355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ибн Хазм » Ожерелье голубки » Текст книги (страница 8)
Ожерелье голубки
  • Текст добавлен: 9 сентября 2016, 22:53

Текст книги "Ожерелье голубки"


Автор книги: Ибн Хазм



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Я знаю состоятельную женщину, обладательницу рабынь и слуг. Про одну из ее невольниц разнеслись слухи, что она любит юношу из родных ее госпожи, и он ее тоже любит, и что между ними происходят дурные вещи. И владелице девушки сказали: — Твоя невольница, такая-то, знает об этом, и дела их известны ей в точности, — и ее госпожа взяла эту девушку (а она была сурова при наказании) и заставила ее вкусить всевозможные побои и мучения, подобных которым не выдержат и стойкие мужчины. Она надеялась, что невольница откроет ей что-нибудь из того, о чем ей говорили, но девушка совершенно не сделала этого. Рассказ Я хорошо знаю одну благородную женщину, хранящую в памяти книгу Аллаха, великого, славного, благочестивую, обратившуюся к благу. Она завладела письмом одного юноши к девушке, которой он увлекался (а юноша не был подвластен этой женщине), и осведомила его об этом деле. И хотел он отрицать, но это ему не удалось, и женщина сказала: — Что с тобой! Кто же от этого защищен? Не думай об этом! Клянусь Аллахом, я никогда никого не осведомлю о вашей тайне, и если бы ты мне дозволил купить эту девушку для тебя на мои деньги, даже если бы охватило это их все, я бы, право, поместила ее для тебя в такое место, где бы ты мог с ней сблизиться, и не знал бы об этом ни один человек. Ты часто видишь женщину праведную, уже пожилую и пресекшую надежды на мужчин, и самое приятное для нее дело, на которое легче всего можно ожидать ее согласия, — это постараться выдать сироту замуж и одолжить свои платья и украшения небогатой невесте. Я не знаю иной причины власти этого свойства над женщинами, кроме того, что мысли их ничем не заполнены, исключая сношений и побуждений к ним, любовных стихов и их причин и любви с ее проявлениями. У них нет дела, кроме этого, и они не созданы ни для чего другого; мужчины же делят свое время между наживой денег, близостью к султану, стремлением к науке, заботами о семье, тяготами путешествий, охотой, всевозможными ремеслами, ведением войн, участием в смутах, перенесением опасностей и устроением земель — все это уменьшает праздность и отводит от путей суеты. Я читал в жизнеописаниях царей чернокожих, что владыки их поручали своих женщин верному человеку, и тот задавал им повинность — прясть пряжу, — которой они были заняты весь век, ибо их цари говорят, что, когда женщина остается без дела, она только тоскует по мужчинам и вздыхает по сношениям. Я видел женщин и узнал из их тайн то, что едва ли знает кто-нибудь другой, так как я был воспитан у них на коленях и вырос перед руками их, никого, кроме них, не зная, и стал проводить время с мужчинами только в пору юности, когда обросло у меня лицо. Женщины научили меня Корану, заставили запомнить множество стихов и обучили меня письму. И была у меня лишь одна забота и дело для ума, едва только стал я понимать, будучи в годах раннего детства, — узнавать женские дела, искать о них новостей и получать сведения об этом. Я ничего не забываю из того, что вижу от женщин, и причиной этому великая ревность, свойственная мне от природы, и подозрительность к женщинам, с которою был я создан. Я испытал из-за них немалое, и это встретится и будет разъяснено в своих главах, если захочет великий Аллах. Глава о соглядатае Одно из бедствий любви — соглядатай, и поистине, это скрытая горячка, и неотвязное воспаление, и угнетающая мысль. Соглядатаи делятся на несколько видов, и первый из них тот, кто надоедает без умысла, сидя в том месте, где встретился человек со своей возлюбленной, и решили они высказать затаенное, и открыть друг другу страсть, и уединиться для беседы. Такое свойство причиняет любящему столько тревоги, сколько не причинит и нечто более тяжкое, и подобное обстоятельство, хотя оно и быстро прекращается, все же препятствие, вставшее на пути к желаемому, и пресекает оно обильные надежды. Рассказ Я видел однажды в одном месте двух влюбленных, которые думали, что находятся там одни. Они приготовились сетовать и наслаждались одиночеством, но это место не было недоступно, и сейчас же появился перед ними человек, которым они тяготились. И он увидел меня и свернул ко мне и долго сидел со мною, и если бы видел ты того влюбленного, на лице которого видимая печаль смешалась с яростью, — поистине, видел бы ты диво. Я скажу об этом отрывок, где есть такие стихи: Долго сидит он — а он — самый тягостный из сидящих — и заводит беседу, предметы которой не нравятся мне. Пусть бы стояли перед ним Шамам и Радва, и аль-Луккам, и Язбуль, и Ливан, и ас-Самман, и аль-Хазн [59] ! Затем бывает соглядатай, который заметил кончик дела влюбленных, и услышал кое-что об их поведении, и хочет доискаться в этом истины, и постоянно сидит он с ними, и подолгу просиживает, усердно следя за движениями любящих, наблюдая их лица и считая их вздохи. Подобный человек враждебнее смерти, и я знаю влюбленного, который хотел броситься на соглядатая с такими свойствами. Я скажу об этом отрывок, где есть такие стихи: Вот близкий; умышленно он от меня не уходит, — о, как велика от такой близости твоя забота! Он так упорно не покидает меня, что стали мы с ним подобны названию и названному. Затем бывает соглядатай над любимой, — тут нет другой хитрости, как умилостивить его, и если сделаешь его довольным, то это предел наслаждения. Такой соглядатай — тот, о котором упоминают поэты в своих стихотворениях, и я видел человека, который так тонко сумел умилостивить соглядатая, что соглядатай против него стал соглядатаем за него, и притворялся он невнимательным в час невнимания, и защищал влюбленного, и старался для него. Я говорю об этом: Многих поставили соглядатаями, и постоянно смотрели они за моим господином, чтобы отдалить меня от него. Но непрестанно улучшали подарки дело их, пока не превратился мой страх в безопасность. И был соглядатай мечом, обнаженным, чтобы свалить меня, и стал он любящим, милость которого беспредельна! Я скажу еще отрывок, где есть такой стих: Стал он жизнью, а был стрелой гибели, и был он ядом, а стал противоядием. Я знаю человека, который поставил над тою, о ком заботился, соглядатая, внушавшего ему доверие, и был этот соглядатай для любимой величайшим из бедствий и корнем испытаний ее. Если же нет с соглядатаем хитрости и не находишь пути, чтобы умилостивить его, — нельзя желать ничего, кроме неслышного знака глазом или иногда бровью и осторожного намека словами, — в этом есть наслаждение и достаточная, до времени, польза, которою удовлетворяется тоскующий. Я скажу об этом стихотворение; вот начало его: Над госпожой моей есть от меня соглядатай, охраняющий, верный тому, кто поставил его, не обманщик, Оттуда же: Он разрывает связи заботы в любви и действует на нее, как превратность рока. И как будто у него в сердце — показывающий дух, а в каждом глазу — доносчик о происшествиях. Оттуда же: Над всеми, кто вокруг меня, поставлены два соглядатая, а меня выделил господь престола третьим. И ужаснее всего соглядатай тогда, когда он из тех, кто испытан был прежде любовью и кого поразила она, продлив над ним свой срок, а затем освободился он от нее, хорошо узнав ее свойства, и желает уберечь того, над кем он поставлен. Благословен Аллах! Какой из него выходит соглядатай и какое тяжкое бедствие постигает из-за него людей любви! Я говорю об этом: Вот соглядатай — долго знал он любовь и терпел страсть, отказываясь от сна. Он испытал в любви болезненное страдание, и едва не привела его любовь к гибели. Хорошо узнал он хитрости влюбленного пленника и не внимал словам и указаниям. И после пришло к нему утешенье, и стал он считать любовь позором и недостатком. И был он над тою, кого я люблю, соглядатаем, чтобы отдалить от нее любящего безумно. И какое бедствие излилось на нас, и какое несчастье постигло нас разом! Вот необычная разновидность соглядатаев. Я знаю двух влюбленных, которые одинаково любили одну и ту же возлюбленную, и хорошо помню я, как каждый из них был соглядатаем над другим. Я говорю об этом: Вот два влюбленных, обезумевших от любви к одной и той же, — каждый из них отворачивается от своего друга. Так и собака в стойле — не ест корма и не дает ослу есть его. Глава о доносчике К бедствиям любви принадлежат и доносчики, и их бывает два вида. Одни доносчики хотят только разрыва между влюбленными, и поистине, такой доносчик менее вредоносен, хотя это смертельный яд, горький колоквинт, направляющаяся гибель и приходящее бедствие, но не приносят иногда пользы его расписывания. Чаще всего бывают доносчики любимой; что же касается любящего, то далеко до этого! — мешает огорченье сказать стихотворение [60] , и препятствует беда ликованию! Любовь занимает влюбленного и не дает ему слушать сплетника; доносчики знают это, и идут они только к тому, чей ум свободен, кто приходит в ярость с жестокостью царей и разражается упреками при малейшей причине. У доносчиков бывают разные сплетни; так, например, говорят любимой про любящего, что тот не скрывает тайны. Это положение трудно терпимое, и медленно исцеление от этого, если только не встретит доносчик человека, одинакового с любящим в любви. Такое дело вызывает неприязнь, и нет облегчения для любимой, если не помогут ей судьбы узнать какие-нибудь тайны любящего, когда обладает любимая разумом и долей проницательности. Затем оставляет она это и выжидает, и если донос сплетника окажется, по ее мнению, ложным и любящий вместе с этим проявит умение скрывать и осторожность и не вместит в себе разглашения тайны, — тогда узнает любимая, что сплетник расписал ей ложное, и разрушается то, что возникло у нее в душе. Я видел это самое у одного из любящих с кем-то, кого он любил, и был любящий весьма бдителен и обладал великою скрытностью. И сплетники участили доносы между ними, так что проявились признаки этого на лице возлюбленной, и оказалась она в такой любви, которой не бывало, и оседлала ее грусть, и покрыло ее своей тенью раздумье, и налетело на нее сомненье. И, наконец, стеснилась у нее грудь, и открыла она то, что донесли ей, и если бы видел ты состояние любящего при извинениях его, ты бы, наверное, понял, что любовь — султан, которому повинуются, и постройка из крепко связанных кольев, и пронзающее копье. И переходил любящий от покорности к признанию, и отрицанию, и раскаянию, и бросал он любимой ключи этого дела, и через некоторое время исправились их дела. А иногда говорит сплетник, что любовь, которую проявляет влюбленный, — не настоящая и что стремится он в этом к исцелению своей души и удовлетворению желания. Сплетни этого рода, хотя и тягостны они, переносятся легче того, что упоминалось раньше; состояние любящего иное, чем состояние ищущего услады, и свидетельства их страсти разделяют их. Достаточная доля этого встретилась в главе о покорности. Нередко доносит сплетник, что любовь любящего делится между несколькими, — вот это обжигающий огонь и боль, расходящаяся по членам. И если поможет передающему такие слова то, что любящий прекрасен лицом, мягок в поведении, вызывает желание, склонен к наслаждениям и от природы предан мирскому, а возлюбленная — женщина великого сана и знатного положения, тогда ближе всего к ней старание его погубить и стремление причинить ему смерть. Сколько было поверженных по этой причине, и скольких напоили ядом, и порвались их кишки! Такова была смерть Мервана ибн Ахмада ибн Ху-дейра, отца Ахмада-святоши, и Мусы, и Абд ар-Рахма-на, прозванных «сыновьями Аубны», — из-за Катр ан-Нада, его невольницы. Я говорю об этом, предостерегая одного из моих друзей, отрывок, где есть такие стихи: Доверяет ли женщинам кто-нибудь, кроме простаков, не ведающих причин гибели, тяжеловесных? Сколько людей приходят к черному водоему смерти и пьют ее в белом приятном напитке! Другой сплетник доносит, чтобы разъединить влюбленных и остаться с любимой одному и получить ее только для себя. Это — самая жестокая вещь и самая острая; сильнее всего укрепляет она сплетника в его рвении и дает наибольшую пользу от стараний его. Есть и третий вид сплетников — это сплетники, которые доносят обоим влюбленным сразу и раскрывают их тайны. На такого человека не обращают внимания, если слов любящего слушают. Я говорю об этом: Дивлюсь я на сплетника, который раскрывает наше дело, и ничем, кроме слухов о нас, он не дышит. Что ему до моих трудов и моей печали — «я ем гранат, а у детей на зубах оскомина» [61] . Я непременно должен привести здесь нечто сходное с тем, чем мы заняты, хотя оно и стоит вне этого. Это будет кое-что в изъяснение доносов и ябед, — одно слово ведь призывает другое, как установили мы в начале послания. Нет среди всех людей никого хуже доносчиков, то есть ябедников. Ябедничать — поистине, свойство, указывающее на зловонный корень, испорченную ветвь, дурную природу и скверное воспитание, и тому, кто ябедничает, не избежать лжи. Ябеда — ветвь среди ветвей лжи и одна из ее разновидностей, и всякий ябедник — лжец. Я никогда не любил лжецов, и я допускаю, что могу быть другом всякого, кто обладает пороком, даже если велик он, и поручаю его дело творцу его — велик он и возвышен! — беря для себя те из его свойств, которые чисты, — но только не того, про кого я знаю, что он лжет, — это, по-моему, стирает все его хорошие качества, уничтожает без следа его свойства и губит все, что в нем есть. Я совершенно не жду от него блага, и это потому, что о всяком грехе совершивший его пожалеет, и все позорное можно скрыть и во всем покаяться, кроме лжи. Нет пути, чтобы от нее возвратиться или скрыть ее, где бы она ни была, и я никогда не видел, и никто никогда не рассказывал мне, что он видел лжеца, который оставил лганье и к нему не возвратился. Я никогда первый не порываю со знакомым, если только не узнаю про него, что он лжец, — тогда я стану стремиться к удалению от него и буду желать его оставить. Ложь — черта, которой я не видел ни у одного человека, в чьей душе не подозревали бы трещины и на кого не указывали бы из-за злой болезни в его душе. У Аллаха ищем защиты от оставления без помощи! Сказал некий мудрец: — Дружи с кем хочешь, но сторонись троих: глупца — он желает помочь тебе и вредит; склонного к пресыщению — как бы ни доверял ты ему из-за долгой и укрепившейся дружбы, он тебя покинет, и лжеца — как бы ты ему ни верил, он будет на тебя клеветать, так что ты и не узнаешь. А вот изречение, передаваемое со слов посланника Аллаха, — да благословит его Аллах и да приветствует: — Соблюдение завета принадлежит к вере, — и с его же слов, — мир над ним! — говорят: — Не верит человек полной верой, пока не оставил он лганья в шутку. — Оба эти изречения передал нам Абу Омар Ахмад ибн Мухаммад со слов Мухаммада ибн Али ибн Рифаа, ссылавшегося на Али ибн Абд аль-Азиза, который ссылался на Абу Убейда аль-Касима ибн Салляма, говорившего со слов своих наставников, а последний из них опирается на Омара ибн аль-Хаттаба [62] и сына его Абд-Аллаха — -да будет доволен Аллах ими обоими! А Аллах — велик он и славен! — говорит: «О те, кто уверовали, почему говорите вы то, чего не делаете? Велика ненависть Аллаха, когда говорите вы то, чего не делаете» [63] . Передают о посланнике Аллаха — да благословит его Аллах и да приветствует! — что его спросили: — Бывает ли человек правоверный скупым? — и сказал он: — Да! — И спросили его: — А бывает ли правоверный трусом? — и он отвечал: — Да! — И спросили: — А бывает ли правоверный лжецом? — и ответил он: — Нет. — Это передал нам Ахмад ибн Мухаммад ибн Ахмад со слов Ахмада ибн Сайда, ссылавшегося на Убейд-аллаха ибн Яхью, который говорил со слов своего отца, ссылавшегося на Малика ибн Анаса, передававшего слова Сафвана ибн Сулейма. С таким же иснадом передают, что посланник Аллаха, — да благословит его Аллах и да приветствует! — говорил: — Нет добра во лжи; — это сказал он в хадисе, когда его об этом спросили. С тем же иснадом и ссылкой на Малика передают, что до Малика дошло со слов Ибн Масуда, что пророк говаривал: — Не перестает раб лгать, и образуются в сердце его черные точки, пока не почернеет сердце его, и тогда бывает он записан у Аллаха среди лжецов. — С подобным же иснадом передают, со слов Ибн Масуда, — да будет доволен им Аллах! — что пророк говорил: — Будьте правдивы — правдивость ведет к благочестию, а благочестие ведет в рай — и берегитесь лжи — она ведет к нечестью, а нечестье ведет в огонь.

    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю