Текст книги "Богомол (СИ)"

Автор книги: Игорь Колосов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Артем Донской с девушками уже шли назад. Они о чем-то беседовали. Анжела Маверик сопровождала разговор энергичными жестами рук. Пинчука и Лепетнева видно не было.

– Может мы потихоньку пойдем? – сказал Сурта. – И Ленка с нами. Вы нас догоните.

– А Ераха?

– Он хочет подсохнуть. Говорит, еще минут десять. Оля ноет и ноет. Если что, они с Ленкой займутся шашлыками, я начну раскладывать палатки.

Неужели нельзя подождать, подумал Анин.

– Хорошо, – сказал он. – Тропу ты знаешь.

– Да.

– Не сворачивайте. Там видно, где уже ходили люди.

Сурта кивнул и начал подъем. Наверху он обернулся.

– Серега, ружье пусть лежит здесь?

– Да, оставь.

7

Почти минуту Анин смотрел им вслед, пока заросли не скрыли парня и двух девушек полностью.

Грожин по-прежнему сидел у воды.

Вернулись Донской с Надей и Анжелой. Они рассуждали о том, сколько плюсов и минусов в позднем выходе замуж. Донской снисходительно, с легкой полуулыбкой смотрел на девушек. Маверик по-прежнему забавно жестикулировала.

Ерашко прощупал одежду и решил натянуть рубашку, джинсы он оставил на траве.

Наконец к ним присоединился Грожин.

Его появление отвлекло Анжелу Маверик от разговора, и она осмотрелась.

– Где Шура с Пиней? – Спросила девушка.

– Не налазятся никак вокруг этого болота, – пробурчал Грожин.

Анин изучал чашу Котлована, но двух парней не было видно. Он понял, что испытывает легкое беспокойство. Ничего существенного, просто… пора действительно идти назад.

Донской беззлобно произнес:

– Где их носит, этих идиотов?

Анин испытывал желание закричать, чтобы Пинчук и Лепетнев откликнулись, но удержался. Он как будто опасался поднимать шум, опасался, что крик навредит им. Абсурд, конечно, но он поежился.

– Давайте позовем их? – Предложила Маверик.

Не надо, хотел сказать Анин, но промолчал.

– Не мешало бы, – согласился Донской.

– Пиня! – Заорал Грожин. – Давайте назад!

Жуткое эхо.

– Эй! – Добавил Грожин.

Крик метался по Котловану, как что-то живое, запутавшееся в лабиринте.

Ерашко перестал натягивать джинсы и замер, рассматривая впадину.

Где-то раздался ответный, приглушенный расстоянием, крик. Спустя секунду его донесло до них эхо.

– Вот они, – сказала Надя Глусская, вытянув руку.

На противоположной стороне Котлована они заметили Пинчука. Расстояние смазало черты лица, убрало его пухлость, и то, что это Пинчук, они поняли по белой футболке с длинными рукавами. Саша Лепетнев был в серо-голубой рубашке.

Пинчук спустился к заболоченному участку и начал показывать какие-то жесты, дурачиться, но из-за расстояния они ничего не разобрали.

– Эй, мудила! – Закричал Грожин. – Давай вали обратно!

Пинчук издал торжествующий вопль; кажется он бил себя кулаками в грудь.

Над ним, на краю обрыва показался Лепетнев.

Анжела Маверик шагнула вперед, сложив ладони лодочкой.

– Шура, идите сюда! Мы уже уходим!

Лепетнев вскинул руки вверх, давая понять, что понял, и сразу двинулся по краю обрыва. Пинчук еще какое-то время кривлялся, прежде чем пошел за Лепетневым.

– Ну, пухлый и разыгрался, – протянул Ерашко.

Маверик и Донской рассмеялись, Грожин шумно сплюнул, как бы говоря, что Пинчук его утомил.

Те, кто стоял, кроме Анина, уселись на землю – пока Пинчук и Лепетнев придут сюда, пройдет не меньше пятнадцати минут. Донской растянулся на траве во весь рост.

Анин вышагивал туда-сюда, поглядывая на противоположную сторону Котлована. Двое одногруппников исчезли из вида. Для удобства им пришлось удалиться от края обрыва и, конечно, их скрывали деревья и кустарник. Время от времени Анин напрягал слух, убеждаясь, что никакого гула нет.

Прошло минут десять.

Донской принял сидячее положение.

– Сейчас самое пекло, – сказал он и глянул на Анина. – Пойдемте уже, они нас догонят. В лесу тень побольше.

Анин покачал головой.

– Ну подождите немного. Уйдем все вместе.

Грожин недовольно произнес:

– Да они еле переставляют свои ходули.

– Они уже недалеко, – сказала Надя Глусская. – Я только что видела, как мелькнула белая майка…

Девушка запнулась. Все головы повернулись в одну сторону как по команде.

Тишину, одеялом укутавшую чашу Котлована, разорвал крик. На этот раз в нем не было деланного торжества или кривляния – это был вопль, переполненный физической болью.

Глава 2

1

Они почти пришли туда, где собирались разбить палатки.

Впереди, сквозь ветви деревьев Олег Сурта заметил белое – микроавтобус «фольксваген». Приближалась поляна, на которой они завтракали несколько часов назад.

Всю дорогу они молчали. Олег шел последним, разглядывая спину и ягодицы своей жены, обтянутые короткими джинсовыми шортами. Он прислушивался, ожидая уловить за спиной голоса одногруппников. Они шли не торопясь, но их так никто и не нагнал.

Олег чувствовал себя измученным. По-видимому, сказывалась жара и то, что они легли спать глубокой ночью. Он хотел спросить у жены, почему ей так не терпелось уйти от Котлована, места в общем-то красивого и необычного, но ему было лень разговаривать. Молчали и Ольга с Леной, сами по себе достаточно разговорчивые.

Девушки резко остановились. Олег встретился с женой взглядом.

– Ты слышишь? – Спросила она.

Эхо донесло до них хлипкие остатки крика, раздавшегося у Котлована.

В глазах жены Олег заметил тревогу. У него самого сердце ускорило ход. Они слышали крик неотчетливо, но было в нем что-то нехорошее.

– Кто это кричал? – Спросила Ольга Сурта.

Разумнее было спросить, почему крик вышел таким жутким.

Лена Стоянова предположила:

– Наверное, кого-то зовут. Еще не все собрались.

Когда они только отошли от Котлована, они слышали крики Грожина и Анжелы Маверик, звавших Пинчука и Лепетнева, но после было тихо. Олег Сурта покачал головой.

– У них, наверное, что-то случилось, – он поморщился. – Не хватало нам этого.

– Олег, – Ольга взяла мужа за руку, как бы спрашивая, что им делать.

Между ними, как по цепи, пронеслось беспокойство.

– Значит, так, – негромко произнес Сурта. – Я пойду им на встречу, а вы будьте возле машин и никуда не отходите.

– Ты уходишь? – Недовольно спросила Ольга.

– Так надо, – он вложил ей в руку ключи от «фольксвагена». – В рюкзаке Анина, кажется, есть пистолет. Поищите его. На всякий случай.

Глаза Ольги расширились. Лена Стоянова сказала:

– Да не пугай ты нас, Олег. Тоже скажешь – пистолет! Там какой-нибудь Ераха ногу вывихнул, и все дела.

Сурта посмотрел на нее, но ничего не сказал. Он догадался – Стоянова сама не очень-то верит своему объяснению.

– Я не хочу, чтобы ты уходил, – пробормотала Ольга. – Пошли вместе.

– Зачем? – Возразил Олег. – Останьтесь здесь. Лучше присмотрите за машинами.

Как бы подводя черту под спором, Сурта развернулся и зашагал назад к Котловану. Он думал, Ольга снова позовет его или даже побежит следом, однако, девушки лишь провожали его взглядами.

Он не оглядывался. Шагал широко и быстро.

Сонливость и усталость будто отступили в лесную тень.

Спустя несколько минут он перешел на бег.

2

Крик оборвался через несколько секунд, но эхо породило иллюзию, что он нескончаем. В нем по-прежнему звучали ужас и боль, которые не могли, казалось, иметь объяснения.

Те, кто сидел на земле, вскочили. Дальше этого не пошло – они замерли совершенно парализованные. Лица напряжены, глаза выпучены, в позах – скованность и бессилие.

По чаше Котлована носилось нечто невидимое; казалось, кричат несколько человек, как по эстафете принимая вопль друг у друга.

Они так и стояли, пока эхо не ослабело, приготовились к близкой кончине.

Молчание прервала Анжела Маверик:

– Господи! С ним что-то случилось! Ну что же мы?

Ей никто не ответил. Анин обернулся, разглядывая лица Грожина, Донского и Ерашко. Они казались оглушенными. Они просто-напросто не были готовы к чему-то подобному, и теперь необходимо было усилие, чтобы вывести их из транса.

– Артем, – промямлил Анин. – Витя, надо…

– Пиня! – выкрикнул Ерашко.

Метрах в пятидесяти мелькнуло белое. По краю обрыва к ним бежал Саша Пинчук. Из-за ветвей кустарника угадывались лишь его очертания.

Анжела Маверик бросилась ему на встречу. Первым из парней опомнился Анин, за ним последовали остальные. Ружье схватил Грожин.

Расстояние сокращалось. Они увидели лицо Пинчука. Он бежал, не разбирая дороги, вряд ли ощущая, как его хлещут ветви, бежал с неправдоподобной прытью для такого неповоротливого на вид человека.

Он не замечал их, пока едва не столкнулся с Аниным и Маверик.

– Пиня! – вскрикнула девушка.

Пинчук вздрогнул, дернувшись в сторону, и потерял равновесие. Анин успел схватить его за руку, смягчив падение. Пинчук взвизгнул, пытаясь вырваться и продолжить бег.

– Пиня! – заорал ему прямо в лицо Анин.

Пинчук наконец осознал, что вокруг его одногруппники. Однако, он не прекращал попытки отползти. Анину пришлось напрягаться, чтобы остановить его.

– Где Шура? – воскликнула Маверик.

– Что с Лепетневым? – это был Анин.

Прядь иссиня-черных волос Пинчука прилипала ко лбу, на груди – сероватое влажное пятно. В уголках губ – слюна. Пинчук очумело смотрел в ту сторону, откуда прибежал, и мотал головой.

– Что с Лепетневым? – повторил Анин.

Пинчук посмотрел на него, перевел взгляд на других, но ничего не сказал.

К нему нагнулся Грожин и схватил за плечо, растягивая майку.

– Да что там такое?! – вскричал он.

– Постой, – Анин убрал его руку и похлопал Пинчука по груди. – Пиня, где Шура Лепетнев?

Пинчук мотал головой, по лицу катились обильные капли пота.

– Я не… не знаю. Он… шел со мной… Он… Там была…

Анин заставил Пинчука подняться с земли и постарался не кричать:

– Пиня, скажи толком. Что с вами случилось?

Донской, стоявший позади всех, рассматривал заросли по краю обрыва, на Пинчука он уже не обращал внимания.

– Давайте уйдем отсюда, – сказал он. – И поскорее.

На его предложение никто не отреагировал.

Все были заняты Пинчуком. Тот по-прежнему сбивчиво пытался что-то объяснить.

Они поняли, что Лепетнев заинтересовался какими-то зарослями, похожими на гигантскую траву, и стал их обходить. Пинчук потерял его из вида… после чего и раздался крик.

Пинчук как будто что-то не договаривал. Либо им так казалось.

– Почему ты бросил его? – выпалила Анжела.

Ее никто не поддержал. Даже отсюда, метров за двести, они похолодели от ужаса, переполнявшего крик, можно представить, каково было Пинчуку, если он находился совсем рядом.

– Надо искать его, – сказал Анин.

– Пойдемте, – бросила Маверик.

Донской повысил голос:

– Подождите! Нужно сваливать отсюда, неужели вы не понимаете?

Анин повернулся к нему.

– Ты предлагаешь оставить Лепетнева?

Донской предполагал, что Анина подержит Грожин и накинется на него. Грожин переводил взгляд с Донского на Анина и молчал. Донской чувствовал, Грожин колеблется, он напуган и тоже хочет убраться подальше от Котлована.

– Лучше вызвать кого-нибудь, – сказал Донской. – Нам здесь не место.

– Черт возьми, пока сюда кто-то приедет… – Анин запнулся от избытка эмоций.

Надя Глусская сказала:

– Ну, давайте хотя бы посмотрим. Вдруг ему нужна срочная помощь?

Анин двинулся по краю обрыва, за ним – девушки и Ерашко. Донской чертыхнулся, кляня про себя геройство одногруппников.

Затем он вспомнил про сотовый.

– Стойте! Сначала хотя бы позвоните куда-нибудь!

– Куда? – Анин остановился. – Ментам?

Мы даже не знаем, что произошло, подумал Донской.

Вдруг они переполошились зазря?

– Вересову хотя бы, – решил Донской.

– Дай мобильник, – Анин бросился к Грожину.

Тот протянул телефон. Анин суматошно набрал номер. Сбился. Снова набрал.

Пять гудков.

– Чертовщина, – пробурчал Сергей. – Где он делся? Пошлите пока. Быстрее.

Они снова двинулись вдоль Котлована.

На даче Владимира Анина наконец сняли трубку.

– Дима! – Анин захлебывался от волнения; ему мешала к тому же быстрая ходьба. – С одним из наших что-то случилось, мы не знаем что. Он жутко кричал только что.

Анин почувствовал, как на том конце напрягся Вересов.

– Где вы? – спросил он.

– У Котлована.

Вересов матюгнулся, после чего потребовал от Анина максимальной осторожности и сказал, что примчится к ним как можно скорее.

Анин отключил телефон, осознав, что отдых полетел ко всем чертям. В этот момент он по-настоящему пожалел, что привел одногруппников к Котловану.

Он сместился к Грожину.

– Держи, – он протянул сотовый. – А я возьму ружье.

Его приятель без промедления отдал оружие.

3

Минута. Вторая.

– Кажется, где-то здесь, – прошептал Пинчук.

Анин шел первым, сразу за ним – Пинчук и Грожин. Чуть сзади Донской, Анжела Маверик и Ерашко.

Стояла тишина. Эхо умерло окончательно, и теперь казалось, девственную глушь Котлована ничто не нарушало.

Они сбавили обороты. Растительность стала гуще, к тому же они приблизились к месту, где с их товарищем что-то случилось.

– Так «кажется» или точно здесь? – процедил Грожин.

– Наверное… – промямлил Пинчук. – Где-то здесь.

Ему показалось, он бежал отсюда – вот, с этого места видна сердцевина Котлована. Однако, чего-то как будто не хватало.

Где та часть зарослей, похожая на гигантскую траву?

– Мудила, – прошипел Грожин; он уже нервничал сильнее Пинчука.

Анин держал ружье перед собой, курки взведены. Оружие придавало уверенности. Все будет нормально, говорил он себе. Их семеро, он умеет стрелять. Что с ними случится?

Вот только где Лепетнев?

Донской остановился, придержал Анжелу Маверик за руку. Ерашко недоверчиво покосился на его потное лицо.

– Послушайте, – негромко произнес Донской. – Не занимайтесь ерундой. Мы тут ничего не найдем.

Он испытывал злость – ему расхотелось расхлебывать кашу, заваренную кем-то другим. Он был уверен, что вспыхнет, если кто-нибудь попытается его в чем-то обвинить.

– Мы ведь уже пришли сюда, Артем, – прошептала Анжела Маверик.

Анин остановился – неглубокий овраг преграждал им путь. Его склоны заросли кустарником, на противоположной стороне он был гуще.

Анин поколебался и негромко позвал:

– Шура!

Никто не ответил.

Анин спустился в овраг, за ним – Грожин и Пинчук. Следующим спустился Ерашко. В длину овраг был небольшим, и Донской решил обойти его по краю. К нему присоединились Маверик и Глусская. Они видели парней на дне оврага. Те прочесывали свободное пространство между кустами. Как и предполагал Донской, никаких следов Лепетнева.

Анин выбрался из оврага на противоположную сторону. Ерашко сместился влево и поднимался к Донскому и девушкам.

Он почти вскарабкался наверх.

За секунду до того, как это произошло, Артем Донской кое-что заметил, но было уже поздно.

4

Ерашко застыл. В последний момент он что-то почувствовал. У него были какие-то доли секунды, чтобы рассмотреть то, что находилось внутри куста.

В его сторону смотрели Анин, Грожин и Пинчук, однако, они вряд ли что видели.

Нечто, шевельнувшееся среди ветвей, напоминало громадное насекомое. Вытянутое, с утолщенным брюшком, оно достигало в длину полтора метра. Передняя пара ног, как будто переломленных посередине, была приподнята так, словно насекомое молилось. Задняя и средняя пары ног казались даже хрупкими, но передняя выглядела угрожающе – по внутренней стороне ног в три ряда шли шипы.

Над этим возвышалась подвижная маленькая голова треугольной формы, она сужалась вниз и немного назад. Сверху на ней были выпуклые глаза, напоминавшие своей мутной полупрозрачной жесткостью куски потемневшего льда. Тонкий в линию рот был безобразен.

Не считая глаз и нижней части брюшка, отдававшего грязноватой желтизной, окрас существа был идентичен листьям кустарника. Громадное насекомое осталось бы незамеченным, если бы не приподняло переднюю пару ног, принимая атакующую позу.

Петя Ерашко успел только открыть рот. Ни закричать, ни отпрыгнуть – ничего.

Гигантское насекомое атаковало.

Прыжок – и парень оказался зажат в передних ногах между бедер и голеней, сомкнувшихся по типу огромных ножниц, сомкнувшихся на человеческом теле!

Между шипов попали левая рука, плечо и грудная клетка. Тварь встряхнула человека и замерла, продолжая сжимать полулежащую и полуприподнятую жертву в передних ногах.

Ерашко был еще жив. Двухсантиметровые шипы не могли сразу задеть жизненно важных органов. В точках проникновения в тело появились пятна крови, увеличивающиеся равномерно и молниеносно.

Парень, который после секундного шока как будто прошили очередью из автомата, наконец почувствовал боль и закричал. Он пытался вырваться – правая рука рассекла пустое пространство и вырвала пучок травы, ноги прочертили по земле глубокие бороздки. Однако, насекомое намертво держало его. Оно широко расставило задние и средние ноги, упираясь брюшком в землю, и неумолимо сжимало свои тиски.

Крик человека прервался – изо рта у него потекла струйка крови, глаза закатились.

Артем Донской, оказавшийся к происходящему ближе других, всего в семи-восьми метрах, попятился. Ноги не слушались, тело стало чужим и неповоротливым, как будто он продвигался в толще болотной жижи.

Позади завизжала Надя Глусская. В какой-то степени этот крик встряхнул Донского сильнее, чем даже вопль Ерашко. Он развернулся и побежал.

Анжела Маверик застонала, отбегая спиной. Рывок Донского подействовал на нее лучше любых выражений и слов. Девушка наконец оторвала взгляд от картины чудовищной смерти бывшего одногруппника и побежала прочь.

Надя Глусская осталась на месте. Лицо ее исказилось, побелело, легкие по-прежнему исторгали крик.

Она стояла на пути у Донского. Она мешала ему – обегая ее, Артем неминуемо врезался бы в дерево. Она и не думала отходить. Глусская вообще не видела Донского – она смотрела, как странная тварь убивает Петю Ерашко.

Донской ударил ее. Влепил пощечину, потому что всерьез опасался, что ее вид заставить его совершить какую-нибудь оплошность – например, оступиться или, того хуже, подвернуть ногу. Он сделал это отнюдь не из-за благородных побуждений, однако результат оказался именно такой: девушка отшатнулась, прекратив кричать, и побежала следом за ним.

Парни в овраге не издали ни звука. Первым на происшедшее среагировал Пинчук. Он не пытался рассмотреть детали борьбы человека и гигантского насекомого, он выскочил из оврага, помогая себе руками, и преодолел склон на четвереньках прежде, чем Донской перешел на бег.

За ним последовал Грожин. Взбежав наверх, он на мгновение оглянулся, но не на Ерашко, а на дно оврага. На секунду он замешкался, словно удивленный неподвижностью Анина, после чего побежал за Пинчуком.

Анин колебался. Он не осмысливал собственных действий, его подталкивали инстинкты, но несколько секунд его что-то не пускало, хотя парень находился дальше других от спасительного направления. Он не осознавал, что держит в руках заряженное ружье – пальцы механически сжимали чужеродный предмет.

Как сквозь пленку Петя Ерашко видел треугольную голову в тридцати – сорока сантиметрах от своего лица. Дыхание сперло – ему на грудь словно положили бетонную плиту.

Насекомое совершило незаметное движение, напоминавшее клюнувшую курицу. Часть затылка человека исчезла. По сторонам брызнули капельки крови.

Новая боль, еще более чудовищная, вернула Ерашко прежнюю остроту чувств. Ослабевший было крик снова взлетел на недосягаемую высоту.

Сергей Анин сбежал на дно оврага, рискуя растянуться на земле, и в три прыжка преодолел противоположный склон.

Насекомое совершило второе «клевательное» движение. Парень лишился второй щеки. Из последних сил оно предпринял последнюю попытку освободиться.

Тогда существо прервало преждевременное пиршество и опять сосредоточилось на сжатии передних ног, пока жертва не затихла.

5

Треск ломающихся ветвей. Топот множества ног. Тяжелое, прерывистое дыхание.

Они растянулись, но все бежали в одном направлении – к месту, где вышли из леса к Котловану. Там была тропа, ведущая к машинам. Кроме того, это был самый короткий путь, там можно было не опасаться разорвать веткой кожу на лице или повредить глаз.

Саша Пинчук вырвался вперед. Грожин значительно отставал от него. Сразу за ним бежали Донской и девушки. Анин был последним, но уже нагонял Надю Глусскую. Мелкие ветви, попадавшиеся девушке на пути, швыряли ее из стороны в сторону, как резиновую куклу; она негромко подвывала.

Сергей Анин несколько раз оглядывался. Ужас, толкавший его в спину, по-прежнему держал на расстоянии способность мыслить.

Сзади никого не было. Их никто не преследовал. Жуткая тварь осталась где-то там, в пучине зарослей.

«Ты должен был стрелять в нее! У тебя ружье!»

Мысль, пришедшая внезапно, имела такие последствия, словно ему нанесли удар в затылок – Анин споткнулся, попытался сохранить равновесие, но все-таки растянулся на земле.

Надя Глусская и Анжела Маверик тут же увеличили разрыв.

Анин вскочил и снова нагнал их. Где-то в одеяле страха, которым его укрыло с головой, он почувствовал иглу стыда. Он единственный, кто был вооружен. Конечно, кусты наполовину скрывали тварь, взявшую в свои «ножницы» Ерашко, конечно, тело несчастного, словно подвешенного над самой землей, закрывало собой насекомое, однако, он должен был хотя бы попытаться.

Анин не сделал этого. Он понимал, об этом легче говорить, чем делать, понимал, что ружье сейчас слишком важно для одногруппников, бегущих прочь, и он не имел права оставить его там, в овраге, но это ничего не меняло.

Донской нагнал Грожина, оторвавшись от девушек. Тропа была где-то справа. Пинчук продолжал бег по краю обрыва.

Донской и Грожин одновременно увидели узкий коридор в стене зелени. Донской крикнул парню в белой футболке, проскочившему мимо тропы:

– Не туда, идиот!

Пинчук пробежал еще с десяток метров, прежде чем оглянулся и остановился.

Грожин уже скрылся из виду. За ним исчез Донской. Пинчук рванул назад и оказался на тропе за девушками.

Надя Глусская начинала задыхаться. Она отставала от Анжелы, и Пинчук, хотя и сам жадно хватал воздух ртом, обогнал ее.

Внезапно Грожин сбавил скорость, и Донской едва не налетел на него всем своим весом. Сквозь ветви впереди на тропе что-то мелькнуло, послышался какой-то шум. Ни Донской, ни Грожин не успели что-то предпринять, предупредить остальных, даже остановиться. Навстречу им выскочил Олег Сурта.

В последний момент он кое-как избежал столкновения с Грожиным. Тот ругнулся и, не говоря Олегу ни слова, побежал вперед.

– Назад, – прохрипел Донской прямо в потное лицо Сурты, оттолкнув его, и понесся за Грожиным.

Сурта, испуганный, ошеломленный, ничего не понимающий, попятился назад. На него бежали Пинчук и Анжела Маверик.

– Что случилось? – выкрикнул Сурта.

Пинчук, с лицом, застывшим в каком-то неприятном оскале, в насквозь промокшей от пота футболке, как будто вообще не видел его. Анжела Маверик, задыхаясь, выкрикнула лишь одно слово:

– Олег!

Сурта уступил ей дорогу, иначе она бы сбила его с ног. За ней бежали Глусская и Анин. Девушка спотыкалась, и Сергей ее поддерживал.

– Да что с вами? – закричал Сурта, уверенный, что и эти двое ничего не скажут ему.

Анин приостановился и, глотнув воздуха, выпалил:

– Уходи, Олег! Лепетнев и Ерашко погибли!

6

– Не могу… больше, – выдохнула Надя Глусская.

– Еще немного, – во второй или в третий раз процедил Сергей Анин.

Они отставали. Задыхались от бешеного темпа все, но быстрее других сдавала Надя. Сергей, как мог, поддерживал ее, лицо его побагровело, но он не сдавался. В какой-то момент ему на помощь пришел Олег Сурта, более свежий, к тому же не знающий суть происходящего. Впрочем, и он терял силы.

Это был кошмар – бег на пределе по лабиринту с зелеными, дышащими угрозой, стенами. Скорость смазывала все просветы между деревьями в сплошную, безликую массу, в каждой точке которой любого из них могла подстерегать опасность. Они бежали прочь и никто, кроме Анина, не оглядывался – на это просто-напросто не было сил. Паника позволяла видеть лишь тропу и спину впереди бегущего.

Анин, чувствовавший, что ноги начинают подкашиваться, тщетно пытался определить, сколько им осталось до машин. В голове мельтешили мысли – картинки. Нагонит ли их существо, убившее двух их одногруппников? Будет ли оно их вообще преследовать?

Он решил, что да. Вопрос в том, с какой скоростью оно перемещается? Есть ли у него крылья? Что-то похожее на крылья, сложенные на спине у насекомого, было. Если он не ошибся, дела их плохи.

Анин зацепился за кочку и с трудом удержал равновесие. Сурта протянул руку, жестом предлагая взять у него ружье. Анин, не колеблясь, отдал его. Стало легче.

Надя Глусская практически перешла на шаг, держась за бока, пригибаясь к земле. Другие тоже замедляли бег.

Саша Пинчук хрипел, задрав голову. Нагнавший Донского и Грожина, он снова отстал от них; бок о бок с ним бежала Анжела Маверик.

Впереди мелькнуло белое: микроавтобус. Это придало им сил, встряхнуло последние остатки со дна почти пустых сосудов.

Лена Стоянова и Ольга Сурта находились в салоне «фольксвагена». Они не решились рыться в рюкзаке Анина, хотя забрались в микроавтобус сразу после ухода Олега и не выходили оттуда. Девушки не слышали криков Пети Ерашко – для них стояла мертвая, предательская тишина. В тревоге они переговаривались и ждали; им казалось, Олег покинул поляну давным-давно.

Грожин выбежал на поляну и присел на корточки, упершись в землю руками. Донской перешел на шаг, его шатало.

Саша Пинчук, выскочивший на открытое пространство, упал на траву лицом вперед и раскинул руки, его как будто били конвульсии.

Ольга Сурта испуганно вскрикнула, и девушки выбежали из микроавтобуса. На поляне появилась Анжела Маверик, Лена Стоянова не сразу ее узнала. Позади показались Глусская и Анин.

Ольга Сурта вскричала:

– Где Олег?

Донской оперся о ствол молодого вяза, другой рукой держась за грудь; в отличие от остальных, пытавшихся устроить мини-паузу, он оставался на ногах. Заметив, как Анжела Маверик повалилась рядом с Пинчуком, Донской заставил себя закричать:

– Быстрее по машинам!

Отреагировал один Грожин: он разогнулся и, шатаясь, поковылял к проселочной дороге. Пинчук и Маверик валялись на земле. Глусская и Анин, по-видимому, вообще не слышали крика Донского: парень, не в силах больше поддерживать девушку, выпустил ее руку и сам повалился на траву рядом с ней.

Донской еще держался за дерево.

– Вставайте, придурки! – снова закричал он.

Ни Ольга, ни Лена Стоянова не пытались задать ни одного вопроса, они интуитивно почувствовали: сейчас им никто ничего не разъяснит.

Донской двинулся к проселочной дороге и прохрипел Грожину в спину:

– Заводи тачку!

Анжела Маверик пыталась встать. К ней бросилась Лена Стоянова. Помогла подняться, провела несколько метров. Анжела процедила:

– Помоги Наде.

Оля Сурта подняла Пинчука. Заметив, как ее муж помогает встать Анину и Глусской, оставила парня.

– Олег!

Пинчук прошел самостоятельно несколько метров и снова повалился на землю; не переставая, он жутко хрипел.

– Иди назад! – крикнул Олег Сурта жене.

Ольга застыла, не зная, как поступить, лицо раскрасневшееся, волосы растрепаны. Надя Глусская наконец встала, поддерживаемая Аниным и Суртой. Втроем они кое-как двинулись вперед.

Лена Стоянова оказалась возле Пинчука, схватила его за предплечье правой руки, потянула на себя. Пинчук привстал, не удержался и завалился вправо, подмяв своим весом девушку. Стоянова высвободила ноги из-под его живота, отползла на пару метров, встала.

С ними поравнялись Анин и Глусская. Ольга Сурта протянула руки Наде.

– Иди назад! – повторил жене Олег.

Сквозь суету, хрипы и восклицания Сергей Анин услышал посторонний звук – так бывает, когда в тихий майский вечер на головой пролетит крупный жук. Словно рядом заработал вентилятор.

Анин выпрямился. Наде уже помогала Ольга Сурта. Сергей остановился. Его обошел Олег. Звук, едва уловимый, бесплотный и все же такой живой, переместился вправо и прервался где-то поблизости.

Тварь настигла их! Анин понял это еще прежде, чем увидел ее.

Сергей завыл – от ужаса он несколько секунд не мог произнести ни слова. Некоторые обернулись к нему, другие не прореагировали. Затем Анин заметил насекомое: под его тяжестью пригнулась верхушка невысокой тоненькой осины, росшей в окружении кустов.

Анин наконец выдавил хлипкий, болезненный крик:

– Бегите!

7

Никто, кроме Сергея Анина, не видел насекомое, скрытое ветвями кустарника, однако, они и не нуждались в этом. Все, не считая Олега Сурты, его жены и Лены Стояновой.

Надя Глусская, а вместе с ней и Ольга Сурта ускорили шаг, Олег, наоборот, приостановился.

Саша Пинчук, не видевший, куда направлен взгляд Анина, тем не менее, стал отползать от зарослей, находившихся справа от него.

Тварь выбирала жертву. Нагнав их, она не спешила и сначала уселась в засаде. Похоже, это была ее обычная тактика. Передние ноги она сложила в своей прежней позе, напоминавшей руки молившегося человека.

Она находилась всего в пяти-семи метрах от группки людей.

Лена Стоянова стояла спиной к насекомому, но даже повернись девушка, она бы не заметила его. Она оглядывалась по сторонам, не понимая, в чем дело, переводила взгляд с Анина и Сурты на отползавшего Пинчука и не двигалась.

Анину казалось, она стоит очень далеко. В любом случае он оказался бессилен что-либо изменить.

– Олег, – вскричал Анин. – Стреляй!

Сурта ошалело посмотрел на него, в глазах – детский страх и полнейшая, стопроцентная растерянность.

– Стреляй! – повторил Анин. – Убей гадину!

Сурта беспомощно смотрел на него. Насекомое почему-то медлило.

– Чего ты ждешь?! – заорал Анин, потянувшись к Сурте.

Поздно. Тварь совершила прыжок.

В последний момент Лена Стоянова сорвалась с места, глядя, как Глусская и Ольга Сурта, спотыкаясь, бегут следом за Анжелой Маверик. Метрах в восьми перед ней отползал Пинчук, из тела которого, казалось, идет дождь.

Насекомое опустилось на жертву сзади: в тиски его ног попали правая рука девушки и грудная клетка. Лена Стоянова закричала, пытаясь сбросить внезапную тяжесть и продолжить бег. Тварь, сжав жертву, отпрянула назад, раскинув задние и средние ноги, как для устойчивости. Она как бы присела, приподнимая человека над землей, брюшко почти полностью погрузилось в кустарник.

Рука Анина обхватила ружье, рванула его на себя. Тщетно. Олег Сурта, выпученными глазами уставившийся на существо, убивавшее Лену Стоянову, намертво сжимал ружье, словно держался за частицу реальности, грозившей погрузиться во тьму безумия!

Анин толкнул его в направлении проселочной дороги. Сурта побежал. Его жена, повернувшись, увидела происходящее и, вскинув руки к лицу, завизжала. Она застыла на месте, несмотря на то, что Надя Глусская не остановилась.

Лена Стоянова перестала кричать, ее вопль перешел в предсмертный хрип, но она еще была жива. Лицо девушки побагровело, будто было в крови.

Пинчук остановился. Он продолжал отталкиваться ногами, но они лишь вспарывали землю, не в силах сдвинуть тело с мертвой точки. Он завывал, отмахиваясь руками, словно в надежде, что ужасное видение прервется, на подбородок стекала слюна.