Текст книги "Любовная ловушка"

Автор книги: Хизер Гротхаус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Глава 10

Коналл рухнул рядом с Ив. Ему казалось, будто его протащили по дну бурной реки. Его мускулы дрожали, кожа была влажной, а дыхание – тяжелым и учащенным. Он слышал громкое биение своего сердца. Коналл повернул голову и посмотрел на Ив, которая теперь стала его женой.

Она смотрела вверх, ее губы были слегка прикрыты, щеки залиты румянцем, обнаженная грудь высоко вздымалась. Ив тоже повернула к нему голову. Может быть, так на него повлияло занятие любовью, но в это мгновение Коналл был готов поклясться своей жизнью: он даже не мог себе представить, что на свете есть такие красивые женщины, как его Ив.

Коналл улыбнулся. Он был так взволнован, что ему пришлось прочистить горло, прежде чем начать говорить:

– Как ты себя чувствуешь? Я не сделал тебе больно? – спросил он.

Ив покачала головой, не отводя от него своего взгляда, изумленного и застенчивого. Коналл не знал, получила ли она полное удовольствие от их любви. Он старался как можно дольше ласкать ее, но у него уже так давно не было женщины! Ему было стыдно что он так мало продержался, когда оказался внутри ее.

Ив продолжала смотреть на него, но теперь ее брови были слегка нахмурены. Коналл вспомнил их первую встречу, когда она выглянула из-за Элинор. На ее лице было почти такое же выражение тогда ему показалось, что он увидел ангела. И сейчас Коналл думал точно так же.

Ангел, который спасет его народ.

Эта неожиданная мысль свинцовым грузом легла на сердце Коналла, разрушила приятную истому, в которой он сейчас пребывал. Коналл попытался избавиться от нее, сказав себе, что у него будет еще много времени для размышления об истинной причине его действий и их возможных последствиях. Теперь он просто хотел наслаждаться женщиной в своей постели.

«В постели Ронана», – шепнул злобный голос.

– Ты хочешь есть? – спросил Коналл, ища себе хоть какое-нибудь занятие, которое отвлекло бы его от мыслей о прошлом, о его эгоистичных мотивах. И о чертовом проклятии.

Ив открыла рот, чтобы ответить, но сморщилась и промолчала.

Он провел пальцем по ее щеке и спросил:

– Что такое? Что тебя тревожит, милая?

Ив покраснела еще больше.

– Ты точно?.. – Она не закончила и смутилась.

Ее прелестное смущение вызвало улыбку на губах Коналла. Конечно, Ив хотела спросить, получил ли он удовольствие. Ведь у нее не было опыта в этих делах, и она не могла понять, что Коналл насладился ею полностью, так, как мужчина сможет насладиться телом женщины.

Ив заговорила опять:

– Ты точно знаешь, что мы не сделали ребенка?

Коналлу показалось, будто Ив его ударила. Вот вам и нежные признания любовников!

– Нет, не точно, – спокойно ответил он, пытаясь успокоить свою гордость. – Ты же знаешь, все в руках Бога.

Ив в одно мгновение соскочила с кровати и нагнулась за накидкой, что лежала на полу, показывая Коналлу маленькие ямочки на спине, и тут же скрыла под ней свою наготу. Она поднялась и направилась к полке, где была развешана ее одежда.

Коналл приподнялся на одном локте. Внезапная перемена в настроении Ив его немало озадачила.

– Ив, что случилось?

– Я не хочу с тобой разговаривать, – прервала она его, проверяя, высохли ли ее вещи.

– Ты злишься на меня?

Ее платье было еще влажным. Ив повернулась к очагу, плотнее запахивая полы накидки. Она посмотрела на него. В ее глазах плясали искры ярости.

– Ты использовал меня. Сказал то, что я хотела услышать, чтобы получить то, что тебе было от меня нужно.

– Черт побери, что ты несешь? – Коналл тоже спрыгнул с кровати и поднял с пола рубаху и ремень. – Я ничего такого не делал. – Он натянул рубаху через голову. – Ты выставляешь все так, будто я тебе врал.

Ив фыркнула и, взяв кружку, потянулась к кувшину.

– Ив, я тебе не врал.

Она вскочила на ноги и швырнула кружку о мощеный пол.

– Я же говорила тебе, что не хочу иметь детей! Говорила, да?

– А я сказал правду, – крикнул Коналл в ответ. – Вряд ли ты забеременеешь сейчас. – Он застегнул ремень. – Это был твой первый раз! К тому же посмотри на себя, Ив! Тонкая, как тростинка, да еще недавно болела. – Ив вздрогнула, но Коналл продолжил дальше: – Когда у тебя в последний раз были месячные?

Лицо Ив стало пунцовым.

– Я не помню! – Она немного подумала и ответила: – Наверное, незадолго до того, как я очутилась в Шотландии.

Этот ответ обеспокоил Коналла, но он постарался скрыть тревогу. Пожав плечами, шотландец ответил:

– Ну вот видишь. У тебя нет месячных – значит, не будет и ребенка. Теперь ты довольна?

Ивлин еще плотнее запахнула накидку и, сев на корточки, стала собирать остатки разбитой кружки. Из дальнего конца хижины к ней подошла Элинор, но она отпихнула волчицу в сторону.

– Элинор, назад, а то заработаешь занозу. – Ивлин поджала губы, но потом все-таки обратилась к Коналлу. – Тебе было нужно только мое тело, – медленно, низким голосом проговорила она, будто обвинила его в преступлении.

– Да, я хотел твое тело. А ты – мое, в чем сама и призналась. Я не брал тебя силой, Ив, поэтому не разыгрывай из себя жертву.

После такого заявления Ив просто остолбенела. Не найдя, что ему ответить, она молча выкинула осколки кружки в стоявшее рядом ведро.

– Отвратительно, – пробормотала Ив, вставая на ноги. – Настоящее дикарство.

Но Коналл не мог позволить ей обесценить то, что произошло между ними. Он обошел очаг и взял Ив за локоть.

– Это было совсем не отвратительно, так что, пожалуйста, перестань выказывать свое английское высокомерие, – процедил Коналл сквозь сжатые зубы. – Ты теперь моя жена, а я – твой муж. То, что мы делали, было свято. И нет ничего плохого в том, что тебе это тоже понравилось.

– Я забылась, – холодно сказала Ив. – Это больше не повторится. – Она попыталась высвободиться.

Но Коналл еще ближе притянул Ив к себе, не обращая внимания на ее сопротивление.

– Повторится, и очень скоро, – заявил он.

– Отпусти меня.

– Не отпущу, пока ты мне все не объяснишь, – сказал Коналл, не желая даже себе признаваться в том, как сильно его уязвило ее поведение. Он старался сделать этот день приятным для нее, хоть частично им двигало желание заглушить голос совести. – Почему ты так против ребенка, Ив? Из-за твоей матери? Из-за девушек в монастыре? Конечно, ты знаешь, что далеко не каждые роды заканчиваются смертью. – Он склонил голову набок, чтобы заглянуть ей в глаза. – Милая, когда я смотрю на тебя с Элинор, с Бонни… Боже мой, да даже с этой мышью…

Коналл почувствовал, как она расслабилась в его объятиях, словно эти простые слова погасили ее гнев.

– Я росла с мыслью о том, что убила свою мать, – произнесла Ив. – Своим появлением на свет я отняла у нее жизнь. Ее смерть была ужасным ударом для папы, который так любил ее.

– И твой отец обвинял тебя?

– Конечно, нет, – качая головой, ответила Ив. – Он сам воспитывал меня, и мы очень любили друг друга. На самом деле я никого не любила сильнее. Мне больно, что он так и не женился. Папа просто не хотел никакой другой женщины, кроме мамы. Хотя я знаю, что с годами, пока я росла, он все сильнее мучился от одиночества.

История Ив очень тронула Коналла. Ив выглядела очень расстроенной, и ему хотелось как-то утешить ее, подготовить к будущему, которое он уже выбрал для нее и для клана Маккериков.

– Твой папа любил вас обеих, Ив. Он не обменял бы твою жизнь на жизнь твоей матери, – Коналл поймал себя на том, что взялся за кожаный амулет на шее, будто ища у него подтверждения своим словам.

Ивлин пожала плечами и заметила:

– Вот почему я ушла в монастырь. Перед смертью моя мама взяла с папы слово, что он отдаст меня монахам. Он сказал, что мама хотела защитить меня.

После этих слов Коналл еще больше зауважал отца Ив.

– Наверное, ему было очень нелегко расстаться с тобой.

Ивлин стояла не двигаясь, прижавшись головой к его груди.

– И ради чего? – продолжила она. – Монастырь не дал мне защищенности. Монахи оказались жестокими и алчными. А девушки, которые искали у нас приют! Большинство из них были еще совсем девочками, бедными и невежественными. Тех, которые выживали после родов, потом выпроваживали из монастыря с ребенком на руках, хотя им некуда было идти. Я часто думала о том, что смерть для этих девушек была бы благом. В монастыре я не обрела покоя и не смогла бы помочь тем, кто в этом нуждался. Так что папа зря страдал. Я никогда не прощу себе того, что я оставила его.

– Но ведь на твой дом напали и твоего отца убили, когда ты жила в монастыре? Ив, твоя мать действительно спасла тебя, и твой отец тоже.

Коналлу не понравилось, как Ив обреченно пожала плечами, как нахмурила лоб. Он поднял ее голову вверх, чтобы посмотреть ей в глаза.

– Они послали тебя ко мне, Ив, – сказал Коналл. – Разве ты этого не видишь? – Он окинул взглядом хижину. – Ты оказалась тут, чтобы найти меня, найти Элинор. Чтобы стать моей женой. А теперь моя задача – защищать тебя.

Подбородок Ив дрогнул, и по ее щекам потекли слезы. Коналл прижал ее к своей груди и обнял еще крепче, дав ей выплакаться.

Его взгляд остановился на волчице, сидевшей недалеко от дверей. Ее блестящие глаза были прикованы к нему, в них легко читалось осуждение. Бонни лежала возле ее ног. Коналл сразу вспомнил о библейском предании насчет волка и агнца, лежащих рядом.

Коналл старался не думать о том, что он пообещал Ив. Да, он готов защищать ее ценой своей жизни. Но он должен втайне от Ив заставить ее сделать то, что она страшилась больше всего на свете.

Коналл молился о том, чтобы его семя принесло плод.

Скоро Ивлин успокоилась и неохотно отодвинулась от Маккерика. Плакать на груди у сильного человека, в его объятиях было так приятно! Такой роскоши она не позволяла себе очень-очень давно.

– Спасибо, – сказала Ивлин, вытирая лицо накидкой Минервы и следя за тем, чтобы та прикрывала ее наготу. Она огляделась вокруг в поисках своих башмаков, которые были нужны ей, чтобы закончить то, что она начала делать перед тем, как Коналл обратился к ней с трогательными словами.

– Да не за что, Ив, – ответил шотландец. – Ну, давай поедим?

– Сейчас, – ответила Ивлин. Она подошла к кровати и откинула одеяло. Куда они пропали? Ей совсем не хотелось поранить ноги.

– Коналл, ты не видел мои башмаки? – спросила она, «ставая на колени перед кроватью.

– Это у которых подметка еле держится? Да, видел.

Ивлин кинула через плечо хмурый взгляд. В ответ Коналл ухмыльнулся и принялся наливать густую похлебку и деревянную миску.

– Ты сняла их у табурета, – сказал он. – Тебе нужно выйти?

– Нет, но… – Ивлин заглянула под стул и обнаружила там свою обувь. Она надела свои тонкие и действительно донельзя изношенные башмаки и встала.

– Я пойду с тобой. – Маккерик отставил миску, но когда к ней ринулась Элинор, тотчас схватил ее обратно. – Нет, это не для тебя. Назад! – Волчица коротко тявкнула и тут же отступила, легла, прижала уши и спрятала голову между лапами.

Ивлин улыбнулась, гордясь отличным воспитанием своей питомицы, и направилась к загону. Она наклонилась в темноту и набрала в ладонь твердой, холодной земли с пола, а потом вернулась к очагу. Не обращая внимания на удивленный взгляд Маккерика, Ивлин бросила землю в ведро, где лежали осколки разбитой чашки.

Она надеялась, что вспомнит слова.

Подхватив полы накидки Минервы и горячо надеясь, что одежда колдуньи усилит действие стиха, Ивлин осторожно встала обеими ногами в ведро, качаясь из стороны в сторону, чтобы сохранить равновесие.

Маккерик рассмеялся и сказал:

– Ив, я же сказал, что отведу тебя на улицу. Тебе не нужно ведро.

– Тише, – ответила она и негромким голосом начала говорить: – Вон и вниз, трубу прочисть, меня освободи, до следующего раза подожди.

– Ив, что ты делаешь? – тревожно спросил Маккерик.

– …до следующего раза подожди. – Ивлин остановилась и глянула на него через плечо. – Однажды я услышала это от работниц на кухне. Никогда не думала, что мне придется это делать. Честно говоря, я не уверена, работает ли это, но… – Она пожала плечами, потом посмотрела на свои ноги в ведре. – Вон и вниз, трубу прочисть, меня освободи, до следующего раза подожди. Вон и вниз…

Маккерик подошел ближе и, наклонив голову, стал вслушиваться. Потом он опять прервал ее и спросил спокойным ровным голосом:

– Объясни-ка мне подробнее, что все это значит, милая.

Ивлин вздохнула. Она бы уже закончила, если бы Маккерик не мешал ей.

– У одной из служанок в доме моего отца была репутация… легкомысленной девушки, дарящей свою любовь направо и налево. Когда другая служанка спросила ее, как она… «не попадается» – насколько я помню, она это так назвала, – служанка-распутница сказала, что надо взять пустое ведро, кинуть туда глиняные черепки и землю, потом встать в него и сказать «Вон и вниз, трубу прочисть, меня освободи, до следующего раза подожди» тринадцать раз. – От изумления Маккерик открыл рот. Ивлин почувствовала, как ее щеки покрылись румянцем. – Я знаю, это глупо, но…

Ивлин опять глянула на свои ноги и вздохнула:

– Я сбилась со счета, и теперь мне придется начать заново. Надеюсь, что оно сработает, если я произнесу эти слова больше тринадцати раз. Вниз и вон…

В следующее мгновение Коналл схватил ее и вытащил из ведра. Посудина перевернулась, и ее странное содержимое рассыпалось по полу.

– Маккерик, хватит! Я еще не закончила!

– Нет, закончила, – прорычал Маккерик и поставил се на пол позади себя. Он затолкал ногой осколки и комья земли обратно в ведро, а потом взял его в руку. – И ты больше не будешь портить мою посуду ради этой суеверной чепухи. – Он подошел к дверям, снял засов и выкинул ведро в ночную темноту, а потом еще трижды плюнул в темноту.

Затем Маккерик повернулся к ней и преувеличенно вежливым жестом указал на дверь:

– Вам нужно облегчиться?

Ивлин покраснела и выпрямилась. Она не представляла, что ее муж с таким предубеждением будет относиться к колдовству. Да уж, с Минервой он бы точно никогда не поладил.

Она получше закуталась в накидку умершей женщины и, проходя мимо него, заявила:

– Я хочу, чтобы ты вернул мне это ведро.

– Когда рак на горе свистнет, – ответил Маккерик, выходя из хижины следом за ней.

После того как Ивлин, Элинор, Бонни и сам Маккерик быстро сделали свои дела на свежем воздухе, они вернулись в хижину и, усевшись вокруг очага, принялись поедать нежную, прекрасную похлебку из оленины, запивая ее медом из бутыли. Элинор достался кусок оленины, а Бонни – ячмень, Усатику насыпали в бутыль зерна. Свою порцию еды животные поглотили в мгновение ока.

В хижине опять стало тепло и уютно. Ивлин перестала думать о хороших манерах и с удовольствием ела жирную пищу, наслаждаясь ощущением переполненного желудка и видом красивого мужчины, сидящего напротив нее.

Теперь она была «замужней женщиной». У нее появился муж, дом, в котором она будет жить до тех пор, пока Коналл не отведет ее к себе в селение. «Вернее, в город», – с улыбкой поправила себя Ивлин.

– Еще? – Шотландец показал на ее пустую миску. Она с готовностью протянула ему посудину.

– Расскажи мне о своем доме, – попросила Ивлин, поставив до краев наполненную миску на колени, и принялась с жадностью поедать ее содержимое.

Коналл улыбнулся и отправил в рот последнюю ложку похлебки. Потом налил себе добавки, закрыл крышку котла и, усевшись на корточки, ответил:

– Это маленький город. Может, раза в четыре меньше, чем город твоей родни.

Ивлин понимала, что Коналл имел в виду Бьюкененов. Но так как она почти ничего не знала о клане, к которому принадлежала Минерва, сравнение Коналла ей ни о чем не говорило. Она неопределенно хмыкнула, на ее лице появилось выражение спокойной заинтересованности.

– Маккерики жили в этой части Шотландии с незапамятных времен, – продолжил Коналл. – Наш город расположен к северу от этого места, южнее Бен-Невиса.

– Бен-Невис?

– Да, шотландка из тебя никудышная, – неодобрительно поцокал он языком. – Это гора. Ты увидишь ее вдалеке, если переберешься на другую сторону ущелья и посмотришь на восток.

– Понятно. – Ивлин подула на похлебку и лениво помешала ее. Процесс беседы за едой был удивительным занятием, очень расслабляющим. Она с удовольствием слушала голос Коналла с его музыкальным акцентом. – А твои родители? Они живут с тобой?

– Да, мать живет со мной. И мой брат, Дункан. Тебе понравится моя мама. Она такая кроткая, как твой Усатик, но любит поспорить. – Коналл улыбнулся, словно вызывая ее образ в своем воображении. – И она печет прекрасные лепешки – лучшие во всей Шотландии.

– Я очень хочу с ней познакомиться. – Возле бедра Ивлин села Элинор и положила свою большую голову ей на колени. Она обняла ее. – А отец? Где он?

Коналл посмотрел на них и коротко ответил:

– Мой отец умер пять лет назад.

– Он болел?

– Нет, – жуя кусок оленины, ответил Коналл.

– С ним случилось несчастье?

– Нет. – Горец покачал головой, пожимая плечами. – Он просто… умер.

Ивлин нахмурилась. Какое-то странное объяснение, то есть вообще никакого объяснения.

– Просто умер? – переспросила она.

– Да. – Лицо Маккерика стало суровым. – У нас было два неурожайных года подряд. Засуха. Из-за этого несколько детей из нашего города умерли. Мой отец принял это слишком близко к сердцу.

– Хм. – Ивлин была уверена, что Коналл чего-то недоговаривает, но решила оставить эту тему, наверное, воспоминания были слишком мучительными. – Ты скучаешь по нему?

Какое-то время Коналл напряженно глядя в миску молчал. Потом заговорил:

– Последние годы отец стал выпивать. – Коналл улыбнулся, но только губами. – Он пристрастился к доброму меду, что варили в нашем городе.

Эти скупые сведения помогли Ивлин в общих чертах понять, что происходило в семье Коналла и почему ему было больно говорить об этом.

– А Дункан? Он ведь твой младший брат, не так ли?

– По словам мамы, он младше меня всего на несколько мгновений.

– Вы близнецы? – Ивлин удивленно подняла брови. Выходит, в клане Маккериков появились сразу два образца мужской красоты. Надо же какое везение! – Хорошо, что мы с тобой какое-то время будем жить только вдвоем. Так я лучше узнаю тебя и потом смогу отличить от Дункана.

Коналл рассмеялся.

– Надеюсь, что сможешь. – На этот раз его улыбка была искренней. – Странно, но мы с ним совсем не похожи. Дункан тощий парень, похожий на узловатую ветку. И у него больше волос на… – Коналл вовремя остановился и заменил готовое было вырваться неприличное слово на более подходящее: – руках, чем на голове. А какой у него нрав! – Он присвистнул. – Когда Дунк сердится, то похож на бешеного быка, выпущенного из загона.

Ивлин рассмеялась и добавила:

– Значит, вы похожи друг на друга не столько внешне, сколько характерами.

Коналл шутливо нахмурился.

– Я что-то не пойму, о чем ты говоришь. Я же кроткий, как Бонни.

Они закончили еду в приятном, дружеском молчании. Ивлин раздумывала, стоит ли ей продолжать расспросы и к чему это может привести. Ей хотелось узнать о Нонне, о женщине, которая была в жизни Коналла до нее. Но она не думала, что имеет, смысл вызывать и «приглашать в хижину» призрак недавно умершей жены Коналла. Что, если он начнет их сравнивать? И в чью пользу будет сравнение?

Но Ивлин должна была знать, она этого хотела. Она поставила пустую миску на камни рядом с головой Элинор. Волчица поднялась тут же и принялась ее вылизывать.

– А Дункан и Нонна ладили между собой? – как можно более непринужденно спросила Ивлин.

Коналл напрягся.

– Нонна… – Он осекся и опустил взгляд вниз, будто пытаясь подобрать правильные слова. – Нонна мало с кем ладила. Она была… сама по себе. Девочкой она была веселой и озорной, но, повзрослев стала совсем другой. У нее был очень непростой характер. Я помню, как Нонна говорила, что жизнь к ней несправедлива. – Коналл пожал плечами. – А Дункан… Ну, он у нас немного мечтатель. Мой брат обожает слушать всякие романтические истории, хорошую музыку. Кстати, он тоже суеверный, хотя отрицает это. В общем, Дункан с Нонной плохо ладили и нашли общий язык только в самом конце.

Эти слова пробудили в Ивлин жгучее любопытство.

– То есть перед ее смертью? – спросила она. Коналл кивнул в ответ. – Ты расскажешь мне об этом?

– Нонна… болела. Несколько месяцев. А потом умерла. – Голос Коналла стал совсем тихим. – Дункан ухаживал за ней, когда я занимался делами нашего города. Он… был рядом с ней в последний момент.

Ивлин была настолько поражена, что следующий вопрос слетел с ее губ раньше, чем она успела его обдумать:

– Значит, тебя рядом не было, когда она умирала? Но ведь ты же так умело ухаживал за мной…

– Нонна не хотела, чтобы я был рядом, – пояснил Маккерик. Он поднял голову и посмотрел на Ивлин. В его взгляде она увидела тоску и еще свежую острую боль. – Даже когда приближался ее конец. На самом деле она вообще меня не хотела. Нас сосватали еще в младенчестве, но Нонна не хотела быть моей женой.

– Но… почему? – Ивлин пока еще ничего не понимала.

– Думаю, у нее были на то свои причины, – вот все, что мог сказать ей Коналл. – Может быть, она сказала правду Дункану в самом конце. Я не знаю. Я не спрашивал. – Потом он резко поднялся, явно давая понять, что не хочет больше говорить о Нонне. И Ивлин была этому рада. – Я устал.

Он протянул ей руку, и Ивлин ухватилась за нее, чтобы подняться. Как только она встала и оказалась рядом, Коналл привлек ее к себе. Всего минуту назад он был отстраненным, погруженным в прошлое, но сейчас в его взгляде вспыхнула страсть. Коналл прижался к ней всем телом, чтобы она почувствовала возбуждение.

– Не надо, – промолвила Ивлин. К ней вернулись ее прежние страхи. Она не хотела испытывать судьбу и опять ложиться в постель с Коналлом.

Но он нежно поцеловал ее в шею и шепнул на ухо:

– Не отказывай мне, Ив, пожалуйста.

И Ивлин поняла, что он просил любить его, чего не делала его первая жена. Этот сильный и смелый мужчина выглядел сейчас таким уязвимым, что у Ивлин сжалось сердце. Ее решимость стала таять.

Кроме того, Коналл был прав. У нее уже несколько месяцев не было месячных. Ничего страшного, если она еще раз уступит голосу страсти.

– Хорошо. Коналл, – сказала Ивлин, обняв его за шею, – отнеси меня на кровать.