Текст книги "Зерг Раш на шпильках (СИ)"
Автор книги: И. Ермаков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)
После этого я запланировал посетить медгородок. Там заканчивалась отделка новых зданий, где Люда станет лечить мозги и нервы. Хилерша, закончившая недавно изучать свою седьмую Спецуху, уже составила план для того, чтобы применить освоенные ею Навыки.
Наши строители, закончив с текущими задачами, приступят строить здания, где в дальнейшем станут исправлять генетические заболевания. На этом мы планировали расширение дистрикта миндалеглазой остановить, сосредоточившись лишь на увеличении площадей для более масштабной лекарской работы.
– Вань, ты куда спэшишь? – спросила вышедшая из тренажёрки вспотевшая Тома.
Кто бы говорил! Драйверша получила вчера свой сорок седьмой Уровень, сделав лишь небольшой перерыв после предыдущего. Теперь рукастая стремительно сокращала разрыв по Параметрам с первыми четырьмя жёнами.
– В Уфалей схожу. Стройки проверю.
– А можно я с тобой? – спросила выглянувшая из-за Томиного плеча Надя. – Совсем – совсем уже невмоготу в Тренажёрке.
Так-то бафферша среди остальных жён проводила там времени больше всех. Получив вместе с драйвершей новый, для неё – тридцать восьмой, Уровень, она уже почти догнала Дору. Отставание между последними жёнами теперь составляло всего пять Ступеней.
– Пошли, – согласился я со скуластой. – Можем потом ещё и на Уран махнуть.
– Да-да, – по-детски захлопав в ладоши, воскликнула Надя. – Совсем замоталась. Не заметила, что Смайл уже закончил сооружать там Форпост.
Симбионт, после того, как я выделил ему тридцать тысяч КСЕ, действительно быстро изваял там очередной космический объект из Артефакта, найденного в Сахарной горе. Куда дольше шаттл добирался до этой планеты. С появлением Форпоста на Уране, чтобы вся солнечная система обзавелась точками для доступа, нам осталось дождаться, лишь когда они достигнут Нептуна и Плутона.
Вылетели шаттлы в начале ноября, так что ждать этого осталось недолго. Его новость во время ужина об преодолении очередной планки в нашей космической программе, когда седьмая планета от Солнца стала доступной для посещения, я тогда чуть не пропустил.
Случилось это, кстати, именно из-за Нади, которая тогда в качестве десерта ритмично и профессионально дегустировала под столешницей сахарную вершину в моём паху.
– Тома, ты с нами?
– Конэчно, – ответила драйверша. – Вань, подожди нас, пожалуйста, десяток минут. Мы только сполоснёмся по-быстрому. Заодно провэрим, как там Жёлтый справился.
– Тс-с-с! – воскликнула бафферша, прижав палец к губам амантши и обернувшись ко мне с тревогой. – Вань, Тома это про Форпост имела в виду. Точно-точно.
Да я, как бы, так и подумал. Теперь же, после её слов, в моей голове начали появляться сомнения. Решил, что, потом с этим разберусь, а сейчас и других забот хватало. К тому же завтра будет тяжёлый день. После инспекции строек, я хотел потом отправиться проверить, не забыл ли чего, чтобы он стал для жён традиционно запоминающимся на весь год.
Глава 5
Экзамены для Прапорщика
1 – 28 апреля 2019
Понедельник (01.04)
Выплыв из глубин царства Морфея, я рефлекторно попытался потрепать по голове будильник. Однако мои руки не смогли сейчас подняться. Что-то им мешало. Голова качнулась вперёд посмотреть, что там такое, отчего я сильно ударился лбом о расположенное напротив лица пластиковое стекло.
Открыв глаза, я увидел, что нахожусь сейчас в какой-то капсуле, словно Нео из Матрицы. За прозрачным щитком был футуристического вида сферический потолок, по которому змеились трубы и кабели. Так-то выглядело всё занятно, но портила общая запущенность.
Кое-где обшивка отслоилась, и сквозь щели проглядывал мягкий жёлтый утеплитель. Провода, местами, были порваны, а потом, после ремонта, покрыты синей изолентой. Лампы горели не все, некоторые помигивали, доживая свои последние часы. Да и пластик над моим лицом был мутным и покрытым микротрещинами.
Разглядывать дальше, щурясь, место, где я очнулся, мне помещали появившиеся зелёные строчки текста на стекле. Его содержание дало понять, что сейчас идёт проверка моего состояния. Я будто снова оказался в далёком 2013-м, когда мне в голову прилетел Смайл. Как и в тот раз, полоса загрузки быстро наполнялась, и проценты под ней стремительно крутились к сотне.
Когда появились единица и два нуля, раздался пшикающий звук пневматики. Крышка капсулы начала двигаться, открываясь. Стягивающие меня ленты скрылись в пазах, расположенных в основании ложа. Почувствовав свободу, я сел и оглядел помещение более подробно. Как выяснилось, нахожусь я сейчас в комнате, наполненной несколькими десятками закрытых капсул, в одной из которых только что сам проснулся.
Ерунда какая-то! Потерев лоб, я освежил последнее, что помнил. Вчера я инспектировал стройки, потом с Томой и Надей сходил в Форпост на Уране. Жёны прихватили туда своих Адъютантш. Осмотрев наше самое дальнее от Солнца на текущий момент сооружение, я потом задержался на покрытой льдом седьмой планете.
Спутницы сразу ушли домой, чтобы продолжить там занятия с Экстраростом. А я, покувыркавшись часик с Гюльджан и Джулией напротив иллюминаторов, отправил их затем на Землю. Когда удовлетворённые Адъютантши ушли, посидел на Уране в одиночестве, общаясь лишь с Кузьмой.
Управляющий доложил мне тогда, что все мои указания насчёт сегодня были выполнены. Я лишь внёс пару правок в то, что хотел устроить для Спутниц на первое апреля, а следом провёл остаток дня на Базе. Был семейный ужин, потом жаркие часы в постели с Алёной, у которой заканчивалось царствование.
Затем была передача полномочий у жён, где петоводша вручила диадему новой царице, Наде. После завершения короткой торжественной церемонии, больше ничего запоминающегося уже не случилось. Оказавшись в Опочивальне, я уснул почти сразу.
Так почему же я сейчас проснулся не от оральных ласк какой-либо жены, а неизвестно где? Хуже того, Смайл на мои призывы не реагировал. Интерфейс пропал, Смайлочат молчал тоже. Уже привыкнув к тому, что всегда нахожусь на связи, от осознания, что теперь остался совершенно один, я испытал небольшой приступ паники.
* * *
Долго пребывать в нервном напряжении от одиночества мне не пришлось. Полотно двери ушло в сторону, после чего в помещение вошли Валя и Маша. Обе они жизнерадостно улыбались. Жёны были одеты в обтягивающие белые комбинезоны, которых я ранее на них ещё не видел. Появление Спутниц сразу прогнало у меня весь негатив.
Увиденные женские округлости и впадины вызвали прилив крови к паху. В отличие от жён, на мне одежды сейчас не было совершенно. Поэтому увеличение размера моего мужского достоинства ничего не скрывало. Увидев это, улыбки на лицах девушек стали ещё лучезарнее.
– Глянь, как флаг понимает, – с усмешкой заявила Валя. – Назову его Прапорщиком.
– Годится, – согласилась с ней Маша. – Это лучше чем Слон. Пусть этот тоже срочник, но сразу видно, что без дефектов.
– Вы вообще о ком? – спросил я, не поняв, к кому именно была только что обращена их неуважительная речь.
– О тебе, болезный, – сообщила рейнджерша. – Встать, когда с начальством разговариваешь!
– Мадре Миа! Валь, не гаркай на него. Он ещё не в теме, только вылупился.
– Да что здесь п’оисходит⁈
– А член у него что надо, – проигнорировав мой вопрос, заявила Валя.
– Да, – согласилась с ней Маша, эротично облизнув нижнюю губу. – Лишь бы функции свои сохранил подольше. У Слона сперва всё тоже было нормально, но через неделю он весь стёрся.
– Встать, салабон! – рявкнула мне рейнджерша, не став продолжать этот крайне интересный разговор с подругой.
Выполнив её приказ, я с удивление понял, что жёны выше меня на три головы минимум. Девушки были под два метра, а меня сейчас будто скукожили, привели к моему изначальному росту в сто семьдесят сантиметров, который был у меня в 2013-м.
Почувствовав себя лилипутом в стране гулливеров, я непроизвольно сжал от злости кулаки. Кто-то мне за всё это ответит!
– Ты гляди, какой боевитый! – с удовольствием заметила Валя. – Почти как настоящий.
– Что значит «почти»⁈ – воскликнул я в ответ. – Я и есть настоящий. А ты, походу, нюх поте’яла? Давно по голове не получала? Так сейчас уст’оим спа’инг. Только не плач, когда я болевой буду п’оводить.
С трудом выговорив фразу, я понял, что ко мне вернулся не только прежний рост и габариты тела, но и картавость. Ещё не легче!
От Валиной пощёчины моя голова повернулась почти на девяносто градусов, аж позвонки хрустнули. Увернуться от удара у меня не получилось. Я и заметил его, лишь когда мне уже прилетело. Ничего общего с тем, что было вчера. И зрение было не таким острым, и соображал я туго, и рефлексы будто отключились.
Мышцы теперь были слабыми, будто ватными.
– Молчи, дух! – сказала рейнджерша, когда мои глаза собрались обратно. – Ты лишь жалкая тень нашего мужа.
– Валя, ходэ́! Остынь! Шею ему ещё свернёшь! Они же хлипкие. Забыла, как Слонику хобот оторвала напрочь и тебя в конец очереди поставили?
– Те тоже были сами виноваты, – ответила Маше рейнджерша. – Борзели не по чину.
Но слова остроухой всё же подействовали. Конопатая прекратила бросать на меня свои гневные взгляды.
– А ты, ку́трэ, идиот, помолчал бы, от греха, – обратилась зельеварша уже ко мне. – Иди-ка лучше, вон, к тому шкафчику. Бери там одежду и прикройся.
Решив, что прежде, чем бросаться восстанавливать патриархат, нужно разобраться в том, что здесь творится и набраться сил для отпора, я спорить не стал. Пройдя от капсулы к невзрачному, погнутому и имеющему царапины на корпусе шкафу для переодевания, взялся за ручку на его крышке.
Даже несмотря на мою слабость в мышцах, фурнитура из неё вылетела из пазов. Положив хлипкий девайс на внутреннюю полку, я взял стопку застиранного белья. Там были семейные труселя до колен, майка – алкоголичка и халат с противными пятнами. Носки там тоже имелись, правда, с дырками. На ноги мне предполагалось надеть стоптанные тапки, от которых разило вонью.
Не став брезговать, я тщётно поискал скамью. Поняв, что с мебелью здесь туго, натянул на себя всё, что отыскалось в ящике, раскачиваясь при этом на ватных ногах и параллельно внимательно слушая, о чём говорят Маша и Валя. Те обсуждали между собой странные вещи. Спорили о том, удастся ли Хасе исправить вентиляцию.
Зельеварша в этом сомневалась, а рейнджерша наоборот, уровень профессионализма крафтерши оценивала очень высоко. Закончив облачение, я достал из шкафчика мутное зеркало со сколотым краем, которое заметил в глубине. Посмотрев на своё отражение, с удивлением потёр лоб.
На нём я увидел неожиданный боди-арт. Крупным шрифтом на коже был выбит номер «89164». Ёлки-иголки! Почувствовав слабость, я присел под шкафом на корточки, стараясь поменьше шевелиться. Стало так погано, что в голове появились мысли о том, через сколько суток и часов ко мне смерть должна прийти.
Глядя в сторону, где стояли жёны, бросающие на меня колючие взгляды, я поёжился. Казалось, будто не люди, а волчицы на меня смотрят. Заметив, что я закончил облачение, Спутницы прекратили вяло переругиваться. Валя грубо приказала следовать за ними.
Не дожидаясь моего ответа, жёны, покачивая ягодицами, пошли к двери на выход.
* * *
Положив зеркало обратно и шаркая отвисающими задниками тапок по грязноватому полу, я поплёлся за ними. На фоне девушек в белоснежных комбинезонах, а также чистой и красивой обуви до колен, напоминающей берцы и, одновременно, кроссовки, я в своём рубище выглядел сейчас как бомжара.
Это усугублялось слабостью в мышцах, которой, впрочем, становилось всё меньше. За дверью в помещение, где я очнулся, оказался тускло освещённый коридор. В него, через каждые пятнадцать метров, друг напротив друга, выходили двери с табличками. Проходя мимо закрытых проёмов, я успевал прочитать, что там было обозначено.
Рядом с «Клоновой», откуда мы только что вышли, располагались две мусорные. Для твёрдых отходов и для органики. Надо же! Раздельный сбор мусора, ёлки-иголки. Пройдя мимо этих, попахивающих даже сквозь закрытые двери помещений, мы остановились возле «Оранжереи».
– Тебе сюда, – сообщила мне Валя. – Два часа теперь поработаешь у Кати.
– Мне бы сначала поесть, – попросил я рейнджершу.
– Бэ́са ми ку́ло! – эмоционально отреагировала Маша. – Ещё ничего не сделал, а уже жрать просишь. У нас с тунеядцами разговор короткий.
Зельеварша «ненавязчиво» показала пальцем на дверь, мимо которой мы недавно прошли. За ней, судя по табличке, собирался органический мусор.
– У Кати паёк попросишь, – посоветовала Валя. – Если понравишься ей, то она целую порцию ботвы тебе выделит.
Без стука открыв дверь, рейнджерша втолкнула меня внутрь.
* * *
По сравнении с той, которую я помнил, эта оранжерея сильно изменилась. Кардинально! Тут не было никаких деревьев, лужаек и барбекю. Площадь пространства сократилась до двадцати квадратных метров. На них с трудом расположилось несколько грядок, бортами для которых служили обзольные доски.
– Новенький уже появился? – задала Маше вопрос Катя, одетая в такой же комбинезон, что и мои конвоирши.
– Да, Прапором уже окрестили, – ответила ей Валя. – Сначала, чтобы проверить его кондиции, он у тебя отбатрачит.
– Чудненько. Эй, Прапор, иди-ка сюда, не укушу.
Поглядывая с опаской на дамагершу, я подошёл к ней.
– Какой хорошенький! – сказала курносая, потрепав меня по всё ещё красной после Валиного удара щеке. – Румяненький!
– Сегодня сильно его не напрягай, – попросила Валя. – Первый день, всё-таки. И покорми его немного.
– Так у меня ничего нетушки! – ответила Катя. – Сама же знаешь, что Лика всё на складик забирает.
– Мадре Миа! – воскликнула Маша. – Нам-то не заливай, но сама решай. Если жалко поделиться, то не корми. А мы пошли, и к Алёне ты потом сама его отведёшь.
– Ладушки.
Когда конвоирши ушли, я внимательно взглянул на Катю. Она вроде бы осталась прежней. Я подумал, что нужно бы аккуратно расспросить её о том, что тут происходит. Подчиняясь её указаниям, начал полоть грядки с брокколи и укропом, а также опрыскивать вялую поросль какой-то ядовитой жижей.
К сожалению, на мои вопросы дамагерша отвечала лишь сюсюканьем. Казалось, что она относится ко мне как к умалишённому. Рявкать на неё, чтобы она прекратила вести себя со мной, как с дурачком, я не стал. Габариты у курносой были такие же, как и у конвоирш. А получать вторую затрещину мне не хотелось.
Когда поручения от неё были все выполнены, она протянула мне маленькую морковку.
– Ня, Прапорщик, похрусти. Это полезные витаминки! О-о-очень вкусно и полезно. Бери, бери. Она чистенькая, так что кушай смело.
Чувствуя себя уже действительно дураком, я взял вялый овощ. Желудок тут же издал урчание, требуя ускориться. Послушно захрустев морковью, я стал смотреть, как Катя избирательно выкапывает и складывает в пластиковый ящик для овощей выращенную здесь флору.
Дождавшись, когда я всё съем, дамагерша протянула мне наполненную тару и позвала за собой. С трудом держа в руках весивший жалкие двадцать килограмм ящик, я последовал за нею. Курносая передо мной двигалась сейчас из этой оранжереи на минималках на выход.
* * *
Корячиться долго, отдуваясь от усилий, чтобы нести груз, мне не пришлось. Дамагерша, виляя попкой, отвела меня в расположенное рядом помещение, где оказалось рабочее место Алёны. Чернокожая, показав мне на угол, куда поставить ящик, обменялась с Катей парой фраз, после чего та ушла, оставив нас наедине.
– Значит ты – Прапорщик, итить-колотить, – сказала Лёля. – Слушай меня и проживёшь чуть дольше. Бери сейчас ботву и кидай аккуратно вон в тот чан с червями. Затем положишь брокколи в аквариум с тараканами.
Ничего себе чудо-ферма!
– Вы их едите что ли? – задал я вопрос петоводше.
– Ты действительно дурачок, итить-колотить, – ответила Алёна. – Катя не ошиблась. Нет, конечно, мы просто так выращиваем биомассу. Из чего, как ты думаешь, тебя самого сделали?
– Из папы и мамы.
– Это Ваню так произвели, а тебя – вырастили в пробирках. Ты – клон, итить-колотить, понимаешь? Нет? Да кому я рассказываю? Харэ трындеть, бери ящик и иди сюды. Хоть одну животину погубишь, сам вместо неё на биомассу отправишься.
* * *
Поработав «животноводом», я потом отправился за молчаливой Алёной. Прибыли мы на склад, чтобы выгрузить запечатанные банки с ещё шевелящейся живностью, от которой меня бросало в дрожь, хотя брезгливостью я так-то страдал очень слабо. Новая комната, где я сейчас оказался, была со шкафами и полками вдоль стен, и имела существенно большие габариты, чем те, в которых работали Катя и Лёля.
Помимо продуктов «зверофермы» и оранжереи, здесь хранились ржавые запчасти и полуразобранные системные блоки. Пара открытых шкафов демонстрировала полки с чистым, но застиранным до дыр бельём. Рядом с ними располагался отдел с мыльно рыльными принадлежностями.
Основой там были тёмно-коричневые бруски хозяйственного мыла. Отдельную экспозицию представляла собой галерея баллонов с газом. Эта кладовая была убогой, давая мне понять о скудности быта. «Благолепие» так-то сильно контрастировало с футуристическими комбинезонами на жёнах.
Очередная их них, Лика, сидела сейчас в углу за столом. Привычного рядом с ней монитора компьютера я не увидел. Походу электроника, которая стояла на складе, уже утратила свой функционал полностью. Полный регресс! Гайдерша щёлкала пальцами по клавишам пишущей машинки.
Пока я размещал принесённую биомассу на полке, Лика говорила с Алёной, бросая на меня заинтересованные взгляды. Когда петоводша ушла, высоколобая поманила меня к себе пальцем, испачканным черной краской от пишущей ленты.
– Прапорщик, ты алфавит помнишь? – спросила меня жена.
– Конечно.
– Тогда садись сюда, я тебе диктовать стану, а ты печатай. Сэкономишь мне время. Я хочу балансовую ведомость закончить пораньше.
Выполняя её указания, я заправил новый лист в машинку. Попробовав ударить по клавише, понял, что легко мне не будет. Кнопка была очень тугой и требовала не лёгкого нажатия, а сильного удара кончиком пальца. Повторив попытку, я оставил на бумаге слабый оттиск «Ё» и сунул перст в рот от боли.
– Не тащи грязные пальцы в рот, дурень! На унитазе же потом пропишешься весь отведённый тебе срок жизни. А он у тебя и без того маленький.
– Почему?
– А ты не в курсе? Клоны редко доживают тридцать дней. Люде всё никак не удаётся добиться стабильной работы вашей эндокринной системы. Даже, если вас не напрягать, она быстро приходит не негодность. Поэтому мы и стараемся к вам не привязываться. Дохнете вы быстро, как бабочки.
– Ёлки-иголки!
– Точно! Поэтому цени каждое мгновение. А сейчас вытри палец от слюней, и начнём, наконец, работать. На вот, надень напёрсток, полегче будет.
* * *
Где-то через час по моим ощущениям, избитые о клавиши пальцы уже сильно болели. Дуя на них, я шёл за Ликой, пытаясь сообразить, что теперь делать. Тридцать дней – это мало! В загробную жизнь я не верил, хотя это место уже и напоминало мне Ад. Посчитал, что прежде чем строить планы на дальнейшее, необходимо разобраться в том, как я вообще тут очутился.
Поэтому решил пока вести себя покорно, не нарываясь на неприятности. А там погляжу, глядишь и отыщу способ вернуться либо на грешную землю, либо переместиться в Рай. Тут Лика, обернувшись, сообщила, что мы уже прибыли. Припарковав возле высоколобой тележку, которую тащил за собой, я начал вентилировать лёгкие.
Слабость в теле мне уже надоела. И ведь при тех харчах, что здесь дают, избавиться от неё будет сложно. Так что надо прежде всего налаживать контакт с Катей. Морковь и брокколи – это стратегическое сырьё. Мы ещё поживём! Лика открыла безликую дверь и, не став заходить, махнула мне рукой, приглашая внутрь.
Взяв за ручку скрипучую тележку из супермаркета, я аккуратно покатил её через порог. Тяжёлая, зараза! Действовать мне приходилось очень осторожно. Я порадовался, что гайдерша только что придерживала дверь. Без её помощи, могла бы произойти авария. А груз, который я доставлял со склада, был довольно опасен.
Это был баллон с газом, судя по надписи – пропаном, хотя пахло от него аммиаком.
– Ауч! – встретило меня чужое, но очень знакомое восклицание. – Лика, помоги этому слабаку. Я помню этот баллон. Вентиль на нём почти на последнем издыхании. Иззи, Прапорщик. Аккуратно! Нежнее, ещё нежнее!
* * *
Так и не дождавшись нежностей от сапёрши, заведующей бойлерной, которая питалась газом из баллонов, я стал вскоре счищать нагар с форсунок запасного котла. Когда через пару часов надраил их до блеска, меня повели туда, где производили топливо для процесса нагрева воды.
Инга отвела меня в химическую лабораторию, которой заведовала Маша. Зельеварша стала использовать мои чахлые силы, заставляя наполнять ёмкости, в которых шли процессы брожения. Я закидывал в них ботву, засыпал дрожжи, после чего перемешивал всё это обломанными вилами.
Поглядывая на меня и отпуская в мою сторону испанские ругательства, Маша ворковала над установленным вдоль стены аппаратом, что-то сильно для меня напоминающем из моей прошлой жизни. Атмосфера здесь стояла адская. Мои теперь лёгкие разрывались от кашля, который начал сотрясать меня спустя всего пятнадцать минут работы.
В какой-то момент я всё же потерял сознание и рухнул на бетонный пол. Очнувшись, увидел склонившихся надо мной конвоирш. Рядом с Машей стояла Валя. Обе сейчас держали в руках мензурки, наполненные мутной жидкостью. Увидев, что я пришёл в себя, они повернули в сторону свои головы. После этого обе дружно хекнули и залпом опорожнили сосуды.
Сквозь запах аммиака до моих ноздрей долетел аромат спирта. Так вот что за зелья на том аппарате ваяет Маша!
– Может ему тоже грамм сто сейчас дать? – спросила зельеварша у подруги.
– Нельзя! Ещё окочурится, а твоего бальзама и без того мало. Лучше мне ещё накапай.
Маша подошла к аппарату и, держа пустую Валину мензурку под краном, повернула вентиль. Когда колба наполнилась, зельеварша вернулась к нам, протянув её рейнджерше. Та благодарно кивнула и, ещё раз хекнув, выпила жидкость до дна.
– Хорошо пошла, – сказала конопатая, проведя ладонью от впадины внизу горла до своего солнечного сплетения. – На чём сделала? На брокколи?
– Нет! На деревянных ящиках сучков здоровых наломала и отпарила. Чувствуешь сосновый аромат?
– Есть немного, – ответила Валя. – Выражаю тебе благодарность от всего коллектива. Ты у нас настоящая ключница!
Остроухая выслушала эту похвалу, улыбнувшись в ответ.
– А ты чего валяешься? – обратилась рейнджерша уже ко мне. – Счастья своего не видишь! Коль тебе, болезному, в этом царстве с медовыми реками невмоготу, бери сейчас у Маши бутыль с живой водой и двигайся за мной.
* * *
Оказалось, что эликсир зельеварши, который я притащил в Валино логово, использовался не только для внутреннего употребления. В каптёрке рейнджерши, отвечающей, как выяснилось, за безопасность, я начал под её присмотром драить смоченной зельем тряпкой покрытые патиной стреляные гильзы.
– Вот придумает Инга, как порох сделать, ещё пригодятся, – приговаривала Валя, опорожняя медленным глотками очередную мензурку.
– И кого отст’еливать ты соб’алась? – спросил я с ухмылкой. – Че’вей или тлю на б’окколи?
– Вот зря ты так ёрничаешь, салага. Это сейчас ты у нас один, а когда то вас здесь шастало с полсотни. Ресурсов было много, вот и наклепали по четверых на каждую. Но это оказалось ошибкой. Вы сначала что-то про профсоюз вякали, а затем вообще взбунтовались. Если бы я все стволы не хранила в этой оружейке, то сейчас бы здесь было царство клонов. А так, без оружия, мы с вашей кодлой потом легко справились. Пострелять пришлось, правда. Но немного, в основном рукопашкой и холодняком работали. Чего так на меня волчьим взглядом смотришь? Думаешь, нам самим это было в радость? Твою дивизию! Плакали и рубили, сворачивали ваши цыплячьи шеи и снова плакали. Ничего ты не понимаешь в наших ранимых женских душах!
Ничего себе здесь Санта Барбара! Мои тяжкие думы о суровых порядках прервало появление Хаси. Вытирая руки ветошью, кудрявая поприветствовала конопатую. Замахнув потом из мензурки зелья, крафтерша занюхала его грязной тряпкой в своих руках, выпачкав себе нос машинным маслом.
– Ой-вей, натуральный мё-о-од! – оценила она напиток.
– Маша на сосновых сучках сделала, – поделилась рецептом Валя.
– Таки не перестаю удивляться её уму и находчивости.
– Это да, Маша среди нас самая изворотливая. Хотя некоторые её эксперименты и неудачные. Помнишь то мыло, которое она из клонов варила?
– Не напоминай. От него всё только грязнее становилось.
Жёны принялись обсуждать между собой и другие казусы, которые были не менее живодёрскими. Слушая их, я передёрнул плечами от ставшего пробегать между лопаток холода.
– Подъём! – обратилась ко мне рейнджерша, закончив болтовню. – Потом гильзы дочистишь. У Хаси есть для тебя другая работа.
– Таки Валя совершенно права. И без тебя, Прапорщик, она не сделается.
* * *
Новая работа, на которую меня выкупила Хася, почти ничем не отличалась, от той, что я до этого осуществлял для других жён. Получив от неё дырявую тряпку, я отправился чистить изнутри вентиляционные короба. В отличие от моих новых размеров, габариты у Спутниц не позволяли им сделать это самостоятельно.
Впрочем, я был уверен, что даже если бы это было не так, то всё равно бы её делали такие как я. После рассказанной Валей истории, сражаться с превратившимися в деспотш жёнами мне уже не хотелось. Двигаясь ужом по узким тоннелям вентиляции, я стал размышлять о побеге.
Но отстраиваемая в голове карта показывала, что сбежать этим способом мне будет весьма затруднительно. То ли мой картограф спятил, то ли здесь было на лицо искривление пространства. Раньше мне казалось, что занимаемая Спутницами площадь мала. Но жестяные, закреплённые под потолком лазы вели будто в бесконечность.
* * *
Часов на моих руках не было. Поэтому оценить, сколько я уже ползаю по жестяным кишкам, было сложно. В какой-то момент я вдруг очнулся. Оказалось, что даже не заметил, как заснул. Вокруг меня была тьма, дышалось тяжело, желудок требовал еды, а в горле пересохло от жажды.
Стукнувшись головой о стенки короба, я пополз дальше, напрягая последние силы и теперь желая из этого тёмного лабиринта лишь выбраться. Клаустрофобия у меня становилась всё сильнее. Голые пятки вдруг зачесались, когда мне показалось, что за мной кто-то гонится.
Неожиданно за очередным поворотом я увидел вдалеке свет. Ускорившись, достиг места, откуда он попадал в эти катакомбы. Выяснилось, что освещение шло из решётки. Напротив неё я разглядел выцарапанную на стенке короба надпись. «Они не те, за кого себя выдают». Под ней имелась подпись «Слон».
Ерунда какая-то, ёлки-иголки! Начав дёргать преграду, я уже скоро добился того, что болты крепления сдались, осыпавшись на пол, расположенный подо мной. Однако, просунув голову, я увидел внизу Хасю. Она держала в руках швабру и ухмылялась мне. Крафтерша погрозила кулаком и постучала по коробу своим оружием.
Я понял, что сбежать по вентиляции явно не получится. Возвращаться к жёнам мне сильно не хотелось, но и не возвращаться нельзя. Решил, что придётся сдаваться, иначе я сдохну здесь от голода и жажды. Нырнув рыбкой в освобождённый от решётки проём, я рухнул с высоты трёх метров на пол, после чего застыл в позе эмбриона от боли в теле.
– Ой-вей! Какой ты у нас, оказывается, самоотверженный заяц! – сказала кудрявая, поставив швабру у стены. – Зачем же так было падать? Лесенка же есть, попросил бы.
Звёздочки перед моими глазами прекратили мешать зрению. Я увидел, что возле швабры действительно стояла складная стремянка.
– Таки ты хоть нашёл там что-то ценное? – спросила Хася, помогая мне подняться. – У меня когда-то серёжка пропала. Если вдруг она теперь у тебя, то я могу поменять её на три морковки.
– Там темно было, – ответил я с недовольством. – Пыль одна.
– Таки это понятно. Но зачем тогда ты уполз в такую даль? Я с девочками уже ставки начала делать, когда ты устанешь бегать. Четыре полных круга отмахал.
– Заплутал малость.
– Ой-вей, не прибедняйся. У тебя взгляд слишком умный, чтобы мои уши тебе поверили. Вижу, что задумал что-то. Наверное – нехорошее. Чтобы у тебя было поменьше сил осуществить эту, уверена, полную глупость, пошли сейчас к Томе. Там для твоих навыков бесполезного бега будет самый цимес. Только ты должен сначала умыться, а то выглядишь ужасно, будто чёрт из трубы. И тапки ещё где-то потерял. Не спеши благодарить мою щедрость, я тебе сейчас новые выдам. А завтра полезешь обратно, будешь потерянные искать. И тапки, и мою серёжку.
* * *
Приведя себя в порядок над ржавой раковиной в туалетной комнате, я был потом отконвоирован вооружённой шваброй крафтершей к драйверше. Передав меня из рук в руки, Хася ушла, а Тома начала крепить на мне сбрую. Зачем? Когда она, молча, закончила это делать и повела меня к месту моей новой работы, я понял, зачем это потребовалось.
Хорошо, что в вентиляции я уже успел немного покемарить. Меня сейчас завели в крутящийся барабан. Сразу после этого рукастая заставила меня бегать, вращая его как можно быстрее. Немногословные реплики, которыми она отвечала мне, прояснили, что надо мной не издеваются. Эта каторга несла важную функцию.
Она была нужна для генерации электричества. Проводка на индукционных катушках, расположенных в этом помещении, сильно искрила. К тому же яркие разряды, изгибаясь, периодически попадали в моё тело. Поэтому хлыст Томе так и не пригодился. Пока я не рухнул на продолжающийся вращаться барабан, девайс у рукастой так и оставался прикреплённым к её поясу.
Завершив педалями полуоборот, Тома слезла со своего велотренажёра, на котором хмуро крутила колёса по соседству. Подняв рывком меня с досок, драйверша вытащила меня из устройства и отнесла на руках к лежанке в углу. Пока я дожидался, когда судороги в ногах стихнут, то яростно хрустел морковкой.
Её мне только что дали, поняв, что иначе я сдохну от голода. Уничтожал я этот овощ с агрессией. Пока крутил барабан, этот корнеплод всё время был перед моими глазами, то приближаясь, то отдаляясь, в зависимости от моей скорости. В отличие от той, что меня попотчевала в оранжерее Катя, это морква была жирной, насыщенно оранжевой.
Из-за стремления её заполучить, я недавно, наверное, рекорд поставил. Тома, поглядывая с едва заметной улыбкой, как я насыщаюсь, стала оценивать результат моей работы.
– Нормално поработал! – выдала она свой вердикт, вернувшись от табло с индикаторами заряда аккумуляторов. – На сэгодня хватит. Если завтра поработаешь также, то награжу. Цэлых двэ моркови получишь, вэришь?
Кивнув ей согласно головой, я вгрызся в почти уже закончившийся овощ. Казалось, что ничего вкуснее – в жизни не ел. В кого я превратился, ёлки-иголки?
