Текст книги "Очерки судебного медика. Опыты эксгумаций"

Автор книги: Игорь Гриньков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Глубоко убежден в том, что когда все мы без исключения начнем работать в стиле «профи», а не по известному принципу «тяп-ляп», вот тогда и наступят в нашей стране позитивные перемены, которых все ждут.

УГОЛОВНОЕ ДЕЛО № 3222010/3222013

Целый ряд эксгумаций трупов происходит не вследствие того, что первичное исследование тел умерших не производилось (как в случаях с убийствами Мыркакова и Хунарикова, описанных в предыдущих двух очерках), а по другим причинам: например, по вновь открывшимся обстоятельствам, не известным следствию на первых этапах, или по причине ошибки эксперта, производившего первичную экспертизу, что, к сожалению, тоже иногда бывает. Не всякая ошибка является результатом злонамеренного умысла, иногда она обусловлена крайней сложностью случая или искренним заблуждением, поэтому не будем излишне строги к своим коллегам (да и к себе самим, так как почти каждому из нас тоже доводилось допускать ошибки, хотя ошибка ошибке – рознь).

Рассказ пойдет о расследовании довольно сложного дела (убийства), когда при минимальном количестве следственных данных, путем серии экспертных исследований удалось изобличить преступников и восстановить, хотя бы частично, картину преступления. В этом нет ничего исключительного; ведь по целой категории уголовных дел основным, а иногда и единственным, доказательством является судебно-медицинская экспертиза. Поэтому толковые следователи всегда пытаются найти нормальный деловой контакт с экспертами, а про бестолковых и говорить не стоит.

14 мая 1993 года в пруду балки «Аргамджа» (бывший совхоз «Родина») Целинного района был обнаружен труп неизвестного мужчины, плававший на мелководье в уже хорошо прогретой солнцем воде. Помощник прокурора Целинного района Василий Ильжиринов и заместитель начальника Целинного РОВД по криминальной милиции майор Юрий Огурцов, раздевшись до трусов, самолично залезли в воду (а говорят, что атрибутами начальников являются исключительно наличие кабинета, телефона, автомобиля, секретарши и прерогатива отдавать приказы подчиненным, самому при этом ничего не делая) и, подведя под тело мешковину, вытащили его на берег. Моцион мог оказаться из разряда приятных (теплая вода ласкала кожу), если бы не резко выраженные гнилостные изменения трупа и ни с чем не сравнимый специфический запах, сразу превращавшие эту процедуру в акт на выживание.

Характер разложения указывал на пребывание бренного тела в воде примерно с зимы, а полное отсутствие на нем одежды (как известно, даже «моржи», купаясь в лютые холода, надевают плавки) явно наводило на предположение о вероятной насильственной категории смерти, что не способствовало улучшению настроения у В. Ильжиринова и Ю. Огурцова: «подснежники» – послезимние трупы, как правило, таят в себе массу неприятных для прокуратуры и милиции сюрпризов.

Разложившийся труп, по правде говоря, не вызывает особого воодушевления даже у видавших виды судебных медиков, но от судьбы не уйдешь (работа есть работа); утешением служит то, что такие «объекты» попадаются не так уж часто (я хотел сказать, не ежедневно). Поэтому реакция рядового обывателя на наш труд вполне закономерна и понятна. Но снобистско-высокомерное отношение некоторых наших коллег-медиков, врачей других специальностей, совершенно необъяснимо:

Как вы можете возиться с такими трупами?

Простите, а как вы, господа-инфекционисты, визуально изучаете консистенцию «стула» в ночной вазе? Или вы этого уже не делаете?

Или: как вы, уважаемые господа-проктологи, с глубочайшим интересом исследуете слизистую оболочку прямой кишки, используя ректороманоскоп – специальный оптический прибор, вставляемый известно куда?

Или: как вы, многоуважаемые господа-стоматологи, целый день ковыряетесь в кариозных зубах пациентов, которые, кстати, не фиалками пахнут? Чем ваши манипуляции чище и благороднее?

Справедливости ради надо отметить, что это касается небольшого процента врачей; большинство вменяемых коллег совершенно адекватно воспринимают работу судебно-медицинских экспертов и не считают нас париями медицины.

Практическая медицина вообще – деятельность довольно грязная и мало– романтичная. Заниматься ею должны люди особого склада, не впадающие в истерику от вида крови, гноя, мокроты, разлагающихся тканей человеческого организма. Гиппократ называл их врачами и отбирал себе в ученики молодых людей не столько по интеллектуальному уровню, сколько по заложенному в них гуманистическому заряду.

Лишь незначительная часть медиков «лишена» возможности лицезреть перечисленное выше: это организаторы здравоохранения (медицинские чиновники), сотрудники оргметодотделов, работающие с бумагами, а не с людьми (те же клерки, только помельче калибром), и представители отдельных медицинских специальностей.

Существует миф о сверхвысоких доходах судебно-медицинских экспертов (поэтому, дескать, и идут в эту профессию). Вынужден огорчить наивных любителей считать чужие заработки. У судебно-медицинского эксперта обычная врачебная ставка плюс 30% доплаты за профессиональную вредность. Имеются, правда, доплаты за стаж, квалификационную категорию, за выезды на места происшествий. А любая дополнительная надбавка за увеличение объема выполняемой работы или за расширение зоны обслуживания вызывает неодобрительную, мягко говоря, реакцию планово-экономического отдела Минздрава. В итоге сумма зарплаты получается более чем скромная. На эти деньги не построишь особняк с лифтом, не купишь 200-й «мерс», не удостоишься чести стать бой-френдом эбеновой Наоми Кэмпбелл.

Что касается лично меня, если это кого-то сильно интересует, то проживаю в стандартной «хрущобе», на службу езжу на обычной «маршрутке» (подержанный «жигуленок» при желании мог бы позволить себе купить, но никогда к этому не стремился – не хочется быть рабом бывшей в употреблении машины), Канары и Багамы видел только в кино. Не думаю, что такое положение дел нормально, но пока в стране существует тарифная сетка оплаты труда, которую, кроме как идиотской, никак не назовешь и по которой начисляется зарплата, медики, включая судебных экспертов, никогда не станут представителями среднего класса и не будут жить достойно…

Неприятный труп препроводили в морг Бюро СМЭ, где он был подвергнут тщательному исследованию. Экспертизу поручили провести очень квалифицированному специалисту, к сожалению, справившемуся с поставленной перед ним задачей не в полной мере, допустившему одну концептуальную ошибку в формулировании выводов, которая повлекла за собой цепь дополнительных, уточняющих исследований и мероприятий.

Чтобы не вводить в состояние транса читателя, не стану описывать общее состояние тела, к тому же основательно подпорченного обитателями водоема – рыбами и раками, что еще более осложнило работу эксперта.

Дурные предчувствия и предварительные прогнозы следствия сбылись: на трупе были выявлены множественные раны (на шее, груди, животе, левой руке – общим числом 15), часть из которых проникала в полость грудной клетки, повреждая легкие, сердце и аорту – самый крупный кровеносный сосуд. Длительное пребывание трупа в воде (наш коллега определил этот срок в промежутке от 3-х до 6-ти месяцев) сделало свое «черное» дело; края и концы ран были разрушены гнилостным процессом, поэтому высказаться однозначно об орудии (или орудиях) травмы было крайне сложно, хотя эксперт справедливо склонился в пользу действия колюще-режущего предмета типа ножа.

Ко всему прочему, при вскрытии им были отмечены множественные двусторонние переломы ребер с обеих сторон, которые располагались в различных местах и концами своих отломков повреждали плевру. Но этот очень существенный факт почему-то не нашел отражения ни в судебно-медицинском диагнозе, ни в «Выводах» (очередной необъяснимый «прокол» опытного специалиста).

В легких и почке, изъятых для лабораторного исследования, был обнаружен диатомовый планктон, что и дало основание эксперту (по его мнению) поставить основной диагноз – «Утопление в воде. Наличие диатомового планктона во внутренних органах…»– далее следовало перечисление всех травматических изменений – то есть ран, в том числе и смертельных, за исключением переломов ребер.

Исходя из концепции утопления в воде, в «Выводах» эксперт в категоричной форме утверждал: «В воду был брошен живой человек, а не труп». Далее следовал пункт, в котором отмечалось, что промежуток времени между причинением ранений и смертью был очень короткий. Этот вывод был не очень логичен в свете версии утопления в воде живого человека.

Следуя такой трактовке, исколотый (предположительно ножом) потерпевший был уже предварительно раздет донага и сразу же брошен в ледяную воду, не успев умереть от ранения сердца и аорты. Ибо, будь он одет по-зимнему, то за время, которое требуется для снятия одежды, он уже благополучно бы скончался от острой кровопотери, вызванной повреждением аорты, повторяю, самого крупного кровеносного сосуда.

Диатомовый планктон, используемый при экспертизе утопления в воде, представляет собой микроскопические, невидимые глазу водоросли, характерной особенностью которых является наличие твердого, не разрушающегося под действием окружающей среды створчатого панциря, состоящего из кремнезема или опала, материала прочного, как алмаз. Диатомовый или фитопланктон встречается практически во всех водоемах не только в период своего размножения, но, хотя и в меньшем количестве, в зимнее время. Бывают случаи, когда его обнаруживают в обыкновенной водопроводной воде. Вот поэтому забор некоторых органов из трупа требует соблюдения определенных правил.

На относительно свежих трупах выявление диатомей в легких и почках является доказательством прижизненности утопления. Правда, существует так называемый «сухой» тип утопления, когда при резком спазме гортани вода вообще не попадает в легкие. Но, повторяю, эта книжка предназначена не для судебно-медицинских экспертов, а для широкой публики, и я сознательно упрощаю некоторые экспертные аспекты, не имея желания превращать ее в некий учебник или пособие. Это – всего лишь случаи из практики.

Наличие планктона только в легких вообще не может служить доказательством утопления. Вода, попадая в легкие механическим путем через верхние дыхательные пути, заносит туда в огромном количестве эти мельчайшие водоросли, что может произойти и с мертвым телом, погруженным в воду. Гораздо более надежным является обнаружение планктона в почках, куда он попадает только вместе с циркулирующей кровью. Но абсолютным подтверждением утопления человека при жизни считается обнаружение диатомового планктона в пазухах (особых полостях) основной кости черепа и в костномозговых каналах длинных трубчатых костей.

Поскольку кремниевые панцири диатомей не разрушаются даже под действием едких кислот и щелочей, то выявить их можно и на сильно разложившихся, и на скелетированных трупах.

По состоянию зубов и некоторым другим признакам эксперт констатировал (правда, у секционного стола это сделать можно только приблизительно), что возраст неизвестного – 28 – 33 года. Длина тела составляла 177 см.

Так как доставленный в морг труп принадлежал неустановленному человеку, а лицо его было обезображено до неузнаваемости гнилостным процессом и другими факторами, и визуальному опознанию однозначно не подлежало, то следствие, имея в виду возможность отождествления личности погибшего в будущем, вынесло постановление о проведении дактилоскопии (снятия отпечатков пальцев) и о декапитации. Дактилоскопия, разумеется, ничего положительного не дала. Сморщенный эпидермис в виде «перчаток смерти» вместе с ногтевыми пластинками, словно чешуя змеи во время линьки, сползал с кистей; при этом был сильно поврежден и сосочковый слой кожи, так что папиллярный узор с пальцев рук экспертам-криминалистам МВД получить не удалось.

Декапитация в буквальном переводе с латыни означает отсечение головы от туловища (caput – голова). В средние века в Западной Европе так изысканно называли смертную казнь – вульгарное отрубание головы. Декапитация трупа – это нормальное следственное действие, предусмотренное законодательством, когда того требуют обстоятельства, как в данном случае.

В этой связи мне вспоминается анекдотичный случай, когда очень «эрудированный» следователь, видимо, желая блеснуть экзотическим словом (как Фима Собак из романа Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев», щеголявшая словечком «гомосексуализм»), вынес постановление о «декапитации кистей рук». Забавно, не правда ли? Вообще, с некоторыми грамотеями-следователями происходят курьезнейшие истории. Однажды наши эксперты-биологи получили постановление и кучу вещественных доказательств, включая брюки, где следователь, не рассчитывая на такую же эрудицию экспертов, популярно написал, что подозрительные следы расположены на гульфике-мотне (выделено автором). Чтобы знали, где искать…

Обезглавленный труп неизвестного мужчины был захоронен под соответствующим номером в безымянной могиле для «бомжей» на новом Элистинском кладбище, что близ села Вознесеновка, а его обработанный череп (лишенный остатков мягких тканей, слегка вываренный, обработанный раствором эфир + спирт и высушенный при комнатной температуре) занял место в отделении медицинской криминалистики Бюро СМЭ, дожидаясь своей участи.

Уголовное дело принял к своему производству старший следователь прокуратуры Целинного района Валерий Эрдниевич Бамбаев. Оперативники сразу же начали планомерно и тщательно «прочесывать» близлежащие чабанские точки в радиусе до 10 – 15 км от балки «Аргамджа».

Не требуется делать особого секрета из того, что оперативная работа требует постоянной агентурной информации, поэтому каждый сотрудник уголовного розыска имеет сеть своих осведомителей из разных слоев общества, в том числе и деклассированных – «бомжей». «Бомж» для сотрудника угро – вообще бесценный кадр; без документов и со шлейфом старых грешков, иногда значительных (к нему всегда можно по тому или иному поводу применить репрессию), запуганный, голодный и мучимый похмельем, он выложит любую информацию безо всякого давления, не заставляя прибегать к шантажу и другим, более деликатным и изощренным методам воздействия. И вербовать их крайне просто, и последующие материальные издержки ничтожны, и сведениями о фактах происходящего на «дне общества» они располагают уникальными.

Не без содействия таких «помощников» удалось установить, что на одной из чабанских точек, на которой работали братья Салыновы, Алексей и Юрий, примерно в декабре, обретался в качестве подпаска «бомж» по имени Петро. Но с того времени его никто больше не видел. Оперативники нагрянули на эту животноводческую стоянку. Путаное объяснение братьев Салыновых и другого подпаска Сокова по кличке Пуня, что Петро действительно около месяца, в декабре прошлого года, проработал на точке и среди зимы неожиданно ушел в неизвестном направлении, не удовлетворило «оперов», а еще более насторожило, ведь оба братца были в прошлом судимы и по складу характера склонны к агрессивным действиям. Тем более что на других стоянках известные уголовному розыску «бомжи» наличествовали в полном комплекте.

Салыновых задержали на одни сутки, поместили в разные камеры изолятора временного содержания, дабы предотвратить любую возможность общения, и подвергли жестким допросам. Одновременно допрашивали Пуню, имевшего элистинскую прописку, но не входившего в штат бригады, горбатившегося у Салыновых в качестве батрака не за зарплату, а за пайку, сигареты и за редкую бутылку водки, которую хозяева позволяли распить работникам-«бомжам».

Официальное следствие представило следующую версию событий. В ноябре 1992 года Салынов Алексей, находясь по делам в Элисте, встретил на городском рынке русского мужчину около 40 лет, небритого и неряшливо одетого («зачуханного» – по показаниям Салынова). «Бомж» представился Груфановым Петром, родом из Волгодонска. В Элисте он оказался по воле случая, уехал из дома, по его словам, так как жена стала сожительствовать с другим мужчиной. В Калмыкии он уже бывал, шабашил на строительстве дома в поселке Кетченеры. Паспорта при себе у Петра, разумеется, не оказалось.

После короткого знакомства Алексей предложил Петру поехать с ним и поработать зиму на чабанской точке. И о крыше над головой не надо думать в суровую зимнюю пору, и харч обеспечен, и сигареты будут давать, а за ударный труд могут и налить стакан – другой. Что еще «бомжу» надо: перекантоваться в холодное время в тепле и сытости, а по весне, как вольная птаха, опять – на все четыре стороны света.

Об этой категории людей, подобных «бомжу» Петру из Волгодонска, следует сказать отдельно.

Бродяги и странники существовали на Святой Руси испокон веков. Среди них были и «божьи люди», и психически неуравновешенные личности, и дромоманы (дромомания в психиатрии – патологическая страсть к перемене мест). Явление это чисто интернациональное и обусловлено в большей мере социальными причинами: отсутствием собственности и отторжением этих людей существующими социально-экономическими системами (приплюсовываем сюда личностей со слабым характером – без внутреннего стержня, которые под влиянием тяжелых жизненных обстоятельств «ломаются», прекращают борьбу за место под солнцем, опустившихся алкоголиков и наркоманов, людей с ущербной психикой и незначительный лже-протестный элемент, в такой экстравагантной манере выражающий свое несогласие с любыми официально царящими порядками, а также вполне нормальных людей – так называемых истинных бродяг, у которых в крови стремление к скитаниям и неоседлости).

Но аббревиатура «бомж» – «лицо без определенного места жительства» – феномен чисто совдеповский (то бишь, советский). Тотальная прописка и лозунг: «Кто не работает, тот не ест» сделали из многих людей парий общества, в котором им приходилось в буквальном смысле выживать. При «усатом Вожде» прописка «бомжей» была решена просто и радикально – в тюрьмах и лагерях. После смерти «Отца народов» и хрущевских послаблений они вновь появились на советских просторах как некий символ, одним своим гнусным существованием ставящий под сомнение светлый идеал – возможность построения коммунизма в ближайшие 20 лет (до 80-го года). Когда в пресловутом 80-м году Москва готовилась к приему гостей на Олимпиаду, то эти «отбросы общества» – «бомжи», пьянь, «фарца», побирушки, воры и проститутки, за неимением возможности за оставшийся столь короткий срок усвоить Кодекс строителя коммунизма, были высланы за 101-й километр, чтобы в глазах всего мира не портить облик города, который вот-вот станет коммунистическим (хотя после смещения Хрущева идея о построении в СССР коммунизма как-то потускнела, пожухла и поблекла; вожди партии стали говорить о ней все реже и реже, осознавая или утопичность таких нереальных сроков, или утопичность самой идеи вообще).

Образ жизни наложил отпечаток на внешний вид этих людей. Замызганная одежда и разваливающаяся, стоптанная обувь, запах давно не мытого тела, целлофановый пакет, в котором умещалось все личное имущество бродяги, внешние признаки вырождения, сырая ширинка – резко отличали «бомжей» от остальных добропорядочных граждан. Большинство из них, что называется, потеряли божеский вид и приобрели стойкое отвращение к любому виду труда.

Расцвет горбачевщины, в период которой рука об руку действовали лучшие друзья России Э. Шеварднадзе – Бейкер (для справки – госсекретарь США по национальным вопросам) и многие другие добрые друзья нашей страны, выплеснул целое половодье новоиспеченных «бомжей поневоле» из бывших союзных республик, закрывающихся заводов, фабрик, КБ, рудников, колхозов и совхозов, из сокращающейся армии. Это были люди самой различной судьбы.

Один из бывших начальников Черноземельского РОВД рассказывал не без искреннего сочувствия, что на его территории обитал «бомж» – бывший военный летчик, командир эскадрильи из Западной группы войск. Сначала спешный (безусловно, стратегически необходимый) вывод летного полка из Германии в Россию (натурально в чисто поле), отсутствие жилья, затем увольнение из Вооруженных сил и невозможность элементарно содержать семью. Что-то в человеке надломилось (ведь кроме управления современными военными самолетами, он ничего не умел), и пошла жизнь под откос. Сердобольный милицейский начальник даже подкармливал иногда бывшего летчика и, чего греха таить, порой давал на опохмелку.

Ельцинские «экономические реформы» добавили к этому длинному списку обманутых вкладчиков финансовых пирамид, престарелых одиноких людей, ставших жертвами квартирных жуликов, армию беспризорников (феномен, забытый с 20-х годов советской власти).

Двое таких «бомжей» обитали некоторое время назад на чабанской точке, куда след вывел работников уголовного розыска Целинного района.

Тем временем Валерий Бамбаев вынес постановление о назначении судебно-медицинской (медико-криминалистической) экспертизы черепа для установления возраста неустановленного мужчины, его расовой принадлежности и каких-либо индивидуальных примет, которые помогли бы следствию продвинуться хотя бы на шаг вперед. В сентябре 1993 года такая экспертиза была мной выполнена.

Когда вопрос стоит об определении возраста по костям скелета взрослого человека, принимается во внимание вся совокупность выявленных изменений: степень зарастания швов черепа (по разным авторам), состояние зубочелюстного аппарата, включая степень стирания зубов (методика того же М. М. Герасимова), состояние эпифизов (концевых отделов) длинных трубчатых костей, позвонков, фаланг пальцев рук. Только комплексная оценка этих изменений дает основание эксперту сделать вывод о возрасте потерпевшего, да и то с допустимым интервалом в пять лет. Дело в том, что разница между календарным возрастом человека и его «биологическим возрастом» составляет в среднем 7%, и с прожитыми годами этот «семипроцентный» промежуток пропорционально возрастает. С детскими и юношескими скелетами дело обстоит проще, но не о них сейчас разговор.

Так как мы имели в наличии не весь комплекс, а только череп с нижней челюстью, то точность установления возраста снижалась, мы определили его в 30 – 40 лет.

Сами видите, какой получился разброс; эксперт-танатолог дает возрастной промежуток – 28-33 года, экспертиза в лаборатории – 30 – 40 лет. Но вины танатолога здесь нет никакой, оценка происходит у секционного стола, некоторые признаки невозможно отчетливо увидеть. В лабораторных условиях для этого имеется все – и приборы, и методики, и, главное, время.

Что касается расы, то на исследуемом черепе были обнаружены смешанные, без какого-либо существенного преобладания, расовые признаки (европеоидные и монголоидные).

Здесь я снова вынужден сделать небольшое отступление. Всегда существовала, да и сейчас существует группа «ученых» (и их многочисленных полуграмотных последователей), предлагающих обществу различные теории о «чистоте расы» и «чистоте крови». Если расовые признаки, формировавшиеся на протяжении нескольких десятков тысяч лет, являются все же более устойчивыми и определяющими, то «чистота крови» в научном понимании является полнейшим маразмом.

Лев Николаевич Гумилев в своих работах по проблемам этногенеза (я не касаюсь здесь его гипотезы о пассионарном толчке) убедительно доказал, что все существующие суперэтносы (большие народы) становились таковыми, когда на периферии ареала их обитания начиналась активная ассимиляция с проживающими соседними народами. Вливание «свежей» крови давало толчок для дальнейшего развития и формирования нации. Да вся всемирная история – подтверждение вышесказанному. Великое переселение народов, походы Древнего Рима в Европу, а потом наоборот – варваров на Рим; походы Александра Македонского, гуннов Аттилы, орд Чингисхана и войск Тамерлана, завоевание Англии норманнами в Средние века, Северной Америки бледнолицыми англосаксами, а Южной – португальцами и испанцами оставляли по пути следования завоевателей генетический материал; ко всему прочему, они брали себе в качестве жен, наложниц и рабынь женщин других племен и народов, что также способствовало смешению крови. И это только на уровне крупных исторических событий, а в повседневной жизни многих племен – постоянные мелкие набеги на соседей с угоном скота, детей и обязательно женщин.

Александр Куприн писал, что если поскрести любого русского, то обязательно обнаружишь татарина. Народы, сохранившие «девственность» своей крови, пребывают в состоянии гомеостаза – естественного равновесия с природным ландшафтом, их питающим. Это находящиеся на грани вымирания некоторые племена Экваториальной Африки, Амазонии, островных стран Тихого океана, в какой-то степени – народы Крайнего Севера, большинство из которых ведут еще первобытный образ жизни. Они, возможно, по-своему счастливы, пребывая в «детском» периоде развития, но перспектив на будущее у них нет абсолютно никаких.

Когда в качестве контраргумента приводят пример Японии и Китая, то с этим нельзя согласиться. В Японии, при всей ее внешней закрытости для цивилизованной Европы вплоть до середины XIХ-го века, в этническом отношении издавна имели место окинавский, корейский и китайский компоненты. Про многонациональный, этнически неоднородный Китай и говорить не приходится. Поэтому я только могу рекомендовать читать Льва Гумилева, а не Адольфа Шикльгрубера.

Столь активное смешение крови разных народов стало приводить к тому, что и более устойчивые расовые признаки в некоторых случаях подвергаются трансформации, что мы и увидели на «нашем» черепе. Из индивидуализирующих внешность признаков мы отметили выраженность подбородочного выступа и подбородочных бугорков на нижней челюсти, что на лице человека соответствует выступающему вперед подбородку; соотношение высоты верхней челюсти и тела нижней челюсти = 1:1,5, то есть на лице высота носогубного треугольника в 1,5 раза меньше подбородка; довольно широкие и слегка уплощенные скуловые кости; надбровные дуги широкие, хорошо развиты, с приподнятыми вверх височными концами (на лице им должны соответствовать достаточно широкие брови с приподнятыми наружными концами – хвостами); углубленная лобно-носовая точка.

Явно недостаточная информация для поиска пропавшего человека, которого могло занести в Калмыкию из любого региона России и СНГ.

31 января 1994 года следователь В. Бамбаев вынес постановление о назначении судебно-медицинской (медико-криминалистической) экспертизы по установлению возможного орудия убийства и для решения некоторых других вопросов.

В фабуле дела он излагал: «…6 января 1993 года, примерно в 17 часов, на животноводческой стоянке экспериментального хозяйства КНИМСа Целинного района Салынов Алексей из хулиганских побуждений нанес три удара ножом в область грудной клетки «бомжу» Груфанову Петру Михайловичу (хотя ни следственным, ни экспертным путем еще не было доказано, что убитый и есть Груфанов Петр Михайлович). От полученных повреждений последний скончался на месте происшествия (как мы помним, первичная экспертиза трупа утверждала, что смерть наступила от утопления в воде, несмотря на наличие смертельных ран, и что в воду был брошен живой человек, а не труп).

Допрошенный в качестве обвиняемого Салынов А. показал, что удары наносились им в левую половину груди (потерпевшего) в направлении снизу вверх, и при этом взаиморасположение между ними было стоя, напротив друг друга.

Очевидец происходившего события Соков (Пуня) показал, что удары Салыновым наносились в момент, когда Груфанов пытался спастись от него ползанием (текст постановления приводится дословно – примеч. автора), и в это время ему было нанесено три удара в область спины.

В последующем, с целью сокрытия совершенного преступления, Салынов со своим братом Ю. на телеге отвезли труп в пруд балки «Аргамджа», где с помощью топора прорубили лунку и опустили труп…»..

Салынов А., пытаясь выставить себя в более благоприятном свете, неоднократно изменял свои показания. Так, во время допроса от 25 декабря 1993 года он продиктовал следователю:

«…6 января 1993 г., примерно в 16 часов, когда уже начало смеркаться, я вошел в жилое помещение точки и застал Петра шарящего по моим карманам (потерпевший, конечно, не был ангелом, но дальнейшие действия Салынова никак не соизмерялись с проступком «Петра», да и не соответствовали реальной картине убийства – примеч. автора)…

…Он («Петр») толкнул меня в грудь. От удара я упал на пол рядом со столом, где лежал нож. Я схватил (нож) и, помню, как нанес ему три удара(курсив выделен автором) ножом правой рукой в область груди…

…Около 19 часов вечера я запряг коня и, взяв с собой топор, загрузил труп и поехал в «Аргамджу»…».

При первичной экспертизе трупа, проведенной сразу после обнаружения, кроме фотографирования, дактилоскопии и отсечения головы (вспомним красивое слово – декапитация) для возможного опознания личности, были иссечены участки кожных покровов с ранами и часть грудной кости со сквозным повреждением (для дальнейшей идентификации орудия, которым были нанесены травмы).

Надо сказать, что в судебно-медицинской практике существует дешевый и довольно простой в техническом отношении метод, позволяющий восстанавливать высушенные и находящиеся в архиве препараты кожи с повреждениями таким образом, что раны приобретают свой первоначальный вид, позволяющий судить о предметах, которыми они были причинены. В некоторых случаях удается довольно неплохо восстановить первоначальный вид ран (их форму и характерные особенности) и на загнивших трупах. Но в нашем случае гнилостный процесс зашел настолько далеко, что сделать это на кожных ранах не удалось; края и концы их были безнадежно деформированы и разрушены, а на некоторых участках просто изъедены рыбами и раками.

Положение дела спасла грудина (кость в средней части грудной клетки, к которой крепятся ребра). Костная ткань, что и говорить, более прочный материал, нежели нежная кожа. На грудинной кости имелось сквозное отверстие щелевидно-линейной формы, длиной 24 мм, которое по всем диагностическим признакам являлось колото-резаным повреждением, то есть причиненным колюще-режущим предметом – ножом. Здесь оказался прав эксперт, проводивший первичную экспертизу и пришедший к аналогичному выводу.

Исследование раны на грудине при различных увеличениях стереомикроскопа (как с обеих сторон кости, так и на ее распиле) позволило выявить некоторые конструктивные особенности клинка этого ножа: он имел плоские щечки, одно остро заточенное лезвие и обушок (противоположная, не заточенная часть клинка) толщиной около 2 мм, который в своем поперечном сечении приближался к П-образной форме. Ширина клинка на уровне его погружения в тело жертвы составляла около 24 мм. Конечно, это были только общие и частные признаки; индивидуальных признаков, присущих только одному конкретному ножу, в повреждении на грудине не оказалось.