Текст книги "Охота Дьявола (ЛП)"
Автор книги: И. Л. Эмки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)
Глава 31
Мила
Я взяла напиток у проходящего мимо официанта, заняла центральное место на сцене и посмотрела на толпу, стукнув несколько раз по микрофону, чтобы убедиться, что он включен.
Кто-то направил на меня яркий свет, и я бросила быстрый взгляд на Арчера, его родителей, Кая, Тео и моего отца.
Прежде чем заговорить, я прочистила горло и позволила словам выплеснуться наружу, словно расплавленная лава.
– Добрый вечер, уважаемые гости! Простите, что прерываю ваш знаменательный вечер. Я Мила, дочь Уинстона Грея. Знаю, что официальные речи вот-вот должны начаться, поэтому постараюсь быть краткой. Для начала я хотела бы поблагодарить всех за то, что вы здесь. Я знаю, что мой отец и его оппонент, мистер Кассиан Кинг, глубоко ценят всех вас. Приятно видеть, насколько вы поддерживаете их. Нью-Йорку нужен сильный и лояльный кандидат, который ставит город на первое место. Уверена, что вы все пойдете и проголосуете, когда придет время выборов. С учетом вышесказанного я хочу поблагодарить моего отца за то, что он всегда делал все необходимое, чтобы я была счастлива. Как некоторые из вас, возможно даже большинство, знают, моя мать умерла, когда я была маленькой. Но знали вы, что до этого семьи Грей и Кинг были очень близки, настолько близки, что моя мать надеялась, что мы с младшим сыном мистера Грея, Арчером, поженимся. Большую часть нашего детства мы провели вместе, беззаботно играя в саду, и, к сожалению, когда ее не стало, потерялась и связь между нашими семьями.
Я остановилась и посмотрела на Арчера, надеясь, что он согласится с тем, что я планировала. – Арчер, ты не мог бы подойти ко мне?
Прожектор следовал за мужчиной, который шел ко мне с выраженным любопытством на лице. Он остановился в нескольких дюймах от меня, ухмыляясь. Его губы коснулись моей щеки, прежде чем прошептать мне на ухо:
– Что ты задумала, кролик?
Я улыбнулась ему, не ответив, и повернулась обратно к толпе зрителей.
– Одна из вещей, которая мне «нравится» в отце, это то, какой он понимающий человек, всегда готовый предпринять лучшее решение за меня. И одним из таких решений было не позволить судьбе исполнить желание моей покойной матери. Она передала мне свою силу и грацию, и я горжусь тем, что хотя бы наполовину похожа на нее. Мы с Арчером рады объявить об официальной помолвке. Независимо от того, кого вы выберете в качестве губернатора, наши две великие семьи будут навсегда связаны, осуществляя в жизнь мечту моей матери. И я должна поблагодарить за это тебя, отец. Ваше здоровье!
Зал взорвался овациями, когда все осознали мое шокирующее объявление. Я посмотрела на отца, насмешливо поднимая фужер и наслаждаясь тем, как он покраснел от гнева, сузив глаза. Он был в ярости, но для остальных сохранял самообладание. В конце концов, внешний вид имел для него большее значение. Наши взгляды встретились, и я чувствовала ярость, бурлящую внутри него.
Арчер с восхищением держал меня за руку и направил свой бокал в сторону моего отца, который в ответ неохотно поднял свой фужер.
– За наследие твоей матери и связь между нашими семьями, – сказал он сквозь стиснутые зубы.
Арчер повернулся ко мне с самодовольной улыбкой и поцеловал.
– У моей девочки есть когти.
Лукавая улыбка расплылась по моему лицу, когда я прижалась своими губами к его, наслаждаясь чувственным поцелуем.
– Ты не злишься на меня? – спросила я, задыхаясь, когда мы, наконец, отстранились друг от друга.
– Я еще выбираю между наградой и наказанием, – пробормотал он мне в губы.
Он не ответил прямо, а вместо этого взял меня за руку и повел со сцены к своим родителям и нашим друзьям, с нетерпением ожидавших ответов. У меня не было времени подумать о его реакции, ведь все окружили нас, одновременно засыпая поздравлениями и вопросами.
– Арчер, почему ты не рассказал нам о помолвке? – спросила Элеонора, крепко прижимая меня к себе.
– Мы хотели сделать сюрприз, но сейчас, похоже, самое подходящее время объявить об этом, – солгал он, не сводя с меня глаз.
Глаза женщины наполнились слезами.
– Твоя мама была бы так счастлива. Мы так рады, не так ли, Кассиан?
– Да. Мы в восторге, – ответил он, подозрительно посмотрев на нас с Арчером, и улыбаясь, как ребенок в кондитерской.
Моего отца нигде не было видно и это радовало. Если бы он снова приблизился ко мне, Арчер вполне мог бы оторвать ему голову. Элеонора сказала, что если я не против, то мы вместе могли бы заняться приготовлением к свадьбе и организацией праздника. Она без умолку болтала о цветах и местах для проведения свадьбы. Клянусь, эта женщина говорила без перерыва.
Какая я идиотка.
Что я натворила?
Решила солгать, чтобы отомстить отцу, а потом пришлось продолжать купаться в этой лжи, иначе я рисковала разочаровать лучшую подругу своей матери. Я умоляюще посмотрела на Арчера, и он понял, что я в растерянности, поэтому помог мне вырваться из рук Элеоноры.
– Я забираю Милу домой. Мама, мы тебе скоро позвоним.
Арчер предупреждающе посмотрел на Кая и Тео, чтобы те подыграли нам, и повел меня из главного зала к лимузину. Я не могла спокойно дышать до тех пор, пока мы не покинули банкетный зал и сели в машину. Арчер наблюдал за мной, ожидая, услышать хоть что-то. Я же напротив ждала, что он поделится со мной своими чувствами – чем угодно, чтобы успокоить мое колотящееся сердце и помочь справиться с желанием заблевать весь салон.
Но Арчер этого не сделал.
Он молчал и выглядел невозмутимым. Когда мы подъехали к особняку, у меня возникло искушение убежать от него, вспомнив его последнее наказание. Арчер сказал, что еще не определился, что ему сделать со мной, наградить или наказать. Эта неопределенность заставила меня пробежаться по широкому спектру потенциальных сценариев развития сюжета. Мой желудок грозился взорваться от обильного количества алкоголя, который я приняла вечером.
Арчер галантно открыл дверь и подождал, пока я выйду из машины.
Может стоит убежать или пойти за ним?
– Выходи из машины, Мила.
Видя то, что я не сдвинулась с места, он прорычал. – Сейчас же.
Не дождавшись от меня никакой реакции, он решительно подошел к машине, взял меня за руку и повел в дом, крепко обняв за талию. Чем ближе мы подходили к его комнате, тем больше мне казалось, что Симона Байлз (прим: американская гимнастка, олимпийская чемпионка) отлично выполняет свою олимпийскую программу у меня в животе. Арчер запер за нами дверь и, наконец, отпустил меня. Я стояла как вкопанная на том же месте, где он меня оставил. Он вальяжно подошел к кровати, медленно снял туфли и носки, бросив пиджак на пол. Я наблюдала, как он ослабил галстук на шее и вытащил рубашку из штанов, не отрывая своего удушающего взгляда от меня.
– Я облажалась, – я сказала больше себе, чем ему. – Арчер, я хотела отомстить отцу, солгав ему, и, что еще хуже, втянула и тебя в эту наглую ложь. Прости. Я не подумала о последствиях…
– Иди сюда.
– Что?
– Иди сюда, Мила.
Я подняла полные слез глаза, чтобы встретиться с ним взглядом и меня передернуло от его мрачного выражения лица. Медленно сняла каблуки и подошла к нему.
– Ложись на кровать.
– Арчер, прости. Я не должна…
– Ложись на эту чертову кровать, блядь, – прорычал он, схватив меня за шею.
Я подняла подол юбки и села на кровать, сосредоточившись на пятне на платье, избегая его взгляда.
– Смотри на меня, – приказал Арчер, и я нерешительно выполнила его приказ. В моих глаза была мольба понять мои мотивы и оправдать не до конца обдуманные действия.
– Мне очень жаль…
– Не надо, – прервал он меня.
– Я позволила отцу вывести меня из себя, и теперь все думают, что мы помолвлены, а твоя мама уже практически начала готовиться к свадьбе.
– Черт тебя подери, Мила. Я сказал, не надо.
– Что не надо, Арчер? Я унизила тебя. Унизила себя. Я всем сказала, что мы помолвлены!
– Ложись. На. Кровать, – произнес он, выделяя каждое слово.
Я посмотрела на него умоляющим взглядом, и сделала то, что он велел.
– Раздвинь ноги.
Не посмев ослушаться, закрыв глаза, я так и сделала. Я почувствовала его вес на кровати. Он задрал мое платье, и я вздрогнула, от прикосновения его теплых рук, которые медленно блуждали по моим бедрам. Зацепив пальцем мои трусики, он осторожно потянул их вниз. Шире раздвинув мои ноги, он вытащил из меня вибратор, который был со мной весь вечер, и положил его рядом со мной.
– У тебя самая красивая киска, которую я когда-либо видел.
Мое сердце забилось быстрей, заведенное его похвалой. Он опустил голову между моих бедер. Его горячее дыхание обдувало мою киску, и я вздрогнула, когда он принялся целовать и лизать мою нуждающуюся плоть. С губ сорвался тихий стон, когда он начал медленно и напористо кружить языком по моему чувствительному клитору. От удовольствия я выгнула спину, схватившись руками за простыни.
– Сегодня вечером я кое-что понял, – сказал он медленным и размеренным голосом, прежде чем его язык глубоко проник в мою киску.
– Понял что?
– Я понял, что не хочу, чтобы ты извинялась. Ты не для этого предназначена.
– Нет?
– Нет, – язык Арчера танцевал вокруг моего клитора, исследуя каждый дюйм, пока я извивалась тяжело дыша. – Ты была создана для меня. И моя королева никогда не будет извиняться за то, что взяла то, что принадлежит ей по праву.
Он скользнул в меня пальцами, нащупав ту самую сладкую точку, и я вскрикивала от удовольствия каждый раз, когда его касания попадали в нужное место.
– Что… что это значит? – я задыхалась, мое тело дрожало от потребности в ласках этого мужчины.
– Это значит, Мила, – сказал он низким и командным тоном, – что ты моя, а я твой. Нам всегда суждено было быть вместе. Твой отец пытался этому помешать, но ты показала ему и всем остальным, что ты сильная и тебя не сломить. Я здесь, рядом с тобой, и хочу, чтобы ты знала, – тебе не нужен ни он, ни в кто-либо еще. Тебе нужен только я.
– Ты не сердишься на меня?
– Я злюсь на себя за то, что не предложил тебе выйти за меня замуж, как только увидел тебя впервые.
Мое сердце екнуло от его признания.
– Подожди, ты хочешь сказать… ты действительно хочешь жениться на мне?
– Я говорю, что мы с тобой не ограничены временными и пространственными рамками. Мы едины, связанные священной и мирской любовью, которая не знает границ и пощады. Мы будем всем и ничем. Мы будем одним целым. Ты будешь жаждать моего прикосновения, моей боли, моего господства. Ты станешь идеальным сосудом, прекрасным хранилищем для моей тьмы. Ничто и никто не сможет нас остановить.
Мне показалось, что я перестала дышать, и у меня пропал дар речи. Арчер смотрел на меня так, будто заглядывал прямо в душу, и я хотела, чтобы он меня видел. Тогда он бы понял, что я на все согласа ради него. Готова быть для него всем и ничем одновременно. Полностью раствориться в его тьме, прочувствовать ее, познать все ее грани и слиться с ней воедино.
Он наклонился и прошептал мне на ухо:
– Ты даже не представляешь, как сильно я тебя люблю.
Я медленно кивнула, почувствовав, как внутри меня нарастает желание. Это было нечто больше, чем простое физическое влечение, это была глубокая душевная связь. Когда я смотрела на него, меня захлестывало чувство собственничества и страстного желания.
– Ты мой, – прошептала я, не отрывая от него глаз.
Он кивнул, и на его лице появилась довольная улыбка.
– Тогда заяви свои права на меня, – сказал он властным голосом.
Протянув руки к нему, я обхватила его мужественное лицо, коснувшись большим пальцем его подбородка.
– Я твоя.
Он наклонился и наши губы слились в глубоком и страстном поцелуе. Я почувствовала, как он нежно провел рукой вверх по моему бедру, мозолистые пальцы коснулись моих влажных складочек, прежде чем снова войти в меня.
От чувства наполненности я застонала ему в рот, тело выгнулось навстречу его прикосновениям. Арчер ввел внутрь еще один палец, сначала медленно, затем постепенно увеличивая темп, большим пальцем потирая мой клитор.
– Ты нужен мне, – выдохнула я ему в губы.
Он отстранился от меня, его глаза потемнели.
– Тогда бери.
Я протянула руку между нами, расстегнула молнию на его брюках и спустила их вниз, обнажая внушительную эрекцию. Привстав, чтобы расположиться сверху него, я почувствовала твердую длину у своего входа. Медленно опускаясь на член, я ощутила, как его толщина широко растягивала мои влажные стенки. Я ахнула, когда опустилась до конца, привыкая к ощущению наполненности внутри себя.
Он зарычал, крепко сжимая мои бедра, толкаясь глубже.
– Ты такая чертовски узкая и мокрая для меня.
– Черт, Арчер, – выдохнула я, когда его толчки стали более настойчивыми. Крепкие руки сжались вокруг моей задницы, поднимая меня вверх, а затем резко опуская обратно вниз. Я не могла сдерживать крики, когда мой дьявол яростно брал меня.
– Ты так хорошо принимаешь мой член. Ты мое сердце, моя душа, мое все.
Его слова нашли отклик глубоко внутри меня. Это был не просто секс. Это было что-то более интимное, что-то сакральное. Наши души принадлежали друг другу. Куда бы он ни пошел, я последую за ним. Наша связь была не случайной. Мы с Арчером были едины с самого детства, и сегодняшний вечер показал, что время ничего не изменило. Несмотря ни на что, мы всегда найдем друг друга.
Арчер притянул меня ближе, наши тела плотно прижимались друг к другу, создавая приятное тепло между нами. Он снова поцеловал меня, глубоко проникая мне в рот, жадно исследуя его. Наши тела были скользкими от пота. Его руки хаотично двигались по моей спине, прижимая меня к себе, проникая еще глубже, а бедра двигались в неумолимом темпе. Мы действовали вместе, во власти природы, полные решимости поглощать и быть поглощенными друг другом.
– Кончи со мной, Мила, – прохрипел он мне в рот, его дыхание было горячим и прерывистым. – Позволь мне почувствовать, как ты распадаешься на части.
Эти слова стали последней каплей. Я застонала, когда оргазм пронзил меня своими стрелами, отчего мое тело задрожало. Арчер глубоко вошел в меня в последний раз и замер, когда его освобождение горячей струей заполнило меня.
Совершенно измотанная, я рухнула на крепкую мужскую грудь, мы оба тяжело дышали.
В тот момент я почувствовала, как переплелись не только наши тела, но и души.
Глава 32
Арчер
Выскользнув из постели, словно тень, я посмотрел на своего прекрасного ангела.
На ту, кто бережно держал в своих руках мое черное сердце. Ее расслабленное лицо смягчал нежный лунный свет, проникавший сквозь шторы, а мой разум представлял собой дикую бурю противоречивых эмоций – любви, желания, вины и жгучей жажды мести. Мила была такой невинной, такой чистой. И все же она была ключом ко всему, над чем Братство так долго работало. Я протянул руку и убрал прядь темных волос с ее лица, чувствуя укол вины глубоко в груди. Как могла такая невероятная девушка, как она, быть связана с таким человеком, как я, запятнанным тьмой и грехом?
Ее тихое дыхание было единственным звуком в комнате, пока я тихо одевался, стараясь не нарушить ее мирный сон. Как бы сильно мне ни хотелось остаться с ней в постели, прижавшись к ее обнаженному телу, нужно было работать. Александр Бенсон действовал мне на нервы. Я должен был раздавить этого ублюдка и его гнилую империю, пока не стало слишком поздно. Он рассказал Миле о своих планах. Ее отец действительно принадлежал Коллекционерам, как мы и предполагали, но пока не могли этого доказать. Александр планировал объявить Милу своей собственностью в качестве платы за их сотрудничество с Уинстоном Греем.
Было три часа ночи, когда я решил организовать собрание. Кай и Тео зашли в комнату для переговоров, на их лицах отражалось изнеможение, когда они протирали заспанные глаза. Дэмион, начальник службы безопасности, следовал за ними. Годы верного служения моей семье сказались на его когда-то моложавой внешности. Теперь темные волосы мужчины были с заметной сединой, а лицо и тело покрывали уродливые шрамы. Но Дэмион был именно тем, кто мне нужен, безжалостным, эффективным и, несомненно, преданным Братству. В нашем опасном мире не было никого, кому я мог бы доверять больше, чем ему. Он выполнял любую работу без колебаний, не задавая лишних вопросов.
– Что такого важного ты хочешь нам сказать, что не может подождать до утра? – пожаловался Кай, устроившись на диване, широко зевая.
– Может быть, он так взволнован своей помолвкой, что хочет поговорить о том, какие цвета он выберет для своего смокинга, – подразнил Тео, садясь на диван рядом с Каем.
– Да, что это было вообще? Почему ты не сказал нам, что помолвлен? – спросил Кай, лукаво улыбаясь. – Теперь у тебя появится полно дел. Говорят, что подготовка к свадьбе – это сущий ад.
– Поверь мне, я знаю.
– Кай пытается сказать, что мы гордимся Милой за то, что она дала отпор своему отцу, этому вонючему куску дерьма, – заявил Тео.
– Согласен. Он бы остался без головы, если бы вы двое не вмешались, – пробормотал я.
– Потому что ты не сможешь защитить ее, если будешь в тюрьме, – сказал Тео.
– Да, и мне бы не хотелось работать нянькой, пока твою хорошенькую задницу трахает сокамерник, – мрачно усмехнулся Кай. – Просто, к слову.
– Этого не произойдет, потому что на этот раз мы будем умнее. Александр сказал Миле, что ее отец принадлежит Коллекционерам, и этот ублюдок в качестве благодарности за их защиту согласился отдать им дочь. Судя по реакции ее папаши, когда было объявлено о нашей помолвке, это ставит его в дерьмовое положение перед ними.
– Мы разрушим их империю, – начал я. – Нам нужно оставить для них сообщение, – продолжал рассуждать вслух, расхаживая взад и вперед. – Но все нужно рассчитать точно. Мы не можем позволить себе никаких оплошностей.
В моем мозгу проносилось множество вариантов, каждый из которых был темнее и безжалостнее предыдущего. Таков был мир, в котором мы жили, мир, где слабость использовали, а силу почитали.
Дэмион шагнул вперед, его вид оставался непоколебимым.
– У меня есть несколько идей, – сказал он, в его глазах светилась опасность.
– Говори.
Он был человеком немногословным, но его действия говорили о многом. Я доверял ему свою жизнь, а это немаловажно в этом мире.
Мужчина изложил план, который был столь же жестоким, сколь и эффективным. Он заключался в нанесении удара Бенсону по самому больному месту – по его богатству. Братство собирало информацию о финансовых операциях Коллекционеров в течение нескольких месяцев, и теперь пришло время нанести решающий удар. Мы нападали на несколько мест одновременно, конфисковывая активы, замораживая счета, таким образом посылая им сообщение о том, что никто не является неприкасаемым, даже они.
Глаза Кая загорелись от волнения при мысли о предстоящей операции. У этого парня была склонность к хаосу и разрушению, граничащая с безумием, но в данной сфере деятельности это было скорее преимуществом, чем недостатком.
Тео задумчиво кивнул, его аналитический ум уже оттачивал мельчайшие детали плана. Он был стратегом в нашей команде и всегда думал на несколько шагов вперед.
По ходу встречи мы обсудили детали действий, разработали тактику, подумали о непредвиденных обстоятельствах и потенциальных контрдействиях Александра. Это была сложная и опасная игра. Один неверный ход мог стоить нам всего.
Но мы были готовы.
У нас было все необходимое, чтобы довести дело до конца: ресурсы, рабочая сила, жестокость и поддержка друг друга. В нашем мире это было главным, что имело значение.
В конце встречи Дэмион посмотрел на меня и сказал:
– Мы готовы. Братство приближается. И он ничего не сможет сделать, чтобы нас остановить.
Я криво улыбнулся, что выдало мои темные намерения.
– Да начнется игра.
Глава 33
Арчер
– Церемония состоится завтра вечером. Ты уже говорил об этом с Милой?
Кай последовал за мной, пока я возвращался к свою комнату, его шаги отдавались эхом в коридоре, напоминая смертный приговор.
– Я не собираюсь ее делить с кем-то.
– Раньше у тебя никогда не было с этим проблем.
Его слова сочились презрением, и я чувствовал, как его осуждение прожигало меня насквозь.
– Это было до Милы.
Его черствость только подогрела мой растущий гнев.
– Ты должен быть с ней честным. Она этого заслуживает, – его тон звучал снисходительно.
– Не говори мне, блядь, чего она заслуживает. Ты ничего о ней не знаешь.
Мои кулаки сжались по бокам, и я был готов на него наброситься.
– Успокойся. Я просто пытаюсь сохранить традиции нашей Церемонии. Братство на первом месте, ты сам это знаешь. Если наши отцы пронюхают, что ты ставишь Милу на первое место, то знаешь, что произойдет?
– Я знаю, – вскипел я.
– Правда? Потому что ты поступаешь неразумно, относишься к ней так, будто она имеет большее значение для тебя, чем Братство. Твой отец может пока ничего не замечает, но мой и Тео – еще как. Мы здесь только по их милости, делаем то, что нам приказывают. И мы должны уважать их традиции и никогда не подвергать сомнению приказы.
– Блядь, Кай! Мила выше Братства. Она выше тебя, меня и всего этого чертового наследия! – взревел я, чувствуя, что теряю контроль, и впечатал его в стену. От удара настенная картина упала и разбилась о мраморный пол.
Его глаза расширились от шока, в них читался страх и понимание одновременно.
– Для тебя, да. Но ты думаешь, остальных это волнует? Сможешь ли ты смотреть, как ее трахают прямо у тебя на глазах? Милу будут использовать как игрушку, чтобы показать тебе, кому ты принадлежишь на самом деле. Они не остановятся, пока она не сломается, и тебе это известно. Возможно, она выше всего этого, но не ты. Ты собственноручно решил привести ее в наш мир и знал, какую цену ей придется заплатить. Я тоже пытаюсь защитить ее, даже если ты слишком ослеплен своими чувствами, чтобы увидеть правду, – прошептал он, его голос был полон отчаяния.
Я отпустил его, гнев кипел под кожей. Несмотря на наш горячий спор, в глубине души я знал, что Кай прав. Традиции Братства были архаичными и жестокими, но нарушение их означало, что Мила и я лишимся жизни.
– Я поговорю с Милой, – наконец признал я, решительно сжав челюсти. – Но если с ней что-нибудь случится…
– Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы обеспечить ее безопасность, – вмешался Кай с торжественным выражением лица, поправляя куртку. – Просто помни о нашем долге. Преданность Братству превыше всего, но моя верность принадлежит тебе. Тео и я с тобой. Просто хочу убедиться, что ты готов к последствиям, если бросишь вызов нашим отцам.
Когда Кай ушел, тяжесть его слов повисла в воздухе. Я знал, что он прав, но мысль о том, что я предаю Милу, заставила мой желудок сжаться от чувства вины. Она стала больше, чем просто частью моей жизни; эта девушка была для меня всем. И все же Братство требовало жертв, на которые я не был уверен, что смогу пойти. Если я этого не сделаю, ее уничтожат. Я знал ее. Мила будет драться, и они накажут ее за неповиновение.
Вернувшись в комнату, я обнаружил Милу все еще спящей. Ее мирное выражение лица, смягчило бушующее внутри меня смятение. Сидя на краю кровати, я осторожно убрал прядь волос с ее лица, мое сердце сжалось при мысли о том, что ее ожидало, если я не буду действовать. Тяжесть обязанностей давила на меня со всех сторон, угрожая раздавить своим бременем.
Она слегка пошевелилась, ее ресницы затрепетали, когда она, наконец, проснулась. Встретившись с ней взглядом, я увидел в ее голубых глазах доверие и привязанность, из-за чего мне было еще труднее обдумать неизбежный разговор. Как я мог объяснить мрачную реальность, скрывающуюся за фасадом нашей, казалось бы, идиллической совместной жизни?
Сделав глубокий вдох, я начал говорить, замолчав на мгновение, как будто сами слова были предательством.
– Мила, нам нужно поговорить. Это важно.
Ее брови озабоченно нахмурились, и она села, готовая уделить мне все свое внимание.
– Что случилось? – ее голос был мягким, наполненным нежностью, от которой у меня болело сердце.
– Я хочу поговорить о том, кому я верен и что это значит для тебя, – ответил я, тщательно подбирая слова. – Думаю, тебе важно понять, что влечет за собой выбор меня как партнера.
Выражение ее лица изменилось, и на нем промелькнула тень беспокойства.
– И что же?
Я глубоко вздохнул, пытаясь успокоить нервы, прежде чем продолжить.
– У Братства есть определенные традиции и обряды, которые мы должны соблюдать. Завтра вечером состоится одно из таких событий, как Церемония.
– Что за Церемония? – спросила она почти шепотом.
– Это… сложно, – начал я, пытаясь подобрать нужные слова. – Речь идет о преданности. О том, чтобы… поделиться…
Она не сводила с меня глаз, чувствуя серьезность ситуации.
– Поделиться?
– Это доказательство нашей верности Братству. Мы… мы делимся партнерами, чтобы доказать нашу преданность и единство.
В глазах Милы появилось понимание, смесь шока и недоверия омрачила ее черты.
– Ты имеешь в виду… – она замолчала.
– Да, с Каем и Тео, – мягко подтвердил я. – Завтра вечером на Церемонии мы должны будем принять в этом участие. Это традиция, которая укоренилась в наших семьях на протяжении многих лет.
Молчание девушки было оглушительным, ее взгляд переместился на стены, которые, казалось, начали смыкаться вокруг нас. Я мог видеть смятение, назревающее в прекрасных глазах, столкновение между ее любовью ко мне и реальностью мира, частью которого мы были.
– Я понятия не имела, – наконец, прошептала она. – Это то, чего ты хочешь?
Вопрос повис между нами, отягощая своим грузом, который я не мог вынести. Как я мог признать, что мои желания несущественны по сравнению с требованиями Братства? Что мое сердце принадлежало ей, но мой долг был связан с наследием, основанным на самопожертвовании и подчинении?
– Блядь, нет. Дело не в том, чего хочу я, – правда была горькой на вкус. – Речь идет о том, чего ожидает от нас Братство.
Ее глаза наполнились слезами, в ее взгляде читалась боль и предательство.
– И какова моя роль во всем этом? Просто пешка в игре Братства? – ее голос дрожал от гнева и печали.
– Нет, Мила. Никогда, – запротестовал я, и взял ее руки в свои. – Ты не просто пешка. Ты…
– Жертва? – закончила она за меня, смирившись с действительностью.
Не в силах выдержать ее обвиняющий взгляд, я на мгновение закрыл глаза.
– Я должен был сказать тебе об этом раньше, подготовить тебя к этому.
– Подготовить меня? – усмехнулась она, отдергивая свои руки. – Как можно подготовить человека к чему-то подобному?
Я видел боль и страх, борющиеся за господство под маской самообладания, которое она отчаянно пыталась сохранить.
– Ты должен был рассказать мне, – сказала шепотом она.
– Я знаю, детка.
– А что будет, если я откажусь? Я не хочу трахаться с твоими братьями. Что будет тогда? Мы не сможем быть вместе?
– Если ты откажешься, я поддержу твое решение и сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить тебя. Даже если придется умереть.
– Что? Умереть? Блядь, Арчер. От чего ты намерен меня защитить?
– От моего отца и других лидеров Братства.
– О чем ты говоришь?
– Отцы Кая и Тео. Наши деды.
– Что, черт возьми, происходит, Арчер? Зачем тебе умирать ради меня? Почему тебе нужно защищать меня от них?
– Охота и Церемония даны нам в награду за самопожертвование, которое мы приносим ради Братства. Если мы выбираем одну из наших Избранных в качестве своей жены, то она должна пойти на определенные жертвы. Это ты. Твоя жертва показывает нам, что ты готова отдать себя Братству и стать единым целым со мной и нашим миром.
– Разве я еще недостаточно пожертвовала ради тебя?
Я видел, как под поверхностью обычно спокойного поведения Милы кипят обида и гнев. Прекрасно понимая, что вызвал бурю, которая угрожала поглотить все, что мы построили вместе, но я не мог больше отрицать правду. На меня давил груз моей преданности Братству, невыносимая обуза, которая грозила раздавить меня своим огромным давлением.
Словно пытаясь преодолеть растущую пропасть между нами, я сел к ней поближе.
– Мила, ты пожертвовала большим, чем я мог когда-либо просить. Я никогда не хотел этого для тебя, и если ты скажешь мне «нет», то я буду сражаться за тебя и с честью умру с твоим именем на губах.
– Ты пытаешься сказать, что у меня нет выбора?
– У тебя есть выбор. Выбор есть всегда.
– Конечно, меня либо трахнут трое мужиков, либо нужно пожертвовать твоей жизнью. Это ни хрена не выбор, Арчер. Я всегда буду выбирать тебя и твою жизнь.
– От Братства никуда не деться. Не тогда, когда ты в курсе о его существовании.
– Они не смогут держать меня здесь.
– Я не об этом говорю.
– Тогда говори понятней, Арчер.
– Если ты решишь уйти, то тебя найдут и будут передавать по кругу, начиная со старших лидеров. Они не остановятся, пока не сломают тебя окончательно.
Ее лицо побледнело еще больше. До нее, казалось, дошла суровая реальность стоящего перед ней выбора, тяжесть которого навалилась на нее, как свинцовое одеяло. Она сидела, уставившись на меня, сжав челюсти.
– К черту патриархат, – заявила она твердым голосом, несмотря на дрожь, выдававшую ее. – Я не позволю кучке стариков принимать за меня решения. Я не позволю использовать меня как какое-то ягненка, отдающего в жертву. Братство с его архаичными правилами может идти на хуй.
Я с трепетом наблюдал, как решимость моей девочки крепла, ее дух сиял ярче, чем когда-либо прежде. Огонь в ее глазах зажег во мне искру, вновь обретенное восхищение женщиной, которая встала против многолетних традиций и угнетения.
– Я принадлежу тебе, Арчер, и никому больше. Я не принадлежу Братству. Ты не принадлежишь им. Я сделаю все возможное, чтобы быть с тобой. Если это означает, что мне придется сыграть какую-то роль, то я ее сыграю. Если они хотят видеть королеву, я дам им ее, а после, с большим удовольствием сожгу их гребаное королевство дотла.
– Мила, – выдохнул я, мой голос был в равной степени наполнен гордостью и любовью. – Я не перестаю восхищаться тобой.
– А теперь расскажи мне все, что знаешь об Александре Бенсоне и моем отце.
Я сделал то, о чем она меня просила. Я начал с самого начала, стараясь не упустить ни одной детали. Я рассказал ей о деловых операциях ее отца, которые он скрывал от нее и всех, кто был ответственным за продажи акций и облигаций Grey Industries. Он торговал оружием задолго до ее рождения. Уинстон Грей всегда был нашим союзником, пока не перешел на другую сторону. Ублюдок был с нами до тех пор, пока ему не стало недостаточно торговли оружием. Торговля людьми была более прибыльным делом. Жадность заставила его прогнуться и заключить сделку с Коллекционерами – с Александром Бенсоном. Они давили на него своими требованиями, и он думал, что сможет усидеть на двух стульях. Я рассказал Миле о том, как наша семья боролась за то, чтобы остановить торговлю людьми, и о влиянии Коллекционеров на город. Они проложили автомагистраль из одного города в другой. Их возможности были безграничны.
