрузку. Таскают с места на место здоровенные ящики и какие-то бочки, тут и там слышатся ругательства на русском и испанском, съезжают по настилу грузовики – не советские, привезенные с собой американцами. А следом начинают на их место загружать «местные» – в основном, различные фрукты с овощами…

К соседнему причалу подходит зерновоз, из которого вытаскивают на берег пневмотранспортеры и собирают из металлических труб магистраль, тащат к ним электрические кабели. Но вот заунывно завыли вентиляторы, и первые тонны зерна пошли в трюмы советских судов.

А тем временем на берегу началась оживленная торговля… Скупившие весь привезенный из СССР груз местные перекупщики, мигом задрав цену в несколько раз по сравнению с советской, принялись продавать народу все, что душе угодно! Но, несмотря на это, желающих все равно было с избытком! Правда, в основном из «обеспеченных» слоев… Ибо простому люду оставалось только издалека смотреть на этот «праздник жизни».

Впрочем, тут торговали преимущественно всякой мелочью. А вот чуть в стороне шла и другая торговля – здесь посредниками выступали уже назначенные Хунтой чиновники. Что-то, конечно, они оставили на государственные нужды, но значительная часть привезенного уже заранее была определена под перепродажу. Вон как те же привезенные из СССР автомобили…

Впрочем, до всего этого советским морякам уже не было никакого дела… Сдали груз портовым властям – и на том их работа закончена! Осталось лишь загрузиться тем, что нужно Советскому Союзу, и отправиться домой. Уже на следующий день, закончив с погрузкой, советская флотилия двинулась в обратный путь. Впереди лежала далекая дорога через Атлантику, Средиземное и Черное моря в порт Одессы…

Спустя еще несколько дней жизнь портового городка вновь войдет в привычное унылое русло… Местные жители погрузятся в свои повседневные заботы, главной из которых было – выжить в это непростое время, когда, несмотря на формальную власть Хунты, на руинах страны какой-нибудь новоиспеченный мафиозный босс был круче полиции и всех государственных служб вместе взятых, во многих местах до сих пор царила анархия, а уж в глубину сельвы и вовсе лучше было не заглядывать – там прочно обосновались объявившие себя наследниками «империи инков» бандиты, которые хоть в большинстве своем и были обычными белыми или метисами, но, по слухам, заправлял ими какой-то объявивший себя потомков инков бывший наркобарон…

***

Небольшой конвой шел на север – и, откровенно говоря, Сергей и не знал, куда ему теперь податься… Все его планы накрылись медным тазом – а ведь, казалось бы, все так хорошо начиналось!

Корпорация «Бешеный кролик» на какой-то миг смогла добиться больших успехов, он даже заручился поддержкой вице-президента «Австралийских штатов»… Конечно, за это пришлось щедро поделиться, но когда большой бизнес делался иначе? Да, какой-то краткий миг казалось, что будущее прекрасно, а его ждут светлые перспективы… Пока не прилетел тот «удар возмездия» от англичан, и власть рухнула. Потом годы гражданской войны, где волей судьбы и благодаря связи с нужными людьми Сергей вознесся до лидеров одной из двух сильнейших группировок, подавив нескольких «конкурентов» за верховную власть. В чем ему немало помогли и контрабанда оружия через пиратов, и диверсии против конкурентов. В ход шли самые грязные трюки и методы устранения конкурентов! И в итоге он остался один на один с набравшими мощь так называемыми «централами» – сборной массой из бывших американских и австралийских вояк, кем руководил один из бывших американских генералов. Один из немногих, кто эвакуировался в Австралию и не попал под «удар возмездия». И вот тут-то нашла коса на камень!

Договориться с военными не получилось – для них Сергей и его «корпорация» были лишь опасными конкурентами, кого следует уничтожить. Так что не прошло ни одно из мирных предложений Сергея – американцы не хотели ни делить материк на две страны, ни дать Сергею важных постов в правительстве, ни, что было последней попыткой договориться, сделать его военных частью своей армии, а самому Сергею дать генеральское звание… Все, что ему предлагали – распустить свою «армию», сдать «незаконно захваченные» города, ресурсы и так далее по списку и стать обычным бизнесменом, что Сергея никак не устраивало. Просто потому, что после этого за его жизнь никто не даст и ломаного гроша… Полтора года между сторонами был своего рода вооруженный нейтралитет, но потом началась война – короткая и жестокая, с массовым применением химического оружия, тяжелой техники и боевой авиации, чего у самого Сергея почти не было.

За два месяца американцы зачистили почти весь материк. И если в первых боях его армия сражалась изо всех сил, то после череды крупных поражений она начала рассыпаться на части, массовое распространение получили дезертирство и переход на сторону врага – ведь, по сути, все воевавшие были теми же австралийцами и американцами. Делить им было особо нечего – вопрос был лишь в том, чтобы занять сторону сильнейшего. А он определился быстро!

И вот теперь ему осталось лишь бежать… Большого флота у «корпорации» не было, да и часть судов потопили прямо у причала авиацией, но самому Сергею и трем с лишним тысячам его ближайших сподвижников удалось вырваться из этой западни. Осталось лишь драпать куда подальше! Только он не знал, куда именно.

– Куда плывем-то? – выйдя на палубу и подойдя к шефу, спросил помощник Сергея Джеймс.

В отличие от него, он был коренным австралийцем… И остался с Сергеем до конца из-за того, что ненавидел янки, считая их виновниками ядерных ударов по континенту. И, в принципе, был не далек от истины… Ведь именно из-за «понаехавших» американцев местное правительство решило послать лордов лесом, выставив такие условия поставки продовольствия, что те почувствовали, что их хотят развести как последних лохов. Фактически они бы просто лишились власти над континентом за сущие гроши, если говорить по прежним ценам! А там уж понеслось…

Под английскими бомбами погибла и почти вся его семья Джеймса. А в начавшейся войне его счеты к янки лишь множились…

– А хрен его знает! – с размаху швырнув в море полупустую бутылку виски, выругался Сергей. – Мне уж все равно!

– Можно было б в Новую Гвинею, – заметил Джеймс. – Но там нас могут достать… Не сейчас, так через пять или десять лет. В том, что эти уроды постараются подмять под себя соседей, я даже не сомневаюсь. Да и вулканы там, если верить передачам русских, до сих пор не утихают. Как и в Новой Зеландии…

– Ее, говорят, вообще снесло в океан почти! – пьяно качнувшись, произнес Сергей.

– Знаю, еще в самом начале, когда там вулканы рванули вовсю… – согласился Джеймс. – Наши там еще до пришествия «этих» бывали…

– Всякие острова тоже отпадают, – продолжил Сергей.

– И они отпадают, – согласился помощник. – Мало того, что там вулканов куча и если даже они не извергаются сейчас, то кто знает, что будет через год… Но если и ничего не случится – там нечего даже попросту жрать.

– Согласен, – согласился Сергей.

– В Индокитае сейчас, говорят, от китайцев не протолкнуться, – продолжил Джеймс. – В Индии такая свара, что никому мало не покажется. В Иране русские сидят. Ближний Восток и Африка опустошены эпидемией и туда лучше не лезть, если жить хочется…

– И что ты предлагаешь? – обращаясь к помощнику, спросил Сергей.

– Мадагаскар, – ответил тот. – Он и от Австралии далеко… «Эти» не достанут. Там и места полно, и полезные ископаемые, и земли для сельского хозяйства… И, в то же время, отделен проливом от Африки. Легко защититься от этой новой лихорадки…

– Мадагаскар, значит, – задумчиво произнес Сергей, а затем на несколько минут задумался. – Ну Мадагаскар – так пусть Мадагаскар! Плывем на Мадагаскар! – закончил он.

Наличие хоть какого-то плана сразу изрядно улучшило настроение… Пусть даже и сам этот план буквально шит белыми нитками.

Глава 3

Забравшись в кабину тепловоза, Дмитрий пристроился на сиденье и приступил к предрейсовой проверке… Давно привычная, обыденная работа. Как и давно привычный, уж сколько раз тут ездил, маршрут… Необычным был только локомотив – вместо сменивших электровозы и уже ставших привычными «Машек» в рейс выдали «тройник» ВЛ10Д. По сути-то это был всего-навсего обычный электровоз ВЛ10 – только между первой и второй секциями вцепили дополнительную, в которой стоял дизельный генератор. Ну и несколько переделали систему управления вместе с пультами – убрали ставшее ненужным оборудование, добавили другое, которое обеспечивало работу с дизелем и управление промежуточной секцией. И вот теперь бывших «электровозников» после краткого курса по ознакомлению с подвижным составом посадили на эти ВЛ10Д…

Запустив дизель, машинист принялся готовиться к отправлению. Вот уж все, что положено по инструкции, проверено, зажегся желтый свет вместе со вторым, мигающим, желтым на выходном светофоре – пришла пора отправления. Отпустить тормоза, перевести ручку контролера в ходовое положение, и тепловоз с прицепленным к нему здоровенным составом отправляются в путь…

«Рейс из зимы в лето» – так за прошедшие годы стали называть машинисты такой маршрут. Несмотря на разгар лета, здесь, за Уралом, в глубине лесов, в оврагах до сих пор лежит плотный, спрессовавшийся за прошедшие годы, снег… Снег, который никак не растает даже на пятый год Долгой зимы – хотя Дмитрий и видел, что его стало куда меньше, чем было в то же время в прошлом году. Вон даже из кабины локомотива видно текущие ручьи… Из-за этого во многом и те проблемы, что все время возникают при эксплуатации железной дороги. Размывы, просадки – все это давно стало обычным делом. Не просто так и на многих участках скорость была ограничена тридцатью-сорока километрами в час… А еще – даже сейчас, в разгар лета, то и дело бывали ночные заморозки.

– Ограничение на семнадцатом километре сняли, – заметил помощник.

– Понял, ограничение на семнадцатом километре сняли, – повторил машинист.

Не иначе как только что отремонтировали пути… Что военные железнодорожники, что их гражданские «товарищи» работали буквально днями и ночами – лишь бы обеспечить бесперебойное движение на линии. Ведь железная дорога – это нынче объект стратегического значения.

Позади осталась станция, и теперь поезд ехал по лесостепи, периодически проскакивая по мостам через небольшие речушки… Некоторые из них до сих пор были деревянными «времянками» – до восстановления капитальных сооружений дело так и не дошло из-за промерзания грунта. Отремонтируешь сейчас, а через год-другой мост развалится? Ну да ездить можно, а ко всевозможным ограничениям скорости бригадам их депо не привыкать… Так что состав по-прежнему на юг. Теперь чем дальше – тем теплее будет… Все меньше и меньше становилось и снега – и в какой-то момент он и вовсе пропадет, а по сторонам дороги начнутся засеянные «пырейкой» поля. Это Дмитрий тоже знал – бывал он и там…

– Когда ж все это кончится? – глядя на очередной заснеженный овраг, по дну которого бежал достаточно крупный ручей, исчезавший в водопропускной трубе под насыпью.

– А хрен их знает, – философски пожал плечами машинист. – Климатологи вон говорят, что в следующем году у нас снег окончательно сойдет… Но как прежде уж точно никогда не станет. Про сельское хозяйство вон надолго забыть можно, это уж точно. Не просто так и деревни все эвакуировали. Вон тоже…

Как раз в это время поезд проезжал мимо заброшенной деревни, «красовавшейся» проваленными под тяжестью снега крышами, что ярко демонстрировало только что сказанные слова. Да, если б не месторождения полезных ископаемых, если б не ряд стратегически важных предприятий, вроде тех же металлургических заводов, то СССР, скорее всего, просто бросил бы эти места, эвакуировав еще остающееся население. Но сделать это было нельзя…

Уйти с Урала, с Кузбасса, из Сибири – это будет крах и так с трудом держащейся на плаву экономики. А потому будут и дальше работать заводы и шахты, будут ходить поезда и ездить автомобили. Потому что надо! «Так надо!» – и этим все сказано.

То и дело по сторонам от дороги попадались столбы со светофорами – не старые, что стояли еще до Долгой зимы, а новые. Поставленные метрах в пяти от железнодорожного полотна – так, чтобы не мешаться снегоочистителям. То и дело попадались навстречу другие поезда – в основном, с «Машками» в голове, хотя разок попался и еще один ВЛ10Д из их депо. Недавно им прислали целую партию таких локомотивов.

А вон – место уже давнишнего крушения… Еще во вторую зиму здесь сошел с рельс грузовой состав – и все дело в лопнувшего на морозе рельса. Два десятка вагонов разбиты до исключения из инвентаря и прямо на месте были порезаны на металлолом, еще примерно столько же вагонов и тепловоз пришлось отправить на капитальный ремонт на завод. Машиниста с помощником спасла низкая скорость поезда, но все равно несколько месяцев они пролежали в больнице с множественными переломами. Впрочем, если б не самоходный снегоочиститель сопровождения, то они бы даже просто не добрались до больницы – замерзли бы, не сумев выбраться из легшего на бок локомотива. Перебой в движении составил больше суток – пока все растащили да отремонтировали…

Сейчас о не столь уж и давней аварии напоминали лишь поломанные деревья да, если приглядеться, можно было бы увидеть среди травы куски разбитого стекла и каких-то пластмасс… Все металлическое-то давно вывезли и отправили на переплавку – не так нынче много металла в стране. Хотя в первую зиму на севере и в удаленных местностях побросали немало сломанной техники, которую просто не было возможности вытащить в тех условиях… И далеко не всю ее забрали даже с наступлением лета.

На ближайшей станции пришлось остановиться, пропуская пассажирский состав с «модернизированным», получившим вагонную компоновку и вторую кабину управления, тепловозом ТГМ3. После чего поезд двинулся в дальнейший путь… И вскоре на соседнем пути показался небольшой путейский состав с машиной ВПО-3000 – выравнивали путь, подбивали балласт…

– Ремонтируют, – глядя на ведущиеся работы, усмехнулся помощник машиниста.

– Ремонтируют, – усмехнулся в ответ Дмитрий. – Как будто этот ремонт когда-то заканчивается… Вернутся ли времена, когда можно будет спокойно работать?

– Когда-нибудь вернутся, наверное, – усмехнулся в ответ помощник. – Вон говорят по телевизору, что в следующем году снег должен наконец-то сойти…

– Должен, – усмехнулся машинист. – Только сойдет ли? А впрочем… Я уж и привык как-то ко всему этому… Порой кажется уж, что и не было никогда другой жизни.

– Мне тоже, – усмехнулся помощник. – Я ж тогда всего год как в училище поступил… А как все началось, нас сразу на ускоренный курс да на снегочист посадили…

Ну да, нынче-то у железнодорожников это считалось самой простой работой – управление самоходным снегоочистителем. Хотя в том и не было ничего удивительного – скорости движения маленький, управление простейшее. Можно сказать, не сложнее какого-нибудь трактора… Ну а как студенты-машинисты доучатся, наберутся какого-никакого опыта – тут уж можно и на нормальные поезда переводить… А впрочем… Разве мало железнодорожников нынче могли бы рассказать подобную историю? Так что помощник даже не стал говорить дальше – они и так ведь все знали и прекрасно понимали.

Долгая зима раз и навсегда поменяла судьбы миллионов советских людей… Особенно тех, кто жил на подлежащих эвакуации территориях, где оставалась лишь часть населения. Порой эти изменения были к лучшему, гораздо чаще – к худшему. Однако в любом случае было ясно одно – такой, какой была раньше, их жизнь не будет уже никогда…

***

И вот снова Михаил едет в Москву… На этот раз – на какое-то совещание по вопросам развития электроники и вычислительной техники, где по каким-то причинам советское руководство захотело увидеть и его.

Откровенно говоря, он не больно-то любил все эти поездки в столицу… С куда большим удовольствием он бы провел свободное время дома, в кругу семьи. Или занимаясь какими-нибудь важными делами по хозяйству… А то порой ему даже стыдно было за то, что своими отъездами он фактически сваливает работу на плечи жены с родителями. Но что поделаешь – дела государственные… Зарекомендовав себя как «гения», как перспективного кадра, Михаил в какой-то мере лишился самостоятельности. Теперь на него строили какие-то планы, его включили в какие-то свои расчеты руководители государства. И ничего с этим уже не поделаешь!

«Есть традиция добрая в комсомольской семье:

Раньше думай о Родине, а потом о себе».

Так когда-то пелось в известной Михаилу комсомольской песне… И в новых условиях ее текст можно было бы считать как нельзя более актуальной. С одной небольшой поправкой – что, думая о Родине, ты думаешь и о себе. Ведь если не станет страны – не станет и тебя самого… Или, в лучшем случае, будешь влачить жалкое существование на руинах былой цивилизации. И, прекрасно понимая это, люди шли и работали…

Интересно, а написана ли та песня уже в нынешнее время? А, впрочем, не все ли равно? Уж изобретать заново песни Михаил точно не собирался… Нехорошо это – присваивать себе чужое творчество, и так один раз еле отбрехался. Да и не хватало ему еще и славы поэта… Нафиг-нафиг! И так уж засветился по самое не могу… Настолько, что его включили в какие-то свои планы советские руководители.

Откровенно говоря, он бы предпочел прожить свою жизнь достаточно тихо и незаметно, как и в прошлый раз. Никуда не высовываться, не лезть со всякими идеями… Но уж так сложилась жизнь! Отсидеться в стороне, прикинуться шлангом – это в нынешней ситуации было бы просто преступлением.

Попутчиками по купе в этот раз оказались командированные с НИЭТИНа, двое инженеров, парень с девушкой, и какой-то мужик с «Серпа и Молота»… И, что самое интересное, первых двоих Михаил знал – хотя в прошлой жизни познакомился с ними гораздо позже, причем по отдельности. Так что, познакомившись с этой парочкой и, якобы случайно узнав, что все они связаны с электроникой, Михаил мигом завел разговор, который вроде как случайно вышел на тему СВЧ-электроники и СВЧ-приборов, чем он занимался и раньше. И вскоре этот разговор настолько увлек всех троих, что Михаил даже, сделав вид, что ему это буквально только что пришло в голову, подкинул собеседникам несколько идей из будущего по СВЧ-электронике. Даже взял кое-что из своих собственных разработок более позднего времени… За авторскими правами Михаил не гнался совершенно – тем более, что дома в столе у него и так уж лежит целая пачка авторских свидетельств, которые он по большему-то счету и не заслужил. И, что самое главное, его собеседникам эти идеи очень даже пришлись по вкусу! Впрочем, чего еще ждать, если общаешься с будущими доктором и кандидатом наук?

А тем временем за окнами поезда проносился хмурый осенний пейзаж… Хоть на дворе и было всего начало сентября, то на улице уже было холодно, сыро и дождливою, что еще раз напоминало о том, что на дворе до сих пор стоит Долгая зима. То и дело начинал моросить мелкий дождик, на платформах попадавшихся по пути станций стояли лужи, а люди старались прятаться под зонтиками… Да, осень наступала рано – хотя к этому ведь уже давно привыкли? Чай не 67-й год, когда уже в октябре снег лег… И стоило только подумать о том, как и в разговоре всплыла тема:

– Раньше я любила осень! – глядя в окно, поморщилась Юлия, та самая инженерша с НИЭТИНа. – А теперь ненавижу… Как вспомню первые годы…

– Хреновое было время, – согласился с ним ее коллега Федор. – У меня двоюродный брат тогда помер от воспаления легких… На стройке застудился.

– У нас в комсомольском отряде почти все переболели, – тоже вспомнил Михаил.

Ну да – чудо уже то, что сам тогда не свалился. Насморк в тех условиях можно было и вовсе не считать за болезнь. А вот та же Вика тогда бронхитом переболела, как и многие его товарищи. А кто-то и вовсе тем же воспалением легких… Да, тяжело тогда было – и в 66-м тогда еще не знали, что главные трудности только начинаются. Что впереди – Долгая зима…

Увы, но, как сказал еще товарищ Сталин, история не имеет сослагательного наклонения. И даже то, что сам Михаил оказался тут, в альтернативном прошлом, мало что меняло. Предотвратить извержение Лонг-Вэлли он все равно не мог.

– Будь прокляты эти твари! – с ненавистью произнесла Юлия. – Жили себе, радовались жизни… А тут им понадобилось этот вулкан взорвать!

Из дальнейших разговоров Михаил узнал и некоторые подробности о работе предприятий СВЧ-электроники в прошедшие годы. После землетрясения производство было возобновлено лишь спустя две недели – ждали, пока все утихнет, пока наладится работа служб снабжения и городского хозяйства. Однако в итоге из-за остановки цикла часть приборов осталось только списать в брак – они вышли из строя при аварийном отключении электропитания… На замену им начали делать новые, но в декабре, после ввода в стране Особого положения, пришел приказ о приостановке производства и консервации большей части оборудования. Осталась, можно сказать, только механичка и сборка, где делали совсем другие детали под совсем другие изделия… Конструктора же с технологами и вовсе занимались совершенно сторонней работой, не имеющей никакого отношения к СВЧ-технике. Впрочем, оно было и понятно… Военные заказы исчезли напрочь. Приборы для космоса на какое-то время тоже стали не нужны – тем более, что на несколько запусков они имелись уже готовые.

– К производству электроники мы в 68-м вернулись, уже осенью, – заметил Федор. – Когда начали спутники для метеорологов делать…

А вот чего Михаил не ожидал совершенно – так это того, что уже успел стать узнаваемой личностью. И все благодаря тем самым, уж будь они не ладны, двум Сталинским премиям! Еще бы – не часто два раза подряд дают одну из высших наград страны какому-то студенту из обычного областного центра!

Впрочем, Михаил-таки сильно недооценивал то, насколько широко распространились «подброшенные» им идеи… И пусть они и впрямь не оказали решающей роли в вопросе выживания советского народа в Долгую зиму, но смогли в некоторой мере облегчить эту задачу… Со своего места он, конечно, видел, как расходятся по стране новое оборудование для сельского хозяйства – пневмотранспортеры, зерносушилки нового типа, комбайны для уборки «низкорослых культур». Однако при этом Михаил совершенно не имел понятия, сколько выпускается тех же ЧПУ станков гидроабразивной резки или, тем более, пневмоУШМ, сколько строится автоматизированных тепличных комплексов, насколько активно внедряются новые идеи по автомобилям или электронной технике…

Как-то незаметно на столе появилась прихваченная из дома или купленная у проводников в поезде еда и даже выпивка… Впрочем, пили не алкоголь, а обычные компоты из южных фруктов – их теперь выдавали по все тем же продуктовым карточкам. Причем, фрукты там были как выращенные в южных республиках СССР, так и завезенные из других стран – вроде той же Южной Америки. Напоследок закусили взятыми с собой Михаилом пирожками – их вчера его мать пекла, чуть ли не впервые за все годы Долгой зимы. Точнее, прошлый раз был на свадьбе Машки, младшей сестры Михаила. Муку-то в регулярном порядке только совсем недавно выдавать начали, до того лишь хлеб был – причем, в первые годы с отрубями.

– Пирожки, домашние, – взяв в руки свою долю, Юлия аж зажмурилась и тщательно принюхалась к ним. – Как же давно не видала их…

– На заводе как будто не выдавали по праздникам, – усмехнулся Федор.

– Это не то… – протянула в ответ девушка. – Эх, а были времена…

– Ничего, будет еще и на нашей улице праздник, – усмехнулся в ответ Михаил.

– Наверное, – неопределенно пожала плечами девушка. – Хотя уже с трудом в это верится…

– Самое главное – что мы выжили, мы сохранили свою страну, сохранили современную промышленность и сельское хозяйство, – заметил Михаил. – Так что имеем неплохую базу для того, чтобы все восстановить…

– Ну если сравнивать с той же Европой, то у нас и впрямь все прекрасно, – усмехнулся в ответ Федор.

Вскоре же пришло время спать и, забравшись на свою вторую полку, Михаил стал укладываться. Вот только сон что-то не шел… Вместо этого, ни с того, ни с сего, в голову стали лезть воспоминания о прошлой реальности. В отличие от этого мира, там не было никакой Долгой зимы, не было разрухи, но… Вместо этого там были совсем иные проблемы. И кто знает, какие еще хуже?

Взять хоть ту же реабилитацию нацистов и всякой сволочи, что была проведена в середине 50-х… Сколько всякой сволочи, порой матерых уголовников и фашистских головорезов, вышло тогда из тюрем! И все это потом немало аукнулось всей стране… А ХХ съезд и «борьба с культом личности», где Хрущев, сводя свои личные счеты со Сталиным, смешал с дерьмом всю историю страны и подорвал доверие народа к партии? А зажравшиеся партбюрократы, кто давно плевать хотел на интересы народа и пропагандируемые той же партией идеи. Те самые «члены», которые не достойны считаться коммунистами? И пусть в этом мире куда больше власти имеет не партия, а Совет Министров, но что мешает таким же перерожденцам пролезть и на министерские должности? А всякие «мажорчики», детишки партийных и советских начальников, возомнившие себя новыми господами, которым можно все, что пожелается? И ведь и тут такое бывало – вспомнить хоть нашумевший скандал четырехлетней давности с «дуэлью» в Москве и попыткой мамочек-папочек тех детишек все спустить на тормозах, замести следы? А те же цеховики?

Да, в этом мире что-то было лучше уже изначально – например, не было «десталинизации» или хрущевской ликвидации артелей. Писали, правда, порой в газетах и статьях про «ошибки и перегибы сталинского времени» как следствие целого ряда сложившихся на тот момент в стране объективных и субъективных исторических факторов вроде повальной безграмотности, нехватки квалифицированных кадров в органах власти, политической близорукости ряда людей и «наследия гражданской войны». Несколько ужесточили артельное законодательство, усилив контроль за их деятельностью. Да, здесь руководители по-прежнему отвечали за результаты своей деятельности, а порой и проводили чистки партийного и государственного аппарата – правда, на смену расстрелам и лагерям чаще всего приходила «непочетная» отставка без права в дальнейшем занимать какие-либо руководящие должности. Обвинять всех не справившихся со своей работой в шпионаже и вредительстве при товарище Пономаренко стало не принято – вместо этого обвиняли в головотяпстве, бесхозяйственности и «вопиющем непрофессионализме» при выполнении служебных обязанностей.

И все равно Долгая зима вскрыла целый ворох проблем! Неспроста в той же Средней Азии пришлось пойти на самые что ни на есть чрезвычайные меры по наведению порядка. Уж если для ареста некоторых деятелей проходилось чуть ли не военную операцию проводить… Неспроста правительство пошло и на выдачу оружия коммунистам и комсомольцам – можно сказать, это было на грани жеста отчаянья. И кто знает, о каких еще проблемах страны Михаил не в курсе?

И, в то же время, советское руководство показало себя достаточно толковыми специалистами для того, чтобы суметь наладить жизнь даже в таких трудных условиях… В условиях, которые поставили на колени многие другие страны. И оттого авторитет товарища Пономаренко теперь взлетел на просто небывалую высоту, а в правоте советской идеи были свято убеждены буквально все от мала до велика. Даже те, кто раньше нередко оглядывался на Запад, считая, что там жизнь лучше, теперь в большинстве своем стали поддерживать политику советской власти… Ведь они выжили – и этим все сказано! «Мы самой своей жизнью доказали правоту советской идеи», – так теперь говорили буквально повсюду. И Михаил даже не знал – стоит ли считать такой подход к идеологии правильным, или же он таит в себе свои опасности?

Приехал в Москву Михаил так толком и не выспавшись – а буквально у самого перрона его уже ждали. Черная правительственная «Волга», куда они сели, буквально на десять минут заскочила в одну из правительственных гостиниц, а уже сразу после этого рванула куда-то в сторону Москвы.

– Куда едем-то хоть? – с интересам глядя на проносящуюся за окнами Москву «новой эпохи», все же поинтересовался Михаил.

– На совещание, – коротко ответил сидевший на переднем сиденье машины сопровождающий. – В министерство электронной промышленности…