Текст книги "Охота на флагманов"

Автор книги: Игорь Кубатько

Соавторы: Олег Кубатько
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)

Последняя цифра – яркий показатель царивших в среде экипажей союзных судов безответственности и паники.

Следовавшие с этим конвоем два советских транспорта, несмотря на полученные повреждения, сумели доставить груз в порт назначения. Транспорт "Донбасс" после рассредоточения конвоя продолжал следовать прежним курсом, а затем повернул на Архангельск. На пути транспорт имел шесть встреч с авиацией противника. Бомбы самолетов-пикировщиков ложились в 20-30 м от борта. Боезапас подходил к концу. Отбиваясь от авиации и пересекая район активного действия противника, транспорт по пути подобрал экипаж потопленного судна союзников. Спасенный экипаж, видя решимость советских моряков защищать свой транспорт всеми силами и средствами до конца, воспрянул духом и принял участие в общей борьбе с противником. Другой советский транспорт этого конвоя, танкер "Азербайджан", справившись с повреждениями, полученными от попадания торпеды при атаке 4 июля и локализовав пожар, пришел в Русскую гавань на Новой Земле, а затем был направлен (с сопровождением наших эсминцев) в Архангельск.

После рассредоточения конвоя наибольшее число потерь падает на те транспорты, которые шли в направлении на Архангельск или Мурманск вдали от движения кораблей оставшейся части эскорта. Такое направление судов явилось прямым следствием приказания: "рассредоточиться и следовать в русские порты", иначе говоря, суда этим распоряжением были ориентированы на движение в Архангельск и даже Мурманск, т. е. через районы наибольшей плотности развертывания подводных лодок и авиации противника. В тоже время транспорты, державшиеся вблизи кораблей эскорта, дошли от места рассредоточения конвоя до берегов Новой Земли и далее в Архангельск почти без потерь.

Останавливаясь на общей цифре потерь, понесенных конвоем (24 транспорта из 37, или 64 %), трудно с абсолютной точностью дифференцировать её по признаку вида оружия, воздействовавшего на транспорты. Ни эскорт, ни силы Северного флота, обеспечивавшие эту операцию, потерь в кораблях не имели. Потери противника точно не известны, но можно предполагать гибель его одной или двух подводных лодок и около пятнадцати самолетов.

Резюме:

Решение британского Адмиралтейства о рассредоточении конвоя было ошибочно и вытекало из неправильной оценки обстановки на море. Адмиралтейство переоценило угрозу со стороны надводных сил противника и недооценило опасности ударов его военно-воздушных сил и подводных лодок.

Справедливости ради надо отметить, что отнюдь не везде на судах и кораблях рассыпавшегося конвоя царило смятение и паника. Отдельные суда, несмотря на несопоставимый перевес сил противника, продолжали отчаянно сопротивляться. Отражая атаки с воздуха, артиллеристы американского транспорта "Беллингэм" сбили четырехмоторный "Fw 200" – это единственный "Кондор", сбитый за всю войну в Заполярье. Многие самолеты были серьезно повреждены при атаках на "Даниэл Морган", "Питер Керр", "Донбасс".

Были среди команд и проявления малодушия. При появлении возле "Самуэла Чейза" предмета, похожего на подводную лодку, экипаж судна занял места в шлюпках и два часа греб подальше от опасности. Когда выяснилось, что никто не собирался атаковать пароход, моряки, стыдясь самих себя, вновь поднялись на палубу и продолжили путь на восток. Команда другого судна – "Алкоа Рейнджер" – серьезно обсуждала условия капитуляции, стоило над его мачтами несколько раз пройти разведывательному "Кондору".

Некоторой части судов удалось избежать столкновения с противником. Когда конвой получил приказ рассредоточиться, командир траулера "Яршир" лейтенант Грэдуэлл собрал около себя "Айронклад", "Трубадор" и "Силвер Сворд" и ввел их на 20 миль в лед. Суда выкрасили в белый цвет, причем краски хватило только на один борт, обращенный к чистой воде. Перевозимые танки на случай атаки расчехлили, а их орудия привели в боевую готовность. Простояв во льду почти двое суток, суда двинулись на юг и 9 июля благополучно достигли Маточкина Шара.

Когда стало очевидно, что угроза атаки германских надводных кораблей миновала, корвет "Лотос", во главе группы из 10 малых эскортных кораблей, смог собрать в районе Новой Земли и взять под охрану шесть судов. Два из них – "Эль Капитан" и "Хузер" – были потеряны в ходе боя близ Иоканки с почти 40 бомбардировщиками. Остальные транспорты и корабли эскорта 11 июля прибыли в Архангельск.

Для англичан бойня, устроенная с конвоем, и отказ от обязанностей охраны королевского флота стал одним из самых позорных эпизодов морской войны. Не удивительно, что новость была строго скрыта от общественности на весь период, пока продолжались боевые действия.

Ответственность за разгром лежит бесспорно на адмирале Паунде, причем даже меньше за оценку ситуации, чем за реакцию на нее. Его нельзя было обвинять в том, что он мог думать, что немецкий флот вышел в море. Ибо для чего же иного два боевых отряда были сконцентрированы в Альтен фьорде, т. е. самой близко расположенной стоянке к курсу конвоя, как это почти точно было предсказано в донесении капитана Деннинга 18 июня?

Он знал, что Тирпиц, "Лютцов", "Шеер" и "Хиппер" объединенной мощью превосходили крейсерские силы Гамильтона, и что после того, как немецкие корабли разделаются с ними и эсминцами Брума, то конвой окажется целиком в их власти.

Он не мог знать, что "Лютцов" напоролся на подводную скалу и вышел из строя (кстати, из-за навигационных ошибок состав эскадры сократился ещё и на три эсминца).

Он не знал о связывавших по рукам и ногам ограничениях Гитлера относительно операций всего флота31. Но он знал, что он или иной английский адмирал должен был сделать в таких условиях – немедленно атаковать и уничтожить главные силы противника.

И если Паунда можно было оправдать за его оценку ситуации, то для него не было оправдания относительно отданного им панического приказа, который он отдал вопреки советам всех, кроме одного, членов штаба о рассредоточении конвоя. Деннинг решительно заявил, что, хотя он и не может сказать точно, что немецкие суда находятся в Альтен фьорде, но что он будет знать уже через несколько часов после их выхода, что они в открытом море. Чтобы настичь конвой, немцам потребовалось бы двадцать часов, что дало бы судам достаточно времени, чтобы рассредоточиться до их появления на горизонте.

Адмирал Паунд был офицером, который подлежал военно-полевому суду или иному наказанию для старшего офицерского состава за то, что можно считать ошибкой в принятии решения. Его ошибка в решении дать приказ конвою рассредоточиваться заслуживала сурового осуждения, а его попытки уйти от ответственности были достойны самого решительного презрения.

1 августа он сообщил кабинету, что дал приказ рассредоточиться, поскольку "в ночь с 3 на 4 июля Адмиралтейству стало известно, что Тирпиц ускользнул от наших патрулирующих подлодок и находился в положении, которое давало ему возможность напасть на конвой уже утром 5 июля." Однако в официальных документах капитан Раскилл утверждает, что "существование такой точной информации не подтверждается проведенными послевоенными исследованиями".

Мало доблести проявил и немецкий флот при проведении этой операции.

Правильно, что в результате движения флота на север две трети конвоя стали жертвами подлодок и Люфтваффе. Но все ожидали гораздо более громкой победы с предполагаемым уничтожением не только конвоя, но и крейсеров Гамильтона и эсминцев. Конечно, при этом существовала опасность повреждения или потопления и нескольких немецких кораблей, но едва ли какая-либо морская операция не сопряжена с риском.

Если бы Гитлер позволял своим командующим флотами действовать по своему усмотрению, если бы он не ограничивал их запретами практически на каждом этапе возможного действия, они смогли бы не только одержать победу, которая несомненно подняла бы боевой дух, но и помогла бы заинтересованным лицам убедить англичан и американцев, что посылка военной помощи союзнику в этих условиях по северному маршруту недопустимо рискованна и должна быть решительно сокращена.

...Однако, даже при этих результатах после проведения очередного конвоя PQ 18, который потерял десять кораблей, было принято решение прервать направление следующих конвоев до наступления зимы.

Следует отметить, что отправка конвоя была существенно задержана. В известной степени это объясняется нехваткой кораблей в английском Адмиралтействе: как раз в это время шла напряженнейшая фаза борьбы за Мальту. Попытка провести туда военные грузы сопровождалась тяжелейшими потерями: торпедными и бомбовыми ударами были потоплены авианосец "Игл" и тяжелый крейсер "Манчестер", а из пятнадцати транспортов до Гранд-Харбор добралось только пять. Эсминцы и крейсера были заняты на средиземноморском ТВД. Только к началу сентября конвой вышел из Лох-Ю.

Силы прикрытия выделялись достаточно мощные: эскортный авианосец "Эвенджер", крейсер, четыре корвета, 21 эсминец, два корабля ПВО, тральщики и подводные лодки.

Это, несомненно, сказалось на конечных результатах – эсминцы конвоя потопили три подводные лодки (U-589, U-457, U-88), СОРОК бомбардировщиков и торпедоносцев были сбиты истребителями с "Эвенджера" и зенитным огнем. Основная тяжесть потерь транспортов связана с первыми атаками: в первый большой налет торпедоносцев на дно было пущено восемь судов; англичане это объясняли высокой подготовленностью воздушной эскадры и тем, что в налете участвовали лучшие пилоты Люфтваффе.

Ничуть не меньшее основание для утверждения о том, что виновата плохая координация зенитного огня и действий авиации; истребители были подняты слишком рано и к моменту решительной атаки полусотни торпедоносцев должны были сесть на "Эвенджер" для дозаправки и пополнения боекомплекта.

(на войне учатся быстро, если остаются в живых: основные тактические приемы действий истребителей против торпедоносцев и организация зенитного огня англичанами были отработаны, и все последующие воздушные атаки немцев приводили, по нарастающей, только к большим и большим потерям Люфтваффе).

ДЕЙСТВОВАТЬ!

В руководстве Германии и Кригсмарине все более отчетливо осознавали ту опасность для них, которую несут и союзнические поставки, и вообще возможности маневра ресурсами, которое предоставляет арктическое, морское и речное судоходство ВГК СССР. Командование группы "Север" начало тем же летом проводить все более активные операции в Карском море. Первой так далеко на северо-восток зашла подводная лодка U-601 – 27 июля 1942 года обстреляла базу гидропланов на южном побережье Новой Земли. Через три дня в районе бухты Белушья был потоплен транспорт "Крестьянин". До конца месяца торпеды и снаряды отправили в студеные глубины ещё три судна и повредили тральщик и ледокол. Для облегчения обслуживания и ускорения подготовки к рейдерству в Заполярье на Земле Франца-Иосифа была создана стационарная база подводных лодок.

Громадная акватория Карского моря и сложные гидрологические условия ограничивали действия подводных лодок и реальный эффект от их операций. В июле было принято решение провести операцию силами надводных кораблей. Сроки операции выбирались из расчета максимальной её эффективности японская разведка сообщила, что по Северному морскому пути с Дальнего востока идет крупный караван (19 транспортов), проводку обеспечивают четыре ледокола; эскорт составляют легкий крейсер (это был лидер эсминцев "Баку") и два эсминца.

Первоначально предполагалось, что в рейд пойдут оба панцерника, но "Лютцов" ещё не оправился от повреждений, полученных при осуществлении "странной" операции "Ход конем". Так что в Карское море отправился только "Адмирал Шеер". Разведку и отчасти прикрытие обеспечивали несколько подводных лодок.

Операция получила условное наименование "Вундерланд". Почему поход в суровые широты назвали "страной чудес", ответа в архивах нет. Такое вот чувство юмора.

"Адмирал Шеер" с четырьмя эсминцами сопровождения вышел из Нарвика 16 августа. Эсминцы сопровождали его до о. Медвежий. 18 августа панцерник под командованием капитана 1 ранга Меедсен-Болькена достиг северной оконечности Новой Земли, где в условленном квадрате встретился с подлодкой U-601. Уточнив ледовую обстановку, панцерник пошел к острову Уединения. В нескольких милях западнее острова 20 августа он встретился с подлодкой U-251, получил свежие разведданные и отправился к архипелагу Норденшельда. Там несколько дней вел радиолокационную разведку и высылал раз за разом "Арадо"; 23 августа наблюдатель с гидроплана заметил караван из девяти транспортов (это был конвой, направлявшийся из Архангельска на Дальний Восток), но точно определить координаты транспортов разведчик не смог, а повторное обнаружение не удалось: густой туман скрыл караван. В тот же день советский самолет дальней разведки, пилотируемый летчиком Черепковым, обнаружил панцерник. Летчик буквально не поверил своим глазам – боевой корабль на этом меридиане! – и решил рассмотреть как следует; зенитчики "Шеера" отреагировали четко: обломки пылающей машины через считанные секунды рухнули в воду.

...И в тот же день пришла радиограмма от Шнеевинда: перехваченный радиообмен между советскими судами и радиостанциями однозначно указывал, что большой конвой с Дальнего, основная цель рейдерства, приближается к Диксону. Меедсен-Болькен поднял "Арадо" и тот обнаружил десять транспортов в южной части пролива Вилькицкого.

25 августа панцерник подошел к проливу. Вновь был поднят "впередсмотрящий" гидроплан, но этот полет оказался последним: пролив затянул густой туман и при попытке посадки "Арадо" разбился.

Меедсен-Болькен решил не идти через пролив в поисках конвоя – без самолета-разведчика это была непростая задача, – а крейсировать юго-западнее архипелага Норденшельда. Здесь около полудня был обнаружен и после короткого боя потоплен ледокольный пароход "Сибиряков", 18 оставшихся в живых членов экипажа были взяты в плен. Радиосообщение с "Сибирякова" не содержало точных сведений о противнике и глушилось специальной установкой "Шпее", но все же было услышано несколькими приемниками в северных портах и на кораблях.

26 августа "Шпее" приблизился к гавани острова Диксон. Там находился СКР-19 "Дежнев", два транспорта и баржи. "Дежнев" немедленно открыл огонь из своих четырех 76 мм пушек, его поддержали огнем пушки пароходов "Революционер" и "Кара". Решающее значение сыграл огонь двух шестидюймовок, которые находились на берегу – их должны были погрузить на баржу. Два 152-мм снаряда попали в панцерник – и он, расстреляв в ходе боя более 450 снарядов, отошел от Диксона.

28 августа Меелен-Болькен запросил разрешения вернуться на базу и через три дня был в Норвегии...

Боевой дух Кригсмарине эта операция не подняла. Вторая рейдерская операция в Карском море ("Доппельшлаг") была отменена, а вместо неё несколько эсминцев, минзагов и тяжелый крейсер Хиппер произвели минирование (неконтактными минами) фарватеров в Баренцевом и Карском морях. Не обошлось без потерь: эскорт обратного конвоя (три английские эсминца и американский крейсер "Тускалуза") на траверзе острова Медвежий перехватили и потопили новенький минный заградитель "Ульм". Больше надводные корабли в этом году на восток не ходили.

В ОЖИДАНИИ

...До конца лета 1942 года Тирпиц оставался в заливе Боген, временами ходил для проведения практических испытаний в Вест фьорд, и на три дня вышел в море в середине августа, когда была получена ложная информация, что конвой PQ 18 отправился в Россию.

Были разработаны меры, чтобы занять чем-то матросов – поездка за покупками в Нарвик, экскурсии к шведской границе; однако, в условиях, когда ночами было светло, как днем, и не осуществлялось никаких действий, да они и не ожидались в перспективе, – многие из команды корабля чувствовали себя подавленными и ненужными.

В это утро проходила обычная перекличка.

Шмидт!

Здесь.

Фетцель!

Здесь.

Туровски!

Нет ответа.

...Туровски был восемнадцатилетним матросом, членом расчета бортового орудия. Начались расспросы: оказалось, его не было в столовой накануне за ужином, и вообще его видели в последний раз накануне после обеда. Обыск на корабле не привел к желаемому результату.

Четыре дня прошло без новостей, затем на пристани показалась машина, и из неё вывели в наручниках Туровски. Он был в гражданской одежде, в сопровождении двух военных полицейских. Они задержали его в тридцати милях от корабля, недалеко от шведской границы.

Туровски доставили к вахтенному офицеру, затем заперли в одной из кают корабля, приставив к нему вооруженную охрану.

Через два дня капитан Топп созвал в главном лекционном зале полевой суд, который состоял из полдюжины старших офицеров.

Туровски предложили отчитаться о своих действиях. Он был откровенен.

"Я дезертировал, – сказал он, – потому что мне стало смертельно скучно. Здесь вообще ничего не происходит."

"Куда вы собирались уйти?"

"Если бы я попал в Швецию, то рассчитывал добраться до Англии или Америки и поступить на службу в торговый флот"

Парень, видимо, не понимал, что он подписывал себе смертный приговор. Признавшийся дезертир, который намеревался перебежать к противнику! – да это же в военных условиях могло означать только одно...

По некоторым "легендам", капитан Топп попытался (естественно, соблюдая некоторую сдержанность в высказываниях, поскольку сам, как и все прочие, находился под "партийным" нацистским контролем) лично внушить матросу, что нужно выбрать какую-то иную мотивацию проступка – и это дало бы возможность избежать смертного приговора. Но тот упрямо продолжал стоять на своем.

Защищавший Туровски офицер старался сделать все возможное, но ему практически нечего было сказать. Приговор, можно сказать, был известен заранее – расстрел.

Событие

По документированной версии, дальнейшие события развивались так. Решение трибунала было отправлено на утверждение адмиралу Карлсу в Киль. Шесть дней Туровски провел в заточении, затем судебные бумаги прибыли из Киля. Выше подписи Карлса и печати Флагмана морской группы Север стояло только одно слово – "Утвердить".

На следующее утро команда корабля, кроме вахтенных, была собрана на юте. Два офицера привели Туровски, поставили его на корме позади орудийной башни, завязали глаза.

Расстрельной команде, состоявшей из двенадцати матросов, было приказано изготовить оружие к стрельбе.

Пастор Мюллер, капеллан корабля, шагнул вперед и спросил Туровски, не хочет ли он что-либо сказать. Туровски отрицательно мотнул головой, побормотал Мюллеру, который был всегда добр к нему, что-то вроде "Прощайте".

Пастор Мюллер сделал шаг назад, команде была дана команда прицелиться.

"Огонь".

Выстрелы эхом отозвались в тишине фьорда. Тело Туровски свалилось на палубу. Несмотря на очевидность непростительного воинского преступления, мало кто из тех, кто присутствовал при расстреле, не был потрясен: ведь они должны были убивать врагов, а не своих людей. Несколько дней после этого Тирпиц трудно было назвать счастливым кораблем.

Тело Туровски было доставлено на военное кладбище на берегу, но через два часа привезено обратно. Кладбищенские служащие отказались хоронить тело дезертира и предателя. Тогда четырем матросам было поручено положить тело Туровски в тяжелый мешок с грузом, поместить его в лодку и затопить в самой глубокой части фьорда...

Легенда

На существует по сей день легенда о произошедшем со злосчастным матросом. По ней "Чарли" Топп совсем не торопился привести приговор в исполнение и тем более делать это на борту линкора. Приговоренный Туровски был помещен в карцер в носовой части корабля, а с экипажем проводилась необходимая воспитательная работа. И в один из дней произошел очередной налет бомбардировщиков противника. Дымовая завеса и заградительный огонь снизили эффективность бомбометания, но одна из бомб пробила палубу над самым форштевнем и взорвалась в отсеке вблизи ватерлинии. В том самом отсеке, в котором томился приговоренный странный дезертир. Точная принадлежность бомбардировщиков неизвестна...

НОВОЕ ОРУЖИЕ В ДЕЙСТВИИ

К концу года Тирпиц уже больше двенадцати месяцев числился в строю, а потому ему предстоял очередной технический осмотр. Редер хотел, чтобы это проходило в доках Германии, но Гитлер запретил линкору покидать норвежские воды.

Кроме того, командование учитывало, что интенсивность бомбардировок Германии все время возрастает и становится все труднее выбирать зоны Балтики с достаточной безопасностью для крупных кораблей. Тогда было решено перевести линкор в его старое убежище в Фоеттен фьорде – там, как везде в Норвегии, нет соответствующих размерам стального гиганта доков, но лучше и техническая база для оснастки, и проверенно надежное зенитное прикрытие.

Корабль отплыл туда 23 октября, а два дня спустя адмирал сэр Макс Хортон, Флагман подлодок, послал следующее распоряжение в отдаленную базу в Шотландии: "приступайте к операции под кодовым наименованием – цель Тирпиц в Фоеттен фьорде. Дата исполнения 31 октября".

...Капитаны Слейден и Фелл создали свою базу для "шерриотов" и подлодок в Форте Блокхаус в Портсмуте ещё в апреле, и вскоре первые навигаторы-водители "шерриотов", или как их называли в Адмиралтействе, "добровольцы крайне рискованных операций", появились на базе. Среди тридцати одного добровольца были лейтенант Джон Брюстер, шотландец, сержант Крейг из Королевского корпуса инженерно-саперных войск, матрос 1 статьи Браун и матрос 1 статьи Боб Эванс. Они прошли через испытания в 90-футовом бассейне, практиковались на моделях "шерриотов" в экспериментальной бассейне, и когда прибыли боевые "шерриоты", то проводили с ними испытания в заброшенной части Портсмутского порта.

Но в Портсмуте их могли заметить, и тогда была создана новая база в удаленном Лох Эрисорте около Сторнуея на Гебридских островах. Здесь проводились тренировки в условиях, сходных с норвежскими фьордами, и только здесь Брюстер, Крейг, Браун и Эванс узнали, что их отобрали для нападения на Тирпица. Два других матроса – матросы 1 статьи Билли Тебб и Малькольм Коузи были определены к качестве их ассистентов.

Встал вопрос о том, как доставить "шерриоты" как можно ближе к цели. Понятно, что ни один боевой или иной крупный корабль не смог бы проникнуть в норвежское воды, контролируемые немцами. Единственное судно, которое могло иметь такой шанс проложить себе дорогу мимо береговых батарей и сторожевых катеров противника, могло быть рыбачье судно или траулер такого типа, которые часто появляются в прибрежных водах. Но где найти такое?

Единственной гаванью в Англии, где ходили подобные суда, была Лунна Вое на Шетландских островах, штаб-квартире необычной подпольной организации под наименованием "Шетландский автобус". Здесь размещалось несколько норвежских рыбачьих судов, которым удалось ускользнуть из оккупированной Норвегии. Их команды осуществляли под английским наблюдением двустороннее движение в норвежские фьорды, доставляя в Норвегию агентов, саботажников, радио аппаратуру и оружие, и забирали на обратном пути агентов, добровольцев и беженцев. Именно одно из таких суденышек под названием "Артур" отвезло Бьерна Рорхолта в Тронхайм.

Теперь шкипера того же "Артура" Ларсена спросили, не сможет ли он доставить туда два "шерриота" вместе с их командами в эти места для нападения на Тирпица. Он сразу же согласился.

Но сначала надо было многое сделать. Ведь внутри норвежских вод "Артур" должен был выглядеть как совершенно обычно рыбачье судно. Какие документы должен он иметь, чтобы его пропустило сторожевой корабль, которое находилось рядом с Агденесом, в устье Тронхайма?

Норвежского агента Эгона Христиансена отправили из Швеции в Тронхайм, чтобы все это узнать. Он вступил в контакт с разными участниками Сопротивления. Среди них был друг Рерхолта Биргер Гренн, управляющий доками Герберт Хельдессен, управляющий колбасной фабрикой Херлуф Нигаард, который демонстративно проявлял самые дружеские отношения к немцам, и другие. От них он узнал, что "Арнольду" нужно будет иметь декларацию судового груза, заверенный список команды, регистрационные документы на само судно, удостоверение личности каждого члена команды, специальный пропуск на вход в военную зону Тронхайма и сертификат, подписанный различными немецкими чиновниками в гаванях всех тех портов, в которые заходил "Артур" в течение последних трех месяцев. Участники Сопротивления обещали достать наборы всех этих документов, а Хельгесен вызвался получить детальную информацию относительно сетей, которые окружали Тирпица – они изготовлялись на местной фабрике, владельца которой он хорошо знал.

Через месяц другой норвежский агент, Одд Серли, прибыл в Тронхайм из Швеции, собрал необходимые документы и, действуя под видом норвежского пастора, доставил их сначала в Стокгольм, а затем и в Лондон.

Здесь были изготовлены поддельные печати, схожие с теми, что стояли на выкраденных документах, сделаны копии подписей и был подготовлен весь необходимый набор документов для "Артура" и его команды. По прибытию на базу на Шетландских островах документы старательно перепачкали грязью и маслом, изрядно помяли в руках Ларсена и других моряков из команды, чтобы придать бумагам "нормальный" потрепанный вид.

Пока происходили все эти события, "Артур" был капитально перестроен. На палубе были сооружены специальные спусковые салазки для закрепления двухтонных "шерриотов" на период суточного путешествия через Северное море, была укреплена подъемная стрела, чтобы поднимать их и опускать в воду. Затем, чтобы спрятать мини-команду "шерриотов" во время опасного прохода мимо сторожевого корабля и во время движения во внутренних водах фьорда, между моторным отделением и трюмом было сооружено тайное помещение. К килю "Артура" было прикреплено два монтировочных устройства с петлями, которые закрепляли "шерриоты" под водой и позволяли тянуть их за корабликом на значительной глубине. В самом трюме решено было перевозить торф – наиболее "привычный" груз для малого судоходства в Шетландии и Норвегии.

Наконец, все было подготовлено к тому, чтобы команда "Артура" и "шерриотов" смогли спастись после атаки, поскольку без завизированных в Тронхайме документов, не могло быть и речи об обратном проходе мимо патрульного катера.

Эту часть операции готовили Герберт Хельгесен и Херлуф Нигаард в Тронхайме. После атаки команды "шерриотов" должны были пробраться к южному берегу фьорда, где бы их ждали машины, чтобы довести до шведской границы. Команда "Артура" и оба ассистента водителей должны были покинуть "Артур" и пробираться к другой части фьорда, где их должен был поджидать грузовик с сеном в кузове, в котором они могли бы спрятаться.

Если один или другой варианты срывались, то назначалась встреча на следующий день на одной из условленных вершин гор, окружающих фьорд. На случай срыва и этого варианта, обе команды были снабжены картами и запасами продовольствия, чтобы самим добраться до шведской границы.

Пока эти работы продолжались, Тирпиц находился ещё в заливе Боген около Нарвика, но по сообщениям агентов в Тронхайме, его убежище уже находилось в состоянии полной готовности к принятию корабля, и потому его возвращение было лишь вопросом времени.

Теперь все было готово для проведения испытания в условиях как можно более близких к реалиям. Однажды вечером "Артур" с "шерриотами" и их командами на борту отплыл из Лунна Вое и пошел курсом на юго-запад. Он прошел мыс Урот на северо-восточной оконечности Шотландии и углубился в отдаленный Лох Кернбен. В дальнем конце залива под защитой гор и ряда сетей находился старый линкор "Нельсон". Насколько возможно, он напоминал главную цель – Тирпица. На следующий день адмирал сэр Макс Хортон, который находился на "Нельсоне", поднялся на борт корабля, чтобы их встретить.

Вечером два ассистента помогли Брюстеру, Крейгу, Брауну и Эвансу одеться в водолазные костюмы. "Шерриоты" были опущены в воду и закреплены под килем. Экипажи оседлали торпеды, отпустили крепления и "шерриоты" устремились к темневшему впереди линкору. Сначала головы диверсантов торчали над водой как четыре темных шара, затем они без звука исчезли с водной поверхности...

В этот и последующие вечера боевые пловцы успешно прорезали путь через сети, устанавливали макеты взрывных устройств на киле "Нельсона" и незаметно исчезали. Будет ли все также и в решающую ночь?

Теперь, когда было сделано все, что только возможно, они вернулись в Лунна Вое для ожидания развертывания событий.

24 октября они узнали, что дракон вернулся в свое логово.

Спустя два дня, в морозное октябрьское утро они двинулись, наконец, навстречу своему великому испытанию. На борту "Артура" было десять человек: Ларсен и его норвежская команда из трех человек и четверо подводных диверсантов. Кронпринц Норвегии Олаф и его начальник генерального штаба прибыли накануне из Лондона, чтобы пожелать им удачи. Когда судно проходило мимо корабля "Алекто", то корабли обменялись прощальными гудками, а их "крестный отец" капитан Фелл помахал им вслед.

Недалеко от берега поднялся ветер, и вскоре они оказались в бурном море. Многие начали страдать от морской болезни, но это не помешало им всем отметить чаркой джина двадцать пятую годовщину рождения Брюстера. На следующий день погода улеглась, и вечером они увидели перед собой горы. Наутро в самые ранние часы они подошли к островам и Ларсен бросил якорь в маленьком, заброшенном заливе.

Наступило время погрузить "Шерриоты" в воду и прикрепить их к днищу на весь остаток 100-мильного пути через фьорды. Но как только они сняли брезент и маскировочные сети, которые их покрывали, как с носа раздался крик "Самолет!". Экипажу и диверсантам едва хватило времени, чтобы снова набросить маскировку, как самолет промчался над их головой. Этот самолет, да и другие пролетали довольно близко от них, и потому Ларсен решил перебраться в другое место. На другой, ещё более удаленной стоянке "шерриоты" были погружены в воду через борт судна, а Брюстер и Эванс, переодевшись в водолазные костюмы, установили их под килем.

Затем они увидели приближавшуюся весельную шлюпку. Англичане спустились вниз. Лодка подошла к правому борту, и Ларсен увидел в ней бородатого старика. Тот начал несвязный разговор, затем увидел свисавший с борта канат, который поддерживал "шерриот".

"Зачем это?" – спросил он, указывая на "шерриот".

С Ларсена это было уже достаточно.

– "Это специальное устройство, чтобы тралить мины. Мы работаем на немцев, и если ты кому-нибудь проболтаешься, то будешь иметь дело с гестапо. Вот тебе пачка масла. И убирайся."