Текст книги "Решительная"
Автор книги: Холли Блэк
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)
Корни согнал Люти с колена и придвинулся к Кайе.
– Должно быть решение, – сказал он. – Я уверен.
Люти вспорхнула на полку, устроилась на коленях огромной фарфоровой куклы и сладко зевнула.
– Нет, Корни, – покачала головой Кайя. – Ройбен просто не хотел, чтобы я выполнила Задание. Вот и все.
– Чушь собачья!
– Ты слышал, что сказала Люти?
– И это тоже фигня.
Корни пнул подушку, набитую соломой.
– Как насчет сильного искажения истины?
– Это не вранье, – возразила Кайя.
– Скажи: «Чай холодный». Попробуй. Может, получится, если очень постараться?
– Чай…
Кайя замолчала. Ее рот все еще был открыт, но язык словно примерз к нёбу.
– Что тебя остановило?
– Не знаю. Я вдруг испугалась. Мысли спутались. Горло сжалось, как от удушья. Челюсти до сих пор онемевшие.
– Боже! – ужаснулся Корни. – Что бы со мной стало, если бы я не мог врать!
Кайя опрокинулась на спину.
– Ничего бы не случилось. Всегда можно не говорить правду, обходясь без прямого вранья.
– Так ты убедила бабушку в том, что прошлой ночью я был с тобой?
Кайя лукаво улыбнулась и отпила еще глоток из чашки.
– Ну а если ты скажешь, что собираешься что-то сделать, а сама не сделаешь? Это вранье или нет?
– Не знаю. Это все равно, что сказать что-то, думая, что говоришь правду, а на самом деле оно окажется неправдой. Или все равно, что прочитать что-то в книге, а окажется, что там была написана чепуха.
– Ну вот!
– Похоже, все-таки это не вранье, иначе я давно умерла бы.
– Слушай, Кайя, поехали сегодня в город. Тебе станет легче, если мы уедем, честное слово. Я всегда так делаю.
Кайя улыбнулась и снова села.
– Где Армагеддон?
Корни покосился на клетку, но Кайя уже подползла к ней на коленках.
– Ага, он здесь! Ффу… Оба на месте.
Кайя перевела дух.
– Я уж думала, что он остался под холмом.
– Ты носила туда крысу? – недоверчиво спросил Корни.
– Давай больше не будем говорить о прошлой ночи, – попросила Кайя, натягивая полинявшие штаны защитного цвета.
– Как хочешь, – ответил он и зевнул. – Предлагаю где-нибудь по дороге позавтракать. На самом деле я чувствую себя так, будто меня переехал каток.
– Аналогично, – слабым голосом сказала Кайя и начала собираться.
* * *
До города осталось совсем недалеко. Кайя откинулась на сиденье, рассеянно глядела в окно и старалась ни о чем не думать. Лесопосадки, окаймляющие магистраль, сменились промышленной зоной. Над трубами заводов поднимался белый дым, постепенно растворяющийся в низких облаках.
Когда они въехали в район Бруклина, который мама Кайи называла Вильямсбургом, хотя скорее это был Бедфорд-Стайвесант, машин стало меньше, но дорога совсем испортилась. Асфальт испещрили трещины и выбоины. Пешеходов почти не было видно, тротуары заваливал грязный снег. Корни припарковался, и Кайя с облегчением выбралась на пустынную улицу.
– Ты как? – спросил Корни.
Кайя мотнула головой и склонилась над сточной канавкой в приступе тошноты. Люти-лу, которая едва не свалилась на землю с ее плеча, вцепилась ей в шею обеими руками.
– Погано, – выдохнула Кайя. – Только не разберу, то ли от похмелья, то ли от двухчасовой езды в железной коробке.
«Приведи ко мне фейри, который способен лгать!»
– Больше никаких автомобилей, – утешил ее Корни. – Только небольшая поездочка на метро.
Кайя застонала. Но она слишком устала, чтобы стукнуть его. Ей казалось, будто вся улица провоняла железом. Металлические балки под бетонными стенами зданий, бесчисленные автомобили, ползущие по улицам, словно кровь по венам… Испарения железа обжигали легкие Кайи. Она сконцентрировалась на ореоле, стараясь усилить его и тем самым притупить чувства. Наконец ей это удалось, тошнота понемногу отступила.
«Все, что мне нужно, – только ты!»
– Можешь идти? – спросил Корни.
– Что? А, ну да.
Кайя вздохнула и спрятала руки в карманы красного клетчатого пальто. Мир вокруг тормозил, как при замедленной съемке. Девушка не могла сосредоточиться ни на чем, кроме привкуса железа во рту и мыслей о Ройбене.
«Моя любовь к тебе – это слабость!»
– Эй! – Корни тронул ее за плечо. – Какой адрес?
Кайя подняла руку, взглянула на номер, написанный на тыльной стороне ладони, и указала на многоквартирный дом. Теперь мать платила за квартиру в два раза больше, чем три месяца назад, когда они с Кайей жили в Филадельфии. Потом Эллен пообещала дочери, что будет ездить на работу в город из Нью-Джерси. Так она и делала до первой крупной ссоры с бабушкой. Все как всегда. Но на этот раз Эллен переехала в город одна, а Кайя осталась.
Они поднялись на крыльцо, и девушка нажала на кнопку домофона. Зажужжал зуммер, дверь со щелчком открылась. Кайя вошла в парадную, Корни за ней.
Дверь квартиры Эллен была обита тем же грязным шпоном под клен, как и все прочие на восемнадцатом этаже. Под глазком висела пластмассовая позолоченная девятка. Когда Кайя постучала, она закачалась на одном гвозде.
Эллен открыла дверь. Она была в черном джемпере грубой вязки и джинсах, волосы и тонкие брови выкрашены красной хной.
– Малышка!
Эллен схватила дочь в объятия и закачалась туда-сюда, как номер на ее двери.
– Как же я по тебе соскучилась!
– И я!
Кайя приникла к материнскому плечу, чувствуя радость вперемешку с виной. Что сделала бы Эллен, если бы узнала, что ее дочь – не человек? Заорала бы, конечно. Что еще можно сделать в такой ситуации?
Эллен взглянула поверх плеча дочери и увидела Корни.
– И Корнелиус тут. Спасибо, что привез ее ко мне. Заходи, будь как дома. Пива?
– Нет, спасибо, миссис Фирш, – ответил Корни, занося в комнату свой спортивный рюкзак и сумку Кайи.
Квартира была маленькая и вся белая. Почти всю комнату занимала двуспальная кровать, накрытая пледом. Рядом на стуле сидел незнакомый Кайе мужчина и настраивал бас-гитару.
– Это Трент, – представила его Эллен.
Мужчина поднялся, открыл чехол и аккуратно положил туда гитару. Он выглядел так же, как и большинство парней Эллен, был длинноволосым и небритым, но, в отличие от прочих, его шевелюру уже тронула седина.
– Мне пора. Увидимся в клубе.
Он искоса взглянул на Кайю и Корни.
– Приятно познакомиться.
Эллен присела на край кухонной столешницы и взяла с тарелки недокуренную сигарету. Ворот ее джемпера сполз с плеча. Кайя уставилась на мать, пытаясь найти в ней сходство с маленьким подменышем, которого видела однажды при Летнем дворе, той самой девочкой, чью жизнь она забрала себе. Но видела Кайя только сходство со своим собственным привычным ореолом.
Трент махнул рукой, взял гитару и вышел. Люта улучила момент, спорхнула с плеча Кайи и перебралась на холодильник, где угнездилась в вазе, набитой рекламками пищи навынос.
– Знаешь, чего тебе не хватает? – спросила Эллен у Корни, выпуская изо рта облако дыма.
Тот пожал плечами и ухмыльнулся.
– Цели в жизни? Самоуважения? Пони?
– Нормальной стрижки. Хочешь, я тебя подстригу? Я стригу Кайю с самого ее детства.
Она спрыгнула со столешницы и направилась в крошечную ванную.
– Кажется, где-то тут валялись ножницы.
– Корни, не поддавайся.
Кайя повысила голос, чтобы мать обязательно ее услышала:
– Мама, уймись!
– А что, я разве плохо выгляжу? – Корни тревожно посмотрел на подругу.
Кайя покосилась на него, хмыкнула и заявила:
– Ты выглядишь как всегда.
– Что это значит?
Кайя указала на свои камуфляжные штаны и футболку, которую не снимала с вечера. Да что там, она и шнурки до сих пор не завязала.
– Вот как-то так. Неважно, честно говоря.
– Намекаешь, что я выгляжу кошмарно?
Кайя наклонила голову набок.
– Я бы сказала, что ни один человек в здравом уме не станет носить маллет. Если, конечно, он не делает это по приколу и не нарывается.
Корни рефлекторно протянул руку к волосам и хихикнул.
– Еще и эта твоя коллекция широких воротничков веселенькой расцветки. Где ты их только берешь?
– Мать покупает на барахолке.
Кайя выудила из кучи одежды, наваленной на кровати, материнскую косметичку и достала оттуда черную подводку для глаз.
– Мне кажется, без них ты будешь смотреться вполне мужественно.
– Ладно, я понял! Допустим, я больше не хочу выглядеть как всегда, тогда что?
Кайя замерла на миг, чтобы не смазать подводку. В голосе Корни звучало волнение, которое ее насторожило. Интересно, как Корни распорядился бы ее возможностями, если бы обладал ими?
Из ванной вышла Эллен, неся ножницы, расческу, набор заколок и упаковку с краской для волос.
– Как насчет слегка перекраситься? Я нашла краску. Роберт хотел было это сделать, но потом передумал и обесцветил волосы.
– Какую краску?
– Черную. Думаю, тебе пойдет.
– Кто такой Роберт? – спросила Кайя.
Эллен не ответила.
Корни посмотрелся в грязное стекло микроволновки.
– Хуже, чем сейчас, точно не будет.
Эллен глубоко затянулась, стряхнула пепел и снова сунула сигарету в зубы.
– Ладно, садись.
Корни неуклюже устроился на стуле. Кайя уселась на столешницу и допила пиво из банки.
– Достань мне пару прищепок с веревки. Спасибо, дорогая.
Эллен быстро обернула Корни полотенцем, заляпанным краской.
– Вот так-то лучше.
– Мамочка, можно тебя кое о чем спросить?
– О чем-то плохом?
– Почему ты так думаешь?
– Обычно ты не называешь меня мамочкой.
Эллен отложила щипчики, глубоко затянулась сигаретой и принялась маникюрными ножницами кромсать волосы на макушке у Корни.
– Валяй. Спрашивай, о чем хочешь, деточка.
Сигаретный дым жалил глаза Кайи.
– Мама, тебе никогда не приходило в голову, что я на самом деле не твоя дочка? Вдруг меня подменили в роддоме?
Ну вот, она это сказала. Кайя стиснула пальцы. Ей хотелось выхватить слова из воздуха и запихнуть их обратно в рот.
– Гм. Интересный вопрос.
Кайя промолчала. Она ждала ответа, и вообще на нее нашло онемение.
– Забавно. Однажды я задавала себе этот вопрос.
Эллен пропустила волосы Корни между пальцами и стала подравнивать концы.
– Тебе тогда и двух лет не было. Такая смешная тонконогая пигалица. Помню, я положила на стул стопку книг, чтобы ты могла сидеть за большим столом. Не очень-то безопасно, но я тогда не отличалась большим умом. В общем, я на минутку вышла, а когда вернулась, ты лежала на полу, а книги разлетелись по всей кухне. Ситуация ясна! Ты свалилась, я – ужасная мать. Но ты не плакала. Ты лежала, открыв книгу, и клянусь, читала ее! Я тогда подумала: «Мой ребенок – гений!» и еще: «Нет, это не мой ребенок».
– Ух ты, – отозвалась Кайя.
– Ты всегда была невероятно честной. Не то что я в детстве. Конечно, были какие-то секретики, но никакого вранья.
«Вся моя жизнь – вранье! Хорошо, что этого можно не говорить. Просто промолчать, и секунды унесут этот ужасный миг в прошлое, дальше и дальше, и сердце снова будет биться спокойно».
– А ты что, вообразила, что тебя тайно удочерили? – спросила Эллен, помешивая черную краску металлической ложкой.
Кайя застыла, а Эллен продолжала:
– В детстве я любила представлять, что я на самом деле цыганский ребенок. Что когда-нибудь они вернутся и заберут меня. Я буду жить в таборе и предсказывать людям судьбу.
– Если бы ты не была моей мамой, то кто еще превращал бы моих друзей в таких красавчиков? – вывернулась Кайя.
Как только прозвучали эти слова, ей стало стыдно. Она настоящая трусиха. Нет, жадина! Она похожа на кукушонка, который не хочет расставаться с уютным чужим гнездом.
Просто поразительно, какой коварной можно быть, не говоря ни слова лжи.
Корни потрогал свежий ежик на макушке.
– А я в детстве представлял, что прибыл из другого измерения. Как бы из параллельной вселенной. Там, в другом измерении, моя мама – королева огромной империи или чародейка в изгнании.
Кайя хихикнула. Сигаретный дым в сочетании с химической вонью превратил ее смех в кашель.
Эллен плюхнула на голову Корни ложку краски и принялась размазывать ее расческой. Руки ее покрывались черными брызгами, браслеты на запястьях тихо звякали.
У Кайи закружилась голова. Преодолевая тошноту, она подошла к окну и толкнула раму. Окно с треском распахнулось. Кайя вдохнула холодный воздух полной грудью и вдруг застыла.
– Потерпи еще пару минут, и я начну смывать это дерьмо с его головы, – сказала Эллен.
Кайя автоматически кивнула, но даже не взглянула на нее. На улице чернели фигурки редких прохожих. Их дыхание паром вырывалось изо рта. В свете фонарей длинные волосы какого-то мужчины блестели, словно платина. Потом он обернулся. Кайя убедилась, что это не Ройбен, но все равно с трудом удержалась от оклика.
– Зайка, я закончила. Глянь, не найдется ли для парня другой футболки. Ту, которая на нем, я, похоже, погубила. Хотя она все равно была ему велика. Уж слишком он тощий.
Кайя обернулась. Корни покраснел до самой шеи.
– Мамочка, не смущай его!
– Можно снимать телешоу, – сумрачно сказал Корни. – Поменяй свой имидж, преобразись, и все такое.
– Боже упаси.
Эллен кинула окурок в тарелку. Кайя пошарила в комнате и наконец выудила из груды вещей темно-коричневую футболку с изображением всадника верхом на кролике, с копьем в руках.
Корни всесторонне изучил футболку и нервно рассмеялся.
– Она мне мала.
Эллен пожала плечами.
– Тебе пойдет. Эта футболка с какой-то презентации. Твои джинсы в порядке, куртка тоже сойдет, а вот кроссовки никуда не годятся. Надень вторые носки и можешь взять кеды Трента. Он вроде бы оставил пару в шкафу.
Когда из душа хлынула вода, маленькая квартирка наполнилась паром.
– Ты не займешься моими глазами, пока он моется? – спросила Эллен, садясь на кровать.
– Конечно, – улыбнулась Кайя.
Эллен легла на спину. Кайя склонилась над ней и принялась аккуратно наносить серебристую краску на веки. Закончив с ними, она провела тонкую черную линию у самых корней ресниц. Лицо матери оказалось так близко, что стали заметны тонкие гусиные лапки в уголках глаз, расширенные поры носа, красные прожилки на веках. Когда Кайя принялась расчесывать матери волосы, она увидела, что под краской скрывается седина. Ее рука дрогнула.
«Смертная. Вот что значит быть смертной».
– Я закончила, – сказала Кайя.
Эллен села и поцеловала дочь в щеку. Изо рта у нее пахло табаком, гниющими зубами и, едва заметно, жевательной резинкой.
– Спасибо, крошка. Ты меня просто спасла.
«Я все ей расскажу, – подумала Кайя. – Расскажу сегодня же вечером».
Дверь ванной открылась, и в облаке пара появился Корни. Он выглядел странно и непривычно в новой футболке, с короткой прической. Нет, парень не переменился до неузнаваемости, но с черными волосами его глаза казались ярче, а облегающая футболка превратила худобу в изящество.
– Хорошо выглядишь – сказала Кайя.
Корни горделиво завернулся в полотенце и поскреб шею, словно пытался оттереть остатки краски.
– Что скажешь? – спросила Эллен.
Корни глянул в зеркало, висевшее в ванной. Он словно пытался запомнить, как теперь выглядит.
– У меня такое чувство, будто я завернулся в свою собственную кожу.
Глава четвёртая
Поездка на метро была ужасна. Металл кольцом окружал Кайю со всех сторон, давил и душил. Она стояла, вцепившись в алюминиевый поручень, и старалась не дышать.
– Что-то ты бледновата, – заметил Корни, когда они поднялись на улицу по бетонным ступеням.
Кайя чувствовала, как ее ореол ослабевал с каждым мгновением. Еще секунда – и он просто испарится.
– Почему бы вам не прогуляться, детки? – предложила Эллен. – Мы еще будем готовиться к выступлению, а это довольно скучно.
Ее накрашенные губы блестели, а волосы были так обильно политы лаком, что даже не шевелились от ветра.
– Если я увижу, как круто зимой в Нью-Йорке, то сразу к тебе перееду, – кивнула Кайя. – И перестану ждать непонятно чего в Нью-Джерси.
– Ага, – улыбнулась Эллен.
Кайя и Корни пошли к окраине Вест-Виллидж. Вокруг светились витрины магазинов с мохнатыми шапками и шортами из шотландки. В витрине секс-шопа виниловая маска с кошачьими ушами лежала на новогоднем красно-белом бархате. Рядом на углу парень в армейской куртке наигрывал на флейте рождественские гимны.
– Смотри, кафе! – произнес Корни. – Зайдем погреемся.
Они поднялись по ступенькам и вошли в дверь, покрытую золотистыми узорами.
«Кафе дез Артист» представляло собой анфиладу залов, переходивших один в другой. Корни обошел кассу, толкнул дверь, и они оказались в небольшом зале с камином.
Оплывшие белые свечи на каминной полке придавали ему сходство с огромным песочным замком, подмытым волнами. С потолка свисали черные оловянные канделябры. Тусклое пламя свечей отражалось в зеркалах и старинных репродукциях, прикрытых стеклом. Комната казалась сумрачной и холодной. Слабый аромат чая и кофе, витающий в воздухе, заставил Кайю глубоко вдохнуть.
Они устроились в креслах вычурных, но таких потертых, что на подлокотниках пластмасса проглядывала сквозь сусальное золото. Корни поскреб ногтем золоченый завиток, и блестящий слой тут же осыпался. Кайя бездумно открыла ящичек бежевого бюро, оказавшегося неподалеку. К ее удивлению, внутри обнаружилась пачка открыток и конвертов. Кайя заметила официантку, идущую к ним, и быстро захлопнула ящик.
Волосы женщины были обесцвечены перекисью, но их жирные корни оставались черными.
– Что будем заказывать?
Корни распахнул меню.
– Омлет с зеленым перцем, помидорами и грибами, сырную тарелку и чашку кофе.
– Мне тоже кофе. – Кайя выхватила меню из его рук и взглянула на первую попавшуюся строчку. – И кусок лимонного пирога.
– Идеально сбалансированная диета, – заметил Корни. – Сахар и кофеин.
– Там должны быть меренги, – возразила Кайя. – Меренги – это яйца. Значит, еще жиры.
Корни закатил глаза.
Как только официантка отошла, Кайя снова раскрыла ящичек и принялась перебирать открытки.
– Ты только послушай! Какая-то девушка описывает путешествие по Италии: «Все время думаю о предсказании Лоуренса насчет того, что встречу кого-то в Риме».
В углу другой открытки была неуклюже нарисована кружка.
– А сбоку приписано карандашом: «Я плюнула в свой кофе и незаметно поменялась кружками с бойфрендом Лауры. Теперь он попробует меня на вкус». Как ты думаешь, откуда здесь открытки взялись?
– Может, кому-то хочется написать письмо, которое никто не прочтет? Поэтому люди их пишут и оставляют тут, – предположил Корни.
– Давай-ка тоже что-нибудь напишем.
Кайя покопалась в сумке, выудила оттуда пару листочков бумаги и подводку для глаз.
– Осторожно, карандаш мягкий, он пачкается.
– Так ты хочешь, чтобы я записал свой секрет? Вроде того, что я всегда хотел бойфренда в стиле злодея из комиксов, но после Нефамаэля на эту роль никто не годится, потому как не выдерживают конкуренции?
Люди, сидевшие за соседними столиками, оглянулись с таким видом, будто услышали обрывок разговора, но не поверили своим ушам.
Теперь закатила глаза Кайя.
– Он был всего лишь психованный садист. Это же не значит, что другие психованные садисты плохие?
Корни ухмыльнулся, взял листок бумаги и начал писать, сильно нажимая на косметический карандаш. Закончив, он передвинул листок в сторону Кайи.
– Я же знаю, что ты все равно прочитаешь.
– Я бы не стала без разрешения.
– Ладно, читай.
Кайя взяла листок и прочла: «Я готов на все, лишь бы не быть смертным».
Тогда она написала на своем листе: «Я украла чью-то жизнь».
Корни прочитал и молча положил оба листка в ящик.
Официантка принесла приборы и кофе. Кайя вылила в свою чашку все сливки без остатка и насыпала сахара с горкой.
– Ты думаешь над Заданием? – спросил Корни.
Кайя раздумывала о том, что написал Корни на своем листке, но сказала другое:
– Вот бы еще раз повидаться с Ройбеном, просто услышать от него своими ушами, что он меня прогоняет. Я чувствую себя так, будто застряла во сне и не могу проснуться.
– Так пошли ему письмо. С формальной точки зрения он ведь тебя не увидит.
– Куда и как я отправлю ему письмо? Спрячу в желудь и подброшу в окно?
– Все-таки ты не понимаешь законов, по которым живут фейри. Происходит на самом деле совсем не то, что кажется.
Кайя покачала головой, не желая впускать в себя слова Корни.
– Может, и хорошо, что мы разошлись. Как бойфренд, он не лучший вариант. Все время на работе! Управление Зимним двором отнимает чертову уйму времени.
– Еще он для тебя слишком стар, – подхватил Корни.
– И слишком часто бывает в плохом настроении. Натуральный эмо.
– Еще у него нет машины. Какой смысл в пожилом бойфренде, у которого даже тачки нет?
– И волосы длиннее, чем у меня.
– Могу поспорить, он причесывается дольше, чем ты.
– Но-но! – Кайя стукнула Корни по руке. – Я причесываюсь быстро!
– Я пошутил.
Корни усмехнулся.
– И вообще, роман со сверхъестественным существом – это непросто. Другое дело, когда ты сам оказываешься сверхъестественным существом.
Трое мужчин, попивающих капучино за соседним столиком, покосились на Корни. Один что-то сказал, остальные захихикали.
– Ты их нервируешь, – прошептала Кайя.
– Да они просто думают, что мы сочиняем какую-нибудь фантастическую историю, – возразил Корни. – Или что мы ролевики. Вот прямо сейчас и играем. – Он скрестил руки на груди. – Я тебя околдовал, и тебе придется заплатить за мой обед.
Неожиданно Кайя поймала взгляд девушки, которая приближалась к их столу. Концы ее тонких косичек полоскались в кофе. На ней было несколько пальто, надетых одно поверх другого, так что она казалась горбатой. Девушка убедилась в том, что Кайя смотрит на нее, перегнулась через стол и кинула в ящик бежевого бюро маленький листок бумаги. Затем она подмигнула Кайе, допила остатки своего кофе и вышла.
Как только девушка исчезла, Кайя вскочила и вытащила ящик. Внутри оказалась записка.
«Королева желает тебя увидеть. Посредник знает дорогу. Его пейджер: 5551327».
* * *
Когда Кайя и Корни добрались до клуба, снова пошел снег. Кирпичное здание было в несколько слоев оклеено рекламными постерами, поблекшими от дождей и уличной грязи. Корни сказал, что не знает ни одной из этих групп.
Женщина в черных джинсах и леопардовом пальто у двери продавала входные билеты, отрывая их от шуршащей ленты.
– Ваши приглашения? – спросила она, откидывая за спину аккуратные косички.
– Моя мама сегодня играет, – сказала Кайя. – Мы в списке.
– Все равно гоните приглашения.
Кайя устремила на женщину задумчивый взгляд, и воздух вокруг них завибрировал, словно от жары.
– Проходите, – с сонным видом сказала женщина.
Она поставила на руку Корни печать в виде синего черепа, и он прошел внутрь. Сердце его колотилось как безумное.
– Что ты с ней сделала?
Кайя улыбалась и принюхивалась. Корни казалось, что она не слышала вопроса или не собиралась отвечать на него.
– Люблю этот запах!
– Шутишь.
Изнутри клуб был выкрашен черным. Даже вентиляционные трубы под потолком были того же мрачного цвета. Стены будто впитали весь свет в комнате. Несколько разноцветных огней вспыхивали над стойкой бара и возле сцены, где выступала какая-то группа.
– Нет, правда, – громко сказала Кайя, пытаясь перекричать музыку. – Мне очень нравится! Запах перегара, сигаретного дыма и пота – красота! Правда, жжет в горле, но после машины и метро мне уже ничто не страшно.
– Круто! – проорал Корни в ответ. – Пойдешь поздороваться с мамой?
– Не сейчас. Перед концертом она всегда на взводе и ведет себя как настоящая сука.
– Ладно, пойдем отвоюем себе места.
Корни принялся проталкиваться сквозь толпу к маленьким столикам, скупо освещенным красными лампочками. Пока Кайя ходила за выпивкой, он нашел свободный столик, уселся и огляделся по сторонам.
Вокруг толпился народ. Азиатский юноша с бритой головой и темной щетиной на щеках что-то втолковывал девушке в трикотажном платье и ковбойских сапогах с рисунком в виде тарантулов. Женщина в муаровом пальто медленно танцевала с подругой возле черной потолочной опоры. Корни почувствовал, что его захлестывает волна возбуждения. Он в настоящем нью-йоркском клубе! Прежде парень никогда не бывал в таких крутых местах.
Вернулась Кайя.
На сцену поднялась следующая группа: Эллен, Трент и еще два человека. Эллен нагнулась и ударила по струнам.
Кайя застыла, на глаза ей навернулись слезы. Музыка была что надо, кэнди-панк вперемежку с лирическими балладами. Мама на сцене не выглядела увядающей женщиной средних лет, как всего пару часов назад. Эта Эллен была свирепой. Казалось, сейчас наклонится и съест всех этих девочек и мальчиков, столпившихся вокруг сцены.
Слушая первую песню, Корни подумал, что они с Кайей на самом деле очень похожи. От преображенной Эллен ему стало не по себе. На его руках все еще виднелись пятна краски для волос.
Он оглядел зал. Взгляд, скользивший по привлекательным юношам и тонконогим, как насекомые, девушкам, выхватил из толпы высокого мужчину, который стоял, прислонившись к стене. За спиной у него висела сумка.
При виде него по рукам Корни пробежали мурашки. Мужчина был чересчур прекрасным для человека. Корни смотрел на его застывшее высокомерное лицо и подумал было, что это Ройбен накинул ореол и явился вымаливать прощение у Кайи. Но волосы незнакомца были цвета масла, а не соли, и овал лица совсем другой. Мужчина не отрываясь смотрел на Кайю. Когда ему загородила обзор девушка с хвостиками, он слегка передвинулся и продолжил наблюдение.
Корни поднялся на ноги, сам толком не зная, что собирается предпринять.
– Жди меня здесь, – ответил он на вопрошающий взгляд Кайи.
Теперь Корни пробирался сквозь толпу к незнакомцу, по-прежнему понятия не имея, что делать. Его сердце скакало в грудной клетке, как мячик для пинг-понга. Подходя ближе, он видел все больше деталей, только усиливающих подозрения. Кожа на подбородке мужчины была нежной, как у девушки. Глаза – цвета васильков. Из всех фейри, которых встречал Корни, этот был замаскирован хуже всех.
На сцене Эллен взревела в микрофон. Барабанщик выдал соло.
– Напрасный труд, все равно никого не обманешь! – прокричал Корни, заглушая ритмичный грохот.
– Что ты имеешь в виду?
Голос незнакомца звучал мягко. Он совершенно не выражал гнева, который был явственно написан на его лице.
Корни стиснул зубы, борясь с искушением смотреть и смотреть в эти васильковые глаза.
– Ты не похож на человека. Ты даже говоришь не как человек.
Мягкая, теплая рука коснулась щеки Корни.
– Я чувствую как человек.
Корни бессознательно потянулся навстречу этому прикосновению. В нем вспыхнуло жгучее, болезненное желание. Но когда его веки сомкнулись, он увидел перед собой лицо сестры, исчезающее под морской водой, услышал ее крики, заглушённые волнами, когда юноша-келпи увлек ее на дно. Он увидел себя, ползающего в грязи и собирающего сочные фрукты, чтобы принести их к ногам хохочущего Нефамаэля.
Корни распахнул глаза. Его трясло от злости. Больше он не собирался быть слабым. Он справится.
– Хватит строить глазки!
Фейри наблюдал за ним, подняв брови домиком. Его губы искривились в насмешливой улыбке.
– Готов поспорить, тебе нужна Кайя, – продолжал Корни. – Я могу привести ее к тебе.
Мужчина нахмурился.
– Вы так легко предаете друг друга?
– Ты же знаешь, что она не из наших, – Корни тоже многозначительно поднял бровь. – Пошли. Она может нас увидеть. Поговорим в туалете.
– Прошу прошения…
– Проси дальше.
Корни подхватил фейри под руку и потащил за собой сквозь толпу. Одного быстрого взгляда хватило, чтобы убедиться в том, что Кайя на месте. Она была поглощена тем, что происходило на сцене. В крови юноши бурлил адреналин, делая ярость и желание почти неразличимыми.
Он проскользнул в туалет. Кабинка была свободна, у писсуаров тоже никого. На темно-красной стене висело объявление с угрозами в адрес сотрудников, не моющих руки, и полка с бумагой и чистящими средствами.
Внезапно в голову Корни пришла весьма жестокая идея.
Он с трудом удержался от улыбки и сказал:
– Дело в твоей одежде. Человеческие парни так не выглядят. Ты весь какой-то слишком чистенький. Ройбен тоже всегда делал эту ошибку.
Губы фейри слегка искривились.
Корни сделал простодушное лицо.
– Посмотри на себя. Постарайся так изменить ореол, чтобы выглядеть примерно как я.
Фейри окинул взглядом Корни.
– Отвратительно, – сказал он, но снял со спины сумку и положил ее на пол около стены.
В тот же миг Корни схватил с полки канистру с «Райдом».
«Если Кайя с трудом переносит даже сигаретный дым, то эффект от концентрированного инсектицида должен быть впечатляющим. Довольно болтовни, пора действовать!»
Как только фейри повернулся, Корни распылил средство от тараканов прямо ему в лицо.
Блондин захрипел и рухнул на колени. Ореол развеялся, явив устрашающую, нечеловеческую красоту. Несколько мгновений Корни любовался тем, как фейри корчился на заплеванном полу, а потом связал ему руки за спиной своими шнурками, стараясь затягивать узлы как можно туже. Фейри кашлял и извивался как червяк.
Корни изо всех сил треснул его канистрой с «Райдом».
– Понравилось, твою мать? Могу угостить еще раз! Тут хватит этого дерьма, чтобы убить тебя!
Фейри затих. Корни встал, не сводя глаз с противника и прижимая пальцем носик канистры. Он бросил взгляд в зеркало и невольно подумал о том, как жалко выглядит. Короткие черные волосы и чужая футболка не улучшили его кожу, не уменьшили нос и вообще не превратили в красавчика.
Длинные сильные пальцы вцепились в его икру. Но Корни наступил подошвой кроссовки на шею фейри и присел на корточки.
– Ну а теперь ты выложишь все, что меня интересует!
Тот сглотнул.
– Твое имя!
Васильковые глаза полыхнули.
– Никогда!
Корни пожал плечами и убрал ногу с шеи фейри.
– Ладно. Тогда я сам тебя как-нибудь назову. И не каким-нибудь глупым «Я сам», как в сказках.
– Адаир.
Корни помолчал, думая о письме, лежащем в ящичке.
– Это ты Посредник? Ты подкинул Кайе записку?
Мужчина удивленно взглянул на него и мотнул головой.
– Посредник – человек, как и ты.
– Хорошо, Адаир. Если ты не Посредник, то чего же тебе нужно от Кайи?
Поскольку фейри явно не собирался отвечать, Корни схватил канистру и снова треснул ею пленника по голове.
– Кто приказал тебе прийти сюда?
Фейри пожал плечами. Корни ударил его еще раз. Изо рта пленника потекла кровь.
– Силариаль, – выдохнул тот.
Корни удовлетворенно кивнул. Он тяжело дышал, но каждый вздох, который вырывался из его груди, напоминал судорожный смех.
– Что ей надо?
– Пикси. Я должен был доставить ее к Летнему двору. Моя госпожа желает с ней побеседовать.
Корни уселся пленнику на живот и запустил пятерню в золотистые волосы.
– Зачем?
– Королева хочет просто поговорить.
В туалет вошел какой-то мужчина, побледнел и выскочил обратно, с грохотом захлопнув за собой дверь.
Фейри снова принялся извиваться на полу.
– Скажи мне кое-что еще!
Корни сжал пальцы и встряхнул фейри за волосы.
– Расскажи, как защититься…
В этот миг дверь снова распахнулась. На этот раз вошла Кайя.
