Текст книги "Вера изгоев"

Автор книги: Иар Эльтеррус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

4.

Добралась, слава Господу! Слишком этот Питер большой, а по сравнению с родными Сланцами так и вовсе огромный. Анастасия Петровна вздохнула, поежилась и направилась к общежитию, виднеющемуся вдалеке. Пришлось-таки смирить свою гордость, дочь оказалась не менее гордой – нашла коса на камень. В мать, в мать характером пошла, отнюдь не в бесхребетного отца. И слава богу! Вспомнив покойного мужа, старая учительница досадливо поморщилась – и угораздило же за такую тряпку замуж выйти! Ни на что был не пригоден, только ныть и умел. Так и помер скуля, вместо того, чтобы хоть что-нибудь толковое в жизни сделать.

На память пришли события, произошедшие год назад, и Анастия Петровна снова вздохнула. Эх, Ленка-Ленка! Дура ты, дочка, если разобраться. Хорошо, втрескалась по уши – с любой бывает, дело житейское. Дала парню, опять же случается, хоть лучше до свадьбы этого и не делать. Впрочем, сама в свое время такую же ошибку совершила. Ладно, залетела, снова дело обычное. Но парня убили. Жаль, конечно, кем бы он там ни являлся, красив, сволочь, был, как мало кто. Только на кой ляд рожать-то понадобилось?! Неужто не знает каково ребенка одной растить? Помнит ведь как с хлеба на воду перебивались после смерти отца. Не может не помнить! Так зачем?! Увы, уперлась рогом. Буду, мол, рожать – и все тебе тут. Дурочка несчастная! Анастасия Петровна долго убеждала Лену сделать аборт, давила логикой, авторитетом матери, только не помогло – та не желала ничего слушать. Пожилая учительница в сердцах наговорила много такого, о чем потом не раз сожалела. Да и дочь в долгу не осталась, высказала все, что думала, хлопнула дверьми и вообще перестала появляться дома. Долго Анастия Петровна ждала, что она одумается, приедет, извинится перед мамой, которая ее любит. Не приехала. Не извинилась. Даже не позвонила. Окольными путями встревоженная и глубоко обиженная мать узнала, что Лена родила девочку. Она долго не находила себе места, нервничала, беспокоилась, но дочь так и не объявилась. Чужие люди ей помогали, от них помощь принимала, а к родной матери обратиться не пожелала. Глубоко, видно, обиделась. И угораздило же Анастасию Петровну в гневе ляпнуть: “Дома с байстрюком не появляйся!”? Вот и не появилась, запомнила жестокие слова. Не простила. Окончательно поняв, что Лена так и не простит, так и не сделает шага навстречу первой, вышедшая этим летом на пенсию старая учительница собралась в Питер. Извиняться. Эх, Леночка, за что же тебе судьба такая выпала-то, дурочка ты маленькая? Анастасия Петровна очень надеялась, что дочь не станет рвать с матерью окончательно, поймет, что те слова были сказаны в сердцах.

Она на секунду остановилась перед дверьми, передернула плечами и вошла. На проходной сидела пожилая женщина и что-то вязала. Спицы так и мелькали в ее руках. “Мастерица!” – уважительно подумала Анастасия Петровна – сама она толком вязать так и не научилась.

– Здравствуйте! – подошла она к стойке. – Я мать Елены Станцевой.

– Леночки? – улыбнулась вахтерша. – Знаю, как же. Хорошая девочка, добрая. Только что ж вы с дочкой-то так, а? Разве ж так можно? Она, бедная, из-за вас столько плакала…

– Рассердилась я сильно, – вздохнула Анастия Петровна, совесть после слов вахтерши начала есть ее поедом. – Не хотела, чтобы она, как и я, ребенка сама растила. Только что уж теперь… Извиняться вот приехала. В какой комнате Лена живет?

– А она съехала, – развела руками вахтерша.

– Как съехала?! – встревожилась старая учительница. – Куда?!

– Не знаю, не сказала она. Телефон вот только оставила, коли кто спрашивать будет. Где он у меня тута был? А, нашла. Записывайте.

Анастасия Петровна достала из сумки блокнот и записала продиктованный номер. Странно, мобильный. На какие шиши Лена мобильник купила, интересно? Уж не подалась ли девочка на панель? Не дай Господи такой беды! Дочь ведь на все пойдет, чтобы ребенка прокормить. Она и сама такая, понимает.

– Да вы прямо отсюда позвоните, – вахтерша поставила на стойку старый, разбитый телефонный аппарат. – И не нервничайте так, Леночка вчерась звонила, справлялась как здесь дела. Не забывает нас.

Анастасия Петровна поблагодарила и принялась дрожащими руками накручивать диск телефона. Она с волнением слушала длинные гудки. Хоть бы только девочка отозвалась!

– Алло! – раздался в трубке до боли знакомый, родной голос. – Я слушаю.

– Леночка… Это мама. Прости ты меня, дуру старую…

– Мамочка! – придушенно ахнула Лена. – Родная моя! И ты меня прости! У меня тут такое…

Она как-то обреченно всхлипнула.

– Что случилось? – вскинулась Анастасия Петровна.

– Не по телефону. Ты приезжай, мам, ладно?

– Куда? Адрес говори!

– Петроградская сторона, улица…

– Уважаемая госпожа! – ворвался в разговор чей-то посторонний голос. – Приношу свои извинения за то, что помешал, однако дело важное. Насколько я понимаю, вы говорите со своей матерью?

– Да… – растерянно ответила Лена. – А что?

– Ей может угрожать опасность, вы не подумали об этом?

– О, Господи! – вскрикнула она. – Господин Акутогава, миленький, сделайте что-нибудь, умоляю!

– Машина за Анастасией Петровной уже вышла.

– А может, по нити? – неуверенно спросила Лена. – Вы ведь сами понимаете…

– Пожалуй, вы правы. Я ощущаю концентрацию потоков внимания на общежитии. Странно, что вашу мать до сих пор не трогали. Видимо, надеялись через нее разыскать вас.

– Боже ты мой! – в отчаянии вскрикнула Лена. – Боже ты мой, да за же мне все это?! Что я такого и кому сделала?!

Старая учительница в ошеломлении слушала непонятной разговор и понемногу начинала понимать, что ее дочь попала в очень неприятную историю. Господин Акутогава какой-то… Машина вышла… Опасность… Что все это значит?

– Анастасия Петровна, – обратился к ней голос из трубки. – Ровно через две минуты выходите из общежития, за вами придет машина, чтобы отвезти к дочери. Черный джип марки “Ленд Ровер”. Водителя зовут Виктор. Ни в какую другую машину не садитесь ни в коем случае! Это опасно!

– Но…

– Госпожа, вам все объяснят, когда окажетесь здесь.

– Мама, слушайся господина Акутогаву, если бы не он, то меня бы уже убили! – вмешалась Лена. – Пожалуйста!

– Хорошо, – нехотя согласилась Анастасия Петровна, дав себе слово разобраться во всем. Девочку явно нужно спасать. А к кому можно обратиться за помощью? В милицию? Старая учительница не слишком-то верила, что купленная бандитами на корню милиция способна что-нибудь сделать. Разве что одному из бывших учеников позвонить, он нынче полковник ФСБ и может помочь. Если захочет, конечно.

Она положила трубку, снова поблагодарила вахтершу и вышла из дверей общежития. С этого момента события сорвались с места и понеслись вскачь. К порогу на бешеной скорости подлетели, едва сумев затормозить, две роскошные иномарки, из которых посыпались крепкие парни в камуфляже с автоматами в руках. К Анастасии Петровне подошел высокий блондин лет сорока в хорошо пошитом, дорогом костюме.

– Вы поедете с нами, – холодно сказал он. – Не советую подымать шум, будет хуже.

Однако в ту же секунду голова незнакомца разлетелась облаком кровавых ошметков, забрызгав старую учительницу с ног до головы. Она не успела даже испугаться. Происходило какое-то безумие. Парни в камуфляже куда-то стреляли, непонятно в кого стреляли, и падали один за другим. Мелькали какие-то странные зеленоватые вспышки. Не прошло и двух минут, как перед порогом общежития лежали десять обезображенных трупов. Неподалеку остановился огромный черный джип, из которого выскользнул невысокий азиат в кимоно.

– Анастасия Петровна! – помахал он рукой. – Я от Лены! Садитесь быстрее! Нужно срочно уходить, сюда стягиваются бойцы иерархий.

Старая учительница, находясь в ступоре, обошла безголовое тело самоуверенного блондина и как сомнамбула двинулась к джипу, окончательно перестав что-либо понимать. Она все еще не верила, что это происходит в реальности, что это не кошмарный сон. Анастасию Петровну усадили на заднее сиденье между двумя невозмутимыми азиатами, и машина сорвалась с места. Только тут учительница опустила взгляд на свои залитые чужой кровью руки и ее вырвало. Кто-то из сопровождающих сразу же дал ей что-то понюхать, еще один подал платок, чтобы обтереть губы. Немного придя в себя, Анастасия Петровна разрыдалась. Смерть она, конечно, видела – муж умирал от рака на ее руках – но не такую, не кровавую. На глазах десятеро совсем молодых людей распрощались с жизнью. Почему, из-за чего? Из-за нее? Господи!

– Что это было?.. – глухо спросила Анастасия Петровна, дрожа всем телом.

– Вас пытались похитить, чтобы заставить госпожу выйти из укрытия, – безразлично ответил сопровождающий. – Выпейте это лекарство, вам станет легче.

Он протянул пластиковый стаканчик, куда накапал немного какого-то зелья из крохотного глиняного кувшинчика. Анастасия Петровна послушно выпила. Действительно, вскоре полегчало, дурнота прошла. Однако перед глазами все так же стояла разлетающаяся кровавыми ошметками голова блондина.

– Наденьте этот медальон, пожалуйста, – сопровождающий протянул учительнице белый овал на серебряной цепочке. – Без него находиться на территории поместья невозможно – охранные системы, собаки и гепарды воспринимают как своих только людей с такими медальонами.

Анастасия Петровна озадаченно покачала головой, однако позволила надеть себе на шею цепочку.

– А кого вы называете госпожой? – поинтересовалась она, в душе зародилось нехорошее подозрение.

– Вашу дочь, Елену Сергеевну.

Подозрение превратилось в уверенность. Куда влипла глупая девчонка?! Во что? Явно во что-то очень нехорошее и грязное. Во что-то такое, из-за чего убивают. Анастасия Петровна всегда отличалась редкой решительностью, вот и сейчас твердо решила вытащить дочь из беды любой ценой.

– Мы на месте, – проинформировал сопровождающий. – Елена Сергеевна живет здесь.

Старая учительница подозрительно уставилась из окна джипа на медленно открывающиеся ворота в массивной фигурной решетке. А высота-то в два человеческих роста будет, пожалуй. Ничего себе! Еще сильнее она удивилась, увидев огромный трехэтажный особняк. Внимательно осмотрев его, Анастасия Петровна пришла в сугубое недоумение. Кому принадлежит этот роскошный дом? Явно какому-то несусветному богатею, миллионеру, а то и миллиардеру. Какое отношение может иметь к нему Лена?

– Чей это дом? – не выдержала она.

– Елены Сергеевны, – ответил сопровождающий. – Повелитель оформил три дома в разных концах города на ее имя.

– Повелитель? – нахмурилась старая учительница.

– Вам все сейчас объяснят, уважаемая госпожа. Не спешите.

Увидев вышедшую из дома Лену, Анастасия Петровна выбралась из машины и поспешила к ней. Та кинулась навстречу. Не видевшие друг друга больше года мать с дочерью замерли в объятиях. Обе плакали, слезы текли сами по себе, как будто кто-то открыл кран.

– Прости меня, Лен… – шептала старая учительница. – Я сдуру сказанула…

– Да я сама не лучше, мам, – виновато улыбалась та, поглаживая мать по морщинистой щеке. – Еще большая дура. Давно надо было тебе позвонить, а я все обиду и гордость свою глупую тешила. А потом все это началось…

– Что началось?! – отстранилась Анастасия Петровна. – Рассказывай!

– Не здесь же? – скривилась Лена. – Пойдем в беседку, сядем, попьем чего-нибудь холодного, и расскажу.

Старая учительница внезапно почувствовала, как что-то большое и мягкое потерлось сзади об ее ноги. Она обернулась, вскрикнула и схватилась за сердце, увидев огромного пятнистого то ли леопарда, то ли ягуара.

– Марико! – возмущенно вскрикнула ее дочь. – Не пугай мне маму! Иди сюда лучше.

Она присела и потянула к себе за ухо огромную пятнистую кошку. Та охотно подошла и рухнула на спину, задрав вверх все четыре лапы и подставив Лене живот. Она хихикнула и почесала подставленное место.

– Мр-р-р-р? – вопросительно дернулись усы гепарда.

– Мама это моя! – пояснила молодая женщина. – Ты ее охраняй, как меня саму. Поняла?

– М-у-у-у-р-р-р… – согласилась пятнистая кошка.

Лена рассмеялась и снова почесала ей живот.

– Что это? – ошеломленно спросила Анастасия Петровна.

– Это Марико, – улыбнулась Лена. – Я ее очень люблю, даже спать с собой забираю. Знаешь как приятно засыпать, зарывшись носом в мех? Такая большая грелка, да еще и мурлыкает! А вообще она – гепард. Тут они по всему поместью бегают, десятка три, наверное. Охрана своеобразная. Если им попадется человек без алеана, особенно незнакомый, то пиши пропало. Сожрут.

– Господи! – поежилась учительница. – Как же ты во все это встряла?

– Для начала можно сказать, что Виктор оказался очень богат, а моя Ирочка его единственная наследница. Хотя деньги тут играют едва ли не последнюю роль, дело куда как сложнее. Мне очень повезло, что первым меня нашел родственник Виктора, а не его враги.

– Ах вон оно что… – покивала Анастасия Петровна. – Понятно, нежданную наследницу хотят убить.

– Ты права, эти самые враги очень хотят добраться до нас с Ирочкой… – тяжело вздохнула Лена, потерев висок. – Да ты сама с ними сталкивалась, видела. За территорию поместья лучше не выходить, здесь они нас не достанут. Если и выбираюсь иногда, то с такой охраной, что не дай бог. А по поводу денег? Мне, например, мистер Гарвельт маленький, по его мнению, подарок сделал. Счет в Швейцарии, на который двести миллионов долларов легли. Понимаешь теперь уровень?

– Бог ты мой… – побледнела старая учительница. – Вот уж не повезло тебе. В дела сильных мира сего лучше не соваться.

– Если бы только мира сего… – передернуло Лену. – Здесь все настолько больше, что… Дело о власти идет, мам. О власти в мировом масштабе, как минимум. Мистера Гарвельта, например, эти самые сильные мира сего зовут Палачом и боятся до поросячьего визга.

– Да кто же он такой? – удивилась Анастасия Петровна.

– Тот самый родственник Виктора. А если точнее… Ты просто не поверишь.

– Но…

– Сейчас я тебе кое-что покажу, потом будет проще принять остальное. Дитрих, вы не могли бы подойти на минутку?

– К вашим услугам, госпожа! – с поклоном приблизился к ним рыжеватый верзила под два метра ростом.

Анастасия Петровна только головой покачала – редко когда видела людей подобных габаритов. Огромен, по настоящему огромен. И силен, как бык, вон как мускулы под рубашкой перекатываются. Одет, как ни странно, на удивление элегантно. Черные обтягивающие брюки и свободная шелковая сорочка. Белая. Шея повязана темно-красным платком, заменяющим галстук.

– Дитрих, будьте так добры, покажите моей маме кто вы есть, – попросила Лена. – А тебя, мама, еще раз прошу не пугаться.

Бескровных губ верзилы коснулась легкая улыбка, в зеленых глазах на секунду мелькнула ирония. Он приоткрыл рот, и Анастасия Петровна увидела, что его клыки начали на глазах расти, становясь длинными и игольно-острыми. Зрачки стали желтыми и вертикальными.

– Дитрих – вампир, – улыбнулась Лена, смотря на оцепеневшую мать и вспоминая собственную реакцию на такое же событие. – Ему девятьсот сорок два года, если не ошибаюсь.

– Не ошибаетесь, госпожа, – прошипел немец, склонив голову. – Но я, как и все арвады, уже не вампир. Служение Повелителю изменило нашу сущность.

– Благодарю вас, Дитрих, – кивнула молодая женщина.

– Госпожа, прибыли женщины клана. Вы обещали избрать из них себе горничных.

– Ну зачем мне горничные? – простонала Лена. – Я что, безрукая, сама не оденусь?

– Каждая из них, помимо всего прочего, еще и боец не из последних. Все до единой старше тысячи лет, имеют огромный опыт в любом деле, способны оказать любые услуги.

– Хорошо… – обреченно махнула рукой она. – Только не сейчас, ладно? Вечером.

– Как скажете, госпожа, – снова поклонился Дитрих и отошел, вернув себе человеческий облик.

– Что это было, дочка? – почти неслышно спросила Анастасия Петровна, проводив вампира испуганным взглядом.

– То, что я говорила, мама. Оказывается, и вампиры, и маги, и ведьмы существуют на самом деле. Все эти существа делятся на светлую и темную иерархии. Но я расскажу подробно немного позже. Идем.

Лена отвела мать в недалекую беседку, увитую плющом. Две миловидные японки в разноцветных шелковых кимоно без промедления принесли туда соки, фрукты и пирожные. Она, постоянно кланяясь, споро накрыли стол и исчезли. Анастасия Петровна проводила восточных красавиц изумленным взглядом и озабоченно покачала головой, пытаясь хоть как-то осознать увиденное. Похоже, дочь права. Но фактов для того, чтобы делать однозначные выводы, было пока недостаточно, и она потребовала рассказать все. Лена повздыхала и начала со встречи с незнакомцем в белом. Когда она закончила, старая учительница задумалась. Случившееся ей очень не нравилось, но Анастасия Петровна понимала, что никуда от этого не деться. Не отпустят эти непонятные люди ее девочку. Никак не ждала, что дочь попадет в такую беду.

– Приношу свои извинения, но юной госпоже пора кушать! – заставил мать с дочерью подпрыгнуть чей-то голос.

Перед ними стояла японка в темно-синем шелковом кимоно, держащая на руках ребенка. Лена радостно улыбнулась своей крохе и взяла ее. Обнажив грудь, дала малышке. Та радостно зачмокала.

– Копия отца! – удивленно покачала головой Анастасия Петровна. –Месяц всего, а уже не отличишь!

– Она у меня красавица! – польщенно улыбнулась молодая женщина. – И на меня похожа. Нас с Витькой ведь часто за близнецов принимали. Да ты помнишь.

– Помню, – вздохнула учительница. – Все думала, что родственник наш какой-то.

– Если разобраться, то родственник, – Лена то и дело нежно целовала ребенка в макушку. – Только очень-очень далекий. Древняя кровь, как мне мистер Гарвельт сказал. Все, в ком она есть, будут похожи на меня или тебя. Или на самого мистера Гарвельта. Такая у нас родовая особенность. И дети мои все будут на одно лицо, даже если отец негром или китайцем окажется.

– Интересно… – прикусила губу Анастасия Петровна. – А ведь точно, Петькиных хоть детей возьми – обое на него похожи, от матери ничего нет.

Петром Петровичем звали дядю Лены, живущего в Киеве. Последний раз она видела брата мамы года три назад, когда тот приезжал в Питер по каким-то своим делам.

Ирочка, тем временем, насытилась и мгновенно уснула. Лена долго с любовью и жалостью смотрела на малышку. Не хотелось ни на минуту расставаться с ней, но все равно не получится. В первые дни она спорила с японцами, пыталась доказать, что ребенку лучше быть с матерью, однако все ее аргументы разбивались об одно. Об вопрос: “Вы хотите, чтобы девочка умерла, госпожа?” Как она может такого хотеть?! А японцы твердили одно: если Ирочку не обучить всему необходимому, то она вскоре погибнет. Лена не знала верить в это или нет, но если был хоть один шанс на то, что они правы, то… Скрипя сердцем молодая женщина отдавала дочь и не видела ее до следующего кормления. Все время беспокоилась, нервничала, не находила себе места, особенно когда видела, что делают наставники с ребенком. Читала когда-то, что подобным образом воспитывали с младенчества юных ниндзя, но никак не думала, что такое воспитание испытает на себе ее родная кроха.

Вот и в этот раз уснувшую девочку сразу забрали, несмотря на возражения матери, разбившиеся все о тот же страшный вопрос: “Вы хотите, чтобы юная госпожа умерла?” Анастасия Петровна не вмешивалась в спор, она внимательно слушала его, пытаясь сделать хоть какие-то выводы. Хоть что-нибудь понять в происходящем. Только когда японки унесли младенца и оставили их вдвоем, спросила:

– Неужели от этого никак не избавиться?

– Боюсь, что нет…

– Бежать отсюда надо.

– Ирочку мне все равно не отдадут… – обреченно вздохнула Лена. – Она каким-то особым даром Господним обладает, мистер Гарвельт из нее смену себе растить собирается. Да они уже сейчас такое с девочкой творят, что слов нет. Я поначалу возмущалась, а потом поняла, что бесполезно. Кланяются, извиняются, но продолжают гнуть свою линию. В конце концов махнула рукой, тем более, что малышке самой нравится – такая кроха, а уже вовсю смеется. Японцы ее за ножку подвешивают на дереве, друг другу как мяч перебрасывают, постоянно каким-то диким массажем мучают, а она хохочет. Представляешь?

– Не представляю, – поежилась Анастасия Петровна.

– Ничего, еще сама увидишь. А уж когда мистер Гарвельт с ней занимается, то… О, Господи!

– Да что он такого делает-то?

– Возьмет Ирочку на руки, выйдет во двор, подымет малышку к небу, а оттуда в нее молнии лупят. Разноцветные. Я как в первый раз увидала, так едва с ума не сошла. А ведь я здесь всего пять дней, мам! Но за эти дни столько всего невозможного произошло, что я совсем запуталась.

– Бедная ты моя девочка! – встала Анастасия Петровна и обняла дочь, Лена уткнулась ей в живот и с явным облегчением расплакалась.

– За что все это на мою долю выпало, мам? – сквозь слезы простонала она. – Я ведь Ирочку не брошу, чтобы там ни было, не брошу. Она моя, я ее родила, я ее люблю. Потому буду рядом, пока ей нужна. И… Ты останешься с нами, мам?

– Раз ты хочешь, конечно останусь, – согласно кивнула старая учительница, поглаживая дочь по голове. – Я уже на пенсии, на работу ходить не надо.

– Вот и хорошо! – немного успокоилась Лена, потом боязливо покосилась на застывших метрах в ста японок. – Мам, ты только с ними поосторожнее, а то…

– Что?

– Знаешь, читала я о порядках в древней Японии, того же “Сёгуна”, но не особо верила. Мне сейчас так стыдно… Представляешь, я на что-то рассердилась, на одну девушку накричала, а она пошла и харакири себе сделала. Мне потом ее голову на подносе принесли и спросили удовлетворена ли я принесенными извинениями. Как я только с ума не сошла, не знаю. Теперь боюсь им слово не так сказать, вдруг снова… Это же какой-то кошмар!

– Голову принесли?! – Анастасии Петровне перехватило дыхание. – Они что, сумасшедшие?

– По-своему, нет, – поморщилась Лена. – Ниндзя какие-то, только те ниндзя, что в фильмах, нашим японцам в подметки не годятся. Воинами Пути себя называют. Мало мне их, так вчера тибетцы приехали, те еще страшнее. А мистер Гарвельт…

Она поморщилась, досадливо махнула рукой и продолжила:

– Сволочь он, если честно. Сейчас все девушки и женщины из общин, которые моложе тридцати, а их больше сотни, беременные от него ходят.

– Больше сотни?! – приоткрылся в непритворном изумлении рот старой учительницы. – Да как же это? Он у вас что, половой гигант?

– Да нет, мам, – криво усмехнулась Лена, – он с ними не спал, его вообще женщины не интересуют. Живой труп какой-то. Исскуственное оплодотворение, насколько я поняла. Вчера шла по коридору, слышу плачет кто-то тихонечко так, как будто щенок скулит. Я подошла, смотрю – Юкио. Свернулась в клубочек на полу, лицом в колени уткнулась и всхлипывает почти неслышно. В голосе такое отчаяние, такая обида, что мне не по себе стало. Милая девочка, добрая, красивая, как куколка, до этого дня все время улыбалась. Пятнадцать лет едва исполнилось, мне до подмышки не достает. А этот бледный подонок оплодотворил ее каким-то приспособлением, слова доброго не сказал и выгнал. Дите после этого забилось в уголок, сидело там и плакало, страшно боясь, что кто-нибудь из старших увидит – накажут ведь. Как же, величайшая “честь” – ребенка Повелителя выносить! Только ему эти дети не нужны, у них магических способностей нет. Обычай у воинов Пути такой, видишь ли. Старейшины всех женщин детородного возраста скопом на оплодотворение погнали, а те слова против сказать не осмелились, привыкли подчиняться. Я Юкио к себе забрала, жалко мне девочку, она хоть на человека немного похожа, а не на улыбающегося робота, как остальные.

– Скотство какое! – гадливо скривилась Анастасия Петровна. – И ты никуда от этого, как ты там говоришь, бледного подонка, уйти не можешь?

– Убьют… – глухо сказала Лена. – Да и Ирочку мне не отдадут, я уже говорила. Здесь хоть изредка дают за ней поухаживать, хоть покормить, когда надо, а в ином случае я ее больше не увижу. Попала я, мам, как и представить себе никогда не могла. Напиться хотя бы до беспамятства, так даже этого не позволяют – они, видишь ли, о здоровье моем заботятся, спиртное забрали! На тренировки свои дурные гоняют, там избивают, мечом насквозь несколько раз протыкали – мол, я должна уметь отбиваться сама. И не умерла ведь! Что-то такое со мной сделали, что все раны мгновенно заживают, кровь какой-то гадостью заменили, что ли. Не знаю!

– Боже… – побледнела учительница. – Бедная моя девочка… Но разве так бывает?

Лена зло усмехнулась, взяла со стола нож и проткнула им себе левую ладонь. Не прошло и нескольких секунд, как от раны не осталось даже шрама. Анастасия Петровна не успела испугаться, как все закончилось. Только кровь на лезвии ножа говорила о том, что только что здесь произошло.

– Видела, мам?

– Видела… Способность, конечно, полезная, только вот цена великовата.

– Вот именно, что великовата. Я схожу с ума, мам. Этого для меня слишком много!

– Ничего, мы со всем справимся, девочка, – прижала дочь к себе Анастасия Петровна. – Справимся, моя хорошая!

Лена продолжала самозабвенно рыдать. Все предыдущие дни она держала себя в руках из последних сил, но неожиданный приезд мамы заставил расслабиться, немного отпустить до предела сжатую в душе пружину. Казалось бы, подруги рядом. Да только Тайка не отходит от сухощавого, пожилого японца по имени Хироси Идзиро, слушая его с открытым ртом и широко распахнутыми глазами. Мастер-целитель! И только об этом проклятом целителе и говорит. Валентина занялась любимым делом, охотой на мужчин, перепробовав половину, наверное, охранников. Да и на японок поглядывала похотливыми глазами. Однако те делали вид, что не понимают намеков. В итоге Лена осталось одна среди чужих и совершенно непонятных людей. Обычаи и законы воинов Пути возмущали ее до глубины души, особенно после вчерашнего рассказа Юкио. С вампирами молодая женщина старалась не пересекаться, побаивалась их все-таки. А как Лена мучилась после того, как ей принесли голову женщины, на которую она накричала, возмущенная бесцеремонностью той. Потом чувствовала себя виноватой в смерти несчастной, ничего особо плохого и не сделавшей, всего лишь стремящейся по-своему угодить госпоже и настаивавшей на том, чтобы собственноручно искупать Лену, чего ей никак не хотелось. Кто мог подумать, что маленький скандал так страшно закончится? Уж никак не она. В голову подобное не приходило. Да и не могло придти. Только теперь Лена полностью поняла смысл выражения “разность менталитетов”. После случившегося молодая женщина старалась соблюдать с японцами крайнюю вежливость, не желая стать виновницей еще чьей-нибудь гибели. Только вчера повела себя по-другому, уж очень жалобно и отчаянно плакала маленькая Юкио. Девочка сквозь слезы рассказала о случившемся с ней, и Лена пришла в ужас, никак не ждала от мистера Гарвельта такой жестокости, такой черствости, такого равнодушия. Ведь он так ласково относился к Ирочке…

– Госпожа, покои для вашей уважаемой матери подготовлены, – заставил молодую женщину взять себя в руки чей-то нежный голосок.

– Спасибо, Юкио, – кивнула она, украдкой вытирая слезы.

– Госпожа, вы плакали? – расширились глаза девочки. – Что-нибудь случилось?

– Нет-нет, – поспешила заверить ее Лена. Не дай Бог дурочка еще посчитает себя виноватой и побежит харакири делать, с нее станется – никогда не знаешь чего от этих сумасшедших японцев ждать. – Просто обрадовалась встрече с мамой.

– Может вам еще что-нибудь нужно, госпожа? – с надеждой спросила Юкио, смотря на Лену с собачьей преданностью.

– Принеси, пожалуйста, немного брусничного морса, – попросила она с улыбкой, японочка буквально просияла и со всех ног кинулась в дом.

После вчерашнего девочка преисполнилась к госпоже благодарностью и готова была ради нее на все. Странно, неужели никто до сих пор не относился к Юкио с добротой, по-человечески? Ведь вчера Лена только обняла несчастную девочку и долго утешала, пока та не уснула, уткнувшись носом молодой женщине в грудь. А утром вскочила с рассветом и принялась увиваться вокруг Лены так, что той мгновенно стало неудобно.

Анастасия Петровна смотрела вслед японке и укоризненно качала головой. Дите же совсем! И вот эту девочку подвергли искуственному оплодотворению? Какая подлость! Действительно куколка, иначе и не скажешь. Выглядит в своем цветном шелковом кимоно и с подведенными тушью вздернутыми вверх бровями как какой-то сказочный персонаж, а не живой человек.

Старая учительница даже не подозревала, что хрупкая на вид девочка все с той же робкой улыбкой на губах вполне способна легко перерезать полсотни вооруженных взрослых мужчин и даже не запыхаться. Не говоря уже о том, чтобы испытать после того какие-либо угрызения совести. Что она способна сутками пытать человека, не обращая никакого внимания на его крики. Что Юкио не раз приходилось делать подобное, и девочка не считала это чем-то из ряда вон выходящим. Самое обычное ведь дело. Она очень удивилась бы, если бы ей кто-нибудь сказал, что причинять другому боль или убивать нехорошо. Да что там, она таких глупых слов просто не поняла бы. Но к Лене после вчерашнего японочка относилась иначе, чем к остальным, и искренне надеялась стать со временем близкой подругой госпожи. Жаль, что той не нужно никого убивать, Юкио с большим удовольствием убила бы ее врага и хорошо помучила напоследок! Хотя если Повелитель прикажет заживо содрать с госпожи кожу, то Юкио немного поплачет, но исполнит приказ. Конечно исполнит, а как же иначе?

Когда принесшая графин с холодным брусничным морсом девочка растворилась в кустах, Лена жадно выпила пару стаканов, в такую жару ей всегда страшно хотелось пить.

– Вот такие дела, мам… – хмуро сказала она.

– Почему они именно к тебе привязались? – спросила Анастасия Петровна, задумчиво потирая подбородок.

– Потому, что у меня родилась Ирочка. Она – потомок двух линий. Помнишь Виктора? Я тебе уже говорила, что мистер Гарвельт похож на него, как родной брат. И я похожа. И ты. Кто-то из наших предков был либо плетущим, либо мастером Пути. Наша встреча с Витькой – вообще чудо, потомков древних очень мало. К тому же как-то так хитро сложились гены, что Ирочка обрела полную силу с момента рождения. Способности мага. Или не мага, а чего-то другого. Я не знаю чего, мам! Если бы на Земле не появился мистер Гарвельт, то мою кроху убили бы. И меня, конечно, за компанию, чтобы не рожала больше “отродий”. Они редко рождаются, где-то раз в пятьсот-шестьсот лет, но все же рождаются. Обычно их убивают в первый год жизни. Я даже понимаю почему.

– И почему же?

– Слишком опасны, – скривилась Лена. – Сила огромная, а дите ведь ничего не понимает. Оно плачет, а где-то далеко ураган подымается, люди гибнут. Я сама до конца не верю, но так мне объяснили. Господин Акутогава говорил, что если Ирочку не обучить контролировать себя, то она до десяти лет не доживет и половину мира выжжет, сама не осознавая, что творит. А я уже видела, что она делает, мама! Играясь! Это страшно, поверь. И это сейчас, когда ей едва полтора месяца от роду. Что дальше-то будет? Пусть уж мистер Гарвельт ее обучает, может, и научит чему-нибудь толковому. Хоть какая-то надежда.