Текст книги "Кейс Пандоры часть 2 (СИ)"

Автор книги: И Федин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Когда грабеж закончился, группа налетчиков, в которой я насчитал девять человек, стала собирать добычу и выбираться из пещеры наверх. На меня взгромоздили большой тюк с вещами и приказали тоже двигаться к выходу, для убедительности ткнув ножом в ребра. Однако после всех недавних событий я находился в полушоковом состоянии и не реагировал ни на что ни физически, ни эмоционально, и лишь немного ускорил шаг, насколько позволяла веревка.

Выбравшись на поверхность, налетчики собрались в кучу и стали переговариваться. Я заметил, что группой командует высокий мужчина с тщательно выбритым черепом, одетый, как и остальные, в форменную броню с изображением скорпиона. Затем один из бандитов распределил между ранеными стимпаки, которые сразу же были использованы. По обрывкам фраз я предположил, что группа собирается вернуться в Рено, и что основной целью налета был не грабеж и не захват рабов.

Ко мне подошел один из бандитов, добавил в и так уже объемный тюк барахла, снял с ног веревку и пихнул ружейным стволом в живот.

– Не делай глупостей, и будешь жить, – сказал он, и подтолкнул меня в сторону начавшей движение группы. Мне оставалось только подчиниться.

Первые часы пути дались Максу тяжеловато. Ноги ныли от быстро наступившей усталости, тело ломило от боли, а психологическое состояние было совсем не такое, как во время пробных вылазок, когда знаешь, что опасности рядом нет, и что скоро можно будет вернуться в город. Трагедия, случившаяся с командой караванщиков, оказала на молодого путешественника сложное и неоднозначное влияние. С одной стороны, теперь он знал, что такое настоящая опасность и трудности, помнил ледяное прикосновение близкой смерти, и более настороженно, чем раньше, всматривался в казавшуюся теперь тревожной окружающую обстановку. С другой стороны, Макс стал более хладнокровным и уверенным в себе. По пути к Бастиону он без суеты и лишних эмоций расстрелял группу не очень хорошо организованных и вооруженных налетчиков, и продолжил движение как ни в чем не бывало, ничуть не терзаясь произошедшим, что раньше не было для него характерным. Кроме того, у него сохранилось ощущение не вполне ясной цели, которую он должен достичь, появившееся в Геско во время выздоровления.

Переход, по словам Говарда, должен был занять четыре-пять дней, а может, и больше, учитывая невысокую скорость Макса и его нежелание перенапрягаться. Местность выглядела необжитой, но посещаемой – на это указывало подобие дороги, по которой шел Макс, произошедшая стычка, а также регулярно попадающиеся на глаза кучи мусора.

Он сделал остановку, как только накопилась усталость. Пара корявых, мощных деревьев, удачно расположенные полукругом валуны и куча сухих веток под ногами вполне располагали к отдыху. Макс разжег костер, удобно прислонился к большому камню с выемкой, делающей его похожим на кресло, и сделал несколько глотков из фляги. Возникла мысль снять тяжеловатую броню, мешающую как следует отдохнуть, но из-за опасения быть внезапно атакованным он отказался от этой идеи. Он убедился, что автомат лежит рядом, нащупал в кармане пистолет и горько усмехнулся, вспомнив, как совсем недавно рассекал по пустыне в легкой кожаной куртке и с охотничьим ружьем. И ничего, был уверен в себе и побеждал в стычках. Правда, те районы были не такими опасными, но дело не только в этом.

Он не стал отгонять неприятную, но соответствующую действительности мысль, что основные изменения произошли в его восприятии. Макс пока не знал, что с этим делать. С одной стороны, напряжение отравляло текущий момент, и мешало расслабиться, а с другой, увеличенная тревожность могла помочь избежать потенциальных неприятностей. Поймав себя на том, что увяз в мыслях на эту тему, он решил сместить фокус внимания, и занялся приготовлением похлебки.

Через несколько минут он слушал мерное бульканье в котелке и смотрел на извивающиеся язычки пламени. Макс любил огонь. В нем как будто растворялся негатив и проблемы, кроме того, путнику нравилась мысль о том, что несмотря на внешнее сходство, в кострах пламя всегда вело себя по-разному, как будто у него была индивидуальность, проживающая свою собственную жизнь.

Похлебка вышла весьма недурственной, хоть и не такой вкусной, как у Мануэля. Макс опять заметил, что думает о странном караванщике. Впрочем, о караванщике ли? Ведь, по словам Говарда, Мануэль не имел к караванам никакого отношения. Оба персонажа были вызывающе необычными, и оставались для Макса темными пятнами, в которых было невозможно разглядеть содержание. Рядом с ними он ощущал себя неуверенно и понимал, что они превосходят его в чем-то более важном, чем умение обращаться с оружием или знание пустоши.

День медленно угасал, до наступления темноты оставалось еще часа два. Макс некоторое время раздумывал, продолжать ли путешествие, но потом решил пожалеть не до конца восстановившийся организм, и остаться на стоянке до утра. Он подбросил веток в костер и снова растворился в танцующих оранжевых язычках. Потом насобирал сухих листьев и устроил между камней мягкую лежанку таким образом, чтобы она не слишком бросалась в глаза при взгляде со стороны. Спать, однако, не хотелось. Он поворошил вещи в мешке, нащупал два метательных ножа, подаренных Сэмом, и решил размяться.

Несмотря на пережитый стресс, тело не давало сбоев в изученных навыках. Ножи, как и раньше, уверенно и мощно входили в цель, оставляя в руке что-то вроде тактильного восприятия броска, и казалось, что оружие в полете продолжает ощущаться и контролироваться. Сделав несколько десятков бросков, Макс почувствовал себя лучше. Как будто привычные действия содержали в себе частицы уверенности, рассеянные в прошлом, которых теперь можно было коснуться и взять обратно.

Он вернулся к костру и стал наблюдать за тлеющими углями, в очередной раз подумав о том, что можно неограниченно долго смотреть на эти сочные яркие цвета, не теряя свежести восприятия. Угли медленно гасли, источник света, ставший теперь темно-бардовым, уходил вглубь головешек, и через некоторое время костер заснул, распространяя едва заметное свечение. Макс расположился на приготовленной лежанке, и тоже уснул, обнимая правой рукой автомат, а левой вещевой мешок.

К концу пятого дня пути на горизонте начали смутно вырисовываться очертания какого-то массивного объекта, на первый взгляд напоминающего огромную стену. По мере приближения, Макс убедился, что не ошибся – впереди действительно была стена, протяженность которой значительно недооценивалась при взгляде издалека. Было понятно, что за стеной находится Бастион, кроме того, понятно стало и то, почему город называется именно так.

Подойдя к ближайшей из пулеметных вышек, Макс окликнул охранника.

– Чего тебе? – неохотно отозвался тот, презрительно осмотрев путешественника и демонстративно сплюнув.

– Мне нужно попасть внутрь. Где вход?

– Десять минут пешком по правой стороне, – не сразу ответил охранник, лениво всматриваясь в просторы пустоши. – Уверен, что тебе сюда надо? Это место не для всякого сброда.

Макс предпочел промолчать, и быстро пошел направо вдоль стены, чуть ли не кожей ощущая язвительные взгляды охранников. Ему сразу вспомнились все нелестные отзывы об этом городе, высказанные караванщиками, и стало понятно, что они имеют под собой основания. А ведь он пока даже не попал внутрь.

Вскоре он дошел до огромных ворот, встроенных в стену. Двое охранников дежурили внизу, а двое на пулеметных вышках, расположенных почти рядом. Макс с удивлением заметил, что среди них есть женщина, стоявшая с правой стороны от входа и снаряженная точно так же, как и остальные – тяжелая металлическая броня и длинноствольное автоматическое оружие. Выражение ее лица нельзя было назвать злобным или мрачным, но на скулах виднелись шрамы, а фигура излучала силу и уверенность в себе, не меньшую, чем у ее компаньонов. Она первой начала разговор.

– Приветствую, путешественник. Ты находишься у входа в первый сектор Бастиона. Вход свободный с любым оружием и любыми вещами. Запрещены насильственные действия, воровство, порча имущества. При выявлении нарушения охрана стреляет без предупреждения. Это понятно?

– Да. Мне нужно поговорить с советником Фейнманом.

– Он находится во внутреннем секторе. Не каждый чужак может попасть туда, поэтому тебе придется получить разрешение у коменданта. Найдешь его в доме у ворот во второй сектор.

– А лучше, возвращайся, откуда пришел, – вмешался стоящий рядом охранник, молодой мужчина примерно того же возраста, что и Макс, но выглядевший более упитанным и холеным. – Видать, не всех грызунов еще сожрали, крысоеды чертовы, если все еще копошитесь в пустоши.

– Ты бы попридержал язык, мальчик, – Макс сделал шаг в сторону хама, и горожане крепче вцепились в свое оружие. – В другой ситуации мы бы поговорили более обстоятельно. А то, давай прямо сейчас? Отойдем от стены на пару миль, и продолжим один на один. Как, устраивает?

Молодчик открыл было рот, но женщина властно взмахнула рукой.

– Прекращайте. Ронни, не задирайся. Проходи, – она кивнула Максу.

Внутреннее пространство, вопреки ожиданиям, почти не отличалось от крупных поселений центральной зоны. Такие же одноэтажные и двухэтажные строения, некоторое количество слоняющихся людей, мусор, собаки, неухоженная растительность. Макс с удивлением заметил загон для браминов и рядом несколько крупных палаток, таких же, как на стоянке караванщиков в Дерринге. Впрочем, был еще внутренний сектор, но Макс решил пока туда не заходить, а отдохнуть, и по возможности, собрать немного информации.

Небольшая гостиница также не отличалась оригинальностью – бар и столовая на первом этаже, несколько номеров на втором. Макс с удовольствием выпил бутылку прохладного пива, съел двойную порцию жареного мяса с овощами и с наслаждением развалился на удобном стуле, осматривая помещение и находившихся в нем людей. Зал был наполнен где-то на треть, посетители неспешно поглощали свою еду и негромко разговаривали. Внимания на него почти не обратили, пару раз он поймал нейтральные взгляды с примесью легкого интереса. Макс опять подумал, что если бы не был в курсе, что это за место, принял бы его за один из многочисленных городков, в которых бывал раньше. Он подошел к бармену и представился.

– Джо, – парень, лет двадцати трех, приветливо и открыто улыбнулся.

– Отличное жаркое, Джо. И пиво тоже ничего.

– Стараемся, – теперь он улыбнулся застенчиво. – Все-таки, непосредственная близость к Бастиону обязывает.

– Что значит близость? Разве мы не в Бастионе?

– Нет, конечно. Ты новичок здесь, да? Настоящий город внутри, а это так, предместье.

– Я слышал, что внутрь просто так не пускают. Это так?

– Ага. Горожане много лет назад вышли из убежища и создали закрытую зону, держа в секрете свои знания и технологии. Да не надо такое лицо делать, тут уже давно никто из этого тайну не делает. Ну вот, а когда город стал разрастаться, они сделали предместье и построили внешнюю стену для защиты от набегов. То есть, уже не они своими руками построили, а рабочие, которые со временем набежали в этот цветущий, как им казалось, оазис. Сечешь?

– Ну? – Макс с интересом смотрел на словоохотливого собеседника.

– Короче, так получилось, что город и горожане внутри. А тут так, обслуга, охрана и просто бродяги, такие же, как и везде.

– Да, я слышал что-то подобное, но не мог представить, что разделение настолько явное, в том числе и физически.

– Приятель, это горькая правда. Люди на периметре все понимают, но уходить не хотят, или не могут, здесь относительно безопасно, есть кое-какая работа. Кроме того, многие просто привыкли жить здесь, с семьями. Вот мне, например, какая разница, где бутылками греметь, здесь, или в какой-нибудь дыре типа Капкана? Тут, между прочим, даже лучше, более спокойно, хоть и скучно. А ты чем занимаешься?

– Да так, путешествую. Не люблю долго на одном месте сидеть. Кстати, ты не видел здесь одного человека? Мог появиться около двух недель назад. Среднего роста и телосложения, длинные черные волосы, темные глаза, приковывает к себе внимание, трудно не заметить.

Молодой бармен ненадолго задумался, скользя взглядом по блестящим подвескам светильников.

– Нет, здесь такого не было, – решительно заявил он. – У меня хорошая память, запомнил бы точно. Но, может, он сюда просто не заходил? Поспрашивай еще у местных.

– Да, пожалуй. Слушай, мне надо пройти в центральный сектор. Как это можно сделать?

– У входа в центр есть домик коменданта. Поговори с ним, но должна быть какая-то серьезная причина, чтобы тебя пропустили. Она есть?

– Пожалуй, да. Правда, не факт, что ее здесь посчитают серьезной.

– Если не секрет, в чем вопрос?

– Нужно передать письмо из Геско здешнему руководству.

– Геско? Как тебя занесло в эту фонящую дыру?

Макс коротко и без особого желания рассказал свою историю.

– Вот черт! Приключения! – возбужденно воскликнул Джо, мечтательно закатывая глаза.

– Да уж, хороши приключения. Почти умереть, потом неделю лежать на кровати мучаясь от боли и видя, что смерть стоит рядом и отходит очень неохотно, хочешь попробовать?

– Да ладно тебе. Живой, опыта, небось, прибавилось неплохо? Да и там что-то трясется? – Джо указал на объемный вещевой мешок Макса.

– Ну, кое-что трясется. Магазины, кстати, здесь есть?

– Есть, здесь на периметре, недалеко. Во внутренние не пустят в любом случае.

– Бардак, – недовольно заметил Макс, и окинул взглядом зал. – Ладно, комнаты имеются свободные?

– Угу. Сорок монет в день.

– Давай пока на день, а там видно будет, – Макс передал деньги и получил замусоленный ключ с номером девять.

– Кстати, если хочешь сегодня попасть в центральный сектор, точнее, попытаться попасть, то советую шевелиться, – Джо указал на висящие на стене часы, которые показывали начало шестого. – После семи вход закрывают.

Макс покачал головой и хотел было подняться в номер, когда дверь в бар резко открылась, и в помещение, шумно дыша, быстро зашел высокий мужчина в броне военного образца.

– Джо, два пива, похолоднее и побыстрее, – громко скомандовал он, бросил свой огромный рюкзак прямо под ноги и, сняв шлем, тяжело опустился на стул рядом со стойкой. Выпив залпом первую бутылку, он икнул, вытер рот рукавом и принялся за вторую.

Макс принялся искоса разглядывать незнакомца, заинтересовавшись его броней. Она была сделана из пластика, судя по всему, чрезвычайно прочного, и защищала торс, голову и ноги. В некоторых местах материал потрескался или был прожжен, а область, прикрывающая грудь, была сплошь покрыта царапинами и вмятинами – похоже, эта броня не раз спасала ее владельца от крупных неприятностей.

Мужчина повернул голову, поймал на себе этот изучающий взгляд и вызывающе уставился на Макса.

– Ищешь что-то, приятель? – спросил Макс, неприятно удивленный такой реакцией.

– Я не твой приятель, молокосос, – лицо незнакомца стало еще более наглым.

– Что ты сказал?

– Ты прекрасно слышал, что я сказал, сопляк.

Макс, взбешенный небывалой концентрацией хамства за единицу времени, уже готов был начать драку, но тут из глубины зала послышался чей-то спокойный голос:

– Это что, Сильвен прибыл? Иди сюда, мой мальчик.

"Мальчик", одарив Макса еще одним злобным взглядом, неохотно прошел к одному из дальних столиков и расположился напротив крупного чернокожего мужчины, сидящего таким образом, что посетители могли видеть только его спину и блестящую лысину, на которой отсвечивали тусклые блики.

Макс вопросительно посмотрел на Джо, который во время перепалки отошел вглубь своих владений и принялся манипулировать бутылками.

– А, не обращай внимания, – махнул рукой бармен. – Это местные бандюки. Крутят всякие темные делишки, но особых неприятностей никому не доставляют, барыжничают в основном, поэтому городские их терпят. Ты чего так напрягся? Мало ли, кто что говорит. Так можно перестрелять друг друга, если на каждое неприятное слово реагировать.

– Да, похоже ты прав, – Макс почесал затылок. – Просто два наглеца за полчаса, это слишком. Я, и правда, готов был устроить потасовку. Ну, пойду в номер, – он взял вещи и поднялся на второй этаж.

Кровать по сравнению с лежанками из листьев и хвороста предоставляла невиданный комфорт, поэтому неудивительно, что путешественник быстро заснул. Более того, пробудившись и посмотрев на часы, Макс с удивлением понял, что уже середина следующего дня, что он проспал более шестнадцати часов, и что теперь неплохо было бы поторопиться.

Он спустился в бар и заказал большую кружку кофе.

– Хорошо спалось, да? – улыбнулся Джо. – Видать, сильно ты вымотался. Приключения отнимают много сил.

– Ты даже не представляешь, как. Вообще, посоветовал бы тебе избавиться от этого романтического ореола, который в твоих представлениях окружает путешествия по пустоши. Столкновение с реальностью будет очень болезненным.

– Ну-ну, поучи меня, великий исследователь бескрайней пустыни, – засмеялся бармен. – Я ведь не всю жизнь здесь торчу, видел кое-что. А то, что отвык от путешествий, есть такое дело, не спорю.

– Я иду в центр. Можешь еще что-нибудь мне сказать относительно этого?

– Могу только пожелать удачи, – горько усмехнулся Джо. – Она, без сомнения, тебе понадобится.

После непродолжительных поисков Макс нашел дом коменданта и попробовал зайти внутрь, но массивная металлическая дверь не открывалась. Он несколько секунд обескуражено постоял на месте, ничего не предпринимая, и случайно обнаружил небольшую кнопку в стене. Он нажал на нее, но ничего не произошло. Он нажал еще раз. Спустя полминуты раздался скрип вделанного в панель динамика, и недовольный голос спросил:

– В чем дело?

Несмотря на искажения, которые выдавал динамик, Макс явно различил нотки недовольства и высокомерия. Взяв себя в руки, он спокойно ответил:

– Мне нужно попасть внутрь и передать советнику Фейнману письмо из Геско.

Последовала пауза.

– Вы можете передать письмо охраннику, а он уже отдаст в консульство, – проскрипел голос.

– Я обещал вручить письмо лично, кроме того, мне нужно будет передать ответ.

Повисла еще более длительная пауза.

– Покажите письмо. Вон туда, ближе к камере.

Только сейчас заметив глазок камеры, Макс протянул к нему письмо.

Дверь дрогнула и бесшумно открылась. Он зашел в дом и оказался в комнате, полной различных вещей, о назначении большинства из которых имел лишь смутное представление. В углу за письменным столом сидел мужчина лет пятидесяти, с бледным лицом и жидкими седыми волосами, зачесанными назад. Он не сразу оторвался от бумаг, которые неспешно заполнял, и посмотрел на Макса.

– Так, так, молодой человек. Дайте мне взглянуть на письмо.

Макс протянул коменданту конверт, и тот все также неспешно стал осматривать его, потом задержал взгляд на подписи Говарда и прищурился.

– Похоже на настоящее, – заключил он, и вернул письмо Максу. – Вы уверены, что есть необходимость в передаче из рук в руки? Появление посторонних в центре крайне нежелательно.

– Уверен. А в чем проблема? Боитесь, что одиночка устроит революцию, или, по меньшей мере, драку?

– Нет, конечно, нет. Но порядок есть порядок, и его надо выполнять. Вы слово-то такое слышали хоть раз?

– Давайте ближе к делу. Я могу пройти? У меня нет личной заинтересованности во всем этом, более того, вашему так тщательно опекаемому городу светят неприятности с атомным объектом в Геско, и в ваших интересах эти неприятности не допустить. Я могу прямо сейчас развернуться, уйти и сказать Говарду, что меня не впустили и не захотели слушать. Идет?

– Хорошо, я дам вам пропуск. Имейте в виду, что он действует до семи вечера. В центре запрещается доставать любое оружие. Также запрещается проносить внутрь наркотики и нелегальные медицинские препараты, на входе вас обыщут. Кроме того, к вам будет приставлен человек, который будет за вами наблюдать. Это понятно?

– Понятно, – выдавил Макс, с трудом удержавшись от язвительных комментариев. Получив пропуск, он направился к входу в центр.

Через некоторое время показалась еще одна стена, такая же, как и внешняя, только без пулеметных вышек. На пропускном пункте дежурили четверо охранников. Макс отметил, что двое были вооружены тяжелыми переносными пулеметами.

– Так, все содержимое мешка выложить вот сюда, – последовала команда, и Макс вывалил все вещи на смотровой стол.

Один из дежуривших занялся осмотром, а другие следили за процессом, не убирая рук с оружия.

– Ты что, правил не знаешь? – недовольно спросил проверяющий, указывая на несколько коробочек и пару емкостей оранжевого цвета. – С наркотой и препаратами нельзя. Оставляй эту дрянь в другом месте, и проходи.

– Я не знал, – пробормотал Макс, который действительно был не совсем в курсе того, какими вещами снабдили его в Геско.

– Ну, конечно не знал. Все так говорят.

Максу пришлось собрать вещи, вернуться в номер и оставить там все запрещенные препараты. Затем его вновь обыскали, и на этот раз позволили войти.

Попав во внутренний сектор, он поразился, насколько эта зона отличалась от внешней. Улицы были чистыми и ухоженными, вокруг росли многочисленные деревья, а в клумбах цвели яркие, сочные растения. Аккуратные двухэтажные дома были сделаны из красивого отполированного камня, что усиливало приятные визуальные впечатления. Макс застыл на месте, и по привычке попробовал впитать в себя сгусток ощущений, которые рождались в новом месте.

Спонтанно возникшие таким образом чувства, однако, приятными не были. Он с трудом выделил в этом запутанном клубке два основных – ограниченности и какой-то искусственности, неестественности, которые в первую очередь характеризовали город. Красивая картинка, только что радовавшая глаз, теперь казалась рисунком, выполненным мастерски, но механистично, без вдохновения.

Несмотря на эти новые не слишком приятные впечатления, Макс решил растянуть путь до консульства и стал выделывать зигзаги по улицам, внимательно осматриваясь. Через какое-то время он обнаружил, что за ним на некотором расстоянии неотступно следует мужчина в сером форменном костюме и ненавязчиво занимается слежкой, пряча глаза. Макс вспомнил предупреждение коменданта на этот счет, но все равно был неприятно удивлен и почувствовал легкую скованность. Тем не менее, он продолжил неспешно продвигаться вглубь, с интересом оглядываясь по сторонам и стараясь не обращать внимания на следовавшую за ним фигуру.

Вскоре он отметил, что местных жителей можно было условно разделить на две группы. В первую входили охранники в форменном снаряжении, таком же, как и у их коллег из внешнего сектора, и гражданские, одетые в однотипные комбинезоны синего цвета. Кроме внешнего вида, принадлежащих к этой группе объединяло нечто более важное, но трудноуловимое для восприятия. В двух словах это можно было назвать манерой держаться: выражение лица, осанка, движения, речь – все указывало на уверенность в себе, переходящую в самоуверенность, кроме того, Макс четко ощутил, как от этих людей фонит неприкрытым высокомерием. Осознав, что опять столкнулся с этим человеческим качеством за непродолжительный отрезок времени, молодой путешественник мрачно усмехнулся и подумал, что эта чудовищная война, лишения и вроде бы произошедшие изменения, все это было бессмысленно и ни к чему не привело. Люди, как и раньше, сбиваются в кучки, используют друг друга, обманывают, грабят, убивают, их влекут те же фетиши, что и раньше, может, несколько в другой форме, но одинаковые по сути.

Во вторую группу можно было отнести местных обитателей, одетых преимущественно в простую рабочую одежду темных тонов. Они также были объединены вот этим самым важным и трудноуловимым, читающимся в их лицах, фигурах, походке, в скованных, неуверенных движениях. Некоторые из этих людей выполняли различную работу, а некоторые просто стояли, опустив взгляд в землю, видимо, ожидая дальнейших указаний.

Макс почувствовал, как вдоль позвоночника пробегает холодок еще не опознанного ощущения, но уже было ясно, что это нечто неприятное. Опять, всего за несколько часов пребывания в этом странном городе.

Он задержался на месте, наблюдая за разворачивающейся неподалеку сценой. Женщина небольшого роста, в робе из дешевой ткани, тщательно мыла и без того чистую каменную брусчатку, а девочка лет пяти, судя по всему, ее дочь, самозабвенно играла с котенком в нескольких метрах от матери. Женщина бросила несколько опасливых взглядов на радостно визжащую дочь, потом на хмурого охранника, и негромко сказала:

– Лина, так нельзя, прекращай. Ты слишком шумишь.

– Ну почему, мама? Смотри, какой он милый! – радостно смеясь, девочка размахивала прутиком перед носом котенка, а тот старался поймать его лапами, смешно и неуклюже подпрыгивая.

– Нельзя так, у нас будут неприятности, – все так же негромко, но более настойчиво повторила мать. Вместо ответа девочка засмеялась и стала орудовать прутиком еще быстрее, вынуждая животное совершать уморительные кульбиты.

– Вы нарушаете порядок, – с каменным лицом заявил охранник, потирая висящую на груди номерную бляху.

Женщина необычайно проворно отвесила дочери подзатыльник, а котенка стегнула мокрой тряпкой так, что он жалобно мяукнул и метнулся в сторону. Девочка зашлась громким безудержным плачем.

– Вам будет вынесено предупреждение, – механистичным, равнодушным голосом продолжил вещать охранник.

– Лина, иди в дом, – сдавленно произнесла женщина, и девочка направилась к группе неброских одноэтажных строений, уловив в голосе матери нотки, при которых ослушание чревато неприятностями.

Макс ощутил, как к горлу подступает комок липкого омерзения. Такого он не чувствовал даже во время стычек с самыми отмороженными бандитами, которые получали удовольствие, причиняя боль своим жертвам. Тут было что-то другое, омерзение иного порядка. Сомнений больше не оставалось – эти сгорбленные, униженные люди использовались здесь, фактически, в качестве рабов.

Макс попробовал заговорить с одним из них, но тот испуганно замотал головой и отвел взгляд. Стоящий неподалеку охранник гневно выпучил глаза, а наблюдатель в сером сделал неопределенное суетливое движение руками. Ощутив приступ сильного раздражения, Макс злобно сплюнул на безупречно чистую кладку и быстрым шагом направился в консульство.

Величественное трехэтажное здание, выполненное в футуристическом стиле, находилось в глубине сектора, недалеко от стены, окружающей Бастион. Несмотря на уже закрепившееся негативное отношение к городу, Макс испытал смесь уважения и восхищения, осматривая это сооружение. Несомненно, здесь потребовалось большое вложение сил, времени, знаний, технологий, и похоже, что этот памятник послевоенного возрождения был возведен руками коренных горожан. Макс получил подтверждение этим мыслям, прочитав памятную табличку у входа в здание.

Внутри взгляд скользнул вдоль длинного широкого коридора с множеством мелких ответвлений и бесконечным количеством дверей, а от числа имен и номеров на справочных листах заболели глаза. Поэтому Макс решил обратиться к миловидной девушке в неизменном форменном костюме синего цвета, сидящей за столом недалеко от входа.

– Прошу прощения. Мне нужно поговорить с советником Фейнманом, но я не могу разобраться в этих многочисленных надписях и терминах.

Девушка смущенно улыбнулась, но потом как будто вспомнила что-то, и на ее лицо набежала тень официальности.

– По какому вопросу? – сухо осведомилась она.

– По вопросу передачи ему письма от мэра Геско, – Макс, которому уже надоело давать объяснения, старался сохранить хотя бы нейтральный тон,

Девушка стала стучать по клавиатуре, внимательно всматриваясь в стоящий перед ней монитор.

– Второй этаж, кабинет 212А, – после некоторой паузы, сказала она. – Но, боюсь, что сегодня идти к нему бессмысленно. У советника неприемный день.

– Что? Не понял. Он здесь, или нет?

– Да, он на месте, но не принимает. Мужчина, вы куда?

Макс уже не слушал, быстро поднялся по лестнице и шел по центральному коридору второго этажа, отмечая номера мелькающих дверей. Попадавшиеся навстречу местные советники и прочие бумажные крысы бросали удивленные взгляды на путешественника в боевом снаряжении, но ничего не говорили.

Найдя дверь с нужным номером, Макс решительно открыл ее и оказался в небольшом кабинете, наполовину заставленном шкафами для бумаг. В углу за массивным письменным столом сидел мужчина лет сорока пяти, на первый взгляд показавшийся Максу более благородным, а точнее, менее мерзким, чем граждане города, которых он видел до этого.

Советник, вскинув брови, удивленно уставился на непрошенного гостя, и степенно произнес:

– Молодой человек, вы ошиблись дверью, а даже если и нет, я не могу принять вас сегодня. У меня много работы, и есть определенный график.

– Это вы называете работой? – Макс небрежно указал на кучу бумаг, и не дожидаясь ответа, продолжил:

– Я не знаю, что такое график, но дело у меня именно к вам, и серьезное, – он достал конверт. – Это письмо от Говарда, мэра Геско. Предугадывая ваше желание отложить его, или даже выбросить, могу сказать, что речь в нем идет о проблеме, непосредственно связанной с вашим городом, а именно, об утечке радиации в грунтовые воды, которые попадают в эту область, – Макс широким жестом обвел вокруг. – Я лицо не заинтересованное, выполняю просьбу Говарда, которому обязан жизнью. Мне просто нужно передать вам письмо, а ему ваш ответ на него.

– Так, так, гм... Ну что ж, возможно, я смогу прочесть его через пару дней, и еще через какое-то время дать ответ. Но сейчас, я должен попросить вас удалиться. Правила есть правила.

– Через пару дней? У вас с головой все в порядке? – Макс еле сдерживался, чтобы не закричать. – Фейнман, протрите очки! Вы тут с ума посходили все, что ли? Что тут творится вообще? Объясните мне, я же вижу, что вы чуть более вменяемый, чем остальные? Рабы, правила какие-то идиотские! Вы же сами себя изнутри сожрете, город даже осаждать не нужно будет, просто возьмут ослабленный голыми руками!

Советник, казалось, был в некотором замешательстве, и ответил не сразу.

– Я не знаю, кто вы, молодой человек, но вынужден признать, что частично согласен с вашими мыслями. Проблемы есть, но на данном этапе переделать устройство этого города невозможно. Это огромная инерционная система, причем существует она не в каких-то технологиях, а в головах людей. Дайте мне письмо.

Фейнман, нахмурившись, быстро прочитал текст, и нервно постучал пальцами по гладкой поверхности стола.

– Такой вопрос я не смогу решить единолично, – пояснил он. – Требуется совещание нескольких специалистов. Я попробую организовать обсуждение как можно быстрее, но ответ будет не ранее, чем через пять дней.