Текст книги "Мечта о сверхсиле. Мистический этюд украинской реальности"

Автор книги: Игорь Красногоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Затем снял пиджак, оставшись в одном легком свитере, который своей расцветкой напоминал флаг Франции (грудь белого цвета, а левый рукав синий, правый же был красный, сливался с его перчаткой).

– Когда вы откроете глаза, Катя, – начал он внушение, – любой предмет красного цвета будет абсолютно невидим для вас.

Девушка открыла глаза. Энтони спросил, помахав почти возле её носа своей красной рукой:

– Как настроение, как самочувствие?

– Нормально, – ответила, не моргая и ничего не видя, она.

– Как вы думаете, Екатерина, – светясь юмором, продолжил речь Маркус, – могу ли я обладать особенной паранормальной силой?

– А вы докажите! – ответила та.

– А я действительно могу делать очень интересные вещи! – игриво продолжал гипнолог.

– Какие? – уточнила Катя.

– Я могу, например, создать вокруг себя силовое поле! Хотите проверить? -обратился он к испытуемой. – Вот попробуйте подойти ко мне.

И когда она пыталась подойти к нему, он мягко пружинил на два шага назад на потеху зала:

– Нравится? Как вы думаете, что это может быть? – озадачил он её вопросом.

– Вы что-то делаете, – недоверчиво посмотрев на него, ответила она.

– Конечно, я всё делаю с усилием воли, – прикинулся граблями Маркус. – Вот, например, видите ложку? – и Энтони с быстротой фокусника вытянул откуда-то ложку. – Как думаете, могу ли я согнуть её силой мысли? Нет?! А всё просто – надо просто сосредоточиться, и железо станет мягким.

Гипнолог, держа на вытянутой руке ложку, снова согнул ее перед зачарованной Катей:

– Ну как вам?! – и отдал прибор ей в руки.

Та под хохот зала, находясь в некотором шоке, повертев её в руках, смогла только сказать:

– Это точно ложка?

– Нет, это спидометр! – съюморил Маркус и, мягко забрав у неё прибор, добавил: – Ну, мы же не будем портить реквизит, правда? Смотрите! – и со словами «И раз, просто класс!» разогнул ложку обратно.

У зачарованной блондинки открылся рот, как после положительного теста на беременность, затем она, мечтательно рассмеявшись, добавила:

– Да вот бы всем так уметь! – зал вслед за ней хохотнул и зааплодировал.

– Да вы и сами это можете! – возразил Энтони. – Все знают, что вы, девушки, способны одним взглядом разбивать сердца и всё остальное!

– Да ну вас… Неправда! – отмахнулась от него Екатерина.

– И я это докажу! – уверенно добавил гипнолог. – Вот видите эту вазу? – подвел он её к столу, который шустро вынесли вместе со стоящей на ней алебастровой вазой. – Как думаете, – опять спросил её Маркус, – её можно разбить силой воли?

– Нет! – затрясла отрицательно головой она.

– Вот вы попробуйте! – настоял Энтони. – Станьте ближе, наклонитесь, не бойтесь! Напрягите внимание, сильнее! – и гипнолог, сам едва сдерживая смех, достал из-под стола большой красный молоток и со словами «Ещё сильнее! Поверьте, вы можете это сделать!» разбил в один мах стоящее перед ним изделие. Это заставило отшатнуться блондинку назад с глазами, наполненными морем удивления.

– Считайте, что внутри вас новые способности. Но это ещё что? – невозмутимо заявил Маркус и, не давая ей прийти в себя, повёл дальше интригу. – Я хочу вам показать, что не под силу ни одному фокуснику! Я могу пройтись по воздуху!

– Вы индийский факир? – пошутила Катя.

– Я круче! – ответил, сделав многозначительное лицо, гипнолог. Повернувшись, Энтони подошёл к длинному предмету, который во время его спича проворно вынесли из-за кулис. Он напоминал длинный и невысокий стол с красной прозрачной столешницей и с белыми ступеньками в начале и конце всей длины.

– Смотрите, вы видите ступеньки? – спросил Маркус у блондинки и, получив утвердительный ответ, начал объяснять: – Как видно всем, здесь нет ничего сверху – ни тросов, ни поручней, но при этом, и тут он начал подниматься вверх, я вас уверяю, что если захочу, то силой воли пролечу над сценой, как колибри!

Так сказал Маркус и вальяжно прошёлся туда и обратно по невидимой для девушки поверхности, чуть подпрыгнув на носках посередине. Зал откровенно умирал от смеха с остолбеневшего вида Екатерины. Берёзов, посмеиваясь вслед за публикой, подумал, что какое сильное впечатление испытывает сейчас героиня сцены, попавшая под воздействие столь сильных чар.

– Правда, здорово? – спросил блондинку Энтони. – Хотите, я научу вас ходить по воздуху?

– Я не смогу! -молитвенно прижала руки к груди Катя.

– Пойдемте, не бойтесь. Я уверен, у вас получится! – и гипнолог, взяв за руку девушку, поднял её по ступенькам со словами: – Главное, соберитесь, представьте, что идёте по мосту и сделайте шаг вперед! – и таким образом повел дрожащую девушку, несмело ступающую по невидимой для неё поверхности.

– Боже, я в шоке! – смогла только произнести она.

– Браво! – воскликнул в конце пути гипнолог и добавил: – Аплодисменты нашей храброй амазонке! – указал он на довольную Катерину, которая под шквалом оваций густо залилась краской.

– Да, конечно, умеет он из баб дур делать. Вот у кого учиться надо, – аплодируя, сказал Денис Руслану.

В конце этой сцены Энтони обратился к последнему оставшемуся на сцене участнику по имени Вася, который под воздействием внушения проявил себя любящим сыном, сказав ему, что он ещё пригодится, и предложил прийти на сцену позже, когда его позовут. После этого был объявлен перерыв. Второй акт гипнотической пьесы опять начался с театрального пролога.

«В древние времена, – так начался рассказ, – жил в Греции великий мудрец, рождение которого предсказала провидица Пифия, и в честь этого он был назван Пифагором». Над сценой мелькнула древняя карта средиземноморья, сменившаяся гравюрой, на которой сидевшая в клубах благовоний провидица, закрыв глаза рукой и протянув вперёд другую, пророчествовала стоящим перед ней людям: «Когда будущий мудрец путешествовал по востоку, то стал участником неудачной войны Египта против Персии». На этих словах на сцену вышел по дорожке из света человек в облачении древнегреческого воина с коротким копьем на плече и классическим коринфским шлемом, закрывающим лицо. Над ним появилось огромное изображение идущего по степи коня под солнцем, которое как будто путешествовало на его спине и окрашивало конский силуэт в медно-красный цвет. «Пифагор, уходя от врагов, – продолжалось повествование, – направился на север в край гор и озер. Там обнаружил удивительное племя женщин, которые не знали никогда в своей среде мужчин, но приняли его у себя и вылечили его от ран, – на сцене в этот момент свет выхватил из темноты красивый трон, и воин, символизирующий древнего философа, сняв шлем, устало разместил себя на нем. – Царица этого племени Феана поведала Пифагору, что если кто из них хочет продолжить свой род, то пусть искупается в одном из светящихся озёр и рожает затем девочку, но ни в коем случае мальчика! Пифагор задумался: что будет, если в озере искупается мужчина? Для начала он искупал там своего коня, который, выйдя из воды, стал белым и на выросших на спине крыльях исчез в небе. После чего будущий мудрец понял, что это был знак и следующим должен войти в озеро он».

На этих словах из дымки тумана под восточные ритмы на сцену вышли стройные Гурии. Делая покатушки бедрами, они стали в ряд перед Пифагором лицом к залу, положив друг дружке одну руку на плечо, а другую, подняв в ритме восточного танца, – над собой. Затем, расступившись перед поднявшимся с места философом, одна взяла из его рук шлем и унесла в сторону, две другие взяли копьё и, поставив его перед ним, начали танцевать, используя древко как шест. Пифагор же, демонстрируя отрешённость, склонил голову и скрестил, как фараон, руки на груди в кожаных наручах. А танцовщицы, отложив импровизированный шест, прошлись вокруг него, игриво касаясь его тела рукой. Две из них в танце стали на колени и, запрокинувшись назад, пустили волну по груди и рукам; другая пара, оставшись рядом с философом, старалась как бы перетанцевать друг друга. Пифагор бросил на них подозрительный взгляд, подумав, не затанцевались ли дорогие кошечки?! Затем он хлопнул в ладоши, привлекая внимание, повернулся лицом назад и, раскинув руки, как бы поприветствовал появившееся на экране восходящее светило. Окружающие его восточные дивы грациозно пали ниц. На том месте, где было солнце, появилась картина – старец Пифагор на фоне белого античного города держит пирамиду в одной руке, а другой указывает пальцем ввысь. На этом месте рассказ достиг кульминации: «Когда Пифагор вышел из озера, внешне ничего не изменилось. Но с тех пор он стал одержим стремлением к мудрости и, назвавшись философом, основал в италийском городе Кротоне школу для передачи знаний ученикам. Боги, по его словам, повелели это сделать: если женщина рождает новую жизнь на свет чревом, то мужчина – только головой!»

После этих слов все находящиеся на сцене стали в ряд с главным героем посередине, положили руки на плечи друг другу и сплясали под жизнеутверждающую мелодию быстрый греческий сиртаки. Затем они под овации удалились, а на сцене опять очутился улыбающийся Маркус.

– Как вы догадались, дорогие зрители, – начал он свою речь, – представленная вам теорема жизни Пифагора – пролог следующей части нашего сеанса, в котором мы уже не будем вызывать иллюзии, а будем стараться разбудить в человеке хотя бы на короткое время новые способности. И если кто из вас, дамы и господа, достаточно смел, чтобы сегодня обнажить свой скрытый клад талантов, а, может, даже изменить судьбу, то приглашаю на сцену.

На секунду в воздухе повисла тишина нерешительности. И Маркус с видом барина, поучающего забитое крестьянство, начал завлекать народ к себе:

– Прошу вас, смелее! Относитесь к этому, как к забавной игре со смыслом. А юмор и пользу я гарантирую!

Именно к этому моменту Готфрид уже минут двадцать боролся с неизвестно откуда взявшейся дремотой, но при этом ему не давала уснуть всё обостряющееся несогласие со всей интерпретацией древнегреческих мифов и исторических фактов полулегендарной биографии Пифагора. Он знал, что её в большей степени сочинили его последователи, потому что ещё в древности о его жизни точно никто не знал. Пытаясь вытряхнуть сонное марево из головы, он встал и решил указать, как бывало на семинарах в универе, на явную чушь всего содержания. Но когда он предстал на сцене перед гипнологом, пелена дремотного наваждения вдруг спала с его глаз, а яркий свет рампы отрезвил его. Денис в замешательстве оглянулся вокруг, уже не понимая, как он тут очутился. Маркус опять озарился широкой улыбкой, как будто с ходу сорвал банк и заявил в зал:

– Ну, вот нашёлся всё – таки храбрец, который вышел первым, – и тут же опять обратился к Готфриду: Скажите, вы всегда стараетесь быть первым?

– Только не на голодный желудок, – с досадой ответил Денис, понимая, что попал в ситуацию, а давать задний ход будет не солидно.

– С меня ужин, если что, за смелость! – заявил Энтони и спросил дальше: Как вас зовут?

– Денис, – ответил Готфрид.

– Отлично, Денис, тогда начнём, пожалуй! – сказал гипнолог.

– Я готов! – сухо подтвердил наш герой.

– Хорошо, расслабьтесь, встряхните руками и поднимите ладонями вверх, – начал церемонию Маркус, – и представьте, как будто на них лежат гладкие мраморные шары, почувствуйте их вес на руках. Представили? А теперь сбросьте их и потрите друг о друга!

На сцене в это время остался один круг света, в котором остались два участника, зал же погрузился в сиреневый сумрак. Гипнолог же мягко направлял внимание Готфрида на другое:

– Теперь опять представьте их теплыми на ладонях и что через макушку по рукам течёт горячая вода.

До сих пор доподлинно неизвестно, какой был возможный результат этих манипуляций, как случилось совсем иное. Сбоку над их головами и справа от Маркуса сверкнул яркий свет, будто от сварки, ослепивший на мгновение мэтра; и его мозг тут же пронзила догадка: «Шаровая молния! Какого дьявола она здесь?!» Вслед за этим его догнала вагоном мысль: возможно, от того, что весь день было пасмурно, а вечером шёл дождь. Сам же ярко оранжевый шар в десять сантиметров в диаметре медленно обошёл по кругу позади замершего на месте Энтони, почувствовавшего в тот момент, как затрещали сгорающие на затылке волосы, и остановился с правой стороны над Денисом. После чего, то ли из огненного шара, то ли в самой голове Маркуса, раздались странные, певучие слова: «Здравствуй, дорогой сын. Просил ты помощь, я пришёл! Узнай меня, ведь мы не виделись давно. Я – твой отец!» И Маркуса поглотило видение, в котором, опираясь на белый камень парапета широкой террасы, стоял человек в строгом черном костюме. Энтони узнал лицо своего отца Уилла, его решительные глаза, в которых застыло недовольство физика-теоретика человеческими заблуждениями в элементарных вещах:

– Каждый в жизни что-то упускает, Тони, – начал он наполненную особенным смыслом речь. – Я упустил то, что расстался с этим миром раньше срока. Но сегодня я рад видеть, кем ты стал и чего достиг. Хочу обрадовать, за это будет для тебя награда.

Пейзаж за спиной говорившего был незабываем. Вдали горное озеро падало вниз со скал водопадом. Затем, разгоняясь по зеленой долине белыми водами, вырывалось, с другой стороны, гигантским гейзером по склону вверх и исчезало в небе. Всё это как бы давало понять, что держащий речь выступает от имени других могущественных сил. У Маркуса мелькнула мысль, что этот поток похож на границу между мирами, реку времени и усопших Стикс. А дальше услышал со странной интонацией следующее:

– Мы знаем, что ты хочешь сына – лучшего, чем сам. Он будет у тебя! Но окажи ты помощь и другим. Стоящий рядом человек из этого числа. Тебе, как знак, без лишних слов он нами приведён. Так помоги ему и будет дар вручён в руки твои!

После этого напутствия Энтони, как солнечный протуберанец, вылетел из этого видения, а шаровая, качнувшись в стороны, резко ушла вниз, оставив двухдюймовое горелое отверстие в деревянном покрытии сцены. Гром аплодисментов вернул Маркуса в мир реальный, который упал на него откуда-то сверху, и гипнолог понял, что никто не видел произошедшего. Повернувшись к залу, как дверь на старых петлях, он на выдохе выкрикнул:

– А теперь антракт, хотя нет! – тут Энтони пришёл в себя и перевёл всё в юмор. – Я пошутил! Сейчас всех ждёт новая театральная аллегория. И приготовьтесь! Моей персоной будет показан максимум скрытых возможностей, которые есть у человека! А вас благодарю! – сказал он Денису.

Готфрид машинально кивнул в ответ и направился назад на своё место в зал. Напротив, глубоко потрясенному Маркусу шаги со сцены показался самым тяжёлыми чем когда-либо. Для него не был секретом такой факт: чтобы погрузить человека в глубокий транс, оператор процесса должен сам отчасти находиться в генерируемом им состоянии. И Энтони казалось, что он сам случайно попал в воронку такого рода иллюзий. Ввалившись, как мешок за кулисы, он тут же взволнованно спросил подошедшую жену:

– Родная, любимая, ты тоже это видела?

– Что видела? Ты был, как всегда, великолепен! – ответила она и тут же воскликнула: – Всё, пошли. Сейчас наш выход! – и убежала вместе со всеми на сцену. Маркус посмотрел ей вслед, как бизон на кенгуру, спросил сам себя вслух:

– Так что, мне это всё привиделось?! – затем, повернувшись к рядом расположенному зеркалу, прищурился и, смахнув ладонью опалённые волосы с головы, произнёс: – Нет, не привиделось!

Денис пришёл в себя, когда плюхнулся на своё место, подумав, что не помнит ничего из произошедшего, а голова гудела, как трансформаторная будка. Пока он так сидел, пытаясь собраться с мыслями, на сцену после театрального выступления вновь, как ни в чем небывало, словно оперный тенор с красной розой в руке, вышел Маркус. И с веселым видом напомнил, что, как и обещал, сейчас все присутствующие увидят нечто особое.

– Как всем известно, – начал он, – я не просто гипнолог, но ещё и телекинетик! Кто это такой? Ну, это тот, кто может достать деньги из ниоткуда, а я – даже золото! Шучу! Это человек, способный воздействовать на предметы на расстоянии. И чтобы всем это показать, прошу подняться на сцену вновь Василия и его сестру, которому я обещал, что мы с ним ещё продолжим сеанс!

Когда они приблизились к нему, Энтони обратился к его сестре, как к старой знакомой:

– Я очень рад, дорогая Оля, что у нашего доброго молодца такая красивая сестра!

Берёзов посмотрел оценивающе из зала и отметил: «Ну, так себе бобриха, максимум просто симпотная»!

– И я догадываюсь, – продолжал игриво Маркус, – что вы сейчас без спутника-бойфренда.

– Ну, был, но я рассталась, – как обычно в таких случаях со смущённо и непринуждённым видом усмехнулась она.

– Как сегодня нам везёт на свободных женщин, – съязвил Маркус и продолжил: – Я это к чему. Всем известен обычай: чтобы найти хорошего спутника жизни, нужно поймать букет на свадьбе у невесты. Но я вам гарантирую невероятный шанс найти свою партию, если вы сможете словить розу, когда я подниму её на вытянутой ладони. На этих словах вынесли высокую вазу с водой и поставили перед гипнологом.

– Ну не знаю, давайте попробуем, – посмотрев на цветок, согласилась она.

– Вперёд, без сомнений, – объявил Маркус, опустив черенок в вазу, и добавил: – Смотрите внимательно!

Затем, положив на красный бутон прямую ладонь, сделал вдох и с напряжением поднял повисший на ладони цветок чуть выше головы; затем из этой точки роза медленно начала опускаться вниз. И в этот момент Энтони резко сказал барышне: «Ловите!» Оля успела подхватить её, когда роза, чуть зависнув, начала резко падать. При этом сама чуть не упала, случайно опрокинув вазу.

– Ой, извините, я, кажется, разлила, – сквозь смех публики сказала она, прижимая к себе цветок.

– Ну, это к счастью. Пусть дом будет как полная чаша! – успокоил её Маркус. – Но следующий номер будет сложнее. Видите спички? – тут гипнолог достал из кармана коробок. – Вот он лёгкий, но попробуйте его сдвинуть с места без рук, силой воли! – тут он потряс перед ней коробком в воздухе, – и в нем нет тараканов, как в чей-то голове, которые будут толкать его изнутри!

– Ой, я их со школы боюсь! – вдруг воскликнула Оля и убежала со сцены с розой, довольная как сорока, которой повезло стянуть золотое кольцо.

– Э-э! – озадаченно произнёс Энтони и разочарованно сказал её брату: – Вот мы остались одни. Ну, хорошо! Так ещё лучше!

– От них одни проблемы, – согласно махнул рукой Василий.

– Тогда прошу внимания на предмет! – он должен подчиниться нам на расстоянии! – сказал Маркус и положил коробок на широкий стол. Затем начал прокручивать руками над ним, и тот, как бы просыпаясь, начал медленно вращаться, а затем, подчиняясь пассам гипнолога, стал медленно ползти к краю стола. – Ну вот, хорошо идёт, – отметил Маркус, – а теперь вот так! – и резко взмахнул рукой над столом.

Коробок, как из рогатки, вылетел и ударился о живот стоящего перед ним Васи, который, несмотря на такую неожиданность, успел схватить его прежде, чем тот упал на пол.

– О, у тебя глаз как алмаз! – погрозил ему Энтони пальцем, а затем добавил: – А сейчас мы сделаем нечто большее! И это всегда праздник. Вообще, для нас, артистов, каждое выступление – словно праздник. Поэтому мы иногда и в праздники не пьём. И я всех тоже призываю вести трезвый образ жизни. Алкоголь – наш враг, и мы покончим с ним элегантно!

На этом месте стройная ассистентка вынесла бутылку «белой», внутри которой болталось что-то длинное. Взяв её, Энтони сказал, подмигнув партнёру:

– Вот водка, настойка на морском коньке, для повышения мужской силы. Давайте загадаем: кто достанет конька без рук, ни капли не выпив, получит силу ядерного взрыва! Как это сделать? Сейчас покажу, он сам вылезет!

Маркус, поставив бутыль на стол и изобразив на лице огромное напряжение, направил на неё свою ладонь, а другой начал совершать сверху вращательные пассы. Однако тут же недовольно вздохнул и с юмором добавил:

– Что-то не идет наш коник, Упрямый, зараза! Но мы пойдем другим путём! Держи её сверху крепко за горлышко, – скомандовал он Васе и, вцепившись руками за край стола, устремил буравящий на неё взгляд. И неожиданно стекло бутылки издало треск, и она сломалась надвое. Верхняя часть упала вниз, расплескав содержимое. Василий отпрянул от разбитой бутылки, мельком понюхал попавшие на руки брызги, а затем под одобрительный свист зала с застенчивой улыбкой поднял и показал лежавшего в осколках конька.

– Ну вот, проблема решена! – сделал широкий жест Энтони. – Но хочу обратить внимание всех вас на занятный момент. Подумайте, быть может, я сейчас отвёл всем глаза гипнозом и разбил стекло монтировкой? Как думаете, смог?! – на мгновение зал замер от неожиданности, но эту паузу тут же нарушил Маркус: – Но не беспокойтесь, весь зал я бы заколдовать не смог. Просто я хотел, чтобы вы все на секунду задумались, где лежит грань между иллюзией и реальностью. Она здесь? – тут он указал на разбитые осколки повернутым вниз большим пальцем, – Или здесь?! – и указал себе на лоб. Произнеся это, мастер перешёл на другую тему: – Итак, как я уже признался, мы по праздникам не пьём, но сегодня день особый, мы уж душу отведём. Прошу! – произнёс Энтони.

На сцену вынесли поднос с двумя по сто и с фруктовой нарезкой. Гипнолог, взявшись за стопку, сказал Васе:

– Я надеюсь, вы со мной?

– Ну, конечно! Только всё это как-то неожиданно! – согласился тот. – А у меня как раз родился краткий тост, – добавил Маркус и, протянув в зал чарку, продекламировал: – Знать суть и меру в каждом деле – тяжкий труд! Тогда пусть знает каждый, что пить не только отдых, но ещё работа! – затем под аплодисменты, чокнувшись с Василием и закусив, весело ему сообщил: – А неплохо у нас с вами получилось! – и когда Вася, впечатлённый случившимися событиями, кивнул утвердительно, тот добавил: – Ты не поверишь, но все это экспромт, такого я не планировал сегодня!

Но этой сцены и последовавшими за ней событиями Готфрид уже не был свидетелем. После того, как он немного пришёл в себя, его состояние опять, как с трамплина, свалилось в омут недомогания. Всё вокруг потеряло чёткость, превратившись в цветные прыгающие пятна, а его горло начало сдавливать, словно морская болезнь, странное тошнотное состояние. Поняв, что дело приобретает дурной оборот, Денис бросил Руслану:

– Я сейчас вернусь, – встал и направился из зала, чтобы умыться.

Но когда шел к выходу, ему стало ещё хуже. И он решил срочно лететь домой, отлёживаться там. Преодолев с усилием холл, Готфрид выскочил из театра, как ядро из жерла. И, уже почти ничего не видя в сумерках, желая, как бы, сбежать от охвативших его неприятных симптомов, рысью пересек Красную площадь. Затем, побежал вниз по скверу Попудренко, чуть не споткнувшись о ступени возле большого круглого фонтана, добежал до здания Нацбанка. У его стен Готфрид повернул направо, пройдя затем чуть дальше по улице, увидел так необходимые для него сейчас огни такси. Упав вовнутрь машины, Денис выдохнул таксисту адрес и закрыл глаза с единственным в душе желанием – быстрее добраться до родных стен. Но то ли свежий воздух, то ли перемена места, но на середине пути вся дрянь состояния вдруг слетела с него как листва осенью. «Или как деньги в кризис», – добавил про себя Готфрид и, повеселев, обратился к водителю:

– Фу, сегодня с дождя такое состояние целый день, как будто я кирной. Хотя Бог видит – не пил ни разу!

– Кирной? – вдруг оживился водила. – Ну смотри, не командуй тогда. Ты здесь не директор!

– Да я и не претендую, а в чём проблема? – спросил его Денис, не понимая причину подобных странных суждений. – Да у нас хозяин фирмы Кирной, такой муравей в трусах огненный. – И таксист кивнул на карточку с фамилией на лобовом стекле.

– Ну, и как с ним работается? – спросил его Готфрид.

– Да весело, как всегда, – с юмором ответил тот. – У нас говорят: дурак проспится, а Кирной никогда!

Оценив шутку, Денис засмеялся с ним в унисон. Доехав до своего подъезда, наш герой вышел, но не успел дойти до дверей, как сзади зажглись фары и хлопнула дверь машины со словами: «О, это, кажется, он!»

А другой голос со строгой интонацией обратился к нему:

– Вы Денис Готфрид?

– Да, я! А вы кто? – устало повернулся к нему Денис.

– На минуточку, пожалуйста! – и к нему подошли вплотную два человека.

– Здравствуй, я твой участковый, – сказал один.

– Да, я узнал, доброго вечера, Васильевич, – ответил Денис.

– Оперуполномоченный Долгов, – сказал другой, махнув перед ним корочкой.

– Как? Ну дай Бог, чтобы у меня такого никогда не было, – ввернул тут же Готфрид.

– Чего не было? – уточнили у него.

– Ну чего? Долгов по жизни, – невозмутимо съязвил Денис.

– Давай, не умничай, – посоветовали ему. – Поехали в горотдел, тебя там ждут.

– А что за дела? – поинтересовался Денис.

– Там увидишь! – заявили ему.

– Эх, долги наши кирные! – вздохнул Готфрид, направляясь к машине.

Его опять, словно издеваясь, повезли в центр города и завели в старое здание с бардовыми стенами горотдела милиции. Там опер повёл его на второй этаж в кабинет с табличкой «Гиенов М.М.» Внутри сидел некто средних лет и нетерпеливо курил.

– Вот, Готфрид, твой следователь, – сказал Долгов и ушел.

– Ну, здарова, – на распев сказала личность в свитере. – Слушай, давай по-быстрому, а то поздно, и всем домой пора. Поэтому просьба – рассказывай всё, как есть, иначе не домой поедешь, а закроем прямо сейчас!

Денис откинулся на стуле и брезгливо поморщился, недовольный тем, что общение началось с традиционной ментовской наглой педали. «Да нет, со мной так не разговаривают, – подумал Денис. – Хрен за это, что узнаешь! И вообще, что он за батву стелит нормальным людям?»

Но, догадываясь, о чем пойдёт речь, спросил:

– А что за тема, товарищ офицер?

– Скажи, где ты был в селе Большие Храпки, – и следователь назвал дату, время того утра лесных скитаний, неприятно для многих окончившихся.

– Я вообще плохо помню тот момент. Потому что траванулся тогда непонятно чем. Меня потом без памяти на руках несли, – ответил Готфрид. Гиенов недоверчиво ухмыльнулся, как на избитую сказку всех подследственных, и сказал:

– Ну, и будешь говорить, что ничего об этом не знаешь?

– Известно, конечно, что случилось, – пожал плечами Денис, полагая, что если он скажет всё по существу и не слова больше, то от него быстрее отцепятся:

– Обрушение старой южной стены. Она разбила в хлам кран, погибли двое, один из них – глава всей бригады. Его жена обвинила компаньонов в том, что они специально подставили Харитона под стену, а все потому, что дело коснулось раздела собственности! Но такого быть не могло. Потому что он сам давал команды в тот момент крановщику, с которым и погиб!

– А другие даже рядом не стояли?! – подал голос следак и неожиданно подсёк. – Ну вот, ты всё знаешь, а говорил, что ничего не видел, объясни, мне это непонятно.

– Мне так потом все рассказывали, – недовольно ответил Денис, чувствуя, что его каким-то боком хотят запихнуть в непонятные переплёты дела.

– Это кто? – спросил Гиенов.

– Все, кто там были, – ответил уклончиво Денис.

– Все, кто там был, и даже твой друг Руслан, сказали, что ты тоже был и всё видел! – ответил следователь, открывая рядом стоящий сейф и вынимая оттуда бумаги. – Поэтому в твоих интересах всё рассказать!

– Он не мог такое сморозить, – с сомнением ответил Денис.

– Ты так уверен? – с уверенной усмешкой ответили ему.

Готфрид кинул взгляд на лежащие на столе материалы и как бы по простоте душевной попросил:

– Дайте хотя бы в своих руках посмотреть. Что он там начертил обо мне?

Следователь с раздражением закрыл папку и выдал в ответ:

– А кто ты такой, умник, чтобы всё показывать?!

«Значит, наверняка, блефует, шакал погонный!» – подумал Денис и твердо произнёс затем:

– Тогда я не знаю, что он сказал. А я не буду врать, как очевидец, потому что, повторяю, ничего не видел!

Следователь был явно немного ошарашен, услышав такие словообороты в казённых стенах и как-то разочарованно перешёл на «вы»:

– Вы неправильно поступаете, потому что за дачу заведомо ложных показаний есть статья! – и протянув Денису листок бумаги, сказал: – В общем, пиши, что видел, а дальше видно будет!

Денис начал описывать случившееся своим ровным почерком и, когда уже почти закончил, в кабинет опять вошёл, как банковский процент, Долгов и, спросив у следователя, что тот пишет, сказал Готфриду:

– Давай быстрей, за тобой девки пришли, ловелас местный!

– Какие девки, я этим не зарабатываю! – недовольно ответил Денис, полагая, что его подначивают.

– Но на лошадках кататься любишь! – с удовольствием съязвил в ответ Гиенов. И как будто уже желая сбрить Дениса, быстрей изрек: – Ладно, ускоряйся, а то моя тоже ждёт!

Денис дописал последнее предложение, поставил точку, сухо ответил «Конечно!» на слова «Мы вас ещё будем вызывать» и сошёл по лестнице вниз. Выйдя из коридора, он действительно увидел двух девушек, одетых, словно фигуры шахмат – одна в белом, другая в чёрном, которые, подпрыгивая перед стеклом дежурной части, голосили на всю парадную:

– Нет, я знаю, что его сюда увезли, скажите, где он! – громко вещала та, которая была повыше ростом и постарше. И, услышав из дежурки нечто похожее на «Допросят и выйдет», продолжили галдёж:

– А если он ни в чём не виноват? Зачем его держут? Пусть покажут, где он, иначе тут такое будет, что у всех фуражки загнутся! И что я сделаю? Да такое покажу, что вы устанете руками у себя работать. Вы там не балуйтесь!

Денис на мгновение остановился, чтобы их послушать и, поморщившись, подумал: «Что за кутерьма?»

Девочки, увидев его, тут же подскочили и спросили почти в один голос:

– Привет, ты Денис, верно?

– Ну да, был с утра! – подтвердил Готфрид, теряясь в догадках, к чему вопрос.

Услышав это, подруги моментально подошли к нему с двух сторон, как лисы на сладкое, и старшая, мягко взяв его под руку, объяснила:

– Слушай, мы как раз за тобой. Пойдем, мы всё расскажем, – послав дежурным ментам воздушный поцелуй со словами «Всё, мы пошли мальчики!», вышли с Денисом из здания и на крыльце продолжали щебетать ему на уши:

– Меня зовут Вера, а это моя сестра, просто Ника, – торопливо рассказывала старшая.

– Сама ты просто такая, а я Вероника! – капризно возразила ей младшая. Обе сестры были весьма эффектны, и поэтому Готфрид, который в тот момент не был избалован женским обществом, с интересом слушал их вполне зпнимтельную трескотню.

– Просто с тобой хочет поговорить один человек, он послал нас за тобой, – начала объяснять ему Ника.

– Извини, это кто? – поинтересовался Денис.

– Ну, это… – хотела уже объяснить младшенькая, как её тут же осадила сестра:

– Ника, успокойся, это сюрприз! – и прояснила картину: – Тут всё рядом, Денис, давай тебя подвезём в Велюров и там познакомим!