Текст книги "Второй после Солнца. Часть вторая"

Автор книги: Игорь Белладоннин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Это успокоило меня:

– Тогда я умигаю спокойно. Делайте со мной всё, что вам будет пгиятно. Ведь вас уже нет, а я – ещё есть, и это – мой путь вам навстгечу. Я люблю вас, бгатия, и пгощаю вас, и да пгостите же меня вы!

– Да, мы тебя простим – за то, что ты ещё есть, – пообещали они.

И они защемили мой длинный нос и длинный язык и натянули подобно струнам, и королева лично играла на них, извлекая невообразимой гармоничности звуки.

И кто-то маленький и худенький уже корчился у кирпичной стены в мучениях тоскующей плоти.

Не в силах ни помешать ему, ни помочь, я открылся, перед тем как закрыться:

– Довольно! – крикнул я, вырываясь из их нецепких ручонок. – Маски сброшены! Я – больше не цуцундр! Я – русский – сильно, пламенно и нежно!

Бывшая Лжеганга показала себя прирождённым руководителем:

– иногда она протягивала Псевдоаркаше через прутья бутылки нелюбимой им газированной минералки; бутылки были вскрыты, и в них, опущенные любящею ручонкой, плавали пчёлки, оски или мошки – и тогда Псевдоаркаша, зажмурившись, хлебал нелюбимую воду вместе со зверюшками и громко и победно икал;

– иногда давала Псевдоаркаше ремня, упорно называя его при этом Аркашкой – и тогда Псевдоаркаша высовывал между прутьев свою оголённую задницу и громко и победно рычал при каждом шлепке;

– иногда пыталась уколоть его палкой с заострённым концом – и тогда Псевдоаркаша, уворачиваясь от палки, с громким победным хрюканьем катался по клетке.

Иногда сам Псевдоаркаша, чтобы потешить себя и публику, устраивал омочения, называемые им омовениями. Об омовении им объявлялось заранее громкими ликующими криками. Когда собиралось достойное, по его мнению, количество зрителей, Псевдоаркаша вставал и устраивал омочение; иногда, впрочем, ему было лень вставать, и он устраивал омочение сидя и даже лёжа.

– Подруга, не хочешь ко мне? – подмаргивал он бывшей Лжеганге.

– Не хочу, – отвечала бывшая Лжеганга. – Ты недавно омочился, и от тебя дурно пахнет.

– А ведь когда-то хотела, – напоминал, подмаргивая, Псевдоаркаша.

– Вы обознались, – отвечала бывшая Лжеганга, – я хотела вот его, – и она указывала на одного из Зомбинов.

Тут же по её указанию колымага останавливалась, и бывшая Лжеганга под язвительные Псевдоаркашины аплодисменты и улюлюканье шла прогуляться со своим избранником в придорожные кусты.

Павел нагнал их у самого Квамоса. Он лично рассказал Аркаше о самозванце и одержанной над ним трудной победе и о Лжеганге, которая стала с мягким знаком, а ведь была совсем без.

Аркаша поблагодарил Павла за проделанную работу, подарил очередное издание своей автобиографии и отправил отдыхать. После этого Аркаша распорядился вкатить клетку. Клетку вкатили, открыли дверцу.

– Выходи! – приказал Аркаша.

– И не подумаю, – нагло отвечал Псевдоаркаша. – Мне здесь нравится. А если тебе надо – сам и выходи.

– Выходи, самозванец! – повысил голос Аркаша. – Я буду судить тебя своим самым справедливым судом.

– И вот твоя благодарность, – сплюнул Псевдоаркаша. – А ведь это я способствовал твоей популяризации в массах, я наделил тебя естественными руссконародными чертами, я лишил твой образ засушенной мумиеобразности. Кем бы ты был без меня, без моего подвижничества? Просто писашкой – фигуркой, положительной до безобразия и потому глубоко противной нашему народу. Впрочем, если хочешь компенсировать ущерб, нанесённый твоей сусальной личности, я готов разрешить тебе месяцок поработать псевдомной, но на вознаграждение не рассчитывай – на содержание я тебя не возьму, ты не в моём вкусе.

– Кто ты, как зовут тебя? – спросил Аркаша, весело рассмеявшись: Псевдоаркашина речь ему очень понравилась, в отличие от самого самозванца.

– Белладоннин я, Игорь Батькович, – нехотя ответил Псевдоаркаша, озадаченный весёлым Аркашиным смехом.

– Ну что же, – помедлив, сказал Аркаша, – живи, Игорь Батькович Белладоннин. Живи, но помни, – и строго погрозил кому-то незримому пальцем.

И я живу. И помню. И пишу.

Аркаша же меж тем распорядился ввести Лжегангу. Ввели Лжегангу. Не без удивления Аркаша опознал в ней Виталию.

– Снимать штаны здесь? – спросила Виталия. – Или в порольной?

А Павел тем временем шёл на свидание с Партией. Душа его тревожно и радостно колыхалась в такт его шагам: Павел шёл донести Партии на себя. «Я выполнил твоё задание, Партия, – собирался донести Павел. – Город Зомбинов найден, их заговор подавлен, Зомбины перевоспитаны, завод по производству презервативов заложен, попутно спасена честь великого Глюкова».

Партия на свидание не пришла – Павла продинамили.

Застигнутые врасплох моим признанием, серо-гнилушечные замерли, осмысливая мои слова: их восстание захлебнулось в моей откровенности.

И я воззвал к ним, видя их замешательство:

– Дайте мне ваши крючья или что у вас там, и я сам сделаю так, что вам будет приятно!

И они, предвкушая и хихикая от своего предвкушения, дали мне крюк, сработанный из чьего-то клыка – вероятно, акульего, и с любопытством смотрели на меня полупустыми глазницами. И маленький и худенький у стены распрямился, и лицо его разгладилось, и он глядел на меня со страхом и восхищением, и он любил меня в тихом ночном саду своей души. И я всадил костяной клин себе под ребро, и полоснул вбок, насколько хватило сил, и ещё раз вонзил, уже меж других рёбер, и тут они, взбудораженные запахом хлынувшей крови, набросились на меня и стали рвать меня на куски. Но я успел увидеть, как съёжился он, стоявший у стены, как скорчилось его лицо, и рука скользнула под ремень.

И они пинали и топтали меня, и мозжили моё лицо своими немощными кулачками и всем, чем придётся, и кости мои хрустели, и лопались мои сосуды, и их прозрачная плоть сливалась с моей плотью, а я любил их кулаки и подошвы.

И получив от меня своё, они успокаивались, отползали и засыпали до следующего трубного зова, новые же страдальцы сменяли их.

И я видел, как ОН («Он – это я», – понял я) отделился от стены и пробился ко мне, и упал под меня, и нас не стало.

13. Детки-матери

«Здоровые ребята – эти древние греки, – подумал Аркаша, любуясь крепкими торсами и мясистыми ляжками, – но до меня им всё равно далеко».

– Слышь, качок, – обратился он к одному из них – самому, пожалуй, амбалистому, – угости командира сигареткой.

– О, богу подобный Аркаша, у меня лишь «Пегас», – ответил грек, посверкивая шеломом.

– «Пегаса» нам не надо, – сказал Аркаша, отстраняясь.

Возможно, он ожидал от грека чего-то другого. Возможно, он ждал, что грек предложит ему самокрутку с дурью из обрывков Аркашиной газеты «На боевом посту», тогда Аркаша со смешанным чувством глубокого удовлетворения и лёгкой обиды смог бы лишний раз убедиться, насколько популярно его детище среди читательских масс.

У Аркаша были все основания подозревать, что его – хоть и в предельно корректной форме – не допускали на поле брани из опасения, что основные военные подвиги могут достаться ему. Поэтому все десять лет, с начала троянской осады, Аркаша издавал на свои средства папирусную газету «На боевом посту»: будучи не в состоянии совершать подвиги лично, он спешил рассказывать о подвигах хотя бы чужих. Он же, Аркаша, являлся её – газеты «На боевом посту» – единственным фронтовым корреспондентом, корректором, редактором, цензором и художником-оформителем.

Замещая порою Агамемнона2424
  Замещая Агамемнона – Агамемнон Атрид (сын Атрея) – царь Микен и брат Менелая, чью жену Елену похитил Парис, из-за чего и разгорелась Троянская война, в которой Агамемнон возглавил греческие войска.


[Закрыть] по политической части, Аркаша с помощью своего феноменального слога большое внимание уделял воспитанию молодого древнегреческого бойца, формированию гармоничного морального облика данайского воина2525
  Данайского воина – в «Илиаде» Гомера греки назывались данайцами (или ахейцами).


[Закрыть]. Аккредитация на Олимпе позволяла ему оперативно освещать ключевые моменты еженедельных военных советов у Зевса: доклады Арея, Гермеса, Афины и Афродиты, содоклады Геры и Леты, Аполлона и Посейдона2626
  Арея, Гермеса, Афины и Афродиты, … Геры и Леты, Аполлона и Посейдона – боги и богини, непосредственно, согласно Гомеру, задействованные в Троянской войне.


[Закрыть], прения сторон, выработанные консесуально решения.

День за днём Аркаша подробно, в стихотворной форме, описывал суровые военные будни: истребление Долона, Роза, Ифидамоса, Коона, Эпикла, Офрионея, Азия, Алкафона, Сарпедона, Эвфорба, Аскалофа, Полидора, Ликаона, Астеронея2727
  Долона, Роза, Ифридамоса, Коона, Эпикла, Офрионея, Азия, Алкафона, Сарпедона, Эвфорба, Аскалофа, Полидора, Ликаона, Астеронея – троянские воины, погибшие, согласно Гомеру, за время осады.


[Закрыть] ценой героической гибели Амфимаха, Автомедона, Патрокла2828
  Амфимаха, Автомедона, Патрокла – греческие воины, погибшие за тот же период.


[Закрыть]. Остаётся только поразиться Аркашиной скромности: ни единым словом в своих текстах он так и не упомянул о себе.

Аркашины заметки кончались Гекторовым погребением2929
  Кончались Гекторовым погребением – «Илиада» заканчивается погребением Гектора, старшего сына троянского царя Приама.


[Закрыть]. После воспоследовавшей за этим погребением гибели быстроногого Ахилла3030
  Гибели быстроногого Ахилла – Ахиллес погиб от стрелы Париса (второго сына Приама).


[Закрыть] и самоубийства Аякса Теламонида3131
  Самоубийства Аякса Теламонида – сын саламинского царя Теламона пронзил себя мечом после того, как был побеждён Одиссеем в споре за доспехи погибшего Ахиллеса.


[Закрыть] Агамемнон объявил в войсках траур, и Аркаше пришлось приостановить издание своей газеты.

– Что делать-то будем, о глыбоподобный Аркаша? – вопросил его безрадостный Одиссей3232
  Одиссей – герой Троянской войны, царь Итаки.


[Закрыть], которому обычно доставался сигнальный экземпляр только что подготовленного Аркашей боевого листка.

– Лошадью пойдём, – отвечал Аркаша после минутного раздумья.

– Эврика! – воскликнул Одиссей, хлопнув себя по лбу могучей дланью так, что щёлкнули зубы.

За пару дней Одиссей совместно с крупнейшим современным художником Эпеем3333
  Эпей – художник, соорудивший Троянского коня.


[Закрыть] сконструировал пустопорожнего коня и самолично заложил его на стапеле. Конь получался на диво: лишь Пегас3434
  Пегас – крылатый конь, подносивший Зевсу на Олимпе гром и молнии.


[Закрыть] мог тягаться с ним статью.

– Что, братец, мастеришь? – периодически спрашивал Эпея главнокомандующий Агамемнон, вместе с братом Менелаем производивший инспекцию своего войска.

– Второе чудо света3535
  Второе чудо света – на момент Троянской войны из семи чудес Древнего мира существовали лишь египетские пирамиды.


[Закрыть]! – с гордостью отвечал Эпей, откладывая топор; ученики изображали его пятируким, почти, как Шиву: одной рукой Эпей ваял, другой расписывал (вазы), третьей конструировал, четвёртой строил, пятой без устали держал меч.

Когда лошадь была закончена, выяснилось, что внутри неё могут поместиться почти все герои: Менелай, Диомед, Одиссей, Идоменей, Неоптолем3636
  Диомед, Идоменей, Неоптолем – наиболее известные из уцелевших греческих воинов.


[Закрыть] – сын Ахилла, – все, за исключением Аркаши: Аркаша не вмещался в лошадь из-за своих чудовищных размеров. Хитроумный Одиссей, довольный своей выдумкой, хихикал и гримасничал, показывая на Аркашу пальцем.

– Попробуй ещё, может, с вазелином получится? – паясничал Одиссей.

Аркаша запустил в него камнем, но Одиссей, ловкий, несмотря на свои почти кубические формы – при росте в метр сорок пять он имел примерно такой же размах плеч – увернулся и показал обиженному обидчику язык.

Пришлось Аркаше возглавить как бы отступающие от города греческие войска, в то время как почти все остальные греческие герои, иронически названные Аркашей «всадниками наоборот» и «не в коня кормом» и спрятанные внутри лошади, были втащены обрадованными троянцами через пролом в стене в свой несчастливый город. Ночью «всадники» перебили троянскую стражу и открыли городские ворота, а Аркаша, вовремя развернувший греческие корабли обратно на Трою, закрепил победу данайцев.

За десять лет осады мечта о Трое превратилась у греков в подобие мании, и теперь они вполне маниакально овладевали городом с тем же неистовством, с каким вообще жили и умирали в ту суровую пору. Каждый грек овладевал городом самостоятельно, в соответствии со своим умением и темпераментом, и Аркаша быстро простился с надеждой хоть как-то сорганизовать их. Он шёл по вожделенному городу, с любопытством разглядывая дворцы, которые вспыхивали у него на глазах, салютуя победителю. В их салютном свете Аркаше виделись мужи с распоротыми животами и жёны в разорванных туниках. Ему интересно было глядеть на их распоротые животы и разорванные туники: то были не чужие ему люди – за десять лет он перезнакомился почти со всем городским населением.

Когда Аркаша, поплутав по городским проулкам, дошёл до царского дворца, всё было уже кончено. Победители делили трофеи. Аркаша из этических соображений от своей доли отказался.

– Возьми хотя бы наложницу, – взмолился Агамемнон, подводя к нему одну из царских дочерей. – Это – Поликсена, невеста Ахилла. Ну Ахиллу-то невеста уже ни к чему.

«Хороша, как моя Кли3737
  Кли – сокращённо от Клитемнестры (жены Агамемнона, сестры Елены).


[Закрыть] лет десять назад», – подумал Аркаша.

Но сказал Аркаша другое:

– Нам чужих невест не надо, а вот от чужой жены я бы не отказался. Помните, друзья, я всегда открыт для таких предложений.

Поделив трофеи, данайцы захотели обратно в Европу, ибо где ещё в мире можно спустить эти трофеи с такой лёгкостью и с таким блеском, как не в Европе?

– В Европу! – закричали они. – Даёшь Европу!

– Даю Европу, – эхом отвечал Аркаша. – Берите её, не зевайте!

Европа начиналась за Геллеспонтским проливом3838
  Геллеспонтский пролив – ныне Дарданеллы.


[Закрыть]. Первое, что увидели греки в Европе, была тень отца Неоптолема3939
  Тень отца Неоптолема – т.е., Ахиллеса.


[Закрыть], смятенно метавшаяся по берегу.

– Он не отбрасывает тени! – заметил наблюдательный Одиссей.

– На то оно и тень, – тут же объяснил Аркаша.

– Ужасный дух! Чего он хочет? – спрашивали греки, сбиваясь в кучки и кучками же пятясь к проливу.

– Он ждёт вопроса4040
  Он ждёт вопроса – согласно средневековым представлениям, призраки не могли заговаривать с людьми первыми.


[Закрыть]. Твоего, Неоптолем, вопроса, – объяснил Аркаша, отбиваясь от попыток создать вокруг себя очередную пятящуюся кучку.

После Аркашиных слов дух не выдержал – его прорвало:

– Мне не нужны дурацкие вопросы! В «Что? Где? Когда?» сыграете потом! Вот тут вы все – живые и с добычей, а ваш герой – и мёртвый, и пустой! Но мне не нужно здесь ни золота, ни кубков, верните мне единственное – то, на что имею право лишь один я – мою невесту, Поликсену. Ты, Неоптолем, мой славный взрослый мальчик, недрогнувшим мечом отправишь прям в мои объятья названную деву!

Сказав это, дух гордый удалился в ожидании положительного решения своего вопроса.

– Давайте-ка быстро стройте алтарь в память об Ахилле, пока мы будем тут мозговать, – распорядился Аркаша. – Герой есть герой, и даже в прихотях его есть что-то геройское.

– Отдадим ему девку, делов-то, – предложил Одиссей.

– А я полагаю, алтаря будет достаточно, – возразил Аркаша.

– Пацаны, вы как-нибудь того, девку-то жалко, девка – ничего, девка – хорошая, огонь-девка, – сказал Агамемнон Аркаше и Одиссею, уже тянувшимся к своим мечам.

– Одик, мы-таки поссоримся, – предупредил Аркаша.

– Арик, из-за бабы я готов поссориться с кем угодно, – предупредил Одиссей, – кроме тебя и тени Ахилла.

– Ну и что теперь? Кто ещё что скажет? – растерянно спросил Агамемнон.

– Я считаю, воля покойного священна, – веско заявил Диомед, царь Аргоса и друг Одиссея. – Мы не имеем права отказать ему, иначе когда-нибудь откажут и нам, – и Диомед демонстративно встал по левую руку от Одиссея.

Остальные греки молча скучковались вокруг Одиссея и Диомеда.

– Хорошо, – согласился Аркаша перед лицом такого единодушия, – мы исполним волю покойного, но внесём в неё некоторые полезные коррективы.

Агамемнон подал знак, и Поликсена сама взошла на алтарь, подставляя обнажённую грудь под меч Неоптолема.

– Подожди, – сказал Аркаша, отводя меч от груди Поликсены. – Пойдём со мной, милая, я не могу видеть, как такой цветок умирает нераспустившимся.

– Но папа сказал принести её в жертву! – воскликнул взволнованный юноша.

– Папа Ахилл? – переспросил Аркаша. – Папа Ахилл подождёт: у него в запасе вечность.

– Ты хочешь меня? – спросил Аркаша Поликсену, отведя её за алтарь.

– Как такого громадного и не хотеть? – с девичьей непосредственностью изумилась Поликсена.

– Ещё почему ты меня хочешь? – требовательно спросил Аркаша.

– Как такого красивого и не хотеть? – с девичьей непосредственностью изумилась Поликсена.

– И ещё почему ты меня хочешь? – ещё требовательнее спросил Аркаша.

– Как такого умного и не хотеть? – с девичьей непосредственностью изумилась Поликсена.

– Так получай же: ты заслужила меня! – воскликнул тронутый её искренностью Аркаша и, действительно, отдал себя Поликсене.

– Теперь можешь уходить, да будет исполнена воля усопшего, – сказал Аркаша, застёгивая набедренный пояс.

– Спасибо тебе за всё, – сквозь слёзы благодарила его Поликсена, надевая тунику.

– Не за что, – поскромничал Аркаша. – На моём месте так должен был бы поступить каждый.

– Но каждый так не поступил, – возразила Поликсена и вернулась к Неоптолему и его мечу.

Не без волнения Аркаша услышал свист рассечённого мечом воздуха и лёгкий шум – скорее даже шумок – от лёгкого упавшего тела.

Ахейцы вполне успешно преодолели первую половину пути домой, половина эта кончалась у берегов Эвбеи4141
  Эвбея – крупный остров на полпути от Трои до Микен.


[Закрыть].

Аркаша плыл на флагмане, рядом с бывшим главнокомандующим.

– Паду ли я, стрелой пронзённый? Или от старости паду, как кляча? – задумчиво вопрошал богов Агамемнон, опасно нависнув над пучиной.

– Пади, пади, – раздался радостный крик Аркаши, спешившего на корму к другу-герою.

– Аркаша! – торжественно сказал Агамемнон. – Я долго думал. Я долго думал и пришёл к выводу: у нас с тобой одинаковые взгляды на жизнь! Поэтому позволь пригласить тебя погостить в моём царстве.

Аркаша вздрогнул. В Микенах у него была любовь. Собственно, не было города в Античном мире, где Аркаша не имел бы по крайней мере одной любви, но в Микенах осталась особенная любовь.

– Спасибо, о любезный богам Агамемнон, – попытался вывернуться Аркаша. – Находясь целиком под впечатлением от столь царственного жеста, могу ли я всё же осмелиться просить перенести твоё любезное приглашение на более поздний период?

– Не можешь, никак не можешь, – ответил Агамемнон, и в подтверждение его слов началась буря – страшная буря, разметавшая половину флота, а вторую половину разбившая о скалы; корабль Агамемнона оказался в первой, более удачливой половине.

– Вот видишь, Аркаша, – заметил Агамемнон, едва переведя дух после бури, – против воли богов не попрёшь. Придётся тебе ехать в Микены.

Аркаша истолковал знамение по-своему, но промолчал. Спорить с нудным Агамемноном ему не хотелось.

Остаток плавания Аркаша посвятил литературному процессу. Свои наблюдения вкупе с газетными заметками он положил в основу многотомной «Хроники Троянской войны», сохранившаяся часть которой впоследствии приобрела известность под названием «Илиада». К сожалению, множество Аркашиных табличек и рукописей было конфисковано на таможне в Асине4242
  Асине – город, имевший ближайший к Микенам порт.


[Закрыть], несмотря на возражения самого Агамемнона.

– Не положено, – монотонно твердил таможенник. – У меня по инструкции не положено. Меняйте инструкции – тогда пропущу.

– Ну что, зарубить его? – спросил Аркашу взбешённый Агамемнон.

– Зарубка – это не метод! – с негодованием отверг предложение Агамемнона Аркаша; уже в ту далёкую пору Аркаша являлся для современников примером беззаветного гуманизма; тем политикам, что ставят себе в заслугу отмену телесных наказаний в мировом масштабе, не мешало бы помнить, что именно Аркаша является автором доктрины «Зарубка – это не метод», коей без малого уже три с половиной тысячи лет.

– Надо будет – сам зарублю, – добавил Аркаша, но это уже в доктрину не вошло.

Как иностранец, он вынужден был ещё и отстоять многочасовую очередь для своего пограничного контроля.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Назад к карточке книги "Второй после Солнца. Часть вторая"