Текст книги "И дышат почва и судьба (СИ)"

Автор книги: Игорь Фрейдзон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

  -Что, так и написал? А зачем ему это надо было?

  – Не знаю. Ему сказали все подробно написать, вот он и все изложил.

  -А дальше, дальше, что было.

  -Колька – это как увидел, то сначала опешил, а потом избил этого балеруна, хорошо хоть не застрелил, я бы на месте убил их, а женушку свою родную схватил, и в чем она была, а на ней ничего не было, снес вниз вкинул в машину и поехал домой.

  -Вот это да.

  -Так это еще не все.

  -Как, еще и продолжение есть?

  -Это были цветочки– ягодки впереди. Дома он ее побил крепко и выгнал из дома, отобрав все. А потом пришла анонимка к нам, мол в сейфе у Чернова хранятся драгоценности одной балерины из того же театра, которые ей когда-то подарил Лаврентий Павлович. Пришли с обыском к Чернову, и точно– есть, и эти драгоценности и другие. Денег много нашли. В общем все, отвоевался бывший мой друг, Колька Чернов, арестован он. Ну а у нас, что нового?

  -По сравнению с тем, что ты мне рассказал, у нас ничего не случилось.

  -Так значит, что-то случилось?

  -В обед вдруг приехали несколько пожарных машин, вроде где-то, толи на чердаке, толи на крыше, какое-то задымление обнаружено. Сам понимаешь, в наш дом просто так не зайдешь, так консьерж выскочил, кричит, не пущу, давайте бумагу. А те ему говорят, пока мы бумаги будем оформлять, то дом весь сгорит, а ты под суд пойдешь.

  -Ну так правильно, должны предоставить бумагу.

  -Так не было этой бумаги, а дым вроде шел какой-то.

  Так консьерж позвонил в пожарную – там подтвердили, сигнал был. Только после этого им разрешили войти в дом и подняться наверх, а жильцов попросили выйти на улицу. Они там быстро управились, и мы вернулись по квартирам.

  -Ну и слава богу, все обошлось. Надо будет дать команду, чтобы чердак от всякого хлама очистили, но это завтра, а сегодня давай будем ужинать, а потом как обещала. Он ей хитро подмигнул и ущипнул за грудь

  Глава десятая

  Элитный дом, который стоит в самом центре Москвы погрузился в темноту. Жильцы этого дома, не простые столичные обыватели, а те, кто не покладая рук, не жалея сил своих, выявляют врагов народа и в лучшем случае отправляет их на стройки социализма, а в худшем, но это, если уже самые оголтелые, те которые создают целые шпионские и диверсионные группы, тем дают вечную московскую прописку, которую простому советскому гражданину в земной жизни получить практически невозможно. Вдруг в одном окне загорелся яркий электрический свет от пятиламповой хрустальной люстры. Хозяин квартиры, генерал НКВД Илья Вахтангович Годнадзе, вскочил и сразу его рука нырнула под подушку.

  -Ну что ты, генерал, твоя пушка давно уже у меня в руках, – сказал один из незваных посетителей.

  -Что вы хотите?

  -Поговорить конечно.

  -А завтра днем нельзя поговорить? – Сказал генерал, хотя понимал, эти люди с добром к нему придти не могли.

  -Днем ты очень занят. Пробовали к тебе на прием записаться, так ты не принял

  -Как вы сюда проникли?

  Все-таки должны быть какие-то правила, законы, которым вы подчиняетесь.

  -Мы пожарные.

  -Ладно, дайте одеться хотя бы , и жена пусть выйдет, а то как-то неприлично пялиться на порядочную женщину среди ночи, которую вы застали с мужем в постели, – он указал на женщину, которая сидела облокотившись на спинку кровати, прикрывая грудь одеялом

  -О чем ты говоришь, генерал, я твою жену видел в таком виде и за таким занятием, что может ты ее мечтаешь такой увидеть, да вот не успел. Юля, подтверди мужу, а то он может мне не поверить.

  -Как ты смеешь так со мной разговаривать, тварь уголовная.

  Он резко выпрыгнул из постели и ринулся на собеседника, но подножка, мастерски подставленная одним из помощников главного, свалила его на пол.

  Мужчина подошел к генералу, поставил ему ногу на грудь и продолжил говорить -Слушай ты, меня попросили тебя оставить живым, но я не давал твердого обещания, поэтому веди себя благоразумно.

  -Кто вас нанял?

  -Все узнаешь, не торопись.

  А сейчас поднимайся и топай назад к своей Юленьке, – он снял ногу с его груди. После чего генерал тяжело поднялся с пола и пошел на указанное ему место.

  -Вот молодец. Слушай, а почему вы все время ходите в кальсонах, сейчас уже лето?

  -Ты только за этим сейчас пришел, чтобы спросить?

  -Не, это я так, чтобы разрядить обстановку. Я тебе подарок принес, а ты неблагодарный бросаешься драться.

  -Какой еще подарок?

  -Узнаешь, погоди. Только скажи где твой сейф находится, раньше он был в зале, а сейчас наверно в другое место переместил?

  -Если принес подарок, то положи его на стол.

  – Зачем тебе сейф? – Спросил генерал. Он понимал, что все это неспроста.

  -Хочу положить туда пару вещиц интересных. Обещаю, ничего не возьму. Сам понимаешь, если пришел Исраэль, то он может вскрыть сейф запросто. Но не буду, так как очень хорошо к тебе отношусь. Годнадзе терялся в догадках, точнее ни о чем не догадывался, но знал– указать местонахождения сейфа придется. Что он и сделал, решив побыстрее избавиться от ночных гостей.

  Исраэль, а это был он, подошел к сейфу, рассмотрел его и снова обратился к генералу.

  -Ты хочешь, чтобы я его вскрыл, или скажешь шифр и дашь ключи, вижу, двойная защита в нем. Хозяин подошел к тумбочке и хотел ее открыть, но ему сказали, чтобы он не утруждался, они сами возьмут. Ему нужно только указать место и продиктовать цифры. Получив требуемое, Исраэль подошел к сейфу аккуратно его открыл и положил туда несколько маленьких коробочек, в которых хранятся драгоценности. После этого набрал произвольные цифры и закрыл дверцу.

  -Вот видишь, я слово держу.

  -Что ты туда положил и какой шифр набрал?

  -Сейчас все узнаешь, не торопись. Сейчас буду давать тебе очень полезные советы, если ты их послушаешься и сделаешь, как я скажу, то пойдешь вагоном, а если нет, то паровозом.

  -Каким вагоном, каким паровозом? Куда я пойду?

  -Пойдешь ты на зону вместе со своим дружком Колей, который сейчас поет серенады в кабинете у следователя, а слова ему написали наши люди. Шифр я тебе не скажу, я сам его не знаю, а ключики возьму с собой, скажешь, оставил в машине, которая сейчас в гараже стоит, они там будут, это я тебе обещаю.

  Исраэль передал ключи одному из своих ребят и приказал отнести их в указанное место

  -Только смотри не наследи там. Нам нужно сделать все без сучка и задоринки. Потом он повернулся к Годнадзе.

  – Все, мы закончили. Чтобы тебя не застали в кальсонах, советую одеться, приготовить небольшую сумочку со всякими вещами, которые тебе пригодятся в тюрьме, да еду возьми и папиросы – очень пригодятся тебе они там. Будешь добрым словом вспоминать Исраэля за добрый совет. А я сейчас пойду к твоей жене, мне надо с ней попрощаться, а то как-то не по-джентльменски получается. Он подошел к кровати, взял обомлевшую и так и не пришедшую в себя женщину за руку.

  -Вспомнила меня, Юленька, золотце наше. А Тимоху убили вот такие, как муж твой. Хороший был человек, так бы он обязательно тебя навестил, но ты не огорчайся, когда останешься одна, то заходи в тот ресторан, который давно облюбовала со своей подругой, она тоже осталась одна– одинешенька, может кто и клюнет на вас, а может и цену даст хорошую, мы народ щедрый, вон какой подарок сделали твоему Илюше. Так что не прощаюсь, мы еще с тобой увидимся. Все, ребята, уходим. Да, генерал, совсем забыл, побрякушки в сейфе с дачи Маленкова, которую ограбили, давно, правда. Вы с Колей следствие вели и воров поймали, вот только драгоценности не нашли, как и побрякушки балерины. Надеюсь, сейчас понял про паровоз и вагон. Все, будьте здоровы. Сибирский воздух намного полезнее московского. После этого он пошел к выходу, а за ним и его помощники.

  ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

  Глава первая

  По календарю наступила весна, но в этом суровом краю, этого не заметно.

  Ребекка Пейсаховна, а для заключенных просто Ривка, стоит у забора и курит очередную папиросу. Все равно к нам тоже придет весна, появится солнце, а потом небольшие проталины и запахнет свежестью.

  -Ривка, о чем думаешь? Наверное о воле. – возле нее точно так же, прижавшись к забору, огораживающий больницу, как особую зону после некоторых событий, спросил один из уголовников, которые с некоторых пор, почему-то стали уважать ее и выказывать ей внимание, а то и подкидывали то пачку махорки, то краюху хлеба. Борис Крайнер тоже после недавних событий тайком присылал ей по случаю кое-что. Сначала она отказывалась, но потом подумала, быть ей здесь до конца жизни, поэтому не нужно особо проявлять гордость. Каждый человек должен сам обустраивать свой быт, в котором ему будет более-менее комфортно.

  -О какой воле я могу думать, у меня такой срок, что, боюсь, еще должна останусь.

  -Не говори так, думаю, скоро пойдем на волю.

  -Это как? Через расстрельную бригаду?

  -Что-то ты сегодня хмурая и юмор у тебя черный. Но ничего сегодня будет тебе веселее.

  -Так не скажешь, с чего вдруг?

  -Все сама узнаешь чуть позже.

  Всех арестантов сегодня почему-то пригнали рано с работы. Все недоумевали, но боялись каких-то перемен, так как хорошего никто не ждал. Раздался приказ, всем выстроиться на лагерной площади и что самое удивительное, женщин из их зоны тоже перевели в мужскую, а также и весь больничный персонал. Когда все успокоились, начальник лагеря, это был уже не Савельев, но от этого ничего не изменилось, зачитал: -Граждане заключенные, наша страна понесла тяжелую потерю, умер наш вождь и учитель, наш бессменный руководитель коммунистической партии и правительства, Иосиф Виссарионович Сталин. По рядам заключенных пошел ропот, но начальник лагеря поднял руку и продолжил. Но пусть наши враги не радуются, дело его будут продолжать его верные соратники. А сейчас прошу расходиться по баракам, предупреждаю не шуметь, кто не подчинится приказу, те будут арестованы и помещены в карцер до решения суда. Заключенные начали потихоньку расходиться, многим очень трудно было скрыть свои эмоции, кто-то равнодушно отнесся к этой новости, в их числе и Ребекка Пейсаховна. Она думала, ничего не изменится в ее судьбе, начальник лагеря ясно сказал, дело продолжат его соратники. Наверно об этом намекал тот уголовник, они как дети, при всей своей богатой биографии верят в чудо. Этот день прошел несколько необычно, в лагере было многолюдно, но тихо, все-таки боялись администрацию. Начальники ходили злые и искали к чему бы придраться. Где-то в середине дня пришел новый этап, его быстро распределили по баракам, и вновь наступила тишина. А утром Ребекку Пейсаховну срочно позвали в одну палату, привезли двух новеньких очень тяжелых.

  -Что без меня некому их принять?

  -Те кто их принес, сказали чтобы вы их приняли. А я боюсь их ослушаться, – сказала одна из медсестер. В палате она увидела двух мужчин, лежащих на животах. Она подошла к ним и повернула сначала одного лицом к себе, потом– другого, на их лбах было выколото, у одного – Верка, у другого– Любка. Еще не хватает Надьки, подумала она.

  -Что с ними случилось?

  -Это с последнего этапа, говорят два бывших генерала, которые присваивали изъятые у воров драгоценности. Почему их в наш лагерь определили – непонятно, тем более шли они по одному делу. Их ночью зверски изнасиловали, избили и вот наколки сделали. Ребекка Пейсаховна подошла снова к этим больным, внимательно на них посмотрела и только потом в этих изуродованных избитых до невозможности лицах узнала своих бывших знакомых, своих бывших друзей, одного из которых она долгое время считала очень близким человеком, тех, которые сфабриковали ее дело. Это из-за них она сейчас здесь находится.

  -Я скоро вернусь, – она вышла на улицу и только здесь дала своим чувствам волю – зарыдала.

  – Сролик, мальчик мой, ты живой, спасибо тебе за подарок!

  Глава вторая

  Но зря Ребекка не верила в перемены, они произошли и довольно быстро.

  Сначала была объявлена амнистия для уголовников, они выходили из застенков шумно, многие мечтали, как они пошумят на свободе. Другие уходили тихо, а некоторые – со страхом. Были такие, которым некуда было идти. К тем кому на свободе было не слаже , чем в тюрьме, относились бывшие генералы. Самые презираемые в лагере , они не надеялись, выйдя на свободу найти место среди мирных, простых обывателей .

  Снова Ривка на своем излюбленном месте, у забора. Солнце светит яркое и уже чувствуется тепло, которое, ох, как нужно заключенным. – Мне страшно.

  Ривка повернулась на голос, близко, но не рядом, стоял Чернов.

  -Чего страшиться, все самое страшное уже позади.

  -Почему ты не попросила Левинсона нас убить?

  -Вы тоже могли меня убить, но не стали.

  -Мы закону служили, мы стране служили, мы долг свой выполняли, как его понимали.

  -Стране служили, говоришь. Так скажи мне сейчас прямо в глаза– когда это я тебя просила кому-то из врагов передать что-нибудь? Неужели ты искренне верил в мою виновность?

  – Нам объявили амнистию, надо домой ехать. А где этот дом– не знаю. Уголовникам мы не нужны даже для утех и издевательств, бывшим сослуживцам – тем более. А многие из них скоро нас здесь заменят. Что ты думаешь, все эти лагеря долго будут пустые стоять?

  -Мне все равно. Я жду только справку об освобождении, а потом и дня лишнего здесь не задержусь.

  -А куда ты поедешь?

  -Еще не знаю. Моих всех родных немцы убили, поеду конечно туда, поклонюсь им, поплачу, буду прощения у них просить за всех нас, что не смогли их уберечь, за то, что бросили их на растерзание врагам. За тебя и Гондадзе , которые мешали нормальным солдатам свой долг воина и защитника выполнять,пращения попрошу. И за себя– я же тоже в этих войсках служила, правда не так как вы, но форму носили одну.

  -А потом? – Спросил, понурив голову, не от стыда, а по привычке, потому что им нельзя было голову поднимать, могли за это жестоко наказать ночью в бараке.

  -Не знаю, пока.

  -Наверно к Левинсону подашься, помощи просить.

  -Жив ли мой мальчик, я не знаю. Он все время ходит по лезвию бритвы.

  -А ты его жалеешь?

  -Очень жалею. И благодарна ему за то, что он мне доказал– справедливость в этом мире существует, хоть и не часто. Вот только обидно, что доказывать в этой стране можно только так.

  -Может мне поможешь в этом мире обустроиться, мы бы смогли вместе жить. Вспомни, как нам было хорошо когда-то. Сначала Ребекка растерялась и молча на него уставилась, потом расхохоталась громко и неестественно, но после выбросила руку и пальцем показала в сторону бараков

  -Иди, Верка, отсюда и скажи Любке, чтобы никогда, ни при каких обстоятельствах близко вас рядом со мной не было. Понятно?

  -Какая ты стала жестокая – сказал бывший генерал, и бывший, как ей казалось когда-то , самый близкий ей человек, который предал ее, не понятно зачем и не понятно почему.

  Глава третья

  И вот она, долгожданная свобода. Ребекка вышла за забор, на территорию, которую она видела много лет, но ни разу на ней не была. Голова у нее кружилась от счастья. Если даже сейчас умру, то умру свободным человеком. Она шла по дороге, по направлению к железнодорожному вокзалу, специально сходила с дороги, прислушивалась, но окрика не было. Какое счастье!!! Придя на вокзал, она подошла к кассе, но ее даже слушать не стали, сразу сказали, билетов нет, и закрыли окошко. «Пешком идти, что ли,» подумала Ребекка, а куда идти? Она снова постучала в окошко, но на ее стук просто не отреагировали. В здание вокзала ввалилась группа людей, сразу было видно, уголовники

  -О, Ривка здесь, ты нам и нужна.

  -Зачем я вам понадобилась?

  -Нужно одного нашего пацана заштопать.

  -Так я не врач, как я смогу это сделать?

  – Ривка, ты в больнице работала, значит сможешь. Давай, ты знаешь, как мы тебя уважали, уважь и нас. К ней подвели совсем еще молодого паренька, когда Ребекка подняла ему майку , она просто лишилась речи.

  -Как давно его ранили?

  -Так три дня уже прошло.

  -Кто его ранил, не пулей, а ножом.

  -Да так, между собой подрались.

  -Ладно, положите его на пол, попробую что-нибудь сделать.

  Ребекка размотала тряпье раненого и увидела, что ничего страшного– рана в боку, ничего не задето, но вся эта антисанитария, загноившаяся рана, только чтобы заражения не было, но температура нормальная. Их ничего не берет, Вот народ, вот это выносливость,– подумала она.

  После того как она промыла рану и перевязала, старший спросил:

  -Жить будет?

  -Не знаю. Наверное, да, если вы снова не подеретесь и не убьете друг дружку. А почему вы еще здесь, вас же уже давно отпустили?

  -А что нам делать на западе?

  -Как что? По домам идите. Вас, наверное, жены, дети, родители ждут.

  -Так, если ждут, то дождутся. А ты что делаешь здесь?

  -Хочу уехать и как можно скорее отсюда.

  Старший подошел к окошку и постучал, но не так как Ребекка, а громко и требовательно.

  -Ну, хозяин, как там на счет билетов? – спросил старший, когда касса открылась.

  -А никак. Нет билетов. Нужно заранее покупать.

  -Дядя, ты что не понимаешь, откуда она едет?

  -Тем более нет билетов.

  -А если я тебе сейчас башку откручу?

  -Билетов все равно нет.

  – Интересно получается, сюда везли без билетов, а отсюда надо билеты покупать. Не дрейфь, Ривка, скоро поедем. Нам тоже нужно отсюда уже сматываться, наследили малость.

  Через некоторое время все услышали шум приближающего поезда.

  -Дядя, что это за поезд?

  -Не знаю. Наверное товарняк, я должен его встречать. -Так подсоби нам, мы в долгу не останемся, посади нас на поезд этот. -Не могу я, он не остановится вовсе, только ход сбавит.

  -Пошли, будем прыгать на ходу. Ривка, ты с нами?

  Что ей оставалось делать? Она пошла с ними. И в самом деле – это был товарный состав. Он замедлили ход, почти остановился. Воры увидели открытые платформы и все попрыгали на одну из них. Ребекка не успела даже среагировать, как кто-то ее просто зашвырнул туда. Вот так прыгая и соскакивая, Ребекка Пейсаховна Янкелевич больше месяца добиралась до Москвы. Но в столице с ней никто разговаривать не стал, сказали-" Да, была амнистия, но вину с вас, гражданка Янкелевич никто не снимал. Вот когда будет реабилитация, если вы докажете, что не виновны, то приходите, будем думать.

  Пришлось ей уезжать из Москвы. Уехала она в Тульскую область, в небольшой городок. Не потому что он ей понравился – работу ей там предложили, санитаркой в больнице. Нашла квартиру, в будущем обещали дать ведомственное жилье, и была счастлива. Свобода!!!

  Глава четвертая

  Ребекка возвращалась из Москвы. Был холодный осенний поздний вечер. Ездила она туда, так как думала, что все-таки в этой стране можно добиться справедливости законным путем. Может быть она сможет добиться реабилитации и с нее снимут судимость. Скорее всего это ничего не изменит в ее жизни. Это нужно было ей самой. В этом она видела смысл своей безрадостной жизни. Однако в очередной раз ее постигла неудача. Она приехала в Москву и сразу явилась в прокуратору, скромно подала прошение и стала ждать в коридоре. Просидела она до самого вечера, но никто на нее внимания не обращал. Тогда она постучала в дверь кабинета, возле которого сидела. Получив разрешение, вошла в внутрь.

  – Я утром подала заявление, а так как уверена в своей невиновности, то рассчитывала уже сегодня получить справку о полной реабилитации.

  -Гражданка, вы что, издеваетесь? Вы знаете, сколько у меня вот таких заявлений, и, замечу, все себя считают невиновными?

  -Откуда мне знать, я про себя знаю, что невиновна.

  -Вот что, гражданка, езжайте домой спокойно и ждите ответ, он вам придет по почте. А нам работать нужно, не мешайте.

  Это было в первый раз. Не дождавшись ответа, она поехала туда снова, но результат был тот же. Позже был третий, четвертый и пятый раз, после которого она возвращалась домой в подавленном состоянии.

  А случилось вот что. Она записалась на прием заранее на определенное время. Готова была ждать, сколько потребуется Так и получилось. Прождала после назначенного времени еще два часа и, наконец, ее вызвали в кабинет

  -Здравствуйте. Я Ребекка Янкелевич, хочу получить справку о реабилитации, чтобы с меня была снята незаслуженная несправедливая судимость.

  -Зачем вам это нужно? Вы на свободе, живите в свое удовольствие.

  -Я не могу жить с судимостью. Я не хочу жить бывшей преступницей. Неужели это непонятно?

  -Хорошо, давайте посмотрим ваше дело, ознакомимся, что называется.

  -А что вы еще с ним еще не ознакомились?

  -Я не могу все в голове держать. Сейчас, распоряжусь, и его принесут. Он позвонил по телефону и через короткое время, папка с ее делом была у него на столе. Долго он его не смотрел, так пролистал несколько страниц, а потом с шумом ее захлопнул.

  -Что же вы мне голову морочите? О какой реабилитации вы говорите? Вы, спасибо должны сказать, что на свободе оказались. Как можно доказать вашу невиновность? Вот вы мне скажите, как?

  -Я не знаю, это вы должны знать – как.

  -Так вот гражданка Янкелевич, езжайте вы в свой город, сидите там тихо и не высовывайтесь. Это вам мой добрый совет, потому что, если начнут снова копать ваше дело, то не исключена возможность, что вы снова вернетесь туда, откуда недавно освободились.

  Вот так закончилась последняя попытка добиться пересмотра ее дела. А сейчас она понуро, никуда не торопясь, возвращалась в свое убежище, потому что только так она могла назвать квартиру, которую ей дали от больницы, через три года работы. В этой квартире не было ничего, комната семь метров, которую она приспособила для жилья, потому что когда вселялась, то щели в стенах и в полу были с палец толщиной. Но когда выдавали ордер, сказали, что ей несказанно повезло. Ребекка пришла домой, поставила табуретку посреди комнаты, закурила папиросу и начала подводить итоги своей жизни. Они были неутешительны. Ни семьи, ни родственников у нее нет, друзей тоже нет, будущего, хоть какого-нибудь светлого, тоже на горизонте не видно. Воспоминания только о лагере, все остальное как-то стерлось. Может это защитная реакция организма – подумала Ребекка. Здоровье подорвано лишениями в прошлом и настоящем, зарплату она получала очень небольшую и покупала только самое необходимое, но главное для нее было курево, а курила она по две пачки в день.

  Мне уже под шестьдесят , зачем мне это все нужно. После этих мыслей, она достала из шкафа толстую веревку, на одном конце сделала петлю, другой – привязала к крючку на потолке, потом села снова на табуретку, выкурила последнюю сигарету. Посмотрела вверх, немного поколебалась, но потом резко встала на табурет и просунула голову в петлю.

  Глава пятая

  -Привезли. Заводить?

  -Да, конечно.

  В комнату ввели человека, который явно трусил, он недоумевал, зачем его вдруг выдернули и так далеко везли. Ради чего? Он простой врач, таких от Москвы до Ярославской области очень много.

  -Заходи лепила. Узнаешь?

  -Да. А что вам нужно от меня?

  -Сейчас я тебе все расскажу.

  В комнате в кресле сидел довольно молодой мужчина, перед ним на журнальном столе стояла бутылка коньяка, стакан. Рядом лежала большая пачка денег и чуть в стороне – пистолет.

  – Тебя я позвал, потому что знаю, ты не проболтаешься, ты был на зоне и знаешь, что бывает за длинный язык.

  Доктор Златкин, в соседней комнате женщина должна вот-вот родить, если все ты сделаешь как надо, то вот это, – он указал на деньги, – будет твоим.

  -А если плохо справишься со своими обязанностями, то это, – он взял пистолет в руки, – тоже для тебя приготовлено. Все иди, уверен, справишься.

  Доктор Златкин переодел халат, вымыл руки и вошел в комнату, из которой раздавались женские крики. Только через сутки доктор вышел из той комнаты, упал перед хозяином на колени

  -Не убивай. Я все сделал, что мог.

  -Рассказывай, что ты смог, а что не получилось?

  -У вашей женщины была патология, ей рожать совсем нельзя было, это скорее всего наследственность такая.

  -Я знаю, она мне говорила, что мать просто чудом родила ее. Но почему ты не смог совершить это чудо?

  -Если вы пройдете в ту комнату, то я вам объясню, почему этого не произошло. Поверьте, никто бы не смог ничего сделать, хоть убейте.

  -Ну доктор, ты даешь. То не убивать просишь, то хоть убейте. Ты уж определись, чего хочешь.

  И хоть настроение у мужчины было пасмурное, но он в своей жизни перевидал много, а сколько друзей и знакомых перехоронил, так и посчитать невозможно. Они зашли в другую комнату, доктор подвел мужчину к дивану. На котором лежали два маленьких человечка. -Это ваши дети, как я понимаю, мальчик и девочка, они же являются и причиной смерти роженицы.

  -Дети живые?

  -Конечно, вы что не слышали их плач?

  Мужчина подошел к женщине, закрыл ей глаза, наклонился и поцеловал в губы.

  -Я же тебе говорил, не надо рожать, нам и так хорошо было, но если уж приспичило, то можно было бы усыновить ребенка. Прощай, обещаю похоронят тебя не тайком, как жили, а на официальном московском кладбище. Была ты в жизни моей любовницей, а умерла матерью моих детей. Спасибо тебе.

  После этих слов он поманил доктора и сам вышел в зал. Он взял в руки пистолет и посмотрел на врача

  -Молодец, держишься. Бери эти деньги, а за двоих – вот еще, – он вынул из кармана еще несколько купюр, и не считая, подал их Златкину.

  -Запомни. Хоть кому-то хоть словечко, и за твою жизнь никто копейки не даст.

  -Нет, что вы, я никому не скажу.

  -Ладно, иди, меня забудь, кстати молодец, что имя мое ни разу не назвал. Тебя отвезут, откуда взяли.

  -Может, я сам доберусь?

  -Мы не чекисты, не бойся, если сказал доставят домой, значит там будешь. Спасибо и прощай.

  Глава шестая

  -Ну ты, мама Ребекка, даешь. А если бы я чуть позже приехал? Тонкий, но яркий луч фонарика осветил женщину, стоявшую посреди комнаты на табуретке с петлей на шее. -Давай мама Ребекка снимай свои украшения с шеи и слезай с пьедестала.

  У женщины от неожиданности подкосились ноги и если бы мужчина не подхватил ее, то она бы в самом деле выполнила свои первоначальные намерения.

  Он держал ее одной рукой, а другой достал из кармана нож и перерезал веревку

  -Давай, давай, тихонько сядь на диван отдохни немного и нам надо ехать, нет времени. Женщина достала из пачки, лежащей на полу, папиросу и хотела закурить.

  -Мама Ребекка, ты что решила меня отравить и, вообще, курить надо бросать, вредно это для здоровья и времени у тебя в скором времени просто не будет. Все отдохнула, поехали.

  -Куда?

  -В Москву.

  -Мне туда нельзя ехать, только за сто километров от столицы я могу жить.

  -Сможешь, поехали.

  -Так надо утра дождаться, оформить все у главврача, а потом уже вези меня куда хочешь, мне все равно.

  -Без тебя все оформят, поехали. Мне некогда.

  Они вышли из дома, на улице стояла машина, мужчина открыл предупредительно дверь перед женщиной, сам обошел ее и сел за руль. Проехав в молчании километров двадцать, шофер остановился, вылез из машины, поменял номера и продолжил путь.

  -Все у вас, у уголовников, тайком. Что за жизнь, неужели нравится такая? – Спросила Ребекка.

  – А у тебя, ты считаешь, лучше?

  Ребекке только и оставалось, что махнуть рукой. Часа через два они въехали в Москву, а проехав еще немного, остановились возле ничем не примечательного дома, которых в столице очень много.

  -Вот и приехали. Здесь ты будешь жить. Заходи, не бойся. Дверь им открыла незнакомая женщина.

  -Спасибо, Глафира Ивановна. Вот вам за помощь, вы можете идти домой. Это моя мама, если ей понадобится помощь, то помогите пожалуйста, в долгу не останусь.

  – О чем вы говорите, конечно, помогу, обращайтесь.

  Она подошла к Ребекке, и они пожали друг другу руки. Когда женщина ушла, Ребекка спросила:

  -Сролик, почему ты назвал меня своей мамой?

  -Тебе не нравится такой сын?

  -Почему ты отвечаешь вопросом на вопрос?

  -Так мы же евреи.

  -Сролик, в самом деле, почему? Я рада такому сыну, ты не подумай чего. Он открыл дверь, ведущую в спальню, и жестом пригласил Ребекку зайти. В комнате стояли две детские кроватки, в которых спали совсем еще маленькие дети.

  -Вот это мои дети, ты им будешь бабушкой, а я сыном. Согласна?

  Сначала она подошла к кроваткам, заглянула в них. Потом повернулась к Исраэлю и снова начала заваливаться на бок.

  -Ну нет, так мы не договаривались, – сказал тот, подхватывая женщину.

  Он вышел с ней на руках в зал, усадил на диван и сразу приступил к делу.

  -Вот у меня в руках новые паспорта, какое имя хочешь, такое там и стоять будет.

  -Я не знаю, никогда не думала об этом.

  -Времени нет думать, нужно все быстро делать.

  -Если я твоя мама, то можно я буду носить фамилию Левинсон, имя Рахель, а отчество пусть останется прежним.

  -Немного стремно, но пусть так будет, как ты решила.

  -Сролик, а от кого у тебя дети и где мать этих детей? Скажи, а то я не смогу так жить. Исраэль достал из кармана фотографию и показал Рахель.

  -Так это же....

  -Правильно, это Жанна, бывшая жена начальника лагеря. Она меня все время ждала, когда бы я не пришел, но при родах умерла. Это честно, ты мне должна верить, я тебе никогда не врал и никогда не совру.

  – А как детей зовут?

  -Пока у них нет имен, но я думаю девочка будет Юлия, а мальчик Иосиф. Как тебе?

  -Очень хорошо.

  А сейчас, главное, ты будешь их поднимать на ноги, они будут твоими внуками. Каждый месяц ты будешь получать деньги. Может по почте, может просто принесут. Денег этих не жалей, покупай все что надо, детям и себе. Если будет недостаточно, то вот, – он достал из нагрудного кармана портмоне вынул оттуда деньги, подошел к шкафу достал коробку, открыл и показал Рахель, потом подошел к углу комнаты и поднял плинтус. Там оказался пустое пространство, довольно вместительное. Положил туда эти деньги, потом все вернул на место.

  -Если придется залезть в этот сейф, то скажешь тому, кто принесет твое пособие на следующий месяц. Золото и камни не ворованные, можешь спокойно их сдавать в скупку, но лучше в ломбард, чтобы можно было выкупить, такое ты больше нигде не купишь

  -А ты где будешь, Сролик, мальчик мой? Ты меня пугаешь, как будто прощаешься с нами.

  -Вот тебе фотографии мои и их матери, обязательно, когда они подрастут, показывай им. А я все сделаю здесь, и уйду за границу. Надоело скрываться, когда-нибудь или пристрелят, или арестуют. Надо начинать новую жизнь. Куда поеду не знаю, может в Израиль, может в Америку. Когда там устроюсь, постараюсь вас забрать. Но это еще не скоро.

  Глава седьмая

  Исраэль думал, что у него времени много и можно не торопиться, но обстоятельства сложились так, что он начал собираться уходить за границу. После всех сборов и распоряжений, он поехал навестить своих детей и Рахель. Все-таки он придерживался некоторых условностей, он четко знал, таким как он семью иметь закон не позволяет, но про себя он иначе чем, моя семья, их не называл. В квартире зазвенел звонок у входной двери. Рахель открыла, на пороге стоял Исраэль