Текст книги "Отзвуки серебряного ветра. Мы — были! Дилогия"

Автор книги: Иар Эльтеррус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 58 страниц) [доступный отрывок для чтения: 21 страниц]

– Нет, – вынужден был признать он.

– Вот видите. А на ваш вопрос я отвечать не стану. Подумайте, вы неглупый человек и должны сами все понять.

Сыщик некоторое время внимательно смотрел ей в глаза, затем кивнул чему-то своему и сказал:

– Хорошо, мы договорились. Я высылаю к вам людей.

Буквально через несколько минут подвал наполнился полицейскими, и девушек развезли по домам. У кого они были. А тем, у кого дома не было, за счет ордена оплатили лучшую гостиницу города. С ними отправилась Тхада, и Тина знала, что прошедшая ад бывшая рабыня сумеет позаботиться о бедняжках. Стоит, пожалуй, оплатить им обучение в любом учебном заведении, в котором они захотят учиться. Она еще переговорила с подъехавшим капитаном Таранчено и передала сыщику найденные материалы. Тина сама не знала, зачем вмешалась во все это, но оставаться в стороне не могла, иначе она перестала бы чувствовать себя человеком. Творящийся здесь кошмар нужно остановить, остановить любой ценой. Ни с одним человеком нельзя делать того, что творили с несчастными детьми Томоррой и ему подобные.

Рас видел происходящее как в тумане – слишком многое свалилось на него в этот день, и он очень сильно устал. Кажется, еще никогда в жизни не уставал до такого состояния. Снова провал гиперпортала, и кто-то повел почти потерявшего сознание парня по светло-серым коридорам крейсера. Он ничего не соображал, но его привели куда-то, помогли раздеться и уложили. Как только голова Раса коснулась подушки, на него тут же рухнула тьма.

Нежная, странная мелодия изливалась, казалось, отовсюду. Она была негромкой и плавной, но все равно звала, вела за собой. Куда вела? Вряд ли кто-нибудь мог сказать, куда-то далеко в нечто непостижимое. Туда, где не было ненависти и боли, горя и презрения. Мелодия отмывала душу любого слышавшего ее от наслоений грязи и отчаяния, медленно растворяла выросшие в мире боли и зла стены, заставляя искомую душу предстать перед Создателем обнаженной. Не несущей зла, не принимающей горя и не способной втоптать в грязь другую душу.

Рас слушал эту невероятную музыку сквозь сон, и ему казалось, что он парит в воздухе. Что его всего вымыли изнутри, так светло и чисто ему стало. Глаза сами по себе открылись, и улыбка сама по себе раздвинула губы, добрая и радостная улыбка. Боль еще не ушла, но стала какой-то отрешенной, далекой. Образ Ланы, казалось, благословлял его, посылал запоздалую любовь и звал остаться чистым. Рас тихо встал, продолжая вслушиваться в возвышающую его мелодию. «Благие... – промелькнула мысль. – Это что у них, сигнал побудки такой?» Наверное, так оно и было, потому что как только он встал, мелодия стала затихать. Парень осмотрелся – рядом стоял с таким же одухотворенным лицом Ферен. Оба земляка находились в большой овальной каюте. Очень непривычных очертаний, но, похоже, удобной для жизни. Еще бы понять, что и для чего здесь предназначено... Но Рас не обращал на непонимание особого внимания, зная, что на это еще найдется время. Сейчас не до бытовых мелочей.

– Доброе утро, брат мой! – повернулся он к юному гиганту.

– И тебе доброго утра, брат, – улыбнулся в ответ Ферен. – Какая прекрасная музыка...

– Интересно, чья она? Я никогда не слышал ничего подобного.

– Хорошего дня вам, братья! – прервал их разговор прозвучавший с потолка голос Эстарха. – Все новички собираются на Посвящение. Простите, что не приглашаем на завтрак, но Посвящение лучше проходить натощак. Слишком нелегко оно дается.

– Доброе утро, Эстарх! – отозвался Рас. – Ты сегодня такой торжественный.

– Повод есть! – хмыкнул дварх. – Посвящение ведь! Это вам не просто так. Это Посвящение. Повезло вам, ребята, что Мастер здесь, а то бы до Аарн Сарт ждать пришлось. Кстати, с тобой, Ферен, мы еще незнакомы. Рас расскажет тебе кто я. Потом.

– Здравствуйте, – вежливо кивнул тот. – Рад знакомству с вами.

– Да, – продолжил дварх, – мама твоя, Рас, вышла из ти-анх. Пока у Целителей, но скоро ее увидишь.

– Ура! – обрадовался парень.

– А куда нам идти? – спросил Ферен.

– Просто выходите из каюты, вас встретят. А музыку, кстати, написал композитор Гел Тихани.

– Но у меня все его записи есть! – удивился юный гигант. – Этой мелодии там нет.

– Далеко не все, созданное в ордене, выходит во внешний мир. Вам тоже можно слышать эту мелодию только в полусне, иначе сойдете с ума. После Посвящения можно слушать эмомузыку безопасно, но до... Рискованно. Слишком рискованно.

– Понятненько... – протянул Рас, хотя на самом деле не понял ничего.

– Ладно, ребята, прощаюсь и желаю вам удачи, – добродушно проворчал дварх.

– Спасибо! – в один голос поблагодарили его земляки.

Оба быстро смотались в душ и выскочили из каюты, надев парадную форму. Действительно, в зале, где они оказались, толпилось немало возбужденных новичков. Неподалеку стояла Рада, ломая в волнении руки, глаза девушки сверкали. Ребята переглянулись и подошли к ней.

– Доброе утро! – поздоровался Ферен, Рас просто кивнул. – Вы зря так волнуетесь, Рада. Здесь нам никто ничего плохого не сделает.

– Здравствуйте! – ее лицо слегка прояснилось. – Да я и не думаю о плохом, я сама себя боюсь. Мне все время кажется, что меня взяли по ошибке, что я недостойна...

– Я думаю, – усмехнулся Рас, – что таких ошибок не случается. Раз уж нас взяли, значит, наверное, было за что. У каждого из нас там, внизу, болела душа. Мы всегда ощущали, что мы не отсюда, что мы чужаки, что наша родина где-то там, далеко, в небе. Разве у вас не так было?

– Именно так, – согласилась девушка, с некоторым удивлением смотря на не слишком интеллигентное лицо парня. – Меня тошнило от самых обычных для всех вокруг вещей. Да еще и...

Она испуганно прикрыла ладошкой рот, едва, видимо, не проговорившись о чем-то интимном. Рас тепло улыбнулся ей, и Рада немного расслабилась. Ей действительно было сильно не по себе, а ведь предстояло Посвящение, во время которого она должна будет открыть свои чувства и мысли всем. Ощутить чувства и мысли миллионов других. Девушка так боялась, что ее воспримут как извращенную тварь... И здесь оказаться изгоем? Тогда лучше сразу умереть. Командор просто потряс девушку – она представить не могла, что может существовать такая неистовая сила любви к другим людям. «А вдруг ОН тоже станет меня презирать?» – набатом загрохотала в голове мысль, и от одного предположения из глаз брызнули слезы.

– Неужели ты так плохо думаешь обо мне, маленькая? – проник прямо в душу мягкий, но наполненный силой голос. – Я люблю тебя и всех вас.

Рада потрясенно подняла голову. Возле нее с грустной улыбкой на губах стоял Командор. Он ничего больше не стал говорить, просто обнял девушку и гладил ее по голове, пока она не выплакалась. Илар сразу ощутил, что кому-то из новеньких плохо, и не мог не подойти. Ведь это же были его дети, его надежда и его жизнь. Для того чтобы дать им счастье, маг готов был на все. Вот и еще одна искореженная в мирах пашу душа... И она, как ему показалось, страшно боялась, что он станет плохо к ней относиться из-за чего-то.

Илар всмотрелся в Раду и сразу понял беду девочки – бедняжка была мазохисткой и невероятно стыдилась себя самой. Как жаль, что среди этих искалеченных жизнью детей так много ищущих боли... И она думает, даже уверена, что ее будут презирать и здесь. Бедное дитя... Ничего, вскоре она все поймет, но это потом, а пока девочка исходила слезами на его груди, выплакивая свои лихорадочные мечты, свое беспросветное одиночество, свою необычность. Ее чуть ли не судороги били. Придется, пожалуй, сделать одну вещь. Не очень хочется, но куда деваться, надо как-то вывести девочку из ступора. Илар уловил вопросительный взгляд Тины и мягко улыбнулся ей.

«Ты уверен, Мастер? – спросила девушка, закусив губу. – Не слишком ли большой шок она получит?»

«А ты сама посмотри в ее душу поглубже, – тяжело вздохнул маг. – Нет, не здесь, еще глубже. Да-да, именно сюда и смотри».

«Ой, мама! – поежилась Тина. – Ты прав, где-то в глубине она только об этом и мечтает, хотя даже себе в том никогда не признается. Ты вчера поразил воображение девочки, и это сыграло свою роль. Похоже, произошла подмена чьего-то образа твоим. Ладно, надеюсь, после Посвящения у нее это пройдет».

«Скорее всего. А если нет, Целители Душ помогут. Попрошу-ка я завтра Тра-Лгаа посмотреть глупышку».

«Согласна, – кивнула Тина. – Тра сумеет справиться с ее проблемами. А пока – удачи! Увы, но ты прав. Если ее такой, как она есть, примешь ты, то больше она никого и ничего бояться не будет».

Илар улыбнулся ей, извинился перед остальными новичками, и вокруг мага с Радой возникло непрозрачное силовое поле, отделившее их от остальных туманной стеной. Девушка не могла стоять, это была уже истерика. Командор тихо вздохнул – хочешь-не хочешь, а надо, бедняжка в отчаянии. Маг слышал это отчаяние, и оно тяжело било эмпата по нервам. Он создал низкий стульчик, сел, положил девушку животом себе на колено и отвесил ей с пяток полновесных шлепков. Рыдания мгновенно стихли. Илар поднял Раду, посадил на пол и ласково поцеловал в лоб. На ее лице было написано такое изумление, что маг негромко рассмеялся и погладил девушку по голове, как гладят маленького ребенка.

– Мастер, ВЫ?! – прошептала она, напряженно вглядываясь в его лицо, выискивая хоть след презрения, но видела только нежность. – Как вы?.. Откуда вы?..

– Я все-таки маг, маленькая, – негромко ответил Илар и ласково щелкнул ее по носу. – Тебе это было необходимо.

– И вы?..

– Ни один из нас не откажет брату или сестре в том, что им необходимо. Именно потому наши моральные нормы кажутся столь дикими людям со стороны. Мы кажемся им сборищем развратников – ведь у нас никто никогда не осуждает другого, даже если сам этого не приемлет. Прошу тебя ничему не удивляться. Помнишь, меня спросили, что будет, если двое полюбят одну?

– Да, – кивнула девушка.

– У нас в этом случае она становится подругой обоих. Или он – другом обеих. Что такое ревность, в ордене вообще не знают. Ибо это чувство собственника. Такой выход – еще самое простое из возможного в нашей среде. Бывают групповые семьи из трехсот человек. Бывает такое, что ты себе представить не можешь. Но ты вскоре сама все поймешь, пока ты не прошла Посвящения, это понять физически невозможно.

– Спасибо вам, Мастер! – Рада поймала и поцеловала его руку.

– Пойдем, маленькая? – Командор встал. – Уже пора.

Рада тоже встала, на ее лице светилась радость. Великий Мастер любит ее такой, какой она есть! И таким, как она, здесь найдется место! И таким, как она, здесь дают надежду на счастье! Девушка никогда не ощущала себя настолько чистой и свободной от всего злого, недоброго.

Заплаканные глаза девушки выглядели слегка опухшими и покрасневшими, но в них уже не было обреченности, и Илар мысленно улыбнулся. Почему-то вспомнилась Тина, и маг незаметно вздохнул. Да, Тина... Интересно, почему эта девочка из забытой Создателем деревни стала так близка ему едва ли не с самого дня ее Посвящения? Да, она сильно походила на ту, кого он любил очень и очень давно. Илар грустно усмехнулся – больше тысячи лет ведь прошло, а помнит, все помнит. Как будто только вчера целовал залитое его слезами холодеющее, сморщенное лицо маленькой старушки, в которую за годы и годы превратилась его прекрасная Иллинель. Тогда у него еще не было биотехнологий сохранения жизни, которые есть сейчас. Впрочем, и эти технологии не давали человеку бессмертия, они всего лишь в несколько раз удлиняли его жизнь и позволяли всю эту жизнь провести молодым и полным сил. А потом человек сгорал за два-три дня.

Снова перед глазами Илара встало лицо Тины. Создатель, ну как же все-таки она похожа на Иллинель... Хотя вряд ли только это сходство привело к тому, что Тина встала рядом и подставила свое хрупкое плечо под самые трудные и неподъемные дела. Как-то совсем незаметно деревенская девочка стала одной из самых близких, самых доверенных, самых любимых. Командор изо всех сил старался не показывать им своего особого отношения, да только не всегда получалось. Понятно, что Илар не давал ни Тине, ни какой другой из девочек никакой надежды на что-нибудь большее, и все они были свято уверены, что Мастеру вообще не нужны никакие иные, кроме искренней дружбы, взаимоотношения. Но дело ведь совсем в другом – он слишком боялся снова влюбиться в смертную. А потом столетиями тосковать по ней. Воспоминания о боли той потери слишком свежи, как будто и не прошло этой тысячи лет. Смерть каждого из детей несла ему боль, но если к этому прибавится еще и смерть возлюбленной... Да и неправильно это – предпочесть одну всем. Ведь каждая из девочек его любила и была бы счастлива близким отношениям с ним. Он не раз ловил их мысли об этом, и каждая страшно сожалела, что обожаемому Мастеру ничего такого не нужно.

Да, он просто не имеет права, избрать одну – обидеть остальных. А так они искренне верят, что Командор слишком велик для такого, и ни одна не решается даже заговорить о чем-то подобном. И ни одна не боится подойти со своей заботой или проблемой, знают, что Мастер всегда во всем разберется и обязательно поможет. Они не знают, как ему, «несгибаемому» Командору, порой горько и одиноко ночами. Его щит их эмпатия пробить не в состоянии, и это очень хорошо. Незачем им знать о его боли.

Илар прислушался к себе и тихо улыбнулся – Аарн Дварх уже смещал пространства, Первозданные Тьма и Свет начинали вздыматься в душе мага, скоро он снова сольется со Вселенной в единое целое.

Рас все еще разговаривал с Ференом, когда защитное поле вокруг Командора исчезло. Рядом стояла сияющая Рада, глаза девушки, казалось, светились. Светились от счастья. Рас только изумленно покачал головой – этот невероятный человек, похоже, приходит на помощь любому, кому плохо и больно. Как он это делает? Как находит тех, кому сейчас хуже всех? Как находит правильный подход к каждому? Впрочем, Рас еще не испытал чувства общности, надо подождать, может позже сумеет понять. Он все больше хотел ощутить это всеобщее взаимопонимание. Парень осмотрелся – новички снова столпились вокруг Командора и снова поток невероятной, нечеловеческой любви лился на них из его глаз.

– Сынок! – донесся до него вдруг женский голос, и Рас резко обернулся.

На него смотрела очень худая молодая женщина с чертами лица его матери. Молодая?! Да она же вчера выглядела седой старухой! Парень ошеломленно смотрел на нее, не зная, что сказать. И на ней была форма ордена.

– Мама?.. – с трудом выдавили непослушные губы.

– Да... – она улыбнулась знакомой с детства, неуверенной, нервной улыбкой. – Я утром проснулась вот такая... Разве так бывает?

– Здесь бродят чудеса, мама... – прошептал Рас, из глаз его текли слезы, которые он не в силах был сдержать. – Но ты в форме... Как?

– Когда меня вынули из этой розовой ямы, то попросили три слова повторить, – смущенно улыбнулась женщина. – И вот...

– Твоя мама, малыш, сохранила чистоту души несмотря ни на что, – донесся сбоку голос, и Рас увидел ласково улыбающегося им Командора. – Теперь я понимаю как смог в той обстановке сохранить эту чистоту и ты. С такой мамой – неудивительно.

Женщина отчаянно покраснела и опустила голову.

– Какая там чистота... – с болью сказала она. – Я же проституткой была... Просто старалась, чтобы хоть мальчик мой зла в мир не нес, как его отец. Всего лишь.

– Спасибо тебе и за тебя саму, и за твоего сына, сестра моя, – обнял окончательно смутившуюся женщину Командор. – Ты даже не представляешь, как это много – просто не нести в мир зла.

Тут он обратил внимание на миниатюрную девушку лет пятнадцати, прячущуюся за спиной матери Раса. Ее синие глаза были просто огромны, и в них прятался бездонный ужас. Бедный ребенок... Илар понял, что это та несчастная девочка, которую Тина вчера вытащила из логовища Томорроя уже мертвой. Он вслушался и вздрогнул. Дитя всего боялось, его боялось, всех людей вокруг боялось, только к матери Раса почему-то испытывало доверие. Та как будто ощутила тревогу Командора, обернулась и обняла всхлипнувшую в ее объятиях девочку.

«Целитель Душ... – восхитился про себя Илар. – Почти ничего еще не умеет, сама едва жива, а уже готова отдавать себя всем...» Действительно, женщина очень быстро свела на нет смертельный ужас девочки, и та, осмелившись поднять глаза на Командора, увидела в его исполненном любви взгляде, что неожиданно исполнилась ее самая заветная мечта – отныне у нее есть дом и семья.

Ана была дочкой одинокой учительницы, преподававшей в школе для бедных на южной окраине Ран-Форта. Книги с детства стали ее единственными друзьями. Как-то не получалось у девочки подружиться хоть с кем-нибудь, хотя она очень хотела и не раз пыталась. Но другие дети на улице почему-то только дразнились, и Ана в слезах убегала домой. И нескоро осмеливалась снова появиться во дворе... Ее интересы со временем все больше расходились с интересами окружающих, замыкались на книгах, легендах и собственных фантазиях.

У матери не находилось времени на дочь – она страшно выматывалась, зарабатывая на кусок хлеба. Да и была весьма жестким, даже жестоким в чем-то человеком. Тепла и любви девочка от нее, считай, и не видела... Да, она знала, что ее отец когда-то бросил маму беременной, но она-то здесь причем? Иногда девочке казалось, что мама ненавидит ее... И она старалась поменьше показываться той на глаза, знала уже, что кроме окрика, а то и затрещины, ничего не получит. А того раза, когда Ана попыталась поделиться с мамой своими мечтами, она, наверное, не сможет забыть и до конца жизни. Мать жестоко посмеялась над ней, настолько жестоко, что девочка потом проплакала не одну неделю.

Только книги и служили ей с тех пор хоть какой-то радостью. Жили они очень бедно, и счастье Аны, что доступ в инфосеть для учителей был бесплатен, а то бы и этого утешения у нее не осталось. Вот и проводила девочка день за днем у старенького терминала, даже в школу приходила только экзамены сдавать, детям учителей это позволялось с согласия родителей. Мама только пожала плечами и разрешила, потребовав отличных отметок на экзаменах. Это не составило для Аны особого труда, учебные программы в бесплатных школах для бедных были на удивление примитивны.

Главную часть ее жизни составляли книги, инфофильмы и мечты о невероятном и несбыточном, о том, чего в этом мире боли и горя быть не может. Прекрасные принцы и звезды на крыльях крейсеров снились каждую ночь. Она, конечно, читала про Аарн, много читала. Каждую инфограмму ордена ждала, как ждут пришествия мессии – ведь правительство Моована очень редко разрешало их показ. Как же девочка мечтала оказаться среди этих звездных странников... Как же часто по ночам, уткнувшись лицом в давно уже мокрую подушку, шептала слова Призыва. Никто не приходил за ней, и Ана этому не удивлялась. Была искренне уверена, что такие, как она, никому не нужны. Если даже дети во дворе ее чураются, то что говорить о людях ордена, могущественных магах и звездных адмиралах? Им-то на что сдалась какая-то Ана с окраины Ран-Форта?

А потом, буквально несколько дней назад, умерла мама. Неожиданно умерла, упала прямо на уроке и больше не встала. Ану должны были определить в приют, и, ожидая этого, она тихонько плакала в своей убогой комнатенке. Пока не услышала с неба грозный голос Командора того самого легендарного ордена, о котором столько читала. И этот голос почему-то грозил гибелью ее родному миру, в котором девочка не была никому нужна. Сама не зная, зачем, она вышла из дому и пошла куда глаза глядят. Вокруг носились толпы людей, и Ана с ужасом увидела, как какого-то пытающегося убежать человека забили камнями с воплями: «Это эсбешник! Бейте паскуду!» Она попробовала вернуться домой, но не смогла прорваться сквозь толпу.

В этой круговерти девочка даже не заметила, как ее занесло на какую-то мрачную улицу, где ее схватил омерзительный коротконогий урод. Ана кричала, плакала, умоляла, но никто ее не услышал и никто не помог. Плачущую девочку притащили в грязный, отвратительно воняющий дом, и страшно, жестоко изнасиловали. Она не слишком даже понимала, что с ней делают – ее никогда не интересовали физиологические взаимоотношения полов, да и мать не очень-то просвещала дочь на этот счет. Только обучила пользоваться гигиеническими средствами, когда пришло время, но не сказала, для чего все это. А подружек, чтобы объяснить в чем дело, у Аны никогда не имелось. Девочке просто было очень больно и очень противно.

Она умоляла не делать с ней этого, отпустить ее, но страшные люди вокруг только хохотали и продолжали мучить. Потом девочку подвесили за руки и принялись хлестать бичом, зачем-то снимая это на инфокамеру. Вскоре она потеряла сознание и больше не ощущала ничего. А когда пришла в себя, увидела рядом какие-то черные тени с багровыми пятнами на плечах. С трудом всмотрелась, и ей показалось, что она в одном из своих безумных снов – на плечах этих людей пылало Око Бездны. Вот девочка и прошептала Призыв, который столько раз, тихо плача, шептала перед сном... Потом стало темно и очень-очень спокойно.

Сегодня она открыла глаза и поняла, что сидит в какой-то странной яме, наполненной розовой слизью. Тут все вчерашнее навалилось на нее, и девочка забилась в истерике, будучи уверена, что все еще в руках мучителей. К ней кинулась какая-то женщина, до того сидевшая в яме рядом, и принялась обнимать и утешать. Таким ласковым с Аной не был никто и никогда, и девочка вскоре успокоилась. А успокоившись, увидела вокруг множество улыбающихся ей людей в форме ордена. Ордена! Девочке снова показалось, что это очередной сон, ведь такое невозможно. Ну кому, скажите на милость, она может быть нужна? Но все вокруг говорили, что она нужна, что ее любят и ждут.

Потом вообще начались чудеса. Ану вымыли, одели в форму Аарн, и на ее плече тоже зажглось Око Бездны. Она шла по коридорам крейсера, как во сне, и шарахалась от каждого встречного. Почему-то девочке казалось, что все это бред и сейчас она очнется подвешенной за руки в том подвале. И ее снова начнут бить... Ужас бился в каждой жилочке тела, и только теперь, от взгляда этого странного человека, сияющего любовью, начал уходить. Кто же он?

– Здравствуй, маленькая, – ласковый, наполненный добротой голос пронзил ее всю, странный человек обнял ее, и Ана отчаянно зарыдала, уткнувшись носом ему в подмышку и ощущая себя впервые в жизни странно защищенной.

Внутри у Командора бушевала ненависть к зверям, способным сотворить такое с беззащитным ребенком. Но он не позволил ни единой лишней эмоции вырваться за пределы щита. Маг считал все с памяти девочки, ощутил кошмары, терзающие ей душу, и сейчас изо всех сил пытался унять ее ужас и боль. Кажется, начало получаться, и дитя уже не рыдало, а только тихо всхлипывало.

– Кто вы, господин? – отстранилась от него немного успокоившаяся девочка.

– Меня зовут Илар, маленькая. Илар ран Дар.

Глаза Аны начали потихоньку расширяться. Она откуда-то знала это имя, когда-то слышала или читала... Девочка постаралась припомнить, а припомнив, едва не упала – ведь так звали Командора Ордена, Великого Мага. Она медленно подняла снова наполняющиеся слезами глаза на странного человека и почти неслышно спросила:

– Вы Командор?

– Да, маленькая, – маг погладил ее по голове. – Это я.

– Но зачем такая, как я, здесь?! Кому я могу быть нужна?! – этот вопль отчаяния вырвался из груди помимо желания Аны, она искренне считала, что тут какая-то страшная ошибка, что сейчас все выяснится, и ее вышвырнут, оттолкнут, как отталкивали все и всегда. Она, никчемная, не нужная никому тварь, осмелилась плакать на груди у самого великого Командора?!

Илар видел это снова набирающее силу отчаяние и не знал, что ему делать. Что же натворила ее мать?! Как можно было пробудить в ребенке такой страшный комплекс неполноценности? Он снова обнял слабо сопротивляющуюся девочку и сказал ей на ухо, ласково поглаживая и сбивая самые жесткие пики эмоций направленными воздействиями:

– Я тебя люблю, маленькая! Мы все здесь тебя любим, ты всем нам нужна и дорога. Скоро, совсем скоро ты ощутишь это сама. Ты никогда больше не будешь одинока.

Ана никак не могла поверить, ее колотило от страха вновь оказаться одной в пустой нищей комнатенке с ржавой кроватью и старым терминалом в углу. А к ней тянулись бесчисленные руки, чтобы погладить, утешить, обнять. Неужели чудеса все-таки случаются? Но верить девочка боялась, да и воспоминание о вчерашнем ужасе было слишком свежим. Она впервые осмелилась оглянуться, и увиденное потрясло едва ли не сильнее всего остального. Вокруг нее столпилось несколько десятков человек, и все улыбались ей, именно ей, это Ана ощутила четко.

Каждый, казалось, отдает девочке частицу себя, каждому приятно видеть ее, именно ее. И все они были в форме ордена. Значит, это правда, ее слабый шепот услышали и пришли за ней? За ней, никому и никогда не нужной маленькой Аной? Разве так бывает? Нет, это сон, сейчас она проснется и все снова станет как обычно – одиноко и больно. Или еще хуже – она очнется в подвале мучителей, будет кричать и плакать, но никто ее не услышит, никто не придет на помощь. Надо поскорее просыпаться, нельзя надеяться на хорошее, мама всегда так говорила, потом будет еще больнее и страшнее. Но сон все не кончался, ее обнимали десятки людей, и от всех исходила такая невероятная, нечеловеческая доброта, что девочка окончательно растерялась. А потом рядом с ней снова оказалась та ласковая женщина, подошедшая к ней первой. Ана почему-то доверяла ей больше всех, хотя и сама не знала почему.

Ирену саму поражали всеобщие доброта и любовь, царящие на этом корабле. Она краем глаза снова посмотрела на сына и гордо улыбнулась – каким же красивым и сильным выглядел Рас в форме ордена. Но сейчас нужно думать об этом несчастном ребенке, снова уткнувшемся в нее и отчаянно рыдавшем. Похоже, девочка вообще никогда и ни от кого не видела тепла и любви... Ирена шептала бедняжке на ухо какие-то сумбурные слова, но, судя по всему, именно таких слов как раз и не хватало девочке. Рыдания постепенно стихали, вскоре Ана подняла на нее свои огромные глаза и тихо прошептала:

– Спасибо Вам...

– Тебе спасибо, малышка, спасибо, что ты есть.

– Но я же...

– Ты всем нам очень-очень нужна, – заверил Командор, с нежностью глядя на большеглазое чудо. – Еще каких-то пара часов – и ты сама ощутишь, как тебя любят...

Ана снова сквозь слезы посмотрела на человека, о котором столько читала, которого так безнадежно мечтала увидеть хотя бы однажды, краем глаза, и задрожала. Ей казалось, что какие-то стены рушатся внутри нее. Все самые безумные мечты исполнились, хотя окончательно поверить она еще не могла и продолжала сомневаться, сомневаться, что такое возможно. Только бы это была не ошибка, только бы... Девочка отчаянно молила Благих, молила, чтобы все это оказалось правдой, а не лихорадочным бредом. Кто-то положил руку ей на плечо, и она снова увидела ослепительную улыбку Командора.

– Пойдем, маленькая, – тихо сказал он. – Скоро Посвящение.

Ана кивнула и снова подошла к той доброй женщине. Рядом с женщиной стоял очень похожий на нее парень, и кто-то сказал девочке, что это сын Ирены. Много людей подходили к ней, что-то спрашивали, девочка что-то отвечала, но убей ее Благие, если понимала, что именно. Странно, отчаяние куда-то подевалось, и Ане очень захотелось улыбнуться. В конце концов странное для нее желание победило, и робкая, неуверенная улыбка все-таки появилась на ее губах. И девочка почему-то ничуть не испугалась, когда ответом на эту улыбку стали аплодисменты окруживших ее людей.

– Дети мои! – прогремел голос Командора, и все мгновенно замолчали, на этот раз голос Мастера грохотал и рвал воздух в клочья. – Сейчас вы все войдете в наше братство, станете истинными аарн, аарн в полном смысле этого слова. Я не могу объяснить вам всего сейчас, нет в человеческом языке таких слов, не придумали их. Идемте.

Командор повел новичков куда-то вглубь корабля. Насколько понял Рас, дварх-крейсера еще вчера ушли от Моована и сейчас пребывали где-то в пространстве, направляясь к Аарн Сарт. Новички переносились из портала в портал, и вскоре никто не мог сказать, что понимает, где находится. Путь завершился в огромном круглом помещении, напоминающем амфитеатр, потолка не было, прямо над ними сиял иглами звезд открытый космос. Зал выглядел абсолютно черным, посредине возвышался круглый помост. Низкие, удобные кресла рядами окружали его. Рас присмотрелся и присвистнул от удивления – кресла оказались почти лежачими, в спинку каждого было вмонтировано какое-то устройство. «Ну вот, скоро я пойму все... – пробормотал парень в волнении. – Хотел бы я...» Он не успел додумать свою мысль, как снова зазвучал голос Командора.

– Садитесь, дети мои! И не бойтесь, ничего страшного с вами не случится. Я только разбужу некоторые виды клеток вашего мозга. Такие клетки есть у всех разумных существ, но пробудиться они могут только у тех, кто не хочет урвать что-то для себя-любимого, кто «не такой», кто странен и непонятен большинству разумных. Кто жаждет невероятного и недостижимого больше жизни.

Рас улыбнулся и направился вниз, к самому помосту. Он спокойно сел в одно из кресел первого ряда и откинул голову в удобную нишу. Над головой медленно сомкнулась выехавшая из подголовника черная полусфера. Краем глаза он видел, как притихшие новички не спеша рассаживаются. Рядом сидели Ферен и Рада. Еще через кресло он увидел улыбающуюся ему мать и перепуганную мордашку Аны. Рас улыбнулся им всем – хорошо, что земляки рядом. Хорошо, что мама и это милая девочка здесь! И получил в ответ четыре улыбки – задорную от Ферена, стеснительную от Рады, нервную от матери и неуверенную от Аны. Все-таки где-то в глубине души ему было страшновато – ведь сейчас что-то неизвестное должно вторгнуться в его разум и необратимо этот самый разум изменить. Но он верил ордену, верил Командору и его неистовой любви. К тому же помнил уверенную и радостную силу каждого из встреченных на корабле аарн.

– Расслабьтесь, – скомандовал стоящий в центре помоста Командор. – Мы начинаем.

Илар смотрел на возбужденные лица новичков и тихо улыбался. Пространства уже полностью вывернулись, и первозданная Тьма начала изливаться из души мага в окружающий мир. А затем пришел черед Света. В душе Илара зазвучала симфония Творения. Древние заклинания сплетались как бы сами собой, помогая настроить эту великую симфонию в унисон со Вселенной. И миры открыли свой лик, что-то основополагающее сдвинулось с места, сдвинулось и потянуло за собой все вокруг.