Текст книги "Вера изгоев"

Автор книги: Иар Эльтеррус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

* * *

Темнота давила на нервы, казалось, там прячется что-то страшное. Заработавшись, Лена проголодалась и собралась готовить себе поздний ужин, но обнаружила, что дома не осталось ни капли растительного масла. Будить соседей показалось неудобным, и она решила сбегать в расположенный неподалеку от общежития круглосуточно работающий гастроном. Там, пересчитав свои скудные капиталы, она только вздохнула, с тоской посмотрев на россыпи разномастных шоколадок – шоколад Лена с детства любила до безумия, поглощая его при первой возможности в неимоверных количествах. Увы, позволить себе сейчас любимое лакомство не могла. Ничего, три дня всего осталось, потерпит. Купив бутылку подсолнечного масла и пакет самой дешевой вермишели, молодая женщина отправилась домой.

В рассказ Тайки она поверить так и не смогла, да и кто на ее месте поверил бы? Однако страх за Ирочку не давал Лене покоя весь день, она то и дело подходила к колыбельке, проверяя дышит ли девочка. А что, если и правда кто-то захочет причинить вред ребенку? Не дай Господи! Магии и прочей чуши, понятно, не существует, но злых и подлых людей в мире предостаточно.

Скрип тормозов заставил Лену вздрогнуть. Рядом остановился роскошный, хоть и заляпанный грязью джип “Чероки”. Дверца распахнулась и оттуда высунулась бритоголовая морда, не отягощенная ни единой каплей интеллекта.

– О, какая цыпа! – пьяно рявкнул бык, выбираясь на мостовую. – Ходь сюда, детка! Гулять будим. Оттрахаем клево, до смерти не забудешь!

Лена сделала вид, что не слышит, и ускорила шаг, с надеждой оглядываясь по сторонам – а вдруг милицейская машина неподалеку? Увы, милиции, как и всегда, когда она нужна, рядом не оказалось.

– А ну стой, сучка! – рявкнул позади бык. – Я те чо сказал: сюды иди! Не поняла? Так я объясню!

– Ты гля, ломается! – присоединился к нему второй голос. – Совсем охренела, курва!

Услышав за спиной тяжелые мужские шаги, Лена испуганно пискнула и рванулась бежать. Вот тебе и вышла в магазин, дуры кусок! Потерпела бы до утра, не померла бы. Так нет же, поперлась. Вот ведь повезло так нарваться! Слышала, что подобные личности творят с попавшимися им в руки девушками. Счастье, если живой останешься! Далеко убежать не удалось, вскоре чья-то рука ухватила ее за плечо и швырнула на стену, да так, что дыхание от боли перехватило – затылком приложилось от души. Пакет с маслом и вермишелью улетел из руки куда-то в темноту.

– Те сказано было, сука вонючая, сюда иди?! – проревел бык прямо в лицо Лене, обдавая ее густым сивушным запахом и вонью никогда не чищенных зубов.

– Оставьте девушку в покое, – раздался за его спиной чей-то спокойный голос.

– Чего?! – взревел верзила, оборачиваясь. – Эт чо за козел тут вякает?!

Неподалеку застыл в расслабленной позе какой-то азиат в просторном, сером комбинезоне. Щуплый, низенький, полностью лысый человек лет сорока на вид. То ли китаец, то ли казах. Лена с отчаянной надеждой посмотрела на него, но надежда мгновенно умерла. Куда этому хлюпику против двух здоровых бугаев? А второй уже спешил к приятелю…

– Оставьте девушку в покое, – повторил азиат. – Это ваш последний шанс.

– Чо?!! – взревел бык и размахнулся. – Да я тя…

Он не договорил. Азиат мгновенно размазался в почти невидимую тень, что-то мелькнуло, тихо хрустнуло, и боевик рухнул на асфальт. Его голова была вывернута совершенно невозможным для живого человека образом. Однако Лена этого не заметила. Он зачарованно смотрела, как щуплый человечек метнулся ко второму насильнику. Тот тоже не успел ничего сделать, упал, пару раз дернулся и замер.

– Вы в порядке, уважаемая госпожа? – подошел азиат к Лене. – Прошу прощения за то, что не пришел на помощь раньше.

– В порядке… – ошеломленно пробормотала молодая женщина, которой ни разу в жизни не доводилось попадать в такие ситуации. – Спасибо вам!

– Не за что, это мой долг, – улыбнулся он, подавая ей пакет с растительным маслом и вермишелью. – Возьмите.

– Спасибо… – повторила Лена, облегченно всхлипывая. Слава тебе, Господи! Какое счастье, что встретился этот мастер боевых искусств. А то… Представив, что сделали бы с ней к утру быки, она вздрогнула.

– Такаси Акутогава, к вашим услугам! – поклонился азиат.

– Вы японец? – удивилась Лена.

– Да. Позволите проводить вас до дому во избежание подобных инцидентов?

– Конечно… – согласилась она, все еще не придя в себя. – А с этими что?

– Их проблемы, – равнодушно ответил японец, которого ничуть не интересовали два трупа и что с ними будет дальше. – Идемте.

Бросив последний испуганный взгляд на застывших на тротуаре боевиков, Лена поежилась и пошла по направлению к общежитию. Вежливо улыбающийся японец следовал немного позади, окидывая окрестности цепким каким-то, профессиональным взглядом. Если молодая женщина задавала ему какой-нибудь вопрос, коротко отвечал обтекаемыми фразами, из которых ничего нельзя было узнать толком. Она никак не могла понять с какой стати этот человек пришел на помощь обычной девчонке. Иностранец ведь! Валентина бы в такую возможность вцепилась зубами и когтями, но Лене не нужны были никакие иностранцы. Провожает зачем-то. А вдруг захочет чего-нибудь эдакого? Благодарности особого рода. В гости попытается навязаться. Отказать ведь неудобно, спас…

Однако у входа в общежитие японец поклонился и вежливо распрощался, пожелав уважаемой госпоже приятных снов. Лена облегченно выдохнула, еще раз от души поблагодарила его и скрылась в дверях. Скользнув мимо подремывающей Зинаиды Ильиничны, ночной вахтерши, она вызвала лифт и поднялась на десятый этаж, все еще пытаясь сдержать дрожь. Затылок болел, порядочная шишка будет. Да бог с ней, с шишкой, главное, что все обошлось. Нет, больше она в магазины по ночам не ходок, пусть кто-нибудь другой этим занимается.

Быстро сварив вермишель, Лена на скорую руку поужинала и еще немного посидела над переводом, но вскоре почувствовала, что больше не может, засыпает прямо перед монитором. Махнув рукой, она посмотрела как там дочь, убедилась, что все в порядке, и легла. Заснула молодая женщина мгновенно, только дотронувшись щекой до подушки.

Она не знала, что на стене десятого этажа всю ночь сторожил ее покой человек в комбезе-хамелеоне, благодаря которому его не могли видеть. Воин Пути готов был ответить на любую угрозу подопечной. Второй висел под потолком в коридоре общежития. Никто почему-то не обращал на него внимания, даже смотря в упор. Еще Лена не знала того, что стены ее комнаты преобразованы кем-то в одно взаимосвязанное, невероятно сложное, недоступное никому на Земле заклятие. Полог Адар. Никакая магическая атака не страшна людям, находящимся внутри. Попытавшийся добраться до них агрессор получит на свою голову несколько очень неприятных сюрпризов.

* * *

Вечерний Питер удивлял своим многоцветием, толпами людей, потоками машин, бесчисленными огнями. Эрик не спеша шел по улице. Почему-то захотелось пройтись, своими глазами посмотреть как здесь живут люди, чем дышат, чего хотят, о чем мечтают. Странное для него желание, но плетущий давно не удивлялся шуткам собственного подсознания. Сколько тысяч личностей там скрыто? Он и сам не знал. Много. Очень много.

Иногда Эрик заходил в какой-нибудь бар, выпивал аперитив или коктейль, одновременно сканируя посетителей на предмет нужных для команды людей. Пока никто еще не попался. Какое-то горькое, непривычное настроение не давало ему покоя. Тоска по давно забытому. Тоска по надежде. По мечте и любви, которых он лишен навсегда. В некоторых заведениях звучали записи русских рок-групп, и плетущий слушал многие с немалым удовольствием. Что-то в них такое было, что-то по-настоящему живое, зовущее в небо. Эрика даже посетили непрошенные воспоминания. Перед глазами стоял давно мертвый друг, с которым когда-то немало сыграли песен. Какой он тогда был молодой. Какой наивный. Какой глупый. Еще верил, что у таких, как он, тоже может быть в жизни что-нибудь доброе и чистое… Дурак. Сразу надо было понять, что к чему. Только лишней боли себе добавил. Привычное равнодушие никак не хотело возвращаться, душа болела, пальцы шевелились, как будто трогали струны. Сколько лет он не держал в руках гитару? Многие тысячи. Проклятое бессмертие. Ничего, теперь появился шанс уйти. Призрачный, но плетущий ухватился за него. Другого-то все равно не представится. Никому не отдаст девочку, от всего защитит. Малышка должна вырасти в любви. Значит, необходимо сохранить и жизнь ее матери. Без матери ребенок вырастет обделенным лаской и душевным теплом. А задача Эрика дать ей все необходимое, научить держать контроль над собственной силой.

Многие девушки пытались привлечь к себе внимание редкостного беловолосого красавца, но он не обращал на них никакого внимания. Пустые, бездушные куклы. Автоматически, правда, сканировал, но ни одна не имела даже призрачного шанса родить ребенка истинной крови, а раз так, то смысла с ними связываться нет. Когда сюда прибудут японцы и тибетцы, старейшины попросят его, конечно, оплодотворить дочерей общин, чтобы получить воинов крови Повелителя. Так происходило всегда и везде. Так было принято. Это сделать нетрудно, спать с девушками ради оплодотворения вовсе не нужно, достаточно приложить руку к животу. Человеческая плоть чрезвычайно пластична, ее можно перестраивать любым образом, можно даже переслать сперматозоид по нити прямо в матку, вызвав предварительно овуляцию. Люди, правда, о возможностях своего организма ничего не знают, но им и не нужно этого знать.

Остановившись в каком-то баре на Невском, плетущий заказал стакан выпивки покрепче, все равно на него спиртное почти не действует. Он молча сидел, пил водку, как воду, слушал рок и вспоминал то, что полагал давно похороненным на дне души. Вспоминать оказалось на удивление больно. Внезапно внимание привлекли слова песни, зазвучавшей из динамиков. Эрик вслушался и замер.

 
Изгой, чужой на земле,
Под солнцем в ночи по дороге домой.
Изгой, от века в седле,
Со смертью за жизнь принял бой.
 

“Изгой… – повторили мгновенно пересохшие губы. – Изгой… Как там тебя, парень? Константин Кинчев? Ты талантлив… Кто дал тебе силу видеть ЭТО? Кто наказал тебя таким огнем? Кто вообще позволил тебе говорить об ЭТОМ?!” Да, люди в очередной раз удивили. Какой все-таки огонь горит у многих из них в душах… Жаль, что большинство тратит божий дар на то, чтобы урвать побольше добычи любой ценой. Впрочем, их выбор, им дана свобода воли, которой он сам лишен. Эрик залпом допил водку и щелкнул пальцами, требуя еще.

Бармен удивленно покосился на клиента, выпившего уже больше литра, но налил полный стакан – платил беловолосый щедро. Да и выглядел совершенно трезвым. Горе, наверное, какое-то заливает. Когда веселятся – пьют совсем иначе. Но стильный мужик, роскошный просто. Весь в белом, двигается мягко, черные очки почему-то даже в полутьме бара не снял. Девки вон только на него и смотрят, а он ни малейшего внимания. Гомик, что ли? Да нет, непохоже. Скорее всего, ему в самом деле не до баб.

Покинув бар, Эрик не спеша шел по Невскому куда глаза глядят. Все, кто знал его в любом из миров, не поверили бы своим глазам – по губам плетущего бродила мечтательная улыбка. Никто еще не видел существо, которое в бесчисленных вселенных считали бесстрастным чудовищем, улыбающимся. Он зашел в ближайший открытый музыкальный магазин и купил MP3-плейер, потребовав заполнить его память случайным набором песен русских рок-групп. За дополнительные двести долларов продавец с охотой сделал это. Теперь плетущий шел и слушал музыку, заставившую его давно мертвую душу на какое-то время ожить. Его совершенно не беспокоило окружающее. Кто-то попробовал пристать, что-то грубое ляпнув, но тут же поскользнулся и упал, подвернув себе ногу. Вуаль случайной защиты кружилась вокруг Эрика, поджидая любую жертву, пытающуюся проявить агрессию.

Время шло, центр давно остался позади, открытых баров больше не попадалось, но это особого значения не имело. Достать бутылку виски из бара своей квартиры проблемы не составило, Эрик на ходу прихлебывал из нее. События далекого прошлого текли перед глазами, заставляя сердце сжиматься от боли. Казалось, Лаани стоит рядом, держа в руках свою неизменную серебристую гитару и заливисто хохочет. А потом на память пришли предсмертные проклятия друга… Проклятия, адресованные ему, чудовищу. Да, тогда была последняя попытка, после случившегося Эрик окончательно понял, что у него есть только долг и ни на что надеяться он права не имеет. Как медленно умирала его душа, превращаясь в кусок льда… Как она не хотела этого… Пришлось. Безжалостное чудовище, говорите? Да, чудовище! Только кто из вас знает, что это чудовище постоянно выходит на бой ради того, чтобы вы жили? Кто? Да никто. Он зло рассмеялся и пошел дальше. В наушниках ревела и грохотала “Ария”.

Какая-то темная фигура на лавочке внезапно привлекла внимание. Почему? Эрик остановился и присмотрелся. Молодой парень лет двадцати сидел, низко опустив голову и крепко сжав кулаки. Коротко стриженный, одетый в армейскую форму без погон. Видимо, только демобилизовался. Не понимая причин собственной заинтересованности, плетущий тронул несколько нитей реальности, погрузившись на несколько секунд в ментал. Так, перед ним человек, способный по своим моральным качествам войти в команду. Теперь понятно. Но мало того, у мальчишки беда. Большая беда. Мать умирает. Рак с какими-то хитрыми осложнениями. Еще операбельный, но денег на операцию нет и достать их возможности тоже нет. Двадцать восемь тысяч долларов – для рабочей семьи непредставимая сумма. Что ж, судьба не зря привела Эрика сюда. Надо предложить пареньку работу и помощь.

Плетущий подошел к лавочке и остановился. Парень медленно поднял голову и мрачно уставился на пришельца. Эрик отхлебнул глоток, вытер горлышко рукавом плаща и протянул ему бутылку:

– Будешь?

– Давай, – безразлично кивнул тот, взял бутылку, залпом допил и отшвырнул опустевшую емкость в сторону.

– Дембельнулся? – спросил плетущий.

– Ага, – кивнул парень.

– Зовут как? Меня Эриком.

– Сашка. Александр, то есть.

Плетущий достал еще какую-то выпивку из бара квартиры, на сей раз это оказался марочный французский коньяк пятидесятилетней выдержки. От отхлебнул немного и передал бутылку новому знакомому. Тот молча выпил пару глотков и кивком поблагодарил.

– Работаешь где-нибудь?

– Пока нет, – вздохнул Сашка.

– Права есть?

– Да.

– Пойдешь ко мне водилой? – спросил Эрик, садясь на лавочку.

– Водилой? – удивился парень – никак не ждал, что к нему подойдут ночью и предложат работу. – Можно. А платить сколько станешь?

– Для начала пять штук в месяц. Докажешь, что стоишь большего, получишь больше.

– Рублей? Маловато…

– Не смеши меня, – скривился плетущий. – Долларов, конечно.

– Пять штук баксов?! – ошеломленно переспросил Сашка, потом нахмурился. – Если в банду, то не пойду. Звали уже…

– Не в банду, – приподнял уголки губ Эрик. – У нас всех будет одна задача. Защитить маленькую девочку, которой сейчас месяц от роду. Не допустить, чтобы ее погубили. Дать ей вырасти. И вырасти человеком, не паскудой.

– Твоя дочь? – поинтересовался парень.

– Нет. Одного моего родственника. Он погиб недавно. Мать ребенка в общежитии живет, с хлеба на воду перебивается. А сегодня на нее уже нападали. Если бы я человека не приставил, то…

– А что ж ты позволил, чтобы она с хлеба на воду перебивалась? – подозрительно прищурился Санек. – Бабки, вижу, у тебя водятся.

– Утром только в Россию приехал. Узнал обо всем и занялся этим вопросом. Только она девчонка гордая, может и отказаться помощь принять. Придется исподтишка помогать. Да и охранять незаметно.

– Да, если гордая, то-таки может отказаться… – согласился Сашка. – Встречал я таких.

– Вот и я о том же, – вздохнул Эрик, отхлебнув еще коньяка.

– А ты откуда родом-то будешь?

– Из Штатов. Представительство нашей фирмы в России открываем. Пока здесь только я сам, вице-директор да охрана. Не бойся, злыми делами заниматься не станем. Но если кто малышку обидит, то не пощажу…

– И правильно! – резко кивнул Сашка. – Это ж какой сукой надо быть, чтобы ребенка обидеть?

– Хуже, – скривился плетущий. – Ее убить пытаются. Считают наследницей отца. А он, бедняга, и не знал перед смертью, что его девчонка забеременела. Она аборт делать не стала, чтобы от любимого человека что-то в мире осталось.

– Крепко, знать, любила… – покивал парень, завистливо вздохнув. – А моя двух месяцев не вытерпела, нового хахаля себе завела.

– Встретишь еще настоящую, – передал ему бутылку Эрик. – Не переживай.

– Да хрен с ней, с курвой, – выпил Сашка, занюхав рукавом. – Не до нее как-то. Сидел вот, думал чего делать, когда ты подошел. Мамка у меня помирает…

– А что с ней?

– Рак и еще там чего-то паршивое. Денег на операцию нет.

– Всего-то? – пожал плечами Эрик. – Раз ты на меня работать будешь, то не проблема. Своих людей я никогда не обижу и без помощи не оставлю. Завтра же в лучшую клинику поместим. За счет фирмы. Уж чего-чего, а этого дерьма, денег, хватает. Дружбы и любви ты за них не купишь. Может, операция и не понадобится, есть у меня пара знакомых целителей, безнадежных на ноги травами подымали.

Сашка непонимающе смотрел на него широко распахнутыми глазами и не верил своим ушам. Это что? Это он издевается? Или нет? Разве так бывает? Сидишь в отчаянии, в голове одна мысль: где денег достать? Мама ведь умирает… Страшные деньги, двадцать восемь тысяч баксов, не шутки. Откуда двадцатилетнему пацану их взять? Тут подходит к тебе какой-то мужик, выпивкой угощает. Случается. Обычное дело, выпить человеку не с кем. А потом вдруг работу предлагает. И зарплату по питерским меркам дикую. Чудо? Да. Но иногда бывает. Везет. А вот того, что фирма готова оплатить лечение матери только что принятого работника, уже не бывает. Это уже сказки.

– Не бойся, обманывать не стану, – улыбнулся Эрик, поняв его сомнения. – На вот десять штук, с собой больше нет, завтра наличку сниму со счета. Или прямо с клиникой договорюсь.

Растерянно вертя в руках запечатанную банковскую упаковку с долларами, Сашка поглядывал на беловолосого незнакомца и ничего не понимал. Никогда не слышал, чтобы в руки без расписки, да вообще без ничего такую сумму давали. Очень хотелось поверить, но парень боялся. Не бывает, чтобы большие деньги сами в карман шли, обычно их цена оказывается потом очень большой. Ценой души и совести.

– Иди лучше спать, – посоветовал плетущий. – А затра к девяти утра приходи ко мне. Васильевский остров, Большой проспект, 138, корпус 2, квартира 18. Кататься нам завтра придется много, весь город объездим. Мне некогда самому за рулем сидеть. Договорились?

– Договорились… – все еще пребывая в сомнениях, ответил Сашка.

Эрик улыбнулся, хлопнул его по плечу и ушел, оставив парня с пачкой долларов в руках. Он не боялся, что Сашка обманет – не тот человек, иначе плетущий к нему и не подошел бы.

Снова мимо мелькали бесчисленные питерские улицы и переулки. В наушниках бесновался русский рок. Душа рвалась наружу вслед за голосами певцов. Порой на удивление безголосых, но поющих с искренним чувством. Странно, почему эта музыка так на него подействовала? Думал, что ничего уже не способно заставить выйти из привычного состояния безразличия. Ошибся. Жива еще душа, оказывается. Но лучше бы ей умереть, снова переживать всю пережитую раньше боль Эрик не хотел. Слишком это даже для него. Создатель, которого здесь зовут Господом, жесток. Он ничего не делает просто так. За все заставляет платить страшную цену. За каждую мелочь. Губы плетущего шептали вслед за “Смысловыми галлюцинациями”:

 
Я боялся казаться напуганным,
Я боялся казаться зажатым,
Я боялся, что никогда не стану
Тем, кем мог быть когда-то…
 

Следующей композицией оказалась песня “Кукрыниксов”, “Падающая звезда”. У Эрика мороз по шкуре прошел. Откуда им известно? Как они могли все это понять? Какую цену пришлось заплатить ребятам за это страшное понимание? Плетущий шагал, ничего не видя вокруг, и повторял слова:

 
Мне страшно никогда так не будет уже,
Я раненое сердце на рваной душе,
Изломанная жизнь, бесполезный сюжет,
Я так хочу забыть свою смерть в парандже…
 

Будь оно все проклято! Почему этот странный мир так на него действует? Почему заставляет вспоминать то, чего вспоминать вовсе не хочется? Давно считал себя мертвым, безразличным ко всему. Приходил, делал свое дело, наказывал виновных и уходил, оставляя по себе страшную память. Потом люди поколениями пугали детей именем Белого Палача. И вот на тебе. Получите и распишитесь, господин плетущий. Вы-то были уверены, что вам давно все безразлично, ан нет. Снова боль. Что ж, свою задачу Эрик все равно выполнит. А его боль? Кого и когда она интересовала? Никого и никогда. Он один. Всегда был и всегда будет. Иначе невозможно.

Горький смешок вырвался изо рта Эрика. Музыка заставила его плакать, хоть слезные железы и атрофировались тысячи лет назад. Видимо, звук этого горького смеха и привлек внимание небольшой группы парней, что-то горячо обсуждавших в небольшом скверике, мимо которого проходил плетущий. Двое из них преградили ночному прохожему дорогу. Один что-то спросил. Плетущий остановился и снял наушники.

– Что?

– Чо слушаешь, мужик? – повторил вопрос парень с длинными черными волосами.

– Рок. “Кукрыниксы”.

– Классная группа! – расплылся в улыбке длинноволосый. – На концерт пришел?

– Да нет, – покачал головой Эрик. – Случайно мимо проходил. А что за концерт?

– “Гадкие лебеди”. Новая группа, неплохо пацаны лабают. Необычно.

– С удовольствием послушаю. А где?

– Да вон, в клубе, – парень показал на покосившееся здание, похожее скорее на древний склад, чем на клуб. – Народу мало, свои токо. Альбом записать у пацанов не выходит, бабок нет. Продюсеры, суки, токо на попсу клюют. Вот мы и решили им концерт устроить, да скинуться по скоко каждый сможет.

– Поучаствую, – улыбнулся Эрик – молодым музыкантам грех не помочь, сам когда-то был таким. – Лабал я. Было дело по молодости.

– А на чем? – загорелись глаза длинноволосого.

– Гитара. Соло и бас. Потом не до того стало. Друг погиб, а мне после его смерти играть расхотелось…

Эрик и сам не знал почему рассказал незнакомому человеку о смерти Лаани. Впрочем, понятно – чем-то он напоминал погибшего тысячи лет назад человека. Тоже, наверное, музыкант.

– А-а-а… – сочувственно протянул длинноволосый. – Это бывает… На, выпей за светлую память.

Эрик взял из его рук пластиковый стаканчик с водкой и залпом проглотил, не почувствовав крепости напитка. Потом достал по нити еще пару бутылок из домашнего бара.

– У меня тоже выпивка найдется, – сказал он.

– Ого, – удивился кто-то. – Виски! Ни хрена себе!

– Пустяки, – отмахнулся Эрик. – Тошно мне сегодня что-то, пил, пил, а ни в одном глазу. Иду вот куда попало, музыку слушаю.

– Случается, – кивнул длинноволосый и протянул руку. – Игорь.

– Эрик, – пожал протянутую руку плетущий.

Внезапно его коснулся слабый, неуверенный ментальный импульс. Один из парней смотрел на человека в белом плаще с откровенным ужасом. Надо же, темный маг. Из начинающих, совсем еще ничего не может, зато самомнения – море. Идиот. Зачем ты полез в это? Силы и власти захотелось? Что ж, твой собственный выбор. Учти только, что плата окажется страшной. Стоило бы прибить, но лучше не портить себе вечер. Когда еще такой выдастся? Так что, пес с ним. Пусть пока живет, если гадить не станет.

“Не бойся, не трону, – передал Эрик. – Сегодня. В обычное время на дороге не попадайся”.

“Благодарю, Повелитель…” – в посыле темного не было ничего, кроме угодливости и страха, он прекрасно понял, кого встретил, и мечтал об одном – сбежать подальше и побыстрее. Да и кому на его месте не захотелось бы этого? Каждому. Встречаться с самим Палачом? Дураков нет, жить еще хочется.

Темный быстро попрощался с приятелями, сославшись на срочные дела, и едва ли не бегом рванулся прочь. Он принял решение немедленно уезжать из Питера. Раз в городе появился Палач и никто не предупредил о его появлении, то предстоит что-то страшное. Лучше, да и безопаснее переждать события где-нибудь в глуши. Бабушку вон два года в деревне не навещал, как раз случай на руку.

Плетущий с иронией посмотрел ему вслед. Беги, дурак, только не поможет, ауру твою узнать нетрудно, никуда ты в случае чего не денешься.

– Идем? – спросил Игорь. – Пацаны уже начинают.

– Ладно, – согласился Эрик, надеясь, что не пожалеет.

Так называемый клуб действительно оказался бывшим складом. Возле импровизированной сцены, представляющей собой дощатый помост, возились с древней аппаратурой несколько молодых людей. Самые обычные ребята, тысячи подобных им ходят по улицам. Этих отличало одно – отдающий безумием огонек в глазах. Эрик сразу отметил его и удовлетворенно кивнул. Да, однозначно барды, огонь еще тот. Он внимательно осмотрел каждого. Молодые совсем, но на многое способны, отмечены божьим прикосновением. Пару из них он даже взял бы в команду, но не стоит портить мальчишкам жизнь. Пусть поют, их песни многих заставят задуматься, заставят тосковать по небу. Возле входа стоял футляр от гитары, куда входящие бросали деньги. Кто сколько мог. Кое-кто не бросал, видимо было нечего. Плетущий незаметно опустил туда оставшиеся наличные, несколько тысяч долларов.

– Здравствуйте, друзья! – заговорил, выходя вперед, светловолосый паренек лет восемнадцати на вид, худой и нескладный, но было в нем что-то такое, что взгляд от одухотворенного лица отрывать не хотелось. – “Гадкие лебеди” рады видеть вас здесь. Сегодня мы впервые исполняем альбом “Одиночество”!

Он взял первый аккорд. Старая, дешевая, разбитая соло-гитара застонала. Следом вступил барабанщик на древней, как мир, “Super Amati”. Потом басист. Последним оказался клавишник на синтезаторе неизвестной фирмы. По крайней мере, бедный синтезатор выглядел настолько истертым, что никаких надписей на нем разобрать было невозможно. Усилители давали явно заметный фон, ребята порой фальшивили, срывались, но постепенно музыка набирала силу. Довольно жесткий, но одновременно мелодичный хард-рок. Непривычный, странный, зовущий. И печальный.

Эрик заслушался, не обращая внимания на дребезжание струн плохой гитары. Молодцы, мальчишки. Отдают свой огонь без жалости, не боясь ничего и никого. Душу вкладывают. А потом светловолосый паренек запел ломким, полудетским еще голосом. Плетущий побледнел, хотя сильнее бледнеть, казалось, было уже некуда.

 
Одиночество – вера изгоев,
Смысл судьбы, изломанный бог.
На дороге забытых героев
Только пыль и следы твоих ног.
 

“Одиночество – вера изгоев… – повторил Эрик, закусив губу. – Что ты знаешь об одиночестве, мальчик? Почему ты о нем поешь? Почему ты поешь ТАК?” Он слушал песню за песней, понимая уже, что столкнулся с чем-то донельзя редким. Перед ним стояли молодые гении. И эти ребята не могут записать альбом? Почему? Из-за того, что местным продюсерам нужна псевдомузыка для убогих разумом? Придется помочь, помогать таким – долг каждого, кто хоть что-нибуть понимает в устройстве мира.

Внезапно раздался резкий, хрипящий звук, и музыка стихла. Светловолосый гитарист растерянно смотрел на дымящуюся гитару в своих руках, в его глазах медленно набухали слезы. Старый инструмент не выдержал напряжения и умер. А ведь у паренька нет другой гитары, Эрик понял это сразу. И денег на покупку тоже нет, даже за это старье мальчишки, похоже, отдали все, что у них было.

Плетущий мгновенно принял решение. Несколько его фангов скользнули по нити в Штаты, нашли довольно известный магазин музыкальных инструментов и приобрели там две самых лучших и самых дорогих соло-гитары фирмы “Gibbson”, бас-гитару “Fender”, синтезатор “Roland”, ударную установку и усилители. Затем вернулись в Россию, оказавшись перед входом в клуб-склад. Эрику пришлось изменить внешность фангов, сделав их похожими на одетых в одинаковые спецовки рабочих, чтобы не вызвать ненужных расспросов.

– Простите, друзья… – сквозь слезы выдавил светловолосый. – Но вы сами видите…

– Минуту! – выступил вперед Эрик. – Я тут подумал, что грех таким музыкантам играть на старье. Вы чудо, ребятки! Ваши песни заставляют плакать. Потому хочу сделать вам маленький подарок.

– Подарок? – недоуменно спросил гитарист, уставившись на странного парня с белыми волосами.

– Да, новые инструменты, – скользнула по губам плетущего почти незаметная улыбка, затем он повернулся к дверям. – Заносите!

В клуб вошли несущие ящики с инструментами фанги в одинаковых спецовках. Они сноровисто распаковали все необходимое, попросили музыкантов на время уступить место и принялись монтировать усилители с колонками, сразу подключая их к электросети. Не прошло и десяти минут, как на помосте высились огромные динамики, горящая яркими красками ударная установка, синтезатор, пульт оператора и остальные нужные уважающей себя рок-группе принадлежности.

Светловолосый гитарист дрожащими руками принял протянутую ему Эриком гитару, попытался вдохнуть, но горло перехватило. “Gibbson”?! Господи, настоящий “Gibbson”! Дорогущий… Это что на белом свете деется-то? Это как? Пришел какой-то незнакомый тип в белом плаще и подарил все вот это? Остальные музыканты и зрители тоже застыли в остолбенении, тупо взирая на помост.

– Сыграем? – улыбнулся плетущий, окончательно перестав понимать, что с ним такое сегодня происходит. – Все настроено. Я подыграю, если ты не против.

– А сумеешь? – прищурился несколько пришедший в себя гитарист.

Эрик рассмеялся, ткнул штекер гитары в усилитель и на секунду замер. А действительно, сумеет ли? Не забыл еще как это делается? Столько лет ведь прошло… Однако перед глазами вдруг появился Лаани. Давно умерший друг подбадривающе улыбался ему, как бы говоря: “Давай, зараза старая! Не посрами “Безумцев”!” Плетущий наклонил голову, положил пальцы левой руки на лады, пальцами правой коснулся струн. Что бы сыграть? Вот это, пожалуй. Первая нота прозвучала пронзительным диссонансом, но мелодия уже вздымалась в небо, гитара закричала, зарыдала, затрепетала, почувствовав руку мастера. Музыка ширилась, затягивая слушателей вглубь себя, заставляя каждого видеть что-то близкое только ему.

– Ох, твою же мать… – тихо пробормотал басист.

– Ты таких гитаристов видал когда-нибудь? – дрожащим голосом спросил у него светловолосый.

– Не… – глухо ответил тот. – Откуда? Виртуоз. Он же, блин, пальцами лабает, не медиатором.

– Точно, – помотал головой гитарист, растерянно смотря на Эрика. – Пальцы ведь в кровь парень собьет…

Первым сориентировался барабанщик. Поднявшись на помост, он сел за незнакомую ударную установку и задохнулся от восторга, поняв, что перед ним. Затем взял палочки, поставил ногу на педаль и вслушался в мелодию. Поймав рисунок, вступил, начав постепенно наращивать ритм. За ним то же самое сделал басист, нежно касаясь своего “Fendera” – и подумать не мог, что когда-нибудь доведется играть на таком чуде.