Текст книги "Грешники и праведники"

Автор книги: Иэн Рэнкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Иэн Рэнкин
Грешники и праведники

Святые Тайного завета за мной идут

Из бара в бар и дальше – в вечность…

Джеки Лёвен.

Из песни «Я один, одна гитара»

Пролог

– Мы куда?

– Просто едем.

– Но куда-то мы всё же едем?

Ребус посмотрел на своего пассажира. Звали его Питер Мейкл. Почти половину своей взрослой жизни он отбывал сроки в разных шотландских и английских тюрьмах – специфический цвет кожи и сутулость красноречиво об этом свидетельствовали. С его небритого лица настороженно смотрели чёрные глаза-буравчики. Ребус подобрал его перед букмекерской на Кларк-стрит. Они миновали несколько светофоров и теперь мимо Королевского бассейна направлялись в Холируд-парк.

– Давненько не виделись, – сказал Ребус. – Чем нынче пробавляешься?

– Ничем таким, можете спать спокойно – вы и вся ваша контора.

– А по мне видно, что я лишился сна?

– Выглядите точно так, как в восемьдесят девятом, когда меня упекли.

– Неужели так давно? – делано удивился Ребус. – Но только давай уж по-честному, Питер, – ты оказал сопротивление при аресте. Психанул.

– А вы – нет?

Поняв, что Ребус не ответит, Мейкл снова уставился в лобовое стекло. «Сааб» Ребуса теперь ехал по Куинс-драйв, огибая скалистые утёсы Солсбери-Крэгс на подъезде к Сент-Маргаретс-Лox. Несколько туристов пытались кормить хлебом уток и лебедей, хотя стая пикирующих чаек успевала раньше и хватала немалую часть того, что предназначалось вовсе не им. Ребус показал поворот направо и стал подниматься вверх по Артурову Трону.[1]1
  Артуров Трон – главная вершина в группе холмов, на которой расположена бóльшая часть Холируд-парка; Солсбери-Крэгс – гряда холмов высотой около 46 м, проходящих посередине Холируд-парка; Сент-Маргаретс-Лох – одно из озёр в Холируд-парке. – Здесь и далее – примеч. перев.


[Закрыть] Они обгоняли людей, бегущих трусцой и просто гуляющих, а город постепенно исчезал из виду.

– Такую же точно картину встречаешь где-нибудь в глубинке, в горах, – сказал Ребус. – И не поверишь, что там, внизу, Эдинбург. – Он снова повернулся к пассажиру. – Ты вроде когда-то жил тут поблизости.

– Сами знаете, что жил.

– В Нортфилде, как я помню. – Машина замедлила ход – Ребус вырулил на обочину и остановился. Кивнул в направлении стены с открытыми воротами: – Вон там можно срезать немного, верно? Если бы ты шёл в парк пешком? Из Нортфилда?

Мейкл в ответ пожал плечами. На нём была нейлоновая куртка с подкладкой, которая при каждом движении громко шуршала. Он смотрел на Ребуса, тот открыл новую пачку сигарет и прикурил. Прежде чем предложить пачку Мейклу, Ребус затянулся и выдохнул.

– Я бросил в прошлом году.

– Для меня это новость, Питер.

– Вот уж в чём не сомневаюсь.

– Ну, если ты не поддаёшься на искушения, давай выйдем на минуту.

Ребус выключил зажигание, отстегнул ремень безопасности и открыл дверь.

– Зачем? – Мейкл не шелохнулся.

Стоя снаружи, Ребус нагнулся и заглянул в салон.

– Хочу тебе кое-что показать.

– А может, мне неинтересно.

Но Ребус молча захлопнул дверь, потом обошёл машину и по лужку двинулся к воротам. Ключи остались в замке зажигания, и Мейкл разглядывал их секунд двадцать-тридцать, но потом вполголоса выругался и открыл пассажирскую дверцу. Ребус уже был по другую сторону парковой стены: внизу перед ним лежал восточный пригород города.

– Крутой подъём, – сказал Ребус, приложив ладонь козырьком ко лбу. – Но ты тогда был моложе. А может, и не шёл пешком – допустим, одолжил машину у приятеля. Дело нехитрое. Сказал, что, мол, нужно перевезти кое-что.

– Вы всё про Дороти, – проговорил Мейкл.

– Угадал. – Ребус натянуто улыбнулся. – И случилось это почти за две недели до того, как было заявлено о её исчезновении.

– Уж одиннадцать лет прошло…

– Две недели, – повторил Ребус. – Ты тогда сказал, что подумал, она уехала к сестре. Вы якобы немного повздорили. Этого ты не мог отрицать: соседи-то слышали, какой у вас ор стоял. Но мог обернуть в свою пользу. – Ребус только теперь повернулся к нему. – Две недели. Да и то к нам обратилась с заявлением её сестра. Никаких свидетельств того, что Дороти выезжала из города, – мы навели справки на автобусном и железнодорожном вокзалах. Ты, как фокусник, поместил её в коробку, а когда открыл крышку, её там не оказалось. – Ребус помолчал и сделал полшага к Мейклу. – Но она там, Мейкл. Она где-то в городе. – Он пару раз топнул левой ногой. – Мертва и в землю закопана.

– Меня тогда допрашивали – вы помните?

– В качестве главного подозреваемого, – уточнил Ребус, слегка кивнув.

– Может, пошла напилась где-нибудь, нарвалась на гопника…

– Мы обошли сотни пабов, Питер, показывали её фотографию, разговаривали с завсегдатаями.

– Могла подсесть к кому-нибудь на дороге, уехала в Лондон, а там ищи-свищи.

– В Лондон, где у неё никого нет? Ни разу не сняла деньги со своего счёта в банке? – Ребус недоверчиво покачал головой.

– Я её не убивал.

Ребус демонстративно поморщился:

– Питер, мы же с тобой толкуем с глазу на глаз. На мне нет микрофона, никакой аппаратуры. Этот разговор нужен мне исключительно для моего душевного спокойствия, только и всего. Если ты мне скажешь, что привёз её сюда и закопал, – тут и делу конец.

– Я думал, вы больше не работаете по нераскрытым делам.

– Ты где это слышал?

– Эдинбургское отделение закрывается, реформируется.

– Точно. Однако не все информированы, как ты.

Мейкл пожал плечами:

– Газеты читаю.

– И особенно интересуешься работой полиции?

– Я знаю, что у вас там реорганизация.

– И откуда такой интерес?

– Вы забыли, что у меня с вашей конторой давние отношения? Если уж мы об этом заговорили – вы почему не в отставке? Вам уже давно пора на пенсию.

– Я и вышел в отставку – отдел по расследованию нераскрытых преступлений как раз и был командой отставников, у которых ещё чесались руки найти ответы. И ты прав: портфель наших нераскрытых дел передали в другое подразделение. – Лицо Ребуса теперь было всего в нескольких дюймах от лица Мейкла. – Но я никуда не исчез, Питер, я здесь, и, если бы мне не помешали, не забрали дело, я добился бы пересмотра. Но ты же меня знаешь. Если я что начал, то доведу до конца.

– Мне нечего сказать.

– Ты уверен?

– А что, размажете меня по стенке? Снова пошлёте в нокаут? Ваша контора этим славилась…

Но Ребус его не слушал. Его внимание переключилось на мобильный телефон, зажатый в правой руке Мейкла. Он выхватил мобильник – увидел, что включён диктофон. Мрачно ухмыльнувшись, Ребус зашвырнул мобильник в кусты можжевельника. Мейкл жалобно вскрикнул.

– Так дальше и будешь жить, Питер? – сказал Ребус, гася окурок о стену. – Вечно озираться, не идёт ли за тобой кто-нибудь вроде меня? Вечно бояться, что в один прекрасный день собака возьмёт след и начнёт копать там, где ей копать не следует?

– У вас ничего нет, и сами вы никто, – отрезал Мейкл.

– Ах, как ты ошибаешься! Значит, вот как обстоят дела: ты у меня на крючке. – Палец Ребуса уткнулся в грудь Мейкла. – И пока твоё дело не закрыто, советую меня опасаться. – Он резко повернулся и пошёл через ворота прочь.

Мейкл смотрел, как Ребус сел в машину и завёл двигатель. «Сааб» рванулся с места, выплюнув из выхлопной трубы облачко дыма. Чертыхаясь себе под нос, Мейкл начал продираться через можжевельник в поисках телефона.

Прощальный обед главный констебль территориальной полиции Лотиан и Границы давал в управлении на Феттс-авеню. Он получил новое назначение к югу от границы, и все терялись в догадках, займёт ли кто-нибудь ту должность, которую он освободит. Восемь региональных подразделений шотландской полиции предполагалось вскоре преобразовать в нечто под названием Полиция Шотландии. Шефом этой новой структуры был назначен главный констебль Стратклайда, а семеро его коллег одного с ним статуса подыскивали себе другие должности.

В попытке придать обеду видимость праздника в столовку приволокли два баннера, ленточки, даже с дюжину воздушных шаров. На столах бумажные скатерти, вазочки с чипсами и орешками, бутылки с вином и пивом.

– Торт будет через полчаса, – сообщила Ребусу Шивон Кларк.

– Тогда я смотаюсь через двадцать минут.

– Ты не любишь торты?

– Я не люблю речи под торт.

Кларк улыбнулась и отхлебнула апельсинового сока. У Ребуса была бутылка лагера, но он не собирался её допивать – слишком тёплое.

– Так-так, сержант Ребус, – сказала она, – что за номер ты выкинул сегодня?

Он уставился на неё.

– Мы долго будем играть в эту игру? – Он имел в виду её шуточки по поводу нового положения вещей: он – сержант, она – инспектор. Они поменялись ролями: десять лет назад он был инспектором, а она – сержантом. Но когда Ребус подал документы на восстановление в полиции, его предупредили об отсутствии инспекторских вакансий, а это означало понижение в звании до сержанта.

«Тебе придётся с этим смириться» – таков был совет, который она дала ему с самого начала.

И он смирился.

– Не могу отказать себе в удовольствии, – ответила Кларк, на этот раз широко улыбаясь. – И ты не ответил на мой вопрос.

– Искал старого приятеля.

– Нет у тебя никаких приятелей.

– Я мог бы назвать тебе с дюжину в этой самой комнате.

Кларк окинула взглядом приглашённых.

– И вероятно, столько же врагов.

Ребус, казалось, задумался над её словами.

– Да, возможно, – согласился он.

Да и как не согласиться – ведь он солгал. С дюжину друзей? Если бы. Да, Шивон Кларк ему друг, вероятно самый близкий. И это несмотря на разницу в возрасте и её нелюбовь к музыке, которую он слушает. Он видел здесь людей, с которыми работал, но почти никого из них он не пригласил бы к себе домой выпить виски и поговорить по душам. Потом здесь было несколько человек, которым он с удовольствием надавал бы пенделей, – ну вот, скажем, этим троим из Профессиональных стандартов.[2]2
  Профессиональные стандарты – организации в Великобритании, устанавливающие требования к поведению и навыкам для людей разных профессий, необходимые для эффективного отправления обязанностей. В полиции Профессиональные стандарты – это служба внутренней безопасности, на полицейском жаргоне – «Жалобы».


[Закрыть] Они держались особняком, подтверждая свой статус парий. Но вид у них был затравленный: их, как и сотрудников отдела по расследованию нераскрытых преступлений, тоже ждала реорганизация и неопределённость. Потом в толпе возникло лицо из прошлого, протиснулось к Ребусу. Ребус пожал протянутую руку.

– Чёрт побери, я ведь не сразу тебя узнал, – признался Ребус.

Эймон Патерсон похлопал себя по плоскому животу.

– Диета и зарядка, – пояснил он.

– Ну, слава богу, а то я уже подумал: сейчас сообщит мне, что высох от неизлечимой болезни. – Ребус повернулся к Кларк. – Шивон, это Эймон Патерсон. Он был сержантом, когда я ещё только начинал зелёным констеблем.

Шивон и Эймон обменялись рукопожатием, и Ребус продолжил:

– А это Шивон. Она инспектор и потому пребывает в жестоком заблуждении, будто я ей подчиняюсь.

– Ну-ну, – сказал Патерсон. – Я вам не завидую. Когда он был зелёным новичком, я, как ни пинал его под зад, не мог добиться, чтобы он делал, что велят.

– Есть вещи, которые не меняются, – согласилась Шивон.

– Эймона называли Жиртрест, – сообщил Ребус. – Когда он вернулся из отпуска в Штатах, то всем хвастался, что там в одном ресторане умял зараз столько свинины, что его наградили фирменной футболкой.

– До сих пор её храню, – сказал Патерсон, поднимая стакан.

– И давно вы в отставке? – спросила Кларк.

Высокий, стройный, без намёка на лысину, Патерсон выглядел ничуть не старше Ребуса, как ей показалось.

– Почти пятнадцать лет. Очень мило с их стороны, что продолжают присылать мне приглашения. – Он качнул стакан в сторону собравшихся.

– Может быть, вас нарочно всем показывают как эталон отставного полицейского.

– Очень может быть, – со смехом согласился он. – Так что же – сегодня мы скажем последнее прости старому Лотиан и Границы?

– Насколько известно – да. – Ребус перевёл взгляд на Кларк. – Напомни, как что теперь будет называться?

– Сформируют два подразделения: одно – Эдинбургское, второе – Лотиан и Шотландские Границы.

– Какая глупость, – пробормотал Патерсон. – Придётся ведь менять все бланки ордеров и маркировку патрульных машин. Какая же тут, к чёрту, экономия? – Он повернулся к Ребусу. – Скажи, ты к Доду пойдёшь?

Ребус пожал плечами:

– А ты?

– Похоже, нам предстоит ещё одно последнее прости. – Патерсон повернулся к Кларк. – Мы все работали вместе в Саммерхолле.

– В Саммерхолле?

– Полицейское отделение рядом с ветеринарной школой на Саммерхолл-плейс, – пояснил Ребус. – Потом его закрыли и всех перевели на Сент-Леонардс.

– Это было до меня, – сказала она.

– Практически в каменном веке, – согласился Патерсон. – Нас, пещерных людей, и осталось-то всего ничего. Верно я говорю, Джон?

– Ну, я научился добывать огонь, – возразил Ребус – он достал из кармана коробок спичек и потряс им.

– Всё ещё куришь?

– Должен же хоть кто-нибудь курить.

– Он и выпить не дурак, – доверительно сообщила Кларк.

– Я потрясён. – Патерсон принялся демонстративно разглядывать Ребуса.

– Не знал, что буду проходить отбор на конкурс «Мистер Вселенная».

– Однако живот подобрал, – заметила Кларк.

– Полный разгром, – сказал Патерсон и снова рассмеялся, хлопнув Ребуса по плечу. – Ну так ты идёшь к Доду или нет? Вроде там и Стефан будет.

– Что-то страшновато, – сказал Ребус. Потом объяснил Кларк, что у Дода Блантайра недавно случился удар.

– Он надумал в последний раз собрать старую гвардию, – добавил Патерсон и погрозил Ребусу пальцем. – Ты же не хочешь обидеть его. Или Мэгги…

– Надо посмотреть, что там у меня на этот день.

Патерсон пристально уставился на Ребуса, пытаясь его смутить, потом кивнул и снова похлопал его по плечу.

– Ну, договорились. – сказал он и, увидев ещё одно знакомое лицо, двинулся сквозь толпу.

Пять минут спустя, когда Ребус уже собирался улизнуть под тем предлогом, что ему нужно покурить, прибыла новая группа гостей – по виду юристы. Они и были юристы – работали в прокуратуре. Хорошо одетые, с сияющими, уверенными лицами во главе с генеральным прокурором Шотландии Элинор Макари.

– Мы должны поклониться или как? – пробормотал Ребус на ухо Кларк.

Макари клюнула главного констебля в обе щёки.

– Не говори ничего такого, о чём потом пожалеешь.

– Как скажешь, начальник.

Макари выглядела так, будто по пути сюда сделала несколько остановок: у парикмахера, в косметическом магазине и бутике. Большие очки в чёрной оправе подчёркивали проницательность глаз. Обведя комнату быстрым взглядом, она сразу же поняла, с кем нужно поздороваться, мимо кого можно пройти. Глава городского комитета по законности и правопорядку, как и главный констебль, удостоился поцелуя. Остальным пришлось довольствоваться рукопожатием или коротким кивком. Откуда ни возьмись возник бокал белого вина, но Ребус заподозрил, что это всего лишь реквизит. Бутылка лагера у него в руках незаметно для него самого опустела, хотя он и дал себе зарок утолить жажду чем-нибудь более стоящим.

– У тебя найдётся несколько подходящих случаю слов, если её занесёт в нашу сторону? – спросил он у Кларк.

– Думаю, это нам не грозит.

– И то верно. Но раз она появилась, не за горами и торжественные речи. – Ребус помахал пачкой сигарет в направлении внешнего мира.

– Ты вернёшься?

Она увидела его взгляд и дёрнула уголком рта – абсурдность вопроса была очевидна. Но стоило ему направиться к выходу, как Макари увидела кого-то и так стремительно двинулась к цели, что Ребус едва успел уклониться. Макари нахмурилась, словно пытаясь вспомнить, кто это такой, и даже проводила его взглядом. Но к этому моменту она уже добралась до своей жертвы. Шивон Кларк увидела, как главный прокурор Шотландии взяла под руку Малькольма Фокса и повела в сторонку. Вероятно, для разговора с ним ей требовалась некоторая приватность. В дверях появилась официантка из столовой с тортом в руках, но главный констебль жестом показал ей, что церемония откладывается, пока госпожа прокурорша не будет готова…

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

1

Приехал эвакуатор, на дверях которого было написано название местной фирмы по утилизации автомобилей. Предыдущим вечером здесь была возведена хлипкая преграда из трёхдюймовой ленты с надписью «Полиция». Лента тянулась от неповреждённого дерева к столбику ограды и дальше ещё к одному дереву. Водитель эвакуатора проскользнул под ленту, сделал необходимые приготовления и теперь собирался затянуть разбитый «фольксваген-гольф» лебёдкой вверх по наклонной платформе.

– Неплохой денёк, – сказал Ребус, закуривая сигарету и оглядывая окрестности.

Полоса узкой сельской дороги на окраине Керклистона. Неподалёку эдинбургский аэропорт, и рёв взлетающих или идущих на посадку пассажирских самолётов грубо вторгался в безмятежную тишину сельского пейзажа. Они приехали на машине Кларк – «воксхолл-астра». Она была припаркована на противоположной стороне с включённой аварийной сигнализацией, чтобы предостеречь приближающихся водителей. Впрочем, никакого движения здесь, похоже, не было.

– Прямой участок дороги, – сказала Кларк. – На асфальте ни льда, ни масла. Судя по повреждениям, скорость была сумасшедшая…

И верно: передок «гольфа», ударившись о почтенный дуб, смялся в гармошку. Они прошли через пробитое ограждение и спустились по склону. Водитель эвакуатора едва заметно кивнул в знак приветствия, но спрашивать о том, кто они такие и почему здесь, явно не собирался. В руках у Кларк была папка, и этого ему оказалось достаточно, – значит, это какие-то официальные лица и лучше с ними не связываться.

– А что сам водитель – жив? – спросил Ребус.

– Не сам, а сама, – поправила его Кларк. – Автомобиль зарегистрирован на Джессику Трейнор. Место жительства – северо-запад Лондона. Она сейчас в больнице.

Ребус обошёл машину. Жемчужно-серая. Почти новая. Покрышки не заезжены – глубина канавок достаточная. Лобового стекла не было. Дверь со стороны водителя и багажник распахнуты, обе воздушные подушки сработали.

– И мы здесь, потому что…

Кларк открыла папку.

– Главным образом потому, что у её отца есть высокопоставленные друзья. Начальство приказало: вы там смотрите не упустите чего-нибудь.

– А что тут можно упустить?

– Надеюсь, что нечего. Но этот район славится мальчишками-рейсерами.

– Но она вроде не мальчишка.

– У неё машина как раз такая, как они любят.

– Я в этом не разбираюсь.

– Насколько я знаю, «гольф» у них считается крутой тачкой.

Ребус побрёл назад к эвакуатору. Водитель разматывал трос лебёдки с большим крюком на конце. Ребус спросил, много ли «гольфов» попадает под пресс.

– Случается, – ответил водитель.

На нём был синий комбинезон в масляных пятнах, а поверх потёртая кожаная куртка. Грязь въелась ему в ладони, под ногти. Бейсболка на голове была настолько засалена, что надпись не читалась. Густая седеющая борода закрывала подбородок и шею. Ребус предложил ему сигарету, но водитель отказался.

– А что, местные рейсеры часто устраивают гонки? – продолжил Ребус.

– Бывает.

– Вы, случайно, не на диете? – (Водитель посмотрел на него.) – Уж больно на словах экономите, – пояснил Ребус.

– Я, вообще-то, на работе.

– Но вы уже видели здесь такие аварии?

– Видел.

– И часто они случаются?

Человек задумался.

– Ну, раз в два месяца. Хотя на прошлой неделе тоже была одна. По другую сторону Броксберна.

– И ребята, значит, любят тут на машинах гонки устраивать. Не знаете, как они об этом сговариваются?

– Понятия не имею, – ответил человек.

– Ну, спасибо и на этом. – Ребус пошёл назад к «гольфу».

Кларк разглядывала салон через открытую дверь.

– Посмотри-ка, – сказала она, протягивая Ребусу фотографию.

Ребус увидел коричневый замшевый сапожок на коврике автомобиля.

– Но я не вижу педалей.

– Это потому, что сапожок оказался в нише для ног со стороны пассажирской двери.

– Так-так, – сказал Ребус, возвращая Кларк фотографию. – Значит, ты хочешь сказать, что тут был и пассажир.

– Это один из пары уггов, принадлежащих Джессике Трейнор. Второй остался на её левой ноге.

– Угги – это что?

– Так эти сапожки называются, – пояснила Кларк.

– Он слетел у неё с ноги при ударе? Или когда врачи её вытаскивали?

– Когда на место приехала первая патрульная машина, полицейский сделал несколько снимков на свой телефон, включая и этот, с сапожком. Джессика в это время ещё была в машине. «Скорая» прибыла через несколько минут.

Ребус задумался.

– И кто же её нашёл?

– Одна женщина – ехала из Ливингстона. У неё посменная работа в супермаркете. – Кларк просматривала распечатку в папке. – Водительская дверь открыта. Вероятно, вследствие удара.

– Или водитель пытался вылезти.

– Она была без сознания. Голова на подушке безопасности. Она не была пристёгнута.

Ребус взял у Кларк фотографии. Она продолжала говорить, пока он рассматривал снимки.

– Женщина из супермаркета набрала 999 в начале девятого, было уже темно. Здесь освещения нет – только огни Эдинбурга вдали.

– Багажник закрыт, – сказал Ребус, возвращая фотографии.

– Да, – подтвердила Кларк.

– А сейчас открыт. – Ребус подошёл к машине сзади. – Вы его открывали? – спросил Ребус у водителя эвакуатора.

Тот в ответ возмущённо замотал головой. Багажник был пуст, если не считать набора инструментов.

– Может, грабители похозяйничали? – предположила Кларк. – Машина всю ночь здесь простояла.

– Тогда почему не взяли инструменты?

– Не думаю, что за них много выручишь. И потом, открыть багажник мог кто угодно – водитель «скорой», кто-нибудь из наших…

– Да, наверное.

Он попытался захлопнуть крышку багажника – она не была повреждена и легко закрылась. Ключ всё ещё оставался в замке зажигания, и Ребус нажал кнопку, чтобы снова открыть багажник. Щелчок известил Ребуса, что и это ему удалось.

– Похоже, электрика работает, – сказал он.

– Да, хорошая машина. – Кларк продолжала перелистывать бумаги. – Так что мы об этом думаем?

– Мы думаем, что машина ехала слишком быстро и не удержалась на дороге. Никаких следов столкновения. Может, девица трепалась по мобильнику? Такое случается.

– Надо проверить, – согласилась Кларк. – А угг?

– Иногда обувь – это только обувь, – сказал Ребус.

Кларк проверила сообщения на своём телефоне.

– Похоже, владелица этого сапожка вернулась в мир живых.

– Мы хотим с ней поговорить? – спросил Ребус.

Кларк посмотрела на него, и в её взгляде он прочёл ответ.

У Джессики Трейнор была отдельная палата в больнице – в знаменитом Королевском лазарете. Сестра объяснила, что Джессике повезло – предположительно трещина в щиколотке, ушибы грудной клетки и другие незначительные повреждения, сопутствующие резкой остановке.

– Голова и шея у неё зафиксированы.

– Но говорить она может? – спросила Кларк.

– Немного.

– Наличие алкоголя или наркотиков в крови?

– Я думаю, она ни того ни другого не употребляла. Сейчас она на болеутоляющих, так что реакция замедленная. – Медсестра помолчала. – Может быть, сначала хотите поговорить с её отцом?

– А он здесь?

Сестра снова кивнула:

– Приехал посреди ночи. Она тогда ещё была в реанимации…

Сестра остановилась у окна в стене палаты Джессики Трейнор. Рядом с ней сидел отец, держал её руку в своей, поглаживал запястье. Глаза девушки были закрыты. На шее бандаж из плотных кубиков пенопласта, скреплённых металлическими скобками. Отец поднял голову и увидел лица в окне. Убедившись, что дочь спит, он осторожно положил её руку на кровать.

Бесшумно выйдя из палаты, он провёл пятернёй по чёрной с сединой шевелюре. На нём были брюки от костюма из ткани в узкую полоску – пиджак висел на спинке стула у кровати дочери. Белая рубашка на нём помялась, запонки были вынуты, чтобы не мешали закатать рукава. Ребус почему-то не думал, что дорогие с виду часы на его левом запястье были подделкой. Галстук он снял и расстегнул верхние пуговицы рубашки, так что проглядывал треугольник седеющих волос на груди.

– Мистер Трейнор, – сказала Кларк, – мы из полиции. Скажите, как дела у Джессики?

– Всё в порядке, – сказал он после паузы. – Спасибо.

Глядя на загар Трейнора, Ребус пытался угадать, какого он происхождения – искусственный или естественный, после зимних каникул. Скорее всего, второе.

– Появилась какая-нибудь ясность относительно того, что случилось? – спросил Трейнор у Кларк.

– Мы не думаем, что столкновение было спровоцировано другой машиной, если вы об этом. Вероятно, обычное превышение скорости…

– Джессика никогда не ездит слишком быстро. Она сверхосторожна.

– Но у неё мощная машина, сэр, – заметил Ребус.

– Она ни в коем случае не стала бы гнать, так что давайте эту версию сразу исключим.

Ребус посмотрел на туфли Трейнора. Модельные, чёрные, с перфорацией. Преуспевающий бизнесмен, с головы до пят. Говорил он с английским акцентом, но без аристократизма. Ребус вспомнил о возрасте Джессики по записям из папки Кларк: двадцать один.

– Ваша дочь учится? – спросил он, и Трейнор кивнул. – В Эдинбургском университете?

Ещё один кивок.

– И какая у неё специализация? – вставила Кларк.

– История искусств.

– А курс?

– Второй.

Трейнор начал проявлять нетерпение. Он через стекло смотрел на дочь. Её грудь едва заметно поднималась и опускалась.

Я должен вернуться к ней…

– Мы хотели бы задать Джессике несколько вопросов, – сказала ему Кларк.

Он посмотрел на неё.

– Каких, например?

– Мы хотим убедиться, что ничего не упустили.

– Она спит.

– Может быть, вы попробуете её разбудить?

– Да у неё всё болит.

– Что она вам сказала об аварии?

– Сказала, что ей жаль машину. – Трейнор снова взглянул в окно. – Это был подарок на день рождения. Стоимость страховки сопоставима со стоимостью машины…

– Она говорила что-нибудь о самой аварии, сэр?

– Нет, но мне и в самом деле пора к ней.

– Позвольте узнать, где вы живёте? – спросил Ребус.

– В Уимблдоне.

– Это на юго-западе Лондона?

– Да.

– И когда вы вечером узнали о несчастье с Джессикой, последний самолёт на Эдинбург уже улетел. Вы сели в поезд?

– Я воспользовался частным самолётом.

– Значит, вы не спали всю ночь и полдня? Наверное, вам тоже не помешало бы вздремнуть.

– Я час-другой подремал на стуле.

– Тем не менее… Ваша жена не смогла к вам присоединиться?

– Мы разведены. Она живёт во Флориде с другим человеком. Он в два раза моложе её, называет себя «личный тренер».

– Но вы ей сообщили о Джессике? – спросила Кларк.

– Нет пока.

– Вам не кажется, что она должна знать?

– Она нас бросила восемь лет назад. Звонит Джессике раз в год на Рождество. – В его голосе слышалась желчь. Да, Трейнор был измотан, но это его не смягчило – прощать он не собирался. Он повернулся и в упор посмотрел на детективов. – Вы так дотошно меня расспрашиваете, потому что я попросил об услуге?

– Сэр? – Кларк прищурилась, услышав этот вопрос.

– Я знаком кое с кем в Мет[3]3
  Имеется в виду лондонская полиция, официально – Полицейская служба Метрополии.


[Закрыть] – позвонил с самолёта, попросил оказать содействие, чтобы здесь не было никаких проволочек. Такого рода несчастья, как вы сами справедливо заметили, с кем угодно могут случиться. – В его голосе послышалась жёсткая нотка. – Поэтому я не вижу смысла в вашем разговоре с ней.

– Мы не говорили, что такое может случиться с кем угодно, – вмешался Ребус. – Прямой участок пустынной дороги. Должна быть причина, почему машина не удержалась. Местные ребята любят с наступлением темноты устраивать там гонки…

– Я вам уже сказал, что Джессика за рулём сама осторожность.

– Тогда следует задать вопрос: что её заставило разогнаться до такой скорости. Может быть, кто-то хулиганил на дороге? Может быть, она пыталась уйти от преследования? Ответ знает только она, сэр. – Ребус помолчал. – И я полагал, что вам тоже хотелось бы это знать.

Ребус ждал, когда его слова дойдут до Трейнора. Тот снова провёл рукой по волосам, испустил протяжный вздох.

– Оставьте мне ваш телефон, – снизошёл он наконец. – Я вам позвоню, когда она проснётся.

– Мы собирались перекусить в кафе, – сказал Ребус. – Так что, если она проснётся в течение следующих двадцати минут, мы всё ещё будем здесь.

– Можем принести вам сэндвич, если хотите, – добавила Кларк. На её лице появилось чуть более мягкое выражение.

Трейнор отказался, но визитку у неё взял.

– Номер мобильного на обороте, – уточнила она. – Да, и ещё кое-что – не могли бы вы показать нам телефон Джессики?

– Что?

– Я думаю, он где-то рядом с её кроватью…

Трейнор снова посмотрел раздражённым взглядом, но вошёл в палату и несколько секунд спустя появился с телефоном.

– Спасибо, сэр, – сказала Кларк, взяла у него телефон и пошла по коридору. Ребус двинулся следом.

Ребус вышел на улицу покурить, а Кларк тем временем купила в буфете две чашки чая. Ребус вернулся, надсадно кашляя.

– Хочешь, я узнаю, нет ли у них свободной койки на отделении пульмонологии? – спросила она.

– Я там не один курил. Трудно сказать, кого среди курильщиков больше – больных или персонала. – Он отхлебнул из бумажного стаканчика. – Насколько я понимаю, это чай.

Она кивнула. Несколько секунд они просидели молча. Кафе выходило на главный вестибюль больницы. По другую сторону располагался магазин, и люди стояли в очереди за конфетами и чипсами. Соседний магазин продавал здоровую пищу, и народу там не было вовсе.

– Что ты о нём думаешь? – спросила Кларк.

– О ком? Об этом двойнике Дэвида Дикинсона?[4]4
  Дэвид Дикинсон (р. 1941) – английский специалист по антиквариату, ведущий телевизионного шоу; отличительная черта внешности – смуглый цвет лица.


[Закрыть]

– Уж скорее Джорджа Клуни, – улыбнулась Кларк.

Ребус пожал плечами:

– Щеголяет в дорогих костюмах, летает на частном самолёте – естественно, я мечтаю выйти за него замуж.

– Становись в очередь. – Улыбка на её лице стала шире. – Но нужно отдать ему должное – он по-настоящему любит дочь. Наверняка возглавляет какую-то крупную корпорацию, но ради дочери тут же бросает всё и мчится на север.

Ребус кивнул, с отвращением глотнул чая и отодвинул стаканчик.

– Ты вот сказал ему о хулиганстве на дороге, – продолжала Кларк. – Просто так сказал, наобум?

– Я пытаюсь понять, почему осторожный водитель до упора нажимает педаль газа.

– Неплохая мысль. Как ты думаешь, она живёт в городе?

– Наверняка. Может, мистер Дорогой Костюм даже квартиру ей купил.

– А как вообще её туда занесло? Эта дорога ведёт практически в никуда.

– Вот тебе ещё один вопрос, который нам нужно ей задать, – согласился Ребус. – Что у неё на мобильном?

– Неотвеченные звонки и сообщения.

– Есть какие-нибудь признаки того, что она пользовалась им за рулём?

Кларк отрицательно покачала головой:

– Правда, если её папочка не только хорошо одевается, но и соображает головой…

– Он мог стереть всё, что свидетельствует о её глупости. – Ребус задумчиво кивнул.

Телефон Кларк залился трелью.

– Это Пейдж, – сказала она, посмотрев на экран. – Просит поделиться новостями.

– На это много времени не уйдёт.

Ещё одна трель.

– Очень вовремя. Джессика проснулась.

Кларк стала подниматься из-за стола.

– Чай свой с собой возьмёшь? – спросил Ребус.

– А как по-твоему? – последовал ответ.

Когда они подошли к палате Джессики, оттуда как раз выходила уже знакомая им медсестра.

– Вы с ней помягче, – вполголоса попросила она.

– Мягкость – наш стиль, – заверил её Ребус.

Пострадавшая лежала на кровати без подушки, уставясь в потолок. Потом зрачки её дёрнулись, она моргнула несколько раз, фокусируя взгляд. Губы у неё были влажные, словно она только что пила из кувшинчика, стоящего рядом на подносе. Её отец сидел, как и прежде, держа дочь за РУКУ.

– Джессика, – начала Кларк, – я инспектор уголовной полиции Кларк, а это сержант Ребус. Как вы себя чувствуете? Дурацкий вопрос?