Текст книги "Дар всемогущества"

Автор книги: Хьюз Зак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Атмосферное давление на поверхности – 1,6 от ксантосского стандартного.

Атмосфера: двуокись углерода. Анализ ядовитых газов прилагается. Содержание кислорода – 0,3 от ксантосского стандартного. Температура на поверхности – 198° – 204° по Фаренгейту на дневной стороне, 150°160° по Фаренгейту на ночной стороне.

Лагерь расположен на северном материке в полутора милях от места раскопок Мэллоу, в 5,8 мили от берега древнего океана и в 35 милях от невысокой горной гряды.

Личные наблюдения: мы затратили целый день на сборку и установку герметичных палаток. Физические возможности Ясномыслящего впечатляют. Он способен дышать этой чертовой смесью, пропуская ядовитые газы сквозь дыхательную систему и извлекая редкие атомы кислорода. По меньшей мере половина работы по разбивке лагеря проделана им, поскольку все остальные вынуждены были работать в скафандрах.

До сих пор меня удивляет, почему я поддался настояниям этой сумасшедшей Сесиль и оказался на этой малоприятной планете. Я не могу объяснить, что на меня нашло, но коль скоро решение принято, я не отступлюсь от него, тем более, что все остальные восприняли его с большим энтузиазмом. Наш боевой дух заметно упал после скучных, утомительных и бесплодных раскопок на ММ-19, и раз уж мы здесь, нужно получить максимум выгоды от пребывания на этой дурацкой планете.

Ясномыслящий совершил небольшую прогулку и нашел нетронутые кучи гравия. Это вполне объяснимо.

Прошлые исследователи работали в громоздких скафандрах и вряд ли могли успеть сделать больше.

Сесиль настроена очень оптимистически, но внятно объяснить ничего не может. Я предоставил ей достаточную свободу действий, и случись неудача именно она будет выглядеть не в лучшем свете, если не сказать полной идиоткой. Я позволил ей выбрать место для лагеря. Это недалеко от пещер, которые открыл Мэллоу (см. Сборник отчетов экспедиций к Мертвым Мирам, том 5, стр. 598-623), он направил все усилия на изучение этих пещер, но не обнаружил ничего интересного.

Должен признать, что меня иногда посещает отчаяние. До сих пор мы не нашли ничего нового. Наблюдения за полярным сиянием на ММ-19 – единственное наше достижение, хотя израсходовали мы уже несколько миллионов отцовских денег. Конечно, деньги – вовсе не главное, но семья Айбони вправе ожидать каких-то поступлений от своих инвестиций. Я не могу возвращаться домой только с подтверждением старых данных и несколькими цветными картинками, изображающими аномалию планетарного магнитного поля.

ГЛАВА 13

Сеcиль оделась первой и через воздушный шлюз вышла наружу. Ля Кониус, огромный и неуклюжий в своем скафандре, был еще без шлема. Он склонился над картой, составленной экспедицией Мэллоу. Джон вызвался дежурить в лагере. Он оставался в палатке готовый в случае необходимости прыгнуть в катер и прийти на помощь, если полевая партия попадет в беду.

Ясномыслящий скафандр надевать не стал, но запасся баллончиком кислорода, который поместил в свой рюкзак.

Сесиль чувствовала себя гораздо лучше, когда оставалась одна. Она уже научилась отгораживаться от чужих назойливых мыслей и усиленно занималась самосозерцанием, хотя испытывала недостаток времени, необходимого для изучения изменений в ее сознании и для осмысления той пропасти, разверзшейся между ней и ее соплеменниками.

Она ожидала остальных, рисуя перед мысленным взором небесные тела системы Мертвых Миров. Она еще не научилась чувствовать отдаленные гравитационные поля, как это делал Одиночка, но уже могла установить точное местоположение любой планеты системы в любой момент.

Когда она думала о сложном и запутанном танце планет мешка, она проникала во внутреннюю механику этой небесной машины и могла не только предсказать путь небесных тел, но и понять законы из взаимодействия. Эта способность не переставала ее удивлять, потому что она никогда не была сильна в астромеханике. Ей доставляло огромное удовольствие проектировать в уме замысловатые звездные структуры и предсказывать местонахождение данной планеты в рамках этой структуры.

Но интереснее всего было то, что она могла выполнять функции сложного компьютера, например, прокручивать движение элементов звездной системы назад во времени. Это была забавная игра, и она часто занималась ею, когда нужно было блокировать сознание от проникновения чужих мыслей.

Один за другим из воздушного шлюза вышли остальные члены полевой партии. Их скафандры были, наверное, самым сложным снаряжением, которое можно купить за деньги, но передвигаться в них было невероятно трудно.

– Переговорные устройства включены постоянно,напомнил всем Ля Кониус.Из пределов видимости друг друга не выходить. Это не касается Стеллы и Ясномыслящего.

Сесиль внимательно огляделась. Она увидела голую землю и кучи гравия. Плотная влажная атмосфера едва пропускала солнечные лучи. Камни покрывал конденсат в виде крохотных бледных кристаллов. Но все вокруг было мертво. Пустыня. Однако Сесиль смутно чувствовала, что этот мир когда-то был полон кипучей жизнью.

Ясномыслящий шел впереди, прокладывая путь.

Стелла летела над планетой, чтобы лучше прощупать ее поле, а Ля Кониус ворчливо напоминал остальным, что это разведывательная вылазка, и что им следует держаться всем вместе.

И вдруг Сесиль с удивлением осознала, что ей не надо никуда идти вместе со всеми. Она остановилась, пропустив вперед Ля Кониуса. Слева от нее виднелся проход между двумя скалами. Будто с другой планеты она слышала голоса своих уходивших товарищей.

– Не слишком отставай! – прозвучал в ее наушниках приказ Ля Кониуса.

Она оглянулась вокруг. Повсюду виднелись кучи гравия. Ветер с трудом гнал плотный горячий воздух, и хотя охладители работали исправно, в скафандре было душно и жарко. Когда группа исчезла из поля ее зрения, растворившись в тумане, Сесиль направилась прямо к скалам.

"Я с тобой, девочка". Она забыла закрыть свое сознание, и слова Одиночки смогли достигнуть его. Первой реакцией Сесиль было раздражение, но оно тут же прошло, уступив место благодарности. Отстав от группы, она уже начинала чувствовать одиночество.

"Да,– ответила она,– оставайся со мной, пожалуйста".

"Может было бы лучше догнать остальных?" "Нет. Но признаюсь, что мне страшно".

Мысленно она перенеслась на "Паулюс" и увидела Одиночку. Она уже успела привыкнуть к его лысой голове и безглазому лицу. Он сидел в большом кресле посреди каюты, руки его покоились на столе. В спальне тихо спал милый друг.

– Сесиль! – загремел в наушниках голос Ля Кониуса.– Куда ты запропастилась, черт тебя дери!

"Тебе следует отозваться",– немного подумав, сказал Одиночка.

– Я двигаюсь к основанию скалы, находящейся от вас в нескольких сотнях футов к западу.

– Я же просил не исчезать из пределов видимости,– зло проговорил Ля Кониус.– Догоняй нас, мы подождем.

– Идите вперед,– сказала Сесиль.

– Черт возьми! Мы хотим осмотреть пещеры, а ты нас задерживаешь! яростно закричал Ля Кониус.

– Идите вперед, я присоединюсь к вам позже.

– Я буду держать тебя в поле зрения,– услышала она голос Стеллы, посмотрела вверх, но не смогла разглядеть в затянутом туманом небе парящую могущественную.

– Стелла, не будешь ли ты так добра привести к нам за руку эту глупую девицу,– раздраженно попросил Ля Кониус.

– Нет, Стелла! – отрезала Сесиль.

"Девочка,– сказал Одиночка удрученно,– разве теперь уже ты отдаешь приказы?" – Я останусь с Сесиль и присмотрю за ней,– предложил Ясномыслящий.

– Ладно,– сдался Ля Кониус,– мне плевать, где вы и что делаете.

Сесиль старалась идти так быстро, как это ей позволял громоздкий скафандр. Она приблизилась к высокой скале и постояла некоторое время в раздумье. Затем двинулась влево, обошла огромный покрытый кристаллами валун и вышла к отвесному склону горы, в котором виднелся вход в пещеру. Мэллоу побывал здесь, в его отчетах эта пещера значилась как второстепенная, а Ля Кониус хотел осмотреть гораздо большие пещеры в полумиле отсюда.

Сесиль выключила переговорное устройство. Она услышала тихое гудение энергосистемы скафандра, собственное дыхание и громкое биение своего сердца. Она очутилась в туннеле с гладкими стенами и пошла по толстому слою пыли. От основного туннеля под прямым углом ответвлялись два боковых.

Сесиль находилась в кромешной тьме, разрываемой только лучиком фонаря на шлеме ее скафандра. Вокруг нее громоздились бесчисленные тонны горной породы.

Громада горы давила на нее, но Сесиль смогла подавить в cебе это неприятное ощущение и двинуться вперед.

Она больше не подвергала сомнению тот очевидный факт, что какие-то силы вели ее в определенном направлении. Туннель сделал еще один крутой поворот.

"Что ты ищешь?" – спросил Одиночка.

"Пока не знаю".

Гдадкостенный туннель вел ее прямо в чрево огромной горы. В одном месте обвал остановил ее продвижение. Она колебалась всего секунду, а потом переползла завал на животе.

Ясномыслящий попытался установить с ней контакт, во она поставила защиту и ие ответила.

Она представила себя отрезанной от мира обвалом, и ей сделалось страшно. Она уговаривала себя, что случись такое, Одиночка приведет остальных, и те с помощью рассеивателя вызволят ее из каменного плена, а сейчас она должна двигаться дальше.

Оказавшись, наконец, иа чистом месте, Сесиль побежала, тяжело дыша от напряжения и вдруг резко остановилась, почувствовав вокруг себя пустоту. Она оглянулась – луч фонаря высветил стены позади нее, она направила его вперед – и лучик, затерялся во мраке.

Сесиль осознала, что находится в огромной полости внутри горн. Она провела лучом по левой стене, и он опять утонул в бесконечной темноте. Она не сделала попытки определить расстояние, почувствовав глубокое разочарование, причину которого не смогла понять. Ее привели на нужное место, ведь она не ощущала больше потребности двигаться вперед.

Она была одна в центре огромной горы. По спине у нее побежали мурашки, и на несколько секунд она стала маленькой девочкой, оказавшейся в темном страшном месте. Ей стоило больших усилий не позвать Ясномыслящего и не броситься к выходу.

"Я с тобой",– успокоил ее Одиночка.

"Я здесь что-то чувствую",– сказала она.

"Можно мне подключиться?" "Да. Ты чувствуешь что-нибудь?" "Что-то есть,– ответил Одиночка,– но сигнал очень слаб".

Она повернулась к ровной стене туннеля и осветила ее фонариком.

"Не пора ли тебе возвращаться к остальным?" – спросил Одиночка.

"Еще не время",– ответила девушка.

Здесь что-то было. Она чувствовала это "что-то".

Оно парило где-то рядом. Сесиль дотронулась до стены одетой в перчатку рукой. Сенсоры перчатки сказали ей, что стена гладкая, как полированный мрамор.

"Товарищи беспокоятся за тебя,– сказал Одиночка.– Ясномыслящий направляется к входу в эту пещеру".

Сесиль вздохнула и включила переговорное устройство: – Ля Кониус, ты слышишь меня?

– Слышу,– отозвался тот,– где ты?

– Я нахожусь в самой дальней к востоку пещере, одной из тех, которые Мэллоу именовал второстепенными. Со мной все в порядке, не беспокойтесь.

– Ты что-нибудь нашла? – заволновался Ля Кониус.

– Пыль и больше ничего.

– Я иду к тебе,– сказал Ясномыслящий.

– Раз уж ты такая упрямая, мы все идем к тебе. Оставайся на месте до нашего прихода,– со вздохом сообщил Ля Кониус.

– На полпути вам встретится обвал,– предупредила Сесиль.– Вам придется переползти через него на животе.

У нее еще было время до того, как они явятся сюда.

Сесиль рассматривала голую стену, дотрагивалась до нее и позволяла мозгу думать о ней. В ней росло осознание необходимости действия, но она боялась применить свой дар. В последний раз, когда она это сделала, она чуть было не погубила все живое на борту "Паулюса".

Сесиль готова была расплакаться от двусмысленности своего положения. Ведь с другой стороны она чувствовала, что в пределах ее досягаемости ее ожидает нечто удивительное. Ей требуется только подобрать к нему нужный ключик.

Она позволила своему сознанию осторожно войти в гладкую стену. Глубже, еще глубже. Может быть, тут есть скрытая пещера? Однако, глубже был только камень. Но она ведь так близко от этого "чего-то"!

Сесиль пошла к центру большой пещеры и почти немедленно ощутила, что ее неудержимо тянет назад, на то же место у стены, где она недавно стояла. Расстроенная она очистила свое сознание, и перед ее взором задвигались в неторопливом задумчивом танце звездные системы мешка.

"Что это такое? Я этого не заказывала,– удивилась она.– Какое отношение имеет движение звезд к тому, что я сейчас чувствую?" "Где-то должен быть ответ",– сказал Одиночка.

Сесиль просмотрела страницы втчета Мэллоу. С некоторых пор она обнаружила в себе еще один талант – она могла в любой момент воспроизвести в памяти все, что когда-то читала. Страницы отчета экспедиции Мэллоу прошелестели в ее сознании за одну секунду.

"Мэллоу отмечал скопления мелкой пыли вдоль стен пещеры, а в некоторых местах он даже очистил от нее пол. Но почему именно пыль? Почему я думаю о ней? Она покрывает здесь все полы. Мягкая, податливая подстилка под ногами. Но почему это для меня важно?" Сесиль сконцентрировала мысли и попыталась увидеть пещеру такой, какой она была, когда Мэллоу впервые появился здесь. Ей это удалось. До того, как Мэллоу побывал тут, кучи пыли лежали под стенами пещеры.

Сесиль закрыла глаза. Почему там лежали кучи пыли, пока Мэллоу не убрал их?

"Мне кажется, тебе стоит открыть глаза",– прозвучал голос Одиночки.

Она открыла глаза, и сейчас же от удивления раскрылся ее рот. У стены лежали кучи пыли, сугробы пыли. Она протянула руку и дотронулась до нее. Пыль была настоящей, но ее же не было, когда она закрывала глаза!

"Одиночка, что происходит?" – спросила она.

"Тебе следует быть предельно осторожной,– сказал Одиночка.– Мы имеем дело с силами, природа которых мне непонятна".

"А мне понятно только то, что мне страшно", – прошептала Сесиль.

"Да,– отозвался Одиночка,– я чувствую угрозу, но не могу сказать, откуда она исходит. Советую тебе пока ничего не предпринимать, сначала надо провести контрольное тестирование этой пыли".

Неожиданно страх покинул девушку.

"Эта пыль..." – сказала она.

"Терпение,– прервал ее Одиночка,– подожди хотя бы пока придет Ясномыслящий".

"Эта пыль вышла из стены, она была частью стены",– закончила Сесиль.

Она изучила отдельные пылинки, затем ее сознание вошло в кучи пыли, зондируя их, и разгадка пришла к ней с ослепительной ясностью. Она увидела звездные системы мешка, совершавшие свое вечное движение.

Она прокрутила эту картину назад. Быстрее, еще быстрее, пока небесные тела не запрыгали словно мячики так, что она не могла уследить за их движением. Она обрадовалась, когда пыль у нее под ногами зашевелилась, поднялась и потекла, забив луч ее фонарика.

Стало темно.

Когда видимость восстановилась, Сесиль вскрикнула от удивления. Луч ее фонаря прыгал по фигурам и формам, светившимся яркими красками.

Это был барельеф невероятных размеров. Он уходил к потолку и терялся во мраке.

Тяжело дыша, Сееиль попятилась. Луч ее фонаря выхватывал из тьмы только отдельные элементы огромного произведения искусства. Ей отчаянно захотелось увидеть его целиком, запечатлеть в своем сознании.

Свет, подумала она, нужен свет!

Она почувствовала легкое головокружение, и пещера вспыхнула огнлми, как будто каждая молекула плотного ядоватого воздуха была снабжена источником света.

Ослепленная Сесиль зажмурилась на мгновение, не стала дожидаться, пока ее глаза привыкнут к свету, посмотрела аверх и увидела барельеф во всем его великолепии.

Он был настолько прекрасен, что взгляд девушки затуманился слезами. Она улыбалась. Изображение казалось ей живым, но эффект портили облака тумана.

Яеномыслящего, шедшего впереди группы, чуть не сбило с ног потоком воздуха, хлынувшего изнутри. Заклубилась пыль" потом раздался странный сосущий звук, и все стихло.

– Что это было? – Ля Кониус был ошарашен.

Он и другие члены группы только что минули первый поворот туннеля и немного отставали от Ясномыслящего.

Заработали сервоприводы скафандров, приспосабливаясь к новым условиям окружающей, среды, которая, как сразу повял Яенвмыелящий, стала иолным вакуумом. О" немедленно послал запрос на орбиту Одиночке и ве зиал, радоваться ему или пугаться, когда тот сообщил, что все эти перемены были делом рук. Сеcиль.

Яcномыcлящнй наполнял легкие кислородом из баллончика и побежал вперед, быстро оторвавшись од остальных. Стеаяа поднялась в воздух и ринулась к пещере.

А Ля Кониус все вопрошал, что же собственно произошла.

Члены полевой группы прибывали на место по одному, но первые их реакции не отличались разнообразием: все застывали как вкопанные. Но последующие эмоции выявили индивидуальность каждого. Даже Ясномыслящий и Стелла, предупрежденные заранее Одиночкой о том, чего им следует ожидать, были поражены.

Стелла плакала. Увидев шедевр на стене пещеры, она с ясностью осознала размеры постигшей этот мир катастрофы.

Ясномыслящего охватил благоговейный трепет, когда он увидел в барельефе предсказание неизбежности грядущей катастрофы. Вместе со Стеллой он оплакивал судьбу существ, изображенных на барельефе.

Ля Кониус праздновал победу. Экспедиция оказалась не просто успешной, ее результаты произведут сенсацию! Черт возьми, говорил он себе, как теперь заноют все те старые недоумки, которые были против еще одной экспедиции к Мертвым Мирам.

Первой мыслью Марты, когда она увидела барельеф, был Джон. Как жалко, что именно его не оказалось с ними, первыми, кто смог любоваться такой прекрасной работой. Джон, истинный художник, увидит это великолепие последним.

Они стояли, запрокинув головы, и смотрели на изображение. Каждый был погружен в свои мысли, и каждый испытывал некоторый страх.

Барельеф простирался на три сотни футов вдоль стены и достигал потолка высотой в две сотни футов.

Несмотря на все великолепие, он был прост и так искусно выполнен, что фигуры на нем казались живыми.

Лишь позже они задумались об источнике яркого ровного света, который создавал тени там, где они были нужны, и выгодно подчеркивал фактуру произведения.

– Если они вдруг задвигаются,– сказала Марта, – хорошо бы, чтобы никто не оказался между мной и выходом!

Все отлично ее поняли, ибо фигуры выглядели так, словно были готовы сойти с пьедестала и шагнуть в центр пещеры.

Несмотря на огромные размеры барельефа, на нем были изображены только две фигуры – мужчина и женщина. Выпуклый живот женщины нес в себе новую жизнь. Совершенно определенно они были гуманоидами, если подобное слово можно было применить к красоте их лиц и тел.

Ля Кониус смотрел на женщину. Она казалась ему самым прекрасным женским образом, какой он когдалибо видел. Ее высокая грудь была обнажена, и красоту ее тела подчеркивал яркий цветной костюм. У нее были огромные миндалевидные глаза и чувственные полные губы.

Ясномыслящий с восхищением смотрел на мужчину, на его длинные, мускулистые, способные покрывать большие расстояния ноги. Одежда мужчины состояла только из едва прикрывавшей бедра туники, перехваченной поясом.

– У него такое доброе лицо,– сказала Стелла.А она такая милая. Наверное, они очень любят друг друга.

Только Сесиль обратила внимание на то, что Стелла говорила об изображенной на барельефе паре в настоящем времени. Я знаю вас, подумала она и блокировала свое сознание от проникновения чужих мыслей. Я знаю вас, и вы воистину прекрасны! Оба!

Вся группа находилась в радостном возбуждении, и еще никому не приходило в голову задаться вопросом, как случилось, что Мэллоу проглядел такое сокровище.

Все были заняты собственными впечатлениями.

Торжественную тишину нарушила Марта: – Он держит в руке звезду!

– Джона заинтересует вопрос, как художник добился того, что звезда светится ярким солнечным светом,сказала Стелла.

– Они стоят перед моделью звездной системы мешка,– заметил Ля Кониус.

– Обратите внимание, насколько символична поза мужчины,– заговорил Ясномыслящий.– Он упирается ногами в звездную ленту, и это Млечный Путь!

– Он как будто говорит нам, что он господин галактики,– сказала Марта.

– А звезда в его руке – символ власти,– добавила Стелла.– Он управляет галактикой, а на заднем плане... Похоже, что там другие галактики.

"Где же источник света?" – мысленно обратился Ясномыслящий к Одиночке.

"Источник света – Сесиль",– был ответ.

Задумчиво Ясномыслящий смотрел на светловолосое чудо.

Тем временем Ля Кониус связался с оставшимся в лагере Джоном и приказал ему прибыть в пещеру с легкой видеозаписывающей аппаратурой. Тот не заставил долго себя ждать, и через несколько минут его катер приземлился у входа в туннель. Когда Джон вошел в пещеру и увидел это дивное творение, из груди его вырвался крик восторга, смешанного с ужасом. Он был поражен истинной красотой произведения и не мог оторвать взор от барельефа.

– Приступай быстрее,– торопил его Ля Кониус. – Мне нужны тысячи снимков. Я хочу знать, почему Мэллоу не упоминает об этом в своем отчете. Я хочу знать возраст этого барельефа. Я хочу знать, какие инструменты использовал художник, каков химический состав красок,– он прервался и обратился к Сесиль; – но больше всего я хочу знать, Сесиль, откуда ты знала, куда идти, и почему из пещеры ушел атмосферный воздух?

Казалось, Сесиль не слышала его, а Ля Кониус был слишком возбужден, чтобы повторять свои вопросы.

– Когда мы вернемся на Ксантос, там все попадают!

И тут заговорил Одиночка, обращаясь ко всем членам команды сразу: "Все работы на время прекращаются. Вся группа немедленно возвращается в лагерь и со всей поспешностью переправляется на борт "Паулюса".

– Разве можно так шутить! – засмеялся Ля Кониус.

"Напоминаю тебе, Ля Кониус с Тигиана,– торжественным голосом произнес Одиночка,– в уставе экспедиции черным по белому записано, что я обязан оберегать вас от опасностей, вам неведомых. В таких случаях, а это и есть тот случай, мое слово – закон."

– Опасность? – Марта тревожно оглянулась вокруг.

– Как ты можешь так со мной поступать! – сокрушался Ля Кониус.– Именно сейчас, когда нам надо хорошенько поработать, ответить на многие вопросы откуда идет этот свет, например!

"Я все объясню во время конференции на борту "Паулюса",– сказал Одиночка.

– Ты знаешь, откуда идет свет? – изумился Ля Кониус.

"Знаю, и пришло время, чтобы все узнали об этом. Ты согласна со мной, девочка?" Сесиль, неохотно оторвалась от созерцания барельефа:

– Думаю, да.

ГЛАВА 14

Первое поселение на Зельбелле III всегда рассматривалось историками как удачная попытка создания элитного общества. Колонисты отбирались по признаку наличия художественного таланта или достижений на научном поприще. Отбор был очень тщательным, и нрошля только re соискатели, которые обладали идеальной наследственностью.

Великий эксперимент оказался успешным, и спустя тысячи лет после того, как на берегах тропического океана поселились первые аристократы духа, Зельбелла III оставалась артистическим центром ОПС, а ее граждане имели уровень жизни из числа самых высоких в ОПС.

Джон был истинным зельбелльцем, и в первую голову он был настоящим художником. Хотя Джон был очень молод, его работы выставлялись уже не только на родной планете, но и на дюжине других, включая искушенный в таких вещах Ксантос. Вдобавок к своему художественному таланту он получил степень по культурологии в Ксантосском университете. Джон был молодым человеком, верящим в себя и в силу своего талалта.

И что же сотворил с ним барельеф? Он нанес сокрушительный удар по вере в свои возможности, и Джон почувствовал себя жалким подмастерьем. Но не только высочайшая степень мастерства художника, создавшего это изумительное произведение, ввергла Джона в уныние и разбудила зависть – чувство, доселe ему незнакомое.

Джон был напуган совершенством мужчины и ослепительной красотой женщины. Его собственное телоcложение мало чем отличалось от телосложения повелителя звезд с барельефа, во чем внимательнее он рассматривал отснятые кадры, тем больше находил у себя недостатков.

На Зельбелле III хирург, занимающийся пластическими операциями и умеющий подойти к пациенту, становился ботачем через год после окончания медицинского колледжа. Но даже корректирующая хирургия была не в состоянии дать человеку такие идеальные внешние данные, как те, которыми обладала пара с барельефа. Никакая диета и физические упражнения не способны сделать тело таким совершенным.

Профессиональный глаз Джона сразу же отметил легкое отличие строения скелета мужчины и женщины от своего cобственнoгo.

Позвоночник человека замышлялся как горизонтальный моcт, а не вертикальный столб. Подобный недостаток конструкции скелета не просматривался у гуманоидов с барельефа. У них были прямые спины, а некоторые изгибы позвоночника только выгодно подчеркивали красоту их тел.

Впервые в жизаш Джон понял, что сильно проигрывал в сравнении с другими, пусть даже давно умершими людьми.

На Зельбелле III обитало насекомое, называвшееся краснокрылым мотыльком, которое имело добавочную стадию развития. В первой стадии мотылек был красив, но он становился совершенством во второй стадии, когда превращался в самую прекрасную бабочку опс.

Джон сравнивал себя с мужчиной на барельефе и с грустью констатировал, что сам он находится только в первой, а человек с ММ-3 – во второй и последней стадии совершенства, и надежды достигнуть этой ступени когда-нибудь в отличие от мотылька у Джона не было.

Многие до него узнали, как бывает больно, когда видишь красоту и понимаешь, что достичь ее невозможно. Чтобы успокоиться, Джон убеждал себя в том, что это изображение – абстракция, идеализация действительности, а сказочная красота создана талантом художника. В реальной жизни такого совершенства нет и быть не может.

В облике мужчины, упиравшегося ногами в галактику и державшего в руке звезду так, будто это была игрушка, проскальзывала надменность. Конечно же, это художественный образ давно ушедшего мира, думал Джон.

Эти размышления кое-как успокоили его, и он попробовал насладиться созерцанием произведения, но вскоре неприятные мысли снова стали донимать его.

Он уже верил, что такие безупречные существа могли жить на самом деле, и он боялся их совершенства. Но принял его в конце концов, потому что художник в нем не мог так просто отбросить идеал, коль скоро этот идеал существовал.

В более практическом плане барельеф больше ставил вопросы, чем давал ответы на них. Раз человек был изображен так, словно он был хозяином Вселенной, то он должен был обладать силой, способной уничтожить планету. Неужели за красивой маской физического совершенства скрывались зло, ненависть и насилие? Неужели мораль позволяла этим существам совершать ужасные деяния? Если один человек контролировал целую галактику, то должны были быть другие, обладавшие равной силой. Война становилась неизбежной.

А может быть эти существа достигли совершенствa, совершив древнейший человеческий грех – грех гордыни, и были наказаны за это каким-то карающим божеством. А может быть они подверглись нападению извне, из глубин Вселенной.

Для того, чтобы обсудить все эти вопросы, члены экспедиции собрались в кают-компании "Паулюса". Даже Одиночка удостоил их своим физическим присутствием, что случалось крайне редко. Джон смотрел на безглазое лицо всевидящего и думал – вот Одиночку никак нельзя назвать красавцем, однако во многих отношениях он выше нас, новых землян, так может быть внешняя красота не так уж важна?

Ля Кониус находился в дурном расположении духа.

Там в пещере он не почувствовал опасности, о которой говорил Одиночка. Кон и все остальные были молоды, их вдохновила неожиданная находка, и им не терпелось вернуться на ММ-3.

В начале собрания разговор не получался, IIoTOMy что все были чрезвычайно возбуждены и говорили одновременно.

– Как, черт возьми, Мэллоу мог не заметить барельеф? – волновался Ля Кониус, стараясь перекричать других.

– Потому что тогда его там не было,– сказал Одиночка.

Этот ответ вызвал шквал вопросов. Всевидящий поднял руки, требуя тишины: – Если вы готовы слушать, я все объясню.

– Хорошо, – сказал Ля Кониус сердито,– мы слушаем.

– Этот барельеф был уничтожен вместе со всем остальным, когда планета умирала,– начал Одиночка.– Он был превращен в пыль. Если вы посмотрите снимки из отчета Мэллоу, вы увидите, что кучи пыли лежат во всех пещерах вдоль стен.

– Тогда как...– вскочил было Ля Кониус, но остановился и упал обратно в кресло.– Хорошо, я слушаю.

– Сесиль воссоздала разрушенное творение из пыли,– продолжил Одиночка.

– Нет,– запротестовала Марта,– это невозможно! Я не верю в чудеса!

– Здесь нет никаких чудес,– возразил Одиночка. – Сесиль воспользовалась вполне реальными силами.

– Черт! – опять вскочил Ля Кониус.– Мэллоу расчистил некоторые места от пыли. Как Сесиль могла что-то там восстановить, если ветры уже разнесли пыль по всей планете?!

– Когда мы выходили из пещеры, – сказал Ясномыслящий,– я обратил внимание на то, что кучи, куда Мэллоу ссыпал пыль, были разрыты, и часть пыли исчезла, осталось совсем немного.

– Да, а раньше – в туннеле – мы стали свидетелями маленькой пыльной бури,– добавила Стелла.

– Ты хочешь сказать, Одиночка, что Сесиль...– Ля Кониуса душило волнение.– ... что она обладает способностью создавать заново вещи, когда-то существовавшие на этой планете?

– Именно это я и хочу сказать,– подтвердил Одиночка.

– Предположим, что каким-то образом Сесиль научилась творить чудеса,заговорила Марта.– Но откуда мы знаем, что она только восстановила древнее изображение, а не создала свое собственное произведение?

– Нет, это не так,– отозвалась Сесиль.

– Я еще не готов ответить на некоторые ваши вопросы,– продолжал Одиночка.– А пока я постараюсь просветить вас насчет источника "чудесных" способностей Сесиль. Как вы знаете, я занимался детальным изучением движения небесных тел мешка. В своих расчетах я учел все тела, некоторые из них так малы, что их невозможно рассмотреть невооруженным глазом.

– Но какое это имеет отношение...

Но Одиночка остановил движением руки готовую начаться тираду Ля Кониуса и продолжил:

– Я открыл существование периодически, повторяющегося цикла небесного взаимодействия. Мои выводы нашли подтверждение на барельефе. Если вы повнимательнее посмотрите на изображение звездного неба позади фигур, вы увидите, что каждое небесное тело находится почти на том месте, какое они занимают на небосводе в настоящий момент. Если мы считаем оценку времени, которое минуло с момента катастрофы, верной, мы должны признать, что на звездной карте в пещере изображена система мешка, какой она была 75 тысяч лет назад.

– Послушай,– перебила его Марта,– меня волнует другой вопрос. Давайте поговорим о том, что произошло с Сесиль. Мне трудно воспринимать ее как суперженщину.