Текст книги "Беглянка"

Автор книги: Хизер Грэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава 15

В том, что Джеймс Маккензи совершенно свободно говорит по-английски, Тара убедилась на следующий день. А еще заметила, что у него чудесная обезоруживающая улыбка и приятные мягкие манеры.

Постучав, он вошел к ним в дом с кофейником в руках и угостил ароматным горячим кофе.

– Твоя жена узнала наконец, кто я такой? – спросил он брата.

– Да, я открыл ей нашу маленькую тайну.

Джеймс весело подмигнул Таре:

– Надеюсь, вы простите меня за участие в этом представлении, миссис Маккензи? Но нам пришлось это сделать, иначе Оцеола забрал бы вас с собой.

– Меня? Почему? Куда?

– В свой лагерь. Он полагал, что там вы найдете более надежную защиту. Положение у нас с каждым днем становится хуже, и он опасается, как бы кто-то не счел своим долгом расправиться с белой женщиной, непостижимым образом проникшей к индейцам.

– О Боже! – воскликнула Тара.

– Однако мы убедили его, что последим за вами до появления Джаррета. Оцеола согласился, потребовав, чтобы с пленницей обошлись сурово.

– Вам следовало сразу сказать мне, кто вы такой! – упрекнула его Тара.

Джеймс снова подмигнул ей:

– Оцеола, мой вождь и главный начальник, запретил мне говорить с вами.

– Но почему, все-таки…

– Хватит! – прервал их разговор Джаррет, выручая брата. – Таре не понять всей тонкости здешних отношений.

– Он прав, – подхватил Джеймс. – Я пришел, чтобы позвать вас в дом к моей матери. Она с нетерпением ждет минуты, когда познакомится с женой своего любимого Джаррета.

– Но имей в виду, – предупредил жену Джаррет, – Мэри – обыкновенная индианка.

Тара вспыхнула от возмущения.

– Мне все равно, кто она, но вы поступили со мной плохо! И я точно так же разозлилась бы, если бы это сделали люди с любым цветом кожи!

Джеймс рассмеялся:

– Вы утешили меня, Тара. Я ухожу с легким сердцем и надеждой на прощение и жду вас в доме у Мэри. Джаррет знает дорогу.

Тара взглянула на Джаррета.

– Значит, Мэри…

– Моя мачеха.

– О!

– И прошу тебя, как бы ты ни злилась на нас с Джеймсом, с ней обойдись доброжелательно и любезно.

– Она тебя воспитала?

– Отчасти.

– Тогда у меня лишь одна претензия к этой женщине – она не научила тебя хорошим манерам.

Тара вдруг поняла, что ей нечего надеть. От платья нетерпеливый Джаррет оставил две половинки.

– Как по-твоему, – весело спросила она, – удобно пойти к Мэри в таком необычном одеянии?

Он удивился, увидев то, что Тара держала в руках, и твердо ответил:

– Нет, это не совсем удобно.

Джаррет окинул взглядом комнату, и Тара поняла: сейчас он предложит ей платье покойной жены.

– В доме есть иголка и нитки? – поспешно спросила она. – Я быстро зашью.

– Сумеешь? – В его голосе слышалось явное облегчение.

– Увидишь.

Вскоре, к безмерному удивлению Джаррета, платье было восстановлено. Он ласково поцеловал ее.

– Ты понимаешь, что находишься в дебрях Флориды, в центре индейского поселения, в доме у своих родственников? И идешь в гости тоже к родственникам? Тебя не поражает все это?

– Уже нет.

– Скажи, – вдруг строго спросил Джаррет, – если ты не собиралась пуститься в бега, то куда направлялась?

– Я хотела больше узнать о судьбе Лайзы. И о тебе.

– У кого же?

– Я думала…

– Найти Роберта? Верно?

– Да.

– Какая глупость! Ты заслужила то, что с тобой произошло.

Стук в дверь прервал их разговор.

В комнату вошла вчерашняя индианка-переводчица.

– Доброе утро. Меня послала Мэри. Простите, но ей не терпится увидеть вас обоих.

– По-моему, мы уже где-то встречались с вами, – с улыбкой заметила Тара. – Но быть может, я ошибаюсь?

– Не сердитесь на меня за вчерашнее. Поверьте, все это не моя затея.

– Моя невестка Наоми, – пояснил Джаррет, – любящая и послушная жена, выполнила требование мужа. А теперь – вперед!

Они последовали за Наоми.

В селении шла обычная жизнь. Для мужчин, занимавшихся охотой, она, видимо, началась рано, потому что возле домов уже лежали тушки кроликов, а над огромным очагом в центре площади жарилась крупная антилопа.

Все, кто встречался им, радостно приветствовали Джаррета и, в отличие от вчерашнего, доброжелательно улыбались Таре. Она отвечала им тем же.

И вот они вошли в ее бывшую тюрьму, туда, где еще несколько часов назад она была пленницей, привязанной к столбу, и ожидала решения своей участи. Посреди большой комнаты стояла совсем еще молодая на вид индианка, привлекательная, высокая и стройная, в темной юбке и красной рубахе. Ее грудь украшали изделия из серебра.

Она ласково улыбнулась Джаррету и тут же протянула руки Таре.

– Приветствую тебя, дочь, – сказала она по-английски и, перейдя на родной язык, обратилась к Джаррету.

Поговорив с ней, он вышел и оставил женщин одних.

Перекинувшись с Мэри несколькими словами, Наоми коснулась плеча Тары.

– Моя свекровь просит вас разделить с нами трапезу. А еще Мэри восхищена вашей красотой.

– Поблагодарите Мэри за добрые слова, – ответила Тара.

– Она хорошо понимает вас. Ради мужа Мэри учила английский, но после его смерти почти не говорила на этом языке, и сейчас ей трудно объясняться.

– Благодарю вас, Мэри, от всего сердца, – сказала Тара.

Та лучезарно улыбнулась, кивнула и занялась завтраком.

Наоми объяснила, что к столу подадут хлеб из корней кунти с тыквенной добавкой и сушеную оленину. Жители селения держат и коров, но недавно почти весь скот пришлось продать.

– Ведь вскоре нам придется, наверное, бежать из этих мест, – пояснила она.

– Но почему? – воскликнула Тара. – Это же ваша земля!

– Да, по соглашению она останется нашей еще много лет. Но отчего-то сроки начали слишком быстро сокращаться. И потом – эта война.

– Она должна скоро окончиться!

– Нет. Конца ей не видно. Такие вожди, как Оцеола, никогда не сдадутся и не отступят по доброй воле.

Мэри предложила Таре поесть и потом что-то взволнованно сказала.

– Она считает, – объяснила Наоми, – что молодые белые люди не слишком хорошо разбираются в наших делах. Или не хотят разобраться. А в сущности, просто, индейцев постоянно вынуждают уходить с насиженных мест, загоняют в болота и джунгли. Но Мэри не хочет уходить. Здесь ее дом.

Тара нахмурилась.

– Я действительно не понимаю. Если Джеймс – брат Джаррета, значит…

– Верно, – согласилась Наоми. – Джаррет сам никогда не пойдет воевать против брата… Мэри, меня, детей… Наша земля – часть наследства Шона Маккензи. Он оставил ее своим сыновьям. Но поймите, Тара, быть между двумя воюющими народами очень нелегко. Джеймс решил разделить судьбу индейцев, поэтому, если нас вытеснят отсюда, он пойдет с нами. Если же для того, чтобы защитить нас, придется воевать с белыми, он будет воевать.

– Надеюсь, до такого не дойдет, – прошептала Тара.

Мэри произнесла несколько слов, и Наоми кивнула.

– По ее мнению, у вас большое сердце, и она рада, что Джаррет нашел вас.

Тара подняла глаза на Мэри.

– Спасибо вам. Вы слишком добры ко мне.

Мэри заговорила опять, и улыбка озарила ее смуглое приятное лицо.

– Она будет молиться, чтобы у вас с Джарретом родилось много сыновей, – пояснила Наоми.

– О! – Тара смутилась, но внезапно, посмотрев на Наоми, спросила: – А что случилось с прежней женой Джаррета, с Лайзой? У нее ведь был ребенок, верно?

Мэри и Наоми обменялись взглядами. Потом Мэри кивнула, и тогда Наоми сказала:

– Они умерли здесь, в нашем селении.

Тара вздрогнула. Значит, правда, что…

– Но почему? – вскрикнула она.

– Почему белые говорят, что мы, индейцы, убили ее? – с горечью промолвила Наоми. – Наверное, именно потому, что смерть настигла их здесь.

– Как это произошло?

– Лайза умерла при родах. Джаррета тогда не было с нами. Они с Джеймсом уехали в форт Кинг улаживать очередные разногласия между белыми и индейцами, опасаясь, как бы дело не кончилось кровью… У Лайзы оставалось еще два месяца до срока, и она решила отправиться сюда, к нам, и здесь дожидаться возвращения Джаррета. Со мной и с Мэри. Но мы не знали о ее намерениях…

– Боже, что случилось?

– К нам прискакал Дживс, встревоженный тем, что Лайза не известила его, как добралась сюда. А она здесь и не появилась…

– И что же?..

– Мы нашли Лайзу в лесу. Ее сбросила лошадь. Моя свекровь – целительница. Она знает свойства корней и трав и делала все, что умела… Но ничто не помогло. Лайза и ребенок умерли.

– Господи…

Тара ужаснулась, представив себе несчастную женщину – одну, в чаще леса… теряющую силы… Ее страдания… боль…

– У Лайзы были внутренние повреждения… – прошептала Наоми. – Ни один белый врач не спас бы ее, Джаррет знает это. Он разговаривал с ними. Но Лайза умерла здесь, среди индейцев, и поползли самые страшные слухи. Вообразите, как их подхватывали те, кто ненавидит нас.

Тара молчала. Бедный Джаррет! Что почувствовал он, вернувшись и узнав о смерти двух самых близких людей!..

Потом заговорила Мэри – очень страстно. Тара поняла, что речь идет о чем-то серьезном и важном.

– Мэри просит вас, – начала Наоми, – не бояться нас. Джаррет ей как сын, и она готова умереть за него, за Лайзу… И теперь за вас тоже… Мэри пришла вчера в ярость, узнав, как Джаррет решил проучить вас… Напугать… чтобы вы никогда не отправлялись одна в чащу леса. Ведь он слишком тяжело пережил то, что случилось с Лайзой… И еще Мэри просит вас считать, что здесь тоже ваш дом. Навсегда. Вас будут здесь ждать и любить… И она молится, чтобы вам удалось… несмотря на расу и цвет кожи, тоже полюбить нас.

Слезы навернулись на глаза Тары.

Странная штука – жизнь. Меньше суток назад ее смертельно пугало одно лишь слово «семинол»… Она боялась любого индейца, независимо от пола и возраста. И вот в одно мгновение все изменилось. Теперь люди для нее уже не делятся на белых, краснокожих или черных, ибо Тара поняла простую истину: главное – не цвет кожи, а чистое сердце.

Повинуясь внезапному порыву, она встала и, подойдя к Мэри, опустилась возле нее на колени. Та нежно обняла ее, и Таре показалось, что она в объятиях матери. Ей не хотелось, чтобы они размыкались.

Сев на место, она попросила Наоми:

– Пожалуйста, скажите Мэри… скажите, что уже многие, многие годы я не чувствовала себя так… словно вернулась наконец домой… К себе домой… Откуда я давно…

Слезы прервали ее сбивчивую речь.

Тара провела большую часть дня со своими новыми друзьями, вернее, родственниками. Две девочки, ее темнокожие племянницы, дочери Наоми, как выяснилось, почти бегло болтали по-английски: Джеймс Маккензи, считая, что жить им придется в тесном общении с белыми, учил их этому языку.

Девочки быстро освоились со своей новой тетей и непринужденно беседовали с ней. Старшая, Сара, даже объяснила Таре, что это заблуждение, будто у индейцев мужчины главнее женщин. Ничего подобного.

– Когда я выйду замуж, – заявила девочка, – мой муж придет жить в мою семью. Вот…

Тара взглянула на Наоми, и та кивнула.

– У семинолов, – сказала она, – обычно так и бывает. Даже имена в нашем клане даются по материнской линии. Но война многое изменила.

– А что, если мужчина берет вторую жену? – спросила Тара.

Она слышала, что это не возбраняется у индейцев.

– Вторая жена приходит в семью, – последовал ответ. – Чаще всего это младшая сестра или родственница первой жены. Возможно, вдова… Это во многом облегчает жизнь…

Заметив, что Тара устала, Наоми отвела ее в дом Джаррета. Она опустилась на теплые шкуры и, закрыв глаза, размышляла о том, что произошло с ней за последние сутки.

Обида на Джаррета осталась, но Тара призналась себе, что любит его, глубоко и сильно, и признает своим настоящим мужем.

Это открытие и озадачило, и обрадовало ее.

Она задремала, а проснувшись, увидела, что в очаге уже горит огонь, а неподалеку сидит Джаррет, вытянув ноги, и внимательно смотрит на нее.

– Что случилось? – встревожилась Тара.

Он улыбнулся:

– Просто наблюдаю, как ты спишь. Очень устала?

– Вчера у меня был не слишком обычный день.

Джаррет поднялся и протянул ей руку.

– Собирайся! Хочу показать тебе кое-что поблизости.

– Что же?

– Увидишь.

Тара последовала за ним.

– Не забывай, – усмехнулся Джаррет, – я твой телохранитель и переводчик в этой стране дикарей.

– Мне следует опасаться вас куда больше, чем их, мистер Маккензи.

– Наконец-то! Вот это я и хотел тебе внушить.

На этот раз, когда они шли через селение, Тара внимательно ко всему приглядывалась. Она начала понимать, что живут здесь общиной; охотничьими трофеями одаривают всех и многие часы проводят вместе, на главной площади селения, возле костра. Сейчас там жарили тушу теленка. Поблизости женщины и девушки выделывали шкуры, толкли в ступах корни кунти и занимались другими хозяйственными делами.

При этом все весело переговаривались и даже смеялись, что особенно удивило Тару, знающую, какая судьба ждет этих людей в недалеком будущем.

Здесь же были и дети самого разного возраста. Те, что постарше, тоже не сидели без дела.

Джаррет и Тара вышли за пределы селения и углубились по тропе в лес.

Вскоре они подошли к берегу мирно журчащей речки. Солнце уже клонилось к закату, и его лучи, проникая сквозь листву густых деревьев, бросали на землю причудливые тени. Небо на западе окрасилось в пурпурный цвет.

На мелководье, в прибрежном иле степенно расхаживали красавцы журавли, снежно-белые и синие цапли.

– Какое великолепие! – невольно воскликнула Тара.

– Да, но мы здесь не только для того, чтобы любоваться красотами природы.

Тара изумилась, увидев, что он раздевается.

– Будешь купаться? Зимой?

– Конечно. А почему бы и тебе не последовать моему примеру?

Джаррет бросился в воду.

– А там нет… змей?

– Нет.

– И аллигаторов?

– Из всех опасных существ здесь только я один.

– Но все же я лучше посижу.

Тара опустилась на землю.

– Здесь чудесно!

Однако она недолго наслаждалась природой. Над ней склонился Джаррет; с него капала вода. Приподняв Тару, он начал расстегивать ее платье.

– Что ты делаешь?

– Стой спокойно! Второй раз твое платье не выдержит. Ты смутишь обитателей селения, если вернешься туда нагой. Могут начаться волнения.

Еще минута – и Джаррет затащил ее в воду.

– Ну как? – спросил он, когда они одновременно вынырнули.

– Прекрасно!

Тару смутил его взгляд, остановившийся на ее груди, на затвердевших темных сосках. Прижав жену к себе, Джаррет слегка приподнял ее. Выше, еще немного выше… Она задрожала, почувствовав, как он хочет ее.

Когда Джаррет вошел в нее и, придерживая за бедра, начал двигаться, Таре показалось, что исчезло все, кроме сверкающей воды и этих упоительных движений. И если они сейчас уйдут под воду навсегда, пусть так и будет. Лишь бы вместе, лишь бы испытать наслаждение до конца…

Они содрогнулись одновременно.

– Оказывается, бывает рай и в воде, – пробормотал Джаррет.

Тара не успела ответить, внезапно ощутив чье-то прикосновение к ногам. Джаррет стоял чуть поодаль. Она испуганно вскрикнула и бросилась в сторону.

– Тара! В чем дело?

– Там… там змея!

– Где?

– Огромная! Ой, наверное, даже не змея, это аллигатор! Вон, вон, не видишь?

– Успокойся!

– Забери меня отсюда!

– Клянусь, это не аллигатор!

В этот момент его тоже словно кто-то подтолкнул. Тара заметила это.

– Видишь?.. Видишь? О Господи!

– Да это же ламантин. Ну, вроде речного дельфина. Он совершенно безобиден и очень любит людей. Дети играют с ним. Смотри!

Джаррет похлопал ламантина по спине. Тот вильнул хвостом и устремился вперед. Тара поплыла за ним, но вскоре отстала, а вынырнув, увидела, что перед ней, прямо в воде, колышется множество цветов.

– Водяные гиацинты! – крикнул ей Джаррет. – Ламантины обожают их. Наверное, потому их и называют морскими коровами.

Джаррет уже сидел на берегу. Солнце опустилось еще ниже и теперь почти утопало в реке.

Тара поплыла к берегу. Выходя из воды, она провалилась в прибрежный ил и опять вскрикнула. Джаррет бросился к ней, подхватил на руки, вынес на берег и осторожно опустил на траву.

Солнце почти зашло. На землю опустились вечерние тени. Уже показалась луна, когда они оделись и направились в селение.

Глава 16

Три дня спустя они снова пришли на берег реки. Погода уже изменилась, резко похолодало. Тара и Джаррет сидели на ковре из опавших листьев: он прислонился спиной к дереву, она положила голову ему на грудь. Оба долго молчали. Когда наконец Джаррет сказал, что завтра они уедут отсюда, Таре стало грустно.

– Кажется, здесь так спокойно, – тихо проговорила она.

– У индейцев другая жизнь, Тара, только отчасти похожая на нашу. Они честны и человеколюбивы и почти не меняются с возрастом. На этом основано их воспитание. Здесь самый скромный и бедный человек имеет право высказаться и будет выслушан всей общиной. Убийство в этой среде карается смертью. Если убийца совершил побег, за него расплачивается один из членов семьи. Они любят детей и хорошо с ними обращаются, но… но с незапамятных времен существует традиция: если детей нечем кормить и им грозит голодная смерть, их убивают. Так же поступают, если в укрывшемся от врага племени внезапно раздается плач ребенка.

– О Боже!

– Карается и супружеская неверность, – продолжал Джаррет, легонько ущипнув Тару за ухо. – Женщине и ее любовнику отрезают уши. Но если cупруг не возражает, любовник может взять его жену к себе в дом. Если измена совершается во второй раз, отрезают нос и губы. – Джаррет крепче прижал к себе задрожавшую Тару. – Когда муж умирает, вдова должна четыре года горевать по нему. Если за это время она осмелится выйти замуж или переспать с мужчиной, родственники покойного мужа имеют право убить ее.

– Что-то я не видела в селении ни одного человека с отрезанным ухом, – заметила Тара.

– Жены редко нарушают закон. Рассказать еще?

Она кивнула.

– Они веруют в добро, зло и в высшее существо. Его называют Великим Духом, считают властелином земли и неба, хозяином жизни. Индейцы стараются всю жизнь творить только добро и надеются после смерти получить награду на небе, там, где поднимается солнце. Совершающие же дурные дела попадаю, туда, где солнце садится, в раскаленное пламя заката.

– Не слишком отличается от наших представлений, – проговорила Тара.

– Ты простила меня? – неожиданно спросил Джаррет.

– Простила?

– За тот, первый день здесь.

– Простить и забыть – разные вещи. Но забыть этого я, наверное, не смогу.

– Тогда ответь честно, как бы ты несколько дней назад отнеслась к тому, что мой родной брат – один из племени дикарей?

– Не знаю как. Но, возможно, тогда у меня на запястьях не осталось бы следов от ремней.

Джаррет засмеялся:

– Зато теперь ты знаешь обычаи индейцев, познакомилась с нашими болотами и джунглями и хорошо поняла, что такое опасность. Верно?

– Теперь я поняла, что могу свободно ходить здесь и никто не возьмет меня в плен, не свяжет и не отрежет ухо.

Джаррет поднялся и протянул руку Таре.

– Хочу сегодня провести больше времени с Мэри и другими родичами. Утром нужно вернуться в «Симаррон», пока туда не явились наши военные. Здесь их ждут с минуты на минуту.

Джаррет обедал с индейскими воинами, а Тара – к обществе Мэри, Наоми и ее детей. Потом она с порога дома наблюдала за трапезой мужчин, проходившей в центре площади. Все были оживлены и энергично жестикулировали. Джаррет сидел рядом с братом – Белый Тигр с Бегущим Медведем.

– Они очень дружны, – заметила стоявшая рядом Наоми. – Просто удивительно.

– Еще удивительнее то, – возразила Тара, чувствуя полное доверие к этой женщине, – что я почти ничего не знаю о Джаррете.

– Может, достаточно того, что знаете?

– Джаррет до сих пор не может смириться со своей утратой.

– Он очень любит вас, – сказала Наоми.

– Вы думаете? Но разве так, как он, поступил бы тот, кто любит?

Наоми рассмеялась:

– Не можете забыть эту глупую шутку? Джаррет ужасно боится, что вы убежите.

– Я вовсе не собиралась бежать. Хотела повидать мистера Трита.

– Роберта?

– Да. Надеялась расспросить его о Джаррете.

– Роберт – хороший друг. Его здесь все любят.

– Я тоже.

– Будьте осторожны, Тара. Берегите уши!

– Я же не индейская женщина. Есть и другие способы наказать меня.

– Сюда идут мои сыновья, – сообщила Мэри.

Остаток вечера семья провела, вспоминая о детстве Джеймса и Джаррета. Джеймс переводил слова матери, забавно комментируя их, а Джаррет предлагал свою шутливую версию. Женщины были довольны и смеялись.

Тара узнала, как Джаррет был посвящен в воины: раскрасил тело в синий цвет, выпил «черный напиток», после чего и получил имя Белый Тигр.

– А помнишь «хлопковую морду?» – спросил Джеймс.

– Это одна из самых ядовитых змей, – пояснила Наоми.

– Я тогда только что научился ходить, – сказал Джеймс. – А Джаррет поймал змею и, опасаясь, как бы она кого-то не укусила, не хотел выпускать ее.

– Я просто пытался проявить стойкость.

– Да, ты держал ее в руке целых пять часов!

– Два часа, – поправила Мэри.

– Для меня они тянулись как вечность, – усмехнулся Джаррет.

– И она все-таки укусила тебя, сынок, – напомнила Мэри. – Но к счастью, мне удалось найти противоядие.

Когда они вернулись к себе, Таре очень хотелось спать, но все же она решила исподволь выспросить у Джаррета, о чем говорили мужчины за трапезой у костра.

– Скажи, кто из мужчин на чьей стороне? Джеймс ведь не будет воевать против белых, верно? А Оцеола? Он был здесь в тот день, когда меня схватили. Потом уехал. Куда?

– Наверное, домой. Оцеола – дальний родственник Мэри, а значит, и Джеймса, но живет со своей семьей.

Тара вдруг догадалась, зачем вождь приходил сюда.

– Ему были нужны воины, чтобы нападать на поселения белых, да?

– Не знаю.

– Знаешь!

– Оцеола вышел на тропу войны, однако не делится со мной своими планами.

– Но если ты ему понадобишься, он найдет тебя?

– Да. И я найду его, если возникнет необходимость.

Сердце у Тары тревожно забилось. Значит, она права: Оцеола собирает воинов, чтобы развязать большую войну. А братья Маккензи живут в иллюзорном мире, мечтая о несбыточном рае, где белые и индейцы любят друг друга и не замышляют ничего дурного…

В эту ночь Джаррет не прикоснулся к ней, и Тара решила, что он сердит на нее. Но к утру она замерзла и прильнула к нему. И Джаррет обнял ее.

Согреваясь, Тара вспомнила слова Наоми: «Он любит вас».

Любит ли? Его тянет к ней, верно. Но видит ли он в ней человека?.. Как в Лайзе?

* * *

Домой Тара и Джаррет возвращались на одном коне, потому что Селина еще несколько дней назад убежала.

С семьей Джеймса попрощались тепло. Тара обняла и поцеловала всех – Мэри, Наоми, детей, даже самого Бегущего Медведя. Когда они проезжали через селение, жители приветливо махали руками и желали счастья молодым супругам.

По пути домой они мало говорили. Джаррет был молчалив и задумчив. Тара, то и дело задремывала, прижимаясь к его груди.

Среди дня они остановились у ручья. Тара умылась и напилась чистой холодной воды и вдруг заметила, что Джаррет стоит возле деревьев, внимательно всматриваясь во что-то.

Подойдя, она увидела выдолбленный ствол большого дерева, лежащий на земле. На протянутом над ним шесте висели шкуры и одежда. Рядом стояли тыквенные сосуды с остатками пищи, едва различимыми за тучей мух.

Это было захоронение.

– Маленький Буян, – мрачно обронил Джаррет.

– Твой друг?

– Да.

– Отчего он умер.

– Видишь поблизости его ружье и копье? О ними ему предстоит войти в мир духов. Значит, Маленький Буян погиб в бою. Но до этого он много болел.

– И все-таки воевал?

– Да, предпочел умереть не от болезни. А было ему всего пятнадцать лет… Как и мне, когда я вступил в армию Эндрю Джэксона… Идем отсюда.

Он помог Таре сесть на коня. Вскоре они въехали в кипарисовые джунгли, где несколько дней назад заблудилась Тара.

Отсюда, как оказалось, до «Симаррона» было рукой подать, ибо Джаррет знал кратчайший путь. Едва Тара завидела дом, ее охватила радость. Только теперь она ощутила его своим и родным. А ведь раньше Тара чувствовала себя совсем чужой в этом доме, где незримо присутствовала тень Лайзы.

– А вот и Дживс, – оживился Джаррет. – Надеюсь, он позаботился об обеде.

– Я бы предпочла горячую ванну.

– И это от тебя не уйдет.

Навстречу им высыпали все обитатели «Симаррона». Юный Питер сразу увел коня, а Дживс, расплывшись в широкой улыбке, торжественно сказал:

– Добро пожаловать в ваш дом, миссис Маккензи! С благополучным возвращением. Нам очень вас не хватало.

– Спасибо, Дживс. – Тара смутилась, подумав, что Дживсу известны все подробности о ее приключениях.

– Леди хотела бы принять горячую ванну. – Джаррет весело взглянул на Дживса, и тот ответил, что все уже готово.

«Откуда он узнал, что мы приедем? Как, однако, у них налажена связь с индейским селением!» – подумала Тара.

В спальне уже горел очаг, над ванной клубился пар, на полу стояли кувшины с горячей водой.

«Господи, как хорошо дома! И как я счастлива!..»

Эта мысль почему-то испугала ее. Имеет ли она право на счастье? Ведь позади осталось много такого, о чем страшно рассказать Джаррету. И любит ли он ее?

Тара внезапно подумала, как было бы хорошо сбросить с души тягостное бремя и рассказать все Джаррету.

Поведай Тара об этом ему раньше, она не оказалась бы здесь… А теперь еще труднее признаться во всем. Нет! Джаррета нельзя посвящать в ужасную тайну!

О, если бы узнать хоть что-то о судьбе Уильяма! Тара верила и надеялась, что он в безопасности, поскольку она так далеко от него…

Быстро раздевшись, Тара с наслаждением погрузилась в ванну и, закрыв глаза, снова предалась размышлениям.

Нужно забыть прошлое. Вычеркнуть его из жизни!

Внезапно открыв глаза, Тара увидела Джаррета. Он, как обычно, бесшумно вошел и сейчас, расположившись в качалке, внимательно наблюдал за Тарой. Уж не догадывается ли он, о чем она сейчас думала.

Вскочив, Джаррет приблизился к Таре и, опустившись на колени, погрузил руку в воду.

– Вот ты и знаешь теперь все мои секреты, – проговорил он.

– Неужели все?

– Да. Так поделись же и со мной своими тайнами. По-моему, уже пора.

– Я… не могу, Джаррет.

– Тара!

– Джаррет, клянусь тебе, я…

– Почему тебе не дают покоя сны об Уильяме?

– Он…

– Где он?

– Уильям в безопасности, пока я вдали от него. Но, пожалуйста… Прошу… Я же поклялась, что не виновата!

– Но в чем? В чем не виновата? Пойми, я ничего не знаю о тебе! Я встретил тебя в таверне, но ты оказалась невинной, как младенец… У тебя речь образованной женщины и хорошие манеры. Так кто же ты, наконец?

– Ты утверждал, что для тебя это не имеет значения!

– И готов повторить то же самое. Мы живем в Америке – стране свободных людей. Здесь важно не происхождение, а сила духа, смелость, мужество. Этого тебе не занимать… Но, Тара… Я имею право знать…

Губы у нее дрожали.

– Джаррет, ты обещал…

– Пойми, так не может продолжаться! Я должен знать правду!

– Ты согласился…

Джаррет тяжело вздохнул: да, он действительно дал обещание.

– Черт меня возьми!

– Джаррет… Не надо…

– Хорошо… Довольно… – Он поднялся и отошел от ванны. – Что ж, я дал это дурацкое обещание и выполню его… Не бойся и не смотри на меня затравленными глазами. Я не стану больше досаждать тебе вопросами.

– Спасибо, – прошептала Тара.

– Но и я попрошу тебя больше никогда не делать этого…

– Чего, Джаррет?

– Не думать о побеге. Я хочу, чтобы моя жена была со мной. – В его глазах светилась любовь.

Тара вскрикнула, когда его сильные руки выхватили ее из ванны и опустили на широкую постель.

Его губы устремились к ее самому интимному месту. Они так возбуждали и опьяняли, что Тара, трепеща и содрогаясь, выкрикивала его имя и в промежутках между стонами о чем-то просила, умоляла…

В ответ на ее мольбы Джаррет вошел в нее, и Тара, словно подхваченная могучим порывом ветра, взмыла ввысь… О, как прекрасно!.. Какое неизъяснимое блаженство!.. Она задрожала всем телом и сникла в его объятиях.

О, если бы так было всегда, если бы ей удалось забыть о прошлом! Но от него не спрячешься. Онo еще напомнит о себе.

Судьбу не обманешь…