Текст книги "Зерг Раш на шпильках (СИ)"
Автор книги: И. Ермаков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)
На почве совместного времяпрепровождения Синхронизация между крафтершей и зельеваршей выросла до семи пунктов. Несмотря на это, я посчитал просто оказывать помощь исследовательницам для кудрявой будет слишком жирно. Поэтому, чтобы не особо разбирающаяся в физиологии и химии Хася не тратила время попусту, она вчера получила сорок третий Уровень.
Тренажёры в пещеру она уже перетащила, поэтому ничто не мешало ей не только поддерживать работу инфраструктуры и оперативно решать технические проблемы Люды и Маши, но и развивать свои Параметры под Экстраростом.
* * *
Посмотрев мельком, как идут дела в пещере, я повёл Спутниц на выход из здания.
– Можэт на байки сядем? – спросила Тома.
– Тут не далеко. Ногами дойдём.
– А вдруг они убэгать начнуть?
– Тогда и пересядем.
– Харли застоялась в Гараже, – недовольно ответила драйверша. – Вань, давай я впэрёди вас на ней поеду. Перехвачу Танитов, если они вздумают тикать.
В словах жены был смысл. Дав ей разрешение, я дождался, пока обтянутая джинсами попка драйверши не умчится от нас в сторону Дома независимости. Вместе с ней уехали ещё и Алёна с Ликой. Они должны будут разместиться так, чтобы логово Паразитов оказалось зажато между тремя вершинами, в качестве которых выступят эти Спутницы.
Уже оказавшись на своих позициях, они переправят к себе по отделению Пехоты. Их целью было стоять на стороже и не вмешиваться. А мы, добираясь пешком, атакуем противника клином, разбив основание треугольника посередине. Покручивая в ладони Стилет, я бодрой пружинящей походкой пошёл впереди остальных своих соратниц.
Когда вышли на улицу и двинулись к целям, парагвайцы стали посматривать на нас с опаской, что стало для нас уже привычным. Внешний вид у местных сильно отличался от нашего. Разве что Надя имела схожие черты с этими индейцами, потомками майя, ацтеков и инков. Но её камуфляжная одежда это сходство нивелировало напрочь.
* * *
Суббота (09.02)
Способ нивелировать читерскую способность Танитов – хамелеонов удалось отыскать только вчера вечером. Хася уже оперативно организовала в Подпространстве производство химических реагентов, которые мы потом заправили в баки биплана Ан-2, отреставрированного Томой.
В советское время этот кукурузник использовался в колхозе, а потом гнил в ангаре, пока не достался нам в качестве трофея после экспроприации активов одного сибирского олигарха. До сего момента самолёт летал лишь у нас на Базе, служа рукастой в качестве учебного пособия.
И вот он пригодился нам для настоящего дела. Открыв сейчас Портал, драйверша вылетела из Гаража, чтобы оказаться в небе Парагвая. Её задачей являлось распылить разработанную Машей и Людой смесь над участком равнины Гран Чако.
Именно там, где обитали животные, ставшие хамелеонами. Меня радовало, что в других местах с подобным мы не сталкивались. Если наши учёные не ошиблись, что после опыления появившийся у Миньонов орган в организме, отвечающий за смену окраса, прекратит на время работать.
Пока хамелеоны будут лишены своей защиты, мы должны будем с ними расправиться. Больше всего усилий для этого предстояло проявить Петам. Для этого петоводша стала главной на этом Фарме. Почти все жёны будут ей помогать, а я вместе с Валей и Дорой должны будем наведаться к обитающему в глубине тропического леса затейнику.
Его отыскала во время разведки Азара. Камера показала, что этот экземпляр, находясь в глуши, как-то совсем одичал. Весь он, с головы до ног, оброс волосами, а ногти у него сделались, как железные, оставляя везде царапины. Ходил все больше на четвереньках.
Утратил даже способность произносить членораздельные звуки и усвоил себе какой-то особенный победный клик. Это было что-то среднее между свистом, шипеньем и рявканьем. Но хвоста он еще не приобрел. Нам, чтобы добраться до лешего, долго плутать пешком до густому лесу не требовалось.
Наружу мы сейчас вылетели вместе с драйвершей на том же самом Ан-2. Она станет заниматься опрыскиванием после того, как мы десантируемся с самолёта. После приземления мы окажемся почти рядом с логовом одиночного ВысокоуровневогоТанита, который каким-то способом придал своим Миньонам неудобную для нас способность сливаться с окружающей обстановкой.
* * *
Наблюдая за проносящейся под нами саванной и густой растительностью, я стал ждать отмашки пилотэссы. Тома вела кукурузник на высоте три километра плавно, грамотно. Нас не трясло, не мотало. Порадовало, что шалить и выписывать фигуры высшего пилотажа, чтобы похвастаться передо мной, она не стала.
Я решил, что вечером после Фарма обязательно награжу драйвершу. Танит, которого мы должны сейчас размотать, наверняка обеспечит нас достаточным количеством КСЕ, чтобы поднять Тому на сорок пятую Ступень. Это уберёт у неё последний блок в Специализациях.
Почти все Комбо Навыки из этой второй группы были мне уже известны. Неизвестным оставалось лишь Умение, которое Тома будет осваивать с Надей, ещё не добравшейся до своей девятой Спецухи. Смайл на тему того, что затеял для их тандема, отвечать отказывался.
* * *
Понедельник (11.02)
После завтрака Смайл, сдавшийся под моим напором, раскрыл мне всё-таки «великую» тайну, но отображать её в таблицах Интерфейса отказался. Настаивать не стал, так как до того времени, как жёны смогут начать его осваивать было ещё не скоро.
Общий Навык Томы и Нади назывался Эргономика транспорта. Он будет отвечать за придание внутреннему пространству транспортных средств максимальную функциональность и комфорт. Я считал, что это будет довольно полезно, но не представляет собою ничего сверх нужного.
Победив упрямство Симбионта, и развеяв таинственность, я просмотрел сейчас разведданные. Через час мы отправимся в следующую страну Южной Америки, Боливию. Первым местом, выбранным для Фарма, будет там солончак Уюни. Он являлся самым большим солончаком в мире, расположенным на юге равнины Альтиплано.
Таниты расположились среди одной из достопримечательностей природного памятника, в Лесу камней. Эта группа каменных статуй очень живописно смотрелась на фоне белоснежного полотна высохшего озера, имеющего площадь более десяти тысяч квадратных километров.
НосителейПаразиты набирали среди туристов, приезжающих посмотреть на солончак и оздоровиться в соляных отелях. Отправимся мы туда всем составом, оставив дома лишь Тому, развивающую Экстрарост, и Дору, разбирающуюся с наследием ликвидированного нами в субботу Танита из Гран Чако.
Наработки Заражённого индейца, давшего Миньонам способности хамелеона, были куда шире физиологии. Медиумшу очень заинтересовали его работы в области обмана человеческих рецепторов. Учитывая, что она теперь активно осваивала Специализацию, отвечающую за Иллюзии, ознакомление с трудами противника в этой же сфере было очень полезным.
* * *
Среда (13.02)
Полезность российских строительных правил в строительстве автодорог я смог оценить, когда преодолел на дороге через Анды от Корокойко уже первые десять километров пути в столицу Боливии, Ла-Пас. Двигаться на машине здесь я не рискнул, хотя до Танитов, обосновавшихся примерно посередине семидесятикилометровой транспортной магистрали, идти пешком было несколько часов.
Эту «дорогу» называли ещё Дорогой смерти Юнгас. Тут каждый год погибало около трёхсот путешественников и разбивалось три десятка машин. Ширина тропы была всего около трёх метров и зачастую разминуться с движущимися навстречу, было почти невозможно.
Остановившись после получаса ходьбы, я оглянулся. Все Спутницы за моей спиной оказались в наличие. Чтобы так и было, на первом же километре я приказал всем прикрепить страховочный линь к карабинам, расположенным на поясах. Это указание все жёны поначалу выполнили беспрекословно, так как рисковать упасть в пропасть, имеющую глубину в шестьсот метров, никто из нас не хотел.
Хоть они и обезопасили себя, но зная о том, чудеса случаются, я регулярно пересчитывал жён повторно.
– Вань, давай лучше на мотопарапланы пэресядэм, – попросила меня в очередной раз Тома.
– Сама же чувствуешь, какие здесь ветра.
– Это нэ проблема! Справимся. В Карачаево-Черкэсии, в ущелье, когда Люду спасали, было сложнэе.
– Помнится, мы там о скалы разбились.
– Но всэ вэдь остались живы.
– Том, хватить нудеть. Пешком дойдём.
– А я бы полетела, итить-колотить, – присоединилась к уговорам драйверши Лёля. – Орлы ведь здесь как-то летают. Вон там, видите?
Посмотрев туда, куда показала петоводша, я действительно увидел в небе птицу. Но увеличив кратность Модоглаз, понял, что ошибся.
– Это же моя Азара. Ей можно, она дракон!
– Ишь ты! – подивилась Лёля, тоже приглядевшись. – А что у неё сейчас в пасти, итить-колотить?
– Наверное, поохотилась на местную фауну, – ответил я, начав знакомиться с информацией.
Просмотрев данные, тут же отдал дракоше Приказ по мыслесвязи. В пасти она держала не горного козла, либо другую местную живность, а человека. Ругать Азару я не стал, ведь она его спасла, поймав летящего в пропасть. Отдав распоряжение для дракоши оттащить спасённого в ближайшую деревню, я махнул жёнам рукой, обозначив им, что привал окончен.
Не нужны нам эти мотодельтапланы! Если грохнемся, то Азара у меня всего одна. Всех поймать и спасти ей не удастся. А шлёпаться о каменное дно, тестируя прочность собственного организма мне было совсем не охота. Так что доберемся как-нибудь пешочком. Воздухом свежим подышим, ноги разомнём.
Не всё же нам делать это на велотренажёрах.
* * *
Пятница (15.02)
Крутя педали в Тренажёрке, я давал мышцам возможность получить запланированное количество нагрузки. Дневной Рейд в Ла-Пас вышел лёгким. За время, пока мы с Пехотой разбирались со столичными Танитами, мне даже вспотеть не удалось.
Заняться тренировкой до вечера я решил, так как потом до конца недели времени для этого у меня уже не будет. Через пару часов мы пойдём в ресторан, выбранный жёнами в Боливии, чтобы отметить там шестую годовщину появления Смайла.
А завтра ещё наступал День Рождения у Маши. Праздновать его мы будем в Испании, куда она хотела отправиться, чтобы повидаться со своими родственниками. Насчёт этого я не возражал. После того, как среди её испанских родичей пропал убитый нами голубой Педро, посидеть с остальными я был не против.
Правда опасался, что за пару лет, когда нас там не было, кто-то из испанцев успел поменять ориентацию. Но ничёго особо страшного в этом не было, ведь мы потом с такими тоже разберёмся. Прекратив сейчас накручивать в себе «толерантность», я ускорил вращение педалей.
* * *
Из-за усилившегося звука от тренажёра тягающая по соседству штангу Инга посмотрела в мою сторону. В отличие от меня, сапёрша пыхтела не ради традиционных занятий, а чтобы реализовать Экстрарост от полученного вчера сорок четвёртого Уровня.
– Ауч! Вань, дропай этот треш, – прокомментировала она. – Перегрузишь мышцы, как потом танцевать будешь?
– Точно – точно, – встряла ещё одна труженица гантелей и штанги по соседству. – Тренажёр пожалей!
Сказавшая это Надя составляла компанию Инги, так как тоже перешла на новую Ступень. У бафферши она была граничной, тридцать пятой. Новая, восьмая Спецуха у этой жены отвечала за Сценическое искусство. И без этого актёрское мастерство у скуластой было серьёзным. Вон как глаза выпучила, беспокоясь, якобы, за спортинвентарь.
– Сколько раз всем говорил, что я не собираюсь плясать, – ответил я, нисколько не снизив скорость механизма. – Не люблю я эти ногомашества.
– Нет-нет! Я специально выбрала клуб, где будет выступать Бад Банни, – возмутилась Надя.
– Кролик – кровать?
– Ауч! Не бе-е-ед, а бэ-э-д! – исправила мою фонетику Инга. – Плохой то есть.
– Как будто это сильно всё поменяло!
– Сильно-сильно! Он лучший исполнитель трэпа и преггетона в Латинской Америке по версии Биллборда, – проинформировала меня бафферша. – Просто-просто чудо, что он оказался в Боливии, и мне удалось достать билеты на его выступление.
Не особо поняв, что сейчас сказала жена, я всё-таки чутка снизил вращение педалей. Проявлять неуважение к стараниям скуластой повысить наш культурный уровень было бы невежливо. Раз она так старается, то мне не сложно ей немного потрафить.
Пусть я и не знаю, как танцевать под неведомый мне трэп и преггетон, но просто перешагивать на месте под ритм, как делает львиная доля мужиков на дискотеках, наверняка смогу.
* * *
Понедельник (18.02)
Оказавшись снаружи и оглядев открывшийся передо мной вид, я всё ещё ощущал внутри себя тревогу. Она у меня появилось во время гонки за кроликом, перемещавшимся в своём туре по странам Латинской Америки, за которым потом следовали и мы тоже.
Мария-Долорес Васильевна Алинадо, февральская царица, решившая таким образом отметить свой День Рождения, сейчас отсыпалась дома. Я предоставил ей на сегодня выходной, ведь за последние дни она единственная среди нас ни разу не сомкнула глаз. Но мескалин не принимала!
По крайней мере, я не смог поймать её на принятии допинга. В Испанию мы с ней так и не сходили, а вместо этого тусили несколько дней по концертным площадкам на другом континенте. Я участвовал в этом без восторга, но жёнам это понравилось.
С сарказмом я заметил в глубине души сожаление о том, что в отличие от Нео, Морфеуса мы так и не встретили. Но всё было ещё не потеряно! Вариант того, что в Перу нам удастся раскрыть тайны Матрицы, я не исключал. Развалины древнего города инков Мачу-Пикчу, где мы сейчас оказались, были обнаружены только в 1911 году.
Когда-то здесь располагалось святилище правителя Пачакутека. А потом более четырёхсот лет об этом городе ничего слышно не было, а все жители страны инков таинственно исчезли. Дав отмашку жёнам, я двинулся с Пехотинцами в сторону Меток на Карте, внимательно осматриваясь всё вокруг.
Повторить судьбу сгинувшего индейского народа мне не хотелось.
* * *
Среда (20.02)
Так и не разгадав тайну инков в Мачу-Пикчу, зато успешно очистив его от Заражённых, мы отправились сейчас в каньон Колка, который был самым глубоким на планете. Если я хотел тут лишь поохотиться на Танитов, то Алёна намеревалась достать несколько экземпляров обитающих здесь орлов-кондоров.
Следовавшая за ней Надя была не настолько весёлой, как обычно. У бафферши с утра побаливала голова от полученных за ночь знаний. Они попали под её черепную коробку из-за поднявшейся Синхронизации. Отношения Надя // Инга – 9, Надя // Дора – 8.
Снять обёртку с переданного Мастерства от сапёрши во время этого Фарма бафферша не сможет. Взрывать что-либо в этом месте я всем запретил. Остановившись, чтобы чуть передохнуть, я повторил своё указание для всех повторно. Сразу после брифинга Надя достала из кармана флейту и затянула мелодию «Одинокого пастуха».
Исполняла композицию скуластая грамотно, без фальши. Её бафф на фоне декораций перунской природы зарядил нас позитивом качественно. Показав ей поднятый вверх большой палец, я проверил заряды в наружных Арбалетах.
Один из них был усыпляющим, чтобы по возможности подстрелить им кондора для Лёлиной коллекции животного мира. Главное было не перепутать, ведь второй был смазан сильным ядом. Если я убью птицу, то чернокожая может сильно расстроиться.
* * *
Суббота (23.02)
Когда в мой Кабинет вошла Лёля, я удивился. Она должна была сейчас заниматься Экстраростом вместе с Машей. После последней схватки с перуанскими Танитами, обе получили от меня сорок третьи Уровни. Вслед за чернокожей через порог прошли остальные Спутницы.
Последней среди них была глава гарема, зельеварша. Дождавшись, пока её подчинённые выстроятся в ряд, остроухая поздравила меня с двадцать третьим февраля и вручила копьё с остриём в виде звезды. Это был макан, главное оружие в армии инков. Сделанное из золота тяжёлое навершие позволяло мне теперь разнести им вражеские черепа в клочья.
Оно было украшено одиннадцатью символами знаков зодиака и подписями от каждой жены. Заморочились жёны! Поблагодарив и поцеловав каждую, я спрятал подарок в Инвентарь. Решил, что обязательно опробую эту палицу в следующем Рейде.
Надин Макуауитль, который тоже являлся оружием индейцев, работал впечатляюще, а вот мой Топор был иногда слишком деликатен. После того, как я увидел, что творят Таниты в Перу, от гнева мне иногда хотелось сбросить пар более кровавым инструментом.
Может быть на такую бесчеловечность в обращении Заражённых к людям повлияла культурное наследие? Инки и ацтеки были теми ещё кудесниками. Геноцид, устроенный потом над ними самими европейцами, был даже частично оправдан.
Жёны, поняв сейчас, что их презент пришёлся мне по вкусу, обменялись улыбками и уходить не спешили. По отмашке царицы они начали вытаскивать из своих Карманов кучки паззла.
* * *
Когда все части разукрашки сложились, невидимый Кузьма склеил картину и разместил на стене напротив моего стола. Красота! Куда лучше рисунков древних художников в пустыне Наска, где мы вчера поработали с Паразитами, разукрасив там геоглифы красным цветом.
Картина напротив получилась намного интереснее и понятнее, чем была в Перу. «Любой», взглянувший на этот эпический натюрморт, мог всё сразу понять и уже не станет ломать голову над тем, что за религиозные знаки, либо навигационные символы тут были изображены.
Придумывая этот шедевр, я опирался на традиции любимого мною социалистического реализма, а также на пожелания жён. Вышло очень даже неплохо. Может напечатать эту картину на календарики для гисеоновцев?
– Вань, а это ты пальчиком там в меня тычешь? – спросила Катя.
– Конечно.
– Тебя не узнать.
Что тут сказать? Сами просили Пикассо – вот и получите, не обляпайтесь. Я итак лучшие традиции кубизма применил лишь к собственному портрету. На картине моя фигура была расположена по центру. Одетый в тёмно-коричневые брюки, светло-серую рубашку с галстуком и жилетку, я держал одной рукой бревно.
В лучших традициях авангардистов один глаз на моём лице располагался на ухе, а второй под подбородком. Он пристально смотрел на красный нагрудной бантик, похожий на человеческую кисть, показывающую фигу.
Кубизм – искусство беспощадное! Красной, как гвоздика, первомайская бутоньерка была лишь изначально. После того, как над ней поглумился авангард, она поменяла цвет на коричневый. А выпирающий в мой глаз угловатый фрагмент революционного украшения, очень похожий на дулю, был грязно синим.
– Эк тебя перекосило, итить-колотить! – сказала Алёна. – Спасибо, что меня изобразил нормально. Только что ты на меня надел?
– На картине 1918-й год. Ты изображена крестьянкой. Сарафан, кокошник, лапти.
– А ты, значится, дикий помещик⁈ Это не дело, итить-колотить! Почему у всех фуражки, да косынки, а у меня – кокошник⁈
– Он революционный. Вон же на нём закреплена кокарда с серпом и молотом. Зря ты хорохоришься, – укорил я чернокожую. – А Катя, которой ты помогаешь держать бревно, олицетворяет рабочего. На ней фартук и кирзовые сапоги.
– Символичненько, – отозвалась дамагерша. – Жаль, что кроме сапог и фартука ниже пояса никакой другой одежды на мне нет. Кажется, что из-за бревна моя грудь даже чуть видна.
– Во-первых, «чуть» – не считается, а во-вторых – ты невнимательно смотришь, – начал я пояснять курносой. – Вон тут… видишь, из-под фартука линии торчат? Это резинка от стринг.
– Занятненько, – фыркнула Катя. – А почему рука, которой ты тянешься ко мне, такая странненькая?
– Кубизм отрицает реализм напрочь! Это пальцы так растопырило.
– Восемь на руке? – удивилась посчитавшая первой Лика.
– Именно! Они, между прочим, если мысленно протянуть лучи, тянутся к каждой из вас.
– Так нас же одиннадцать! – заметила Лика.
– Ещё три на моей второй руке, которой я держу бревно.
– Силён! – оценила гайдерша. – А что у меня в руках?
– Чётки, – объяснил я и этот нюанс. – Ты на этом празднике рабочих и крестьян счетовод. Это очевидно, ведь у тебя во второй руке ведомость вышедших на субботник.
– А грызу я тогда что? Это фломастер? В 1918-м⁈
– Что было в магазине канцтоваров, тем и работаешь, – ответил я высоколобой. – Стыдись! Чтобы добыть этот фломастер, Инга едва не погибла! Вон на носилках лежит, ей Люда повязку делает.
– Супер! Теперь мне всё ясно. А то я всё понять не могла, почему такая бледная, – отозвалась сапёрша.
– Ещё бы! Ты сильно ранена, а возле тебя катушка и провода. Обломки, которые на картине грузят в тележки, появилась из-за подрыва купеческого дома. Лежишь ты на импровизированных носилках, сделанных из вывески. Тут же видно начало названия – «Канц…».
– Лекарь -пекарь. А я думала, что душу там Ингу, – заметила Люда.
– Доля истины в этом есть, – согласился я с миндалеглазой. – Инга немного не рассчитала дистанцию взрыва, поэтому не только её одну посекло осколками.
– Щибаль! А зачем я отбираю у неё водочную бутылку?
– Чтобы этой анестезии потом хватило всем пострадавшим. Кстати, вторая такая же склянка у Хаси в кармане галифе.
– Таки я тут барыжу водкой? – возмутилась крафтерша.
– Ты просто завхоз, – успокоил я кудрявую. – Отвечаешь за распределение фармсредств для трудящихся.
– Пусть так, – с недоверием согласилась со мной Хася. – А зачем я тогда рукой с наганом машу на Дору?
– Ты с ней торгуешься, – растолковал я сюжет. – Она изображена сильно верующей. Одета в рясу, расшитую буддистскими символами. На её шее висит крест, полумесяц и звезда Давида. Она пришла отпевать и помолиться за души тех, кто погиб на этом субботнике. Но так как религию объявили для народа опиумом, то ты пытаешься его на картине приобрести, либо, если она откажется, экспроприировать.
– Таки я ещё и драгдиллер⁈ Не позорь меня!
– Лекарь-пекарь! – встала на мою защиту хилерша. – В те годы опиум считался медицинским средством.
– Не смешите мои уши! Почему тогда вон тот красноармеец имеет такой наркоманский вид и бросает на меня ненасытные и жадные взгляды?
– Ты не только завхоз, но ещё и комсорг. У тебя красный галстук повязан, а на плече наколоты серп и молот. А на картине этот боец просто жаждет приобщиться вступить в ряды комсомола!
– Щибаль! К бутылке, которая у Хаси из кармана торчит, он хочет приобщиться, – авторитетно заметила Люда. – Этот юноша не наркоман, он алкоголик. По его зрачкам это можно легко определить.
– Точно-точно, – согласилась Надя. – Наверное, поэтому я и бью по его голове из-за спины лопатой.
– Именно! – подтвердил я слова бафферши. – Проявляешь пролетарскую бдительность. И он у тебя не первый провинившийся. Вон там ещё два тела. А Маша, которая кидает в тележку разбитую в уличных столкновениях брусчатку и обломки от взорванного купеческого дома, смотрит на тебя с опаской не просто так.
– Мадре Миа! – воскликнула зельеварша. – Я на этой картине изображена тоже алкоголичкой?
– Нет конечно! Ведь по твоей одежде видно, что ты из ВЧК. Наблюдаешь за Надей, чтобы она не переключилась на контрреволюционную деятельность. В те, первые годы после революции, алкоголики и тунеядцы считались близким к революции контингентом. Его оберегали, холили и лелеяли.
– Твою дивизию! Что-то не похоже на то, что на твоей картине таких берегут, – возразила Валя. – Я вон тех бомжей явно веду на расстрел. Только зря ты изобразил, что я их плёткой охаживаю. Правильнее было бы подгонять это стадо штыком на винтовке, которая висит на моём плече.
– Это не бомжи, не алкоголики и не тунеядцы, – стал я доводить до рейнджерши политинформацию. – Это интервенты, белочехи. Много горя для нас натворили в годы Гражданской. Приглядись к их головным уборам повнимательней.
– Пилоткам? – удивилась Валя. – Так их в те годы все носили.
– Но только у четвёртого стрелкового Прокопа Великого полка она была особого фасона, разработанного лично их командиром Чечеком. Обрати внимание на вон те бело-красные ленточки, – блеснул я эрудицией в области военного снаряжения начала прошлого века.
– Ишь ты! – восхитилась мною Алёна. – А я считала это окровавленной сединой. Кстати вдоль стены, вон там, таких же, как они, с полсотни уже навалено. Так что эти, итить-колотить, должны понимать, что их ждёт. У Вали за плечом винтовка, а Тома на них пулемёт навела.
– А почему, кстати, я установила его на телэгу? – спросила драйверша. – Она же, после отдачи, покатится.
– Это же классическая тачанка! Ты просто так привыкла.
– Томка – пулемётчица, – захихикала Катя. – Значит ты, Вань, получается, Чапай?
– Какой же я – «Чапай»? Я на картине в образе Ленина. Кепка вон, характерная, на макушке.
– У тебя явно проблемы с глазомером. Эта ермолка висит у тебя на ухе, – возразила Хася.
– Это кубизм! Вы же сами хотели, чтобы я сделал разукрашку в стиле Пикассо.
– Допустим, – ответила Маша. – Кубизм, Ленин, ВЧК. Всё это адекватно. Вот чего мне не понятно совсем, так отчего из твоей ширинки член висит?
– Где? – сразу прильнули к полотну остальные жёны.
– Я думала, что это велосипэдная цепь, – сказала Тома.
– Итить-колотить! На стебель розы похож, – заметила профессионально разбирающаяся в ботанике Лёля. – Судя по бутону – ремонтантная.
– Морозостойкая? – уточнила садовод-любительница Катя.
– Ага.
– Как вы в этом теле Кеплера – Паунсо бутон разглядели? – удивилась Лика. – Обычный малый звёздчатый додекаэдр.
Кубизм! Для меня было не удивительно, что до этого жёны не разглядели изображённый на картине между моих ног элемент. Многие из них, наверное, вообще посчитали, что это просто ветка от бревна, которое я нёс. Но спустя пару минут все Спутницы убедились, что зельеварша была совершенно права, после чего вопросительно уставились в мою сторону.
– Не вы ли заикались о том, что в моих картинах не хватает итальянского ренессанса? Я сделал невозможное! Возвёл куб в квадрат. С творчеством французских авангардистов мне удалось объединить творение Микеланджело. Одним из восьми пальцев, я тянусь к Кате, как на фреске «Сотворение Адама». Помимо этого, в качестве своего прообраза мною была использована скульптуру Давида. Он на ней, если что, полностью голый.
Моё объяснение жён устроило. Переглянувшись, они не стали больше меня критиковать. Крутили пальцем у висков, перешёптывались с хихиканьем, но возражений и замечаний от них я не услышал. Однако когда я заикнулся о своём желании растиражировать этот «шедевр» на календарях для сотрудников, то все Спутницы, чтобы этого не допустить, в едином протесте встали передо мной монолитной стеной.
Увидев эпический частокол из одиннадцати пар буферов, настаивать на том, чтобы показать картину широкой публике, я не стал. Согласился, что вышло действительно не реалистично. Третья «нога», торчавшая из ширинки на моей фигуре псевдо Ленина, искажённой гранями кубизма, вышла действительно неудачной.
Она была слишком маленькой! Так что показывать такую посторонним, означало вводить народ в заблуждение. Когда довольные Спутницы удались, я прекратил внутренне ухмыляться. Я ж не такой глупый, как выгляжу! Это жёны, наивные, всё воспринимали за чистую монету.
* * *
На самом деле я и ранее стремился, чтобы никому сей «шедевр» не показывали. Фыркнув от удовольствия при мысли, какую штуку сейчас сыграл, я посмотрел на оставленную в моём Кабинете картину. Улыбаясь от воспоминаний о занятной дискуссии по поводу жанров живописи, сделал вывод, что почти всё на полотне было изображено верно.
А болтающийся до колен телескоп, на самом деле, меня даже с такими габаритами, не смущал совершенно. Мне от народа скрывать нечего! Но вот то, как были изображены жёны, демонстрировать чужим действительно не стоило. Они там были изображены пусть и в революционной тематике прошлого века, но с «небольшими» нюансами.
Из-за бревна у Кати действительно была видна титька, к которой я там тянулся ладонью. В прорехах сарафана у стоявшей перед ней спиною Алёны тоже было видно многое. А Инга лежала на брусчатке после донорства, широко расставив и согнув ноги.
Всё там было без сильной пошлости, ведь в темноте её юбки был виден лишь краешек кружева белых трусов. Помимо фривольной позы сапёрши, Тома лежала там в тачанке на соломе сильно оттопырив вверх свой таз. Поэтому из-за досок борта торчала верхняя часть её обнажённых соблазнительных полупопий.
Да и Лика, читая листок с написанными фамилиями работников, слишком эротично прикусила толстый фломастер. А полурастёгнутый медицинский халатик Люды был лишь чуть ниже бедёр. В результате чего любой мог полюбоваться на белую резинку чулков на её стройных ногах.
С остальными изображёнными Спутницами было не намного лучше. Монашка Дора, сложив на картине руки, так откинула назад голову, чтобы смотреть на небо, что её ряса натянулась на груди, не оставив наблюдателю ни тени для фантазий. У торговавшейся с ней Хаси тело наклонилось вперёд так сильно, что её комсоргкое галифе с красными лампасами обозначило все изгибы девичьих ягодиц.
Стояла кудрявая, чуть расставив ноги, а ткань на нижнем элементе её одежды была слишком тонкой. Отчего были видны анатомические подробности женской половой системы, наглядно демонстрируя полное отсутствие у Хаси нижнего белья.
Воинственный вид Маши, тайной сотрудницы ВЧК, был подчёркнут патронташем. На ней была фуражка, и донышки патронов в кожаных ремнях, выглядевшие будто заклёпки. Это облачение пусть и закрывало её прелести выше пояса, но превращало зельеваршу в любительницу жёстких садо – мазо развлечений.
И наконец, Валя с плёткой на поясе и в женских сапогах выше колен на десятисантиметровых шпильках тоже выглядела весьма импозантно. Вообщем все жёны на картине были изображены нескромно, не для публики. Но моей вины в этом не было, я отнюдь не стремился ко всем этим эротическим мотивам.
Это получилось само собой, когда я в одиночестве почти год назад творил эту картину в своём Кабинете. Просто мне не стоило в тот момент подстёгивать свою фантазию алкоголем. Хотя результат получился отличным. Чуть расстраивало лишь то, что жёны, «наверное», немного обиделись, и новую разукрашку у меня не попросили.
* * *
Понедельник (25.02)
На улочках Куско наша современная экипировка выглядела не менее экзотично, чем обмундирование средневековых конкистадоров. «Пуп земли», как переводилось название столицы Перу, встретил наше появление насторожено. Местные, хоть и привыкли к туристам, выглядевшим подчас словно попугаи, но чётко определили, что мы пришли не развлекаться, а на войну.
«Возможно», в этом их окончательно убедил массивный макан с золотым навершием в моих руках. Петляя по древним улицам, мы быстро добрались до главной достопримечательности Куско, площади Пласа-де-Армас, или площади Оружия. Когда перед нами выстроились в строй Заражённые, разнёсся звон самого большого в Южной Америке колокола из Кафедрального собора.
Матч начался! Моя команда к нему была сейчас готова явно лучше, чем у Танитов. Индейцы в пончо были худощавыми, низкорослыми и держали в руках ржавое оружие. Проигнорировав выстрелы из их древних револьверов, мы сделали залп из Арбалетов.
