Текст книги "Беглянка"
Автор книги: Хизер Грэм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
Глава 4
Джаррет торопил Тару, ибо теперь время работало, не на них.
– Но куда же мы? – задыхаясь от быстрой ходьбы, спросила она.
– Подальше от Нового Орлеана. – Поддерживая ее под руку, он ускорил шаг.
Взглянув на его смуглое решительное лицо, Тара не испытала успокоения. Боже, что же она наделала? Почему идет, почти бежит рядом с этим сильным, чем-то пугающим ее мужчиной? С тем, кому дала клятву верности до конца жизни и кого совсем не знает. Его глаза и страшили, и притягивали девушку, как и сила, исходящая от этого рослого мужчины. Как й его губы…
– Я… мне хотелось… – пробормотала она.
– Что?
– Где вы научились так драться?
– Как именно?
– Быстро… молниеносно. Орудовать руками… ножом…
– Сказать?
– Да.
– Вы заставили меня пообещать, что я ни о чем не стану спрашивать вас. Вам придется поступать так же… Осторожнее, мы спускаемся.
Что это? Кажется, доки. Уже хорошо видна река.
Девушка вскрикнула от неожиданности, когда Маккензи подхватил ее на руки.
«Уж не хочет ли он бросить меня в Миссисипи?»
Нет, спутник прыгнул, держа ее на руках, и они оказались на борту небольшой лодки. Тара сразу ощутила речной холод и обхватила себя руками, стараясь согреться.
Маккензи между тем отвязал от столба веревку, удерживавшую лодку, оттолкнулся от деревянных мостков, приладил весла в уключины. Сильными рывками он вывел лодку из небольшой лагуны и направил вниз по течению.
– Вы собираетесь доплыть на ней до Флориды? – робко спросила Тара.
Его белые зубы сверкнули в улыбке.
– Нас ожидает «Магда». Вон там, смотрите.
В предрассветном тумане Тара разглядела силуэт большого освещенного судна. Казалось, оно ждет пассажиров, чтобы принять их на борт. Хотя кто знает?.. Она встревоженно взглянула на спутника.
– Мы будем там в безопасности?
– Думаю, да. Оно принадлежит мне.
– О!
– Разве Роберт не говорил вам, что я сказочно богат?
Его глаза словно проникали ей в душу, но Тара не знала, что он надеется там увидеть.
– А чего Роберт еще не рассказал мне о вас, мистер Маккензи?
– Джаррет, – поправил он. – Нельзя же называть своего супруга по фамилии… Чего Роберт не рассказал? Очень многого. Раз уж нам предстоит все скрывать друг от друга, пожалуй, вам не стоит ничего узнавать обо мне.
Тара пожала плечами, жалея, что затеяла разговор, но невольно размышляла все о том же: где научился Маккензи так великолепно обращаться с оружием и владеть какими-то особыми приемами, позволяющими повергнуть на землю одного, двух человек… И кажется, это не составляет для него никакого труда – не учащается дыхание, даже выражение лица не меняется.
Разве может такой человек испытывать к кому-то жалость? Искреннюю, не показную? И что будет, упаси Боже, если он узнает правду о женщине, на которой женился? Кого почти принудил выйти за него?..
– Эй, в лодке! – приветливо окликнули их с корабля.
Еще один взмах весел, и лодка ткнулась в его борт. Судно было не таким большим, как ей показалось издалека, футов семьдесят в длину, но изящное и вроде бы совсем новое.
На палубе Тара увидела Роберта. Радостно улыбнувшись им, он спустил веревочную лестницу.
– Сумеешь взобраться? – спросил Тару Джаррет.
– Конечно. – Она встала, но тут лодка качнулась, и Тара упала бы в воду, если бы Маккензи не подхватил ее.
– А теперь цепляйся за веревочные ступеньки, – скомандовал он. – Я поддержу тебя.
Ступив на борт «Магды», Тара посмотрела на милое лицо Роберта, явно довольного тем, что удивил ее.
И в самом деле, когда же он успел договориться с Маккензи о встрече на корабле?
Да, эта ночь была полна неожиданностей, и если бы Таре сказали, что «Магду» соорудили только сейчас, для нее, дабы доставить ее во Флориду, она бы, пожалуй, поверила. Невероятно! Волшебное свадебное путешествие…
– Будьте как дома на этом корабле, миссис Маккензи. – Роберт взял девушку за руку и расцеловал в обе щеки.
Четверо мужчин на палубе наблюдали за происходящим, и Маккензи представил им Тару.
– Парни, это моя жена, Тара. А это, – он указал на ухмыляющихся мужчин, – Лео Хьюм, первый помощник, и мои бывалые, но никудышные матросы, Тед и Нейтан Нейморы и Джордж Эдер.
Те кивнули – знакомство состоялось.
Глова у Тары шла кругом от всего, что свалилось на нее в эту ночь. Однако она заметила, что самый старший в корабельной команде – Тед, а самый младший – Нейтан, видимо, его сын. Пареньку было не больше семнадцати. Оба рыжеватые и веснушчатые. Смуглый Лео с черными прямыми волосами походил на испанца. Джордж Эдер, тоже темноволосый, но со светлыми глазами, был очень светлокожим.
– Миссис Маккензи, – обратился к ней Тед, – мы, конечно, немного удивлены, но и обрадованы, поверьте, что видим вас, новобрачную, на борту новорожденной «Магды». Можете рассчитывать на нас!
Тара, тронутая его словами, едва не прослезилась. Она впервые с момента побега испытала облегчение, наконец почувствовав себя в безопасности.
Прикрыв глаза, девушка вспомнила многолюдные улицы города, недавно покинутого ею. Все, что произошло там, казалось сейчас сном. А ведь когда-то она связывала с этим городом свое будущее. Родилась она совсем в другом месте, окруженном невысокими холмами. Между ними простирались поля, которые Тара, очень любила. Люди терпеливо возделывали их, но земля первое время не давала урожаев; многие бросили ее и устремились прочь. Среди них была и Тара.
Она надеялась принять и полюбить тот город, где оказалась. В нем было много прекрасных домов и ухоженных парков. Мужчины там в основном занимались коммерцией и толковали о политике. Женщины интересовались нарядами и развлечениями, судачили о знакомых и соседях. В местном обществе упрочились определенные устои: если человеку отказывали от дома, для него закрывались все двери. Тара опасалась совершить какой-нибудь промах, но все равно совершала их.
Однако Таре не могло привидеться и в страшном сне, что тот человек из мести подстроит все так, чтобы люди поверили, будто она убила своего благодетеля…
Там сейчас уже стоят холода. После первого снега все кажется белым, чистым, красивым, но холодным. Как и он. Тот, от кого она сбежала. Чтобы добиться своей цели, он убил кровного родственника. Такой не остановится ни перед чем.
Сегодня этот человек был совсем близко от нее. Тара это почувствовала. Поняла…
Еще немного, и она оказалась бы у него в руках…
При этой мысли девушка вздрогнула. На ее плечо легла большая теплая рука. Маккензи. Это он привез Тару сюда, на палубу судна. Привез, не спрашивая о прошлом, ничего не зная о ней… Разве можно забыть такое?..
– Пора в путь, друзья, – обратился Маккензи к команде. – Нужно поскорее убраться отсюда.
– Есть, сэр. – Тед подмигнул: – Ваша каюта готова. Мы сделали все, что могли, за такой короткий срок. – Он обернулся и гаркнул: – Поднять якорь!
Все разбежались по местам. Маккензи слегка подтолкнул Тару вперед. Они спустились вниз, где находились две каюты. Одна из них принадлежала ему, и он распахнул ее дверь перед Тарой. На конторке мерцала свеча, однако в комнате царил полумрак. Рядом со свечой стоял большой глобус. На стенах висели медные канделябры; слева располагалась огромная койка, а неподалеку от нее большая деревянная лохань для купания. Над ней поднимался пар.
– Что ж, неплохо, – обронил Маккензи.
Все это было и в самом деле чудесно, но, увидев на койке ночную женскую сорочку бледно-голубого цвета, Тара залилась краской. Откуда она здесь взялась?
А чего, собственно, было, ожидать? Тара согласилась стать женой Маккензи, вступила с ним в брак. И вот она рядом с ним, возле супружеского ложа. Девушка отчетливо ощутила его уверенность, силу… и запах мужчины.
Так почему же она трепещет? Нет, он не должен это заметить. А что, если замечает?
Может, лучше было броситься в реку? Вода, забвение… Зачем он удержал ее?
Девушка вдруг почувствовала леденящий холод.
На столе стояли два бокала и бутылка вина. Кто-то предусмотрительно открыл ее. Маккензи наполнил бокалы и подал один из них Таре.
Почему он все время смотрит на нее? Не отводит глаз. Словно изучает… Этот взгляд смущал Тару.
– Выпей поскорее, – сказал он. – Это поможет избавиться от страхов, пережитых прошлой ночью.
Тара послушно выпила. Маккензи обнял ее сзади, и она снова убедилась, что он весьма умело обращается с замысловатыми завязками и крючками на женской одежде. Отведя его руки, девушка подошла к столу и наполнила свой бокал. Выпив его, опять потянулась к бутылке, но Маккензи остановил ее:
– Не стоит злоупотреблять вином, дорогая.
Тара ощутила прикосновение его губ, теплых, влажных, требовательных. Язык Маккензи проник в глубь ее рта, пробуждая желание и страх. Он крепко прижал Тару к себе, и его возбужденная твердая плоть уперлась в ее живот. Казалось, жидкое пламя, опалив губы девушки, проникало все дальше и дальше. Сердце глухо стучало в ее груди.
Тара была знакома с любовными играми. Но только с играми. И никогда не ощущала ничего подобного, не думала, что такое возможно… Это захватывало, соблазняло, возбуждало страсть…
Наконец, оторвавшись от губ Тары, Джаррет пристально взглянул на нее.
– Страшновато?
С трудом переведя дыхание, девушка покачала головой. Еще чего! Так она и признается этому чужому человеку! Нет, ей не страшно, а стыдно. Ведь, совсем не зная его, Тара так много ему позволила! И еще стыднее, что это ей вовсе не противно. А Маккензи происходящее, видимо, очень забавляет. Внезапно он рассмеялся и ласково погладил девушку по щеке.
– Наверное, чем больше выстрадаешь, тем сполна ощутишь удовольствие.
– Не смейте смеяться надо мной! – вспыхнула Тара.
Джаррет насторожился, но не разомкнул объятий.
– Неужели ты с самого начала действовала продуманно, продвигаясь к намеченной цели?
Возмущенная девушка попыталась высвободиться.
– Я же сказала вам, еще когда вы играли в ваш чертов покер, что я не продажная женщина!
– Я и не подозреваю тебя в этом, не кричи так. Ну и характер у вас, леди!
Она тряхнула головой, и волосы упали ей на лицо.
– Если вы думали найти покорную жену, сэр, то ошиблись.
– Нет, не думал. Я женился на тебе из-за твоих полос.
– Волос?..
Да что он мелет?! Впрочем, Тара одернула себя: ведь Маккензи знаком с ней всего несколько часов – чего же от него требовать? Зато она уже знает главное: он спас ей жизнь!
Вырвавшись наконец из его рук, она отошла к другому краю стола.
– Мне следовало постричь их покороче или хотя бы перехватить лентой. Просто не до того.
– Тогда было бы совсем не то.
Кажется, Маккензи забавляет, что она избегает его… Может, снова убежать? Но куда?..
– Волосы, – продолжал он, – необыкновенно красят вас. Да, отчасти именно в них ваше очарование. Вы как сказочная принцесса. В самом деле, я сначала обратил внимание на ваши волосы, а потом уже на все остальное… – Джаррет усмехнулся. – Тогда, в моей комнате. Перед появлением посланцев мистера Иствуда.
Тару обдало жаром. Зачем он об этом вспоминает? Она была в таком состоянии… Готова Бог знает на что, лишь бы спастись от преследователей.
Маккензи обошел стол, встал рядом с девушкой, скрестив руки на груди. Потом присел на край стола, не сводя с нее глаз.
– Дорогая, я далек от мысли обвинять вас. Если, да простит меня Бог за подозрительность… если вы не превосходная артистка… О, молчу, молчу, не сердитесь… Однако хотелось бы спросить еще раз вот о чем: ведь вы месяц с лишним назад вели вполне достойную жизнь, и у вас наверняка было жилье и какие-то деньги. Но вы убежали. Возможно, все-таки от мужа? Или…
– Я же сказала вам, что не была замужем!
– Милая девушка, я говорю не о законном муже. Но возможно, вас связывало…
– Меня ничто ни с кем не связывало! Вы это хотите знать?
«Зачем он меня мучает? Сколько можно?.. Впрочем, я не имею права так возмущаться, поскольку первая отказалась отвечать на его вопросы и Маккензи обо мне ровным счетом ничего не знает. Отсюда и его подозрения».
Тара вскрикнула, Когда, соскользнув со стола, он снова заключил ее в объятия.
– Вода остывает. – Джаррет приблизил губы к ее лицу.
– Вода?
Он указал на деревянную лохань глазами, полными огня.
– Еда тоже, наверное, остыла, – пробормотала она.
– Еда подождет, – решительно сказал Джаррет. – А я – нет!..
Он поднял девушку, усадил на стол и начал снимать с нее ботинки. Покончив с этим, перешел к чулкам. Его пальцы касались бедер Тары… О Боже, как стыдно!.. Ее снова обдало жаром. Девушка закрыла глаза. Джаррет вновь поставил ее на пол, и она почувствовала, как ловко он управляется с крючками платья, с нижними юбками, панталонами, корсетом. И вот Тара опять оказалась в воздухе – на этот раз довольно высоко от пола и… окунулась бы с головой, не ухватись вовремя за края лохани. Немного остывшая вода ласкала усталое тело.
Маккензи приподнял ее волосы, чтобы они не намокли, опустился на колени возле лохани, и Тара ощутила тепло его дыхания на своей щеке. Он целовал ее затылок, касался губами мочек ушей, шеи, плеч. Девушка подтянула колени к груди и обхватила их руками, ежась от его ласк, как от холода, несмотря на жар во всем теле. Пальцы Джаррета скользили по ее телу, по руке, и от этих легких прикосновений у Тары перехватило дыхание. Она никогда не испытывала ничего подобного.
«Так нельзя, это нехорошо, непристойно», – мелькнуло у нее в голове. Но она не могла противиться его ласкам.
Джаррет приподнял подбородок девушки, слегка повернул к себе и снова прильнул к ее губам, проник языком в полуоткрытый рот, вызывая смутное предвкушение того, что должно свершиться. Пальцы, ласкавшие шею и плечи Тары, скользнули к груди, коснулись соска, сразу же затвердевшего.
Она издала легкий стон, но он потонул в его губах. Джаррет чуть отстранился и заглянул ей в глаза, но она тотчас же прикрыла их. Запустив пальцы в золотистые волосы, он осторожно отклонил голову Тары и опять покрыл поцелуями ее шею. Его рука все смелее ласкала ее грудь.
«Почему я так скована? – пронеслось у нее в голове. – Зачем противлюсь ему? Ведь, в конце концов, он мой муж, и значит…»
– Успокойся, любовь моя, – прошептал Джаррет, словно прочитав ее мысли. – Все естественно в этом мире, когда мы сами не портим его.
Тара не открывала глаз. Вино слегка ударило ей в голову – хотелось продлить этот сон наяву, ощущение тепла и неги…
Что это он делает? Она почувствовала душистый запах мыла, и его рука с губкой коснулась ее тела – ног, бедер, живота, груди… И опять не было ни сил, ни желания противиться. Ведь все это сон… Только сон…
Кажется, Тара и в самом деле задремала, а очнувшись и открыв, глаза, вздрогнула, ибо что-то изменилось и ей отчего-то стало холодно.
Она не сразу поняла, что нагой Джаррет держит ее на руках и с них обоих стекает вода. Смуглое мускулистое тело Джаррета было у нее перед самыми глазами… Губы Тары почти касались его. Она инстинктивно прижалась к плечу Джаррета, обвила его шею, уверяя себя, что просто боится упасть. Но, встретившись с ним взглядом, поняла по особому выражению его глаз, что пришло время стать его настоящей женой.
Почувствовав, что она дрожит, Джаррет крепче прижал ее к себе. Подойдя к койке, он опустил свою ношу на свежие простыни и лег рядом. Тара больше не закрывала глаз. Его тело казалось особенно смуглым на белоснежных простынях. Какая у него широкая грудь, плечи! Какая узкая талия. А ниже…
Она вновь задрожала.
Джаррет взирал на нее с нескрываемым восхищением.
– Ты моя странная любовь. Странная, удивительная, необыкновенная.
Его низкий глубокий голос волновал ее. Таре хотелось слушать еще и еще, однако она понимала, что уже не время для слов.
– И это обошлось всего в триста долларов? – усмехнулась Тара.
Ответом ей был страстный поцелуй. Потом Джаррет сказал:
– Такого не купишь и за миллион!
Он прижался к Таре всем телом и обнял ее, повторяя то, что делал, когда она находилась в лохани с водой, и позволяя себе еще больше. Его губы почти не отрывались от ее груди, Джаррет покусывал затвердевшие соски, ласкал руками ее бедра, живот – легкими, быстрыми, прикосновениями.
Но они становились все смелее. В глазах Джаррета уже не было ни восхищения, ни нежности – только напряженное желание, ожидание чего-то… требование… Его рука, скользнув между ее бедрами, прижалась к мягкому треугольнику волос, но не задержалась там, а опустилась еще ниже.
Внезапно ощутив вес его тела, Тара поняла, что нужно не сжимать, а раздвинуть бедра, и подчинилась. И тотчас почувствовала, как он вторгается в нее…
«О нет! Не сейчас. Не надо, пожалуйста…»
Казалось, Джаррет вот-вот раздавит ее. Тара едва не вскрикнула, но он закрыл ей рот поцелуем. Вопль замер у нее на губах, а голова глубже ушла в подушку.
Его сильные руки раздвинули ей бедра, уверенно, настойчиво. Тара опять попыталась сопротивляться, но это было почти неосознанно. Понимая неизбежность происходящего, она даже хотела, чтобы все случилось скорее, и, к своему удивлению, начала делать какие-то движения, по ее мнению, помогающие ему…
Джаррет на мгновение замер, и тогда Тара невольно издала протестующий стон. Он возобновил свои прикосновения и поцелуи, проникая все глубже внутрь… Еще глубже…
– Нет! – сорвалось с ее губ, но Джаррет словно не слышал ее, да Тара и не хотела, чтобы услышал.
Она уже летела куда-то, парила, стремилась к какому-то блаженному берегу, только не знала, к какому… Голова у нее кружилась, доносившиеся отовсюду звуки заполняли пространство, и Тара не догадывалась, что издает их сама.
Тару заполняло такое удивительное тепло, словно и нее проникли лучи солнца. Она ни о чем не думала, полностью отдавшись наслаждению.
Только теперь Джаррет решился на то, чего так жаждал, и она поняла, что все прежнее было лишь прелюдией… Но вот сейчас…
Он вошел в нее… Тара не могла кричать… и не хотела кричать. Иначе все на корабле услышали бы ее. На глаза навернулись слезы от острой, невыносимой боли. Но это быстро прошло.
Тара избегала встречаться с ним взглядом. Его рука коснулась ее щеки, погладила влажную кожу.
«Нет! Ни за что! Больше я никогда не пойду на это! Что бы со мной ни…»
– Все в порядке, – прошептал он. – Все хорошо, любовь моя…
Вовсе нет! Почему он не отпускает ее? Тару не покидало ощущение, что вонзившийся меч разделил ее пополам.
– Пожалуйста, не надо…
– Все пройдет, клянусь тебе… Не бойся. – Приподнявшись, Джаррет посмотрел ей в глаза. – Больше так не будет, – тихо заверил он ее.
Это далеко не самое страшное. Не забывай, что я, возможно, избавил тебя от судьбы худшей, чем смерть.
– Сейчас я предпочла бы умереть.
Тара с ужасом подумала: «Ведь он еще не сделал всего, что ему нужно. Даже почти не шевелится. Не получил своего мужского удовольствия, а без этого не оставит меня в покое. Что же со мной будет?»
Услышав, что Тара предпочла бы смерть, он ласково рассмеялся, и она, внезапно ощутив его нежность, успокоилась. На душе у нее стало легко, и Тара решила: как бы ни сложилась их судьба, но за эту ночь – вернее, рассветное утро – она никогда не будет в обиде на него.
Он опять шепчет что-то?
– Я только что говорил, будто ты стоишь миллион. Нет, по крайней мере два… Впрочем, тебе вообще нет цены!
Слезы хлынули у Тары из глаз. Почему эти шутливые слова так разбередили ее душу?.. Джаррет не виноват, что ей больно. Пускай станет еще больнее! Пусть все закончится наконец…
Боль опять пришла, но, к ее удивлению и радости, уже не такая, как раньше. Так он и обещал ей… И снова волшебные солнечные лучи пронзили тело, и то, что заполнило его, не казалось теперь таким враждебным и чужеродным. Джаррет двигался медленно, очень медленно, но Тара снова ощутила свою раздвоенность, хотя и не так остро, как прежде, а затем новое чувство поглотило ее, ибо он заполнил собою все – от чрева до самого сердца. Движения его ускорились, и Тара начала отвечать ему. Солнечные лучи заливали все снаружи и изнутри и почему-то пахли медом. В теле рождалось предвкушение блаженства, которое вот-вот наступит… должно наступить… Она неистово жаждала его.
И оно наступило. Что-то словно взорвалось в ней и в окружающем мире. В глазах у Тары потемнело. Она даже не знала, жива ли еще и способна ли дышать. Но в следующее мгновение Тара снова ощутила тяжесть его тела, мрак перед ее глазами рассеялся, и она почувствовала под собой что-то влажное. Солнечные лучи по-прежнему согревали ее, и запах меда наполнял каюту…
Джаррет уже лежал на боку рядом с ней и дышал так же учащенно, как и она, кожа его блестела от пота. Тара отвернулась, взволнованная и смущенная этой первой брачной ночью. Вернее, брачным утром.
Теперь она не вправе сказать, что не знает его.
Он обнял ее, и Тара прижалась к его груди, благодарная за то, что Джаррет не смотрит ей в лицо: она не могла бы сейчас вынести его взгляд. Он коснулся ее щеки.
– Ты плачешь? Прости, если заставил тебя страдать.
– Я не страдаю. – Однако как только окончилось волшебство, к ней вернулись раскаяние и стыд.
Помолчав, Джаррет сказал:
– По крайней мере теперь я знаю, что ты удрала не от мужа.
Тара замерла; ей хотелось вскочить и убежать – хотя бы в другой угол каюты, но она не допускала и мысли о том, чтобы предстать перед ним обнаженной.
Тара повернулась к нему спиной и уставилась на угасающее пламя свечи.
– Я же говорила, что не была замужем.
– Да, конечно, прости меня. – Он повернул ее к себе, не встретив сопротивления, и снова в упор посмотрел на нее. – Но очень многого ты мне так и не рассказала.
Как изменился его тон! Только что перед ней был ласковый и нежный любовник, а теперь – холодный, бессердечный муж. Мужчина. Чужой. Совсем чужой.
– Вы сами вызвались жениться на мне, не требуя никаких объяснений.
– Верно.
– Так почему изменяете своему слову?
– Мы не в силах изменить то, что уже сделано.
Краска бросилась ей в лицо. Что он имеет в виду? Намекает на состоявшийся брак? Или на то, что между ними сейчас произошло?
– Да, не в силах. – Тара пристально смотрела на его нагое смуглое тело, покрытую волосами грудь, впалый живот и ниже…
Боже, он даже не натянул простыни! И словно от ее взгляда, оно… его мужское начало… стало расти.
Но она должна ему сказать! Должна закончить свою мысль.
– Да, – повторила Тара. – Изменить ничего нельзя, но мне жаль, если вы разочарованы…
Джаррет рассмеялся хрипловатым чувственным смехом и прижал ее к себе. Она вздрогнула и замерла, ощущая его горячую плоть.
– Разочарован? – воскликнул он. – Моя дорогая беглянка! Я никогда еще не был так очарован!
Его губы стали более жесткими, чем прежде. Поцелуи – неумолимыми. Они больше требовали, но и больше давали. В них ощущался… голод. И она тоже ощущала голод. Голод по этим поцелуям… по нему.
Тара забыла о словах, сказанных несколькими мгновениями раньше, о прошлом, не думала о будущем. Осталось лишь настоящее…
Когда она вновь опустилась с вершин блаженства, все, что произошло сейчас, казалось еще волшебнее, чем прежде. Тара безмолвно лежала рядом с Джарретом, закрыв глаза; ей дышалось легко, сердце билось спокойно и радостно. Через несколько минут она погрузилась в безмятежный сон.
Джаррет Маккензи лежал рядом с Тарой, думая о ее недавнем прошлом и вспоминая свое.
Горечь утраты давно не покидала его. Он почти свыкся с этим чувством и с трагическими воспоминаниями. И вот он женился снова… Правда, не совсем обычным манером, но женился.
Его удивляло, пожалуй, не столько само случившееся, сколько то, что он ощутил по отношению к этой женщине.
Но что же пробудила в нем эта беглянка, неизвестно откуда и от кого удравшая? Ведь он совсем не знает ее, однако помогает бежать еще дальше.
Неужели и он сам стал теперь беглецом?
Ох, как все запуталось…
Джаррет осторожно отвел золотистую прядь волос от ее лица, легко прикоснулся к матовой, чистой коже, окинул взглядом всю Тару, и неодолимое желание снова вспыхнуло в нем. Он с удивлением отметил, что у него появилось удовлетворение собственника. Она принадлежит ему, только ему! Тара не солгала, сказав, что у Иствуда была всего лишь официанткой.
И она прекрасна. Чиста и прекрасна. Ему не следует мучить Тару подозрениями и требовать от нее объяснений. Зачем?
Ведь она так прекрасна…
Джаррет тяжело вздохнул и стиснул зубы, ощутив болезненный укол совести. Он вспомнил свою первую женитьбу, пышную свадебную церемонию, море цветов, множество гостей и потом – брачную ночь. Как любили они друг друга – и тогда, и потом! До самой ее смерти. А вот сегодня он напрочь забыл о Лайзе в объятиях едва знакомой ему странной, подозрительной беглянки.
«Прошлое есть прошлое, – подумал Джаррет. – Оно уходит… умирает… Его хоронят… То же и с моим прошлым. И с прошлым Тары… Но все же я не должен забывать ни о своем, ни о ее прошлом…»
Тара пошевелилась, и он ощутил прикосновение ее нежной кожи.
Осторожно поднявшись, Джаррет подошел к столу, где стояла бутылка с остатками вина и нетронутая еда.
Есть почему-то не хотелось. Пожар страсти бушевал в нем с прежней силой.
Он выпил вино прямо из горлышка, сел у стола и уставился в иллюминатор на давно занявшийся рассвет.
Потом подошел к постели и, опустившись на колени, всмотрелся в лицо Тары.
Ее глаза медленно открылись, и Джаррет словно утонул в их фиолетовой голубизне. С улыбкой он коснулся ее губ пальцем. Она попыталась встать, но Джаррет покачал головой и обнял ее.
– Во имя будущего, любовь моя, – сказал он. – Во имя будущего!..
Он снова любил ее. Ведь это все же была их первая брачная ночь.
И Джаррет понял, что хотя бы в одном оказался прав: его беглянке нет цены!
Клайв Картер по-прежнему сидел в таверне Иствуда. Между тем уже занималось утро, бледные фонари, не столько разгонявшие, сколько сгущавшие тени над грехами большого города, начали гаснуть. Часы шли за часами. Картер ничем не выдавал беспокойства и волнения, хотя в нем кипела ярость. Совершить такое долгое путешествие, почти достичь цели, а теперь все пошло насмарку из-за этого гнусного жадного сводника! Из-за этой мерзкой гниды. Что ж, на нем стоит сорвать злость…
Картер, единственный сын видного политика, богатого, уважаемого человека, едва ли не с детства наблюдал за политическими играми в своем штате да и во всей стране и вынес из этого важный урок: все, за что взялся, нужно делать спокойно и хладнокровно.
Даже убивать, если возникнет необходимость.
«Этот проклятый Иствуд, – размышлял Клайв, сохраняя внешнюю невозмутимость, – законченный кретин. Люди, которых он послал за беглянкой, вернулись ни с чем. Бормотали, будто Маккензи отказывается отдать девчонку до утра».
Отправленные по настоянию Картера еще раз, они доложили, что там уже никого нет: ни Маккензи, ни девушки. Их и след простыл. Двое из трех телохранителей Картера исчезли.
– Нужно заставить этого негодяя вернуть ее! – снова грозно сказал Клайв хозяину таверны.
Глаза толстомордого потного мерзавца Иствуда выражали жадность и страх. Он воздел руки в притворном отчаянии.
– Да, сэр, ее необходимо найти.
Картер легонько стукнул тростью об пол.
– Ты верно понял мою мысль, дражайший. Твой Маккензи удерживает девчонку, замешанную в убийстве. Поэтому потрудись доставить ее сюда.
– Это не так просто, сэр. Маккензи – богатый и почтенный человек. И весьма опасный. Я же говорил вам… Он даже…
– Что «даже»?
– Говорят, он может справиться даже с аллигатором!
Картер едва сдержал смех. Потом снова помрачнел.
– Черт побери! Разошли своих бездельников по всему городу! И пусть не возвращаются, пока не найдут ее. Почему ты не сделал этого раньше? Что касается аллигаторов, то и того, кто справляется с ними, возьмет обыкновенная пуля. Тем более если угодит в голову.
– Мистер Картер! Что вы такое говорите, сэр!
– Откуда ты знаешь, как меня зовут?
– Сэр, мое дело такое. Нужно добывать сведения о клиентах, особенно если они разыскивают людей, не прибегая при этом к помощи закона.
«Так этот мерзавец смеет угрожать! Намекает, что мне придется в любом случае расплатиться с ним… Ладно, расплачусь…»
Гневные мысли Картера прервало появление одного из телохранителей, посланных на поиски, беглянки. Вид его оставлял желать лучшего.
– Ну, что случилось? – спросил Картер.
– Тот парень… который с ней, сэр… Он ловкий, как индеец. Даже еще проворнее… Мы ничего не могли… Джим еще лежит, не в силах подняться.
– Я говорил вам, мистер Картер! – воскликнул Иствуд. – С ним шутки плохи. Но я мог бы…
– Что ты можешь, жалкая вошь? – Клайву не удалось сохранить хладнокровие.
Иствуд пропустил оскорбление мимо ушей.
– Наверное, он отправился к себе во Флориду. Конечно, чтобы доплыть туда, нужно время и немало денег. Но я бы взялся… Я знаю, где его искать… И обойдемся без служителей закона, если у вас найдутся деньги. А иначе…
Опять! Напрямую угрожает ему?.. Ну и мерзавец!
– Думаю, я и сам отыщу его. – Картер, обретя спокойствие, утвердился в мысли, что этот гнусный проныра трактирщик может только навредить ему…
Значит, лучше с ним разобраться, пока не поздно. К тому же такой мрази вообще незачем топтать землю. Картер передернулся от отвращения и от легкого страха.
Потом усмехнулся и с силой ударил тростью об пол. Из набалдашника выскочило не очень большое, но острое, как бритва, лезвие.
Клайв взмахнул тростью. Лицо Иствуда выразило изумление. Он схватился за горло, и с рук его потекла кровь. Через несколько мгновений он замертво рухнул на пол.
Картер взглянул на своих телохранителей.
– Выбросьте эту тушу в реку! Да побыстрее. И еще: пусть все думают, будто это дело рук все той же беглой преступницы, которая служила здесь… Встретимся, как всегда, в порту… Смотрите не попадитесь. Я вас выручать больше не буду… Как тогда, из тюрьмы…
Эти бывшие преступники не посмеют не выполнить его приказа!
Мутные воды великой Миссисипи расступались перед многими заблудшими душами. Расступились и перед несчастным Иствудом. Теперь его унесет далеко от города.
«Едва ли кто-нибудь удивится тому, что произошло, и уж тем более пожалеет о нем, – спокойно рассуждал Картер. – Такие, как Иствуд, подыхают ежедневно и чаще всего не своей смертью – особенно здесь, в доках, где полным-полно притонов, а также игорных и публичных домов. Да, порою жизнь стоит так мало, – вздохнул Картер. – А Иствуд заслуживал смерти. И, как ни странно, – промелькнула внезапная мысль, – Джулиан Картер тоже заслужил ее».
Но в этом деле все следует продумать и спланировать гораздо тщательнее…
Его по-прежнему терзало и приводило в неодолимую ярость то, что она… эта женщина готова пойти на все, продать себя любому, только бы не быть с ним… не принять его предложения… Плюнуть на него… Выказать презрение…
Что ж, пусть поостережется. Клайв не оставит намерения вернуть ее… разделаться с ней… Нет, не с помощью закона. А впрочем, он постарается прибегнуть и к закону, но проявит теперь большую осмотрительность, не станет спешить. Однако все равно достигнет своей цели…
