Текст книги "Суицидальное поведение: психологические аспекты"

Автор книги: Игорь Погодин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

1. К экстраперсональным факторам следует отнести:

а) психозы и пограничные психические расстройства;

б) суицидальные высказывания, повторные суицидальные действия, постсуицид;

в) подростковый возраст;

г) экстремальные, особенно так называемые маргинальные условия жизнедеятельности;

д) утрата престижа;

е) конфликтная психотравмирующая ситуация;

ж) пьянство, употребление наркотиков.

2. Среди интроперсональных факторов можно выделить:

а) особенности характера;

б) сниженная толерантность к эмоциональным нагрузкам и фрустрирующим факторам;

в) неполноценность коммуникативных систем;

г) неадекватная (завышенная, заниженная или неустойчивая) самооценка;

д) отсутствие или утрата целевых установок или ценностей, лежащих в основе жизни, и т. д.

В процессе анализа релевантных суициду факторов нельзя не остановиться на так называемом эффекте Вертера – совершении самоубийства под влиянием чьего‑либо примера. Эпидемии самоубийств, особенно в молодежной среде, может породить талантливое произведение искусства. Так, доказательно установлено, что появление в 1744 г. «Страданий юного Вертера» Гете, гениального описания жизни и смерти юноши от несчастной любви, вызвало целую волну самоубийств среди молодежи в подражание любимому герою. Примерно такой же эффект на русское общество начала XIX в. оказала «Бедная Лиза» Н. М. Карамзина. Сотни американцев в свое время последовали примеру Мэрилин Монро, версия об отравлении которой широко обсуждалась в печати. Тот же эффект наблюдался после смерти Есенина. Вероятно, описанный феномен кроется в перенесении положительного отношения к герою на все его действия и в «подсказке» потенциальному суициденту способа решения возникшей острой конфликтной ситуации, из которой сам суицидент не видит выхода.

В связи с вышесказанным среди суицидологов возник спор о целесообразности «рекламы» подобных «рецептов» решения конфликтов на страницах печати.

Но вернемся к факторам, определяющим реальный суицидальный риск. Постановка суицидологического диагноза (а он, по мнению многих исследователей, так же правомочен, как и другие) должна осуществляться с учетом как суицидальных, так и антисуицидальных факторов [А. Г. Амбрумова, Л. И. Постовалова]. К последним можно отнести следующие:

1. Выраженная эмоциональная привязанность.

2. Родственные обязанности.

3. Чувство долга, понятие о чести.

4. Зависимость от общественного мнения (в том случае, если общественные нормы не допускают суицида).

5. Наличие планов, определяющих цель в жизни.

6. Внимание к собственному здоровью.

7. Представление о неиспользованных возможностях.

8. Наличие эстетических критериев мышления.

9. Экзистенциальное осмысление конфликта.

10. В последнее время утраченная когда‑то вера возвращает свое былое влияние, в том числе и на решение потенциального суицидента. Таким образом, это позволяет рассматривать веру как важный антисуицидальный фактор.

Проблема самоубийства возникла на заре человечества и формировала на протяжении многих веков противоречивые отношения к себе (приложения 4, 5). Однако изучаться она стала сравнительно недавно. И мифы, которые когда‑то окружали суицид, и по сей день живут в общественном сознании.

Возрастные особенности суицидального поведения

Суицидальное поведение на разных этапах онтогенетического развития имеет свои особенности. Самоубийство во всем мире имеет подвижные возрастные пики, но при сравнительной статистике выделяются два основных: «пик» молодости – от 15 до 23 лет и «пик» инволюции – после 40 лет. Наибольшим своеобразием, как показывают опыт и данные многочисленных исследований, характеризуются детско-подростковый и инволюционный периоды жизни человека.

Детско-подростковый этап онтогенеза

Аутоагрессивные действия детей и подростков чрезвычайно опасны. Суицидальные тенденции после попытки сохраняются у 60 % суицидентов.

Отличительной особенностью детского возраста, по мнению Е. Шир [1984], является отсутствие страха смерти ввиду несформированности самого понятия смерти. По мнению большинства исследователей [Е. Шир, 1984; В. Т. Кондратенко, 1988; Planck, 1977; Lange, Ficker, 1980 и др.], концепция смерти у ребенка приближается к концепции смерти взрослого лишь к 11–14 годам. Кроме того, для этого возраста характерно несоответствие целей и средств суицидального поведения: иногда при желании умереть выбираются не опасные с точки зрения взрослых средства и, наоборот, демонстрационные попытки нередко «переигрываются» из-за недооценки опасности применяемых средств и способов. Ввиду незрелости и отсутствия жизненного опыта даже незначительная конфликтная ситуация кажется безвыходной, а потому становится чрезвычайно суицидоопасной. Большое значение для этого возраста имеет отягощенный семейный анамнез. Суицидогенные составляющие семейного воспитания – гиперопека, авторитарность родителей с ригидными установками, низкий культурный и образовательный уровень родителей. Конфликты с семьей чаще всего связаны с неприятием молодым человеком системы ценностей старшего поколения.

Исследование Могилевского областного социологического центра, проведенное весной 1997 г. [Ю. М. Бубнов, Н. В. Ярощенко, 1997], показало следующее. Если среди взрослых суицидентов со значительным перевесом (1/3) преобладают мужчины, то в подростковой среде – ситуация обратная: среди девочек выявилось почти в 2,5 раза больше потенциальных самоубийц, чем среди мальчиков того же возраста (3,9 % против 1,6 %). Дело здесь, по-видимому, не в половых различиях, а в опережающем развитии девочек в этом возрастном диапазоне. Влияние возрастного фактора на суицидальный синдром достаточно явно прослеживается в следующих данных опроса: влечению к смерти в острой форме подвержены 1,3 % 10—11-летних подростков, 1,9 % – в возрасте 12–13 лет, 2,7 % – 14—15-летних и 4,5 % – в возрасте от 16 до 18 лет. Объяснение этого феномена кроется в «пересоциализации» личности с детской модели взаимоотношений с окружающим социальным миром на взрослую, более ответственную модель поведения. Девочки же, раньше взрослея, острее чувствуют на себе этот процесс.

В генезе суицидального поведения в подростковом возрасте существенно влияние семейного фактора. Отец и мать, по данным исследования, являются идеалом лишь у 21 % «проблемных» подростков, в группе «нормальных» мальчиков и девочек этот показатель составляет 41 % (для отца) и 56 % (для матери). Наибольшим доверием у подростков пользуются мамы (77 % всех опрошенных мальчиков и девочек). Однако чем сильнее у подростка выражен суицидальный синдром, тем реже он доверит свои тревоги даже матери, еще реже отцу (23–29 %). Потеря доверительной связи с родителями – вот один из сильнейших стимуляторов суицидального синдрома у подростков. Мысли о самоубийстве мучают подростка тем чаще, чем меньше он доверяет своим родителям. Хорошие взаимоотношения детей с родителями уменьшают риск суицида до 1 %, наоборот, постоянные ссоры ведут к увеличению этого риска до 18 %. Но болезненнее всего дети воспринимают даже не конфликты с родителями, а их холодное безразличие к себе. Смертельный холод одиночества чувствуется в ответах 17 % маленьких людей, когда они говорят, что в тяжелые минуты своей жизни они не хотят (или не могут) обратиться за помощью ни к кому. Нет, стало быть, среди десятков окружающих людей – родных, близких, приятелей и учителей – ни единого человека, с кем маленький человек смог бы разделить свою большую боль, облегчить душу, получить лечебное сочувствие или полезный совет.

Своеобразием детско-подросткового этапа онтогенеза отличаются также мотивация и динамика суицидального поведения. Так, для детей характерны мозаичность, вариабельность пресуицидального статуса, что создает особые затруднения в распознавании угрозы самоубийства. Суицидоопасна в этом возрасте и скрытая депрессия. По мнению многих исследователей, депрессии у детей и подростков часто маскируются гиперактивностью, агрессией, что затрудняет ее диагностирование. Типичной для детско-подросткового возраста является также суицидоопасная группа, состоящая из подростков, отличающихся высоконравственными устоями с идеализацией чувства любви и сексуальных отношений.

Основные мотивы суицидального поведения детей:

• 32 % – обида;

• 30 % – протест;

• 38 % – одиночество, стыд, недовольство собой.

Соотношение попыток и смертей у подростков – 50: 1. Соотношение суицидальных попыток девочек и мальчиков – 2,5: 1. Среди демонстрационных попыток это соотношение составляет 4,3: 1. До 19 лет среди суицидентов больше девочек. Состояние подростков, совершивших суицидальную попытку, определяется «следами» пережитой психотравмирующей ситуации, динамикой психического состояния после суицида, особенностями личностно-характерологического реагирования, дополнительными переживаниями, связанными с суицидальной попыткой и соматическими последствиями попытки, семейным микроклиматом и обстановкой в окружающей среде.

А. Е. Личко [1983] и В. Т. Кондратенко [1988] указывают на определенную связь суицидального поведения с типом акцентуации характера. По мнению А. Е. Личко, при демонстративном суицидальном поведении 50 % подростков имели истероидный, истероидно-неустойчивый и гипертимно-истероидный типы, 32 % – эпилептоидный и эпилептоидно-истероидный и лишь 18 % – другие типы акцентуаций характера. В то же время суицидальные покушения в большинстве случаев совершались лицами с сенситивным (63 %) и циклоидным (25 %) типами акцентуации.

По данным В. Т. Кондратенко [1988], примерно 30 % подростков, покончивших с собой и покушавшихся на самоубийство, имели шизоидные черты характера. Суицидальные действия, совершаемые психастениками, по мнению автора, заранее продуманы и не рассчитаны на зрителя, как и суицидальные действия сенситивных подростков, которые часто бывают полной неожиданностью для окружающих. Истероидные подростки чаще других используют поверхностные порезы вен, отравление малоядовитыми лекарствами. Обычно они пишут предсмертные записки с указанием места и времени самоубийства, а также условий, на которых он согласен остаться жить. Суицидальное поведение для неустойчивых подростков нетипично, но иногда они могут совершить самоубийство под влиянием сильной личности, за компанию. Эмоционально-лабильный тип характеризуется внезапностью возникновения и реализации суицидальных мыслей, хотя чаще всего эти попытки самоубийства носят «несерьезный», демонстративный характер. Для гипертимных подростков суицидальное поведение нетипично. Результаты исследования В. Т. Кондратенко [1988] представлены в приложении 3. По мнению А. А. Султанова [1983], также такие особенности личности суицидентов, как сензитивность, эмоциональная неустойчивость, возбудимость, достигавшие у некоторых из них уровня акцентуации, формировали в сочетании с другими факторами особую предиспозицию личности, способствующую повышению суицидального риска.

Типы суицидоопасных ситуационных реакций подросткового возраста [А. Г. Амбрумова, Е. М. Вроно, 1985]

1. Реакция депривации (чаще младший и средний подростковый возраст). Характерны: потеря интересов, угнетение эмоциональной активности, скрытность, молчаливость, негативные переживания. В анамнезе – жесткое авторитарное воспитание.

2. Эксплозивная реакция (чаще средний подростковый возраст). Характерны: аффективная напряженность, агрессивность, завышенный уровень притязаний, стремления (часто необоснованные) к лидерству. В анамнезе – воспитание в семье, где эти реакции традиционны для взрослых. Цель суицидальных действий в этом случае – стремление отомстить обидчику, доказать свою правоту. Как правило, суицидальные действия совершаются на высоте аффекта; в постсуициде критика суицидального поведения формируется не сразу, сохраняется оппозиционное отношение к окружающим.

3. Реакция самоустранения (средний и старший подростковый возраст с чертами незрелости). Характерны: эмоциональная неустойчивость, внушаемость, несамостоятельность. Это, как правило, педагогически запущенные подростки с невысоким интеллектом. Цель суицидальных действий в этом случае – уход от трудностей.

Возрастное своеобразие аутоагрессивного поведения психически здоровых подростков, кроме всего прочего, заключается в специфике суицидальных действий, среди которых выделяются следующие:

1. Самоповреждения. Для них характерно сочетание как аутоагрессии, так и гетероагрессии. В анамнезе – воспитание в неблагополучных, асоциальных семьях. Чаще всего – эпилептоидный тип акцентуации; пубертатный криз декомпенсирован; школьная адаптация нарушена. Эмоциональное состояние во время самоповреждений – злоба, обида. Для таких подростков характерно объединение в асоциальные группировки.

2. Демонстративно-шантажные суициды с агрессивным компонентом. Семьи этих подростков, как правило, конфликтны, но не асоциальны. Чаще всего для таких подростков характерны: истероидные и возбудимые типы акцентуации; менее выраженная пубертатная декомпенсация; в группе сверстников – дискомфорт ввиду завышенных притязаний. В начальных классах адаптация в норме, с появлением трудностей – нарушается. Актом суицида в этом случае подросток стремится доказать свою правоту и отомстить обидчику. При этом характерна немедленная реализация, которая нередко ведет к «переигрыванию», заканчивающемуся летально. Если ситуация подобным образом не разрешается – возможен повтор.

3. Демонстративно-шантажные суициды с манипулятивной мотивацией. Семьи таких подростков дисгармоничны, с неадекватным воспитанием, в котором много противоречий. Для этих подростков характерна, как правило, истероидная акцентуация, в пубертате‑демонстративность, капризность, умелая манипуляция. До 5—6-го класса они хорошо адаптированы, однако с появлением трудностей школьной программы и ввиду завышенных самооценки и уровня притязаний возможна дезадаптация. В связи с этим в группе сверстников они сначала являются лидерами, но потом их ожидает тяжелое падение. Пресуицид в этом случае более продолжителен, так как происходит рациональный поиск наиболее безболезненных способов, не приносящих ущерба, при этом заранее сообщается окружающим о намерениях, вычисляется безопасная доза лекарств. При разрешении ситуации суицидальным способом происходит его закрепление.

4. Суициды с мотивацией самоустранения. Семья этих подростков внешне благополучна, но нестабильна; конфликты носят скрытый характер. А поэтому для таких подростков характерны: высокая тревожность, неустойчивая самооценка, чувство вины; эмоционально-лабильная, неустойчивая, сензитивная акцентуации, психический инфантилизм, а также несамостоятельность, конформность, пассивность, низкая стрессовая толерантность. Пубертатный криз, как правило, выливается в неврастению. Неудачи в школе вызывают страх, вину. В группе сверстников эти подростки имеют низкий статус, не могут противостоять давлению, а поэтому часто приобщаются к асоциальной деятельности. Пресуицид в этом случае длителен, с чувством страха, выбираются, как правило, достаточно опасные способы. В ближайшем постсуициде – страх смерти, стыд, раскаяние; риск повтора невелик.

Чем меньше возраст, тем ярче обнаруживается агрессивная направленность в психологической структуре суицидального поведения. В описанных типах 1–4 агрессивный компонент уменьшается. По мнению большинства исследователей, наиболее суицидогенны те семьи, которые внешне благополучны, но внутри них – скрытые конфликты. Семьи с асоциальной направленностью способствуют адаптации ребенка в такой же среде, выполняя роль защитных механизмов. Для младшего пубертата наиболее суицидоопасны внутрисемейные конфликты, для среднего и старшего – конфликты со сверстниками и в школе. Социально-психологические факторы играют решающую роль в стимуляции всех видов суицидального поведения. Среди них на первом месте оказываются факторы дезадаптации, связанные с нарушением социализации, когда статус не соответствует уровню притязаний.

Инволюционный этап онтогенеза

По мнению многих исследователей, для суицидального поведения в инволюции характерны:

• трудности в приобретении новых представлений;

• ослабление контроля над эмоциональными реакциями;

• тенденции к эгоцентризму;

• немотивированные смены настроения с преобладанием элементов тоскливости, что снижает адаптацию к изменениям внешней среды.

Среди основных причин суицидального поведения в инволюции выделяются психические травмы, а также падение личного и социального престижа. Суицидальные факторы инволюционного возраста связаны с отсутствием семьи, близких, чувством одиночества; изменением уклада жизни, переходом на пенсию, а также конфликтами с окружающими и разладом в семье. Для суицидального поведения в возрасте инволюции характерны истинные суициды в результате «подведения жизненных итогов», для которых характерно тщательное планирование суицидальных актов и так называемый холодный пресуицид. При этом суициденты не оставляют себе шансов на выживание. Тендерные же различия в суицидальном поведении в этом возрасте стираются.

Как считает Л. T. Магурдумова [1983], существует некоторая специфика в содержании психогенных конфликтов и типов психогенных суицидоопасных реакций в зависимости от возрастных периодов.

1. В возрасте 45–55 лет (наиболее многочисленный тип) наблюдаются суицидоопасные психогенные реакции по типу интимно-личных «катастроф»:

– измена одного из супругов, уход из семьи,

– внезапная утрата (чаще смерть) одного из супругов или значимого другого.

Такие реакции имеют склонность к затяжному течению.

2. В возрасте 55–65 лет наблюдаются кризисные состояния, прежде всего в ответ на нежелательный уход на пенсию, на должностное снижение, на невозможность осуществить свои творческие планы и замыслы. При этом характерны рассуждения об утраченных ценностях, об отсутствии перспектив, о старости, преобладает сниженное настроение с некоторой ипохондрической его окраской. Существенным психотравмирующим фактором может явиться одновременное сочетание снижения социального статуса и сексуального престижа.

3. В возрасте 65–75 лет наблюдаются психогенные реакции по типу депрессивных с переживанием чувства ущемленности, несправедливого отношения со стороны членов семьи. Часто выявляются астеновегетативные нарушения с обилием так называемых летучих болей и фиксированность на них, а также нарушения сна. Наиболее суицидоопасен момент перехода из депрессивной реакции в оппозиционную, когда суициденты активно настаивают на вмешательстве со стороны окружающих с обязательным наказанием членов семьи за «посягательство» на материальные ценности пациента. При этом повышается требовательность в отстаивании своих утраченных позиций и прав.

Возрастное своеобразие суицидального поведения накладывает также отпечаток и на особенности психологической помощи суицидентам разного возраста. Так, если для групп молодых суицидентов и лиц среднего возраста показаны прежде всего аксиологическая коррекция, гармонизация интеллектуальной деятельности и эмоциональной сферы, развитие эмоциональной структуры, перестройка восприятия, формирование морально-нравственного и духовного уровня личности, а также личностный рост, разрушение барьеров, препятствующих адаптации, то для суицидентов старше 60 лет – средотерапия – создание постоянной среды общения одиноких пожилых людей. При этом на первый план вместо профессиональной деятельности выходит досуговая.

Некоторые суицидальные факторы

Среди частных проблем современной суицидологии наиболее актуальными являются особенности суицидального поведения, связанные с употреблением алкоголя и наркотиков, роль семейного фактора и фактора одиночества в генезе суицидального поведения, а также проблема психической патологии и суицида.

Семейный и сексуальный факторы в генезе суицидального поведения

Негативный опыт детства накладывает свой отпечаток на формирование личности и системы ценностей: происходит поиск тепла вне семьи, все интересы личности обращены к сфере поиска семейного счастья, а все остальное неважно. Эта цель иногда становится сверхценной, и если здесь конфликт – возможен суицид. Компенсировать этот конфликт просто нечем. А значит, причина суицида часто лежит глубоко в прошлом.

В современном обществе происходит изменение типа семьи. При этом новая структура нередко приводит к дестабилизации семейных отношений. В процессе общения все члены семьи занимают определенные позиции. Отношение субъекта к занимаемой позиции может быть различным. Степень удовлетворенности или неудовлетворенности позицией зависит от того, что именно в общении привлекает индивида, на что он ориентирован, от чего отталкивается и в какой мере ему удается этого достичь. Принудительная смена позиции вызывает конфликт, а неприятие новой позиции – еще хуже – глубинный конфликт. Таким образом, смена позиции в семейной структуре может быть суицидоопасной. А. Г. Амбрумовой и Л. И. Постоваловой [1983] выделяется несколько типов семей:

1. Интегрированные и дезинтегрированные. Критерий такой классификации – степень сплоченности. Могут быть частично дезинтегрированные семьи (предполагающие наличие микрогрупп). Особенно суицидоопасно, с точки зрения исследователей, противопоставление одного члена семьи коалиции членов. В этой ситуации чаще всего характерно демонстративное суицидальное поведение с целью изменить положение в семье.

2. Гармоничные и дисгармоничные. Критерий – степень психологического, ценностно-ориентационного соответствия между членами семьи. При этом суицидологи различают естественную и искусственную гармонию; последняя формируется на основе усилий и компромиссов. Суицидоопасная ситуация возникает тогда, когда один из членов семьи стремится навязать другому свои привычки, манеры, поведение, жизненные ориентации.

3. Корпоративные и альтруистичные. Основной критерий этого деления – степень коммуникативности семьи как системы. Для корпоративных семей характерно большее сплочение и поддержка, оказываемая друг другу членами семьи. В альтруистичных семьях психологический и коммуникативный вектор смещается в сторону социального окружения семьи.

4. Гибкие и консервативные. Консервативные семьи не могут защитить своих членов вне семьи.

5. Открытые и закрытые. Степень проницаемости границ семейной системы, лежащая в основе такого деления, также накладывает свой отпечаток на специфику суицидального поведения. Так, в закрытых семьях в случае возникновения суицидального конфликта внутри семьи невозможно каким‑либо образом «дренировать» психологическое напряжение, ища поддержку вне семейной системы.

6. Авторитарные и демократичные. В основе этой типологии лежит способ организации внутрисемейной структуры: распределение семейных функций, прав и обязанностей, стиль воспитания детей и т. д. Демократичные семьи обладают, как правило, большими психологическими ресурсами профилактики суицидального поведения.

Диагностика суицидального риска, по всеобщему мнению, должна складываться не только из определения типа семьи, но и позиции индивида в ней. Кроме того, необходимо учитывать также и антисуицидальные факторы семьи: ответственность за судьбу детей, нежелание травмировать родственников, эмоциональная привязанность к близким.

Помимо этого существует еще множество факторов, релевантных суициду. По мнению исследователей, наиболее частыми причинами суицидоопасных реакций являются: конфликт с брачным партнером, детско-родительский конфликт и конфликт с родственниками. Особенно суицидоопасна ситуация развода.

А. Г. Амбрумова и Л. И. Постовалова [1983] выделяют следующие основные семейные факторы, предрасполагающие к самоубийству:

1. Отсутствие отца в раннем детстве.

2. Недостаточность материнской любви.

3. «Синдром отсутствия родительского авторитета».

4. Матриархальный стиль отношений в семье.

5. Гиперавторитарность слабого взрослого, который стремится утвердить себя в семье с помощью эмоциональных взрывов и телесных наказаний ребенка.

6. Распад семейного очага (разводы, измены, сожительство).

7. Хронические конфликты между супругами, враждебность между членами семьи.

8. Длительные болезни или смерть родных.

9. Наличие в семье алкоголиков, психически больных и лиц с асоциальными формами поведения.

При этом суицидологический семейный диагноз является составной частью социально-психологической диагностики, так как он позволяет определить, опираться ли в процессе терапии на семью либо, наоборот, оградить суицидента от ее травмирующего влияния.

Слабая психологическая защита со стороны семьи наблюдается в случае, если:

• дезадаптирован кто‑либо из членов семьи (т. е. дезадаптант внутри семьи);

• вся семья дезадаптирована относительно общества, т. е. ее ценности не совпадают с общественными (хотя внутри семьи может быть согласие). Это, как правило, делинквентные, асоциальные семьи [А. Г. Амбрумова, Л. И. Постовалова, 1983].

Суицидент не обязательно является жертвой конфликта, он может занимать и достаточно активную, агрессивную позицию. Иногда суицид может носить форму ультиматума. Исследователи отмечают, что антисуицидальной панацеей в семейной сфере является психологическая совместимость и естественность в отношениях, желание понять друг друга, любовь. Для того чтобы оба супруга были довольны браком, важно не то, насколько совпадает по типу внутрисемейной коммуникации данная семья с моделью эталонной семьи, а то, насколько самих супругов устраивает сложившиеся между ними отношения.

Рассматривая сексуальные отношения как релевантный суициду фактор, современные суицидологи отмечают здесь некоторую возрастную специфику. Так, в возрасте до 35 лет первичными психотравмирующими факторами являются психологические, нравственные и социальные, а собственно сексуальная дисгармония – их следствие. В результате семейного конфликта часто происходит дезадаптация с растерянностью и тревогой, которые часто детерминируют возникновение неуверенности в сексуальной полноценности и, как следствие, ведут к пессимистической оценке жизненной перспективы. Для таких суицидентов чаще всего характерны недостаточная зрелость половой идентификации и полоролевого поведения. В возрасте от 35 до 60 лет суицидальное поведение чаще всего возникает в результате конфликтов, связанных со снижением потенции у мужчины либо климаксом у женщины и бестактным поведением партнера. Иногда в основе таких конфликтов лежит расхождение духовных интересов, взглядов на воспитание повзрослевших детей. Ведь иногда дети – единственная нить, которая связывает супругов, а в этом возрасте эта нить ввиду взросления детей рвется. Возрастное своеобразие феноменологии сексуального фактора в генезе суицидального поведения откладывает отпечаток и на особенности психологической помощи суицидентам. Так, если психотерапия для молодых суицидентов связана с изменением неадаптивных установок, то для старших часто необходима терапия сексуальных нарушений и аксиопсихотерапия.

Одним из наиболее распространенных факторов суицидального поведения является одиночество. По данным М. Г. Балашовой и Е. Ю. Собчик [1983], контингент пациентов, переживающих одиночество, составил 80 % группы пациентов с выраженным суицидальным риском. При этом авторами наблюдались следующие причины, порождающие чувство одиночества:

• внезапная утрата значимого близкого в результате смерти;

• утрата близкого вследствие разрыва отношений;

• отсутствие взаимопонимания между супругами;

• отсутствие взаимопонимания между родителями и детьми подросткового и юношеского возраста;

• трудности социальной адаптации и общения у акцентуированных дисгармоничных личностей.

Болезненные расстройства проявлялись, как правило, симптомами ситуационно-преходящих субдепрессивных состояний и астеноневротических реакций на фоне тех или иных характерологических и возрастных особенностей личности. Большинство суицидентов независимо от характера конфликта предъявляли жалобы на состояние, характеризующееся ощущением острой душевной боли, безысходности, беспомощности, стойкое нарушение сна, эмоциональную неустойчивость, фиксированность на психотравме, снижение трудоспособности. Кроме того, они активно высказывали суицидальные намерения.

Фактор пола также имеет немаловажное значение для генеза и феноменологии суицидального поведения. Как отечественные [Л. K. Хохлов, 2000; А. П. Лаврин, 1993], так и зарубежные [К. Peltzer, Cherian VI, L. Cherian, 1998; F. N. Pitts, G. Winokur, 1964] суицидологи сходятся во мнениях о том, что мужчины уходят из жизни путем самоубийства в 3–4 раза чаще, чем женщины. По данным D. Lecomte и P. Fornes [1998], мужчины являются жертвами 66 % завершенных самоубийств (исключением является Сингапур, где молодые женщины составляют 60,5 % всех суицидентов [В. Н. Wai, К. Е. Неок, 1998]). Женщины в свою очередь в 2 (Франция) – 4 раза (США) чаще предпринимают незавершенные суицидальные действия [М. А. Лапицкий, С. В. Ваулин, 2000; А. А. Лопатин, 2000; S. S. Canetto, I. Sakinofsky, 1998; В. Larsson, Т. Ivarsson, 1998; М. Гельдер, Д. Гет, Р. Мейо, 1997; D. Lester, 1997; R. F. W. Diekstra, 1996].

Существуют тендерные различия в «предпочтениях» тех или иных способов самоубийства. Так, мужчины склонны прибегать к более «надежным» и чаще расстаются с жизнью путем самоповешения и применения огнестрельного оружия; женщины предпочитают прием больших доз медикаментов (т. е. они как бы заботятся о своем внешнем виде после смерти) [М. А. Лапицкий с соавт., 2004; Т. Б. Дмитриева, 1998].

Описаны тендерные отличия и в клинико-психологическом аспекте. Так, существует мнение, по которому суицидальное поведение у лиц мужского пола связано с депрессией и плохой социальной интеграцией, в то время как у женщин с такими патохарактерологическими особенностями, как импульсивность и эмоциональная неустойчивость [P. Rohde, J. R. Seeley, D. E. Mace, 1997]. В состоянии депрессии мужчины вследствие того, что перестают справляться с традиционными в нашем обществе ролями добытчиков и кормильцев, испытывают более выраженную дезадаптацию, эмоциональное дистанцирование от других, чаще прибегают к помощи психоактивных веществ, в том числе алкоголя, что приводит к усилению депрессии и возрастанию суицидального риска [С. Heifner, 1997].

По мнению D. W. Black et al. [1987], существуют отличия в диагностической принадлежности депрессивных состояний, ведущих к суициду. Так, автором отмечено, что самоубийство с наибольшей вероятностью совершается женщинами, больными униполярной депрессией, и мужчинами, страдающими биполярным расстройством.