Текст книги "Востребованная инопланетным воином (ЛП)"

Автор книги: Хоуп Харт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Рация фыркает, но в конце концов останавливается, и я жду. Не удивлюсь, если она решит рвануть сейчас, когда я расслабилась – хотя бы для того, чтобы посмотреть, как я свалюсь с нее.

Похоже, она не собирается никуда бежать, поэтому я достаю карту и изучаю свой грубый набросок.

К сожалению, из-за моих ограниченных знаний об этой планете и материалов, с которыми я работала, она выглядит так, будто пятилетний ребенок нарисовал карту своего заднего двора. По крайней мере, у меня есть приблизительное представление о том, куда я иду. Нам нужно идти на север, через Сейнекский лес и обратно к поляне, где браксийцы сражались с вуальди.

В армии мы все учились читать карты, но я никогда не могла себе представить, что буду использовать эти навыки на чужой планете.

Когда была ребенком, я знала, что есть только один выход из нищеты. Колледж не входил в мое будущее, если бы только в один прекрасный день мы случайно не разбогатели. Поэтому, как только мне исполнилось семнадцать, я убедила мать подписать согласие и отправилась в местный военкомат.

В морской пехоте я нашла людей, похожих на меня. Людей из самых разных слоев общества. Некоторые из них хотели служить своей стране. Другие просто хотели иметь стабильный доход и выбраться из ситуации, в которой оказались.

Большинство из нас нашли то, что искали.

Я добираюсь до опушки леса, когда наступает ночь. Элли однажды описала его как «лес из фильма ужасов», и я понимаю почему. Все деревья белые, как кость, и отражают свет заходящего солнца. Их ветви длинные и тонкие, тянутся вниз, как будто ждут, чтобы схватить меня, когда я пройду мимо них.

Путешествовать по этому лесу ночью? Это не для меня. Если я сейчас лягу спать и встану с первыми лучами солнца, то выйду к поляне и начну поиски еще до того, как станет слишком жарко.

Я соскальзываю с мишуа и привязываю ее к одному из деревьев на краю леса. Земля здесь твердая, а ночь достаточно холодная, и мне пришлось бы разжечь костер, а это риск, который может привлечь хищников. Что-то подсказывает, что сегодня мне не удастся выспаться.

– Ой. – Мои ноги коснулись земли, и я стиснула зубы от боли. Всего несколько часов езды, и каждая мышца болит, включая шею и плечи, вероятно, от напряжения, в котором я пребывала весь день.

Я постанываю и еще что-то бормочу, пока разбиваю лагерь. У меня в шкурах достаточно воды, чтобы продержаться всю ночь, но утром, как только я встану и двинусь в путь, мне придется найти еще.

Я кормлю Рацию, а потом сворачиваюсь калачиком на твердой земле, стуча зубами, когда становится холоднее. Жаль, что сейчас у меня нет одеяла потолще, и я бы отдала все, что угодно, за один из мехов, под которые я забиралась каждую ночь.

Я не сплю. В какой-то момент я почти засыпаю, но затем шум поблизости заставляет меня встрепенуться и сжать нож в руке, едва дыша.

Когда наступает утро, я измучена, но все еще жива, поэтому считаю это победой. Как только светает, что я могу различить очертания собственного тела, я собираю свою палатку и седлаю мишуа.

Мне удается вернуться на поляну. Если и есть что-то, в чем я хороша, так это направление, и я постаралась запомнить как можно больше деталей, когда нас уводили с корабля. Я привязываю Рацию к дереву, а затем прочесываю каждый дюйм поляны и прилегающей территории.

Разочарованно вздыхаю и возвращаюсь туда, где привязала мишуа. Хочется пить и не хотелось бы обессилить от обезвоживания. Я заметила небольшой ручеек примерно в ста метрах от нас, поэтому веду мишуа назад и привязываю ее так, чтобы у меня была возможность приглядывать за ней.

Вода выглядит достаточно чистой, чтобы пить, но я не рискую. Никогда не знаешь наверняка, что в нескольких сотнях метров от тебя в той же воде не лежит мертвое животное.

У браксийцев есть особый тип камня, который они используют для очистки воды. Я понятия не имею, из чего он сделан, но, к счастью, Бини положила несколько штук в мою еду. Я даже не додумала о том, чтобы сделать это самой, и рада, что мне не придется рисковать и зажигать огонь, чтобы вскипятить воду для очистки.

Напившись и набрав воды про запас, я смотрю на ручей. Он около пяти метров в ширину, но выглядит достаточно мелким, чтобы вода доходила мне только до середины бедра.

Я хмурюсь. браксийцы могут учуять вуальди и говорят, что те воняют. Но что, если они вернутся назад и перейдут ручей, ожидая, пока мы покинем этот район, прежде чем выбрать новое направление?

– Нам нужно перебраться через ручей.

Рация смотрит на него, издавая громкое фырканье, и я вздыхаю, карабкаясь обратно ей на спину.

– Что такое? Ты боишься воды?

Она снова фыркает, явно обиженная, но не двигается.

– Если ты заставишь меня пройти через него в одиночку, я расскажу об этом всем мишуа в лагере, когда мы вернемся. Ты будешь выглядеть в их глазах трусихой. Посмешищем. Никто больше не будет тебя уважать.

Я вскрикиваю, чуть ли не выпадая из седла, когда мишуа вскидывает голову. Ее взгляд становится темно-красным от ярости, когда она поворачивает голову, глядя мне в глаза.

Я нисколько не удивлюсь, если она начнет дышать огнем.

– Это правда, – говорю я, каким-то образом сдерживая дрожь в голосе. – Ну же, Рация. Ты испугалась мелкого ручья?

Она дрожит, опустив голову, острые рога блестят на солнце. Почему-то я знаю, что ей ничего так не хочется, как проткнуть меня ими и сбросить со спины, чтобы я захлебнулся собственной кровью.

В конце концов она поворачивается и медленно идет к ручью. Она поднимает ноги, и я давлюсь от смеха, наблюдая, как она гарцует, как цирковая пони, медленно двигаясь по воде, а затем устремляясь к берегу. Я чертыхаюсь и чуть не падаю, но все же ободряюще ее похлопываю, пока мы поднимаемся на небольшой холм.

– О боже.

На земле в двух метрах передо мной, наполовину зарытый в землю и торчащий, как флаг… клочок розовой ткани, подозрительно похожий на пижаму Айви с Минни Маус.

Я соскальзываю с мишуа, полностью сосредоточившись на клочке. Айви казалась умной и способной, когда мы познакомились, и я мысленно похвалила ее, подняв с земли розовый клаптик. Она рассчитывает, что мы найдем ее, и была достаточно изобретательна, чтобы оставить нам подсказку на случай, если мы отправимся на поиски.

Мои руки дрожат, и я сглатываю желчь. Люди Ракиза явно не пересекали реку. Они так привыкли полагаться на свой нюх, что не ожидали, что вуальди перехитрят их. Если бы Ракиз отпустил меня со своими людьми, когда я впервые попросила об этом, то прямо сейчас мы были бы намного ближе к тому, чтобы найти их.

Отчаяние и решимость борются во мне, и я скриплю зубами. Сейчас я здесь. Если Айви оставила одну зацепку, значит, она оставила еще. Мне просто нужно их найти.

Я смотрю на мишуа, которая кажется странно спокойной. Я подхожу ближе, и она нюхает мои волосы, пока я привязываю ее к другому дереву.

– Ты останешься здесь на несколько минут. Я собираюсь обыскать этот район и выяснить, в каком направлении они двигались.

Рация игнорирует меня, а затем резко вскидывает голову, чуть не проткнув меня одним из своих рогов. Я хмуро смотрю на нее, а потом у меня перехватывает дыхание.

К нам кто-то приближается.

Глава 6

НЕВАДА

Ветка трескается, и я замираю.

Вот дерьмо.

Я резко поворачиваюсь, и мое сердце подпрыгивает к горлу, когда я встречаюсь с темными глазами Ракиза.

Как, черт возьми, он меня нашел?

Он бросается на меня, и я вздрагиваю, совершенно не готовая к движению.

Я отступаю в сторону, но он уже рядом и блокирует мой правый хук, когда я замахиваюсь. Я отклоняюсь и бью коленом ему в живот.

Ауч. У меня болит колено, значит, у него болит живот, верно?

Он просто отходит в сторону, как будто мое колено никогда не касалось его. Отлично.

Глаза Ракиза опасно сужаются, и я обнажаю зубы в дикой ухмылке. Для такого огромного парня он чертовски быстр, и я мысленно благодарю Асроза за то, что научил легко и быстро держаться на ногах, когда я убегаю, уклоняясь от его попытки схватить меня.

Я отбрасываю его руку.

– Какого черта ты здесь делаешь? Ты не должен покидать лагерь!

– Странно, ты сорвала эти слова у меня с языка. – Ракиз сердито смотрит на меня, а затем оглядывается через плечо, слегка таращась. Я поворачиваю голову и вижу, что его мишуа пристально наблюдает за нами.

Затем я ругаюсь, когда он бросается вперед, пользуясь моей невнимательностью и отбивая мой удар, как будто моя рука – особенно раздражающее насекомое.

Я подставляю ему подножку, но он тянет меня за собой – изворачивается так, что я приземляюсь на него сверху, и тем самым не дает мне упасть на землю.

Эти защитные инстинкты дорого ему обошлись, и когда мы приземляемся, я достаю нож и прижимаю его к горлу.

Он игнорирует это, перекатываясь вместе со мной, пока я не оказываюсь в ловушке под ним. Он окружает меня со всех сторон, наклоняясь, пока его лицо не оказывается в нескольких дюймах от моего, мой нож все еще прижат к его коже.

Я, прищурившись, смотрю на него.

– Почему ты пошел за мной?

– Ты знаешь почему.

– Я не собираюсь возвращаться.

– Ты сделаешь, как я скажу.

Я рычу, и его глаза опускаются к моим губам, прежде чем он снова смотрит в глаза.

Внезапно его лицо перестает выражать ярость, и я чувствую, как он крепко прижимается ко мне.

– Гм… твоя точка зрения высказана. Ты можешь меня отпустить.

– Я так не думаю.

Я разочарованно выдыхаю. Не могу отрицать, что мне приятно его видеть. Но было бы гораздо приятнее, если бы он не тащил меня в свой лагерь.

– Ты ослушалась меня.

Я вздыхаю. Некоторые люди удивляются, узнав, что у меня проблемы с признанием авторитета. В конце концов, я морской пехотинец и привыкла подчиняться приказам… правильно?

Неправильно.

– Еще раз повторяю, ты не отвечаешь за меня.

– Скоро ты поймешь, что это не так.

Я открываю рот, чтобы поделиться с ним своими мыслями, и он, очевидно, воспринимает это движение как приглашение, потому что его рот внезапно накрывает мой, его губы ласкают мои, а его твердое тело накрывает меня.

Целовать его – все равно что прокатиться на самых больших американских горках в моем любимом тематическом парке… дважды.

Ракиз заигрывает с моими губами, и я открываю их шире, мое тело расслабляется под ним, когда мой мозг отключается, и все, что имеет значение, это электрические заряды, искрящиеся вокруг моего тела.

Он отстраняется, и я ошеломленно смотрю на него. У меня кружится голова, тело лихорадит, и все, что я хочу сделать, это притянуть его ближе, даже когда мой мозг снова включается.

Он наклоняется, и я хлопаю его ладонью по губам.

– Нет. Отвали от меня.

Он смотрит на меня долгим взглядом, а потом я чувствую, как он ухмыляется в мою руку. Потом он скатывается с моего тела, поднимаясь на ноги без помощи рук.

– Я тебя пугаю.

– Не смеши меня.

– Ты хочешь меня, и это пугает тебя. Приятно это знать. Садись на мою мишуа. Мы уезжаем.

– Я никуда не собираюсь.

Он игнорирует это, направляясь к Рации. Он фыркает, глядя на грязь, которой я обмазала ее бока. Я оглядываюсь. Должно быть, он привел с собой еще одного мишуа. Может быть, пока он отвлекается, я смогу…

– Даже не думай об этом.

Я хмуро смотрю ему в спину, и он поворачивается, поднимая одну бровь и жестом приглашая меня подойти ближе.

Я поднимаю руку и посылаю ему свой ответный жест, на что он прищуривается.

– Я больше тебя и сильнее. Я могу доставить тебя обратно в лагерь связанной, как пленницу. Не. Провоцируй. Меня.

Мой хмурый взгляд усиливается при напоминании о том, насколько он больше меня. Он знает, куда давить, чтобы задеть меня.

Я поднимаю руку с зажатым в ней кусочком ткани, и его темный взгляд сосредотачивается на нем.

– Ты знаешь, что это такое?

– Что?

– Это кусок материи, который Айви удалось оторвать от пижамы. Конечно, она все равно была по сути превратилась в тряпки, но суть остается понятной. Других женщин забрали не в том направлении, как вы думали. Твои воины искали не в том районе.

Он переводит взгляд с обрывка на мое лицо. Он молчит в течение долгого времени, и я решаю воспользоваться шансом.

– Послушай, Ракиз, я не отрицаю, что твои воины сильные и устрашающие. Уверена, что они могли бы найти других женщин, если бы знали, где они находятся. Но это только доказывает, что они этого не знают.

Он кивает.

– Я пошлю больше воинов на это место.

Я скриплю зубами.

– Мы просто потеряем больше времени.

– Мы можем проверить окрестности, пока здесь.

Я ненавижу то, как он это говорит, как будто он делает мне одолжение, позволяя мне поискать. Но я все равно киваю, оглядываясь в поисках каких-нибудь следов женщин, проходящих здесь.

– Они бы боролись, – говорю я. Я чертыхаюсь, осматривая местность. Если бы я вернулась сюда раньше, возможно, тут были бы свежие следы.

– Вуальди пришлось бы нести их всю дорогу, что замедлило бы их продвижение и сделало бы следы глубже, – продолжаю я.

Ракиз кивает и подходит, указывая на восток.

– Смотри, – говорит он, и я делаю шаг вперед.

Это не так уж много, просто камень, который был опрокинут. Но на открытой стороне он темнее, и я вижу отпечаток там, где он лежал раньше.

Я киваю.

– Ладно, они поднялись на холм и ждали, пока мы уйдем. Потом они пошли в ту сторону.

Я иду к скале, и Ракиз ловит меня за руку. Я нетерпеливо поворачиваюсь.

– Что ты делаешь? – спрашивает он.

– А что, по-твоему, я делаю? Я иду по очевидным следам, которые упустили твои люди.

Ракиз качает головой, и я вырываю свою руку из его хватки. Меня бесит, что мне это удается сделать только потому, что он отпускает мою руку.

– Если ты вернешь меня в лагерь, я тебя возненавижу. Я никогда не перестану пытаться сбежать и никогда не прощу тебя за то, что ты помешал мне помочь моим друзьям. Понимаешь?

Ракиз долго и задумчиво смотрит на меня.

– Начинаю понимать, – вздыхает он, проводя рукой по лицу. Впервые за все время нашего знакомства он выглядит усталым. – Возможно, мы сможем заключить сделку.

Я вздыхаю. Элли рассказала мне все о «сделках» Терекса, и, очевидно, что Ракиз сделан из того же теста.

– Какую?

– Как только хотя бы одна из этих женщин будет найдена, ты поклянешься, что больше не покинешь лагерь без моего разрешения. И я не позволю тебе уйти от меня, пока не почувствую, что могу тебе доверять.

Я скриплю зубами.

– Ты иногда бываешь настоящим мудаком, ты это знаешь?

Он просто выжидает.

Я наклоняю голову.

– Думаешь, что Бет, Айви и Зои не вместе?

Он пожимает плечами.

– Как и ты, я надеюсь, что они все в одном месте. Но мы не знаем, были ли они разделены. Если бы у меня были женщины, я бы отправил их в разные районы на моей территории в случае нападения.

Я смотрю на него. Думаю, именно из-за таких заявлений он слывет хорошим правителем. Он всегда обдумывает все под разными углами.

– Если я найду одну или нескольких из них и они будут знать, где остальные, мы пойдем за ними, а потом вернемся в лагерь. Если они этого не будут знать, мы вернемся, и ты пошлешь за ними воинов. Договорились?

– Хорошо. Ты можешь поискать других женщин.

От облегчения у меня перехватывает дыхание, и я наклоняю голову.

– Ты серьезно?

Он кивает.

– Тогда ладно. Что ж, увидимся, когда я вернусь в лагерь.

– Ты неправильно поняла. Я не оставлю тебя.

Я сердито смотрю на него, а затем отворачиваюсь и пинаю камень, наблюдая, как он катится вниз по небольшому холму. С этим парнем всегда что-то не так.

– Послушай, Ракиз…

– Даже не пытайся.

– Тебе вообще разрешено покидать лагерь? Твои няньки знают, где ты?

От моего вопроса на его челюсти дергается мускул, и я сдерживаю улыбку. Члены его совета сойдут с ума.

Я восхищаюсь его самообладанием, когда он выдыхает, его глаза смотрят с прищуром. Да, я тоже умею нажимать на его слабые места.

– Я – король, – тихо говорит он. – Я иду на эту глупость, даже несмотря на то, что мы безнадежно окажемся в меньшинстве в случае, если наткнемся на каких-нибудь вуальди. Так что не дави на меня.

– Послушай, ты должен вернуться и прислать сюда больше воинов. Нам может понадобиться подкрепление.

– И оставить тебя одну? Нет.

Я вздыхаю. Глупый ли это поступок для короля племени пойти со мной? Конечно. Но мне нужно найти друзей.

– Пеняй на себя.

Он просто одаривает меня покровительственным взглядом и жестом указывает в сторону скал. Я закатываю глаза, но иду вперед.

Между деревьями есть узкая тропинка, и я оглядываюсь на мишуа. Если мы пойдем гуськом, то сможем пройти.

– Давай немного пройдет по тропе, а потом вернемся за мишуа.

Ракиз кивает, и я шагаю между деревьями. Я испытываю дрожь, все еще пугаясь их длинных белых ветвей. Я бы нисколько не удивилась, если бы они внезапно метнулись, обхватили меня за талию и потянули в чащу.

– Ты в порядке?

Я оглядываюсь на Ракиза, приподнимая брови.

– Ты дышишь быстрее.

– Не отвлекайся, здоровяк.

Примерно через десять минут деревья немного поредели, и перед нами дилемма: мы можем пойти либо влево, либо вправо. Вуальди либо были достаточно самонадеянны, чтобы думать, что мы их не выследим, либо у них не было времени, чтобы замести следы.

Мое предположение? И то и другое. Я замечаю сломанную ветку, которая ведет нас вправо, и мы молча двигаемся, пока не добираемся до другой развилки. Одну тропку пересекает еще один ручей, а другая ведет глубже в лес.

Я ухмыляюсь.

– Айви, ты гений. – Она оставила еще один клочок материи, словно крошечный розовый флаг, застрявший между ветвями одного из деревьев.

Ракиз осматривает его.

– Как вуальди этого не заметили?

– Знаешь, что я думаю? Они несли женщин на плечах. Если Айви была сзади, она могла протянуть руку, когда они проходили мимо.

Мысленным взором я вижу, как она отчаянно хлопает ладонью, моля Бога, чтобы клочок не сдуло ветром или его не использовала для гнезда предприимчивая птичка.

– Это только подтверждает мои предположения, понимаешь? Насколько они надеются на то, что мы будем их искать. – Я поворачиваюсь к Ракизу, который изучает меня потемневшими глазами. – Давай вернемся за мишуа, – говорю я. – Они перешли через ручей.

РАКИЗ

Невада не в восторге, когда я приказываю ей сесть на мишуа, на котором приехал сюда, и привязать зверя к Рации.

– Ты же знаешь, что по дороге сюда я прекрасно ехала сама?

– Да, и тот факт, что я обнаружил тебя живой, будет удивлять меня до самой смерти.

– Ты такой впечатлительный король. Мы с Рацией такие, – она поднимает руку, скрестив два пальца, и Рация фыркает.

– Как бы то ни было, сейчас другая ситуация. Садись на мишуа.

Она закатывает глаза, но не спорит, отчаянно пытаясь побыстрее добраться до своих друзей.

Меня снова охватывает чувство вины. Если бы мои воины были лучше подготовлены, возможно, они нашли бы женщин раньше. Так как я их король, то их промах – моя промах. Если женщины мертвы или ранены… вина лежит на мне.

Я смотрю, как Невада забирается на мишуа. Она невероятно сильна для своего размера, и я чуть ли не издаю стон, представляя, как кувыркаюсь с ней. Все эти сила и выносливость, эти губы и эти изумрудные глаза…

– Ты готов идти или как?

Невада смотрит на меня так, словно точно знает, о чем я думаю. Мой взгляд падает на ее губы, но я поворачиваю мишуа, и мы возвращаемся на тут тропу, по которой только что прошли.

Добравшись до ручья, мы можем идти бок о бок, и я жду, пока Невада не поравняется со мной.

– Как зовут этого мишуа?

– Kази.

Невада улыбается, и мне приходится отвести взгляд. Когда мы вместе, эта женщина все время хмурится, сердится и закатывает глаза. О, я видел, как она смеется, когда заставал ее с подругами или наблюдал за ее тренировками с Асрозом. Мое настроение мрачнеет при мысли о воинской подготовке Невады, но я отгоняю эти мысли.

Я рад, что эта женщина не осознает силы своей улыбки. Если бы она улыбнулась мне… я бы, скорее всего, дал ей все, что бы она ни захотела.

Я хмурюсь при этой мысли, и Невада смотрит на меня, пока мы выходим из воды. Между деревьями есть только одна тропинка, и мы идем по ней, ища следы человеческих самок.

Прошло много времени с тех пор, как я находился в такой глуши без охраны. Здесь я слышу свои мысли. Я могу наслаждаться свежим воздухом. Я могу притвориться, что я просто мужчина, который наслаждается поездкой с красивой женщиной.

Я хмурюсь.

– Вон, – говорю я, указывая.

Невада прищуривается.

– Они потратили время, чтобы оставить приманку, надеясь, что мы будем ходить кругами. Очевидно, они решили, что у них будет больше времени, когда они окажутся так далеко.

Я киваю. Они не смогли полностью замести свои следы, пока несли трех человеческих женщин. Поэтому они пытались водить по кругу любого, кто пошел бы по их следу.

Невада открывает рот, и я свирепо смотрю на нее.

– Нет.

– Ты даже не знаешь, что я…

– Ты хочешь разделиться. Нет.

Удивительно, но она не спорит, хотя я слышу ее бормотание, когда мы направляемся влево.

– Властный ублюдок, – говорит она, и я не могу не усмехнуться.

– Следы, – говорю я, и она спрыгивает с мишуа.

Я тоже спешиваюсь.

– Что ты делаешь?

– Вдруг там появились следы, а раньше их не было? Я ни на секунду в это не верю. – Она приседает, наклоняя голову. – Да, смотри. Им пришлось с силой делать шаги, чтобы следы продержались так долго. И посмотри, как здесь примята почва. Они шли назад. Они что, считают нас идиотами?

Я вздыхаю.

– Для браксийцев вуальди воняют. Мы привыкли просто следовать за своим носом. Обычно это все, что нам нужно, чтобы найти стаи, на которые мы охотимся. Но эта стая умнее и организованнее всех, на кого мы охотились раньше. Мои воины не ожидали от них такого мышления.

Невада кивает и забирается обратно на мишуа.

– В этом есть смысл.

В ее тоне нет упрека, но я думаю об этой ситуации, возвращаясь на правильный путь. Умная человеческая женщина – Айви, насколько я помню, – не смогла оставить никаких следов, указывающих направление их путешествия.

– Да, – говорит Невада, когда я озвучиваю свои мысли. – Надеюсь, что это было просто потому, что их маршрут изменился, и, возможно, она не могла рисковать, не будучи при этом пойманной на горячем.

Ни один из нас не упоминает о другой возможности – что она могла быть без сознания или у нее могли быть связаны руки, и нам придется сосредоточиться исключительно на чтении следов вуальди.

Я прочищаю горло, и Невада смотрит на меня.

– Когда мы вернемся в лагерь, – говорю я, игнорируя ее хмурый взгляд на мои слова, – не могла бы ты научить моих воинов выслеживанию, не полагаясь на их носы?

Она наклоняет голову, но тень улыбки играет на ее губах.

– Ты серьезно?

Я киваю.

– Конечно. Это умение, в котором ты превосходна. Это путешествие доказывает, что эта свора вуальди может перехитрить моих воинов. Если одна стая может это сделать, то это лишь вопрос времени, когда и остальные до этого додумаются.

Невада улыбается мне, но ее улыбка меркнет, когда я смотрю на нее. Она поворачивается к лесу.

– Что? – бормочет она.

– Ты красивая женщина.

Она фыркает, будто не верит мне, и я хмурюсь, открывая рот, но потом она указывает.

– Зацени это.

Я разглядываю крошечную розовую тряпочку, засунутую внутрь упавшего бревна.

– Они устали, – голос Невады торжествует. – И они бросили женщин на землю. Идиоты. Посмотри на все эти следы. Я так и представляю себе, как Айви сидит здесь и засовывает этот клаптик в бревно. И смотри – одна из женщин сидела здесь и рвала траву.

Невада смотрит на меня с жестким выражением лица, ее глаза сияют решимостью.

– Они все бойцы, все до единой. Должно быть, они были в ужасе, но знали, что мы придем за ними. – Она улыбается. – Знаешь, мы были знакомы всего пару дней. Но они знали, что мы их не бросим.

– Прости, – говорю я, и Невада встречается со мной взглядом. – Я подвел тебя и других женщин. Я должен был выслушать тебя и позволить тебе вернуться.

Невада смотрит на меня долгим взглядом, а потом кивает, уголок ее рта приподнимается, и мне ничего так не хочется, как прижать ее к себе и снова поцеловать.

– Все в порядке, – говорит она, снова поворачиваясь к бревну. – Теперь то ты исправился.

Глава 7

НЕВАДА

Мы едем весь день, но в конце концов становится слишком темно, чтобы разглядеть дорогу впереди.

Ракиз осматривает окрестности, когда мы разбиваем лагерь. Я кормлю мишуа, пока он вытаскивает кусок материала, похожего на холст, из одного из своих рюкзаков.

– Мы не можем позволить себе разжечь костер в такой глубине леса, – говорит он, и я киваю. Будет холодно, но вряд ли пойдет снег.

Мы уже наполнили наши бурдюки, и я поворачиваюсь, чтобы глотнуть воды, прежде чем вытащить свой паек.

Ракиз секунду смотрит на меня, а потом лезет в свою сумку. У меня слюнки текут при виде сладких пирогов, которые я так люблю. Я безумная сладкоежка, и внезапная улыбка Ракиза говорит о том, что он это знает.

Я хмуро смотрю на него. Эта улыбка должна быть признана незаконной.

Его ухмылка становится шире.

– Расскажи мне, как ты улизнула из моего лагеря, и я дам тебе сладкий пирог.

– Ты что, издеваешься? Это стоит по меньшей мере трех сладких пирогов.

Он смеется, а я смотрю на него, как завороженная. С тех пор как мы покинули лагерь, у Ракиза словно камень с плеч свалился. Несмотря на то, что мы потратили весь день на поиски женщин, он перестал постоянно хмурить лоб. Его глаза быстрее загораются весельем, и он самый расслабленный из всех, кого я когда-либо видела.

– Двух, – заключает он сделку. – И один утром.

– Я это переживу. Но… те, кто мне помог, не должны пострадать никоим образом.

Лицо Ракиза превращается в каменную маску.

– Они ослушались меня.

– Они сделали это, потому что: либо поняли, зачем мне нужно уйти, либо увидели во мне угрозу для тебя – а, следовательно, для лагеря, – либо были просто наивны и легко поддались манипуляциям. – Я не упоминаю о швее, которая хотела моего ухода, чтобы ее дочь могла флиртовать с Ракизом.

Он изучает мое лицо, и на его челюсти дергается мускул, когда он кивает.

– Ладно. – Я вздыхаю. – Во-первых… обмануть твоих воинов было легче всего.

Ракиз прищуривается, и я вскидываю руки.

– Ты сам хотел знать правду! Это как с вуальди. До этого никто из них не додумывался заметать следы, поэтому твои люди и не ожидали от них подобного. То же самое произошло и в лагере. Ни одна женщина никогда не врала им в лицо так, как я, поэтому они не ожидали этого. Скажи мне, если бы другой воин подошел к Ларису и сказал ему, что Терекс хочет видеть его прямо сейчас, оставил бы он свой пост?

Ракиз поворачивает голову, глядя вдаль, и я даю ему время подумать, пока сама занимаюсь разрезанием на кусочки вяленого мяса, которое принесла с собой. Я протягиваю ему матерчатый мешок, и он берет несколько кусочков. Мы оба жуем в тишине, пока он не обращает свое внимание на меня.

– Не думаю, что он бы это сделал.

Я киваю.

– То же самое случилось и с оружием. Все, что мне нужно было сделать, это упомянуть имя Терекса, и я была свободна. – Лицо Ракиза снова ожесточается, и я вздыхаю. – Послушай, твои воины хорошо обучены, им просто нужно несколько напоминаний. Хорошо, что все, чего я хотела, – это улизнуть. А что, если бы на самом деле я пыталась впустить какого-то чужака?

Я беру еще немного сушеного мяса и морщусь при жевании. Это белок и калории, которые мне необходимы после такого долгого дня, но мясо определенно намного лучше, когда оно свежее.

Никому не нравится слышать, что у них огромные бреши в безопасности, но, к чести Ракиза, он, кажется, воспринимает меня всерьез.

– И что же ты предлагаешь?

– Ну, твой инстинкт заключается в том, чтобы публично опозорить людей, которые меня выпустили, верно?

– Стыд – сильное слово, но, да, они должны быть наказаны.

Я отрицательно качаю головой.

– Неверная тактика. Все, что нужно сделать, – это вызвать негодование. Особенно в отношении человеческих женщин. Я могу принять это, но это несправедливо, если с другими обращаются по-другому.

– Так что ты предлагаешь?

Я смотрю на него, но он действительно заинтересован, и я укладываюсь на одеяло мишуа, которое использую, чтобы защитить штаны от слегка влажной травы.

– Сделай это игрой. Вовлеки в это дело браксийских женщин. Сначала держи это в секрете, пока не проверят всех охранников и часовых. Тогда ты сможешь показать, что проверял их. Конечно, поначалу они все будут немного смущены, но я могу гарантировать, что большинство из них окажутся одураченными. И тогда ты сможешь подтолкнуть их быть более бдительными. Там, откуда я родом, если солдат покидает их пост… – я качаю головой, и Ракиз наклоняется вперед.

– Их наказывают, не так ли? И все же ты предлагаешь не наказывать тех, кто позволил тебе покинуть лагерь?

Я вздыхаю.

– Это совсем другое.

– Что?

– Ну, во-первых, из лагеря всегда будет легче выбраться, чем попасть внутрь, так что у меня это получилось. Во-вторых, я хитрее большинства. – Я ухмыляюсь, но он наклоняется вперед, хватая меня за подбородок.

Его рука сжимается, когда я пытаюсь отдернуть голову, поэтому я хладнокровно поднимаю одну бровь.

– Могло случиться все что угодно, Невада. Стая вуальди могла бы разорвать тебя на куски, или мишуа могла бы бросить тебя при первой же возможности, оставив тебя только с этим мечом и без еды или припасов. Кажется, ты думаешь, что непобедима или что твоя жизнь не имеет значения. Почему?

Я смотрю на него со злым прищуром.

– Знаешь, о чем я думаю каждый раз, когда принимаю ванну, забираюсь под теплые меха или ем чертову еду? У тех других женщин, возможно, ничего этого нет. Нас всех забрали с Земли, и по счастливой случайности я оказалась с вами, а их забрали эти придурки. Они крепкие, но их уже давно нет. Бет – чертова балерина, черт возьми. Они должны были схватить меня вместо нее.

Я снова дергаю головой, и на этот раз он отпускает меня, поэтому я отодвигаюсь, поднимаясь на ноги.

– Ты не можешь попусту рисковать своей жизнью, только потому что чувствуешь себя виноватой, – поднявшись, рычит он мне в лицо.

Он все еще не понимает.

– Я этого и не делала. Я пошла на осознанный риск, основываясь на своей подготовке и имеющихся в моем распоряжении инструментах. Ты можешь думать, что женщины хороши только для того, чтобы красиво выглядеть в платьях и рожать детей, но на моей планете мы стоим гораздо больше.

Он чертыхается словом, которое мой переводчик никак не может перевести.

– Ты действительно веришь, что я так думаю?

Я вскидываю руки, сдаваясь. Не знаю, как мы дошли до этого момента, но, очевидно, мне нужно высказаться.

– Почему бы и нет? Только потому что я женщина, ты, черт возьми, снова и снова мешаешь мне делать то, что я хочу. Я понимаю, что некоторые вещи для тебя непривычны, но ты должен понимать, откуда я родом. Я была на войне, Ракиз. Но ты, кажется, считаешь это значимым, поскольку у меня есть грудь.

Он долго молчит, а потом подходит вплотную, обхватив мое лицо ладонями.