Текст книги "Англо-бурская война 1899–1902 гг."

Автор книги: Игорь Дроговоз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Глава 4
Марш на Блумфонтейн

Капитуляция отряда генерала Кронье произвела гнетущее впечатление на буров и, наоборот, воодушевила англичан. Фельдмаршал Робертс, отправив в тыл пленных и трофеи, начал подготовку к маршу на столицу Оранжевой Республики Блумфонтейн, ставший очередной целью британских войск:

«Сначала я хотел перейти в Блумфонтейн тотчас же после капитуляции Кронье, но кавалерийские и артиллерийские лошади были до такой степени изнурены, вследствие форсированного марша на Кимберли и уменьшенной дачи, что необходимо было дать им неделю отдыха.

За это время я узнал, что неприятель собирается в значительных силах к востоку от Осфонтейна и окапывается на целом ряде копье, которые тянутся с севера на юг, приблизительно в восьми милях от нашего лагеря. С одной стороны противник распространялся до Лью-Копье, на две мили к северу от реки Моддер, с другой – до Севен-Копье, на восемь миль к югу. Таким образом, их позиция занимала десять с половиною миль по фронту.

Мне дали знать, что буры строят батареи на вершине одного копье, под названием Столовой горы, возвышающемся посередине их позиции, и поставили артиллерию на крайних концах ее, на Лью-Копье и Севен-Копье».

Получив сведения о месторасположении противника, фельдмаршал Робертс 6 марта отдал войскам приказ атаковать вражеские позиции на следующий день. Кавалерийская дивизия генерала Френча совместно с двумя бригадами конной пехоты получила приказание обойти ночью левый фланг буров, захватить траншеи в их тылу и, выйдя к реке Моддер, отрезать противнику путь к отступлению. 6-я пехотная дивизия генерала Келли-Кенни должна была захватить позиции буров на склонах Севен-Копье и далее продвигаться в сторону Столовой горы, взятие которой, по мысли Робертса, повлекло бы отступление буров.

7-я пехотная дивизия своими демонстративными действиями по южному берегу реки Моддер должна была отвлечь внимание противника от главной атаки на Столовую гору и поддержать действия кавалерии. 9-я пехотная дивизия получила задачу, атакуя по северному берегу реки Моддер, прогнать буров с Лью-Копье.

Красивый план британского фельдмаршала, однако, так и не был полностью претворен в жизнь. Буры яростно сопротивлялись, а британские части медленно продвигались вперед, что дало возможность первым организованно отойти со всем обозом и артиллерией. И хотя потери англичан были минимальными (четверо убитых и 49 раненых), бурам удалось уйти из расставленной ловушки.

Очевидец событий, происходивших на марше к Блумфонтейну, офицер российского Генерального штаба полковник В. И. Ромейко-Гурко, доносил в Петербург:

«Около этого времени и я прибыл в отряд генерала Девета; он занимал позиции по обоим берегам реки Моддер. Левый фланг позиции начинался в пятнадцати верстах к северо-западу от гор Петрусбурга; центр был расположен около урочища Попларгров; правый фланг протянулся от названного пункта в северном направлении верст на двенадцать.

Очевидно, такая обширная дуга не могла быть занята всего четырехтысячным отрядом, а поэтому ограничились занятием встречавшихся на ее протяжении холмов, дававших укрытие лагерями лошадям, незанятые и не обороняемые промежутки местами доходили до пяти и более верст. Отрицательные стороны такого кордонного расположения войск при полном отсутствии резерва не замедлили сказаться при первом наступлении противника…

После пленения отряда генерала Кронье английские войска, простояв более недели на месте, 7 марта снова предприняли наступательное движение.

В то время как главная масса пехоты направилась вдоль реки Моддер по обоим берегам ее, кавалерия и большая часть ездящей пехоты воспользовались необороненным промежутком на левом фланге союзников, продвинулись через него и заставили войска трансваальцев, занимавших крайний левый фланг, отступить к югу.

Несмотря на обнаружившееся намерение этой кавалерийской колонны повторить маневр, удавшийся ей при окружении генерала Кронье, генерал Девет все еще намеревался остаться на занимаемой им позиции, и на ней отразить наступление английской пехоты. Но войска, ему подчиненные, по-видимому, были иного мнения.

В трансваальских войсках люди, отчасти исходя из твердо укоренившегося принципа, что в бою «each man s his own officer» (каждый человек сам себе офицер), а отчасти зная из практики, что в бою приказания начальников лишь в редких случаях до них достигают, считают себя вправе самим решать, когда настала минута для оставления занимаемой позиции и начала отступления.

Таковое обыкновенно начинается с того, что отдельные люди (преимущественно по два, по три и редко более четырех) покидают траншеи, спускаются с холма. Отыскивают своих лошадей, связанных по несколько голов, а нередко просто брошенных на собственный произвол, и, не торопясь, медленным аллюром направляются по направлению главного пути отступления. Этот пример мало-помалу находит все больше и больше последователей, и через некоторое время вся местность является усеянной малыми группами всадников, не торопясь двигающимися в тыл боевого расположения.

Так было и в данном случае; не прошло и часу от той минуты, как первые всадники покинули линии ложементов, как таковые были совершенно очищены.

Генералы и коменданты лагерей делали все возможное, чтобы вернуть людей: они рассылали бывших у них под руками людей, а равно и сами пытались перехватить беглецов по пути, но ни их посланных, ни их самих никто не слушался; перехватываемые люди останавливались, выслушивали приказание, но вслед за тем спокойно продолжали двигаться в прежнем направлении» [4141
  Англо-бурская война 1899–1902 гг. (По архивным материалам и воспоминаниям очевидцев). М., 2001. С. 155.


[Закрыть]].

Уже после отхода коммандо буров, главнокомандующему британскими войсками стало известно, что в их рядах находились оба президента бурских республик – Крюгер и Штейн, только по счастливой случайности не попавшие в плен к англичанам. Лорду Робертсу оставалось только с горечью констатировать:

«Мне тем более было неприятно неудачное выполнение моего плана, что на следующий день я узнал из верного источника, что в этом отряде буров находились президенты обеих республик. Они прилагали все усилия, чтобы понудить буров продолжать бой, но безуспешно; противник был сломлен и отказался продолжать борьбу».

После небольшой передышки, 9 марта британские войска тремя колоннами двинулись на Блумфонтейн. Левой колонной командовал генерал Френч, имевший под своим командованием 1-ю кавалерийскую бригаду, бригаду ездящей пехоты и 6-ю пехотную дивизию. Она должна была следовать к линии железной дороги в Льюборге, в 15 милях к югу от Блумфонтейна. В составе правой колонны генерала Таккера продвигались к Винтерс-Влей 7-я пехотная дивизия, кавалерийская бригада и бригада ездящей пехоты.

В центре находился штаб фельдмаршала Робертса, которому непосредственно подчинялись 9-я пехотная дивизия, гвардейская бригада, 2-я кавалерийская дивизия, две бригады конной пехоты и другие части.

Опасаясь противодействия противника, Робертс не воспользовался кратчайшей северной дорогой, идущей из Баберспана.

10 марта кавалерийская дивизия генерала Френча наткнулась на буров, занимавших позиции на холмах за Авраамс-Краалем, и попыталась обойти их с юга. Буры не стали дожидаться окружения и отошли к югу, заняв новую позицию на гребне, в двух милях западнее Дрейфонтейна. Британские кавалеристы не отставали от противника, постоянно держа его в поле зрения.

В это время к месту сражения подошли и другие английские части: 2-я кавалерийская бригада попыталась обойти буров с тыла, маневрируя на равнине за гребнем, однако их артиллерийский огонь не позволил это сделать. После обеда в атаку пошла 6-я пехотная дивизия, сумевшая оттеснить буров к середине гребня. Подошедшая вечером 9-я пехотная дивизия окончательно очистила от противника гребень, после чего бой затих. Потери англичан были довольно значительными – 69 человек убито, 363 ранено, 18 пропало без вести.

Фельдмаршал Робертс в донесении военному министру утверждал:

«Главною причиною больших потерь в пехоте было возмутительное нарушение бурами обычаев войны. Они выкинули в знак сдачи белый флаг; но в ту минуту, когда наши двинулись вперед, то были встречены сильным ружейным огнем в упор несколькими бурами, спрятавшимися за первою линией; наши солдаты должны были отступить и дождаться прихода подкреплений, чтобы взять позицию ударом в штыки».

На следующий день британские войска продолжили движение, не встречая сопротивления буров. Как сообщал в Лондон главнокомандующий:

«В этот же день я приказал 3-й кавалерийской бригаде с двумя конными батареями перейти из Дринкопа в Винтерс-Влей. 12 марта я перенес свою главную квартиру в Винтерс-Влей, куда пришли также 6-я и 9-я дивизии. В то же самое время 1-я и 2-я кавалерийские бригады дошли до Бранд-Дам-Коп, в семи милях к юго-западу от Блумфонтейна. Я изменил данное первоначально кавалерии направление на Льюберг, чтобы она была ближе к Блумфонтейну.

Для такого образа действий у меня были две причины: я получил сведения, что противник ожидал подкреплений, которые неминуемо должны были прийти в Блумфонтейн. Необходимо было их предупредить. Во-вторых, я боялся, что, в случае нашего промедления, буры этим воспользуются и увезут с Блумфонтейнской станции паровозы и подвижной состав.

Кавалерия встретила лишь слабое сопротивление и не имела серьезных дел. Потери были только у буров.

На следующий день рано утром я перешел с 3-й кавалерийской бригадой в Бранд-Дам-Коп, где застал уже 1-ю и 2-ю, расположившиеся на высотах, командовавших над Блумфонтейном.

В 12 часов дня граждане города, среди которых был и господин Фразер, вышли ко мне навстречу на высоту в одной миле от города с изъявлением покорности города. В 1 час дня я вступил в город, причем жители встретили нас сердечно и, сопровождая толпами войска, пели God save the Queen и Rule Britania.

Я поставил свою главную квартиру в здании официального местопребывания Свободной Республики, из которого господин Штейн выехал накануне в 6 часов вечера. В этот же день перешли из Винтерс-Влея: 1-я пехотная бригада в Блумфонтейн, а 6-я и 9-я дивизии в Бранд-Дам-Коп. 14-го утром 6-я дивизия подошла к Блумфонтейну, где к ней присоединилась днем 9-я дивизия.

Как только город был занят нашими войсками, я назначил военным губернатором Блумфонтейна генерал-майора Претимана… По моему приказанию майор Хантер Вестон разрушил железную дорогу южнее и севернее Блумфонтейна. Кроме того, этому офицеру инженерных войск, прикомандированному к кавалерийской дивизии, удалось прервать телеграфное и телефонное сообщение в этих же двух направлениях. На Блумфонтейнской станции было захвачено нами 11 паровозов, 20 вагонов и 140 товарных платформ, которые буры не успели увезти…

Вчера я отдал приказ, в котором благодарю войска за их поведение во время последних операций, следствием которых было освобождение Кимберли и Ледисмита, капитуляция Кронье и занятие Блумфонтейна» [4242
  Война англичан с бурами (Сборник). Спб., 1905. С. 200–201.


[Закрыть]].

Столица Оранжевой Республики была захвачена англичанами практически без боя, что имело печальные последствия для буров.

Один из наиболее авторитетных военных руководителей буров, генерал Христиан Девет, с горечью вспоминал:

«Блумфонтейн был в руках неприятеля. Что касается самого города, то он, со всем, что в нем было драгоценного, остался в целости. Но я предпочел бы лучше его гибель, нежели то, что случилось. Прежде всего, я не считаю его лучше других городов, а, во-вторых, если бы, защищая его до последней капли крови, мы допустили бы его полное разрушение, – нам не было бы стыдно.

Но теперь стыд наш заключался именно в том, что мы отдали город, не сделав ни одного выстрела в его защиту. Каким ужасным чувством наполнилось мое сердце при виде того, что Блумфонтейн оказался в руках неприятеля! Да, одного этого было достаточно, чтобы у многих бюргеров пропало всякое мужество!

И не только одно то было ужасно, что наша столица была взята, но еще и то, что случилось после этого с бюргерами. Они до такой степени растеряли последние остатки храбрости и собственного достоинства, что, казалось, невозможно было ожидать от них и в будущем, чтобы они оказали еще какое-либо сопротивление неприятелю. Отряды были окончательно деморализованы. Бюргеры из округа Форесмита и Якобсдаля еще со времени Поплар-Грове самовольно разошлись по домам, а теперь остававшиеся еще бюргеры в полном беспорядке разбегались каждый в свой округ» [4343
  Девет X. Борьба за свободу (Воспоминания о трехлетней войне буров с англичанами). Спб., 1903. С. 78.


[Закрыть]].

Глава 5
Ледисмит

Пока на западном фронте шли ожесточенные бои, а войска фельдмаршала Робертса продвигались в глубь территории Оранжевой Республики, значительные силы армии буров, вторгшиеся в октябре 1899 года в Капскую колонию, по-прежнему пассивно стояли под Ледисмитом, не предпринимая попыток решительным штурмом взять город.

Вялый артиллерийский обстрел, производимый бурами, практически не причинял ущерба оборонявшим Ледисмит английским войскам по причине малочисленности осадной артиллерии – буры располагали всего двумя 155-мм орудиями Крезо, двумя мортирами Круппа, четырьмя французскими полевыми пушками калибра 75 мм и семью скорострельными 37-мм пушками Максима. К тому же точность стрельбы из имевшихся орудий оставляла желать лучшего – на одного убитого англичанина приходилось около четырех тонн снарядов!

Британское командование, убедившись, что буры не предпринимают активных действий, решило деблокировать осажденный город. Выполнение этой ответственной задачи было поручено генералу Редверсу Буллеру, который рьяно взялся за дело, надеясь смыть позор предыдущих поражений от буров, которые стоили ему поста главнокомандующего.

В середине января 1900 года английские войска двинулись к Ледисмиту и вскоре вступили в соприкосновение с бурами. Первые, плохо организованные фронтальные атаки англичан на их позиции у Подгетерского брода и у Колензо успеха не имели. Противник продолжал занимать тактически выгодную Спион-Копскую высоту, преграждая путь на Ледисмит.

Убедившись в бесполезности лобовых атак на высоту, командир 5-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Уаррен решил произвести ночную атаку позиций противника. Наметив штурм первоначально на 22 января, он вынужден был отложить его на вечер 24-го, поскольку потребовалось время для проведения дополнительной рекогносцировки и разведки. Буры к этому времени заняли северный и южный склоны двумя линиями окопов и готовились к отражению наступления противника.

23 января в лагерь британских войск прибыл генерал Буллер, заявивший Уаррену, «что ему оставался выбор между двумя решениями: атаковать противника или отступить; что в настоящем положении нельзя было оставаться долее, так как войска находились под огнем противника, прикованными к гребню в течение четырех дней, с весьма крутыми склонами; за позицией не было второй оборонительной линии, а поддержки были сосредоточены слишком близко к цепи, на невыгодной местности; какая-нибудь паника или внезапная атака противника могла их сбросить в беспорядке с кручи».

Руководить штурмом высоты Спион-Коп было поручено генералу Вудгету, который в час ночи с 24 на 25 января дал сигнал к атаке. В темноте английская пехота начала медленно подниматься по склону в колонне по одному, к трем часам ночи дойдя до вершины. Здесь солдаты примкнули штыки к винтовкам, готовясь к решающему броску.

В этот момент часовые буров, наконец, обнаружили присутствие неприятеля и открыли ружейный огонь.

После короткой перестрелки буры, численно уступающие противнику, вынуждены были отойти, позволив англичанам практически без боя занять южный выступ плато. Однако вместо того, чтобы продолжить движение и окончательно выбить противника с вершины, британские солдаты стали окапываться на захваченной позиции, давая тем самым бурам время на организацию обороны.

Бурский генерал Бота, понимая, что потеря Спион-Копа равносильна потере бурами всех высот левого берега реки Тугела, утром повел свой отряд в контратаку на английские позиции. Около 400 человек медленно двинулись вперед, укрываясь за кустами, скалами и ровиками, «перепрыгивая, как серны, от прикрытия к прикрытию под градом пуль и в свою очередь стреляя спокойно и метко. Они целились в англичан так же хладнокровно, как по дичи, стреляя лишь наверняка и редко промахиваясь».

После нескольких часов медленного и методичного продвижения вперед, буры достигли западной окраины плато, откуда могли обстреливать с фланга окопы англичан, не давая возможности противнику удерживать позиции. В это же время был смертельно ранен британский генерал Вудгет, поэтому командование штурмовым отрядом принял на себя полковник Крафтон, немедленно затребовавший подкрепления.

Два батальона под командованием генерала Кока вскоре поднялись на позиции, однако ситуация продолжала обостряться: сосредоточившиеся на небольшом пространстве британские солдаты представляли собой прекрасную мишень для стрелков буров, а их командиры никак не могли разобраться, кто из них здесь старший, а несколько попыток штыковых контратак успеха тоже не имели. Особенно сложным было положение на правом фланге, где вечером подняли белый флаг и сдались в плен бурам 175 английских солдат из полка Ланкаширских фузилеров.

На правом фланге бой продолжался до 10 часов вечера, пока полковник Торникрофт, считая, что дальше удерживать позицию невозможно, дал приказ отступать и очистить высоту.

Пока на вершине Спион-Копа разыгрывалась эта кровавая драма, остальные британские войска, вместо того чтобы прийти на помощь своим товарищам, безучастно наблюдали за происходящим на поле боя. Только артиллерия пыталась оказать хоть какую-то поддержку атакующим пехотинцам, правда, без особого успеха.

После полудня 25 января бой прекратился, и обе стороны принялись убирать тела убитых со склонов Спион-Копа. В тот же день генерал Буллер принял решение отступить к югу от Тугелы, посчитав, «что войска находились постоянно в деле в течение недели, были очень утомлены и понесли большие потери на Спион-Копе. Распоряжения генерала Уаррена привели к тому, что все бригады перемешались, и положение его стало опасно».

В течение трех суток английского отступления буры опять ничего не предприняли для того, чтобы помешать ему. В очередной раз они упустили возможность развить свой успех и прекрасный случай уничтожить корпус генерала Буллера, превратив его отступление в бегство.

В сражении у Спион-Копа буры впервые на практике продемонстрировали способность не только обороняться, но и контратаковать, добиваясь при этом ощутимых тактических успехов. Однако развить их в оперативный или стратегический успех они, как обычно, так и не смогли.

Британские войска понесли в сражении на вершине Спион-Копа серьезные потери. Было убито 28 офицеров, 175 солдат, ранено 34 офицера и 520 нижних чинов. 287 человек пропало без вести.

Попытка генерала Буллера помочь осажденному гарнизону Ледисмита окончилась полным провалом. Мало того, после Спион-Копской неудачи англичане сумели сохранить на левом берегу Тугелы одну-единственную позицию на холмах Кранц-Клуф севернее Подгетерского брода, которую обороняла бригада Литтлетона. Бездействие буров позволило англичанам привести в порядок потрепанные в боях войска, дать возможность отдохнуть солдатам и офицерам. Поэтому попытки буров в конце января выбить англичан с этих позиций успеха не имели.

В начале февраля разгорелись ожесточенные бои за вершину Вааль-Кранц, в которых обе стороны понесли значительные потери. Только за три дня (5–7 февраля) англичане потеряли здесь 382 человека убитыми и ранеными, буры – 79. Как отметили офицеры французского генерального штаба:

«Тактические приемы англичан остались те же самые, и атака Вааль-Кранца, обороняемого противником, бывшим настороже, располагавшим достаточным временем для укрепления своей позиции и не имевшим оснований опасаться каких-либо неожиданностей, не представляла более шансов на успех, чем все предыдущие попытки англичан.

Недостаточная настойчивость генерала Буллера, проявленная при атаке 5 февраля, в значительной степени облегчила задачу буров. Из пяти пехотных бригад, бывших здесь у англичан, только одна была введена в дело серьезно, другая произвела нерешительную демонстрацию, прочие же три все время бездействовали.

Трудно сказать, чем бы кончилось дело, если бы генерал Буллер пустил в дело все силы, имевшиеся в его распоряжении, несмотря даже на те неблагоприятные условия, в которые были поставлены англичане. Не решаясь бросить все свои силы в дело, генерал Буллер добровольно отказывался от победы. Вполне справедливо замечание полковника германского большого генерального штаба Линденау, что «кто собрался атаковать, должен иметь решимость без всякой задней мысли бросить в дело все свои силы до последнего человека; только израсходовав все свои резервы, можно сказать, что атака неудачна».

После очередной неудачи под Вааль-Кранцем генерал Буллер, потеряв убитыми и ранеными 374 человека, отвел свои войска в Шивелэ, оставив для прикрытия в Спрингфильде бригаду кавалерии и два батальона пехоты. 11 февраля уставшие английские солдаты вернулись в лагерь, из которого месяц назад они отправились на выручку гарнизону Ледисмита. Надо было решать, что делать дальше.

Главнокомандующий британскими войсками в Южной Африке, лорд Робертс, к этому времени пришел к выводу, что от операций на территории Наталя нельзя более ожидать решительных результатов. Поэтому он предоставил неудачливому генералу Буллеру, с имеющимися у него силами, возможность продолжать упорствовать на реке Тугела, а все вновь прибывающие в Африку подкрепления сосредоточил на Моддер-Ривер для решительного наступления на Оранжевую Республику.

И действительно, как отметили многие европейские военные эксперты, решение Робертса оказалось верным, поскольку его наступление на Блумфонтейн гораздо более помогло освобождению Ледисмита, чем многочисленные безуспешные попытки генерала Буллера, а центр тяжести вооруженной борьбы англо-бурской войны в феврале 1900 года окончательно сместился с берегов реки Тугела на берега Моддер-Ривер.

Предоставленный сам себе, генерал Буллер в середине февраля 1900 года вновь (уже в четвертый раз!) попытался деблокировать Ледисмит. На этот раз он решил действовать ниже Колензо.

После нескольких дней интенсивной артиллерийской подготовки, 17 февраля английские войска перешли в наступление, в первый же день отбросив буров с их позиций на высотах Кинголо. Через два дня генерал Буллер подвел первые итоги – буры были отброшены к северу от Тугелы, заняты высоты Глангвана-Гилль и Колензовский проход.

Как отметил французский офицер, капитан Жильберт, наблюдавший за действиями английских войск, их успех был обусловлен тем, «что на этот раз они вели дело правильно. Части наступали в соответствующих строях – в тонких и длинных линиях, поддержанных сильными резервами. К местности применялись правильно, пользуясь представлявшимися закрытиями, причем пересеченность местности, вообще замедляя наступление, в то же время облегчала его».

Буры под натиском превосходящих сил англичан отошли на север от Тугелы, уничтожив при отступлении мост через реку, и укрепились на высотах Террас-Гилль, Рельвей-Гилль и Питерс-Гилль. Оценив сложившуюся обстановку, генерал Буллер решил главный удар нанести в центр неприятельских позиций. Наведя понтонный мост через реку у подошвы Глангвана-Гилль, 21 февраля британские войска форсировали реку и пошли в атаку на позиции буров. При поддержке артиллерийского огня части Буллера продвинулись до Ондерброок-Спруйта, но захватить высоту Гартс-Гилль им так и не удалось.

Как констатировали офицеры французского генерального штаба:

«Таким образом, в течение двух дней, 22-го и 23-го, целый английский корпус, владея переправой на Тугеле, оказался не в состоянии перейти ее. Несмотря на то что переправлявшиеся войска прикрывались весьма недостаточно частями, которые занимали холмы, расположенные всего в 1500 метрах от реки, англичане попробовали продвинуться к северу и наткнулись на самый сильный пункт позиций противника. Кроме того, атака была предпринята слишком малыми силами для того, чтобы можно было рассчитывать на успех.»

Генерал Буллер не сумел найти слабое место позиции противника. Казалось бы, что такое место можно было рассчитывать найти между старыми, обращенными на юг укреплениями Гроблерс-Клуфа и вновь укрепленными высотами Террасс-Гилля. Дружным ударом всего корпуса по верхним долинам Ондерброока и по Лангервахту, вероятно, удалось бы сломить прикрытие осады Ледисмита. Но, во всяком случае, дело было трудное, даже принимая во внимание численное превосходство наступающего».

Участвовавший в этих боях русский доброволец Евгений Августус оставил впечатляющее описание кровавой бойни на склонах высоты Питерс-Гилля:

«Я помню бой 24 февраля, когда цепь за цепью, волнуясь и колыхаясь, наступала широким полукругом (британская пехота – И. Д.) по скалу горы, занятой Крюгерсдорпским отрядом. Меткий огонь наших скорострелок вырывал целые ряды у англичан, но цепи опять смыкались и сгущались, сзади напирали новые массы. Казалось, что эта грозная лавина сметет все на своем пути и раздавит горсть смельчаков, засевших в наскоро вырытых траншеях; но эти люди, забрызганные кровью и грязью, бесстрашно поджидали подхода англичан.

И вот, когда массы наступающего противника очутились на расстоянии прямого выстрела, их встретили таким огненным градом, что вся гора усеялась мертвыми телами. Не остановился бешеный порыв озверелого врага, свежие батальоны стали подниматься на гору, отдельные храбрецы подбегали так быстро, что можно было видеть их красные, вспотевшие лица, сверкающие на солнце штыки. Но не дошло и на этот раз до рукопашной схватки, все усилия ирландской бригады разбились о стойкость буров. Один только полк Royal Inniskilling, атаковавший наши ложементы, потерял с лишком 300 человек, и Буллер был принужден просить перемирия для уборки убитых и раненых. Вид поля сражения был ужаснее, чем на Спионскопе».

В воскресенье, 25 февраля, боевые действия прекратились, и стороны занялись эвакуацией раненых и похоронами убитых солдат. Пока похоронные команды занимались своей мрачной работой, генерал Буллер готовил новую атаку на позиции противника. Пять сборных батальонов, занимавших позиции на Уайнн-Гилль и Гартс-Гилль, остались на своих местах, южнее их расположилась 10-я пехотная бригада, контролировавшая выходы из Колензо.

Эти части в виде тонкой кордонной линии составляли слабое прикрытие основных сил британского корпуса, отошедших на правый берег реки. Готовя наступление, генерал Буллер выдвинул всю имевшуюся в его распоряжении артиллерию на ближайшие к Тугеле высоты, откуда расстояние до противника составляло около двух с половиной километров. 76 орудий разного калибра, занимавших по фронту почти четыре с половиной мили, были готовы открыть огонь по неприятелю.

26 февраля на позиции буров вновь обрушился град снарядов – англичане начали массированную артиллерийскую подготовку атаки пехоты, намеченной на 27-е. Одновременно британские саперы построили новый понтонный мост через реку и исправили поврежденные дороги, по которым войска вскоре стали выдвигаться к месту переправы.

Буры продолжали занимать три скалистые остроконечные вершины, разделенные глубокими оврагами и лежащие у железной дороги, соединяющей Колензо с Ледисмитом. План сражения, разработанный генералом Буллером, предусматривал вместо прежних безуспешных фронтальных атак обходной маневр, который позволил бы обойти левый фланг вражеских укреплений. Часть войск должна была атаковать буров с фронта, дабы отвлечь внимание противника. Для сокращения потерь предполагалось двигаться по оврагам левого берега реки, укрывавшим атакующих от огня.

Обстановка на южноафриканском театре военных действий в этот момент благоприятствовала англичанам – успешное наступление фельдмаршала Робертса в Оранжевой Республике, капитуляция войск генерала Кронье у Паардеберга произвели деморализующее действие на буров, серьезно подорвав их боевой дух. Уже 20 февраля они, по сути дела, отказались от затянувшейся безуспешной осады Ледисмита – отряды буров стали уходить из Наталя, спеша на защиту собственных домашних очагов, а те войска, с которыми англичане продолжали сражаться на реке Тугела, представляли собой арьергард противника, прикрывавший вывоз материальной части и обозов из-под Ледисмита.

Рано утром 27 февраля британские части начали переправу через реку. Ударной группой, в которую вошли 11 батальонов трех пехотных бригад, командовал генерал Уаррен. В полдень английские солдаты стали подниматься на нижние склоны высоты Питерс-Гилль, практически не встречая сопротивления, поскольку массированный ружейно-пулеметный огонь с другого берега реки не давал бурам поднять голову.

Только на гребне высоты англичан встретил сильный ружейный огонь противника, однако остановить их продвижение он уже не мог. Одновременно 11-я бригада, двигаясь по оврагам, стала подниматься по юго-восточному склону Рейльвей-Гилль. Слева наступала на Террас-Гилль 4-я бригада, вскоре соединившаяся с войсками генерала Гарта, находившимися на левом берегу с 23 февраля.

Согласованные действия 4-й и 11-й пехотных бригад способствовали успеху атаки – буры были выбиты из окопов на высоте, а неприятельская оборона оказалась прорванной. К вечеру буры отошли по всей линии, отказавшись от дальнейшего сопротивления. Дело было сделано.

Разрозненные отряды буров спешно уходили, стараясь спасти оставшиеся артиллерийские орудия и обозы. Англичане, как ни странно, даже не пытались их преследовать. После общего отступления противника, дорога на Ледисмит была им открыта, и ничто более не мешало войскам генерала Буллера войти в город.

Участник сражения Евгений Августус вспоминал:

«После перемирия атаки англичан возобновились с той же яростью, но и с тем же успехом; они окопались в 300 шагах впереди и громили нас оттуда своими пулеметами Максима. И наловчились же английские наводчики – пули их скорострелок так и визжали над самым ухом, лишь только выставишь голову за бруствер.

Без пищи, без сна мы держались еще четыре дня, и под конец я до того отупел, что тут же, под сильнейшим огнем, засыпал в траншее, заваленный безобразно раздувшимися и посиневшими трупами. Некому было их закапывать, да и незачем – в небе носились стаи коршунов, и по ночам раздавался протяжный вой шакалов, от которого кровь стыла в жилах. Ограничивались тем, что в редкие моменты затишья выбрасывали трупы за бруствер.

Из 420 бюргеров, которых насчитал наш коммандант Ван-Вейк на Тугеле, оказалось налицо не более 80–90; много легло на Pieters-Hill, но большинство, вероятно, разбрелось, считая дело потерянным».

28 февраля англичане окончили переправу через Тугслу и вдоль линии железной дороги двинулись к Ледисмиту, в окрестностях которого уже практически не оставалось буров – их главные силы с артиллерией и обозами к этому времени покинули свои позиции. Первой в город, под приветственные крики горожан и гарнизона, вошла вечером того же дня конная бригада полковника Дандональда. По пути отряд буров напал на нее, несколько задержав продвижение кавалеристов, однако остановить ее победное шествие уже не смог.