Текст книги "Рыцарь-маг"
Автор книги: Игорь Ковальчук
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Это точно. Но скрытно подвести к нему целое войско невозможно. Смотри, долина как на ладони, все дороги просматриваются, до ворот можно добраться только одним путем, а он длинный и опять же просматривается на всем протяжении. Даже твоя великая магия королю не поможет.
– Будешь подшучивать, я тебя заставлю думать, как это можно сделать.
– Да заставляй! Все равно я ничего толкового не придумаю. Я не воин, я друид.
– Тише, не стоит орать об этом на всю округу. – Дик задумался. – Ладно. Попробуем придумать... Как считаешь, в этом замке есть потайной ход?
Ученик Гвальхира посмотрел на собеседника с удивлением:
– Ну наверное. А почему тебя это интересует?
– А ты не понимаешь? – Дик загадочно улыбался. – Ну, может, потом поймешь.
Любопытство охватило корнуоллца. Первым делом предстояло выяснить, куда может выходить потайной ход. Наверняка не в долину. Какой в этом смысл? Если появится срочная необходимость покинуть Килани, скорей всего, вражеские войска в это время будут именно в долине. Значит, ход должен вести в другом направлении. Молодой рыцарь велел солдатам устраиваться на ночлег, найти местечко для костерка, чтоб никто даже и струйки дыма не смог углядеть, и подозвал к себе проводника. Тот охотно подбежал и присел, опираясь на руки так, как обычно сидят собаки.
Карту гор, которые знал прекрасно, он тут же согласился нарисовать и принялся пальцем ковырять слежавшиеся песок и пыль рядом с собой. Чертеж он дополнял подробным рассказом о том, где именно и на каких горных лугах его отец прежде пас свои табуны, какой доход они приносили. Байка о былом богатстве семьи была шита белыми нитками, но Дик не перебивал. Его интересовали только те подробности, которые имели отношение к возможным способам захвата Килани.
– Это очень старый замок, – сообщил киприот. – Говорят, его начали строить еще в те времена, когда здесь жила языческая богиня.
– Ну это ерунда, – небрежно отмел корнуоллец. – Языческим богиням замки ни к чему... Значит, старый? Ну-ну. А потайные ходы есть? Не слышал?
– Говорят, под этой горой множество древних пещер, где прятались жрецы этой языческой богини, когда на Кипр пришли христиане. Туда выходит и подземный ход.
– Ты это точно знаешь?
Проводник сделал обиженное лицо, и в тот же миг молодой рыцарь понял, что киприот мало что знает достоверно. Все больше легенды и предания.
– Ладно... Ну а вход в эти пещеры ты можешь указать?
– Конечно могу! В этих пещерах мой отец...
– Да слышали, слышали! Хранил свое золото.
– Не золото, а коней...
– Хранил коней? Бедные лошади.
– Не хранил, а...
– Все, замолчи! Отведешь нас к тому входу в пещеры, который поближе.
– Вы что, будете искать вход в подземный...
– Не твоего ума дело. – И Дик отмахнулся от него.
Проводник убежал к разведенному в выемке за валунами костерку, исполненный любопытства.
Серпиана принесла Дику котелок, в котором каши осталось на самом донышке – его порция. Девушка протянула молодому рыцарю тонкую лепешку из муки грубого помола, в которую было завернуто несколько вялых оливок. В задумчивости корнуоллец устроился рядом с валуном, на краю тропинки, у самого обрыва, откуда открывался вид на Килани и почти всю долину, если слегка податься вперед. Там он и остался, пристроив закопченный котелок на коленях и положив лепешку рядом на траву. Дик потянул девушку за руку, и когда она села рядом с ним и боком прислонилась к накаленному солнцем камню, едва не мурлыча от удовольствия, спохватился:
– Ты-то ела?
– Конечно. Стряпуха никогда не останется голодной. Она с каждого котла снимает пробу.
– Ты молодец... Э, а хлеб-то откуда?
– Один из ребят прихватил с собой муку. Он же испек лепешки на горячих камнях.
– Предприимчивый... Родная, мы тут собрались лезть под землю.
– Мы?
– Мы посоветовались, и я решил.
– Замечательно. А зачем?
– Чтоб найти потайной ход в замок. Говорят, из Килани он ведет в пещеры, а оттуда – в какую-то соседнюю долину.
– Кто говорит? Уж не этот ли молодой трепач? – Девушка поискала взглядом проводника, но не нашла. Должно быть, он где-то у кого-то подъедал ужин. – Ты думаешь, он знает?
– Не бывает замков без подземного хода. Но, конечно, хотелось бы проверить слова проводника. – Дик устроился поудобней. – Я попросил бы тебя помочь мне в этом.
– Меня? Что я могу знать о местных горах?
– Наверное, ничего, как и я. Но мы с тобой кое-что смыслим в магии... Давай, солнышко, попытайся вспомнить какое-нибудь заклинание, которое нам в этом поможет. Иначе мы будем топтаться у стен Килани до Второго пришествия.
– Что такое Второе пришествие?
– Потом объясню. Так что?
Девушка растерянно посмотрела на него. Никогда прежде она не казалась корнуоллцу такой беззащитной. Ему захотелось схватить Серпиану в объятия, прижать себе крепко-крепко и убедить, что все хорошо, все будет хорошо и ей не надо ничего бояться. Он протянул руку и провел ладонью по ее волосам. В свете клонящегося к закату солнца она показалась ему ошеломляюще красивой и очень далекой, недоступной, как страна мечты. Даже коснуться ее казалось чудом. Он не мог оторвать от нее глаз, а она, глядя то на него, то на замок, торопливо рылась в памяти. Некогда, в дни ученичества, она усвоила сотни заклинаний, в том числе и те, что казались ей совершенно ненужными, и те, на которые у нее никогда не хватит сил.
Но после временной смерти часть их изгладилась из ее памяти, а часть на время позабылась. Она забыла не только заклинания, но даже кое-какие подробности своего детства. Теперь медленно вспоминала, словно возвращая себе собственную жизнь по частям. И теперь вперемешку с обрывками заклинаний (ни одну магическую формулу она не решалась даже мысленно воспроизводить полностью, ибо, повторенная хотя бы в образах, а не в звуках, она уже обретала силу, так что Серпиана не могла быть до конца уверена – помнит или нет) девушка припоминала родительский замок, родные леса и башню мага, у которого когда-то постигала сложное искусство волшебства. У него была такая странная башня, похожая на пятисвечник, сложенная из особого камня, глушащего магию. Но даже камень не смог скрыть могущество, которое таилось в стенах жилища... Могущество...
Взгляд девушки остановился на Килани. Несколько мгновений она рассматривала его сперва с недоумением, потом с любопытством и наконец с улыбкой уверенности.
– Пожалуй, я могу тебе кое в чем помочь, – сообщила она. – Раз ты говоришь, что у каждого замка есть подземный ход...
– Ты вспомнила заклинание, которое поможет в этом убедиться? – обрадовался Дик.
– Нет. Я такого заклинания не знаю. Или не помню.
– Тогда что же?
– Я вспомнила одно интересное заклятие, которое составлял, помнится, еще мой учитель. Оно довольно сложное, но, думаю, сумею наложить его на какой-нибудь предмет. Оно позволяет найти дорогу в любое место, где спрятан мощный артефакт, если эта дорога вообще существует.
– Боюсь, это нам мало поможет, – разочарованно ответил корнуоллец. – В замке, я так понимаю, нет никакого артефакта.
– Там находится кое-что другое. Надеюсь, предмет, который я закляну, это почувствует. У тебя есть что-нибудь золотое? А еще лучше с камнем?
Создавать магическую вещицу себе в помощь Серпиане пришлось на ходу. Как выяснилось в беседе с проводником, до пещер еще идти и идти, довести до места за два дня он не берется, ему нужно три. Дик намекнул ему, что случается с теми, кто злит его, и киприот задумался. После замечания одного из англичан о летящем с обрыва проводнике сын бывшего торговца неуверенно согласился на два дня. Но сообщил, что в таком случае выступать надо немедленно. Солдаты затоптали огонь, смели под камень все угольки и золу, свернули вещи. Они казались неутомимыми, и Дик лишь радовался своей придирчивости, с которой выбирал себе спутников.
Спать почти не пришлось, есть тоже. На тропинке, по которой проводник повел англичан, не встретилось ни одного источника, ни одного самого маленького ручейка, ни одной лужи. Вода во фляжках имелась, но на котелок ее не хватило бы, и потому вяленое мясо жевали всухомятку. Солдаты английского короля ворчали и ругались на киприота, он изо всех сил защищался. От него хотят невозможного – и короткого пути, и удобных мест для ночевки. Где он возьмет для них воды на дорогах, которыми пастухи ходят только ранней весной, когда тают снега на вершинах гор? Тогда повсюду сколько угодно ручьев. А сейчас придется терпеть.
И англичане терпели.
Больше всего Дик опасался встречи с пастухами, многие из которых могут оказаться настроены более патриотично, нежели сын обиженного императором купца. Но проводник заверил, что нынче в этих краях не встретишь даже отбившейся от стада козы. Что ей здесь делать? Воды нет, трава не самая лучшая, жесткая...
– А дальше что будет? – нетерпеливо оборвал молодой рыцарь.
– Дальше?
– Там, у пещер?
Киприот задумался. Корнуоллец раздраженно фыркнул и попытался напрямую прочесть мысли собеседника. Выходило, что у пещер всегда кто-нибудь пасет стада, более того, там обязательно кто-нибудь живет и зимой и летом, потому что места очень благоприятные для выращивания лучших пород кипрских лошадей и овец. Он жестом оборвал разговорчивого парня, пытавшегося ему что-то объяснить, и коротко приказал:
– Думай.
О чем думать, и так должно быть понятно. Разумеется, о том, как пробраться в пещеры, не попавшись на глаза никому из пастухов.
Для Серпианы, настойчиво требовавшей у него какую-нибудь драгоценность для своего колдовства, он смог найти только золотую цепь, которую король подарил ему еще в Мессине. Зачем он таскал на себе это украшение постоянно, он и сам не знал, но факт оставался фактом. Драгоценность уцелела после гибели почти всего скарба неразлучной троицы во время кораблекрушения только потому, что Дик забыл снять ее с шеи. Наверное, для него это было чем-то вроде подарка отца, которого он не знал в детстве и не обрел сейчас... Он понимал, что служит верой и правдой все-таки не отцу, а королю. В короле слишком сложно увидеть просто человека, и уж тем более своего отца.
Девушка-змея, принимая у корнуоллца золотую цепь с крупными звеньями, поморщилась, переспросила, нет ли чего-нибудь с камнями. Дик только развел руками.
Серпиана долго нежила украшение в ладонях, потом спрятала за пазуху и даже ночью, когда на каких-нибудь три часа забывалась сном в укромном уголке у большого валуна, не опускала руку, прижимала спрятанное под рубашку украшение к телу. Она стала задумчива, рассеянна, когда ее о чем-нибудь спрашивали, не всегда отвечала, а если и отвечала, то не сразу. Казалось, она не знала, что такое усталость, когда велели вставать – вставала и шла, и даже тащила на плечах тяжелую сумку со своими вещами. В конце концов, солдаты стали поглядывать на нее с уважением.
– Все в порядке? – спросил, подойдя, Дик. Серпиана подняла на него глаза. – Все хорошо?
– Да. Почему ты спрашиваешь?
– Ты... очень странная последние дни. Она качнула головой, дернула плечом, а потом вдруг таинственно улыбнулась:
– Потерпи. Создавать магический предмет, пусть даже магическим он будет лишь какое-то время, не так просто.
– Я-то потерплю... Как, родная, получается? Заклинание работает?
– Еще не знаю. И пока не начнет действовать, не узнаю.
Несмотря на то, что проводник изо всех сил думал над поставленной задачей, он ничего не смог изобрести. Парень прекрасно понимал, что невозможно провести полсотни англичан мимо бдительных пастухов, которые за долгие годы учатся примечать все – и отбившуюся от стада овцу, и подозрительного чужака, околачивающегося поблизости. До долины, куда выходили природные арки пещер, оставалось полдня пути, когда он, наконец, признался в этом корнуоллцу. Молодой рыцарь посмотрел на киприота так, что тот застыл от ужаса, ожидая на свою голову всего, что ему заранее пообещали. Но Дик отвернулся.
Он тоже понимал, что требовать невозможного бессмысленно.
Чтобы решить, как поступать, на коротком привале корнуоллец собрал десятников. Проблему обсуждали с жаром и под конец пришли к выводу, что для полусотни англичан горстка пастухов – несерьезное препятствие. Дик был согласен с этим лишь отчасти, но промолчал. Подумал, что даже если кто-то из пастухов сумеет сбежать (а это обязательно случится, поскольку гоняться за пастухами люди Ричарда не будут), он не успеет предупредить никого в Килани. Впрочем, можно ожидать и других неприятных и непредвиденных трудностей, но что поделаешь. Риск есть всегда.
Дальше пошли очень тихо, иногда пригибаясь за кустами и камнями, вертели головами, высматривая киприотов, непрошеных свидетелей, от которых лучше всего было избавиться прежде, чем они углядят чужаков. Чтоб попасть в нужную долину, необходимо было спуститься с горы в узкое, утопающее в зелени ущелье, напоминающее русло давно пересохшей реки, и обогнуть горный выступ. Но прежде чем самый первый солдат прыгнул на густую сочную траву, скрывающую мелкую, обкатанную водой гальку, Серпиана вдруг встала как вкопанная. Она прижимала руку к животу, потому первой мыслью Дика было броситься и подхватить теряющую сознание невесту. Он подскочил, взял ее за плечи и попытался развернуть к себе лицом.
Она вырвалась и полезла за пазуху. Стоящие рядом мужчины стыдливо отвели взгляды, только один, самый нахальный, продолжал пялиться с такой улыбочкой, что корнуоллцу захотелось припечатать ее кулаком к зубам. Заметив свирепый взгляд командира, англичанин спохватился и отвернулся тоже.
– Смотри. – Девушка ткнула молодого рыцаря локтем в бок.
Она уже успела достать золотую цепь, и теперь та, словно живая, свернулась у нее на ладони. Присмотревшись, Дик почувствовал, что не «словно», а на самом деле живая – украшение шевельнулось и приподняло над ладонью Серпианы «головку», то есть несколько звеньев на разомкнутом конце. Разомкнутом? Рыцарь-маг нагнулся поближе, чтоб рассмотреть, потому что помнил – цепочка была замкнута девушкой-змеей, после того как была подарена корнуоллцу королем. В тот же миг «головка» золотой змеи отпрянула и закачалась в паре дюймов от лица молодого рыцаря.
– Осторожней, она нервничает, – улыбнулась девушка.
Дик непроизвольно попятился, цепочка немедленно свернулась клубочком и замерла, мерцая розоватым золотом. Впрочем, Серпиана все равно не двигалась с места.
– Так что случилось?
– Здесь вход в пещеру, – ответила девушка. – Она почувствовала. И указала.
– Кто она?
– Она. – И спутница молодого рыцаря показала ладонь.
Корнуоллец напряженно взглянул на спокойную, расслабленную змейку-цепочку – от нее исходило тепло живого существа, и это было жутковато, – а потом огляделся.
– В какой стороне?
– Вот там. – Серпиана показала пальцем направо.
Справа поднималась скала, затянутая плющом, подножие ее утопало в зелени – кусты, трава по плечи, даже ежевика, удобно опирающаяся на валун и изрядно разросшаяся. Туда и был направлен палец девушки.
Дика передернуло. Он подошел, оглядел куст, вздохнул и попытался раздвинуть ветки. Ветка немедленно вцепилась в ладонь рыцаря сотней мелких шипов. Охнув, он отдернул руку. Куст был огромный, видимо, даже не один, и за ним в самом деле мог прятаться какой-нибудь лаз, а то и небольшая хижина. Один из солдат, заметив действия командира, то ли догадался, то ли просто что-то услышал, а теперь наконец понял, о чем речь. Он с тревогой оглядел куст и нерешительно предложил:
– А может, все-таки через долину?
Подошли остальные, уяснив, в чем дело, вынули из-за пояса топоры. Дик оглянулся и поморщился.
– Ну и сколько мы провозимся с этими лесозаготовками?
Его плеча коснулась рука Трагерна – своего приятеля корнуоллец уже научился чувствовать спиной. Молодой друид дотронулся до локтя рыцаря-мага и махнул рукой в сторону куста ежевики. Дик почувствовал, как магическое пространство пошло волнами, сминая злобно торчащие колючки. Несомненно, заклинание. Ежевичный куст расступился, как под порывом ветра. Правда, обычным взглядом этого было не видно. Ждущим исхода «великой войны» с колючим кустом показалось лишь, что порыв ветра коснулся их лиц. А потом англичанин, что скрепя сердце полез в гущу переплетенных веток, усаженных колючками, вдруг завопил:
– Здесь ход какой-то! Пещера!
– Не ори, – невозмутимо оборвал молодой рыцарь. – Ана?
Девушка подставила «змейке» руку, и цепочка обвилась вокруг ее запястья, словно затейливый браслет. Блеск золота привлек внимание одного из солдат, он оглядел Серпиану и осторожно спросил у командира:
– Это ваша спутница нашла дорогу в пещеры? Она колдунья?
– Не колдунья. – Дик отрицательно покачал головой. – Просто умеет искать дорогу – что в лесу, что в горах, что под землей. Ее дар нам пригодится.
По всему видно, англичанин был полностью согласен со своим командиром, он как-то приободрился и уже охотней полез в заросли, чудесным образом переставшие чинить препятствия. Корнуоллец пропустил вперед Серпиану и Трагерна, проскользнувшего в гущину колючего куста с удивительной, легкостью, и полез сам. В какой-то момент ему пришлось согнуться в три погибели, упереться ладонями о землю и, конечно, о колючие веточки, но больно на этот раз не было. Поднырнув под толстую ветку, продрался сквозь траву, и перед ним появилась короткая и узкая расщелина в скале. Казалось, кто-то подгрыз основание горы, а потом весенний поток размыл трещину и расширил лаз. Взрослый мужчин теперь вполне мог в него протиснуться.
Англичане один за другим скрылись в зарослях ежевики.
Глава 8
Кто-то из солдат наломал сухих веток и сделал несколько факелов. Правда, сперва они не понадобились. Когда Дик добрался до конца узкого лаза, он сорвался вниз, но пролетел немного и упал на что-то упругое. Ноги обжег ледяной холод, и молодой рыцарь обнаружил, что стоит по колено в воде подземной речки. Темнота не была непроглядной, свет пробивался сквозь сотни мелких трещин и заставлял прозрачную, как чистейший хрусталь, воду играть и искриться. Корнуоллец посмотрел наверх, и ему стало дурно при мысли, что эта каменная громада, вся в трещинах, может рухнуть ему на голову.
Но зевать не следовало – из расщелины уже показался следующий воин и, не разобравшись, полетел в воду вниз головой, упав на то место, откуда рыцарь-маг едва успел отпрыгнуть. Брызги окатили Дика, а в следующий миг солдат вылетел из воды с диким воплем. Еще бы, она была холодна как лед. Конечно, ему так показалось потому, что в эту воду он ухнул сразу после того, как прожарился под щедрым кипрским солнцем. На берег подземной реки незадачливый купальщик выбрался проворней, чем Дик.
Речка оказалась совсем мелкой, чуть выше колена, но зато довольно широкой. На берегу, разложив вещи, ждали трое первопроходцев – солдат, который первым решился сунуться в темноту, Серпиана с цепочкой, обвившейся вокруг запястья, и Трагерн, невозмутимый, мокрый с головы до ног, но чрезвычайно довольный. Когда корнуоллец оказался рядом с ним, он почувствовал, что от него пышет жаром.
– Ты что, захворал? – спросил он с беспокойством, прикидывая, как можно в походе подлечить заболевшего друида.
– Нет. – Он понизил голос и прошептал спутнику на ухо: – Я сушусь.
– Отличная идея. – В голосе молодого рыцаря звучала легкая зависть. – Да уж.
От Трагерна валил пар, но на такую ерунду, конечно, никто из солдат не обратил внимания. Пока все выбрались из воды и убедились, что вещи уцелели, Серпиана, в одиночестве гулявшая по пещерке, должно быть, дожидалась, пока волшебная «змейка» сообщит ей, куда идти дальше. Она задержалась в одном из ответвлений пещеры и оттуда махнула рукой Дику.
– О, – заметил один из солдат. – Ваша волшебница нашла дорогу, сэр.
Пещеры, располагавшиеся анфиладой, оказывались то большие, то маленькие, иногда в них чувствовался ветерок, иногда становилось душно. Пробирались медленно, идя гуськом за Диком и Серпианой, которая то и дело поглядывала на запястье. За ними пристроился Трагерн – пожалуй, единственный из всех, кто совершенно не нервничал. Многие из англичан были в пещерах впервые, они нервно поглядывали на неровный свод, нависший над головой. Даже ветерок их не успокаивал, наоборот, пугал.
– Эта гора изгрызена пещерами, как кусок сыра, – проворчал один из солдат, нервно поглядывая по сторонам, словно ожидая, что из-за угла вынырнет с десяток свирепых киприотов, вооруженных до зубов. – Что за гигантские мыши тут потрудились? Как только эта гора еще стоит? Она уже должна рассыпаться.
– Замолчи, – оборвал его соратник, шедший впереди. Звуки в пещере и правда разносились очень далеко.
На ночлег остановились, когда кто-то из англичан заявил, что больше не сдвинется с места, а остальные не стали спорить. Уселись прямо там же, где стояли, пожевали то, что достали из сумок, и улеглись, завернувшись в плащи. Дик опасался, что огонь кто-нибудь все-таки может заметить, поэтому не разрешил разложить костерок, хотя кто-то из ребят прихватил с собой хворосту. Этой вязаночки хватило бы на один котелок каши, по ложке горячего каждому, зато все могли бы согреться. Но от проводника корнуоллец узнал, что в пещере нередко жили местные пастухи, держали там овец, мало ли куда они могли забрести и что увидеть.
Рыцарь-маг расстелил плащ в сторонке, уложил на него Серпиану и пристроился рядом.
– Далеко еще?
– Она не говорит.
– Кто – она? Цепочка? Разве она может говорить?
– Я ее создала и могу с ней общаться.
– Ты уверена, что мы идем верной дорогой?
– Конечно. Пожалуй, полпути мы уже прошли. – Она мягко прикоснулась к его руке. – Не волнуйся, мы благополучно доберемся до места.
Он мрачно смотрел под ноги, на мелкие камушки и песок, едва видные при свете догорающего факела.
– Все-таки что же такое магическое чует твоя золотая «змейка»? Не вляпаемся ли мы в очередную проблему?
– Если ты хочешь сам понять, что ищет моя цепочка, возьми и узнай.
Только она умела так улыбаться – таинственно, чарующе, маняще. Так смотрит с небес луна, так искрится озерная гладь, так шелестит под ветром листва, словно пытаясь подсказать ответ на самый важный вопрос. Но что за вопрос? Не каждый способен хотя бы просто задать его, но все мечтают однажды раскрыть разом все тайны, которые бережно хранит природа. Одна из величайших тайн мира скрыта в глазах и слабой нежной возлюбленной, именно эту тайну Дик желал постичь – и, к счастью своему, не мог.
– Как же? – У него внезапно сел голос, и раздался только шепот. Он смотрел на девушку.
Она отвела глаза и почему-то покраснела.
– Друиды объясняли тебе, что такое медитация?
Больше он не добился от нее ни единого слова.
Серпиана с внезапным раздражением заявила, что устала, завернулась в плащ и улеглась рядышком.
Вскоре уснули даже те, кому не спалось в столь непривычном месте, как пещера, а корнуоллец все не мог успокоиться. Наконец привстал, стараясь не потревожить девушку, оперся спиной о камень и закрыл глаза. Конечно, его учили медитировать, он даже пробовал разок, но не нашел в этом занятии ничего интересного или полезного. Может, просто в силу природной неуемности расслабленное сосредоточение и терпеливое познание мира давались ему с большим трудом. Но на этот раз все было иначе. Возможно, само место располагало к размышлениям и медитации, или наступил подходящий момент, но в глубину своего сознания, растворившегося в магической ауре места, рыцарь-маг ухнул, как в воду.
В глаза ему ударил свет – десятки, сотни факелов, тысячи свечей в руках, длинные одеяния мужчин и женщин, медленно бредущих по пещерам, негромкие песнопения, почему-то вызывающие мысли о мириадах бабочек, разом наполнивших воздух. Вспышка – и процессии нет, остались лишь фигуры трех девушек, танцующих с золотыми серпами. У них были длинные, до земли, волосы, и когда красавицы запрокидывали головы, локоны скользили по камню. Рубашки у девушек были прозрачными, гибкие молодые тела вырисовывались под ними так четко, словно никакой одежды и вовсе не было.
Но видение оказалось недолгим. На миг глаза застлала тьма, а потом появился берег моря, камень и сидящий на нем юноша в расстегнутом черном камзоле, в котором Дик с изумлением узнал Ричарда. В этот момент он видел его таким, каким, должно быть, тот был лет двадцать назад. Юный принц держал лютню и, перебирая струны, пел:
...Я слышу тебя сквозь годы,
Я вижу тебя сквозь стены,
Я слышу... Но ты ли это?
Я вижу твое дыханье.
Где замок мой? Нет ответа.
Мой стяг погружен в забвенье.
Твой дом – из воды и света
Незримым объят сияньем.
Я не приду к твоему порогу,
Я не скажу: «Люблю...»
Знаю, не место в твоих чертогах
Мертвому королю.
Времени ветер слагает песни,
Он помнит мои дела.
Но больше мое не сверкает стремя,
Слава моя – зола...
Дослушать не удалось, образ поглотила тьма, и он долго не видел вообще ничего, пока не понял: перед ним просто-напросто пещера. Как только эта мысль возникла в его сознании, он сразу обрел зрение – не прежнее, яркое, расцвеченное всеми оттенками, какие только возможны, а черно-белое, впрочем, вполне отчетливое.
Ему казалось, он идет через анфиладу больших и малых помещений, некогда промытых подземными водами. Пещера сменялась гротом, где камень по сторонам и над головой был усажен искорками кварца, а грот – новой пещерой с почти куполообразным сводом. Под сапогами поскрипывал песок, и посередине пещеры лунным камнем в оправе лежало озерцо, совершенно круглое, с большим валуном точно посередине. От этого места веяло старой магией, и корнуоллец решил, что здесь наверняка совершались какие-то языческие обряды, возможно, друидические, а может, и не только.
Он подумал было, что это искомое место, к которому и стремится цепочка-змейка. Но видение сменилось и повлекло его дальше, дальше, в темноту, к полуоткрытой каменной двери, утопленной в скале. За дверью были грубо вырубленные ступени, ведущие вверх и вверх, а куда – он не успел увидеть. Что-то толкнуло его, и рыцарь-маг пришел в себя на том же месте, где погрузился в медитацию. Перед ним с потешно озабоченным выражением лица стоял один из солдат и тряс его за плечо.
– Ну что такое? – недовольно спросил Дик, легко поднимаясь на ноги.
Солдат торопливо отступил.
– Да мы уж выступаем, – сказал он извиняющимся тоном. – Вы, должно быть, крепко заснули, сэр.
– Да, видимо.
Молодой рыцарь отряхнул одежду. Он чувствовал себя на удивление отдохнувшим, словно не занимался всю ночь невесть чем, а спокойно спал на мягком тюфяке под теплым одеялом.
Дик сделал вид, что ничего особенного не произошло, но в глубине души порадовался, что горит всего один факел и выражение его лица никому толком не видно. Должно быть, он выглядит глупо. Еще бы. На корнуоллца не произвели особого впечатления подсмотренные сквозь толщу прошедших веков обряды, и даже танцующие полуобнаженные девушки не тронули его так, как образ собственного отца с лютней в руках. Сколько же могло быть Ричарду в то время? Уж никак не больше пятнадцати. Как жаль, что удалось лишь подслушать песню, но не взглянуть ему в глаза.
Пришлось обойтись без завтрака, потому что припасы уже подходили к концу. Опять выстроились гуськом за Диком, рядом с которым, беззвучно ступая мягкими сапожками, шла Серпиана. Она прижимала руку с цепочкой к телу, но что именно делала с ней, чтоб узнать, куда поворачивать, корнуоллец по-прежнему не понимал.
Они уже прошли через несколько пещер, достаточно широких, чтоб по ним могли передвигаться огромные процессии, затем миновали грот, где камень по сторонам и над головой был усажен искорками кварца, переливающегося в свете факелов, а потом пещеру с круглым озером, камнем посередине и куполообразным сводом над ним. Несмотря на дисциплинированность, солдаты тут же побежали, поскрипывая песком под сапогами, попить свежей водицы – та, что была во фляжках уже прогоркла. Дик остановился подождать, пока они утолят жажду.
Камень в середине озера оказался не столь явственно магическим, как в видении, и Дик снова вспомнил о печати, которую ему предстоит снять. В мире, где чары под запретом, память о былом волшебстве быстро стирается. Если бы не иссякающие потоки силы, в этом месте, идеально подходящем для свершения обрядов и составления заклинаний, магию можно было бы буквально черпать.
– Эй! – окликнул рыцарь-маг, и довольные солдаты потянулись на свои места.
Продолжили путь. Но шли недолго. Вскоре дорогу им преградила прежде невидимая в темноте каменная стена, и Серпиана встала перед ней как вкопанная. Присмотревшись, корнуоллец узнал скалу, вспомнил дверь из видения – да, вот она, утопленная в камне, с маленьким, продолбленным на уровне глаз отверстием, только закрытая. Дик тут же оглянулся на спутницу – та смотрела на него.
– Что будем делать? – спросил он с тревогой.
Молодой рыцарь подергал бы дверь, если б было за что ухватиться. Наконец засунул в отверстие мизинец, потянул – никакого эффекта. Он ощутил пальцами, что отверстие конусообразное, с их стороны широкое, с той – совсем узкое. Дверь была необычайно толста; неясно, что за материал пошел на нее, если и дерево, то поистине каменной прочности.
– Что будем делать? – снова спросил корнуоллец.
Девушка в задумчивости изучала отверстие.
Потом стащила с запястья цепочку – та сопротивлялась, словно живая, – и стала запихивать ее в дырочку. Золотые звенья на конце яростно вертелись, цепь с трудом пролезала в отверстие. С той стороны должен был последовать звон – от удара о камень, но Дик ничего не услышал. Возможно, оттого, что дверь и в самом деле была очень толстой, плотно пригнанной – ни единой щели, куда удалось бы вставить лезвие ножа.
– И что дальше? – спросил один из англичан разочарованно. – Может, поищем другой путь? Или так и будет здесь куковать?
– Кукуй, если хочешь, – недовольно ответил другой.
– Ку-ку...
– Молчать! – вполголоса рявкнул молодой рыцарь, и ненадолго воцарилась тишина.
А в следующий миг дверь начала медленно открываться. Кто-то испугался, отпрянул, большинство же зазвенели выхватываемыми из ножен мечами. Но за дверью не оказалось ни души, только едва различимая в скудном свете золотая молния мелькнула по ступеням и исчезла впереди. В пыли, тонким слоем покрывающей пол с полустертыми следами кайла, отпечатался узкий извилистый след.
Широкие грубые ступени начинались не сразу за створкой, лишь через пять-шесть шагов. Свод можно было задеть головой, если идти выпрямившись. Скала буквально давила, и поднимать глаза было страшно. Дик решительно шагнул первым, за ним немедленно пристроилась Серпиана, потом Трагерн и дальше – все остальные. Кто-то ворчал, что следовало бы посчитать ступени и под это дело стребовать прибавку к жалованью.
– Под какое? – поинтересовался кто-то у ворчуна – надо отметить, не без яда в голосе. – Под то, что считать умеешь?