Текст книги "Отмель"

Автор книги: Холли Крейг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Сейчас

Мы провели на «Леди Удаче» пять часов. Ночь окутывает море светло-серым покровом. Океан вздымается и свирепствует. Яхта у нас мощная, но ей не под силу тягаться с волнами, подбрасывающими ее вверх-вниз. Толчки такие резкие, что меня тошнит – никак не привыкну к качке. Но если смотреть на мерцающие вдалеке огни на суше, становится легче.

На большом телевизоре, висящем в одной из гостиных, показывают «Шрека». Прилипнув глазами к экрану, Кики и Куп уютно устроились на диване в пижамах и с двумя мисками чипсов. Они не замечают, что судно раскачивается из стороны в сторону. Я сижу на палубе в холодном кожаном шезлонге, укрытая толстым шерстяным пледом, с большим бокалом красного вина. Ни разу не выпивала с тех пор, как забеременела, но сейчас мне надо расслабиться, иначе я точно не выдержу и спрыгну с яхты прямо в море, бросив семью на произвол судьбы. Вино меня успокаивает. И даже если я сделаю всего пару глоточков и не допью до конца, само осознание того, что бокал здесь, утешит меня и пойдет на пользу.

Чарльз так и торчит на мостике с момента нашей разборки, чему я только рада. Хотя бы можно побыть одной. Я даже немного вздремнула, пока Куп и Кики играли в «Нинтендо». Заснуть мне удалось только благодаря беременности. После того как мы съели по банану и умяли добрую половину упаковки печенья, сахарная кома накрыла меня, как волна, сопротивляться которой я была просто не в силах. Когда я проснулась, дети все еще играли, а сумерки уже вытеснили дневной свет. Я побрела в кладовую, приготовила Кики и Купу по сэндвичу со сливочным сыром и помидорами, налила два стакана сока и отнесла на камбуз. Затем снова спустилась в кладовую и порылась в серванте в поисках ножей – длинных, острых ножей отличного качества, которые могут мне пригодиться. Потом задвинула ящик и покачала головой, сожалея, что допускаю подобные мысли.

Вернувшись к детям, я воспользовалась смартфоном Кики, чтобы позвонить и отправить два сообщения Трейси. Тишина. Она игнорирует меня уже неделю. С той самой ночи. Меня терзает чувство вины. Я его подавляю, но все-таки хочу удостовериться, что коллеге ничего не угрожает. Уверена, причина жестокого убийства нашей соседки кроется в том, что она узнала от Трейси. Столько вопросов без ответа. Интересно, говорят ли о смерти Ариэллы в новостях? Может, нас объявили в розыск? После сообщения Джорджии я так встревожена, что никак не могу заставить себя поискать информацию в Сети. Да и сигнал здесь довольно нестабильный – то ловит, то нет. Можно спросить у Чарльза пароль от вайфая, но тогда муж заподозрит, что я с кем-то общаюсь. Джек далеко, от интернета я отрезана, а значит, остается одно: придется набрать номер Джека. Конечно, я знаю, какие могут быть последствия. Помню, однажды в компании Чарльз рассказывал, как взломать телефон жены, чтобы поймать ее на измене. А вдруг он взломает мобильный Кики? Хватит даже намека на наши с Джеком отношения и планы, чтобы мой муж начал копать глубже. Он из тех, от кого не скроешься. Уверена: узнав о нашем новом доме, о том, что я планирую уйти, о Джеке и ребенке, муж попытается меня убить.

Я не могу так рисковать, особенно здесь, в открытом море, когда со мной только мои дети, поэтому никому не звоню и снова захожу в интернет. Сигнал слабый – всего пара делений, да и те могут пропасть в любой момент. Я быстро набираю «городские новости» в поисковой строке. На экране тотчас выскакивает заголовок, словно появившаяся из ниоткуда назойливая знакомая, встречи с которой пытаешься избежать. Наши имена, лица и домашний адрес разошлись по всей Австралии.

Добропорядочная семья Дрей подозрительно исчезла после того, как дочь сняла на камеру убийство соседки.

Статья буквально пестрит обвинениями, прочтя которые я цепенею. Бокал выскальзывает у меня из пальцев, и вино, будто кровь, заливает белый кожаный шезлонг. «Дочь случайно сняла и выложила в Сеть убийство соседки». «Домработнице велели молчать». «Детей забрали из школы». «Соседка – клиентка коуча по здоровому образу жизни». «Если вы что-то видели или владеете какой-либо информацией о местонахождении этой семьи, пожалуйста, свяжитесь с „Крайм стопперс“[9]9
  Программа борьбы с преступностью, позволяющая анонимно сообщить о преступлении.


[Закрыть]».

Два месяца назад

Мы встретимся сразу после того, как я отвезу детей в школу, и погуляем вдоль реки, стартовав от нашего крыльца. Я сказала Ариэлле, что возьму с собой термос, а она пообещала захватить имбирный чай. По дороге сделаем остановку, попьем кофе в местном кафе, а на обед я приглашу подругу к нам домой и угощу салатом и рыбой.

Я безумно рада, что Ариэлла согласилась увидеться. Как хорошо, что мне все-таки удалось передать ей записку. Ссориться, тем более с новыми друзьями, – это не по мне. Здорово, что соседка наконец-то мне доверяет. Я хочу стать частью ее жизни и, как мне кажется, понимаю, почему ей нужна моя помощь. Ариэлла, как и я, застряла в браке без любви. И я знаю, как ей помочь. Когда она примет решение, как поступить со своим мужем, я буду рядом и обязательно окажу ей поддержку. Матео наверняка разозлится и свалит всю вину на нее. Но к тому времени мы с Джеком переедем в наш новый дом, где я оборудую комнату для гостей с большой кроватью, чистыми полотенцами, пустым шкафом, куда Ариэлла сможет сложить свои вещи, и телевизором с подключенным «Нетфликсом».

Ариэлла идет по тропинке через наш сад. Сегодня на ней модные кроссовки и пальто с меховой опушкой на капюшоне. Мы пьем горячий чай, и дыхание вырывается у нас изо рта облачками пара. Солнце еще не рассеяло утреннюю мглу.

Трудно непринужденно общаться и тем более открыться, когда в спину дышит специально нанятый конвоир. Он не отстает от нас ни на шаг, то и дело многозначительно покашливая. Как если бы муженек подруги решил ни с того ни с сего заявиться на девичник. Приходится тщательно следить за тем, что говоришь и как себя ведешь. Присутствие стража неуместно и навязчиво, оно раздражает даже больше, чем поведение хама, который подслушивает чужой разговор в кафе или лезет без очереди в супермаркете. Не представляю, как Ариэлла его терпит. Меня так и подмывает резко остановиться, чтобы этот тип в меня врезался. Или «случайно» пролить ему на грудь обжигающий чай.

А вот моей соседке, кажется, все равно. По пути она непринужденно болтает со мной о реке, сегодняшнем утре и царящей вокруг тишине. Почему она передумала и согласилась встретиться? Неужели из-за моей последней записки, из-за моих искренних теплых чувств и готовности помочь?

Даже сейчас, работая с сотнями клиентов каждый год, я понимаю, что никогда не встречала такого осторожного и скрытного человека, способного без труда подстроиться под окружающих. В мгновение ока соседка превращается из рыдающей одиночки в жизнерадостную хохотушку.

Ариэлле точно не помешало бы прийти ко мне на прием.

– Может, заглянешь в наш оздоровительный центр? Потренируем дыхание. Научу тебя технике рэйки[10]10
  Вид нетрадиционной восточной медицины, в котором исцеление происходит путем прикасания ладонями.


[Закрыть], медитации…

– Мне это не нужно.

Я делаю глоток чая и прячу руку в карман.

– Мне показалось, что в пятницу вечером ты была очень расстроена, – шепчу я, глядя перед собой. Над нами, словно защитный мост, раскинулись мраморные деревья залива Мортон, а воздух наполнен пряным ароматом ягод, разбросанных по тропинке. Лишь бы охранник не услышал.

– Вовсе нет. Почему? – тихо спрашивает Ариэлла.

Но ее выдает тон: натянутый, фальшивый, из серии «я в полном порядке». Он-то меня и беспокоит. Именно таким голосом обычно говорят женщины, которые подвергаются жестокому обращению и контролю со стороны мужей, но продолжают делать вид, будто всем довольны.

Я улыбаюсь.

– Ты можешь мне открыться.

Она изображает беспечность.

– Но у меня и правда все хорошо.

– Вы пытаетесь зачать ребенка?

Ты хотела о чем-то мне рассказать, – уклоняется она от моего вопроса.

– Да, хотела. Я беременна.

Ариэлла замирает, а потом расплывается в искренней улыбке. Однако не бросается обнимать меня, не целует в щеку.

– В самом деле? Потрясающе!

– А ты по-прежнему хочешь завести детей?

Соседка пожимает плечами и продолжает идти в прежнем темпе, хотя мои шаги становятся резче, быстрее. Я снова отпиваю чаю, обжигая себе язык.

Честно говоря, не знаю. Пока в раздумьях.

С этими словами Ариэлла меняет тему и заводит разговор о цене на брокколи, об огороде и заправке из авокадо, которую приготовила на днях. Все ясно. Мы снова обсуждаем всякую чепуху, вместо того чтобы докопаться до сути ее проблем. А ведь я дала ей возможность сказать правду и получить поддержку.

– Боже, ну и холод, – замечаю я и, обхватив ладонями термос, смотрю вдаль, на яхты, неподвижно стоящие на воде, словно они вмерзли в лед. Вода кажется такой спокойной, такой безмятежной, что даже хочется бросить в нее камень, чтобы увидеть рябь.

Ариэлла умолкает, я тоже. Разговор возобновляется только в тот момент, когда мы подходим к группе людей, раскладывающих коврики для йоги на лужайке. Соседка говорит, что тоже не прочь попробовать. Значит, теперь мы обсуждаем йогу? Пусть так. Я соглашаюсь, что попробовать стоит. Она подходит к тренеру и с подчеркнутой вежливостью просит у него визитку.

Меня не оставляет желание выяснить хоть что-нибудь. Чем она была расстроена в тот вечер? Почему продолжает скрывать от меня правду?

Ариэлла спускается с холма и протягивает мне визитку, из-под которой выглядывает белый листочек бумаги. Очередная записка. Поджав губы, я искоса смотрю на охранника, пинающего ягоду мраморного дерева туфлей.

– По-моему, это очень интересно, – говорит Ариэлла с воодушевлением.

– Еще бы. – Я киваю. Улыбаюсь. Теперь все ясно. – Попробуем вместе.

Громко вздохнув, Ариэлла идет вперед. Я сую визитку и записку в карман и потягиваю чай. Вот так мы и будем себя вести. Охранник ходит за нами по пятам, ну и пусть: мы будем общаться за спиной у этого ублюдка. Сейчас мы вновь притворяемся, будто говорим о жизни. Но сигнал очевиден: Ариэлла наконец-то распахивает передо мной дверь.

Сейчас

Скотт сидит за штурвалом, управляя «Леди Удачей». Я поднимаюсь на мостик. Легкая музыка перекрывает шум мотора, и на мгновение мне даже кажется, что шкипер задремал, до того пристально тот уставился в черную движущуюся картинку на мониторе. Сначала я хотела спросить, почему мы не пришвартуемся где-нибудь на ночь, но, прочитав новости, уже знаю ответ на свой вопрос.

Секунду-другую я колеблюсь, и пальцы зависают над ручкой двери. Чарльза здесь нет. Так где же он? Скотт зевает, прикрывая рот локтем, и я стучу в стекло, отчего парень вздрагивает.

– Простите. Я просто искала Чарльза.

– Он в капитанской каюте. – Скотт кивает на блестящую деревянную дверь за спиной и задерживает на мне взгляд. Интересно, о чем он думает? Что ему известно? Может, муж специально нанял этого человека, чтобы тот проворачивал его грязные делишки?

Оставив Скотта одного, я наконец нажимаю на ручку, вхожу и закрываю за собой дверь. Капитанская каюта представляет собой целые апартаменты с гостиной, обеденной зоной и отдельной спальней. По телику идет дурацкий ситком, и я невольно морщусь, слыша закадровый смех. С каких пор мой муж смотрит такие шоу? Из ванной тянется пар и аромат лайма. И тут я вижу Чарльза: он бреется перед зеркалом, обернув полотенце вокруг бедер. Волосы зачесаны назад, как у мафиози. Спина белая, как лист бумаги A4. Он замечает меня в отражении и с грохотом роняет бритву в раковину.

– Что ты тут забыла?

Я делаю шаг вперед, выставив перед собой смартфон Кики.

– Вот что. Мы в бегах. Об этом знают все кому не лень. Джорджия арестована. Ее допрашивают. Главный подозреваемый – ты, и…

Чарльз вышибает смартфон у меня из руки и наотмашь бьет по лицу. Вот сволочь. Щеку пронзает жгучая боль, и первый порыв – ударить мужа в ответ. Но он хватает меня за запястье, сжимая его как тисками, и скалит зубы – мерзкие, пожелтевшие от возраста, никотина и постоянного употребления виски.

– Я же велел тебе не лезть, сука! – рычит он мне прямо в лицо, брызгая слюной на саднящую щеку.

Затем рывком опускается на пол, чтобы поднять смартфон, и полотенце падает с бедер, обнажая болтающийся пенис и висячие яйца. Но мужу плевать.

Он хватает мобильный Кики и колотит им о мраморную столешницу. Экран покрывается трещинами и разлетается на мелкие осколки.

Каждый удар стекла о мрамор Чарльз сопровождает злобным рыком, таким жутким и пугающим, что я начинаю пятиться, держась рукой за щеку.

Он обезумел от гнева и совершенно ничего не соображает. Нельзя к нему приближаться – я ведь знаю, на что способен этот человек. Он наклоняется, отчего кожа над пупком собирается вялыми складками, и тычет в меня пальцем.

– Ты и представить себе не можешь, кто у нас на хвосте!

– А чего тут представлять. – Я качаю головой. – Нас разыскивает полиция. От нее мы и бежим.

– И от Матео! – ревет он, размахивая руками. – Матео!

– Что случилось с Ариэллой? Почему ее застрелили?

– С чего ты взяла, будто я что-то знаю?

«Потому что на видеозаписи был ты, – хочу ответить я. – И ты убил соседку по приказу нового босса или по собственным омерзительным мотивам». Но так говорить нельзя: Чарльз размажет меня о стену, как мобильный моей дочери.

Такого я даже не ожидала. Все, что происходит с нами сегодня, кажется страшным сном. Глядя на грузчиков, проезжающих через ворота дома Ариэллы и Матео, я и представить себе не могла, что через три месяца буду скрываться от полиции на яхте в компании бог весть откуда взявшегося шкипера по имени Скотт, голого разгневанного мужа и двух детей, выдернутых из школы. Ненавижу Чарльза. Ненавижу настолько, что представляю, как вонзаю ему в живот кухонный нож. Но если клиент рвет и мечет, давить бесполезно: нужно просто дать ему остыть. Та же ситуация и с Чарльзом. Однако в его внешности произошли изменения, которые я замечаю только сейчас: под глазами расползлись багровые круги, ноздри покраснели, зрачки расширены. Он что, под кайфом? Если да, все гораздо хуже, чем я опасалась. Надо как можно скорее его успокоить, потому что сейчас он, кипя от ярости, движется прямо на меня.

– Ладно, – я вскидываю руки, – поняла. Буду молчать как рыба.

– Хорошо, – кивает муж. – Ты ходишь по тонкому льду, Эмма. Очень тонкому.

– Ты прав. – Я выдавливаю из себя улыбку и делаю шаг назад. – Дело серьезное.

Чарльз продолжает наступать; пенис болтается из стороны в сторону, порозовевшие соски набухли.

– Он мой босс. Босс, – шипит Чарльз, точно змея.

– Должно быть, ты сильно на взводе. Понимаю. – Я сглатываю, почти упираясь спиной в шезлонг. – И не стану вмешиваться. Я тебе доверяю.

Он вытирает нос и кивает снова и снова, словно танцуя в наркотическом дурмане. Кажется, обошлось. Чарльз перестает двигаться в мою сторону, поверив в чушь, которую я несу, обманувшись моим мягким, вкрадчивым тоном, прикрывающим его страх фальшивым лейкопластырем. Только сейчас, увидев мужа голым, без защитной брони и маски прекрасного принца, под которой он прячет свое истинное лицо, демонстрируя миру дорогие костюмы, машины и кредитки, я наконец понимаю, что за человек мой муж. Но способен ли он на убийство? Мог ли Чарльз застрелить Ариэллу?

Я сглатываю, по-прежнему держась рукой за щеку.

Месяц назад

Ариэлла хочет, чтобы я шпионила за ее мужем. Причин я пока не знаю, но догадываюсь, что она подозревает его в измене. Записка была простой и короткой:

Послушай, о чем Матео разговаривает по утрам, когда выходит в сад покурить. Пожалуйста. Мне нужно знать, о чем идет речь.

Когда Матео выходит в сад, я осторожно приоткрываю окно в кабинете. Поначалу монотонный бубнеж соседа раздражает не меньше писка комара над ухом или жужжания мухи, застрявшей между рамами окна. Погрузившись в работу, я все время слышу его лающий смех: «Ха-ха-ха, ха-ха-ха». Именно так он и смеется: отрывисто, фальшиво, натужно. Подняв жалюзи, выглядываю в окно и вижу облако дыма над головой соседа. Рядом один из его людей.

Солнечные лучи проникают в безупречный сад Ариэллы, расцвечивая его бликами, а Матео затаптывает окурок подошвой ботинка. Представляю, какой разговор состоится между супругами, когда Ариэлла обнаружит в траве улику. Сад – ее гордость и отрада. Поэтому Матео его и портит.

Я уже трижды покидала кабинет и на цыпочках кралась вниз, стараясь не попасться на глаза Джорджии, открывала двери на террасу, шла к бассейну и стояла у забора, прислушиваясь. В горле першило, но я заставляла себя быстро сглотнуть несколько раз подряд, подавляя подступающий кашель, чтобы Матео меня не застукал.

Иногда он стоит в саду один, дымит и листает смартфон. По крайней мере, ему хватает совести курить на улице. Мерзкая привычка.

Но сегодня, вновь покидая кабинет и выходя на свежий воздух, я кажусь себе шпионящей за ребенком мамашей; женой, сующей свой нос в чужие дела.

Я разглядываю хрустящую под ногами сухую листву, опавшую с увядающего куста, который давно пора выдернуть. Стараясь не наступать на листья, двигаюсь очень осторожно и слышу, как Матео обсуждает с мускулистым охранником вчерашний «улов». Скандальная история будто специально предназначена для моих ушей.

– Ноги от ушей. Сосет как дышит. – Я слышу, как он смеется: «Xa, xa, xa».

– Долго ты пялил эту телку?

– Думаешь, я засекал? – бормочет Матео. Один из собеседников сплевывает, и вязкая мокрота приземляется на опавший лист. Возможно, сосед говорит об одной из работниц своего стрип-клуба, но я так не думаю. «Телка». Звучит омерзительно. И манера плеваться омерзительна. Свиньи.

– Короче, загляну туда снова сегодня вечером, – говорит Матео. Я слышу шарканье туфель о тротуар. Сигаретный дым тянется через забор, отравляя воздух никотиновой вонью. О ком и о чем идет речь? «Засекал», «долго ты пялил», «ноги от ушей», «загляну туда вечером». Похоже, у него интрижка, но я не знаю наверняка. Что же сказать Ариэлле? Что ее муж не уважает женщин? Уверена, она и так в курсе. Я стискиваю зубы, уставившись на листок в форме звезды, уже пожелтевший, но еще не готовый увянуть и рассыпаться в прах. В этот момент Джорджия выходит из дома и видит, что я стою у забора. Конечно, Матео услышит, если она меня окликнет. Я подношу палец ко рту, но домработница не понимает намека.

– Миссис Дрей, мне принести кофе к вам в кабинет или прямо сюда? – кричит она.

Я отчаянно машу ей, прижав палец к губам. За забором слышится шорох шагов, потом бормотание, и я пускаюсь наутек, перепрыгивая через опавшие листья, чтобы те не хрустнули у меня под ногами.

Матео поймал меня с поличным. Теперь он знает, что я подслушивала. Вмешалась в его жизнь. А значит, переступила запретную черту.

Месяц назад

Недолго нам осталось наслаждаться такими моментами. Секс – это невидимая нить, связывающая нас, как собачий поводок. Скоро в наши планы вмешается жизнь, и эта связь оборвется, а мы отдалимся друг от друга, потерявшись в далеком неизвестном будущем. Такие минуты нужно ценить и беречь. Всего одна ошибка – и узы, скрепляющие наш союз, могут превратиться в тихие осколки скорби, которую нельзя ни исцелить, ни даже упомянуть вслух. Если Чарльз о нас узнает, все будет кончено.

Вот что я говорю Джеку, выходя из душа. Он так мощно взял меня сзади, что влагалище до сих пор ноет. Сквозь занавески мерцают огни Сиднейской гавани, а Джек лежит на кровати, тоже голый и уставший, и слушает меня.

Я рассматриваю себя в зеркале, висящем в ванной. Щеки помяты. Рот перекошен. Губы горят от поцелуев и его колючей щетины.

– И я останусь совсем одна, – говорю я своему отражению. Позади меня Джек поворачивается и смеется. Но это не смешно. У меня бушуют гормоны, и я злюсь. Джек и представить себе не может, каково это – жить с Чарльзом. С каждым днем наши проблемы только усугубляются. Муж все больше страдает от стресса, приходит домой еще позже прежнего, постоянно курит и пьет. Я держу это в тайне от Джека, ведь иначе он потребует немедленно бросить мужа. Даже сейчас, на взводе, я все равно хочу, чтобы наши отношения начались правильно. Подыщем новую школу для детей, устроимся сами, откроем компанию. Просто нужно еще чуть-чуть потерпеть. Но прятать проблемы от любимого становится труднее с каждым днем. Было бы легче открыться ему, собрать детские вещички и забронировать отель на месяц.

– Ну зачем ты так? Тебе ведь не свойственно драматизировать. – Он поправляет подушку под головой.

Я смотрю на свое голое тело. И что Джек нашел в такой, как я?

– Все решится в следующем месяце, – добавляет он. – У нас будет новый дом. Новая жизнь. У нас будем мы.

– Ты не представляешь, каково носить в себе ребенка. – Я облизываю зудящие губы. – А если с домом ничего не получится и наш план не сработает, мне придется растить малыша в одиночку.

– Исключено.

– А вдруг Чарльз узнает о нас раньше?

– Ничего он не узнает.

Приподнимаю грудь и разглядываю разбухшие фиолетовые вены. Скоро появится молоко.

– Я останусь одна с ребенком.

В зеркале мне видно, как Джек опирается на локоть и смотрит на меня.

– Эмма, перестань.

– Если он узнает, а мы не успеем осуществить наш план, так и выйдет. – Я глажу ладонями живот, осматривая пупок, который скоро вылезет наружу. – Я останусь одна.

Вскочив с постели, Джек подходит ко мне и встает за спиной, обдавая жаром своего тела. Мы смотрим друг на друга в зеркале. Ребенок. Мы зачали его вместе. Не знаю, что на меня нашло и почему мне так хочется спорить и провоцировать ссору. Мысли растревожены, скачут и мечутся, лихорадочно ищут опору.

Горячие ладони ложатся мне на плечи.

– Мы еще не готовы. Но осталось совсем чуть-чуть. Я разбираюсь с делами с тех самых пор, как ты сказала мне про ребенка. Потерпи один-единственный месяц, и все получится. Ты ведь хочешь переехать в свой дом? Хочешь, чтобы нашему малышу и Кики с Купером было где жить?

Избегая его взгляда в зеркале, я открываю гигиеническую помаду и мажу губы.

– Можно жить где угодно. В отеле. В апартаментах. У моих родителей…

– Брось. Ты же знаешь Чарльза. Он не оставит тебя в покое. Ты ведь хочешь быть на несколько шагов впереди него, так?

Я хмыкаю себе под нос.

– А если ничего не получится? Вдруг ты передумаешь?

– Какая чушь. – Убрав руки у меня с плеч, Джек огибает меня, наклоняется к раковине, открывает кран и плещет себе в лицо водой. Очевидно, сердится. Я слишком на него давлю.

– Прости, – говорю я, передавая ему полотенце. Он вытирает лицо, а я приглаживаю его всклокоченные брови. Мы смотрим в зеркало, затем он берет меня за руку и отводит обратно в постель. Сажает к себе на колени. Скользит губами по моему плечу.

– Один месяц, хорошо? – Его теплое дыхание щекочет мне кожу. – У нас все получится. Обещаю.

– Знаю. Просто устала. Тебе удалось что-нибудь узнать о Матео?

– Да. Судя по всему, предыдущий начальник его охраны исчез чуть больше пяти месяцев назад, и с концами. Поэтому Матео решил обратиться в нашу фирму.

– Ну да. Он сам открыто рассказал нам об этом за ужином. Полиция объявила того человека в розыск?

– Наверное. – Джек сжимает мне запястье. – Сейчас он числится без вести пропавшим. Испарился, не оставив и следа. А ты, – Джек слегка подбрасывает меня на коленке, – перестала общаться с его женой?

Откинувшись ему на грудь, я киваю и прячу лицо. Прячу ложь.

– И все-таки не понимаю, как он мог просто взять и исчезнуть?

– Послушай, я не так много знаю о Матео, но если он и впрямь связан с сиднейскими клубами, дело явно нечисто. Подобные люди ценят преданность и уважение. Не исключено, что начальник охраны каким-то образом его подвел.

– И Матео от него избавился?

– Я могу только предполагать. – Он целует меня в основание шеи. – Будь осторожна, ладно? Не вмешивайся.

Ариэлла попросила меня шпионить за ее мужем, а я не могу рассказать любимому о записках. Ненавижу ему лгать. Но я ведь почти ничем не рискую. Стою в саду и слушаю, только и всего. Может, я вышла полить цветы или прополоть грядки, кому какое дело? Раз уж я спокойна, то и Джеку не о чем волноваться. Поэтому я соглашаюсь и целую его руку.