Текст книги "Охота на флагманов"

Автор книги: Игорь Кубатько

Соавторы: Олег Кубатько
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)

Вот оно:

"Т. О. О. 11 30

От: Адмирала, командующего северными водами

Кому: Айстейфель

Отсутствие наших морских сил в районе операции. Положение мощной группировки противника в настоящее время не известно, но при встрече должна стать главной целью подлодок. Следящим за конвоем подлодкам продолжать наблюдение. В настоящее время самолеты не входят в контакт с конвоем. Ведется разведка."

Адмирал Клейтон пытаться убедить Паунда изменить свое решение. Но Паунд сказал, что приказ отдан, и, вероятно, уже исполняется. Во всяком случае дело будем считать решенным...

Не так много решений, вокруг которых годами и десятилетиями ведутся такие ожесточенные споры. Самые "правоверные" английские историки в сущности не пытаются оправдать Паунда, а только объяснить его мотивацию. Отечественные историки высказываются примерно так (привожу наименее эмоциональное суждение) – перед вами сокращенный, но практически не редактированный доклад одного из подразделений Главного штаба ВМФ СССР. Его своеобразие в том, что составлен он людьми не только далекими от большой, но и от какой-либо политики вообще. Они не знали о переписке Сталина и Черчилля, им были неизвестны замыслы британского Адмиралтейства и планы германского командования. Они писали то, что знали тогда, не пытаясь чего-то додумать. Вот так это виделось более чем 55 лет тому назад...

"По времени движение конвоя совпало с началом решительного наступления немцев на южном направлении сухопутного фронта СССР в 1942 г.

Неблагоприятная переходу конвоя обстановка складывалась и на пути предстоящего движения. Весь путь конвою предстояло совершить в условиях круглосуточного полярного дня, при заметно усилившейся деятельности воздушных и подводных сил противника. Кроме того, конвою угрожала встреча с сильной эскадрой противника, состоявшей из тяжелых крейсеров и миноносцев во главе с линейным кораблем "Tirpitz". В июле 1942 г. крупные корабли противника перебазировались в северные порты Норвегии. Тяжелые крейсера "Admiral Scheer" и "Liitzow" перешли из Тронхейма в Вест-фьорд. Предполагалось дальнейшее их движение в фьорды в районе Гаммерфест. 2 июля британской авиаразведкой был обнаружен выход из Тронхейма на север линейного корабля "Tirpitz" и крейсера "Admiral Scheer" в сопровождении шести-восьми миноносцев. Движение этой эскадры угрожало перехватом и уничтожением конвоя "PQ-17" и шедшего ему навстречу из Мурманска конвоя "QP-13".

5 июля находившаяся на позиции к северу от Нордкапа советская подводная лодка "К-21" под командованием Героя Советского Союза капитана 2 ранга Лунина атаковала линейный корабль "Tirpitz". Торпеда попала в кормовую часть корабля. После успешной атаки "Tirpitz" нашей лодкой корабли неприятельской эскадры возвратились в свои базы и последующих выходов их в район движения конвоев не наблюдалось.

В последних числах июня 1942 г. заметно усилилась деятельность подводных лодок противника на путях предстоящего движения конвоя. Между 20-м и 25-м числами того же месяца радиоразведкой было установлено пребывание в Баренцевом море до 12 подводных лодок противника. В период движения конвоя и особенно во время перехода его от острова Медвежий к нашим портам радиоразведкой было зафиксировано более ста мест обнаружения подводных лодок. Перемещение лодок шло в направлении движения конвоя. Лодки действовали группами по 3-4 единицы в каждой. К концу июня резко усилилась и деятельность воздушных сил противника. Разведывательная авиация его вела глубокую и непрерывную разведку Гренландского и Баренцева морей, Мурманского побережья, Белого моря и района острова Новая Земля.

В начале июля на аэродромах Северной Норвегии было сосредоточено более пятисот самолетов, из которых около трехсот приходилось на долю бомбардировочной и торпедоносной авиации.

К концу июня усилились налеты на Мурманск как на один из более вероятных портов прибытия союзного конвоя. Особенно интенсивным был налет авиации противника на Мурманск 28 июня 1942 г., т. е. на следующий день после выхода конвоя из Исландии"30.

И ещё раз о роковом решении Первого лорда Адмиралтейства.

Да, сведения от разведки были неправильно истолкованы.

Да, самая напряженная фаза битвы за Атлантику заставляла его и не только его беспокоиться о безопасности своих кораблей – основного реального противодействия деницевским "волчьи стаям" – даже больше, чем о дорогостоящих грузах, союзнической помощи и судьбах моряков торгового флота.

Да, политическая конъюнктура была такова, что часть британского истеблишмента и лично Черчилль допускали трагический перерыв в северных поставках, но не допускали возможности потери больших сил флота, фактически гаранта существования империи.

Нельзя даже полностью исключить такую "модную" у нас версию о том, что роковое решение было принято умышленно, дабы неизбежный разгром конвоя стал основанием для полугодового высвобождения сил британского флота (и облегчения для экономики империи) – с тем, чтобы решить важнейшие задачи на средиземноморском и африканском ТВД. (Возможно, что формального сговора по этому поводу и не было – просто взаимопонимание, прочувствованные тайные устремления друг друга. Участвовать в этом могли не так много людей, три-пять, давно работающие вместе, "чувствующие" друг друга – при том, что, скажем, у премьера хватало колкостей и резких выражений по поводу Первого лорда).

Но есть ещё один момент – мне кажется, важнейший. Вновь тот же слоган, только в кавычках: "триумф воли".

Воля к спасению своего, близкого, главной цели и смысла своего существования оказалась у старого адмирала сэра Дадли Паунда сильнее опыта, доводов разума, ненависти к врагу и всего-всего остального.

И нечто очень подобное произошло с руководством немецкого соединения надводных кораблей.

Но об этом позже.

Итак, за 2000 миль от Лондона капитан 3-го ранга Брум получил незавидную задачу подтвердить изумленному командиру конвоя рассредоточиться (командир был настолько удивлен, что попросил подтвердить приказ), и затем на глазах у всех моряков торговых кораблей, собрать вместе своих эсминцев и присоединиться к отходящим на всех парах крейсерам Гамильтона, бросая торговые корабли на произвол судьбы.

"Это было кошмарное чувство, – писал Дуглас Фербанкс с "Вичиты", "уходить от конвоя на скорости, которая превышала в два раза их скорость, оставлять их на милость неприятеля"...

Экстренное сообщение от Адмиралтейства:

"Адмиралу Майлс, старшему британскому морскому офицеру в Северной России, командующему британским флотом, старшему британскому морскому офицеру в Архангельске.

От Адмиралтейства.

1. По сведениям разведки, тяжелые корабли противника вышли из Тронхейма и Нарвика и, по-видимому, базируются в Альтен-фьорде (70°05', 23°10'), откуда будут оперировать против "PQ-17".

2. Английские силы (за исключением непосредственного охранения конвоя) ушли назад на запад от острова Медвежий. Конвой получил приказание рассредоточиться в точке 76°00, 28°00 в 22. 00 (по Гринвичу) 4 июля и следовать в русские порты.

3. Английские подводные лодки получили новый район патрулирования между 111=73° сев. и 72° сев. и Д=23° вост. и 32° вост.

4. Летающие лодки типа "Catalina", временно базирующиеся в Архангельске, будут производить разведку между точками 74° сев., 28° вост. и 73° сев., 32° вост.

5. Я прошу вас договориться с советскими властями относительно:

a) регулярной авиаразведки в районе Альт-фьорд;

b) действий ударных воздушных сил против кораблей противника в открытом море или в портах;

c) бомбардировки аэродромов противника, которые могут иметь значение для операций против расчлененного конвоя".

Что касается советской стороны, то в этом, как практически во всех других случаях, был сделан максимум возможного. В порядке обеспечения конвойной операции Северным флотом на наших аэродромах было сосредоточено 149 истребителей, 35 бомбардировщиков и 27 разведывательных самолетов. Кроме того, на период движения конвоя было передано в оперативное подчинение ВВС Северного флота 34 бомбардировщика и 32 истребителя от армейской авиации. За время прохождения конвоя советская авиация совершила 46 разведывательных и 178 бомбардировочных (по аэродромам и базам противника) самолето-вылетов только в направлении Северной Норвегии.

План прикрытия конвоя предусматривал производство разведки и противолодочной обороны средствами авиации от меридиана острова Медвежий по курсу конвоя на восток. Всего за период движения конвоя и одиночных транспортов после его рассредоточения советской авиацией было совершено 304 самолето-вылета.

План Беломорской военной флотилии по обеспечению подхода конвоя предусматривал форсирование местных текущих операций, чтобы к моменту приближения конвоя разрядить оперативное напряжение в зоне его прохождения.

Быстроходные сторожевые корабли должны были встретить конвой в устье горла Белого моря.

Повышалась интенсивность траления в горле Белого моря, фарватеров Двинского залива и реки Северная Двина механическими, магнитными и акустическими тралами. Деятельность командиров соединений Беломорской военной флотилии была направлена на обеспечение встречи конвоя "PQ-17" с указанием, что дополнительные коррективы будут им даваться по мере продвижения конвоя.

Тяжелые и совершенно не предвиденные условия, в которых пришлось конвою заканчивать свой переход, вызвали исключительное напряжение сил Северного флота и Беломорской военной флотилии и использование их в совсем иных направлениях, чем это предусматривалось предварительным планом. Спасали что могли...

Готовилось и Люфтваффе.

Готовились...

В начале июля на аэродромах Северной Норвегии было сосредоточено более пятисот самолетов, из которых около трехсот приходилось на долю бомбардировочной и торпедоносной авиации.

К концу июня усилились налеты на Мурманск как на один из более вероятных портов прибытия союзного конвоя. Особенно интенсивным был налет авиации противника на Мурманск 28 июня 1942 г., т. е. на следующий день после выхода конвоя из Исландии.

Старший представитель британского Адмиралтейства на Севере в своей информации о налете на Мурманск сообщал: "Около 1/3 Мурманска выжжено, а другие здания повреждены. Английская миссия и штаб вместе с радиотелефонной станцией переехали в пригород. Весьма возможно, что, пользуясь благоприятной погодой июля и августа, противник совершит новые интенсивные налеты и сконцентрирует удары по судам...".

А ТЕМ ВРЕМЕНЕМ ГДЕ-ТО...

Где же находился немецкий флот в ночь 4 июля, когда Гамильтон и его крейсера, к которым недавно присоединился Брум с эсминцами, уходили на полной скорости на запад, а корабли конвоя расходились в разные стороны, чтобы рассредоточиться, твердо веря, что Тирпиц и его свита готовы обрушиться на них в любую минуту? Стоял на якоре в Альтен фьорде, стоял там весь день. Более двенадцати часов Шнеевинд и Кюмметц стояли рядом друг с другом, в досаде ожидая, когда же поступит приказ о выступлении, но он так и не пришел. Что же произошло?

Многое.

Во-первых накануне ночью, когда Тирпиц и "Хиппер" шли от Богена к Альтенфьорду, пилот Люфтваффе заметил отряд Гамильтона, но ошибочно сообщил, что в его составе находится линкор:

...Т. О. О. 00 40

От командира ВВС Лафотен

Кому Всем

Немедленно

Наш наблюдатель "С" 3/406 докладывает в 00. 15: в контакте с линкором, 1 тяжелым крейсером, 2 легкими крейсерами, 3 эсминцами. Курс 060 градусов.

До подтверждения данного сообщения Тирпицу было приказано оставаться в гавани, поскольку Гитлер отдал приказ, чтобы Тирпиц не ввязывался в битву с вражескими линкорами.

На следующее утро пилот другого самолета-разведчика исправил ошибку предыдущего наблюдателя и сообщил, что отряд Гамильтона состоит только из крейсеров и эсминцев; но примерно к обеду командир подводной лодки U-457 лейтенант Бранденбург повторил ошибку первого пилота, доложив о наличии линкора в отряде Гамильтона:

Т. О. О. 16 25

От Бранденбург

Немедленно

Обнаружены силы: 1 линкор, два крейсера, 3 эсминца в квадрате 15 42 левее центра. Курс 130 градусов. Скорость средняя.

Затем в 18. 30, как бы в добавление к заботам морского штаба, один из самолетов, следящих за конвоем, сообщил, что "обнаружил два самолета-торпедоносца".

Кому: "Айстейфель"

Люфтваффе докладывает в 22. 18 1 тяжелый, два легких крейсера с конвоем. В 22 40 в квадрате АВ 3943 1 линкор, три тяжелых крейсера, три эсминца. Курс 300 градусов, 20 узлов. Предполагается, что в районе один авианосец. Самолет-наблюдатель в контакте с конвоем и посылает световые сигналы.

На самом деле это были два гидроплана с "Вичиты", которых отправили выслеживать вражеские подлодки, но Редер в Берлине не мог исключить и вероятности того, что они были с английского авианосца – ведь пилот или наблюдатель Люфтваффе очень даже вероятно, что не ошиблись, по мнению руководства операцией; но если это были действительно торпедоносцы, то нет сомнений, что английский авианосец близко – английские самолеты этого класса не могли действовать на таком удалении от аэродромов...

Для немецкого флота время летело быстро. Вечером 5-го адмирал Карлс сообщил Берлину, что если приказ о начале операции не будет отдан в течение двадцати четырех часов, то он предлагает отозвать флот обратно в Нарвик. Редер согласился. Триумф воли...

Затем в полночь с 4-го на 5-е лейтенант Тойчер, командир подлодки U-456 сообщил, что крейсерская эскадра, силы Гамильтона, на большой скорости уходят на Запад. В свете этого сообщения Карлс предложил Редеру, чтобы отряд выступил немедленно.

Но безрезультатно: Редер не согласился.

Мотивация его была проста и понятна: ни с подводных лодок, ни с разведывательных самолетов английский флот метрополии не был замечен уже какое-то время, следовательно, он мог оказаться достаточно близко, чтобы перехватить немецкую эскадру. А значит, директива Гитлера о том, что Тирпиц не должен атаковать, пока не исключено столкновение с авианосцами противника, оставалась в силе.

Отсутствие информации о местонахождении противника можно истолковывать в широком диапазоне – от "его нет нигде и, быть может, вообще" до "он рядом и немедленно нападет". Это даже не зависит от личной храбрости, а от установки.

Иначе говоря, очередной "триумф воли".

...Но в 6. 55 самолет-разведчик Люфтваффе наконец смог заметить флот метрополии, включая авианосец "Викториес", в 200 милях к северо-западу от Медвежьего острова. Флот шел курсом на юго-запад и на момент обнаружения находился примерно в 800 милях от того места, где немецкие корабли собирались напасть на конвой. Перехватить немецкую эскадру, выходящую на короткую стремительную операцию, он уже просто не успевал.

Теперь, когда и воображаемый линкор Гамильтона, и реальный авианосец английского флота ушли со сцены, нападение стало просто неизбежным. Карлс испросил разрешения у Редера, Редер у Кранке, Кранке у Гитлера, и Гитлер согласился. В 9. 00 Карлс объявил состояние часовой готовности, и в 11. 00 полной готовности. В 11. 30, получив, наконец, благословение Гитлера, он приказал Шнеевинду выступать.

Но даже при этом он оговорил приказ гнетуще ограничительной телеграммой:

"Короткая операция с частичным успехом более важна, чем полная победа, рассчитанная на длительное время. Немедленно доложите в случае обнаружения самолетов противника. Не колеблясь, прерывайте операцию, если она покажется сомнительной. Ни в коем случае не допускайте успеха противника против ядра флота".

Трудно представить себе более малодушной директивы, которая так контрастировала с традиционными положениями английского флота – "Топите, жгите и крушите. Не упускайте ничего."

...Однако к тому времени, когда раздосадованный Шнеевинд получил приказ на выступление, он, предвидя его приход, уже шел всем отрядом в открытое море.

Сообщения об успехах подлодок и самолетов против конвоя поступали в течение двадцати четырех часов, но офицеры и матросы надеялись, что и им что-то останется на поживу.

Шнеевинд пошел западным выходом вместо Норд Капа, как приказал Карлс, и к 15. 00 его отряд на скорости в 25 узлов шел на восток-северо-восток в Баренцево море.

Но если Шнеевинд надеялся подойти к конвою незамеченным, то это ему не удалось.

Вот как об этом говорят англичане:

"Через два часа после его отхода от берега его обнаружил капитан Лунин на русской подлодке К-21, который выпустил по Тирпицу две торпеды, ошибочно отметив попадание.

Через час отряд был замечен патрулирующим из Мурманска английским самолетом, и ещё через два часа английской подлодкой Р-54."

Эти доклады были перехвачены немецкой наблюдательной службой слежения и породили большое волнение в Киле и Берлине.

Вот как изложено это в советских источниках:

"5 июля, получив данные об отходе британских сил прикрытия и рассредоточении конвоя, "Тирпиц", крейсера "Адмирал Хиппер" и "Адмирал Шеер", семь эсминцев и два миноносца вышли в море. Однако участвовать в разработанной операции им не пришлось. Германская эскадра была обнаружена и атакована советской подводной лодкой "К-21" (капитан 2 ранга Н. А. Лунин).

Позднее германские корабли, продолжавшие движение на перехват конвоя, обнаруживались летающей лодкой "Каталина" 210-й эскадрильи английских ВВС и английской подводной лодкой "Аншейкн" (капитан-лейтенант Уэстмакотт).

Германская радиоразведка перехватила донесения советской подводной лодки и английского самолета-разведчика. Кроме того, англичане ввели в действие систему радиопомех и нарушили связь РВ германской эскадры с командованием в Северной Норвегии и Штабом руководства войной на море в Киле. Скрытность выхода германских кораблей на перехват конвоя "PQ-17" была утеряна"...

Простое сопоставление этих текстов показывает, что здесь есть одно весьма непроясненное событие. Герой Советского Союза, капитан-лейтенант Н. А. Лунин, искусный, опытный и отважный подводник, просто не мог дать заведомо неверное сообщение. Столкнулся с эскадрой он не случайно – лодка находилась на тщательно выбранной позиции, в числе других подлодок, которые составляли "завесу" на пути возможного движения противника на перехват конвоя. Не мог он и не опознать Тирпиц (это невозможно для моряка такого класса), тем более, что все переданные К-21 данные о составе, курсе и скорости эскадры были совершенно точны. Единственно спорный момент – было выпущено по цели две или четыре торпеды, в этом ряд источников противоречат друг другу. И если Лунин сообщил о двух попаданиях, значит действительно были два подводных взрыва (визуальное наблюдение за попаданиями не велось сразу же после пуска торпед лодка ушла на глубину). Версия же о том, что попаданий не было, связана с отсутствием сообщений с немецкой стороны и отсутствием соответствующих записей в бортовом журнале. Старательно раздували эту версию (или, точнее, историю с якобы ошибкой) некоторые английские источники, так, что на какое-то время она едва ли не казалась более важной, чем все просчеты, если не воинские преступления, Паунда и Гамильтона.

Отсутствие сообщений может объясняться просто: во время движения эскадры действовал режим радиомолчания; да и капитан Топп, и все моряки, рвавшиеся в бой, вовсе не горели желанием сообщать нечто такое, что могло бы потревожить командование в Норвегии или в Берлине. Но запись в судовом журнале, как считали – не исключено, что добросовестно, – английские моряки, взращенные на неколебимой традиции святости бортжурнала, должна быть, даже если торпеды прошли мимо или же не причинили, как не раз случалось прежде (с "Бисмарком", например) никакого ущерба, пропав в броневой пояс.

Здесь возможно такое объяснение: торпеды, пущенные "вдогон" и с достаточно большого расстояния, в цель не попали, но были замечены; какой-то из эсминцев эскадры начал сбрасывать глубинные бомбы в предположительной зоне нахождения лодки, но скоро – сам или по световому сигналу, полученному с флагмана, – прекратил. Взрывы нескольких бомб в шуме и грохоте большой эскадры, мчащейся на скорости 25 узлов, были соотнесены на К-21 с ожидаемыми взрывами торпед...

Но это опять же не соответствует профессионализму экипажа крейсерской подлодки К-21. Опытные подводники с прекрасным опытом боевых действий, за плечами которых были и славные победы, и точные перехваты, и искусное маневрирование, и уход с точки атаки под многочисленные взрывы глубинных бомб, так ошибиться просто не могли. Шум и грохот эскадры (а К-21 вышла в самую её средину и торпеды по Тирпицу были выпущены из кормовых торпедных аппаратов) – это одно, глуховатые толчки глубинных бомб – другое, а резкий мощный взрыв торпеды – совсем другое.

Здесь есть задача для историка: проанализировать записи в бортжурналах всех кораблей, принимавших участие в операции. Непростая задача, особенно если учесть, что вскоре над не одним из участников этого похода сомкнулись воды Северного, Баренцева или Белого, а над некоторыми – и Балтийского моря. Тем не менее многое все же было проанализировано и обнаружилось, что некоторое время – до трех недель, – Тирпиц не просто отстаивался в фьорде, а ремонтировался. После чего? Неужели после недолгого выхода в не такое уж и бурное море?

...И тут как нельзя кстати вспомнить возмутительную (с точки зрения англичан) манеру некоторых немецких моряков заполнять судовые журналы по возвращению в гавань.

И обязательно надо вспомнить случаи полностью разоблаченной фальсификации записей – например, в трагедии с потоплением нейтральной на то время "Атении".

Никто, от последнего турбиниста до блистательного Топпа и выше, до Шнеевинда, Карлса или Редера не был заинтересован в том, чтобы реальный факт торпедной атаки в начале операции стал известен кому-нибудь постороннему. Тем более, что торпеды – а взорвалось две из четырех, весьма приличный результат при стрельбе "навскидку" по быстро идущей цели, в шторм, вдогон, на немалой дистанции, – не причинили существенного ущерба бронированному гиганту. Абсолютное большинство торпед, которые били по "Бисмарку" и по ещё более мощному и с лучшей противоторпедной защитой Тирпицу, "только царапали краску", как говорили линкорщики...

С точки зрения Э. Редера, после нарушения связи и потери управления германской эскадрой в море у англичан появилась возможность неожиданного поворота кораблей прикрытия конвоя на обратный курс с целью перехвата "Тирпица".

Большое влияние на принятие решения о возращении оперативного соединения надводных кораблей в базу имело также сложившееся к тому моменту у германского командования убеждение, что с задачей уничтожения оставшегося без прикрытия конвоя вполне справятся авиация и подводные лодки.

"Вероятно, британский флот после получения сообщения Лунина, примерно так можно представить себе ход размышлений Редера, – немедленно сменил курс и даже двинулся на восток вместе с авианосцем, чтобы отрезать немецкие корабли от их баз". Возможность была весьма отдаленной, но все-таки существовала вероятность выполнения такой задачи. Британский флот мог успеть, даже если бы выслеживание и уничтожение судов распавшегося конвоя не продолжалось слишком долго. Торпедоносцы с "Викторьеза", эсминцы и крейсера, а затем и линкоры...

Английские источники обобщают произошедшее примерно так: "Принимая во внимание поступавшие целый день информации от подлодок и авиации о потоплении одного за другим кораблей конвоя, и о том, что конвой как единица прекратил свое существование, Редер решил, что операция уже не оправдывает возможного риска. В 21. 00 он передал по радио командующему флотом единственное слово "Прекратить".

Это наверняка именно так, вот только надо обратить особое внимание на ещё два существенных момента. О первом из них мы уже упоминали не один раз, но, уверен, надо сказать больше и определеннее.

Впервые в крупных масштабах и с большой эффективностью было использовано техническое новшество: постановка радиопомех. Почти во всем, тщательно разведанном заранее диапазоне частот, в котором осуществлялась оперативная радиосвязь между надводными кораблями и береговым командованием, передатчики, расположенные на севере Англии, произвели выдачу специальных сигналов. Эскадра в радиодиапазоне "оглохла". И если не самого Шнеевинда или, что ещё вероятнее, капитанов боевых кораблей это не так уж шокировало (у всех у них были детальные приказы на операцию, между кораблями осуществлялась световая сигнализация), то береговое командование просто не могло не прийти в крайнюю озабоченность.

Все возможные опасения получали самую благоприятную почву для роста. И не оставляет ощущение, что самым главным фактором стало то, что Редер не знал, как на самом деле обстоят дела в эскадре и насколько опасны повреждения, полученные Тирпицем во время Лунинской торпедной атаки. Радиосообщение с К-21 было перехвачено и расшифровано; у Редера, в отличие от некоторых английских исследователей, не было оснований сомневаться в истинности сообщений советской подлодки. Не случайно же через несколько дней гестапо отыскало в оккупированном Ростове-на-Дону старика-отца Лунина и публично казнило его! Эскадра молчала – обязана была молчать! – а Лунинское донесение было в эфире и вскоре о нем знали слишком многие. Более сильной причины, чем опасения о том, что катастрофа уже началась, а высшее руководство не принимает мер, которые вполне можно принять, придумать трудно.

Триумф воли...

Лейтенант Эдмунд Кюнен стоял на мостике Тирпица, когда он увидел взвившийся с сигнальной палубы, которая находилась прямо под ним, флаг Шнеевинда.

"Красный вымпел, – закричал сигнальщик. – "Флоту сменить курс на 180 градусов."

Это означало полный поворот.

Кюнен позвал капитана Топпа. Тот поднялся на мостик Шнеевинда и вернулся в мрачном расположении духа.

"Возвращаемся, – сказал он. – Берлин приказал отменить операцию."

Исполнительный сигнал был передан на все остальные борта и корабли повернули с востока на запад.

Они пришли в Альтен фьорд в ранние часы 6-го июля. Сразу же, возможно даже не сговариваясь, по очереди адмирал Кюмметц, капитан "Хиппера" Мейзель и командующий эсминцами капитан 3-го ранга Вец поднялись на палубу Тирпица с предложением, чтобы небольшой отряд, состоящий, скажем из быстроходных эсминцев вместе с "Хиппером" или без него вернулся в Баренцево море с тем, чтобы "разобраться" с тем, что ещё осталось от конвоя. Но предложение было отвергнуто, и в 18. 00 немецкие корабли (за исключением Тирпица, на котором производили срочные, но достаточно долгие ремонтные работы – устранялись последствия некоего инцидента, который не нашел отражения в судовом журнале и в радиодонесениях) направились в Нарвик. Нечего говорить, что боевой дух упал очень низко.

Тем временем в холодных просторах Арктики немецкие подлодки и бомбардировщики довершали разрушение, начатого накануне.

Тирпиц одержал великую победу без единого выстрела.

СКОРБНЫЙ ПУТЬ

Постараемся без эмоций...

После сигнала о рассредоточении конвоя транспорты произвольно разбились на группы и начали самостоятельное движение через район активного действия подводных лодок и авиации противника. Часть судов направилась к Новой Земле вместе с группой кораблей эскорта, в то время как другие транспорты следовали туда же без кораблей сопровождения. Некоторые транспорты самостоятельно устремились к горлу Белого моря и к Кольскому заливу.

Группы и одиночные транспорты следовали раздельно, подвергаясь многочисленным подводным и воздушным атакам противника и встречая на пути следы гибели других судов рассыпавшегося конвоя. Транспорты шли вслепую, не получая никакой информации об обстановке. Противник использовал разрозненное движение судов для усиления своих атак по ним. Почти непрерывные групповые и одиночные атаки самолетами-торпедоносцами и бомбардировщиками перемежались с ударами Деницевских подводных лодок. Были случаи, когда субмарины, то ли израсходовав запас торпед, то ли "приберегая" их для других целей, всплывали и в надводном положении преследовали одиночные суда, расстреливая их из пушек.

...После ухода эсминцев из состава эскорта и сигнала о рассредоточении конвоя, суда последнего подверглись жестокому разгрому. Одни суда горели, другие тонули, а некоторые, поврежденные и покинутые командами, расстреливались своими же кораблями эскорта. Эфир был насыщен призывами о помощи. Нервозность сказывалась и на радиограммах, многие из которых были без позывных и не имели указания времени и координат. Вполне естественно, что создавшаяся обстановка не могла быть предусмотрена заранее и разработанный план обеспечения встречи конвоя под давлением сложившихся обстоятельств вышел за пределы первоначальных рамок.

Со стороны Северного флота и Беломорской военной флотилии потребовались энергичные и обширные мероприятия по поиску, оказанию помощи транспортам и проводке их в Архангельск.

Вместе с проведением специально организованной операции по выводу транспортов из мест их временных укрытий в бухтах Новой Земли, о напряжении малочисленных сил Беломорской военной флотилии можно судить по следующему числу выходов кораблей и вылетов авиации:

Число выходов кораблей: на поиск 6, для встречи 7, для конвоирования 16, на траление 128, прочих 36 – всего 193.

Число вылетов авиации: разведка, поиск и прикрытие транспортов 94, бомбардировка аэродромов и баз противника 178, барражирование 18, прочих 14 – всего 304.

Наши миноносцы "Грозный", "Гремящий", "Сокрушительный", "Куйбышев" и "Урицкий" производили поиск и эскортирование отдельно следующих транспортов, отражая огнем артиллерии атаки самолетов противника. 10 июля при возвращении с поиска транспортов миноносцы "Сокрушительный" и "Гремящий" были атакованы самолетами и получили ряд повреждений. Поиск отдельно следующих транспортов и их прикрытие продолжались до 24 июля.

Таким образом, разрозненное и неорганизованное движение судов после роспуска конвоя вызвало ещё большее напряжение боевых сил, чем это имело бы место при обычном эскортировании.

Всю динамику и последовательность событий после роспуска конвоя осветить с желаемой точностью и в настоящее время все ещё затруднительно, однако, взглянув на причины и количество потерь транспортов при их неорганизованном движении, можно достаточно наглядно представить себе создавшуюся обстановку.

До получения сигнала о роспуске конвой потерял в результате воздействия противника три транспорта, и два вернулись в Исландию из-за повреждений во льду ещё 29 июня и 2 июля.

После рассредоточения конвоя из 32 судов прибыли в Архангельск только одиннадцать, а двадцать одно, или около 65 процентов, стали жертвами воздушных и подводных атак противника, причем одиннадцать из них, по утверждению очевидцев, были покинуты командами при незначительных повреждениях и расстреляны своими кораблями эскорта.