Текст книги "Причуды природы"

Автор книги: Игорь Акимушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Договор о взаимопомощи

Его заключили между собой барсук и птица. Барсука зовут ратель или медоед, а птицу – медовед либо медоуказчик. Птичка небольшая, серенькая, с зеленоватым брюшком. Как они сотрудничают?

Даже и не поверишь в это, но авторитет известных орнитологов верить заставляет.

В Африке многие дикие пчелы устраивают пчельники в земле. Медовед ищет эти гнезда. Как только найдет пчелиное гнездо – летит к норе барсука. Порхает над ней, кричит "чурр-чурр", зовет барсука. Тот знает, в чем дело, спешит, вылезает из норы и тяжелой поступью бежит за птицей. А медовед перепорхнет с куста на куст и поджидает барсука. Кричит неумолчно.

И вот от куста к кусту подводит рателя к пчельнику. Тут уж он делает свое дело – разоряет медоносное гнездо. А птичка прячется на дереве, умолкает и ждет…

Насытится барсук, уходит довольный. Тогда медовед подлетает к разоренному гнезду и ест… соты.

Тут опять неправдоподобие: воск ведь в желудке животных не переваривается! Только пчелиная вошь, личинки которой живут в улье, способна питаться воском.

Но, оказывается, не одна она, ещё и медовед. Исследовали его пищеварительные органы и нашли в них поселение симбиотических бактерий и дрожжей. Они и разлагают воск на жирные кислоты, которые затем усваивает кишечник птицы.

Медоведы удачно сотрудничают не только с барсуками, но и с павианами.

Африканцы – люди наблюдательные. Они давно уже знают про дружбу барсука и птицы. И сами вступили в союз с медоведом. В общем, заменили барсука. А медовед и с ними охотно сотрудничает: приводит к пчельнику. Если людей он приглашает к сладкой трапезе, то и гнезда показывает не только земляных, но и древесных пчёл.

Но, очевидно, медоуказчики не всех людей принимают в свою компанию. Итальянский исследователь Франко Проспери пишет о злосчастных неудачах одного из сотрудников их экспедиции:

"Пара медоуказчиков каждое утро пролетала над зарослями к реке; казалось, птицы и в самом деле пытаются привлечь наше внимание своими полетами. Итак, Станис решил последовать за ними. Но при этом оказалось, что по крайней мере в первый день птицы сами хорошо не знали, где находится пчельник. Станис совершил полезную для здоровья прогулку под палящим солнцем, продираясь в течение нескольких часов сквозь заросли колючек, и, убедившись, что ни ему, ни птицам не известно, кто же из них должен служить проводником, вернулся к реке… Опыт продолжался два или три дня и всегда с одинаковым результатом: к концу каждого дня товарищи встречали неудачливого искателя меда более или менее остроумными насмешками. А чета медоуказчиков продолжала аккуратно навещать нас, приглашая Станиса на обычную прогулку, которая, очевидно, доставляла им удовольствие.

Однако на пятый день появление нашего товарища уже не было встречено шутками и насмешками: он вернулся с таким мрачным и распухшим лицом, что мы не осмелились спросить, как было дело; к тому же все прекрасно понимали, по чьей вине так ужасно распухли его щёки".

Ученый из Смитсониановского института в США Герберт Фридман нашел более ответственных проводников. Его медоуказчики 23 раза удачно подводили к пчельнику. Он так описывает поведение птиц-медоведов:

"Когда птица решает стать проводником, она летит к человеку и начинает трещать. Ждет, когда человек подойдет поближе. Её трескучие ноты очень похожи на звук, который издает неполный коробок спичек, если его потрясти. Когда человек подойдет, она отлетает футов на пятнадцать-двадцать и постоянно трещит и распускает веером хвост.

Она обычно садится на выступающую ветку, трещит быстро и раскидывает крылья так, чтобы жёлтые полосы у неё на плечах были хорошо видны".

Когда человек опять подойдет, она перелетает метров за 5–15 на другое дерево. И не обязательно, чтобы он её видел, важно, чтобы слышал. Трещит непрерывно, поджидает идущего за ней. Он приблизится, и она вновь перелетит, и так повторяется много раз, пока не приведет близко к пчельнику. Здесь опять терпеливо ждет – от пяти минут до полутора часов, пока человек не добудет мед. Добытчики меда обычно оставляют медоведу часть сот. Удаляются, и птица подлетает к оставленному ей пропитанию. Что происходит дальше, мы уже знаем.

Медоведы (а их 17 разных видов, 15 – в Африке и 2 – в Индии и Индокитае) гнезд не строят, птенцов не высиживают. Они, как кукушки, подкидывают свои яйца в чужие гнезда. Птенец медоведов от рождения наделен жизнеубийственным оружием – острым "яйцевым" зубом. Он с подклювьем; когда смыкается оно, образует смертоносные щипцы. Этими щипцами птенец-паразит убивает новорожденных детей птиц, приютивших его. Или прокусывает их яйца. А птицы, гнездо которых оккупировали юные медоведы, ничего не подозревая, кормят чужого птенца, как своего.

Муха цеце

Живет муха цеце в Африке. Их там 30 видов. Одни обитают в сухих саваннах, другие – во влажных тропических лесах. Одни кусают человека, крупных копытных животных, другие – птиц, зайцев, лис, варанов и крокодилов.

Отличить муху цеце от других мух нетрудно: она крупнее нашей комнатной мухи и, когда садится на что-либо, крылья складывает плотно, так что они лежат на её спине двускатной крышей, не подобием веера, как у комнатной мухи. Летает цеце "очень быстро и целеустремленно".

"Когда мы проезжаем через какую-нибудь рощицу или речную долину, бывает, что вся машина в мгновение ока битком набивается этими мухами. Мне кажется, что жертву свою они находят отнюдь не при помощи обоняния: они просто преследуют любой крупный двигающийся предмет. Поэтому их так и привлекают автомобили.

Однажды нас окружила целая туча мух – штук 150, если не больше. Они долго преследовали нашу машину. Когда я вылез и немного прошелся пешком, ни одна из них не обратила на меня никакого внимания: автомобиль был гораздо больше и, следовательно, привлекательнее для них, чем я. Порой они стараются сесть даже на вращающиеся колеса."

(Бернгард Гржимек)

У мух цеце не только самки пьют кровь, как, скажем, у комаров, но и самцы тоже. Подобно пчелиной матке, муха цеце оплодотворяется самцом только раз в жизни, и этого ей хватает, чтобы размножаться все 200 дней, сколько она живёт.

А размножается муха цеце не как все мухи. Она не откладывает яиц, а рождает живых личинок! У неё в брюшке образуется некое подобие матки, где развивается всего, одно яйцо. Там же, в этой «матке», из яйца выходит крупная личинка и питается особыми соками, которые выделяет «матка».

Когда подойдет время родов, муха садится на землю в каком-нибудь укромном уголке, где влажно и прохладно. Здесь и рождает. Личинка зарывается в землю, там превращается во взрослую муху.

За месяц две-три личинки "дарит" миру цеце, а за свою 7-месячную жизнь – восемь-девять личинок.

«А между прочим, это животное – единственный защитник слонов и зебр в тех случаях, когда человек пытается отобрать у них родину.»

(Бернгард Гржимек)

Эта страшная муха – переносчик ужасной сонной болезни. Там, где много расплодится мух цеце, ни один человек не селится, не пасет никакой скот. Все в страхе бегут из тех мест. А кто остается, того ждет мучительная смерть. Так случилось, например, в начале нашего века у подножия Мёрчисонского водопада. В 1907 году там был Уинстон Черчилль. К тому времени, по его словам, «все деревни уже вымерли». Даже охотники за слоновой костью десятилетия спустя не осмеливались заходить в тот край. За 10 лет погибло от сонной болезни полмиллиона человек.

И домашний скот нельзя разводить в зараженной цеце местности, потому что не только для человека опасна цеце: домашний скот – коровы, овцы, козы, лошади, свиньи погибают от болезни нагана, которую тоже переносит муха цеце. У диких же животных к нагане природный иммунитет. Они не умирают от трипаносом.

Именно трипаносомы опасны, а не сама по себе муха цеце.

Трипаносомы – мельчайшие (двадцатая часть миллиметра) простейшие организмы: жгутиконосцы. Когда цеце пьет кровь дикого животного – антилопы, зебры, бородавочника, зайца, шакала, гиеновой собаки и других, вместе с кровью в её кишечник попадают трипаносомы. Они там быстро размножаются и через две недели начинают передвигаться по кишечнику ко рту. Оттуда проникают в слюнные железы мухи. Со слюной попадают в кровь человека, которого кусает муха. Трипаносомы возбуждают сонную болезнь. Начинается она так: через 2–3 недели на месте укуса появляется волдырь, возникают боли в затылке, распухают лимфатические железы, горло опухает. Температура повышается до 40–41 градуса, сыпь на коже, приступы лихорадки длятся неделями с перерывами в несколько дней, слабость, бессонница – это в начале болезни, потом же, напротив, сонливость. Человек спит и спит, истощается. Обычно года через два – смерть.

Сейчас медицина достаточно успешно справляется с сонной болезнью. Хорошо помогает германин и другие лекарства. Только где-нибудь в глубине лесов от неё ещё гибнут люди.

Водопой в пустыне и африканская пленница

В пустыне, как известно, вода – большой дефицит. А без неё ведь жизнь невозможна. Но живет пустыня!

По-разному обитатели этого скудного края приспособились добывать драгоценную здесь воду. Однако такого уникального водоснабжения, как у африканских рябков, нет ни у кого в мире!

Рябки – птицы невеликие. С голубя примерно (и сродни голубям!). Селятся в степях, пустынях и полупустынях. Одни из них приносят птенцам воду с дальних водопоев в желудке (до стакана за один полет!). Другие же – прямо невероятие какое-то! – чудом ухитряются доставлять её в перьях на груди и животе.

Когда к вечеру жара немного спадет, самцы отправляются на водопой, порой за 30 верст. Там заходят в воду по грудь. Минут пятнадцать принимают такие ванны. Но вот перья основательно пропитались водой – рябки летят назад, к птенцам.

Приземляются папаши, и малые их дети спешат скорее к ним. Берут сырые перья в клюв и «сосут» их!

Исследовали перья на брюхе у этих рябков – обнаружилось особое высокогигроскопическое устройство, позволяющее перьям лучше намокать и сохранять влагу во время дальних полётов.

У птиц-носорогов, родичей наших сизоворонок и удодов, очень странные гнездовые повадки. Их самки насиживают яйца в добровольном заточении!

Где и как умудряются это сделать?

В дупле. А вход в него замазывают глиной, смешанной с пометом и мякотью плодов. Оставляют только маленькое окошечко: через него самец кормит свою подругу-пленницу фруктами или насекомыми.

Самки сиднем сидят в камере заключения иногда по 3–4 месяца! Линяют там, жиреют, скучают. А у самцов жизнь в эту пору нелегкая. В заботах о пропитании самок, а затем ещё и птенцов очень истощают они себя. Зато душа у них спокойна: ни змеи, ни обезьяны или другие любители разорять гнезда не принесут вреда их семье.

Токо – самые маленькие из птиц-носорогов. Кормятся они насекомыми. Когда дети токо немного подрастут, отец, летая с каждым насекомым в клюве, не поспевает вдоволь наловить добычи. Словом, долго свою семью один содержать не может. Поэтому его самка вынуждена недели через две-три после рождения птенцов покинуть уютное заточение и помогать отцу кормить птенцов. Когда она и он взломают прочную стенку, закрывающую вход в гнездо, и самка вылезет из него, первым делом родители спешат принести детям глину, и те сами себя вновь замуровывают, чтобы в безопасности досидеть ещё две недели, оставшиеся до вылета из гнезда.

Заглянем под воду

Тут плавает рыба сом. С усами, большеротая, как сому и положено. Да только сом-то не простой. Электрический!

Почти всё его метровое тело, от головы до хвоста, словно в толстую свиную кожу одето: это аккумулятор – электрический орган. Разрядный его ток – 360 вольт! Прикоснуться к такому сому опасно. Поймать на удочку – не лучше. По мокрой леске ток передается быстро, и электрошок валит рыбака с ног.

Обиталища электрических сомов – реки и озера Африки от нижнего Нигера и верхнего Нила до Танганьики.

А в бассейне Конго (в озерах и небыстрых речках) другой причудливый сом обосновался. Перевёртыш!

Собственно, сомом-то назвать его как-то неудобно. Какой он сом, скорее сомик игрушечный: длина-то всего 5 сантиметров.

По причинам, никому не ведомым, избрал этот сомик нелепую манеру плавать вверх брюхом, точно дохлая рыба. Плавает себе так и не стесняется. Насекомых, упавших в воду, кушает. Сам он бело-кремовый, с мраморным тёмным рисунком, а брюхо чёрное. Ни сверху его птицам-рыболовам не видно (на темном фоне дна), ни снизу – хищным рыбам (на светлом небосводе).

Вроде бы понятно теперь, почему он вверх животом плавает: потому что живот-то чёрный, чтобы маскироваться лучше.

Да, но ведь и со светлым брюхом и темной спиной, как у всех рыб, тоже надежный камуфляж получается, если, конечно, плавать нормально.

К чему природе понадобилась такая несуразная причуда – не понятно.

Мальки чернобрюхого сомика-перевертыша первые дни жизни плавают, как все рыбы. А исполнится им 7–10 недель, переворачиваются "рассудку вопреки" спиной вниз и так до конца дней своих и пребывают.

В озерах и реках почти всей Африки (кроме Сахары и юга континента) живут рыбы клюворылы. Их здесь до 150 разных видов. Внешность у многих причудливая: рыло вытянуто вперед и вниз длинным хоботом (у некоторых он лишь вдвое короче тела) либо длинный кривой «клык» на подбородке. У иных клюворылов прямо-таки птичьи головы. Ибисовый гнатонемус, если показать в профиль лишь его морду, вполне сошел бы за птицу, имя которой носит.

Есть и похожие на угрей клюворылы. Но у многих внешность вполне рыбья: без хоботов, клыков и прочего.

И у всех в конце тела и в стебле хвоста электрические органы.

Клюворылов (мормируса, гимнарха, гнатонемуса и других) часто называют рыбами с радарами! Они действительно обладают органами, которые несут ту же службу, что и радары. Сторожевую!

Но физический принцип действия радаров и электрических органов клюворылов неодинаков. Они не ощупывают окрестности электромагнитным лучом, а создают вокруг себя постоянное электромагнитное поле, испуская серии коротких разрядов: обычно несколько сот в секунду. Напряжение тока небольшое – 2 вольта, редко 7–17 вольт.

Нарушения ингредиентов этого поля фиксируют особые органы в коже рыбы – мормиромасты; особенно много их на голове.

Клюворылы умеют четко распознавать предметы одинаковой формы, цвета, размера, веса, запаха, но разной… электропроводности. Например, два фарфоровых цилиндра, из которых один наполнен дистиллированной водой, а второй – аквариумной. Никакие известные нам чувства, кроме способности замечать искажения электрического поля, не подсказали бы рыбе правильного выбора.

Рыбы в основном ночные и корм ищут на дне, роясь в иле мутных озер и рек. "Радары" очень помогают им в таких розысках и в обороне от врагов, тайно подбирающихся под прикрытием мрака и взбаламученного ила.

Тиляпия – рыба не электрическая. Физикам она не интересна (разве что с гастрономической стороны, потому что рыбы эти очень вкусные). Но биологов они привлекают не меньше клюворылов.

Во времена египетского похода Наполеона, когда европейцы получили возможность вблизи разглядеть величественные пирамиды, среди рисунков на древнем камне нашли изображение диковинной рыбы с вроде бы раздутой головой. А возле головы какие-то мелкие черточки… Вскоре отыскался и прообраз художественной резьбы – небольшая в общем рыба тиляпия, которая и водится здесь же неподалеку, в Ниле. Как оказалось, голова у неё велика оттого, что во рту прячет она маленькую стайку мальков (изображенных на камне чёрточками).

(Там же, в Ниле, и по всей Восточной Африке, до Великих озер на юге, живет близкий родич тиляпии – хаплохромис многоцветный. Его самки тоже вынашивают своих детей во рту.)

Небывалая эта забота о потомстве начинается с приобретения в собственность земельного участка на дне. Самец ложится здесь плашмя, бьет хвостом по воде, кружится на одном месте, и в песке образуется ямка. Затем отправляется за самкой. Как найдёт её – "танцует". Самец-тиляпия боком, боком медленно плывет перед самкой, склонившись головой вниз под углом 30–60 градусов к горизонтали. Если самка остановится, он поджидает её. А потом опять в той же странной позе – боком к ней и головой вниз – плывет к своей ямке и ведет за собой подругу.

(Хаплохромис несколько иначе приглашает невесту. Тоже замирает перед ней в странной позе: задняя половина его тела параллельна речному дну, а переднюю он так изгибает, что торчит она вверх под углом 30–40 градусов.)

Самка откладывает на дно ямки 15–100 икринок (большая тиляпия – иногда и 400). Отложила последнюю – и "глотает" их одну за другой. Набив икринками полный рот, рыбка прячется в зарослях и стоит здесь неподвижно либо 10–11 дней (хаплохромис), либо недели две (тиляпия), а некоторые виды и месяц; ничего не ест, только дышит тяжело да икру во рту время от времени переворачивает, чтобы лучше развивалась. (Некоторые тиляпии, впрочем, немного кормятся.) От голода у рыбки живот подтянуло, костлявые бока впали, а голова раздулась.

Но вот – наконец-то! – появляются на свет личинки. Крупные: у некоторых тиляпий 2 миллиметра. Первые дни живут во рту у матери. Незадолго перед тем как из него выберутся, рыбка-мать беспокойно плавает вверх-вниз, скребет о песок распухшей головой, словно мальки её раздражают. Но если один из них выскочит изо рта и убежит, она бросается в погоню и снова "глотает" его.

Наступает момент, когда мальки, как горох из дырявого мешка, выскакивают изо рта матери (она не успевает их ловить) и суетятся около неё плотной стайкой, тогда рыбка успокаивается. Но в минуты опасности мальки стремглав бросаются к мамаше и прячутся во рту. Сигнал тревоги ("Скорее в пасть!") – особая "диагональная" поза самки под углом 10–20 градусов к горизонтали, и при этом тиляпия немного пятится – "задний ход!". (Хаплохромис, сзывая мальков в рот, поднимает и опускает спинной плавник.) Заметив сигнал, мальки сбиваются плотной гроздью у её головы, словно рой пчел на ветке, и спешат нырнуть в рот. Мать и сама торопливо "хватает" тех, кто не успел проскочить. "Проглотив" последнего, рыбка уплывает подальше от опасного места.

Первое время любой шум в помещении, где стоит аквариум, – хлопанье двери, появление в комнате человека – вызывает тревогу у бдительной рыбки, и она сигналом "Скорей в пасть!" созывает мальков. Но постепенно привыкает к тому, что эти шумы ничем не грозят, и поднимает тревогу лишь при реальной опасности.

Четыре или пять дней молодые хаплохромисы и тиляпии пользуются мамашиным гостеприимством. Они даже ночуют в безопасном убежище, за частоколом её зубов. А потом, когда подрастут и окрепнут, покидают её навсегда.

Срочно выдана охранная грамота

Ай-ай

На северо-востоке и кое-где на северо-западе Мадагаскара, в уцелевших густых лесах и бамбуковых джунглях живет ай-ай. По-русски называют его ещё руконожкой, хотя «рукоделец» подошло бы больше.

Вот он проснулся на закате, вылез из дупла и первым делом, как заведено у лемуров, причесывается. Чистит старательно свою чёрную шерстку, и уши, и глаза, и нос. Пальцы у него длинные до удивления, а третий особенно тонок, точно усох; кажется, одни лишь длинные-длинные косточки остались в нем. Третьим пальцем руконожка и наводит чистоту.

Покончив с этим делом, скачет по деревьям. Найдет старое дерево, изъеденное личинками жуков, и сухоньким пальчиком постукивает по коре, словно дятел клювом. Стучит и, приложив большие чуткие уши к стволу, слушает: не обнаружится ли где пустота под корой, не выдаст ли себя глупая жирная личинка трусливой возней?

Как только такое случится, ай-ай сейчас же вводит в действие свои удивительные зубы. Они у него как у белки: клыков нет, а резцов сверху и снизу лишь по два. И резцы – ну прямо как у грызунов: без корней, растут всю жизнь. Эмаль только спереди, сзади её нет, и потому зубы самозатачивающиеся. Из-за них и считали прежде, что ай-ай ближе к грызунам, чем к приматам. Учредили для него одного особый отряд. Но знаменитый английский биолог Ричард Оуэн, изучив молочные зубы руконожки, установил, что по всем признакам это зубы примата. С возрастом они очень изменяются. А изменяются потому, что руконожка хотя и не грызун, но зубы нужны ему, чтобы грызть.

Так вот, установив точную дислокацию разветвленных ходов короедов, ай-ай грызет кору. Прокусив в ней дыру, сует в отверстие длинный третий палец и извлекает личинку.

Ест ай-ай сахарный тростник, грызет прочную скорлупу кокосовых орехов, плоды, найденные в мангровых зарослях. А дайте ему яйцо, так он прогрызет в нем аккуратненькую дырочку, затем все так же своим длинным пальцем, не поломав скорлупы, извлечёт по частям жёлто-белое содержимое и съест.

А знаете, как пьёт ай-ай? Пальцем. Быстро-быстро макает его в воду. Обмакнёт и обсосёт, обмакнёт и обсосёт.

Искусные, похожие на беличьи шары-гнезда (полметра в диаметре) ай-ай плетёт из листьев весьма известной пальмы «дерево путешественников» и укрепляет сухими ветками.

Ай-ай молчалив. Редко слышат его голос, похожий на звук трущихся друг о друга кусков металла. Но в страхе он кричит: "Ррон-тзит!", а не "Ай-ай!", как думали вначале.

Людей не очень-то боится и нередко, вместо того чтобы бежать, царапается и кусается. Веками охраняли его людские суеверия. Убить руконожку, утверждало старое поверье, – значит подписать себе смертный приговор, который войдет в силу не позже, чем через полгода. Если уснёт человек в лесу, а руконожка его увидит и соорудит ему подушку из веток у него под головой – быть ему богачом. Если под ногами – скоро погибнет, несчастный.

Но многое изменилось теперь на Мадагаскаре, а главное, леса, в которых жили руконожки, вырубаются. Зверьки очень редки, вымирают. Правда, правительство республики решило спасти руконожек. Для их жительства отведен небольшой островок у северо-восточного побережья Мадагаскара. А на самом Мадагаскаре, как полагают специалисты, уцелело только 50 руконожек.

Неволю ай-ай переносит неплохо. В Лондонском зоопарке один зверек прожил 19 лет, а в Амстердамском – 23. В настоящее время ни в зоопарках, ни у частных лиц нет руконожек.

На юго-западе Мадагаскара найдены ископаемые кости другого, намного более крупного вида руконожек. Возможно, что этот примат жил ещё в те не очень-то далекие времена, когда Мадагаскар заселили люди, и вымер не без их помощи.