Текст книги "Жестоко укушенная (ЛП)"

Автор книги: Хлоя Нейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Я направилась внутрь прямиком в кабинет Этана. На этот раз пришлось пройти сквозь шквал эпитетов протестующих.

Дверь в кабинет была открыта, а он сидел за столом и разговаривал по телефону.

Дождавшись, когда он положит трубку, я затараторила:

– Это произошло в многоэтажном здании в Стритервилле. Однако это не маленький рейв, как мы думали. По меньшей мере, там было две дюжины вампиров. Много магии, много гламура и большое количество драк. Все были на взводе, и только и ждали повода для драки. Там было много людей, и из некоторых пили кровь. Есть версия, что их накачали наркотиками, чтобы сделать более податливыми к гламуру.

Этан перевел взгляд на что-то у меня за спиной.

– Сир, – произнес он через секунду, – это Мерит, Страж Дома Кадогана. Мерит, это Дариус Вест. Глава Гринвичского Совета.

Вот черт.

ГЛАВА 10
ТИПА БОСС

Я замерла, слишком поздно осознав, что в кабинете мы не одни. Сделав усилие, чтобы не открыть глаза, я почувствовала, как начинаю краснеть. Тяжело же держать наше проникновение на рейвы в секрете.

Спустя несколько секунд, я наконец-то их открыла, ожидая увидеть ярость в глазах Этана. Вместо этого в его взгляде читалось легкое порицание. Может он изменился.

– Прости, – промямлила я, прежде чем развернулась к Дариусу.

Он стоял вместе с Люком и Маликом рядом с кожаной мебелью для посетителей, которой там не было во время моего последнего визита. Элен отлично поработала.

Дариус – высокий и стройный вампир, с голубыми глазами и выбритой налысо головой. Его острые черты лица выглядят почти надменно: прямой нос, широкий рот и аристократический подбородок с идеальной ямочкой.

– Интересную ты рассказываешь историю, – сказал он. Дариус говорил на чистом английском, и его дикция заставила бы возгордиться саму королеву. – Проходи и садись. Этан, ты к нам не присоединишься?

У меня возникла чувство, что это был приказ, а не просьба, поэтому я села на один из кожаных стульев, расположенных напротив кресла. Когда Этан сделал то же самое, Люк и Малик так же заняли места на двух крайних стульях. Этан сел рядом со мной.

Дариус расположился в кресле, а затем потянулся в карман и достал тонкую серебряную коробочку. Открыв ее, он вытащил толстую черную сигару. И не похоже, что прежде чем поместить ее в рот, он спросил разрешения у Этана.

– Будь моим гостем, – сказал Этан, но было очевидно, что ему не нравилось, что Дариус курил в его Доме.

Держа сигарету во рту, Дариус убрал коробочку обратно в карман и достал оттуда коробок спичек. Он зажег одну, оставляя серный ожог в воздухе, и коснулся кончика сигары, прежде чем выкинуть ее легким движением кисти. Использованная спичка полетела в тяжелое хрустальное блюдо на кофейном столике, расположенного в центре круга из мебели.

В течение секунды он сделал вдох, а затем выдохнул ароматный дым одной стороной рта, подняв при этом бровь – кажется, теперь понятно, откуда взялся этот жест у Этана.

– При такой политической обстановке, – начал он, – испытывая такие трудности, ты послал своего Стража на рейв?

– Не уверена, что это был рейв, – вставила я, пытаясь спасти, хотя бы что-то. – Мы думали, что это может быть рейв, или что-то, выдающее себя за него, но у этого иные масштабы. Нечто очень большое и очень жестокое.

– Рейвам всегда присуща жестокость, – сказал Дариус. – Это их суть.

Я уже было открыла рот, чтобы выразить несогласие, но подумала, что лучше этого не делать. В конце концов, я видела всего лишь один рейв, а он, определенно, знал лучше, была ли кровожадность необычным явлением.

– Но что необычно, – продолжил он, – так это то, что в проникновении на такое мероприятие задействован официальный член Дома.

– Проникновение было единственным выходом, – сказал Этан.

На лице Дариуса читалось неверие, а в тоне его голоса не было ни единой эмоции:

– Единственным выходом для тебя.

Этан прочистил горло.

– Сет Тейт проинформировал нас, что ему известно об убийстве трех человек, которое предположительно совершили вампиры. У него на руках ордер на мой арест, и он пригрозил, что приведет его в исполнение в течение недели, если мы не решим проблему. Нам подвернулась возможность провести расследование, и мы ее использовали.

– Он привел приговор в исполнение?

– Еще нет, но он…

– Тогда у тебя были варианты, – сказал Дариус тоном, не терпящим никаких возражений и который напомнил всем нам, что в то время как Этан был Мастером Дома, Дариус являлся Мастером Домов.

Затем его холодный взгляд голубых глаз устремился ко мне.

– Ты Страж.

– Да, Сир.

– Что-то ты не очень опрятно выглядишь.

Мне пришлось сделать усилие, чтобы не пригладить волосы и не разгладить майку. Я спала в этой одежде, и, несмотря на то, что в Доме Грея немного привела себя в порядок, мне казалось, что я все еще выгляжу ужасно. С другой стороны, я выглядела ужасно, потому что работала, а не из-за того, что не умела за собой следить.

– Я была на задании, Сир.

– Как же, – пробормотал Дариус. – И ты только сейчас вернулась в Дом? Ты пересекла весь Чикаго в таком виде?

Я выждала, предоставив Этану возможность дать мне мысленную подсказку, что я должна, а чего не должна была говорить Дариусу, хотя тайное и так стало явным. Когда он ничего не сказал, я восприняла это как разрешение говорить правду и только правду.

– Было поздно, Сир. Мы убегали перед рассветом.

Взяв сигару в руки, Дариус облизал губы и медленно перевел взгляд на Этана.

– Сейчас настало время улучшить репутацию в глазах общественности, очистить ее и закрепить результат, а не выставлять ее взъерошенной и грязной напоказ всему городу, будто использованную проститутку.

Я напряглась от обиды, а Этан заерзал на стуле.

– Она солдат. И ее поле битвы, так же как и униформа не перестают быть таковыми только потому, что они нестандартны.

Приятно, что он за меня заступился, выступил в защиту моего, как верили некоторые, «абсолютного» статуса воина Дома. И честно говоря, какая должность почетней, чем эта? Та, на которой решения принимаются с далекого континента в нарядной рубашке, а сигары вынимаются из серебряной коробочки?

Подняв подбородок, я посмотрела в глаза Дариусу.

– Я солдат, – подтвердила я. – И полностью в этом уверена.

Он с интересом приподнял брови.

– И ты вернулась с битвы.

– В некотором смысле.

Дариус снова сел в кресло.

– Ты сказала, что то, что произошло сегодня ночью, чем бы оно ни было, было необычайно жестоким, – он сделал еще одну затяжку. На его лице явно читалось подозрение. – А ты была на другом рейве? У тебя есть, с чем сравнивать?

– Нет, – признала я. – Сравнение базируется на информации из других источников и осмотра места, которое я посетила после того, как все закончилось. Согласно нашим сведениям, рейвы в Чикаго немногочисленны и редки. Возможно, из-за того, чтобы их не обнаружили. Обычно это мероприятия, где все хорошо друг друга знают. Самое большее – несколько вампиров. Но прошлой ночью мы видели иную картину.

– Хоть я и не согласен с твоими заключениями, это не плохой отчет, – он развернулся к Этану. – Понимаю, за что она тебе нравится, Этан.

– Она более чем способная, – согласился Этан. – Но полагаю, что вы пересекли океан не для того, чтобы получить последний отчет о работе нашего Стража?

Дариус откинулся назад и, потушив, выкинул остаток сигареты в пепельницу.

– Как ты знаешь, проблемы в Чикаго обостряются. Оборотни. Бродяги. Атака на твой Дом.

Этан закинул одну ногу на другую.

– Как вы увидели, эти проблемы под контролем.

– Решение этих проблемпредполагает устранение недостатков организационного и политического контроля среди Домов в Иллинойсе. Когда Селину убрали, ты стал самым старшим Мастером в Чикаго, Этан. Ты ответственен за сохранение стабильности на своей территории. Это твоя обязанность перед Советом.

И он бы так и делал,подумала я , если бы вы могли держать Селину в Англии, где ей и место.

– Что это значит? – спросил Этан.

– Это означает, что Дом Кадогана перейдет под управление Совета только в одном случае – если над Чикаго потерян контроль.

Не было нужды уточнять, что подразумевалось под «перейдет в управление», чтобы понять, что ГС угрожал захватить власть над Домом.

Комната погрузилась в тишину. Молчал и Этан. Единственным свидетельством того, что он услышал угрозу Дариуса, была предательская морщинка между бровей, говорившая о его сосредоточенности.

– Со всем подобающим уважением, Сир, нет нужды для поспешных действий, – проговорил Этан, выбрав безразличный тон и тщательно подобрав слова.

Я знала, что внутри него полыхали эмоции. Невозможно, чтобы Этан не кипел от негодования при мысли, что ГС собирался вмешаться и завладеть его Домом. Впечатляло, как он себя контролирует.

– Не совсем уверен, что так следует проявлять уважение, Этан. И я думаю, ты понимаешь, что переход одного из Домов в Америке под «управление Совета», это не тот шаг, на который легко пойти. Из-за этого всплывают неприятные воспоминания.

– Неприятные? – спросила я. Возможно, мне следовало молчать, будучи вампиром, занимающим самое низкое положение в комнате, но иногда любопытство берет вверх.

Дариус кивнул.

– Как ты понимаешь, времена Американской Революции были тяжелым периодом для Британских и Американских Домов. Тогда еще не был создан ГС – впереди были десятки лет – и Совет Красных сохранял власть. Французы в Совете поддерживали свободу колоний, а мы, англичане, нет.

Я кивнула, выражая понимание.

– И будучи бессмертными, некоторые из тех переселенцев все еще живы и живут в Американских Домах.

– Действительно так.

– Превосходная причина, – вставил Этан, – чтобы сменить тему.

– Мы продолжаем наше обсуждение, Этан. Я знаю, ты не одобряешь Совет и наши действия, но у нас неслучайно есть правила и методы.

Однако Селина может их игнорировать?про себя поинтересовалась я.

Раздался стук в приоткрывшуюся дверь. Опрятного вида мужчина был одет в подвернутые брюки и рубашку. На нем так же были подтяжки, слегка прикрытые волнистыми каштановыми волосами.

– Сир, соединение с Домами Нью-Йорка установлено, – в его голосе слышался Британский акцент и напыщенность. Должно быть, он часть свиты Дариуса.

Дариус поднял голову и бросил на него взгляд.

– Спасибо, Чарли. Буду через минуту.

Кивнув, Чарли исчез. Как только он это сделал, Дариус встал. Мы все сделали то же самое.

– Поговорим позже, – сказал он и кивнул мне. – Удачи в будущем обучении.

– Спасибо, Сир.

Дариус ушел, закрыв дверь, и в комнате воцарилась тишина. Упершись локтями в колени, Этан провел рукой по волосам.

– «Переход в управление», – повторил Люк. – Когда такое случалось в последний раз?

– Ни разу со времен финансового краха перед Второй Мировой, – ответил Малик. – Много-много лет.

– Он был несправедлив, – сказала я, посмотрев на них. – В этом виноват не Кадоган, а Адам Киин, ГС, Селина. Мы пожинаем плоды их безнравственных действий, а он еще и хочет поставить ГС во главе Дома?

Этан снова выпрямился.

– Вот и все. В Дом прибудет уполномоченное лицо, начнет расследование, каким образом в Доме ведутся дела, и получит власть, а ГС ее дает, одобрять принятые Домом решения, независимо от того, насколько они весомые. Распорядитель будет докладывать Совету о каждом решении, включая Дариуса и Селину.

Этан посмотрел на меня, и в его зеленых глазах стоял лед.

– И я не имею ни малейшего представления, поднял бы он этот вопрос, если бы наш Страж только что не просветил бы его, что Чикаго катится в ад.

Итак, Этан вел себя спокойно, невозмутимо и снисходительно только при Дариусе. К несчастью для него, наши отношения уже не на той стадии, чтобы пугаться едких фраз или угрожающего взгляда. Я ушла и встретилась лицом к лицу с опасностью ради него и ради Дома, и не собиралась пасовать, только потому, что ему не нравились последствия. Я посмотрела на него так же, как и он на меня.

В комнате повисла тишина, пока Этан, не сводя с меня глаз, не рявкнул:

– Прошу нас извинить.

Когда никто не шелохнулся, он окинул взглядом комнату.

– Вообще-то я не просил разрешения.

Этого было достаточно, чтобы заставить Малика и Люка поспешно покинуть комнату. Уходя, они оба сочувствующе посмотрели на меня.

Этан не отводил взгляда до тех пор, пока мы не остались одни, и за ними не закрылась дверь. В течение целой минуты он сидел спокойно, держа спину ровно.

В итоге он пошел к столу и сел за него, таким образом, оставляя между нами пространство и мебель.

Я знала его достаточно долго, что назвать это «типичное поведение Салливана». Это можно было добавить к застольной игре Этана, которая в каком-то месте распадалась на его повелительный изгиб брови и привычку обращаться к любому Послушнику Дома по должности, а не по имени.

– Страж, – в конце концов, произнес он, сцепляя руки на столе.

Я шагнула вперед, намереваясь заставить его поверить, что сильно сожалела о том, что нечаянно сказала Дариусу.

– Этан, мне так жаль. Ты разговаривал по телефону, и я даже не подумала посмотреть, был ли кто-то у меня за спиной.

Он понял руку.

– Ты сказала ему, где ты была. Не уверен, придушить ли тебя сейчас или передать в руки Совета и оставить это им.

Будь я на его месте, то тоже бы придушила себя. Поэтому я просто кивнула.

Когда Этан наконец посмотрел на меня, в его глазах читалось отчаяние.

– Уполномоченное лицо. В моем богом проклятом Доме. Доме, за которым я следил, руководил и который оберегал в случае необходимости. Знаешь, что самое обидное? Что меня заменит распорядитель, штатный специалист, который не может руководить вампирами даже с картой и компасом. Скажи мне, что я сделал не так, как мне исправить то, то я разрушил?

Мое сердце сжалось в сочувствии. Должно быть, тяжело услышать, что высший руководитель вампиров был не в восторге от твоей работы, да еще и подумывал прислать кого-то из-за океана, чтобы убедиться, что работа выполнена хорошо. Я бы тоже не пришла в восторг от этой идеи.

И самое худшее? Это, по меньшей мере, частично было моей виной. Казалось маловероятным, что Дариус продел бы такой длинный путь, если бы у него не было оснований для беспокойства о Домах. Но это не означало, что не я довела его до применения мер относительно перехода в управление.

– Этот Дом стар, Мерит. И его уважают. Назначение уполномоченного лица равносильно пощечине, – он отвел взгляд, грустно покачав головой. – Как я могу воспринимать это не иначе как оскорбление после смерти Питера?

Питером был Питер Кадоган, в честь которого был назван Дом, его первый Мастер. Мужчина, который правил до самой смерти, после чего власть перешла к Этану.

– Я справлюсь сама и с этим.

Этан издал смешок.

– Трудно поверить, что я сам перенесу это, Страж. Это не просто пощечина мне, Малику, Люку, Элен – а пощечина всем. Каждому Посвященному, каждому Послушнику здесь. Каждой принесенной жертве. Фактически, ты сказала ему, что мы не контролируем ситуацию.

– И это правда, если то, что мы видели прошлой ночью обычное дело. Там было не полдюжины вампиров и пара людей, Этан. Там были дюжины вампиров и дюжины людей. Вечеринка была огромной, шумной, а не просто маленькой частной пьянкой.

– Тогда это был не рейв.

– Он не похож на остальные нам известные. Вампиры были на пределе и затевали драки повсюду, а воздух изобилировал магией.

– Вам с Ноа пришлось защищаться?

Я ненавидела лгать Этану. Ненавидела. Но было бы нечестно отчистить свою совесть за счет Джонаха, поэтому я засунула свою ненависть поглубже и начала доигрывать роль до конца.

– Да, пришлось. Мы не ввязались в драку с последствиями, но ситуация, определенно, ухудшилась, когда мы стали пробираться к выходу. Я обнаружила человека под действием наркотиков либо гламура, которая нуждалась в помощи. Не уверена, под чем именно она была. Ей нужно было выбраться, а там было несколько вампиров, которых эта идея не прельщала. Ноа разлил кровь в качестве отвлекающего маневра, и вампиры слетели с катушек. Начались драки, но мы ее вывели и отправили домой. Девушка была весьма благодарна и пребывала в полной растерянности, так что не думаю, что в будущем от нее будут проблемы.

Вздохнув, я отвернулась.

– Ненавижу эти слова, Этан. Меня огорчает, что я вынуждена думать о девушке, оказавшейся плохой ситуации, как о помехе. Вампиры использовали её как товар. Этого не должно повториться. Не с нами.

Я снова посмотрела на него и увидела в его глазах симпатию.

– В тебе слишком много человечности, – ласково сказал он.

– Так говоришь ты.

– Когда-то я считал это препятствием. И все еще так считаю в отношении некоторых вампиров. Но в случае с тобой… будем надеяться, что они не искоренят это в тебе.

На мгновение мы замолкли, просто смотря друг на друга. Наконец я нарушила тишину. Потянувшись к карману, я достала конверт и протянула ему.

– Вот почему мы думаем, что люди могли быть под действием наркотиков.

Этан внимательно изучил конверт и высыпал таблетки в руку.

– Что такое «В»?

– Не знаю. Думаю, это сокращение от «вампир». И еще. Девушка, которая дала мне это, Сара, узнала о рейве в Баре Темпл.

Его взгляд стал холодным.

– Кто-то использует бар Дома Кадогана, чтобы вербовать людей?

– Похоже на то.

У него дернулась скула, но через секунду он вновь расслабился.

– По крайней мере, ты не сказала этого Дариусу.

В его глазах читалась ухмылка, что заставило меня улыбнуться.

– Поблагодарим Бога за маленькие чудеса, – согласилась я. – Сара сказала, что услышала о рейве от невысокого парня и женщины, назвавшейся Мари.

Этан замер, прежде чем положил таблетки обратно в конверт.

– В Чикаго, возможно, тысячи женщин, которых зовут Мари.

– Это правда, – согласилась я.

Он протянул мне конверт.

– Нельзя знать наверняка, что это Селина. Она не использовала это имя в течение двух веков.

– Тоже верно, – сказала я, постукивая пальцами по конверту.

– Обычно ты предпочитаешь спорить на эту тему.

– Обычно у меня есть для этого факты.

Он улыбнулся.

– Теперь можно делать из тебя Стража.

Разумеется, то, что раньше у меня было больше доказательств, что Селина была замешена в чем-то предосудительном, ничего не меняло сейчас…

– Едва ли это совпадение, что зазывала на рейв воспользовался бывшим псевдонимом Селины.

– В последний раз, когда она его использовала, он привел нас к диверсанту, – напомнил мне Этан. И у него была на то причина: Селина посылала обвинительные письма Питеру в качестве Мари Коллет. Но он забыл ключевой момент.

– Селина не знала, что мы проследили точный е-мейл адрес. Она использовала полдюжины других. И она не знает, как мы узнали о Питере. Она только знает, что он прекратил делать то, что от него требовалось. И, что самое важное, она не ожидала, что ее поймают. Какова вероятность, что определенная девушка скажет мне, что кто-то по имени Мари вербует людей снаружи бара?

– А какова вероятность, что Селина воспользуется знакомым для нас псевдонимом снаружи нашего бара?

Ладно, если двигаться в этом направлении, то звучало уже не столь убедительно.

– Если у меня нет фактов сейчас, это не значит, что их нельзя найти.

– Итак, начинается, – пробормотал он, а затем поднял на меня взгляд, в котором больше не было веселья. – Мерит, глава ГС в нескольких шагах от нас прямо сейчас. Больше не произноси ее имя…

Я было открыла рот, чтобы возразить, но он поднял руку.

– Пока у тебя нет ничего кроме имени, которым она могла и не воспользоваться, тема исчерпана. Понятно?

– Понятно, – сказала я и облизала губы. – Ты мне доверяешь?

Его взгляд стал еще более соблазнительным.

–  Доверяюли я тебе?

– Не похоже, чтобы Дариус хотел, чтобы я занялась черной работой. Но это моя работа и, честно говоря, я хорошо с ней справляюсь.

– К всеобщему удивлению.

Я скорчила недовольную мину.

– Мы знаем, что там происходит что-то странное. Если для того, чтобы нанести удар и прикрыть рейвы, а также чтобы убедиться, что вампиры не вышли на улицы и не охотятся на людей, нам нужно определить их место проведения, то тогда мы пойдем этим путем. Мне нужно попасть туда снова, а еще нам нужно продолжать влиять на ход дела.

– Ты не можешь стать врагом ГС. И не только потому, что ты член этого Дома, – и тут же добавил, увидев, что я прищурилась. – Понимаю твое нетерпение и ценю твое участие. Но если им покажется, что ты восстала против них, они поставят тебя на место, Мерит. Для них важно их полновластие. Селина жива потому, что она не бросала вызов их власти. Если ты сделаешь это, то обозначишь себя как угрозу Дариусу и остальным. А это станет началом твоего конца.

– Я знаю. Но это не достаточно веская причина, чтобы позволить им разворотить город.

На его лице читалось горестное смирение наряду с гордостью, что отражало мои собственные эмоции.

– Я тренировал и вкладывал в тебя не для того, чтобы ты передала себя в руки ГС в качестве жертвы Города Ветров.

Он говорил серьезным тихим голосом, но в его глазах читалось волнение. Настоящее волнение.

– Я не собираюсь становиться жертвой. И не позволю тебе.

Он отвернулся.

– Они следят за Домом и узнают о наших действиях.

Вот тут то и прибегаем к уловке, подумала я, приготовившись:

– Не узнают, если в это не вовлечен ты.

Он умолк от удивления, а затем откинулся в кресле. Может эта мысль и не заставляла его нервничать, но я, определенно, пробудила в нем интерес.

– Что ты имеешь в виду?

– У меня есть влиятельные друзья. Мэллори. Катчер. Габриэль. Мой дедушка. Ноа, – и это без упоминания Джонаха и всех остальных членов Красной Гвардии. – Я могу работать с ними, чтобы довести до конца то, что ГС не позволит сделать тебе.

Нахмурившись, Этан снова сел и рассеяно перебрал бумаги на столе. Через минуту он покачал головой.

– Если на тебя не распространяется моя власть, то не распространяется и защита. А если тебя поймают, то ГС будет не в восторге от того, что по Чикаго бесконтрольно разгуливает Страж.

– Но они позволят бесконтрольно разгуливать по Чикаго бывшему Мастеру?

– Она всего лишь убивала людей, – напомнил мне он. – А ты сейчас говоришь о том, чтобы бросить вызов ГС.

– Я говорю о том, что необходимо сделать и о том, что правильно. Что мы имеем? Людей с пикетами снаружи и мэра, который собирается применить против тебя и Дома Бог знает что, чтобы заявить о себе. А еще у нас есть взбешенные вампиры, которым не нужен повод для драки – они будут это делать просто ради веселья. Ты хочешь, чтобы они слонялись по Чикаго? Кроме того, – спокойно добавила я, зная, что ему нужно было это услышать, – теперь я сильнее и опытнее.

Он посмотрел на меня, и в его глазах читалось нарастающее беспокойство. Боже, как мне было ненавистно видеть это в его глазах. Меня воротило от своего поступка, который вызвал эту тревогу. И поэтому я пошла к нему, вопреки всему. Я проскользнула между столом и креслом, и когда он наклонился ко мне и прижался головой к моему животу, запустила пальцы в его густые шелковистые золотые волосы.

– Я буду осторожна.

Этан заворчал и обхватил меня руками. Я водила пальцами по его волосам снова и снова, а затем перешла к спине. Я почувствовала, что постепенно его плечи расслабились.

Он снова посмотрел на меня. На этот раз его глаза засверкали глубоким зеленым цветом.

Я улыбнулась.

– Выглядишь пьяным.

– Я чувствую…расслабленность.

Я не верила, что могу переступить еще больше границ, поэтому высвободилась из его объятий, шагнула назад, а затем, обойдя стол, села на другой стороне.

Посмотрев на него снова, я увидела в его глазах возбуждение. Он удивил меня во второй раз. Он улыбался: искренней, смиренной, милой улыбкой.

– Может у меня стало лучше получаться? – спросил он. – Лучше получаться добиваться твоего расположения нужным способом?

Закинув ногу на ногу, я посмотрела ему в глаза.

– Моя работа обеспечивать неприкосновенность этого Дома. Начинать с неприкосновенности Мастера кажется хорошим стартом.

– Это версия, которой ты придерживаешься?

– Это мой ответ.

– Я не куплюсь на это.

Я слегка улыбнулась из-под полуопущенных ресниц.

– Ты не обязан.

– Хм, – произнес он, но было ясно, что он был доволен остроумной беседой.

На этот раз в наступление перешел он. Поднявшись и обойдя вокруг стола, он направился ко мне. Я выпрямилась. Каждая частичка моего тела была наготове по мере его приближения. Приблизившись ко мне, он взял меня за руки – тот же жест, что использовал мэр Тейт пару ночей назад.

– Я знаю себя достаточно хорошо, чтобы признать, что я предпочитаю держать все под контролем, – сказал он. – Думаю, это последствия ответственности за управление Домом. Но я говорил тебе о своих чувствах.

– Вообще-то нет.

Он моргнул.

– Прости?

Я улыбнулась.

– Ты говорил, что начал вспоминать, какого это любить кого-то. Ты не адресовал это лично мне.

Он поджал губы, однако ему хватило ума задать правильный вопрос:

– Если я скажу это, что-то измениться?

– Нет. Но девушке нравится чувствовать, что ее ценят.

Единственным предупреждением перед следующим действием была вспышка в его глазах – он опустился на колени.

Я замерла и запаниковала. Желание дразнить улетучилось. Если парень на коленях, значит, он собирается сказать мне то, что я не готова услышать.

Этан наклонился и провел рукой по моей шее, скользнув большим пальцем по линии пульса.

– Мерит, я лю…

Не надо.Знаю, что сама подтолкнула его к этому, но это не говорило о моей готовности услышать эти слова. В моем голосе слышалась мольба, но, тем не менее, я смогла остановить его, прежде чем он сказал слово на букву «Л»:

– Не говори этого. Из-за этих слов впоследствии нам обоим будет сложно выполнять свою работу.

– Мне не льстить мысль, что ты не уверена, подразумевал ли я это или нет.

– А ты подразумевал?

Он окинул меня пристальным взглядом, но затем выражение его лица стало меняться. Появилось оценивание. И это заставило меня беспокоиться.

– Что? – спросила я.

– Мы вампиры.

– Я в курсе.

– Мы заключаем сделки, ведем переговоры и мы соблюдаем наши соглашения.

Я подняла бровь.

– И какое же соглашение ты собираешься заключить?

– Я хочу поцелуй. Один поцелуй, – добавил он, прежде чем я смогла задать вопрос, – и я буду держать признание при себе. Один поцелуй и затем я прекращу флиртовать, как ты это называешь, до тех пор, пока ты сама не придешь ко мне с собственным признанием.

Я скользнула по нему взглядом, чтобы увидеть выражение его лица. Перемены в мышлении, видимо, были присущи и ему, но сделка так или иначе не имела логики. Не буду отрицать влечения между нами, но я была весьма уверена, что смогу справиться, чтобы не начать вести сексуальные переговоры с моим боссом.

– Один поцелуй? – повторила я.

– Один поцелуй.

– Согласна, – сказала я.

Надеясь разобраться с этим поскорее, я закрыла глаза и раскрыла губы. Этан усмехнулся, и продолжил игнорировать меня достаточно долго, что я открыла один глаз.

– Ты же не думаешь, что все будет так просто?

Рука скользнула вниз по шее, большой палец расположился в ложбинке у её основания, в то время как остальные пальцы устроились на ключице. Он продолжал сверлить меня загадочным взглядом зеленых глаз, по крайней мере, до тех пор, пока не закрыл их и не приблизился ко мне.

Но не поцеловал.

Его рот оказался ровно на таком расстоянии от моего, что мне было достаточно лишь поддаться вперед, чего я не сделала. Как и он не привел в исполнение нашу сделку.

– Ты смеешься надо мной, – пробормотала я, не понимая, рада ли этому или нет.

Мне было страшно, что если его губы коснуться моих, я потеряю силы сопротивляться. А если сдамся, то снова потеряю сердце.

Этан покачал головой.

– Я сказал один поцелуй, и я подразумевал именно это. Один поцелуй на моих условиях, когда придет время.

Вдруг он наклонился ко мне и провел зубами по мочке уха. Я вздрогнула из-за вспышки, пронзившей позвоночник. Глаза закатились в восхитительном удовольствии.

– Это не поцелуй, – прошептал он, оставаясь возле уха.

– Этого не было в сделке.

– Давай отбросим формальности, Мерит.

А затем его губы запорхали по моему подбородку, дразня возможностью, что он мог бы сделать. В предвкушении.

Я поборола желание двинуться вперед, коснуться его губ и покончить с этим. Коснуться его губ, потому что он подстрекал меня к этому.

– Ты снова окажешься в моей постели, Страж. И рядом со мной. Обещаю.

– То есть ты будешь дразнить меня, чтобы соблазнить?

– А это работает?

Вместо ответа я разочарованно зарычала. Я знала себя достаточно хорошо. Мне доставляло удовольствии получать желаемое. Но еще больше удовольствия я получала, когда отказывала себе в этом. Исходя из своего опыта, желание заключалось скорее в удовольствии, нежели в обладании.

С другой стороны, это была как раз игра для двоих.

Подняв руку, я заправила локон ему за ухо, а затем прочертила кончикам пальца линию от брови до подбородка. Мой взгляд упивался каждой частицей его лица, начиная от совершенных скул и заканчивая пухлыми губами.

На этот раз замер он.

Преисполненная женским могуществом, я прочертила линию вниз по его шее, а затем скользнула рукой под рубашку и потянула вперед.

Его глаза расширились, а я лишь улыбнулась в ответ.

На этот раз мучителем была я, скользя губами по линии его подбородка, а затем к уху. Легкого укуса была достаточно, чтобы услышать его тяжелый вздох. Я не была уверена, зачем я это делала: мучила его потому, что думала, он заслужил, чтобы его подразнили так же, как он дразнил меня, или потому, что хотела насладиться тем, что теперь это делаю я.

Мое сердце забилось быстрее из-за страха, смятения и простого желания.

– Тебе нравится, когда тебя дразнят? – прошептала я.

– Наслаждаюсь прелюдией, – сказал он.

Верно, однако его голос сделался низким от возбуждения.

Его сиплый срывающийся голос был воспринят как сигнал. Мне хотелось подразнить его, а не подталкивать нас обоих к пересечению роковой черты.

Упершись рукой Этану в грудь, я оттолкнула его. Шатаясь, он встал на ноги, разочарованно посмотрев на меня.

Попробуй собственное лекарство, подумала я. Быть так близко к желаемому…а теперь так далеко.

Я встала и, обойдя кресло, направилась к двери, выдохнула и поправила хвост.

– Это все?

Мое сердце билось так же громко, как звуки от ударов по литаврам [39]39
  [39]Лита́вры – ударный музыкальный инструмент с определённой высотой звучания. Представляют собой систему двух и более (до семи) металлических котлообразных чаш, открытая сторона которых затянута кожей или пластиком, а нижняя часть может иметь отверстие.


[Закрыть], а кровь бежала по венам намного быстрее, чем должна.

– Ты сказал мне один поцелуй. У тебя был шанс получить его.

Увлажнив губы, Этан поправил воротник и направился обратно к столу. Сев в кресло, он посмотрел на меня с нежностью.

– Один поцелуй, – пообещал он. – После него, мы коснемся друг друга, когда ты попросишь меня об этом.

Я не была настолько наивна, чтобы сообщить ему, что я не попрошу об этом или отрицать, что я когда-либо попытаюсь заполучить его снова. Я была мудрее. Мы оба были мудрее.

– Мне страшно, – в конце концов, призналась я.

– Я знаю, – спокойно сказал он. – Я знаю, и меня убивает, что именно я виноват в твоем страхе.