Текст книги "Дипломатия Волков"

Автор книги: Холли Лайл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

Глава 27

– Мне кажется, я смог бы простоять возле тебя целую жизнь, – молвил Ян.

Кейт улыбнулась и отвела с его щеки упавшую прядь волос. Они стояли на передней палубе «Кречета», наблюдая за тем, как корабль продвигается по узкому проливу меж двумя островами к пространству чистой воды за ними.

– Я тебе скоро надоем, – ответила Кейт игриво и непринужденно. – От меня быстро устают. Всем надоедают мои бесконечные причуды.

– Пока я не замечал их. – Ян обнял ее за талию и прижал к себе. Кейт не стала поддаваться печали, постоянно твердившей, что, если б Ян знал, какова она на самом деле, он тут же испытал бы отвращение. Мысль о том, что он действительно любит ее… что подобный Яну мужчина и впрямь способен полюбить ее, была столь приятна, что Кейт хотелось не расставаться с этой иллюзией как можно дольше.

– Не видел, – согласилась она. – Ты еще их не видел.

А потом решила переменить тему.

– Я еще не видела более прекрасной местности.

В словах Кейт не было никакого преувеличения. Острова, находившиеся позади и по бокам «Кречета», напоминали неограненные изумруды, поднимавшиеся из гладкой словно стекло сапфировой глазури. Ониксовые утесы и пляжи, искрившиеся черными бриллиантами, лишь подчеркивали пышную красоту островов. Леса плотно укутывали подножия скал; прямо над макушками деревьев поднимались каменные столпы. В мягком и тихом свете этих широт листья трепетали и играли на ветру подобно серебряным монетам.

– Восхитительный край, – ответил Ян, тем не менее морща лоб и хмурясь. – Но такая тихая вода не внушает мне доверия.

Ветра, однако, хватало, чтобы наполнить паруса корабля, сохранявшего ровный ход. Кейт сказала об этом.

– Дело не в ветре… в островах. И воде. Мне уже приходилось видеть нечто похожее… – Оторвавшись от нее, Ян подошел к поручню и поглядел вниз на воду, потом снова на острова.

– Ворона! – выкрикнул он.

Перри Ворона отозвался из наблюдательного гнезда, устроенного высоко на мачте:

– Капитан?

– Мы уже вышли из этой цепи островов?

– Похоже.

– Скажи тогда, как она идет по обоим бортам.

Глядя из-под ладони, Перри повернулся сперва налево, потом направо.

– Севернее от нас острова уходят к норд-норд-осту, а южнее – к зюйд-зюйд-осту.

Кейт заметила, что моряки на корабле вдруг притихли; ей показалось, будто они разом затаили дыхание… да что там – вовсе прекратили дышать.

– Что случилось?

Ян, даже не посмотрев на нее, крикнул:

– Как там они загибаются?

Наступило молчание, за которым последовало:

– Ох, дерьмо! Капитан, мы в кругу! И в большом!

Ян отреагировал мгновенно.

– Разворачиваемся. Разворачиваемся и на всех парусах отсюда! Живо!

Экипаж повиновался, выдавая испуг невероятной быстротой движений.

Внутри круга существовали две вероятности. Первая – под ними лежал колоссальный потухший вулкан, иззубренный край которого образовывал кольцо островов. Это было бы не страшно. Истинный ужас вселяла возможность угодить в не нанесенные на карту Кольца Чародеев.

В сей миг Кейт невольно взмолилась, мечтая, чтобы хоть один из множества богов услышал ее. Однако уши какого бога внемлют молитвам проклятой? И если они попали в Кольца Чародеев…

«Кречет» не сумел развернуться. Он, казалось, обрел собственную волю… и направлялся прямо на восток по гладкой словно стекло воде.

– Разворачивайте корабль! – завопил Ян. – Разворачивайте, если вам дороги собственные шкуры!

Он рванулся к штурвалу, оставив Кейт на носу изучать поверхность воды, над которой уже курился туман. Прозрачный, бледный, опалесцирующий, он играл то розовым, то бледно-зеленым, то голубым цветом; клубясь, он уже образовывал на зеркальной поверхности океана крошечные облачка.

Один член экипажа, имевший человеческий облик, истошно звал парниссу; некоторые Шрамоносцы, распростершись на палубе, возносили молитвы на своих языках.

Не подчиняясь усилиям капитана и экипажа, «Кречет» сохранял курс – словно бы его вели на восток невидимые руки самих богов. Однако Кейт было известно, что длани сии принадлежат сущностям, отнюдь не доброжелательным.

Парнисса вылетела на палубу с целой охапкой священных предметов в руках. В окружении мужчин и женщин, Увечных и людей, она разложила святыни на алтаре, устроенном посреди дощатой палубы, и упала перед ним на колени. А потом трепещущим, певучим голосом завела «Прошение Лодан о Заблудившихся». Лодан, богиня любви и утраты, правила в этом месяце, и ее обязанностью было оплакивать мертвых и пропавших без вести. Кейт решила, что парнисса настроена чересчур пессимистично.

Однако ситуация, и без того скверная, ухудшалась прямо на глазах. Из поверхности моря, словно призраки из могил, восстали белые искрящиеся туманы – они вздувались и расползались во все стороны. Паруса поникли, в них не было ветра, но корабль двигался все быстрее. А когда, на пределе своего слуха, Кейт уловила тоненький словно бритва вопль, по ее коже побежали мурашки, и сердце заколотилось.

Экипаж оставил все попытки развернуть корабль. Некоторые мореходы подобно Кейт стояли на палубе и наблюдали за происходящим вокруг, слишком поглощенные грозящим несчастьем, чтобы шевелиться. Многие стояли на коленях, плакали и молились. Ян находился возле штурвала и вовсю поносил богов, то угрожая им, то предлагая сделку.

Кольца Чародеев. Они относятся к числу мест, куда угодил заряд наихудших и самых весомых чар, созданных во время Войны Чародеев. Скорее всего там, где теперь проплывал «Кречет», некогда стоял город, послуживший мишенью для изголодавшихся по власти безумцев. Там, где теперь плескались неизмеримые воды океана, некогда жили люди… жили, трудились, любили, надеялись… в домах, построенных на холмах и равнинах, на прочной, сгинувшей ныне земле. Ушедшей в небытие вместе со всеми, кто сроднился с ней, со всем, что было им дорого.

Люди, не попавшие в область полного разрушения, получили Увечья, и потомство этих несчастных по сию пору оставалось Шрамоносным, превратилось в чудовищ, порожденных злом, к которому они не причастны. Внутри адских Колец исчезла земля, дома и люди. Что сделалось с ними – не ведал никто. Но Кольца сохраняли свою силу. Насколько было известно Кейт, вошедший в любое из них уже не выходил оттуда.

Возникавшие из туманов призраки закрывали небо, смыкались вокруг корабля, словно закутывая его в вату. До слуха Кейт донеслось несколько всплесков, за туманным пологом прозвучали голоса. Сотканное чарами облако сгустилось до черноты, превращая день в ночь. Лишь глянув вверх, Кейт смогла заметить свидетельство того, что солнце еще не померкло и свет его не погас. Туман изменил характер звуков… они казались одинаково далекими и близкими. Звуки молитвы на палубе, возгласы парниссы, оплакивавшей души мужчин и женщин, так и не принявших смерти, чудились не более близкими или далекими, чем текучие, булькающие, бурлящие голоса, которые пытались исторгнуть осмысленные слова. Голоса прятались в объятиях тумана, и воображение являло Кейт обличья, способные издавать столь жуткие звуки: прогнившие трупы, чьи голосовые связки давно распались, а легкие наполнились водой. Страх, рожденный в ней чарами Хасмаля, представлялся ничтожным по сравнению с бесформенным ужасом, поглотившим ее в этот миг.

Туман начинал наползать на корабль. Невесомые щупальца тянулись к палубе сверху, вползали на нее снизу. Произведенная туманом мгла превращала их в крепкие белые лианы… или щупальца трупа морского чудовища. Неразборчивая болтовня сделалась громче.

Однако пальцы тумана не тянулись к мореходам, не дотрагивались до них. Едва оказавшись на корабле, они теряли форму, рассыпаясь водными каплями.

Вновь и вновь наблюдая это, Кейт испустила вздох облегчения… и невольно затаила дыхание. Девушка едва не рассмеялась. Нечто, находившееся на корабле, удерживало за бортом этот ужас. Возможно, Хасмаль, укрывшись в самых недрах «Кречета», вершил великое оберегающее заклинание. Или… впрочем, не важно. Корабль торопился вперед, а одушевленный туман распадался прежде, чем успевал перейти в атаку, и скоро – очень скоро – они выплывут за пределы Колец Чародеев.

Кейт видела, что и остальные начинают ощущать бессилие их чар. Звуки плача смолкли, полные ужаса молитвы превращались в благодарственные, и обращения к небесам уже начинали сопровождаться первым смехом – так бывает после того, как смерть прошла мимо. Некоторые мореходы обнимались.

Легкий ветерок задул в паруса, постепенно наполняя их, и корабль – и без того не медливший – прибавил скорость. Заметив это, экипаж «Кречета» разразился восторженными воплями. Для полноты счастья теперь не хватало одного – чтобы рассеялся туман и у горизонта показались острова противоположного края круга.

Перри Ворона заорал:

– Вот они… легенды.

И пустился в пляс по палубе.

Наступив в лужицу воды.

Которая вдруг охватила его целиком, едва он коснулся ее.

Со скоростью молнии она покрыла его каким-то подобием пузыря.

Оказавшись внутри, Перри начал исчезать.

Растворяться. При этом Перри кричал и плакал… голос его становился все более неотличимым от голосов, звучащих в тумане. Несколько моряков бросились к нему на помощь… чтобы высушить его, освободить от твари, убивавшей впередсмотрящего. Но едва они дотронулись до несчастного товарища, как пузырь перескочил по мостику рук на их тела, поглотив и спасателей.

Они блестели во тьме… блестели и кричали. Ужас этих людей заражал всех на корабле – в том числе и Кейт. Тело властно потребовало Трансформации и, невзирая на всю заученную власть над собой, предало ее, обретя облик Карнеи.

Кейт оглянулась, пытаясь отыскать укрытие… место, где можно умереть незамеченной – подальше не от опасности, но от моряков. И человеческая, и животная части ее были равно потрясены этим кошмаром, сути которого она не могла понять, – охотящимся туманом и пожирающей добычу водой. Кейт боялась смерти и не хотела умереть животным. Но еще более не хотела она, чтобы ее увидели в этом зверином обличье, чтобы заметили ее собственный Шрам, чтобы присутствовавшие здесь поняли: и она является отверженной обществом – как и многие из них. Именно в этот миг Ян вскричал:

– Все с палубы! Всем вниз, задраить люки! Двери залепим воском. Быстро!

И тут же одна из растущих лужиц охватила парниссу, и Ян не раздумывая рванулся вперед.

Кейт оказалась быстрее. Она пролетела над палубой в два прыжка и врезалась ему в грудь, не позволив прикоснуться к погибающей, распадающейся парниссе. Рыкнула, ухватила его за предплечье и потащила к люку, в котором уже исчезали другие члены экипажа.

– Чудовище схватило капитана! – заорал кто-то, и прочие подхватили крик.

– Убейте его! – услышала Кейт. – Убейте!

И только один голос выкрикнул:

– Капитана уже не спасешь. Не пускайте ее внутрь!

Над общим смятением возвысился единственный голос – Ррру-иф закричала:

– Она спасла капитана! Не трогайте ее!

Кейт подтащила капитана к люку и попыталась столкнуть его вниз, однако протянувшиеся руки подхватили обоих и втянули на трап.

Моряки уже успели принести воск и свечи, и когда люк захлопнулся, мужчины и женщины сразу же принялись залепливать щели между дверью и проемом, размягчая воск пламенем масляных ламп. У Кейт не было рук, и она не стала путаться под ногами. Обнаружив темный уголок, она забилась в него и свернулась клубком, стыдящаяся самой себя и униженная разоблачением.

Впрочем, на нее не обращали внимания – моряки были слишком заняты люком и поиском течей на нижних палубах.

Кейт подумала, убьют ли ее мореходы, обеспечив свою безопасность. Находящиеся на борту люди могли бы захотеть этого… да и Шрамоносные не приняли бы ее за свою… Насколько было известно Кейт, ни один народ в мире не терпел оборотней. Существа, кажущиеся чем-то одним, а на деле представляющие собой нечто другое, повсюду вызывали ненависть… Во всяком случае, так казалось Кейт.

Воск как будто помог. Вода не проникала внутрь корабля, никто не начинал кричать и растворяться. Тишина царила на нижних палубах… все ждали знаков новой опасности или, наоборот, свидетельств того, что прежняя миновала и можно возвращаться на палубу, к работе. Неведомые голоса все еще звучали над морем, приглушенные деревянной стеной, окружившей тех, кто уцелел. Кейт слышала их без труда – как и Ррру-иф, которая время от времени сообщала всем, будто слышит еще эти звуки… слишком слабые, чтобы человеческие уши могли различить их, находясь за поскрипывавшим деревянным корпусом.

Кейт спала в обличье Карнеи, укрыв голову передними лапами, вытянув вперед к кончику носа задние и прижав хвост к животу. Проснулась она уже в человеческом обличье, тело ныло от неестественной для двуногих позы, которую она сохранила, даже когда Трансформация завершилась. Ян сидел возле нее.

– Я хотел поблагодарить тебя за то, что ты спасла мне жизнь.

Кейт тупо кивнула, вовсе не расположенная к благодарностям и любезностям. Как всегда после Трансформации, она пребывала в унынии, ее терзал голод, мучили опасения: а вдруг, узнав о ее сущности, все набросятся на нее. Ей хотелось наесться, спрятаться и уснуть. И ничего более. Снаружи над морем еще стенали погибшие души; голоса их стали более зловещими, а корабль покачивался на сердитых волнах.

– Тебе плохо? – спросил он.

– Я голодна. Это один из симптомов моего… – подумав, Кейт решительно договорила: – …моего проклятия… После я всегда голодна.

– Сходи в кладовую, возьми поесть. Чего захочешь и сколько захочешь. Я буду ждать тебя здесь. – Она кивнула и поднялась, а он добавил: – Будь осторожна. Если эта вода способна куда-то проникнуть, то прежде всего на дно корабля.

– Я буду осторожна.

Кейт чувствовала себя неповоротливой и тупоголовой. Она подумала, что если вдруг смертоносная живая вода просочится внутрь «Кречета», то ей не хватит быстроты и смекалки, чтобы избежать ее. Однако голод был сильнее чувства самосохранения, которое еще теплилось в ней, и Кейт направилась мимо безмолвно глазевших на нее моряков вниз по узкому трапу, на самую нижнюю палубу, под которой был только трюм.

Она знала путь к корабельной кладовой; в конце концов именно там они с Хасмалем магически соприкоснулись с Возрожденным. Подумав о нем, Кейт чуть приободрилась, что само по себе было для нее чудом. Вспомнив о Возрожденном, она вдруг обнаружила в себе надежду – даже в самый тяжелый миг.

Кейт следовало бы давно уже сообразить, что она еще не видела Хасмаля. Лишь обнаружив его на полу кладовой, смертельно бледного от потери крови, она поняла, что не встречала его с того момента, когда над морем начал сгущаться туман. Хасмаль ворожил. Его принадлежности в беспорядке валялись на палубе: зеркало, опустевшая чаша для крови, жгут, нож для кровопускания и еще несколько предметов, которых Кейт еще не видела и потому узнать не могла. Первой мыслью было: он умер. Однако ей сразу бросилось в глаза, что грудь Хасмаля чуть вздымается и опадает, а дыхание едва выходит из полуоткрытого рта.

Она встряхнула его, однако он не шевельнулся.

– Хасмаль, ты должен проснуться! Хасмаль!

Тем не менее он ничем не обнаруживал, что слышит ее… что смерть не стоит в одном дыхании от нее.

Она закрыла глаза, собрала все принадлежности в сумку, а потом спрятала ее среди мешков с ямсом. Если корабль сумеет выйти из Колец Чародеев, она вернет Хасмалю эти предметы. Она едва могла допустить, что такая возможность ей представится; и все же, учитывая их сомнительное назначение, нельзя было оставить на палубе вещи, которые Хасмаль так тщательно хранил. Убрав подальше магический инструментарий, она перекатила Хасмаля на живот, а потом подлезла под него – так, чтобы плечи их были вровень. Пытаясь встать на ноги, она как будто услышала чьи-то шаги, и замерла, однако не смогла уловить ничего, кроме поскрипывания корабельного корпуса и стонов проклятых морских призраков.

Голова Хасмаля легла на ее правое плечо, руки плетями повисли вдоль ее шеи; полупригнувшись, Кейт не то понесла его, не то потащила из склада на трап. Там позвала на помощь, и перед ней появились несколько моряков.

– Я нашла его в кладовой. Едва дышит, – пояснила она. – Но я совершенно не знаю, что с ним произошло. Он очень бледен.

Не говоря ни слова, мореходы подхватили Хасмаля и понесли его прочь.

Кейт не стала провожать их; зачем даже пытаться предлагать какое-то объяснение. Что случилось с Хасмалем, она понимала – хотя бы отчасти, – однако все, что могла сказать, послужило б во вред Хасмалю, да и бросило бы тень на нее саму. Ей вовсе не обязательно знать, зачем Хасмаль оказался на складе и что с ним случилось. Пусть моряки делают собственные выводы.

Вместо этого она вернулась в кладовую и принялась за соленую свинину, сушеные фрукты и пиво. Наевшись до отвала, Кейт ощутила такую сонливость, что даже усомнилась в своей способности подняться на верхнюю палубу.

Очутившись в кладовой, она принялась ворочать мешки. Сперва она была уверена, за каким из них следует искать маленькую сумку, однако все они казались теперь совершенно одинаковыми, и уверенность ее поблекла. Она нахмурилась и взялась за мешки прямо с краю, отодвигая один за другим. И лишь когда Кейт вернула на место последний, она поверила в несчастье, обрушившееся на них с Хасмалем.

Сумочку кто-то украл.

Снаружи визжал ветер, хлестал дождь, а волны подбрасывали корабль как детскую игрушку. Ри пережидал шторм внизу; к собственному разочарованию, он обнаружил, что подвержен морской болезни, и только надежная койка, на которой он лежал пластом, удерживала его от мысли о неминуемой смерти. Время от времени то Карил, то Янф, на коих раскачивание судна явно не оказывало никакого воздействия, заходили, чтобы справиться о самочувствии Ри, Трева, Джейма и Валарда, сообщить им, насколько переменился курс и предложить еду. Ри подозревал, что последнее предложение объяснялось некоторой склонностью его друзей к садизму, поскольку от одного только слова «еда» все четверо обитателей временного госпиталя зеленели. Он надеялся, что сумеет прожить достаточно долго, дабы отплатить за такую услугу.

Когда-нибудь потом. В другие мгновения он уповал на то, что умрет прежде, чем погода сделается еще хуже.

Утешало его одно: связь с Кейт во время шторма еще более упрочилась. Она была погружена в собственные тревоги, и Ри благодарил судьбу за то, что корабль повернул на север и сможет избежать центра бури. Пусть им придется проплыть намного больше, зато корабль Сабиров не попадет в самый центр Колец Чародеев.

Сопровождавший ее колдун – тот, чьи обереги сделали ее поиск и обнаружение столь сложным делом, – опустил все свои экраны и сплел заклинание колоссальной силы. Ри не знал, откуда черпал ее этот маг, сумевший в одиночку вызвать ветер, несущий корабль Кейт сквозь Кольца Чародеев в мирные воды. Ри ощущал, как сплетает он свое заклинание, и был одновременно и заворожен, и потрясен количеством энергии, которую вложил в чары незнакомец. Подобная утечка энергии из собственного тела непременно должна была убить его; однако, несмотря на то, что неизвестный колдун отдал почти все свои силы и находился при смерти, Ри чувствовал, что тот все еще жив. Хотелось бы знать, какой монетой заплатил он за подобные достижения.

Это я смогу выяснить и потом, решил Ри. Незачем отказываться от набежавшего сна.

Тайны волшебника были ничтожны в сравнении с предметом вожделения Кейт… ради которого она пересекала океан. Его он заберет, как только догонит ее, – она будет его главным трофеем, но незачем отказываться и от приза, который рассчитывает получить она сама. Чтобы отправиться следом за ним, он заплатил колоссальную цену… отрекся от Семьи, чести, собственной жизни и жизни друзей, которым не суждено вернуться к прежнему. Покойный братец Кэделл нашептывал на задворках ума в те редкие мгновения, когда Ри опускал экраны, что предмет этот стоит любых усилий и жертв. Ри верил ему. И все же, ощущая, что алчет хотя бы одного доказательства правильности избранного им пути… кроме того, зная, что дома его считают покойником, он не сомневался – лишь крупный приз возместит ему все утраты.

Глава 28

– Капитан, мы уже все обсудили и хотим, чтобы с ней что-то сделали. – Ррру-иф стояла во главе небольшой группы моряков, взиравших на Яна Драклеса с упорством, которое он находил, пожалуй, тревожным. Кроткая и робкая Шрамоносная женщина, столь долго знакомая ему, исчезла невесть куда, уступив место существу, похожему на испуганное животное. – Мы не потерпим, чтобы подобная ей находилась на борту корабля.

Страх был вполне понятен Яну. Он и сам ощутил его в миг перевоплощения Кейт. Боги не захотели, чтобы оборотни жили среди людей – иначе они не сделали бы этих бестий столь ужасными. Он подумал о проведенных вместе ночах и представил, что вдруг, проснувшись, обнаруживает у своего горла это клыкастое, сверкающее безумными глазами создание – вместо привлекательной женщины. По коже его забегали мурашки. Тем не менее Драклес не собирался выполнять требование экипажа; они настаивали, чтобы он откупорил дверь и выбросил Кейт на палубу в качестве жертвы демонам, населявшим Кольца Чародеев.

– Она спасла мне жизнь, – ответил он.

Незачем упоминать, что она захватила его воображение или что от вида Кейт сердце начинало сладко биться; подобные идеи ничем не помогут ему сохранить Кейт на корабле.

– И ты вновь напомнишь нам об этом, когда она опять превратится в чудовище и сожрет кого-нибудь из нас?

Ррру-иф терпеть не могла тех, кто выходил за рамки нормального… Ян давно знал об этом, однако ее суеверия прежде не беспокоили его. Теперь придется принять их во внимание, ибо экипаж любил Ррру-иф и она могла подбить их на бунт, не добившись желаемого.

– А мне кажется, – промолвил Ян, – ты сочтешь женщину, приговоренную к смерти самим фактом рождения, союзником, а не врагом.

Ррру-иф презрительно оскалилась.

– Ты решил, что можешь сравнивать нас потому, что ни той, ни другой нет хода в Иберу? Ты не имеешь права на это. Я есть то, что есть… все видят меня такой, какова я на самом деле. Я никогда не прикидывалась человеком ради привилегий и принадлежности к Семье. Она – лгунья, кровожадное чудовище, изображающее из себя друга. Хуже того, она в союзе с Хасмалем.

– Значит, ты не любишь и Хасмаля?

– Он – колдун.

Ян поглядел на нее, с сомнением: серьезно ли говорит Ррру-иф? А потом расхохотался.

– Колдун? Он — умелый корабельный мастер, хотя прежде и был лавочником. Но чтоб еще и колдуном?

Он продолжал смеяться, однако Ррру-иф не ответила на его веселье улыбкой. Напротив, она показала капитану небольшой мешок, скорее кисет из тонкой, старательно вышитой кожи; внутри него находилась оправленная в золото деревянная чаша, зеркало и множество пакетиков с порошками, надписанные неизвестным ему почерком на столь же неведомом языке, набор для кровопускания и прочие странные предметы. И книга. Тайные Тексты Винсалиса. Он никогда не слышал об этой книге и не знал, о чем говорит содержимое кисета.

– Это сумка чародея, – пояснила Ррру-иф. Мрачный кок Манир закивал за ее спиной.

– Однажды я видел как раз такой на казни в Калимекке, – сказал он. – Точно такой и с такими же вещами. Им парниссы и доказывали, что обвиняемый занимался чародейством. Грязное это дело. А теперь вот и среди нас волшебник затесался. А может, и два, потому что женщина-оборотень спрятала эти вещи прежде, чем потащить к нам самого колдуна. Вот мы и заплыли в Кольца Чародеев и, наверное, умрем, как и наши собратья.

Одобрительные возгласы пробежали по теснившейся друг к другу группе мореходов, словно рокот земли перед вулканическим извержением, и в рокоте этом чувствовалась та же угроза.

– Итак, мы требуем, чтобы их бросили в море, – заявила Ррру-иф.

Ни Кейт, ни Хасмаля поблизости не было видно. Обведя взглядом собственный экипаж, Ян понял, что проблема может превратиться в трагедию, и мгновенно принял решение. Наклонившись вперед, он произнес:

– Я не хотел рассказывать о цели нашего путешествия, пока мы не достигнем ее. Дело в том, что Кейт располагает манускриптом на неведомом мне языке, и в манускрипте этом написано, где отыскать город Древних, в котором до нас никто не бывал. Поэтому не требуйте, чтобы я забрал книгу и вышвырнул девушку в воду.

Молчание экипажа немедленно приобрело другой характер. Жадность вмиг вытеснила и ненависть, и суеверие. Ян понял это по лицам стоявших перед ним мужчин и женщин: по тому, как забегали их глаза, как напряглись рты, как они вдруг начали переглядываться, явно взвешивая перспективы.

Вздохнув, он продолжал:

– По прибытии на место вы обнаружили бы, что имеете свою законную долю. Однако я не хотел ничего говорить заранее – на тот случай, если мы ничего не найдем.

Он медленно сложил ладони у своей груди и заключил:

– Так что нам придется оставить ее на корабле… и его тоже, раз уж они такие друзья. Без них мы едва ли сумеем отыскать город. Я лично хочу стать богатым, как параглез. А вы?

Что-то бормоча, моряки принялись задумчиво разглядывать собственные ноги.

– А ты уверен, что она знает, где искать город? – спросила Ррру-иф.

– Нет. – Ян пожал плечами. – Но я иду на риск, потому что удача перевесит все возможные потери… конечно, в том случае, если она действительно знает, где искать этот город, и если мы сумеем обнаружить его. Я беру всю ответственность на себя. Вы доверились мне как капитану, и я учел ваши интересы и риск. Между прочим, я плыл в такую даль не за тем, чтобы отказаться от единственного шанса, находясь почти что у цели.

Он умолк. Моряки смотрели друг на друга, и он буквально видел их мысли. Подождем. А от оборотня и колдуна можно будет избавиться, отыскав город.

Ррру-иф скрестила руки на узкой груди.

– Итак, мы обнаруживаем город и берем его себе. А потом?..

Ян встретил ее взгляд с полным бесстрастием на лице.

– А ты как думаешь?

Шрамоносная увидела в его глазах именно то, что хотела увидеть. Опустив руки, она кивнула и с удовлетворением сказала:

– Тогда мы подождем.

В корабельном лазарете Кейт, сидя рядом с распростертым на койке Хасмалем, подносила к его губам кружку пива.

– Пей, – приговаривала она, – тебе станет легче.

Хасмаль был похож на труп. Черные круги залегли вокруг ввалившихся глаз. Губы посинели, кожа сделалась восковой и белой как мел.

– По-моему… я… вообще не способен… что-либо выпить, – прошептал он.

– Пей. Тебе понадобятся силы. – Кейт вздохнула. – И, вероятно, скорее, чем хотелось бы.

Она приподняла его голову, чтобы он мог пить. И когда Хасмаль сделал долгий глоток, Кейт позволила ему вернуться в прежнее положение.

– Что ты имеешь в виду… почему скорее, чем хотелось бы?

Кейт не стала откладывать плохую новость.

– Я спрятала мешочек с твоими принадлежностями, прежде чем вынести тебя из кладовой. И как только ты получил помощь, сразу же отправилась за ним. Однако его не оказалось на месте. Он исчез, и твой секрет стал известен всем – как и мой собственный.

Хасмаль чуть нахмурился.

– Твой секрет? Каким образом?

Он мог не прибегать к подробностям.

– Я испугалась, когда люди начали гибнуть, – ответила Кейт, – когда их съела… вода. И увидев это, я Трансформировалась. Просто не сумела удержать себя. Это видели почти все.

– Плохо. И еще они отыскали мою сумку?

– Да.

– Плохо. – Хасмаль застонал. – Хотя я даже не знаю, каким образом мне удалось остаться в живых. Я…

Он закрыл глаза и облизал сухие губы.

Приподняв голову беглого Сокола, Кейт дала ему еще глотнуть пива.

– Не надо говорить. Пей и поправляйся.

Спустя мгновение он отстранился от кружки.

– Мне нужно кое-что сказать тебе. Это важно, а я не рассчитываю остаться в живых.

– Ты будешь жить. Не говори так.

– Тихо. Слушай. – Он сделал новый глоток из поднесенной к губам кружки. – Вода – живая.

– Я видела… – Кейт хотела было прервать его.

– Живая, — повторил Хасмаль чуть погромче.

Заметив, каких усилий стоила ему эта попытка, Кейт умолкла, предоставляя Хасмалю сказать то, что он хотел.

Поглядев на нее, молодой человек чуть кивнул головой.

– Я гадал, чтобы определить грозившую нам опасность. Некогда там находился город, и в нем жило столько людей, что такого количества я просто не могу представить себе. Он был больше Калимекки, наверное, раз в десять. Чары, которые обрушили на город Демоны, пожрали дома, жителей, саму сушу… Край континента ушел здесь под воду. И образовавшаяся при этом котловина поглотила души всех живых существ. Гигантская чаша наполнилась водой, и магия отравила ее. Чары не дали покинуть воду усопшим душам; вместе они наделили воду жизнью. И памятью. Море под нами помнит каждую из миллиона оборвавшихся жизней, потому что, в сущности, каждая из них теперь принадлежит ему. Оно приняло жуткую смерть… миллионы раз. И хочет отмщения.

Кейт замутило. Хасмаль продолжал:

– Возрожденному нужен хотя бы один из нас. Ты отважнее и скорее всего из нас двоих сумеешь выжить именно ты. Ну а мое чародейское искусство должно было охранить нас в дороге. Словом, я заключил сделку со своим богом Водором Имришем. Я предложил ему жизнь и душу за то, чтобы ты благополучно прибыла в город и к Зеркалу Душ. Он принял мое предложение. Так я считаю. Он сам сказал мне, что принял. Но я еще жив, поэтому могу ошибаться.

Держа в руке ладонь мужчины, называвшего себя трусом, Кейт подумала о том, что он готов был пожертвовать жизнью ради ее безопасности. Отвага, решила она, понятие относительное. С ее точки зрения, более доблестного поступка просто нельзя было совершить.

Кейт сказала об этом Хасмалю, но тот лишь пожал плечами.

– По-моему, иногда легче умереть, чем жить. И я счел заключенную сделку выгодной для себя – учитывая все беды, которые поразят этот мир, прежде чем воцарится Возрожденный.

Кейт еще слышала, как кричат в море многочисленные голоса.

– Откуда тебе известно, что мы уже в безопасности? – спросила она.

Хасмаль посмотрел на нее недоверчиво. А потом сощурил глаза и негромко засмеялся.

– Действительно, – согласился он. – Я забыл попросить бога дать мне условный знак.

Ян мечтал о своей уютной каюте, о свежем воздухе и дневном свете, о созерцании моря, которое так любил. Однако уцелевшие забились под нижнюю палубу – и капитан, и экипаж, и пассажир, – предоставив кораблю плыть по вольной воле, поскольку любая попытка управлять судном в живых водах Колец Чародеев непременно завершилась бы гибелью. А посему в надежном укрытии им оставалось только молиться, чтобы корабль не налетел на риф или утес, унося их с собой на дно моря; лишь такая стратегия позволяла им уцелеть.

Миновал день. Потом другой.

На третий, проснувшись, Ян заметил, что в палубные призмы ярко светит солнце, а вокруг не слышно никаких звуков – кроме плеска воды в борта корабля. Он спросил, слышит ли Ррру-иф голоса снаружи, и она, два дня дававшая ему мрачным голосом утвердительный ответ, улыбнулась и сказала, что все в порядке. Моряки принялись хвалить и ее острый слух, и новость.