Текст книги "Тысячелетний воин Ярополк (СИ)"

Автор книги: Игорь Осипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 12. Плюс-минус дева

Я лежал на диване, держась за нестерпимо гудящую голову и укрывшись тёплым синтепоновым одеялом. Прошлая неделя прошла спокойно, мы лишь пару раз выезжали ловить мусорных монстров, похожих на тех, что встретили вместе с лисятами-лешача́тами. А вот всю сегодняшнюю ночь гонялся за гремлинами по супермаркету и получил по шее от мертвя́чки. Еле осилил, поотрывав руки-ноги только благодаря превращению в дикого зверя. Труп потом большом в чёрном мешке забрала полиция для проведения опознания. Говорят, убийство.

Голова болела нещадно и совершенно не желала думать. Хотелось лежать и не вставать. А я ведь раньше считал, что в облике зверя неуязвим. И вот накося выкуси! Оказалось, что боль от заживших ран просто откладывается на более позднее время, возвращаясь сторицей. Неслучившиеся переломы выворачивали кости ноющей болью, зажившие раны горели, а кожу как кипятком ошпарили, и сто раз подумаешь, прежде чем снова геройствовать.

В голове вместе с болью частым эхом звучали слова навьи из магазина: «Такой же, как они. Ненавижу!»

Мысли были тяжёлые, как валуны, и ворочались очень неохотно, но раз за разом возвращались к этим словам.

– Ну отчего такой же... Не такой я, – с обидой пробормотал, стукнув кулаком по подлокотнику дивана. – Ни капельки не похож. И что она себе понапридумала?

Я вздохнул. Вернувшиеся из-за кромки уже не люди. Их рассудок вывернут наизнанку, как снятая с дичи шкурка, и юродивого порой проще понять, чем сумасшедшую нежить.

Я снова вздохнул и поглядел на стол, где лежала карточка. Два раза уже сам ходил в магазин, покупая хлеб, молоко и жестянки с тушёным мясом. А какой вкусный хлеб сейчас делают, и с пряным зерном, и сладкий, и вообще какой хошь. Не могу удержаться, чтоб полкаравая не съесть по пути. Он напоминал мне о матушке, она всегда старалась баловать нас в прежнюю жизнь.

Карточка. На неё скинули хороший заработок. Ведь мы перебили больше пятнадцати гремлинов и настоящую навью. После ночной охоты одёжа до сих пор сохнет на верёвке. Даже нынешнее чудо с названием «стиральная машинка» с трудом отстирало чёрную кровь нечисти, яичные желтки и сок давленых ягод.

– Вась, а у нас есть что пожрать?! – позвал я упыря и прислушался, а потом тихо выругался.

Василий ещё утром умчался на самолёт. Говорил, хочет дочек повидать. И как раз денежка появилась на билеты.

Я со стоном встал и, кутаясь в одеяло, прошлёпал босыми ногами по холодному полу до холодильника. Белый волшебный сундук был пуст, если не считать Васькин прозрачный пакет с кровью и банку с пивом. Хмельное вкусное, но совершенно меня не пьянило. Упырь сказал, что это из-за этой… смута… мата… во, метаболизьмы. Что я берсеркер какой-то, и на меня только мухоморы подействуют. Но я мухоморы не хотел. Я жрать хотел.

– Сучий потрох, – процедил, хлопнув дверцей холодильника, и подошёл к одёже, свисающей с верёвки – вроде высохла.

Сняв штаны и футболку, и через силу морщась, я нацепил их на себя. Следом охотничий нож, метунцы́ в кожаных петельках со вшитыми магнитами и деревянную палицу в чехле за спиной. Её ныне бейсбольной битой зовут, уж не знаю, что за игрище такое, где нужно друг друга палицей лупить, но обязательно гляну.

Прямо на футболку я прицепил жетон охотника, чтоб у полиции вопросов не было, а скрутят и кинут в тёмную. Бляшка, оружие и тяжёлые ботинки – только так и не иначе я ходил по улице да за покупками после той встречи с кикиморой. Вася говорил, что ещё три таких другие отряды порешили, чего никогда раньше не было. А вот с мечом и луком меня в супермаркет не пускали, аж обида брала. Но говорили, не на вызове, не положено.

Сунув ставший уже привычным смартфон в карман, я вышел.

– Здорово, Ярик! – раздался голос соседей по кооперативу сбоку.

– Привет! – махнув рукой и улыбнувшись, отозвался я.

– А как же твоё, ой гой сути добры люди? – приветливо спросил один из них, вытирая руки о небольшую тряпочку.

Сегодня было воскресенье, и много кто возился с машинами, проверяя их огненное нутро, до сих пор остающееся для меня загадкой. Да и волшебные слова «химия, термодинамика и электрика» нагоняли головную боль.

– Ну чай, не дикарь, – усмехнулся я, воткнув наушники.

На сегодня было задумано всё же найти Дмитрия, с которым никак не получалось повстречаться всё это время, купить поесть и навестить берегиню Листик, может, благосклонна будет. Вспомнив её красивое личико и пригожее тело, я снова улыбнулся и шмыгнул носом.

С такими думами дошёл до супермаркета. В нём, как всегда, было шумно, порхали рекламные мороки, зазывая к разной снеди, кухонной утвари и домашней технике. Я уже настолько привык, что лишь отмахивался. Только когда не знал, где лежит тот или иной товар в этой торговой громаде, под чьей крышей встарь мог целый городок разместиться, подзывал и требовал помощи. Те манили меня меж рядами, тыкая пальцем в нужное место.

Несметные ряды ломились от сдобы, сыров, мяса и рыбы. Этим можно было накормить целую деревню в голодную зимнюю пору, и тогда бессердечная Мара Моревна, богиня смерти, многих обошла бы стороной. Я вздохнул и начал собирать, бормоча вслух. Так проще, а то наберу всякое, что не нужно. Вот в прошлый раз купил икру, думал, полакомлюсь. Ан нет, хымия. Не икра, а рыбья требуха в крашеных капельках. Зато чипсы понравились, но ими не наешься. Труха одна.

– Лапша, мясо в жестянке, хлеб, молоко, салат, конфеты для берегини.

Я долго и осторожно пробирался между рядами и людьми. На кассе важно рассчитался картой. Ещё бы, я же не дикарь. И плевать на то, что пишу каракули, как варвар.

– Эй, Ярополк! – раздался рядом голос, и я обернулся.

Ко мне шёл Дмитрий. Как говорится, лёгок на помине. Широко улыбнувшись, я пошёл навстречу чародею, перехватив поудобнее пакет с продуктами. Маг был один, и, видимо, только собирался набрать товару.

– Ой, гой еси, добрый кудесник! – громко произнёс я, зная, что именно этих слов от меня ждут.

Как они говорили, это моя фишечка.

– И тебе не хворать! – улыбнулся Дима, пожав мне руку. – Ты после той охоты на гремлинов прям суперзвезда. Рейтинг отряда подскочил в два раза.

– Рейтинг, – усмехнулся я, – знать бы ещё, зачем он.

– Сейчас поясню. Чем выше рейтинг, то есть, чем больше вы заработали доверия перед управлением и простыми людьми, тем выше награда, лучше задания и больше свободы в их выборе. Самые лучшие отряды включаются в резерв судного дня. То есть на случай вторжения сил из иного мира или безумства какого-нибудь божества, а это уже совсем другие привилегии. Это уже герои, былинные богатыри и сказочные девы.

Я вздохнул, представляя, как обо мне убелённые сединами сказители были класть на струны гуслей начнут. Лепота. Но для этого стараться надо.

– Погодь, а Соколи́на же в таком отряде. И стало быть, ты тоже.

– Нужен стаж, – ухмыльнулся Дима, а потом продолжил. – Слушай, а ты не хочешь на днях в баньку сходить? Возьмём пива, поколдуем над твоим мечом, палочку тебе подберу. А то я уже устал. Соколи́на слишком энергичная девчонка. После охоты сразу в кино, а там прогулка до утра, а потом опять охота. И во всём так. А я так не могу. Я за ней не поспеваю, у меня нет внутри ядерного реактора. Хочется просто денёк побыть в тишине, но где там, только присядешь поиграть на приставке или повозиться с чарами, как сразу надо бежать куда-то. Она даже после постельных дел может схватить ключи от байка и по городу носиться, всё ей не сидится. Шило в заднице.

Я почесал в затылке и кивнул, ухмыльнувшись при слове «секс». Воистину шустрая.

– А что ж не пойти? Пойду. Вась Вася нет, никто наставления читать не будет.

Мы ударили по рукам, и я хотел было уже пойти к выходу, как услышал громкий крик.

– Стой! А ну стой, кому говорю!

Мы с Димой разом посмотрели в сторону орущего мужчины охранника, бегущего меж рядов, а перед ним неслась с палкой колбасы в руках босоногая девчушка с взлохмаченными рыжими волосами, грубо подхваченными «под горшок». Из одежды на ней была только грязная, немного порванная футболка.

– Стой! – орал охранник, а девчонка, ловко проныривая между покупателями, неслась к кассам.

Видать, бродяжка. Украла еду и хочет сбежать, не заплатив. Путь девчонке преградил ещё один охранник, разведя руки в стороны.

Рыжая на полном бегу прыгнула вверх, сделав кувырок над человеком, и приземлилась на кассу рядом с нами. Толпа ахнула, ведь девочка встала не просто на стол, а на тонкую железную трубу, перекрывшую ей путь. Ещё один рывок, и она уже за пределами продуктового магазина, в общем зале.

– Один миг обожди, – бросил я и кинулся наперерез девушке.

Она сверкнула карими глазами и попыталась проскочить мимо. Будь я простым человеком, это бы у неё получилось, но я же этот… берсеркер. В общем, ухватил рукой прямо за палку колбасы. Бегущая девочка громко ойкнула и со звучным шлепком приземлилась на пузо. Свою добычу она так и не выпустила, вцепившись мёртвой хваткой, зато при падении футболка задралась, явив миру голую задницу, словно кроме верхней одёжи на ней совершенно ничего не было.

– Дай! – закричала она, вскочила на ноги и дёрнула тонкими, но жилистыми руками за колбасу. – Моё!

Я дёрнул в ответ, заставив рыжую уткнуться лицом мне в грудь. Девочка глухо зарычала, зыркнула на приближающихся охранников и попыталась меня ударить в пах, но я успел свести колени, зажав её ногу меж своими.

– Пусти! – закричала она, – Укушу!

– Кусай, – усмехнулся я и приподнял колбасу вверх, ослабляя хват коленями.

Девочка так и не разжала пальцы, повиснув на сырокопчёной палке, как на ветке, при этом футболка задралась, оголяя всё, что ниже пупка. Но рыжую это не смутило. Она только о еде думала.

– Моё! – ещё раз прокричала она, состроила злобную рожу и упёрлась в меня ногами, стараясь вырвать добычу, а рядом остановились запыхавшиеся охранники.

Девчушка ещё раз дёрнулась и снова зарычала, и всё так же без пользы для себя. Ей бы бросить колбасу и бежать, но эта упёртая надулась и висела.

Когда же охранник подошёл поближе, чтоб пленить рыжую, та зарычала уже по-настоящему. Не как человек, а как зверь. Черты лица и тела потекли как горячий воск. Уши удлинились и обзавелись кисточками на концах. Зрачки в глазах сузились и стали как щёлочки, а сами глаза пожелтели. Во рту блеснули клыки, а кожа начала покрываться рыжим с чёрными пятнами мехом.

– Что за хрень?! – выругался охранник и отскочил.

Рядом с растерянным лицом стоял Дмитрий, а над его ладонью горел небольшой сиреневый огонёк, словно снаряд для пращи. Кажется, файербол называется такая штука.

Девчурка изогнулась и ударила меня ногами, которые были сейчас больше похожи на рысьи лапы, такие же широкие, лохматые и когтистые. Моя футболка тотчас же оказалась распорота и окровавлена.

И тут уже не выдержал я, резко придвинув лицо оборо́тинки к своему и оскалившись. Зубы заломило, а изо рта донёсся утробный медвежий рык. Ещё не рёв на весь магазин, но и не тихая брань.

Девочка-рысь сразу обмякла и растерянно захлопала глазами.

– Пусти, – жалобно протянула она, коротко глянув на свою добычу, словно уже прощаясь с ней.

Я вздохнул и разжал пальцы. Оборо́тинка приземлилась на пол со шлепком босых ног, слегка задев меня и снова став человеком. Только уши с кисточками остались, да короткий рысий хвост, за который зацепилась задранная футболка, отчего девочка щеголяла тощей голой задницей. Но и тот вскоре исчез. Рыжая отбежала немного, пряча добычу под одёжу, словно боялась, что ещё кто-то увидит и захочет отобрать, а потом на мгновение остановилась и обернулась.

– Паси́ба.

– Да что ты делаешь?! – выкрикнул охранник, в сердцах ударив рукой по бедру. – На нас же недостача повиснет!

– Щас заплачу́, – произнёс я, провожая взглядом девчурку, которая быстро домчалась до раскрывшихся перед ней дверей и исчезла из вида.

– Блин, – протянул стоя́щий рядом Дмитрий. – Надо было заснять. Такой шико́с. Поймать оборотня на колбасу, это только тебе могло повезти. Щас бы под сотню тысяч ла́йков заработал.

– Ну, не судьба, значит, – ухмыльнулся я, – а ещё за что лайки хорошо идут?

– По-разному. Обычно некоторый плюс есть, если есть прикольные девчата в кадре или что-то из экзотики. Ну там эльфы, японщина и прочая аниме хрень. Ну а сейчас вообще три в одном. Девка, дикий оборотень и коте́йка. Прям мечта юту́ба. Ладно, я пойду. А то опять Соколи́на тревогу поднимет, а меня нет.

– Подкаблучник, – усмехнулся я, пожав руку товарищу и потянувшись за кошельком.

А потом выругался.

– Вот зараза!

– Что? Карточку стащила?

– Нож спёрла. Но как? Я даже не заметил. У-у-у, сучка! – выругался и пнул ни в чём не повинную урну, что стояла рядом. – И ведь у неё даже карманов нет.

– Да, я уже заметил, что одежды минимум. Ладно, созвонимся, – ухмыльнулся Дмитрий и пошёл прочь.

Я скрипнул зубами и пошёл к выходу, выглядываю эту рысь, но, разумеется, без результата. На улице путеводный дух довёл меня до остановки. Оттудова я надутый как мышь на крупу доехал до нужного места и ещё полчаса шёл до рощи. Миновал кучи железа, где убили тролля и нескольких гоблинов.

– Листик! Листи-и-ик! – закричал я, но в ответ была лишь тишина, разбавляемая шумом листвы, пением птиц и стрёкотом кузнечиков.

– Листик! – снова позвал и поднял над головой коробку конфет. – А у меня вот что есть! Покажись!

И снова тишина.

Я обвёл взглядом рощу и потом подошёл к деревьям. На всех берёзах кора была содрана широким кольцом, а оголённые места политы какой-то вонючей гадостью. После такого издевательства деревья не выживают. И это сделано отнюдь не гоблинами. Они просто не достанут своими короткими ручонками.

– Листик? – позвал я ещё раз, опуская пакеты и доставая биту.

Рядом громко каркнул ворон. Угольно-чёрная птица шумно тряхнула крыльями.

– Кар-р-р. Иди сюда-а-а.

Я пристально поглядел на громадного ворона и осторожно подошёл поближе, а вскоре бросился со всех ног. Из-под кучи железа торчала тонкая девичья рука. Я узнал её сразу.

– Нет-нет-нет, – забормотал и начал разгребать железяки голыми руками, раздирая их в кровь.

А когда отбросил последнюю жестянку, упал на колени и прижал к себе.

– Ты пришёл, – раздался тихий голос. – Я ждала.

– Нет-нет-нет, – продолжал бормотать, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы.

– Пришёл, – выдохнула девушка, глядя изумрудными глазами в пустоту.

А потом она обмякла.

– Почему так? – прошептал я, поцеловав тонкие безвольные пальцы. – Почему все вокруг умирают?

Я подхватил тело и встал. Оно было совсем лёгоньким, словно у ребёнка.

– Она ушла, – прокаркал ворон. – Берегини всегда уходят в светлый ирый.

– Кто это? – подняв глаза на говорящую птицу, спросил я. – Зачем?

– Не знаю. Знал бы сказал.

– Не знаешь, кто, или не видел? – зло процедил я.

– Улетал. Не видел. Кар-р-р.

Я понёс берегиню к остановке, начиная плакать, как дитя. Слёзы застили глаза, и я спотыкался, но всё же шёл. А в какой-то момент тело творения Макоши вспыхнуло ярким-ярким зелёным огнём, и на руках у меня остался одетый в шорты и рубашку скелет. Кости посыпались на траву, а я пытался их подхватить, не совсем понимая, что происходит.

– Всё, – прокаркал ворон, – её больше нет. Остановись.

– Но почему? – прошептал я, опустив руки и подняв глаза на птицу.

Я даже не стал возвращаться за пакетами и битой.

– Все когда-нибудь умрут. Кто-то сам, кому-то помогут.

– Подскажи, мудрый, – выдавил я из себя, сдерживая плач. – Ты поможешь найти тех, кто так сделал?

– Мудрым птицам ныне положено сидеть не на ветвях старого дуба, а на статуе бывшего вождя и гадить ему на голову, – прокаркал ворон, – я помогу. Я спрошу у своих. Я дам знать.

Слёзы покатились по щекам. И я опустился на колени, начав собирать кости в кучу. А потом принёс старые покрышки, долго стараясь их поджечь. Они поддались не сразу. Лишь через полчаса жаркое пламя, которое лишь с большой оговоркой можно назвать погребальным, поднимая столб жирного чёрного дыма, начало утробно гудеть. Напоследок я бросил в него коробку конфет.

– Скажи, мудрый, – произнёс, подняв взор на ворона, – неужели всегда всё заканчивается именно так?

Чёрный птиц нахохлился и совсем по-человечески вздохнул.

– Обычно именно так всё только начинается, – прокаркал он, но я его не понял.

Не хотел понимать. Я простоял у костра до само́й темноты. Лишь когда краешек луны поднялся над горизонтом, пошёл к остановке. Доехал молча. И так же молча упал на диван, не заперев за собой дверь.

– Я найду эту суку, – прошептал, шмыгнув носом.

Закрыл глаза, стараясь снова не разреветься, а потом резко открыл их и поглядел сперва на меч, а потом на тихо скрипнувшую дверь.

На пороге стояла та самая девушка из супермаркета, которая меня чуть не отделала. Она была совершенно нагой, на теле виднелись грубые швы с торчащими из них стёжками толстых ниток. Ноги, руки, тело, лицо. Всё это было креплено вместе руками знахарей из морга. Но теперь это имело подобие жизни.

Глаза девушки глядели в пустоту, словно у вусмерть пьяной. Я же осторожно потянулся за оружием. Постояв немного, она сделала неуверенный шаг, держась за дверной створ одной рукой, а вторую протянула в мою сторону.

– Ярополк, – хрипло произнесла она, а со следующим шагом упала на пол.

Глава 13. Квест за мясом

Я долго глядел на валяющуюся посередине гаража девушку, сшитую из лоскутов, как одеяло, и между кусками виделось розовое мясо. На́вья была обескровленная до бледности кожи и синевы разбитых губ. Мои руки против воли потянули меч, лежащий на краю дивана, ухватив его за самое навершие и неуверенно вытаскивая из ножен. Сомневаюсь, что смогу и на этот раз остановить навью, если она бросится на меня. Но она пришла с моим именем на устах, значит, хотела разговора.

Кончик меча легонько притронулся к шее мертвя́чки, а в мозгу мелькнула мысль, что лучше её сейчас обезглавить и выкинуть голову куда подальше, но любопытство оказалось сильнее. Сталь на полногтя вдавила кожу, и живой человек, будучи в сознании, давно бы сморщился от боли. Никто не в состоянии так хорошо притворяться бесчувственным.

Я обошёл неподвижное тело по кругу и выглянул в коридор кооператива – никого. Прикрыв дверь, сел на диван, опёрся локтем о колено и подложил подбородок на ладонь. То она хотела убить и кричала о ненависти, то вдруг приходит в гости и валится замертво, и я совершенно не представлял, что делать в таком разе.

И ведь Вась Вась говорил, что убиенную упрятали в холодный погреб да под надёжную охрану. Неужели, сбежала? Наверное. А это значит, на всякий случай её нужно связать.

– За что мне такое наказание? – пробормотал я, проведя ладонью по лицу и при этом неотрывно глядя на столь неожиданную гостью, – может, Василию позвонить? Нет, сам справлюсь, а то он только о награде и думает.

Но делать нечего, я встал и достал из автомобиля длинный ремень, который Вась Вась называл буксировочным. Уж его-то не должна разорвать, раз целую машину тянуть можно по плохой дороге. И хотя я всё время поглядывал на отложенный меч, мертвячка не очнулась, пока я её вязал. Само тело на удивление оказалось лёгким, а руки и ноги не окоченевшими, хотя на ощупь были холодными.

В горле пересохло от волнения, и я, облизав губы, подошёл к холодильнику, где стояла минералка. Сперва диву давался тому, как ледяная вода вскипает, да так, что брызги в разные стороны летят, но остаётся при этом холодной, а потом привык, и даже понравилась. Вот и сейчас жадно прилип к прозрачной бутылке.

– На свалку, что ли, выкинуть, так ведь снова притащится. И как она вообще нашла? – пробормотал я, а потом сзади зашуршало, и я резко обернулся.

Девушка перевернулась на спину и теперь лежала, вытянув вверх руку. Она шевелила пальцами и рассматривала их так внимательно, словно первые видела. Ремень же лежал рядом и был при этом совершенно целым, будто его просто развязали.

Я сделал несколько осторожных шагов и взял меч.

– Кто ты? Что тебе нужно?

Рука девушки со шлепком сырого мяса о камни безвольно упала на пол, а стеклянные глаза слегка скосились в мою сторону. Навья открыла рот, намереваясь что-то сказать, а потом нахмурилась и приложила ладонь к горлу.

– Запамятовала, что для людской речи воздух надобен, – произнесла мертвячка, сделав глубокий хриплый вдох. Она застыла на мгновение, а потом поглядела в мою сторону. – Помоги встать.

– Кто ты? Зачем пришла ко мне? – хмуро спросил я, перехватив меч левой рукой посередине лезвия и направив остриё прямо на гостью, а правую поудобнее устроил на рукояти поближе к крестовине.

Так можно долго держать клинок и не уставать, а в случае опасности сделать быстрый укол или развернуть и подставить ребром для защиты, словно обычный пруток. Я так от волчьих зубов один раз спасся.

– Помоги, – повторила она, а потом повернула голову, прислушиваясь к чему-то. – По следу с псами идут.

Я поглядел на дверь, тоже услышав собачий лай, и раз эта незнакомка говорит, что за ней погоня, то нет оснований не верить. Сперва девушку убили, потом она воскресла и натворила много бед в супермаркете. Недавно снова убита, но опять ожила, сбежав из мертвецкой. Этого достаточно для погони.

– Не суждено тебе бегать на свободе, – с улыбкой произнёс я, глядя на навью, чьё бледное лицо не выражало совершенно никаких чувств, словно из дерева вырезано.

Мертвячка приподнялась на локте, и от неловкого движения из разошедшегося шва потекла тёмная сукровица. Капли упали на пол, и я недовольно поморщился, не желая потом ползать с тряпкой и вёдрами. Странно, что трупной вони не было, хотя нежить давно уже бы затухлась. А тем временем собачий лай продолжался.

– Как нелепо, – прошептала гостья, неуверенно вставая на ноги, а потом шатнувшись, словно с тяжёлого похмелья.

– Может, ответишь, зачем ты хотела убить меня? – произнёс я, поглядев на дверь.

– Убить? – переспросила навья. – Я никогда не желала тебе зла.

– Ложь. Недавно ты чуть не оторвала мне голову.

– Да? – с лёгким удивлением проговорила дева, а потом покачала головой. – Это не я.

– Шутишь? Я еле отбился от тебя, и спутать с кем-то не смогу.

Мертвячка пристально вгляделась в мои глаза, застыв, как изваяние. Лишь когда в соседнюю дверь начали стучать, она заговорила.

– Прости, должна была сразу сказать.

Я поглядел на кончик меча, который до сих пор был направлен в её сторону, а потом поднял глаза.

– Ну, и?

– Ты один из нас, Ярополк. Вспомни клятву.

– Так ты… – растерянно прошептал я и медленно опустил клинок.

– Лес уже не тот. Мои силы уже не те. Иной человеческий чародей и тот сильнее. И потому я решилась выйти к людям. Но я не могу обитать вне леса без телесной оболочки, и единственное тело, которое подошло, вот это. Его было легко занять и воскресить, ибо оно уже воскрешено ранее.

Лесная дева поглядела на дверь, а потом сделала шаг в сторону и прислонилась спиной к стене. Её обнажённая кожа начала быстро менять цвет, пока не стала такой же, что и кирпич, а потом контуры вовсе размылись, делая гостью незаметной.

Я плотно зажмурился, собираясь с мыслями. Появление младшей богини древ и зверей напоминало о той бездне веков, что я бродил в непрерывном кошмаре. Но в то же время она не виновата в моём проклятии и наоборот помогала не сойти с ума. Сейчас же её преследуют, желая пленить или убить. Поверить? А если она нежить, которая очень ловко дурит мне голову? Если просто ждёт случая, чтоб поквитаться за неудачу, которую потерпела в супермаркете? Но ведь простая нечисть не знает того, что говорила эта дева.

– Вот дерьмо, – процедил я и несколько раз стукнул кончиком меча по полу. – Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.

В дверь с силой постучали, а затем раздался громкий голос.

– Откройте, полиция!

Я глянул на почти неразличимую лесную деву, тихо выругался, а потом ответил.

– Не заперто!

Дверь сразу открылась и в неё вошли два полицейских, держа наготове оружие, которое называется автоматом. Они сосредоточенно оглядели помещение, и в то время, как один остался у порога, держа палец на оружии, второй начал обходить стоя́щую в гараже машину.

– Вы не видели ничего необычного? – задал он вопрос, подёргав ручку уазика.

Та была не закрыта, чем стражник и воспользовался, сунувшись внутрь.

Я опустил взор на меч, а потом перевёл его на стену, у которой стояла вжавшаяся в кирпич лесная дева. При желании можно различить очертания её тела, но это надо знать, куда смотреть, а полицейские не знали. Стоя́щий в дверях даже не повернул в сторону неподвижной гостьи голову.

– Для меня всё необычно, – медленно проговорил я, заставив полицейского недовольно скривиться.

– Уточню. Ходячий труп не забегал?

– А сами-то видели такое? – ответил я вопросом на вопрос и натужно улыбнулся.

Полицейский ещё больше скривился и сунулся в заднюю дверь машины, но, само собой, ничего не нашёл. Он долго осматривал тесную конуру, в которой можно лёжа на диване стукнуть ногой по зелёному боку машины, и приходилось протискиваться от столика с компьютером до ютящихся в дальнем углу умывальника или до холодильника.

А псы все вынюхивали у косяка, но стоило псарям попытаться затолкать их внутрь, начинали жалобно скулить. Полицейские то покрикивали на ищеек, то хлопали спинам, но ничего не могли поделать. Вскоре они сдались и ушли.

Как только дверь захлопнулась, лесная дева перестала быть невидимой и упала на колени. После длительного молчания с направленным в потолок пустым взглядом она дотронулась рукой до раны на колене, испачкавшись в проступившей сукровице, а потом поддела пальцами толстую нить, которой были стянуты края разрезанной плоти.

– Надо починить тело, – прошептала она. – Нужно мясо. Много мяса.

– Почему ты пришла именно ко мне? – тихо спросил, направившись к холодильнику.

– Не могу остаться в лесу, но и промеж людей более не к кому идти, – тихо ответила дева.

Я вздохнул и открыл белую дверцу, и изнутри потёк морозный воздух. А ещё там почти пусто – этот упырь перед отъездом доел последнюю колбасу и придётся тащиться в магазин, а я боялся, что денег не очень много, ибо до сих пор плохо знал им цену. Одному хватит на овсяную кашу, сдабриваемую маслом, но сколько надобно мяса для лесной девы, не знаю. Может, её голод только бычьей тушей утолить можно.

Поглядев на сотканную из кусков плоти обнажённую деву, я ещё раз вздохнул и поднял смартфон, с долгой заминкой ткнув в стекло. Там горело несколько заданий, предназначенных для охоты. Все значения омега, но только одно было на участке Вась Вася, и его не смогут оспорить другие группы в случае, если я соглашусь, потому как это не прямой заказ от власть имущих.

– Ан-чут-ки, – по слогам прочитал я выделенное жирными буквами. – Справлюсь.

– Я не ем анчу́ток, – пробормотала лесная дева, медленно ложась на пол животом вниз.

Там она застыла с повернутой на бок головой и остекленевшими глазами, словно всамделишный труп, не сбегавший до этого из могилы. А ещё она напомнила мне убитую береги́ню. От этого я поморщился и тряхнул головой, пробормотав: «Не след жить прошлым, но если найду выродка, что убил её, на кол посажу на месте гибели. А коли нечисть будет – утоплю в серебре». Для лесной девы же произнёс другое.

– За них награда причитается. Смогу мясо купить.

Дева не ответила, всё так же лёжа на холодном полу. Я осторожно подошёл к ней и наклонился, пытаясь услышать дыхание. Гостья при моём приближении чуть заметно шевельнула губами.

– Поторопись.

Я потянулся за оружием, лежащем на краю дивана, а потом замер, так как из-за двери в гараж послышался едва заметный шорох. Стараясь не выдать себя, сделал тихий шаг, поднял меч, а потом ударил ногой в железную калитку. Та с грохотом распахнулась, и я вынырнул наружу, готовый к бою, но в тёмном коридоре никого не было.

– Мерещится уже, – пробормотал я и, ещё раз оглядев подземелье, шагнул назад, а потом выругался, так как за спиной кто-то очень быстро побежал прочь, шлёпая ногами по полу.

Не иначе нечисть. Главное, чтоб невредная. Подняв на́луч, колчан, перевязь с ножами-метунца́ми, сумку с полезными вещицами, и упрятав меч в ножны, вышел. Не думаю, что лесная дева набедокурит, ибо это не в её характере. Скорее нужно будет волноваться, если снова придёт полиция, сломает дверь и увидит бездыханный труп на полу моего жилища.

В длинном тёмном коридоре никого не было, то ли всех полиция перепугала, то ли заняты иными делами, кроме починки машин, да и день недели не выходной. Неделя. Незримый толмач часто заставляет мою голову гудеть от недопониманий. Я уже сообразил, что если нарочно не вдумываться в то, как говоришь, то новая речь течёт сама собой, а ежели пытаешься вникать, тогда из памяти всплывают древние слова, вытесняя вколоченное колдовством чародея Соснова Егора Олеговича в рассудок. Но бывает и такое, что мысли путаются, словно клин на клин попадает. Я привык, что неделя – это праздный день, в который ничего не нужно делать. «Не́ де́ля» ведь. А нынешняя неделя звалась раньше седми́цей, так как дней в ней семь.

Или же слово задница. Раньше задницей было всё, что позади, даже минувшие дни, а ныне этим словом гузно́ зовут.

Я вздохнул и прикрыл дверь, а потом пошёл прочь, призывая духа, именуемого универсальным служебным фантомом. После нескольких проб разных «приложений» на своём колдовском смартфоне выбрал небольшую девушку со слюдяными, как у пчелы, крылышками. Да и одета была эта невеличка в яркий жёлтый сарафанчик, заметный даже в полутьме. И пусть говорят, что это детская оболочка для системы, мне нравится.

– Сюда! Сюда! – пищала она тонким голоском, маня рукой, но стоило приблизиться к этому созданию, как оно упархивало на десять шагов вперёд, снова начиная звать за собой.

Идти было не то чтоб сильно далеко, но я всё же последовал совету и дошёл до автобусной остановки. Автобус подобно громадной ладье, плывущей по быстрой реке, причалил к асфальтовому тротуару и подобрал редких путников. Нырнув в большое нутро механического гиганта, пахнущее людским потом, благовониями, пластиком и соляркой, я немного опешил. Почти весь его занимала большая ватага. Юноши в доспехах, с мечами, луками, копьями и щитами. Девицы в ярких, расшитых золотом, серебром и бисером сарафанах. И любопытным было то, что никто не обращал на них много внимания. Ну едут ряженые, да и пускай себе едут на здоровье.

– О, чувак! – закричал ближайший воин в полной броне, сверкающей железом, полированным до зеркального вида. – А ты из какого клуба?

Я пожал плечами, а потом решил, что не стоит диву даваться, раз люди лишь с улыбкой поглядывали на шумную компанию.

– Басиле́вс.

– Не слышал такого, – нахмурился парень, а затем улыбнулся и показал на меч, – варвара отыгрываешь?

– Ага, – кивнул я и достал клинок из ножен, стараясь не упасть во время движения автобуса.