Текст книги "История испанской инквизиции. Том I"

Автор книги: Хуан Льоренте

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 61 страниц)

XVIII. Тот же министр 20 апреля 1776 года писал из Аранхуэса письмо к дому Фелипе Бельтрандо, епископу Саламанки, главному инквизитору. Весьма одобряя его проект исправить испанский индекс и заменить его другим, он говорил:

«Последний Индекс [доверенный епископом Теруэльским двум иезуитам в 1747 году] наполнен тысячью нелепостей, которые необходимо уничтожить: в этом можно убедиться из сообщения властям и замечаний, напечатанных доминиканцем, братом Мартином Льобетом. Менее всего можно терпеть каталог или прибавление [в конце книги] с именами янсенистов: эти имена извлечены из Янсенистской библиотеки[1211]1211
  Янсенисты получили свое название от их вождя Корнелия Вает-Янсена, или Янсения (1585–1638 гг.), епископа города Ипр в теперешней Бельгии, умершего от чумы. При жизни он напечатал несколько богословских сочинений, но знаменитый его трактат «Августин» появился в 1640 г., после его смерти. Трактат возбудил много споров и столкновений между богословами из-за толкования учения Блаженного Августина и положил начало янсенистскому движению. Иезуиты ополчились против него: на защиту его выступили Арно, Николь, знаменитый Блез Паскаль, Кенель. Папы Иннокентий X, Александр VII и Климент XI осудили тезисы, извлеченные из сочинения Янсения. Но это осуждение не устрашило янсенистов, которые продолжали существовать и после изданной против них буллы «Unigenitus».


[Закрыть] отца Колонна, иезуита, осужденной бреве Бенедикта XIV. Вместо того чтобы внести [как следовало] эту книгу в Индекс, в него внесли книги, о которых она говорит. Вы знаете бреве, адресованное этим папой тому же епископу Теруэльскому 31 июля 1748 года, в котором он не одобряет внесения в Индекс трудов кардинала Нориса. Его Святейшество не ограничился этим; он адресовал Фердинанду VI[1212]1212
  Фердинанд VI (1746–1759 гг.) – король Испании, родился в 1710 г.


[Закрыть] пять писем по этому делу. Папа и король могли только к концу десятилетия добиться того, чтобы имя Нориса было исключено из Индекса: в это время епископ Теруэльский умер (в конце жизни он согласился на эту меру), и король решил отослать своего духовника, иезуита отца Рабаго, который наиболее противился этому исключению. Я сделал необходимые шаги; королевский указ был вручен архиепископу Кинтано, главному инквизитору и духовнику Его Величества, с которым я имел длинную беседу по этому поводу. Я получил декрет, гласивший, что „труды Нориса не были ни осуждены, ни критикованы, и на них не поступало доноса в святой трибунал“. Это заявление делает мало чести инквизиции. Архиепископ Кинтано в своем заключении от 23-декабря 1757 года признался Его Величеству, что этот Индекс был произведением двух иезуитов, которые редактировали его без ведома его предшественника и совета инквизиции. Он восстает против вероломства и лукавства этих иезуитов, хотя и был большим сторонником Общества Иисуса. Только сила истины могла исторгнуть у него подобное признание. Мы твердо занялись тогда исключением не только Нориса, но и всех авторов из каталога, прибавленного иезуитами. Совет одобрил эту меру; но последний пункт остался нерешенным, потому что держались политики оказать вежливость Бенедикту XIV вычеркиванием только Нориса, чего он требовал… Мало внесли старания в выбор квалификаторов; запрещали сочинения, не заботясь о том, что они могли погубить авторов, повредить их репутации или нанести ущерб тем, кто имел эти книги. В этих произвольных мерах никогда не обращали внимания на то, какой вред наносился хорошему и здравому учению, как публика должна была от этого страдать и как эта система открывала двери мщению, партийному духу и успехам невежества».

Глава XXVI
ПОКУШЕНИЯ, СОВЕРШЕННЫЕ ИНКВИЗИТОРАМИ ПРОТИВ КОРОЛЕВСКОЙ ВЛАСТИ И ДОЛЖНОСТНЫХ ЛИЦ

Статья первая
ОБЩИЕ ЗАМЕЧАНИЯ

I. Преследования, жертвами которых стало столько ученых, доказывают, что трибунал инквизиции поступал неразумно главным образом потому, что препятствовал испанцам читать книги, которые могли бы содействовать их просвещению. Другим злоупотреблением, которое существенно вредит администрации правосудия (особенно в уголовных делах), является панический ужас, внушенный инквизиторами должностным лицам. Действительно, множество преступлений осталось безнаказанным из-за страха судей перед цензурами и даже тюрьмами святого трибунала, так что они часто отказывались от преследования виновных для избежания этой произвольной власти, пользование которой только умножало число проступков.

II. Фердинанд V и его преемники даровали этим трибуналам привилегии, злоупотребление которыми дало себя знать с самого начала. Этого было недостаточно: система расширения, которой следовали инквизиторы, и милости, даруемые им монархами, сделали наконец эти пожалования невыносимыми. Мне было бы нетрудно доказать эту истину, если бы я передал подробно скандальные распри, разделившие инквизиторов и других церковных или светских судей. Я скажу только, что, хотя у меня не хватало времени для собирания всех фактов этого рода, я могу предложить моим читателям сто четырнадцать из них, более или менее волновавших общественное мнение. Из этого числа сорок относятся к истории трибунала Кастилии, сорок два взяты из истории трибунала Арагона и тридцать два падают на верховный совет инквизиции.

III. В первый отдел входят три конфликта юрисдикции для трибуналов инквизиции в Америке, семь в Кордове, один в Галисии, восемь в Гранаде, один в Хаэне, один в Льерене, два в Логроньо, два в Мурсии, три в Севилье, пять в Толедо и семь в Вальядолиде.

IV. Во второй отдел входят семь дел этого рода для трибунала в Барселоне, три в Майорке, три в Сардинии, тринадцать в Сицилии, десять в Валенсии и шесть в Сарагосе.

V. Третий отдел представляет тридцать два случая распри, причину коих я усматриваю в самом поведении верховного совета инквизиции. Здесь речь идет менее о спорах и препирательствах, чем о резолюциях совета, которые одновременно в нескольких провинциях вызывали смятение и разделения с судьями по делам контрабанды и другими должностными лицами, с капитулами кафедральных соборов и епископами, с вице-королями и собраниями кортесов, с королями, с папой и даже с главным инквизитором, главою самого совета.

VI. Такое сильное желание господствовать посредством страха должно было произвести результаты, противоречащие семейному спокойствию. Поэтому история представляет нам длинный список людей всех классов, которых нельзя было упрекнуть ни в малейшем заблуждении в области веры и которые, однако, были унижены заносчивостью инквизиторов. Среди них мы находим пять вице-королей – Валенсии, Каталонии, Сардинии, Сицилии и Сарагосы, четырех членов совета Кастилии, четырех председателей апелляционных судов, трех судей королевского двора, четырех членов королевских апелляционных судов и одного прокурора, шесть коррехидоров, девять судей первой инстанции, двух архиепископов, четырех епископов, четыре капитула кафедральных соборов, несколько муниципалитетов, пять грандов Испании.

VII. Они взялись унизить, насколько возможно, еще трех государей: Климента VIII[1213]1213
  Климент VIII (1592–1605 гг.) – папа, родился в Фено и носил имя Ипполит Альдобрандини. При нем поднялся спор о благодати, вызванный сочинением испанского иезуита Молины «О согласовании свободной воли с дарами благодати».


[Закрыть] в Риме; государя Беарна, короля Наварры во Франции; гроссмейстера ордена св. Иоанна Иерусалимского на Мальте.

VIII. Они напали на совет Кастилии и даже объявили его целиком подозреваемым в ереси; своими произвольными мерами они возбудили мятежи в нескольких городах, особенно в Толедо и Кордове; наконец, сами члены совета инквизиции бывали несколько раз преследуемы.

IX. Система господства, которой беспрерывно следовали трибуналы инквизиции, никогда не могла быть подавлена ни общими законами Испании и Америки, ни частными резолюциями и случайными распоряжениями, принятыми в каждом из королевств короны Арагона, ни частыми королевскими указами, ни, наконец, циркулярами совета инквизиции.

X. Не больший успех получился от наказаний, которые сочли нужным употреблять против некоторых из них (хотя, говоря правду, редко), отставляя их от должности: они без страха смотрели на опасности, которым подвергала их народная ярость, а также заговоры и проекты убийства, составленные против них друзьями и родственниками несчастных, которых они преследовали.

XI. Наконец, общие конвенции (числом двадцать одна), которые они должны были бы уважать как законы, исполнение коих еще энергичнее требовалось правосудием и совестью, чем верность правилам святого трибунала, были не менее бессильны для удержания честолюбия, которое влекло в установлению во всем мире их власти посредством страха.

XII. Все эти конвенции имели своим предметом пункты подсудности; они не имели никакого отношения к расследованию процессов, возбужденных по делу ереси. Они были установлены в 1553 и 1631 годах для трибуналов королевств, зависимых от короны Кастилии, и в 1610 и 1633 годах для трибуналов Америки; к ним можно прибавить две, касающиеся Кастилии и королевский указ 1570 года. Все эти меры эквивалентны конвенциям и рассматривались как таковые.

XIII. Было издано семь подобных регламентов для Арагона в 1512, 1515, 1518, 1572, 1631, 1635 и 1646 годах; четыре для Каталонии – в 1515, 1519, 1534 и 1564 годах; один для королевства Валенсии в 1568 году; один для острова Сардинии в 1569 году; три для Сицилии – в 1580, 1582 и 1597 годах. Регламенты Арагона распространялись на остров Майорка, Каталонию, Валенсию, Сардинию и Сицилию, кроме распоряжений, противоположных сделанным для их трибуналов.

XIV. Все вышесказанное являет нам в инквизиции трибунал, судьи которого не хотели повиноваться ни законам королевств, в которых он установлен, ни папским буллам, ни первоначальным уставам своего учреждения, ни частным приказам своих глав; трибунал, который не боялся противиться папе, именем которого он судит процессы по делам ереси, и не признавать – до одиннадцати раз – власти самого государя; трибунал, который позволил свободное обращение книг, проповедующих цареубийства и стремящихся установить в пользу папы косвенное право низлагать королей, и одновременно осудил и запретил труды (наказывая их авторов), которые защищали противоположное учение и права государственной власти; наконец, трибунал, который действовал таким образом относительно предметов и обстоятельств, не касающихся преступления ереси, для которого короли дали ему власть.

XV. Если трибунал дошел до таких злоупотреблений, так мало считался с отведенными его власти границами и тем не менее его образ действий не считался посягательством на права других государственных учреждений и в нем не находили ничего неполитичного, то мне кажется, что после этого нельзя уже делать такого двойного упрека никакому учреждению, каковы бы ни были его действия. Среди многочисленных фактов, доказывающих эту истину, я выберу те, которые самым прямым путем приведут к намеченной цели.

XVI. Первый акт, которым севильские инквизиторы ознаменовали в 1481 году вступление в должность, был покушением против королевской власти. Если бы Фердинанд и Изабелла были более предусмотрительны, они увидали бы, что угроза лишить герцогов, графов, маркизов, владельцев поместий и высших судебных должностных лиц их титулов, санов, поместий и разрешить их вассалов от присяги на верность была самой очевидной узурпацией, на какую только можно было решиться, и что она не могла быть узаконена никаким согласием со стороны государя, власть которого не была бы деспотичной.

XVII. Унижения, которые они заставили испытать в 1488 году вице-короля, наместника королевства Валенсии; в 1498 году вице-короля острова Сардиния и в том же году архиепископа города Кальяри; в 1500 году графа Беналькасара и управление его крепостью, также судью первой инстанции в Кордове; в 1503 году коррехидора того же города; в 1506 году маркиза де Приэго, графа де Кабры и других; в 1516 году коррехидора города Логроньо; в 1531 году управляющего королевским судом на Майорке; в 1543 и следующих годах вице-короля Сицилии, маркиза де Терранова, и дона Педро Кардону, вице-короля Каталонии; в 1553 году старшего алькальда города Арнедо; в 1569 году военного представителя Барселоны и гражданского губернатора этого города; в 1571 году представителей королевства Арагон; наконец, великое множество других фактов подобного рода доказывают, как должно быть вредно существование трибунала, система которого беспрерывно состояла в расширении своей власти посредством страха и который при малейшем оказанном ему противодействии объявляет виновников подозреваемыми в ереси, соучастниками и пособниками еретиков.

XVIII. Незаконное употребление цензур, которыми этот трибунал поражал первых магистратов, каковы вице-короли, а особенно лиц низшего класса, было страшным оружием, которым он разил всякого, кто дерзал противиться его видам.

Если эта мера была недостаточна, декрет об аресте не замедлял обыкновенно обеспечить победу.

XIX. Юрисдикция бывает или светская, или духовная. Первая есть чистое пожалование, а иногда результат молчаливого дозволения монарха. Вторая заключает права, чуждые первой. Законы королевства всегда запрещали употреблять светскую юрисдикцию, придавая ей силу церковных цензур. Однако инквизиторы настойчиво обходили это правило: они утверждали, что, если конфликт и казался возникшим из-за расширения привилегии, речь тем не менее шла в сущности о защите духовной юрисдикции, которую они получили от папы для преследования и наказания еретиков как единственное средство достигнуть этой цели.

XX. Когда испанские короли решили обуздать этот род посягательства, инквизиторы довели свою дерзость до отрицания того, что они получили власть от монарха. Они изложили свое учение в книгах и брошюрах, распространенных по всему свету. Только вялость Филиппа IV и слабость Карла II[1214]1214
  Карл II (1665–1700 гг.) – король Испании, родился в 1661 г., сын Филиппа IV.


[Закрыть] были способны терпеть такую дерзкую отвагу, хотя легко было бы доказать, что церковная юрисдикция даже не нужна для того, чтобы судить и наказывать еретиков, кроме богословского решения квалификаторов.

XXI. Церкви принадлежит право объявлять, является ли еретическим данное учение или нет. Но если кому-нибудь доведется устно или письменно высказать еретическое мнение или совершить некоторые действия, которые указывают, предполагают или доказывают внутреннее усвоение ереси, это является основанием для дела, суждение о котором по праву принадлежит светской власти, поскольку она не соглашается выпустить его из своих рук; с тем большим основанием она может наказывать человека, объявленного виновным в совершении этих действий или в произнесении этих слов.

XXII. Фердинанд и Изабелла основали трибунал инквизиции. Они, однако, хорошо сознавали истину, о которой я только что говорил, потому что видели осуждение и казнь еретиков при Хуане II,[1215]1215
  Хуан II (1406–1453 гг.) – король Кастилии и Леона, отец Изабеллы, вышедшей замуж за Фердинанда V, короля Арагона.


[Закрыть] отце Изабеллы. Они объявили, что юрисдикция верховного совета инквизиции принадлежит им, и доказали это, когда кардинал Хименес де Сиснерос отказался принять дона Ортуньо Ибаньеса д'Агирре, назначенного членом совета инквизиции, под предлогом, что он не духовное лицо. Что сделал Фердинанд V? Указом от 17 февраля 1509 года он обязал кардинала принять этого советника, говоря, что «он был очень изумлен поступком кардинала, так как последний хорошо знает, что если совет пользуется юрисдикцией, то он получил ее от самого монарха, и таким образом Агирре должен участвовать в ней и подавать свое мнение, как и другие советники».

XXIII. Наш век гораздо более просвещен, и нет теперь более никакого сомнения насчет этого предмета. Но торжество достигнуто не без сильного сопротивления со стороны инквизиторов. Они всегда старались преследовать испанцев, которые осмеливались напоминать это учение, когда оно затмилось и почти погибло в ночи времен. Среди этих отважных людей называют Херонимо Севальоса и других ученых XVII века, просвещение которых подобно блестящему светилу среди мрака и дурного вкуса, царивших в кругу их современников.

XXIV. Следуя этой системе упразднения здравых идей, трибунал успел замять жалобы, обращенные представителями наций, собравшимися на кортесы, к государям при разных обстоятельствах, а особенно в годы 1518,1520, 1525, 1534, 1537, 1579, 1586, 1607 и 1611, когда занимались делами Кастилии. Такая же участь постигла протесты представителей арагонских провинций, собиравшихся в 1510, 1512, 1515, 1518, 1585 и 1646 годах.

XXV. Трибунал инквизиции успел также убедить монархов, что учреждение инквизиции препятствует отнятию у них государств в Европе, как это случилось во Фландрии. Однако неоспоримо, что эти владения отделились от короны вследствие употребленных королями неразумных усилий ввести там инквизицию. Я приведу несколько примеров этих конфликтов юрисдикции, которые причинили столько зла Испании.

Статья вторая
ПОЗОРНЫЕ ПРОИСШЕСТВИЯ, ВОЗНИКШИЕ ПО ПОВОДУ НЕКОТОРЫХ СПОРОВ МЕЖДУ ИНКВИЗИТОРАМИ И ДРУГИМИ СУДАМИ

I. Инквизиторы Калаоры отлучили и велели арестовать в 1553 году лиценциата Искиердо, старшего алькальда города Арнедо, который хотел начать уголовное преследование Хуана Эскудеро, чиновника святого трибунала, обвиняемого в убийстве солдата. Они не побоялись даже наложить интердикт на церкви и приказать прекращение божественной службы в городе Арнедо. Апелляционный суд Вальядолида потребовал документы судопроизводства, но инквизиторы обошли распоряжение этого суда от 8 марта и второй приказ, декретированный 29 апреля. В ожидании они позволили виновному свободно прогуливаться по городу Калаора, который назначили ему вместо тюрьмы; тот бежал, и преступление осталось безнаказанным.

II. В 1567 году инквизиторы Мурсии отлучили капитул кафедрального собора и муниципалитет этого города. Права подсудности были оспорены, и верховный совет решил, что некоторые члены капитула и муниципалитета принесут публичное покаяние в столице королевства и получат отпущение. Их подвергли унижению слушать перед всем народом торжественную мессу; они присутствовали на ней в положении кающихся, стоя близ главного алтаря на глазах огромного количества верующих. Они получили отпущение, сопровождавшееся церемониями, способными поразить народную душу и дать народу самое высокое понятие о могуществе инквизиции.

III. Королевский указ 1568 года предписал исполнить конвенцию кардинала Эспиносы. Она была составлена по поводу того, что инквизиторы Валенсии присвоили себе право расследовать дела, касающиеся городской полиции, и ряд других, каковы дела о контрибуциях, контрабанде, торговле, мореходстве, искусствах и ремеслах, уставах ремесленных цехов, охране лесов. Они утверждали, что суждение об этих делах принадлежало им, особенно если в числе преследуемых судом или замешанных в дело лиц находится один человек, связанный с инквизицией, хотя бы это был просто дворник или кто-либо другой в этом роде, служивший некоторое время в трибунале. Храмы перестали быть священным убежищем для тех, кого инквизиторы пожелали арестовать как ставящих преграды действиям святого трибунала. В то же самое время они противились, чтобы какой-нибудь уголовный преступник, даже вор, был арестован в домах инквизиторов в городе или на даче.

IV. В 1569 году трибунал Барселоны, отлучил от Церкви и велел заключить в тюрьму двух главных должностных лиц города (один был военным представителем, а другой гражданским вице-губернатором) и некоторых из их служащих. Преступление состояло в требовании от пристава инквизиции торговой пошлины, называемой товар. Королевский совет Арагона затеял спор с советом инквизиции относительно подсудности. Филипп II положил конец распре, приказав выпустить узников, но не наказал непослушания, в котором инквизиторы оказались виновными, так как регламенты запрещали поражать анафемой должностных лиц и, наоборот, приказывали им уважать личность последних.

V. В 1571 году инквизиционный трибунал Сарагосы отлучил членов депутации, которая представляла королевство Арагон во время промежутка между двумя собраниями кортесов. Депутаты послали жалобу папе Пию V; они не были выслушаны. По смерти Пия V его преемник Григорий XIII получил те же жалобы от этих депутатов, которые умоляли оказать им правосудие. Папа направил их к главному инквизитору, которому поручил окончить это дело. Последний, побуждаемый верховным советом, отверг папское поручение и утверждал, что непосредственное расследование жалобы принадлежит ему по праву. Филипп II, фанатичный покровитель святого трибунала, поручил своему послу в Риме принять перед папой сторону инквизиции. Успех этих ходов был таков, что король достиг того, о чем просил, между тем как депутаты продолжали пребывать под тяжестью отлучения около двух лет. Полезно знать, что эта депутация состояла из восьми человек: два от духовного сословия (обыкновенно ими были епископы), два от высшего дворянства (графы или гранды Испании), два от дворянства второго ранга (дворяне заметного происхождения) и два от третьего сословия (по обычаю, из числа выдающихся граждан).

VI. В 1575 году инквизиторы того же города Сарагосы доложили в верховный совет, что муниципалитет подготовляет бой быков. Они спрашивали, как им поступить в этом случае, принимая во внимание, что до сих пор город всегда предоставлял им особую ложу. Они прибавляли, что на предыдущем бое они украсили эту ложу внутри портьерами, коврами на сиденьях и подушками для ног; однако они узнали, что вице-король Арагона не одобрил этого и сказал, что единственно ему как представителю государя позволительно подобное. Верховный совет письмами от 13 и 31 августа ответил, что инквизиторы и должны ничего менять из того, что они имеют обычай делать, и должны охранять пользование этим почетным отличием и не обращать никакого внимания на жалобы вице-короля. Не следует забывать, что за несколько лет до этого папа Пий V запретил инквизиторам и другим духовным лицам под страхом отлучения присутствовать при таком варварском и жестоком зрелище. Хотя я и сам испанец, но должен сознаться, что эти бои являются стыдом для нации; едва ли бывает один, на котором не погиб бы гладиатор; известно, что на них всегда происходят примеры распущенности, слышны богохульства, многие напиваются, бывают кражи и драки. Инквизиторы Гранады, находясь в 1630 году на подобном зрелище, не удовлетворились тем, что сделали их сарагосские коллеги; верные тому, что их учреждение имеет обыкновение делать, они повесили балдахин над своей ложей. Председатель и члены двух судов – гражданского и уголовного – сочли своим долгом снять его. Инквизиторы ответили анафемами. Совет Кастилии обратился к королю, чтобы устранить это злоупотребление, являющееся результатом узурпации. Объявили, что инквизиторы превысили свои привилегии; но их не наказали, и эта умеренность привела лишь к тому, что сделала их более заносчивыми.

VII. В 1588 году инквизиторы Толедо отлучили лиценциата Гудиэля, дворцового коменданта и судью королевской судебной палаты в Мадриде: это должностное лицо преследовало судебным порядком Иньиго Ордоньеса, секретаря святого трибунала, за смертельное ранение Хуана де Бургоса и выстрел из пистолета, произведенный из засады в каноника дома Франсиско Монсальве. 11 сентября совет инквизиции защищал перед королем дело виновного исключительно красноречиво. Впрочем, он извинился за употребление цензур, говоря, что таков способ вершить суд в святом трибунале. Под последними словами следовало понимать, что верховный совет считал возможным ставить себя выше законов королевства и приказов государя.

VIII. В 1591 году были сильные распри из-за подсудности между инквизицией Сарагосы и трибуналом верховного судьи Арагона; отсюда произошли два мятежа, в результате которых несколько грандов Испании, много дворян и еще более значительное количество рядовых жителей были преданы суду и присуждены к смертной казни. Я изложу ужасную серию интриг, которые инквизиция употребила в этом случае, когда буду передавать историю процесса знаменитого Антонио Переса, первого государственного секретаря.

IX. В 1598 году инквизиторы Севильи отправились в митрополичью церковь вместе с председателем и членами королевской судебной палаты на церемонию похорон Филиппа II. Они претендовали на место впереди судей; на сопротивление последних они ответили отлучением тут же в церкви. Королевский прокурор протестовал против этого поступка, и нетрудно представить себе случившуюся неприличную сцену. Судьи, собравшись в зале заседаний, объявили, что инквизиторы употребили насилие при совершении ими акта злоупотребления против закона; они составили постановление, обязывавшее инквизиторов снять отлучение. Легко вообразить, что последние не спешили повиноваться. Судьи повторили приказ с угрозою лишить инквизиторов всех гражданских прав, присудить их к изгнанию и потере доходов. Филипп III не одобрил поведения инквизиторов, приказал им снять отлучение и отправиться в качестве обвиняемых в город Мадрид, который послужит им тюрьмой. 22 декабря король велел опубликовать указ, по которому трибунал инквизиции не должен больше иметь старшинства, кроме церемоний аутодафе; главный инквизитор Портокарреро получил указ об отставке и был выслан в свою епархию в Куэнсу, где вскоре умер.

X. В 1602 году главный инквизитор дом Фернандо Ниньо де Гевара, кардинал и архиепископ Севильи, с помощью верховного совета показал своим поведением относительно Климента VIII, чего можно ожидать от инквизиторов, когда римские буллы им не нравятся или когда они хотят обойти королевские указы. Папа приготовлял осудительную буллу против труда иезуита Малины[1216]1216
  Луис Малина (1535–1601 гг.) – испанский иеизуит, написал комментарии на «Сумму теологии» Фомы Аквината и трактаты «О согласовании свободной воли с дарами благодати» и «О правосудии и праве».


[Закрыть] О благодати и свободной воле. Иезуиты, узнав об этом, захотели отвести удар, обратив внимание главы Церкви на другие предметы. Вот как они за это взялись. Иезуит Николас Альмасан, ректор коллегии, которую иезуиты имели в Алькала-де-Энаресе, и Габриэль Васкес, профессор той же коллегии, приняли решение, что Мельхиор Оньяте под председательством Луиса Торреса (оба – их собратья) будет защищать тезис: «Не следует верить, как в член веры, что Климент VIII (которого Церковь считает верховным первосвященником) действительно наместник Иисуса Христа и преемник святого Петра». Как только папа был осведомлен об этом покушении, он предписал нунцию вызвать четырех иезуитов на суд в Рим. Приказ о вызове был отдан, но короля не попросили дать предварительно согласие. Главный инквизитор и верховный совет громко жаловались, что папа завладел этим делом в ущерб их власти; они сейчас же велели арестовать иезуитов и заключить в секретную тюрьму инквизиции. В то же время король пожаловался папе на поведение нунция и достиг того, что папа согласился передать дело главному инквизитору, который получил приказ строго наказать виновных. Васкес был духовником кардинала; это обстоятельство послужило причиной того, что вскоре он и его собратья получили свободу. Папа остался недоволен главным инквизитором. Филипп III, чтобы успокоить его, обязал кардинала подать в отставку и вернуться в свою епархию.

XI. В 1622 году инквизиторы Мурсии и главный инквизитор повели себя с такой заносчивостью, что воспоминание об их поведении никогда не изгладится из памяти жителей. Город Лорка, зависимый от этого округа, назначил чиновника святого трибунала сборщиком налога на торговые сделки, называемого алькабала. Последний отказался от этой должности; его возражений не приняли. Тогда инквизиторы отлучили судью города Лорка и даже постановили заключить его в секретную тюрьму; для этого они нуждались в помощи коррехидора Мурсии, дона Педро де Порреса. На его отказ они отлучили его самого и постановили прекратить божественную службу в церквах Мурсии. Эта мера привела город в подавленное состояние; жители просили дома Антонио Трека, своего епископа, употребить для посредничества свою власть. Прелат заметил инквизиторам, насколько был незаконным их поступок, потому что они действовали, ничего не сообщив ему. Этот ход не имел успеха; он счел нужным успокоить умы и опубликовал послание, в котором извещал народ, что он не обязан подчиняться ни интердикту, ни прекращению божественной службы. Дом Андрее Пачеко, главный инквизитор, узнав о поведении епископа, осудил послание и приказал «публиковать эту меру в церквах мурсийской епархии». В то же время он наложил на епископа штраф в восемь тысяч дукатов и вызвал в Мадрид на суд в двадцатидневный срок под опасением штрафа в четыре тысячи дукатов для ответа на жалобу, поданную против него прокурором верховного совета, в которой он обвинялся в помехе службе святого трибунала. Епископ и капитул его кафедральной церкви отправили в Мадрид депутатами декана и одного каноника. Главный инквизитор отлучил их, не пожелав выслушать, и велел заключить в одиночные камеры, одновременно приказав объявить об этом отлучении в проповеди по всем церквам Мадрида. Мурсийские инквизиторы заключили в свою секретную тюрьму настоятеля прихода Св. Екатерины, отказавшегося подчиниться интердикту, так как он не получил приказа об этом от своего епископа. Пришлось королю и папе вмешаться в это дело, чтобы скандал не пошел дальше. Они заставили восстановить епископа в его правах. Но этот акт правосудия не разрушил причины зла, на которое жаловались.

XII. В тот же год инквизиторы Толедо отлучили супрефекта этого города, который велел привлечь к суду и арестовать мясника как вора, сознавшегося в продаже на фальшивых весах мяса плохого качества. Они утверждали, что виновный подвластен им, потому что был поставщиком инквизиции, и требовали передать им его и документы судопроизводства. Им было отказано, потому что речь шла о проступке, совершенном при отправлении публичного занятия. Инквизиторы опубликовали тогда отлучение в проповеди по всем церквам Толедо. Они заключили в секретную тюрьму трибунала пристава и швейцара супрефекта за повиновение своему начальнику, и те несколько дней пробыли в тюрьме. Их подвергли позорящему наказанию лишения бороды и волос и заставили появиться в зале заседания без башмаков и без пояса; их допросили об их происхождении, чтобы узнать, не происходят ли они от евреев или от мавров; их заставили прочитать некоторые части Катехизиса и молитвы, как это делалось с подозреваемыми в иудействе и магометанстве; наконец их осудили на вечное изгнание, даже не пожелав выдать им удостоверение, как они просили, чтобы засвидетельствовать, что они не осуждены в качестве еретиков. Сострадание, которое двое этих несчастных возбудили, было настолько всеобщим, что началось движение против инквизиторов. Несколько лиц выдающегося положения, преданных общественному благу, добились успокоения смуты. Король, извещенный советом Кастилии об этом скандальном происшествии и обо всем происшедшем в Мурсии, создал чрезвычайную комиссию из одиннадцати членов, избранных в его советах. На ней приняли решения против инквизиторов, но действие комиссии ограничилось тем, что был положен конец временному беспорядку; зло в корне не было уничтожено.

XIII. В следующем году инквизиторы Гранады допустили новые злоупотребления. Они отлучили дона Луиса Гудиэля де Перальту и дона Матео Гонсалеса (один – член королевского гражданского суда, а другой – королевский прокурор при том же суде). Они осудили как еретические два сочинения этих превосходных правоведов, в которых защищались права королевской светской юрисдикции в случаях, где имела место подсудность. 12 мая и 7 октября совет Кастилии сделал почтительные представления королю и доказал вину инквизиторов. Инквизиторы впали в нарушение 11-й статьи Инструкций святого трибунала 1485 года, по которой они должны запрашивать короля в делах этого рода. Для устранения злоупотребления в 1625 году создали комитет компетенции, которому было поручено высказываться по всем затруднениям, которые могли возникнуть на этот счет; 22 и 24 апреля 1626 года были составлены инструкции, которые должны были служить правилом. Существование этого комитета было недолговечным; однако он был восстановлен 8 февраля 1657 года.