Текст книги "Себастьян (ЛП)"

Автор книги: Хейзел Хантер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Глава 21

Конечно же он почувствовал, когда она сонно заворочалась. Сотни лет боевого опыта сделали его слишком чувствительным к любым движениям вблизи. Когда Николетт выскользнула из его рук, Себастьян тут же проснулся.

Он хотел позвать ее обратно. Он хотел схватить ее и затащить обратно в постель. Может, они бы еще раз занялись любовью, может, просто обнимали бы друг друга. Он мог бы сказать, что ей слишком рано уходить. Он мог бы сказать много всего.

Вместо этого он просто наблюдал сквозь щелочки приоткрытых глаз, как она одевается в предрассветном свете. Зеленое платье, в котором она была вчера, Николетт повесила на спинку стула и оделась в футболку и шорты. В этом было нечто настолько окончательное, что Себастьяну хотелось кричать, но он держал рот на замке. Он столетиями вел себя тихо при любых обстоятельствах, но не думал, что будет настолько тяжело сдерживать себя, когда она одевалась буквально в футе от него.

Себастьян видел ее сомнения и понимал, что она не заметила его пробуждения. Николетт подошла ближе, и он задержал дыхание на те бесконечные секунды, что она смотрела на него.

Останься, подумал он. В другом мире он, возможно, унизился бы до мольбы этим самым единственным словом. Останься, и мы сделаем, как ты захочешь. Я буду защищать тебя до конца своих дней, и доставлю тебе лишь удовольствие, лишь радость.

Обостренные чувства Себастьяна уловили ее дрожь. Как будто услышав его мысли, Николетт протянула к нему руку. Себастьян оставался абсолютно неподвижным, пока она касалась его волос, потом щеки, плеча и груди. Прикосновения были легкими, как крыло бабочки, и инстинктивно он понял, что Николетт пытается его запомнить. Его жизнь внезапно показалась невыносимо длинной.

Наконец эта нежная пытка закончилась, и Николетт запечатлела нежный поцелуй на его губах. На вкус она была приятной, правильной, и Себастьян изо всех сил сдерживался, чтобы не вскочить, не поймать ее и не заставить остаться.

– Прощай, любовь моя, – прошептала Николетт и развернулась.

Дверь закрылась за ней с решающим щелчком, и Себастьян наконец-то сумел сесть. Поначалу ему этого совсем не хотелось, но целая жизнь, полная дисциплины, не позволила бы ему валяться в постели и упиваться своим горем. Он коснулся губ кончиками пальцев, как будто ее поцелуй все еще горел. За долгие столетия он целовал многих женщин, и думал, что некоторых из них любил, но теперь он уже не был так уверен. Теперь любовь имела вкус Николетт, любовь ощущалась как ее тело в его объятиях, любовь выглядела как ее смелая улыбка.

Холод пронизал его до самых костей, и Себастьян сомневался, удастся ли ему когда-нибудь согреться. Он отбросил эту мрачную мысль и направился на кухню, чтобы запустить кофеварку. Надвигалась война, в которой нужно будет сражаться. Вчера он целый день игнорировал Стефана. По опыту он знал, что жизнь не делала пауз ни для удовольствия, ни для боли.

Пришло время вернуться к реальной жизни. Пришло время двигаться дальше.

Глава 22

В цирке был редкий выходной, и в результате там было почти пусто, когда вернулась Николетт. Все готовились уехать на следующий день, и хоть завтра обещало суету сборов и переезда, утро было тихим.

Николетт мечтала о дне, полном суетливых клиентов и возбужденной толпы, в которой можно затеряться. Опустошенный цирк задел в ней какие-то глубинные струны, и она задалась вопросом, не пора ли двигаться дальше. За последние несколько лет она так часто переезжала, что путешествия с цирком не сильно изменили ее жизнь. Поскольку Николетт не заключала контракта, она меньше зависела от руководства, чем артисты и работники большого шатра. Пока она держала трейлер в приемлемом состоянии, она могла покинуть цирк через несколько дней.

Николетт задумалась о маршруте переезда, потому что это было проще, чем думать о Себастьяне. Она была перед ним в огромном долгу. Она знала, что он нарушил правила просто потому, что позволил ей остаться самой по себе. Что он провел целый день, тренируя ее и помогая ей расти, что вовсе не входило в его должностные обязанности.

Нет, это не долг, это любовь, прошептал предательский голос разума, и как только эта мысль пустила корни, Николетт уже не могла этого отрицать. Хоть эти слова и были сказаны в агонии страсти, они были правдивы. И даже если бы она не поверила, доказательство этого присутствовало в его ауре. Николетт всегда будет лелеять воспоминание о том золотистом сиянии вокруг его головы. Такое нечасто увидишь, и она не сомневалась, что если бы чтец ауры взглянул на нее саму, он или она увидели бы то же самое в ее ауре.

У Вацека было немало книг, и одна из них говорила, что аура истинной любви встречается редко. Возможно, один из пятидесяти человек хоть раз за всю жизнь испытывает это – и еще меньше людей способны сохранить это чувство. Они с Себастьяном обрели нечто особенное, и Николетт дрожала от осознания, что это осталось позади.

Ее мрачные мысли прервал Карас, приземлившийся на ее голову, а когда она не отреагировала сразу же, он бережно клюнул ее. С усталой улыбкой Николетт протянула голову и позволила своему питомцу усесться на ее запястье. Он ласково каркнул, а потом демонстративно завертел головой в разные стороны, как будто ища Себастьяна.

– Даже не начинай, – вздохнула Николетт.

Но она не сумела даже восхититься сообразительностью своего питомца. Иногда она гадала, зачем Карасу оставаться с ней, когда он мог исследовать весь мир. Но чаще всего она просто была благодарна за его компанию и безусловную преданность.

Николетт пересекла территорию цирка и направилась в свой шатер. Посетителей не было, но по крайней мере она могла собрать вещи для завтрашнего переезда. Жизнь с бродячим цирком ей подходила, и ей нравилось это место. Однако сердце и разум изнывали от какого-то беспокойства. Николетт почти добралась до шатра, когда Карас внезапно оживился. С истошными каркающими криками он сорвался с ее запястья и принялся летать над ее головой, пронзительно крича и угрожая ее оглушить.

Николетт взвизгнула от неожиданности и вскинула руку, чтобы защититься от своего питомца.

– Что на тебя нашло? – вскрикнула она.

Николетт нырнула в шатер, чтобы защититься от его паникующих взмахов крыльев. Темнота шатра сильно контрастировала с дневным светом, но она тут же осознала, что не одна. Николетт обладала развитыми инстинктами и не стала задаваться вопросом, что происходит. Вместо этого она развернулась и попыталась выбежать на улицу, но толстая рука схватила ее за талию и удержала на месте. Николетт раскрыла рот, чтобы закричать, но вонючая тряпка накрыла ее лицо. Она вспомнила приемы самообороны, которым Себастьян учил ее буквально накануне. Потом краем глаза заметила проблеск ауры мужчины прежде, чем весь мир завертелся. Последнее, что она унесла с собой во тьму – тошнотворное белое сияние с проблесками серого.

Глава 23

Во время охоты Себастьян путешествовал максимально налегке. Как и большинство солдат Корпуса, он возил с собой ножи, но обычно в багажнике своей машины он держал несколько комплектов темной одежды, бумажник и пару ботинок. Остальное предоставлялось безопасными домами, в которых он останавливался, или же он мог обойтись без этого.

Наступило утро, и он ответил на звонок Стефана, который дал ему координаты для рапорта и информацию о следующем задании.

– Как это выглядит? – на автомате спросил Себастьян, и Стефан вздохнул.

– Сложно сказать. Мы будем знать больше, когда ты выберешься оттуда и расскажешь нам все.

– Аа, – Себастьян скорчил гримасу и готов был повесить трубку, но Стефан его остановил.

– Что там произошло?

– Жаждешь слухов?

Стефан сухо усмехнулся.

– Едва ли. Скажем так, из всех офицеров Корпуса, которых я координирую, ты почти мечта. Ты отвечаешь, когда обещал ответить, ты не пропадаешь со связи. Ты выполняешь работу и приступаешь к следующему заданию.

– Но?

– Но вчера это напоминало попытки пробить кирпичную стену. Что произошло? Я могу спросить тебя сейчас как друг, или же когда ты придешь отчитываться, а я буду в униформе.

Себастьян стиснул зубы, но что хуже всего, он понимал, что Стефан прав.

– Я подожду до отчета, – коротко ответил Себастьян. – Дело сделано. Миссия завершена. Вот и все.

– Не верю тебе, но поступай, как считаешь нужным, приятель.

Себастьян повесил трубку и покачал головой. Он хотел выбраться из Бостона. Он знал, что в будущем этот город станет для него закрытой книгой. Он не сможет смотреть на его улицы, не думая о ней. Но он не знал, сумеет ли это вынести, не имея возможности посмотреть на нее, коснуться ее.

Себастьян отнес сумку в машину и на мгновение задумался, почему так упорно это оттягивал. Солнце все выше поднималось на небе, и ему предстояло провести в дороге добрых восемь часов. И все же он ждал, хоть и не мог сказать, чего именно. Он потянулся сознанием к земле, простираясь вокруг и чувствуя шаги проходящих мимо людей. Их торопливая ходьба успокоила его, заставила открыть разум для жизней, проходивших мимо него.

Посмотрев в ярко-голубое небо, Себастьян почти не удивился, увидев кружащее над ним темное пятно. Карас хрипло и испуганно кричал. Себастьян быстро подставил птице запястье. Африканский ворон был цел и невредим, но распушил все свои перья, а звуки, которые он издавал, пугающе походили на плач ребенка, и от этого волоски на шее вставали дыбом. Себастьян тут же понял, что с Николетт что-то случилось. Фамильяры реагировали на состояние своей ведьмы или колдуна, и такое беспокойство со стороны животного означало нечто серьезное.

Себастьян на секунду поколебался, но потом махнул рукой, подбрасывая Караса в воздух. Птица захлопала крыльями, чтобы удержаться на лету, а Себастьян залез в машину. На мгновение он засомневался, поймет ли ворон, чего он хотел, но через считанные секунды ворон полетел, устремляясь на запад, к краю города. Себастьян ехал как можно быстрее, страхи по поводу ускользнувшего от него тамплиера не давали ему покоя. Довольно могущественному тамплиеру пришлось держаться подальше целых двадцать четыре часа. Но теперь, похоже, худшие страхи Себастьяна воплощались в жизнь.

– Пожалуйста, пожалуйста, пусть с ней все будет хорошо, – прошептал он.

Он мог лишь молиться, чтобы Николетт продержалась до его прихода.

Глава 24

У Николетт кружилась голова, и открыв глаза, она почувствовала себя так, будто пытается выплыть сквозь многочисленные слои ваты. Поначалу она была сбита с толку. Она помнила, как находилась снаружи шатра. Она хотела собрать вещи перед завтрашним отъездом цирка. Но сейчас она не в своем шатре и не в цирке вообще. Попытавшись пошевелиться, она осознала, что связана по рукам и ногам. Внезапно она вспомнила, как на нее напали, и напряглась от страха.

– Она проснулась, – произнес мужской голос. – Как же ей не повезло.

Николетт попыталась повернуть голову, чтобы увидеть говорящего, но ей это не удалось. Хоть она и слышала потрескивание небольшого костра, поначалу было так темно, что она решила, что наступила ночь. Но когда глаза привыкли к полумраку, Николетт осознала, что находится в пещере. Она знала, что на окраинах Бостона находится система пещер. Она очутилась в них? Дрожь ужаса пробежала по ее спине. Если она не имеет понятия, где находится, никто другой ее точно не найдет.

– Кто вы? – позвала Николетт слабым голосом, эхом отдающимся в пещере. – Я знаю, что вы здесь.

Смешок мужчины прозвучал сально и противно. Массивную фигуру едва можно было заметить.

– Ведьмочка хочет знать, кто я. Вот дура. Разве олень спрашивает имя ножа, которым его вот-вот выпотрошат?

– Я не ведьма, – Николетт решила попытать счастья. – Я всего лишь гадалка из цирка. Это только игры. Ну, знаете, карты и хрустальные шары…

Огромный мужчина внезапно вскочил и опустил массивную ногу ей на грудь. Николетт невольно вскрикнула. Резкая острая боль распространилась по всем телу. Николетт прерывисто вздохнула и вдруг осознала, что боль каким-то странным образом помогла сосредоточиться. Она обрубила густую пелену страха, и разум немного прояснился.

– Маленькая ведьма – врунишка. Как же ужасно, что она проклята, и вдобавок еще и лгунья. Крайне удручающе.

– Ты рыцарь тамплиеров, – тихо произнесла она. – Ты хочешь меня убить.

Мужчина неприятно рассмеялся.

– Я убью тебя, – сказал он, и голос его прозвучал омерзительно точным. – Ты скверна, которую нужно стереть с лица земли. Я воля, меч и возможность, которые это сотворят.

– Ты не обязан это делать, – сказала Николетт.

В ответ он снова ее пнул, в этот раз сильнее. Громкий хрип вырвался из ее легких, за ним последовала волна тошноты. На нее вдруг навалилась внезапная усталость, помутившая сознание. В какой-то момент ее посетила бессвязная мысль, что потом у нее будет огромный синяк. Но потом Николетт осознала, что никакого «потом» может и не быть.

Сосредоточься, сказала она себе.

Даже если сейчас она проживала свои последние мгновения на земле, она не желала провести их в панике. Отрицание не сослужит ей хорошей службы.

– Я не просто ведьма, – отчаянно заявила она. – Я личность. У меня были родители. Я…у меня есть планы на свою жизнь. Я влюблена.

Последнее предложение выскочило непроизвольно, но заставило мужчину помедлить.

– Влюблена, – повторил он, и слова его сочились злобой. – В майора Корпуса, который был в Бостоне.

Что-то в его тоне заставило Николетт желать забрать свои слова обратно. Но она не могла. Она могла лишь молчать и не говорить ничего более.

Он снова пнул ее, почти легонько, на самом деле лишь передвигая ее по грязи. Гортанный стон сдавил ее горло, она пыталась дышать ровно. Но чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, Николетт напомнила себе, что с Вацеком переживала и кое-что похуже. Она вспомнила холодное место, в которое отправлялся ее разум во время побоев. Эта способность самопроизвольно вернулась. Николетт выровняла дыхание, зрение прояснилось.

– Скажи мне, маленькая ведьмочка, ты его любишь?

Она уже это сказала.

– Да, – прошипела Николетт, надеясь оттянуть следующий удар.

– Он тебя любит? – она начала отвечать, но мужчина ее перебил. – Глупый вопрос. Конечно же нет, иначе он бы получше тебя защищал. Но ты все равно можешь с ним связаться, не так ли?

– Нет, – дрожащим голосом произнесла Николетт, едва сдерживаясь. – Он… он уже покинул город. Его вызвали, чтобы сражаться с другими. У него не осталось времени на меня.

– Это ложь.

В этот раз он схватил ее за волосы и так резко запрокинул голову, что Николетт взвыла.

– Он все еще здесь, – сказал он, – и ты выманишь его для меня.

– Я не могу, – прохрипела Николетт. – Он уже уехал!

– Лгунья!

Крик мужчины эхом отразился от сводов пещеры, и Николетт содрогнулась. Это был первый встретившийся ей тамплиер, но судя по тому, что ей говорили, все они были немного безумны. Рыцари тамплиеров славились своей силой и неуравновешенностью.

– Ты тоже поедешь. Ты найдешь его. Ты приведешь его ко мне. Я убью его, а тебя отправлю обратно в мир, блеять, как козу, ведущую стадо на убой.

– Но я…

– Такова сделка, ведьмочка, и со мной лучше не шутить. Найди колдуна. Приведи его обратно. А потом беги. Ты сможешь пожить своей жалкой ничтожной жизнью чуточку дольше.

– Нет.

На мгновение они оба застыли. Это слово слетело с ее губ кристально четко и мощно, как звук трубы.

Николетт всю свою жизнь прожила в тени. Она всегда был той, которая делает все необходимое. Она знала, как защитить себя, как выжить, и сейчас впервые осознала, что существуют вещи более важные, чем ее выживание. Она представила, как этот маньяк нависает над преданным Себастьяном, и ее как будто холодной водой окатили. Она не могла представить, что он пострадает еще сильнее, скорее уж она сама себя убьет. Ее вдруг пронзили угрызения совести. Она отказалась от того, чего так отчаянно желала, и рискнула его жизнью в сделке. Она посмотрела прямо в глаза своего похитителя и выплюнула со всей злостью, что только была в ней:

– Катись в ад со своим предложением, – презрительно произнесла она. – Я не веду переговоров с чокнутыми убийцами.

На долгое мгновение ее похититель застыл. Он как будто был сделан из того же камня, что и пещера вокруг них. Затем он встал и развел огонь посильнее. Теперь Николетт видела его лицо и в какой-то мере поразилась тому, каким нормальным он выглядел. Он был всего лишь крупным мужчиной среднего возраста. В своей толстовке и джинсах он был бы абсолютно незаметен на улицах любого города.

То ли тренировки с Себастьяном улучшили ее рефлексы, то ли близость смерти сделала ее экстрачувствительной, но Николетт видела и его ауру. Она подрагивала вокруг его головы, тот самый тошнотворно белый, смешивающийся с серым. Теперь она видела там еще и просачивающуюся красную ярость. Он покачал головой.

– Тебя нужно убедить, – тихо сказал он. – Понимаю. Но ты согласишься. Тебе придется, – Николетт покачала головой, не находя слов. Осталась лишь ее решительность. – Ведьмочка, тебе придется передумать.

Он улыбнулся, поднимая нож.

Николетт широко раскрытыми глазами наблюдала за его движениями. Блестящее лезвие отражало отсветы пламени.

– Так пой для меня, ведьмочка, – тихо сказал он, плашмя проводя лезвием по ее горлу и ловко скользнув ножом за ее ухо. Когда кончик лезвия замер на шее, невольная дрожь сотрясла все тело Николетт. – Пой, – прошептал он, медленно вдавливая нож.

Она закричала.

Глава 25

Карас сердито каркал, кружа вокруг входа в пещеру. Птица смотрела на Себастьяна, как будто спрашивая, чего он ждет. То, что это оказалась пещера, немного успокоило Себастьяна. Благодаря его силе это будет игрой на своем поле, но не для Караса.

– Оставайся здесь, понял? – сказал Себастьян, ткнув пальцем в сторону птицы. – Там тебе не место.

Фамильяры крайне умны, но могут быть непредсказуемы. Многие из них знали больше, чем их хозяева и хозяйки. А послушаются ли они приказа другого колдуна или ведьмы, зависело от воли случая.

И хоть Карас снова пронзительно крикнул, он уселся на дереве неподалеку. Его тяжелый взгляд сверлил Себастьяна, и Себастьян уловил намек. Он вытащил кинжал из ножен, раскрывая свое сознание, и вошел в пещеры.

Он почувствовал окружение, как только вошел. И от этого ощущения к горлу подступила тошнота. Было что-то нездоровое в этих стенах и потолке над головой. Веками вода проедала себе путь сквозь камень, ныне усеянный расселинами. Эта пещера искала возможности обрушиться, и для Себастьяна это было все равно что войти в горящий дом. Будь он моложе, он бы понесся вперед со всех ног, но теперь, когда на кону стояло так много, он вынужден был держаться настороже. Даже колдун, связанный с землей, может спровоцировать обвал. Тогда все будет потеряно.

Стиснув зубы, Себастьян двигался сквозь абсолютную тьму. Земля под ногами сделалась покатой, и вскоре он сумел различить шепот разговора. До него донесся мужской голос. И голос Николетт! Она все еще была жива, и его сердце воспарило. Он начал двигаться быстрее, но когда голоса зазвучали громче от злости, он лишь силой воли не дал себе перейти на бег.

Свет за изгибом туннеля отбрасывал дрожащие оранжевые тени, и на стене он видел два силуэта. Внезапно крик Николетт расколол воздух.

Отбросив всякую осторожность, Себастьян побежал.

Глава 26

Николетт тупо уставилась на волоски, которые лезвие срезало с основания ее шеи. Мужчина позволил им плавно упасть с его пальцев. Он собирался сказать что-то еще, когда из туннеля позади них раздался нечеловеческий рев.

– Убери от нее свои руки, тамплиер!

Себастьян ворвался в пещеру подобно силе самой природы. Он оттолкнул мужчину плечом, заставляя его отойти от распростертой на земле Николетт. Она с ужасом наблюдала, как тамплиер развернулся со скоростью урагана. Нож, который еще недавно использовался против нее, теперь был направлен на беззащитное тело Себастьяна.

Себастьян едва успел блокировать удар, но шаг за шагом он заставлял тамплиера удалиться от Николетт. Он совершал ложные выпады своим ножом – в лицо мужчины, живот и грудь. Но казалось, что тамплиер был столь же умелым и не уступал ни на шаг.

– Пришел за своей маленькой шлюшкой? – поддразнил мужчина.

Ответом Себастьяна стал яростный рев.

Сердце Николетт было готово выскочить из груди. Она не знала, что делать. Но она знала, что не может просто лежать там. И тут она осознала, что и не должна. Она вытянула шею, наблюдая за двумя мужчинами, сцепившимися в схватке. Если вытянуть ноги, она могла задеть тамплиера. Николетт извивалась на земле, стараясь подобраться ближе и не упускать его из виду. Секунды тянулись как часы, но тут она увидела представившийся шанс. Быстрым, но отнюдь не изящным движением Николетт изогнула все тело и ударила связанными ногами. Удар пришелся как раз на колено тамплиера сзади. Он рухнул с гневным криком.

Большего и не потребовалось. Как только мужчина упал, Себастьян сделал какой-то жест рукой, и вокруг тамплиера поднялся камень. Сама земля восстала, чтобы приковать мужчину к полу пещеры. Менее чем за секунду тамплиер оказался обездвижен надежнее, чем это могло сделать любое творение человеческих рук.

Мужчина пронзительно заорал, и на секунду Себастьян просто смотрел на него, но потом быстро метнулся к Николетт. В следующее мгновение он очутился возле нее на коленях. Его нож избавился от ее пут. Себастьян помог ей сесть и на один долгий момент просто крепко обнял.

– Спасибо, что ты все еще жива, – прошептал он ей в волосы. Николетт рассмеялась дрожащим смехом, чувствуя, как болит живот. – Идти сможешь?

Она кивнула, но попытавшись встать, обнаружила, что все еще находится под действием того, чем он ее одурманил. Весь мир пошатнулся. Но сильные руки Себастьяна поддержали ее, а потом и вовсе подняли в воздух. Она ощутила, как к ней прижимается его твердая грудь, и устало обвила руками его шею.

– Я держу тебя, – тихо произнес Себастьян, поворачиваясь, чтобы уйти.

– А что насчет него?

Позади них мужчина сыпал проклятиями и клялся, что убьет их обоих, но Себастьян не обращал внимания.

– Мы его оставим.

Без единого слова Себастьян пронес ее сквозь лабиринт темных ходов. Вскоре проклятья тамплиера доносились лишь слабым эхо. Тьма была такой непроницаемой, что Николетт порадовалась, что была без сознания, когда ее сюда заносили. У нее уже начинался приступ клаустрофобии, когда она увидела впереди проблеск света.

Когда они вышли на яркий летний денек, Николетт заморгала. Себастьян бережно опустил ее на траву, и знакомое карканье заставило ее поднять взгляд. Карас опустился на ее плечо.

Слабо улыбнувшись, она погладила Караса по груди.

С ошарашенным карканьем Карас сильнее стиснул ее плечо когтями, заставляя Николетт вздрогнуть. Мгновение спустя она почувствовала, что его напугало. Земля ощутимо дрожала, и с каждой секундой эта дрожь усиливалась. Неестественная тишина, укрывавшая местность, медленно и неумолимо переросла в рокотание, а потом и в рев.

Себастьян стоял лицом к входу в пещеру, спина напряжена, руки стиснуты в кулаки. Когда вход в пещеру начал обрушиваться, он зарычал так низко и громко, что Николетт вздрогнула. Рев земли резко умолк, а когда Николетт открыла глаза, пещера исчезла. Лишь глубокие острые изломы да трещины на новой поверхности земли указывали на то, что было здесь столетиями. После нескольких дождей и вовсе невозможно будет сказать, что здесь когда-то была пещера.

– Ты похоронил его, – дрожащим голосом произнесла Николетт.

Себастьян кивнул.

– Он был обречен с того самого момента, как коснулся тебя.

Себастьян медленно повернулся к Николетт, и она пристально посмотрела на него. Столько эмоций быстро сменили друг друга на его лице. Ярость, беспокойство, облегчение и… что же это было в конце, любовь? После всего того, что она сделала? На глаза навернулись слезы, и она потянулась к нему.

– Себастьян, – тихо прошептала Николетт, и его имя прозвучало как молитва.

Он опустился перед ней на колени, беря обе ее руки в свои ладони.

– Николетт, – начал Себастьян, но она мягко прижала палец к его губам.

– Нет, – торопливо проговорила она подрагивающим голосом. – Я была дурой. Из-за меня тебя могли убить. Я не смогла бы жить с этим. Просто не смогла бы. Я не могу, – слезы полились сами собой. – Я не могу жить без тебя.

– Ох, Николетт, – пробормотал Себастьян, стискивая ее в объятиях. – Тебе не придется, – сказал он напряженно, одним движением подхватывая ее на руки и вставая. Его пронзительные глаза смотрели в самую ее суть. – Никогда.