Текст книги "Укрощение любовью"

Автор книги: Холли Уорнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

На мгновение Габи смутилась, а затем протянула ему руку. Луис взял ее, но вместо того, чтобы пожать, поднес к губам и только сильнее сжал в своей руке – именно тогда, когда она попыталась освободиться. Потом он повернул руку Габи ладонью вверх и мягко провел губами по нежной коже, оставляя колющий, словно наэлектризованный след. И Габи прикусила губу, пытаясь подавить невольный вздох.

Она смотрела на его склоненную голову, на темные ресницы, прикрывающие смеющиеся глаза. Тень от ресниц падала на скулы. Внезапно по телу пробежала острая волна боли, словно кто-то вонзил нож и резко повернул его.

– До свиданья, Луис, – повторила она.

Высвободив руку, она почти бегом выскочила из комнаты и закрыла за собой дверь, прежде чем обжигающие щеки слезы хлынули из глаз.

5

– Еще кофе, сеньорита?

– О нет, – нечеловеческими усилиями открыв глаза, Габи улыбнулась горничной, склонившейся над ней с серебряным кофейником. – Спасибо, Хуанита.

Когда девушка ушла, Габи намазала желе из гуайявы на ломтик сладкой булочки и заставила себя, его съесть. Она долго жевала этот показавшийся ей невыносимо сухим кусок, а затем с трудом его проглотила. Отпив глоток тепловатого кофе, она встала и погладила льняной кремовый костюм, который надевала в дорогу.

Луис не вышел к завтраку, и Габи даже не слышала его голоса. Вероятно, он уехал по делам имения. Ну что же, так даже лучше. В это утро ей не хотелось видеть его холодный насмешливый взгляд. Хотелось поскорее сесть в машину, бросить через плечо прощальный взгляд на дом и увидеть, как он исчезает за деревьями. А потом навсегда забыть его обитателей, особенно одного из них. Открыв дверь столовой, она отметила про себя сразу два факта. Во-первых, ее багаж уже стоял в холле, а во-вторых, как раз в этот момент по лестнице спускался Луис… Значит, все-таки решил попрощаться. Когда Луис подошел к Габи, сердце ее затрепетало от счастья, и она обрадовалась, что полумрак холла скрывает ее лицо.

Луис был одет в джинсы и черную тенниску. Он показался Габи очень высоким, сильным и… красивым. В тот момент, когда он посмотрел на нее сверху вниз, Габи показалось, что около сердца затрепетали нежными крыльями тысячи бабочек.

– П…привет, Луис. – Габи смущенно улыбнулась, и Луис кивнул в ответ. Однако Габи показалось, что волна напряжения, подобная вчерашней, пробежала по его телу. Быть может, после сна он лучше понял ее слова, понял, что она не угрожает благополучию его имения? Габи очень надеялась на это. В конце концов, она никогда и ни с кем не расставалась как с врагом. И сейчас ей тоже этого не хотелось.

– Я… я рада вас видеть, – произнесла она. – По-видимому, я вела себя глупо.

– Что вы имеете в виду? – вежливо произнес Луис.

– Я, – поспешно попыталась объяснить Габи, – ничего не узнала о рейсах в Лондон и не заказала билет. Не могли бы вы позвонить в аэропорт?

– Я уже позаботился обо всем! – резко бросил Луис.

– Ах, значит, вы уже обо всем позаботились? – Значит, он совсем не против ее отъезда? Казалось, она должна была бы почувствовать радость, но… – Спасибо, я… – Но Луис уже взял ее чемоданы.

– Машина готова.

– Да, но я должна еще попрощаться со слугами и почистить зубы.

– О, конечно, конечно. О зубах вообще не следует никогда забывать, не так ли? – На лице Луиса мелькнула ироничная улыбка, обнажившая его превосходные белоснежные зубы, и, вновь ощутив странное щекотание под ребрами, Габи отвернулась. Она внезапно ощутила, что может питать к нему искреннее отвращение, но все же до конца ее дней он останется человеком, с которым она будет сравнивать всех остальных мужчин.

На верхней ступеньке лестницы Габи внезапно замерла. Вместо привычного «шевроле» с шофером Гарсио перед домом стоял маленький джип. Багаж Габи уже лежал на заднем сиденье. Луис сидел за рулем и нетерпеливо барабанил по нему пальцами.

Когда на крыльце появилась Габи, он открыл ей дверцу машины.

– Забирайтесь.

– Но что вы собираетесь делать? – В голову Габи пришла ужасная мысль, и глаза ее потемнели. – Вы же не собираетесь брать меня с собой? Нет никакой необходимости…

– Успокойтесь и залезайте.

– Но, где же ваш автомобиль, – настаивала Габи, – и где Гарсио?

– Зачем он вам? Хотелось попрощаться с ним и со всеми остальными слугами, пустив при этом горькую слезу?

– Нет, конечно, но…

– Но, моя дорогая, для этого у вас есть достаточно заинтересованных слушателей. – Бросив взгляд через плечо, Габи увидела на террасе выстроившихся в шеренгу слуг, готовых с ней попрощаться. – Если вы хотите, чтобы они закончили свои дни, храня в памяти столь тяжкое воспоминание…

Габи мгновенно села в машину, Луис рванул с места так, что гравий вырвался из-под колес, а затем неожиданно свернул в сторону, противоположную дороге, и помчался по просеке мимо конюшни в ту часть имения, где Габи еще никогда не была. За полоской низких деревьев располагались взлетно-посадочная полоса и ангар, возле которого стоял небольшой двухмоторный самолет. Луис резко затормозил, вышел из машины и выгрузил на землю чемоданы Габи.

– Выходите.

Но Габи скрестила на груди руки и откинулась на спинку сиденья.

– Я не сдвинусь с места, – отчетливо произнесла она, – до тех пор, пока вы не объясните мне, что происходит.

Сжав губы, Луис искоса поглядел на нее.

– Сегодня в стране национальный праздник. Между нами и Каракасом большие заторы, поэтому мы полетим на самолете. – Габи не пошевелилась, и Луис ледяным тоном продолжил: – Мне казалось, вам не терпится покинуть «Маргариту», но если вы передумали…

– Нет, я не передумала.

Подхватив свою сумочку, Габи выбралась из машины и последовала за Луисом. Его объяснение казалось вполне правдоподобным, хотя где-то в глубине сознания затаилась беспокойная мысль о том, что ее перехитрили.

Под крылом самолета простирался лес яркого изумрудно-зеленого цвета, вплотную обступающий крохотные деревни. Луис вел самолет так низко, что дым от кухонных жаровен проникал в кабину. Затем впереди показалось сверкающее на солнце бирюзой Карибское море, окаймленное кремовой прибрежной полосой, к которой вплотную примыкал лес. Это было настолько красиво, что от этой удивительной красоты у Габи внезапно сжалось сердце, и она явственно ощутила свою неразрывную связь с этой землей. Она повернулась к Луису, чтобы поделиться с ним своей радостью, но он, казалось, был полностью поглощен управлением самолетом. Несколько минут спустя Габи бросила взгляд на часы и нахмурилась. В школе она была не сильна в географии, но в любом случае они должны были уже увидеть Каракас или хотя бы его аэропорт. За окном самолета, однако, простиралась лишь голубовато-зеленая поверхность моря… Внезапно самолет стал снижаться. Лес, море, небо слились воедино.

Самолет быстро стал сближаться с небольшим расчищенным участком земли, на котором размещалась взлетно-посадочная полоса, и Габи лишь мельком успела заметить невдалеке от нее низкий белый дом, берег, полумесяцем окружающий бухту, и впадающую в нее реку. Затем последовали резкий толчок, короткий пробег, и самолет остановился. Без единого слова Луис отстегнул привязной ремень, открыл дверцу кабины и протянул Габи руку.

– Нет! – В молчании Луиса было что-то пугающее, и Габи вцепилась в сиденье.

Он без видимых усилий поднял ее на ноги, а затем спрыгнул на землю, предоставив Габи сползать вслед.

– Не хотите ли, хотя бы ради интереса, сообщить мне, что все-таки происходит?! – звенящим голосом спросила она.

– Скажу, когда буду к этому готов, – достаточно бесцеремонно ответил Луис.

А когда Габи нахмурилась, скользнул по ней скучающим взглядом, усмехнулся и позвал кого-то по-испански.

Габи обернулась и увидела, как позади нее бесшумно возникли четверо черноглазых ребятишек с волосами цвета воронова крыла – три мальчика и рубашках цвета хаки, один из которых держал на руках совсем крохотную девочку в ослепительно белой сорочке.

– О-ля-ля! – широко улыбаясь, Луис взял девочку на руки.

Та робко обвила руками его шею и, когда он подставил ей губы, нежно, по-детски его поцеловала.

Все еще держа на руках девочку, которая задумчиво держала во рту свой указательный палец и внимательно поглядывала на Габи, Луис наклонился к мальчикам. Самый старший из них шутя ударил Луиса в грудь, и тот притворно застонал, притворяясь побежденным, а затем издал пронзительный веселый крик. Было очевидно, что дети обожают Луиса. У Габи перехватило дыхание. Казалось, что-то в ней раскололось надвое. Перед ней был совершенно иной человек. Полностью раскрепощенный, с небрежно взъерошенными волосами, он производил впечатление нежного, любящего и очень привлекательного отца семейства.

Луис пристально взглянул на Габи и своим обостренным чутьем, должно быть, ощутил ее внутреннее смятение.

– Что случилось?

– О, я просто задумалась, – поспешно проговорила она. – Как они прелестны! Никогда не видела таких чудесных детей.

Со стороны белоснежного, затерявшегося среди деревьев дома появилась молодая пара. Луис опустил девочку и, достав четыре большие плитки шоколада, отдал их детям. Когда пара приблизилась, он пожал им руки. Было очевидно, что он говорил с ними по-испански именно о Габи, хотя та предпочла бы не догадываться об этом. Молодые люди заулыбались ей с той же трогательной застенчивостью, что и их дети.

– Габи, это Эрнесто и Розита.

– Буэносдиас! – по-испански поздоровалась Габи, улыбнувшись и пожав им руки, но затем настойчиво продолжила: – Луис, я не хочу надоедать вам по пустякам, но во сколько отправляется мой самолет?

– Они приглядывают за моим домом, когда меня нет.

– Да, но… – Она внезапно осознала смысл его слов. – Вашим домом?

Габи взглянула на здание, стоящее у самого берега моря и выглядевшее с земли еще лучше, чем с воздуха. Его окружала широкая деревянная веранда, затененная вьющимися растениями – алым чилийским виноградом, белым жасмином и пурпурной буганвильей.

– Вы имеете в виду?..

– Ну, конечно, вы ведь уже все поняли, – со всей серьезностью произнес Луис, хотя в его насмешливых глазах плясали чертики. – Сегодня утром вы оказались не столь проницательной, как обычно, и я очень признателен вам за это.

Скользнув рукой по локтю Габи и коснувшись его твердыми, как сталь, кончиками пальцев, Луис провел ее на веранду. Порывшись в карманах джинсов в поисках ключа, он открыл сначала цельную деревянную дверь, а затем внутреннюю, сегментную, в которую была вставлена сетка от насекомых, и пропустил Габи вперед.

После ослепительного палящего солнца внутри дома показалось темно и прохладно. Габи почувствовала, как у нее на лбу выступили капельки пота. Пока Луис открывал ставни на окнах вдоль одной из стен, Габи стояла поодаль, стиснув руки. Когда свет, наконец, залил комнату, Габи увидела, что находится в гостиной, обставленной низкими стульями и диванами из бамбука, с бамбуковым же столом. Блестящий деревянный пол покрывали индийские ковры терракотовых, рыжих и кремовых тонов. Главную же, однако, достопримечательность комнаты представляли замечательные картины, висящие вдоль одной из стен, но Габи успела лишь мельком взглянуть на них, перед тем как Луис повернулся к ней.

Она преодолела охвативший ее страх и надменно откинула назад волосы.

– Не знаю, какую игру вы затеяли, – холодно проговорила она, – но обещаю, что, если мы немедленно не вернемся к самолету и вы не отвезете меня в Каракас, я сообщу в полицию.

– Пожалуйста, можете отправляться. Ближайший полицейский участок находится вон в том направлении, – он лениво махнул рукой в сторону леса, – в тридцати километрах по плохо проходимой дороге.

– Меня это не волнует! – воскликнула Габи. – Если вы не отвезете меня на самолете, я пойду пешком или поползу на четвереньках!

Перекинув сумочку через плечо, Габи направилась к выходу и, заметив, что Луис сделал движение в ее сторону, ускорила шаг.

Но в дверях он все-таки схватил ее за руку, развернул и толкнул на стул. Габи вынуждена была сесть, сердито нахмурившись и потирая руку, на которой сразу же появился синяк.

– Вы скажете мне когда-нибудь, зачем привезли меня сюда? Я хочу это знать!

– Мне кажется, моя маленькая кузина, что в вашей ситуации не стоит чего-либо требовать.

Габи пристально вгляделась в непреклонное лицо Луиса, и сердце ее оборвалось. Какой она была дурой, полагая, что он поверит ее обещанию по поводу имения! Не такой он человек… А если он не поверил, от этой мысли у нее внезапно пересохло во рту, то что собирается делать? Она подняла глаза и взглянула в лицо своего стража. Его вторая рука была решительно вытянута вперед, и это побудило ее к еще одной попытке освободиться.

– Послушайте, Луис, – начала она, уверенная, что даже такая тупоголовая латиноамериканская свинья, как он, поймет, насколько разумны ее доводы, – вы должны понять, что мне надо вернуться. Я сказала Дафни…

– Ах да… Миссис Вудворд? – перебил он ее. – Я думаю, здесь нет причин для беспокойства. Мне кажется, что она прекрасно справляется со своими обязанностями. Во всяком случае, мне она сказала…

– Она сказала вам?

– Да, когда я позвонил ей вчера вечером и объяснил, что вы неожиданно задерживаетесь. Она передала вам привет и сказала, что вы можете не торопиться. Так что…

– Я этого не хочу слышать! – Злость пересилила страх, и Габи почувствовала, как запылали ее щеки. – Да как вы посмели действовать за моей спиной и вмешиваться в мои дела?!

– Представьте, себе, моя дорогая, посмел, – тихо проговорил он, – да еще как посмел!..

– Среди всех заносчивых и высокомерных… – Габи едва могла говорить из-за душившего ее бессильного гнева, который еще более увеличился, когда в голову ей пришла еще одна мысль. – Так вы лгали мне, когда говорили, что на дорогах в Каракас пробки?

– Нет, это правда. Сегодня действительно праздник. – На губах Луиса появилась легкая улыбка. – Но я же не сказал, что мы летим в ту сторону.

– Скажите, вы всегда ведете борьбу не по правилам? – сердито спросила Габи.

– Я давно уже понял, что если начинаешь корчить из себя невинность, то добиваешься немногого, – мягко произнес он. – Но вести борьбу, дорогая… Да кто же здесь ведет борьбу?

– Я. И я буду продолжать бороться, обещаю это вам, до тех пор, пока вы не осознаете, что творите. Вы хоть понимаете, что совершили похищение?

Луис пожал плечами.

– Я, помнится, говорил вам еще в Лондоне, что это чертовски соблазнительная идея, и ее стоило бы осуществить хотя бы ради того, чтобы посмотреть на вашу реакцию. – Последовала короткая пауза. – Но вы разочаровали меня.

Габи в замешательстве уставилась на него. Это был совсем другой Луис. О нем нельзя было сказать, что он побежден. Слишком много энергии было сконцентрировано, словно в сжатой пружине, в этом человеке. Но в нем появилось что-то новое… Он выглядел абсолютно раскрепощенным, казалось, играя ею. Может быть, он думал, что уже выиграл?

– Послушайте, – Габи постаралась придать голосу всю убедительность, на которую только была способна, – если это сможет сделать вас хоть немного более счастливым, отвезите меня к сеньору Серрано. Он оформит документы о моем отречении от имущества, или как там это еще называется, и я с удовольствием подпишу эти документы, прежде чем уехать.

– Но, что же тогда раньше сдерживало ваш холодный и светлый английский ум? Почему только сейчас под принуждением вы сказали, что подпишете бумаги?

Габи постаралась побороть вспыхнувшую в ней ярость.

– Я была уверена, что все ваши обещания не стоят той бумаги, на которой они написаны, но я…

– А… вы, наверное, хотели сделать это ради своего будущего мужа, который, узнав о вашем глупом поступке, пожелал бы возобновить притязания на имение.

– Я в последний раз говорю вам, что не собираюсь выходить замуж.

– Выйдете, куда вы денетесь. – Луис тряхнул головой. – Нельзя же вечно сопротивляться своему естеству.

– Моему естеству? – переспросила Габи.

– Такому горячему, щедрому, страстному… – взгляд Луиса опустился с ее глаз на пульсирующую у основания жилку, – бесконечно желанному. Единственное, чего вам недостает, – это мужчины.

– Среди всех женоненавистников… – Габи резко выдохнула. – Вы действительно отстали от времени, Луис. В наши дни женщина может быть счастлива и не связывая себя на всю жизнь с заносчивым типом вроде вас!

– В конце концов, ваши дети когда-нибудь могут решить… – Он снова полностью проигнорировал ее слова.

– Я откажусь от всех претензий на имение и за себя… – здесь Габи старательно проговорила каждое слово, – и за своих детей, которых у меня никогда не будет! Этот вариант удовлетворит вас?

Казалось, на мгновение Луис потерял терпение.

– Нет, не удовлетворит! Я не хочу подвергать свои планы ни малейшему риску, ни сейчас, ни в дальнейшем. Вот почему ваш первый ребенок, наследник имения, будет и моим ребенком.

В комнате нависла тишина, которая могла бы длиться часами, но не прошло и минуты, как Габи, отодвинув стул, вскочила на ноги, глядя на Луиса бешеными глазами.

– Да вы ненормальный! Вы законченный идиот, если думаете, что я!.. – Ее голос сорвался.

– Идиот? Ну что вы, я совсем так не думаю. – Луис сопроводил свои слова элегантным движением руки. – Мне кажется, это совершенно разумная идея.

– Но вы ведь пошутили, – медленно проговорила Габи. – Это слишком жуткая мысль.

– Неужели?

– Это подло. Так… так хладнокровно…

– Вы так думаете?

– Конечно! – воскликнула Габи. – Подобная идея могла прийти в голову только человеку, подобному вам, у которого вместо сердца айсберг!

– Но, поймите, моя любимая, – по-испански произнес Луис, и его голос понизился до шепота. – Мысль об общем ребенке может быть очень приятной для нас обоих. В конце концов, это просто гормоны. Вы хотите меня, я хочу вас. И этот простой факт я хочу использовать с пользой для дела столь долго, сколько потребуется.

– Я… – Габи попыталась что-то сказать, но, ощутив страх, смогла лишь провести кончиком языка по пересохшим губам.

Не в силах вынести взгляд Луиса, она отвернулась и посмотрела сквозь открытую дверь на траву возле дома, стройный ряд деревьев, безоблачное небо. На нее навалилась невыносимая тяжесть. Она словно жила в кошмарном сне, который, по-видимому, посещал каждую женщину. Помощь может прийти только издалека, а вокруг только лес и море. Она может рассчитывать исключительно на милосердие человека, у которого оно полностью отсутствует и который только что заявил, что овладеет ею, когда захочет. Мало того, он будет делать это до тех пор, пока она не забеременеет. И это сказал человек, несомненно, имеющий сексуальный опыт и который уже ощутил отклик ее тела на малейшую его ласку!

И все-таки она, безусловно, способна отказать ему… и себе.

– О, Луис, – как можно более сладко улыбнулась она, – неужели вы действительно считаете себя таким надменным болваном или всего лишь стараетесь им казаться?

Но вместо того, чтобы разозлиться, чего изо всех сил добивалась Габи, Луис лишь улыбнулся, обнажив ряд своих белоснежных зубов.

– Я рад, что вы намерены бороться, дорогая. Это сделает охоту более волнующей, а окончательную победу – более привлекательной. Надеюсь, вы с этим согласны?

Голос Луиса вновь понизился до какого-то животного гортанного мурлыкания, а Габи заметила, как его взгляд медленно переместился с ее гордо вздернутой шеи к бурно вздымающейся груди. Потом он снова посмотрел ей в лицо.

– Могу только пообещать вам одно, дорогая. Я не собираюсь насиловать вас.

– О, как это мило, – проговорила Габи. – В таком случае я в полной безопасности!

Но ее ответ лишь вновь вызвал мягкую улыбку.

– Вы похожи на маленькую дикую кошку. Какое же я получу наслаждение, приручив вас!

– Как Далилу?

– Точно. Но в тех случаях, когда она хорошо справлялась с уроком, я награждал ее морковкой или кусочком сахара, а вас…

В продолжение всего разговора он стоял, прислонившись к стене, но в этот момент он выпрямился и не спеша подошел к ней. Когда Габи заметила это, у нее подкосились ноги. Какое-то время Луис стоял, глядя на нее сверху вниз, но когда она взглянула на его сумрачное лицо, он обнял ее и медленно привлек к себе. Габи хотела крикнуть: нет! Она должна была это сказать, чтобы он немедленно убрал свои мерзкие руки, но сквозь ткань жакета она почувствовала тепло его пальцев, которые поднялись вверх по спине, заставляя трепетать каждый ее нерв, затем скользнули вдоль шеи, обжигая ее обессиливающим пламенем. В то же время вторая рука легла на ягодицы Габи, плотно прижимая ее к Луису, – так, словно она уже была побеждена.

Габи снова попыталась что-то сказать, но язык одеревенел, и она не могла вымолвить ни слова. А чуть позже было уже совсем поздно что-то говорить. Его губы разомкнули ее губы, а язык погрузился в самые интимные уголки ее рта. Оборона оказалась сломанной мгновенно. Его прикосновения, уста, запах обладали такой чувственной силой, что у Габи закружилась голова, и, вцепившись ногтями в плечи Луиса, она издала тихий невнятный стон.

Когда Луис, наконец, отпустил ее, Габи отшатнулась к стене и поспешно ухватилась за спинку стула, чтобы не упасть. Она смотрела на Луиса ничего не видящим взглядом, но когда сознание постепенно вернулось к ней, она готова была провалиться от стыда под землю. Как это она позволила так вновь себя унизить?! Но даже сейчас, ощутив весь ужас своего поведения, она вновь возжелала, чтобы он обнял ее, поцеловал и даже…

Губы Габи все еще были влажны от поцелуя, и она вытерла их тыльной стороной ладони.

– О, керида, дорогая, – он облокотился о стол и засунул большой палец руки за пояс, – вам не удастся так легко стереть вкус моего поцелуя.

Она и сама понимала это. Черт бы его побрал! Она знала, что никогда в жизни не сможет забыть этот поцелуй.

– Свинья! Клянусь, что я расквитаюсь с вами!

Луис прижал руку к сердцу.

– О, я в ужасе. – Но глаза его по-прежнему смеялись.

В комнате возник еще кто-то, третий – это Эрнесто принес чемоданы Габи. Луис перебросился с ним несколькими словами, и Эрнесто удалился в темноту коридора. Эрнесто и его жена… сможет ли она каким-нибудь образом дать им понять, что происходит? А вдруг они не помогут? Или, быть может, ей удастся каким-нибудь образом их подкупить?

– Надеюсь, у вас не возникло мысли подкупить Эрнесто? – Бархатный голос Луиса заставил Габи вздрогнуть, ее лицо вспыхнуло. – Я привез его с женой из Параисо, и они верны мне. – Он поморщился. – Я не хочу, чтобы они считали себя обязанными мне. Я просто пытаюсь вернуть свой долг, но боюсь, что в какой-то степени все-таки пользуюсь их благодарностью. Так что вы будете под их наблюдением днем и ночью.

– Ну конечно. Как пленница?

– Это для вашего же блага, по крайней мере, отчасти. – С губ Габи сорвался горький смех. – Я не совсем уверен, что вы не вздумаете отправиться пешком в Каракас. В лесу небезопасно.

– Вы хотите сказать, что там опаснее, чем здесь?

Луис спокойно посмотрел на нее, а затем выпрямился.

– Идемте со мной.

– Зачем? – на лице Габи отразилось подозрение.

– Я хочу вам кое-что показать.

Луис вывел ее через заднюю дверь дома и повел по направлению к гаражу, в котором стоял забрызганный грязью легковой автомобиль. Сразу за гаражом, в тени старых деревьев располагался большой вольер из толстых бамбуковых кольев, вдоль которого взад и вперед метался, рассекая хвостом воздух…

Габи раскрыла рот от изумления.

– Это?..

– Да, это ягуар.

Заметив неподалеку людей, животное замерло и, глядя на них немигающими желтыми глазами, зарычало.

– Ах, как он прекрасен, – выдохнула Габи.

– Не подходите ближе. Его общение с людьми должно быть минимальным.

– Зачем же вы тогда посадили его в клетку?

– Вы этого не одобряете?

– Конечно. Жестоко держать такое животное в клетке. Но я полагаю, что это всего лишь один способ развлечения для вас, – беспечно ответила Габи. – Сначала вы сажаете в клетку дикое животное, которое должно жить на воле, а теперь ваше извращенное желание к развлечениям подобного рода должна удовлетворить я?

Свои слова Габи завершила легким вздохом, но Луис ничего не ответил. Он взглянул на нее со столь обжигающим презрением, что она поспешно отвела взгляд в сторону клетки. Солнечные блики играли на лоснящейся рыжевато-коричневой шкуре ягуара. Он вновь начал метаться по клетке, и всякий раз, поворачиваясь, осторожно поглядывал в сторону людей. Он беззвучно шипел, изгибая губу и обнажая свои смертоносные клыки. В грациозных и стремительных движениях зверя ощущалась с трудом сдерживаемая роковая сила.

– Эрнесто считает, что теперь он уже в состоянии сам позаботиться о себе.

– А?

– Я нашел его несколько месяцев тому назад. Шайка браконьеров убила его мать. Они хотели убить и его. Если внимательно присмотреться, то на левом плече заметен шрам. А поскольку шкура зверя оказалась безнадежно испорченной, браконьеры бросили его.

– Бросили умирать?

– Ну да.

– Так, значит, он еще совсем маленький? – Глаза Габи увлажнились.

– Нет, сейчас он уже подрос. Признаюсь, баловать его было изрядным искушением, но это не встретило его благосклонности, так что мы думаем вскоре отпустить его.

– Понимаю. – Габи замолчала, а потом с усилием произнесла: – Извините меня за мои слова.

Луис пожал плечами.

– Не надо, пустяки. Это не должно вас волновать. – Его язвительный взгляд на мгновение встретился с ее взглядом. – Составить о человеке неверное мнение – это так просто, не так ли?

– Иногда, – нехотя согласилась Габи. И когда ягуар вновь негромко зарычал, она с облегчением перевела взгляд с Луиса на животное. – Вы поймали их? Я имею в виду браконьеров.

– Да.

– Это хорошо. Надеюсь, они сейчас отбывают свой срок в какой-нибудь ужасной тюрьме?! – со страстью воскликнула Габи.

– Не совсем. Я слышал, что их поместили в тюремную больницу.

– Понимаю… – Лицо Луиса оставалось мрачным, и Габи прикусила язык, решив больше не задавать ему вопросов.

Но позже, представив, как Луис вершит свое скорое правосудие, она похолодела, и ее прекрасные волосы чуть не встали дыбом, когда она вдруг подумала, что он и этот ягуар поразительно похожи. Оба неукротимы, непредсказуемы и очень опасны.