Текст книги "Рождественский подарок"

Автор книги: Хейли Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ПЯТАЯ

Шейла чувствовала слабость во всем теле. Оказывается, такими способами, как прогулка в лес, красивая елка, необычный подарок – то есть все то, что наполняет смыслом Рождество, – не пробить стену неприступности Джереда. Слезы тоже не растопят его сердце. Что ж, тогда надо взять себя в руки и трезво оценить ситуацию.

Итак, папенька Джереда оставил «хорошее» наследство сыну. Ясно, откуда дул холодный ветер всякий раз, когда она делилась с ним своими мечтами и надеждами – он дул с той самой фермы.

Это отец отгородил Джереда от мира стеной черствости, задавил любовь ко всему тому, что красит жизнь, – семейному счастью и простым человеческим радостям. Любовь, ласка, тепло – все эти чувства в глазах Джереда являлись синонимами страдания. Это он твердо усвоил в детстве и принес свой опыт во взрослую жизнь.

Шейла понимала, что спасти их брак вряд ли возможно, она не может заставить Джереда изменить взгляды на жизнь. Но смягчить его сердце ей вполне по силам, хотя бы для того, чтобы он признал своего ребенка. Шейла знала, что он ее по-своему любит, она всегда ему желанна, но влечение это, любовь или просто потребность в красивой женщине – сказать не могла. А раз ребенок – часть ее, то он полюбит и ребенка. Со временем.

Шейла украдкой взглянула на Джереда. Он сидел за рулем как изваяние, молча и сосредоточенно глядя на дорогу. Итак, ее замечательная идея пока повисла на еловых лапах… Правда, рождественская елочка едет с ними. О чем, интересно, он думает? Ведь сейчас ему ничто не мешает проявлять свои чувства. И никто не осудит его за это. А пока, решила Шейла, никаких слез, от ее слез Джеред замыкался еще больше. Вечером, когда она останется в своей комнате одна, – пожалуйста. А сейчас попробуем мамин рецепт, которая любила говорить, что любовь и смех способны сделать чудеса.

Выпрямившись на своем сиденье, насколько позволял ремень безопасности, Шейла изобразила на лице уверенную улыбку и стала ждать, когда Джеред ее заметит. Заметил он ее, когда остановился перед выездом на автомагистраль.

– У тебя такой счастливый вид, как будто ты на что-то решилась, – сказал он. – Хорошо, что до топора тебе не дотянуться.

– Ты мне еще нужен, – засмеялась Шейла. – И не только мне. А если я решу тебя помучить, топор мне не понадобится.

Тихий ласковый голос Шейлы, загадочная улыбка на ее губах, обволакивающий аромат духов – разве уже все это не «мучения»?..

А ребенок, которого он не хотел? Она прекрасно это знает – и так явно счастлива и спокойна.

Джеред исступленно гнал машину в Квайет-Брук, а лучше бы уже в Топику, подальше от этой женщины, которой не нужно от него ничего и в то же время нужно все. Женщины, которая ждет от него ребенка.

– Папа рассчитывает, что ты не уедешь, пока не отыщешь хулигана, – напомнила Шейла.

–  Ядал Маку обещание и выполню его. Мак знает о ребенке?

– Нет, что ты! Он бы уже трубил об этом на весь свет с крыши магазина… в Топике было бы слышно. Хочешь, я сообщу ему о ребенке при тебе? – улыбнулась Шейла.

– Смотря как ты собираешься ему эту новость преподнести. – Джеред сделал поворот и занял наиболее безопасную полосу. – Ребенок будет у тебяили у нас? Если унас, он подумает, что мы помирились, а врать Маку я не хочу.

Шейла сжала кулаки так, что побелели пальцы. Это единственное, что выдавало ее волнение.

– Я буду счастлива сообщить ему о ребенке в любой удобной для тебя форме. – Она снова старательно изобразила улыбку.

Джеред понимал, что Мак станет относиться к нему как к члену семьи, хотя до развода остались считанные дни. В лучшем же случае будет рассчитывать на его порядочность. Как и Ши. Но Джереду хотелось только одного – поскорее найти хулигана и уехать из Квайет-Брука. Подальше от Шейлы, от Мака, от ребенка, им всем без него будет лучше.

– Отвезем елку домой и вернемся в магазин, думаю, отец устал, заменяя меня. Да, кстати, ты не беспокоишься о своей конторе?

– Автоответчик и факс держат меня в курсе дела, – ответил он. – Ну а поиск озорника не займет много времени: дня два, не больше. – Джеред остановил машину перед поворотом к дому Шейлы и взглянул на нее. – Если ты не придумаешь еще чего-нибудь. – И торопливо добавил, чтобы Шейла не истолковала его слова иначе: – Как выбор елки, например.

– Выбор елки – не пустая трата времени, Джеред Барроуз, – возразила она, когда он свернул на ее улицу. – Это был способ по возможности безболезненно сообщить тебе о ребенке на фоне рождественских радостей.

– Надеюсь, ты мне больше никаких неожиданностей не приготовила? – ответил Джеред и выключил мотор.

– Любишь ты сюрпризы или нет, но этот «сюрприз» постарайся полюбить. Думаю, ты справишься.

Шейла широко улыбнулась, вышла из машины и отправилась к гаражу. Джеред догнал ее и взял ключи, не желая, чтобы она нагибалась и отодвигала тяжелую дверь. От прикосновения к ее руке у него перехватило дыхание. Выдержит ли он даже пару дней рядом с женщиной, к которой его все еще влечет, но которая никогда больше не будет ему принадлежать?

– Поставим елку в гараж и поедем, – предложила Шейла, задержав на нем долгий взгляд. – Приходи сегодня пораньше: установите с отцом елку, а потом мы ее украсим и скажем о ребенке. Хорошо?

– Ладно, если ты считаешь, что так будет лучше. – Хотя он бы предпочел тут же отправиться к Маку и сообщить ему новость.

Она одарила его такой лучезарной улыбкой, которая растопила бы и снеговика, но Джеред отвернулся и стал пристраивать елку в углу гаража. Размышляя над тем, что произошло в лесу, он пришел к выводу, что отцовских чувств он не испытывает. А как обеспечить ребенку счастливое детство, когда у него самого его никогда не было? А ведь в детстве формируется и характер. Значит, родится еще один несчастный человек?

Шейла поставила на кофейный столик тарелку с глазированным рождественским печеньем и улыбнулась Джереду и отцу, которые занимались елкой: обтесали внизу ствол, укрепили ее в опоре и сейчас, закончив работу, любовались ею. Шейле было очень интересно, получал ли Джеред удовольствие от этих веселых хлопот. Но вид у него был вполне умиротворенный, пожалуй, будущий малыш может надеяться, что его ждут…

– Красивое деревце, – придирчиво оглядывая елку, похвалил Мак. – Джеред сказал, что ты выбрала ее за какие-то десять минут. – Он усмехнулся. – Прямо рекорд решительности поставила.

– Да, Джеред убедил меня, что изъяны дерева придают ему особую прелесть.

– Какие изъяны? – нахмурился отец.

– Не очень густые лапы.

Мак поднял брови, явно не понимая, о чем она говорит. Шейла подошла к елке, оглядела ее сзади, потом со всех сторон. Она отлично помнила, что где-то ветки были довольно редки. Она вопросительно взглянула на Джереда.

Это не мое дерево.

– Ты уверена? – с иронией спросил он. Коварно улыбнувшись, он пожал плечами. – Оно тебе не понравилось. Возможно, это Санта-Клаус и поменял его.

В глазах Джереда плясали озорные огоньки. Совсем как в старые добрые времена.

– К тому же, Ши, – продолжал он, – уж эта елка просто идеальна.

Шейла не могла понять смысл подмены, ей хотелось вернуть прежнее дерево. Остаток дня, сидя в своем кабинете, она вспоминала то ущербное деревце, имевшее для нее, как ей казалось, особый смысл: это было первое рождественское дерево, которое Джеред выбрал сам. И игрушка ее ребенка должна висеть только на нем.

Как он все усложнил! Шейла не знала, что делать – плакать или смеяться. Впрочем, знала. Любовь и смех – вот единственное оружие, которым можно победить Джереда.

– Мне нужна моя прежняя елка.

Отец с недоумением смотрел то на решительное лицо дочери, то на непроницаемую физиономию Джереда. Потом, пробормотав, что надо принести из гаража елочные украшения, поспешно удалился. Джеред двинулся было за ним следом, но Шейла схватила его за рукав.

– Ну нет, улизнуть я тебе не дам. – Она подождала, пока захлопнется за отцом дверь, и спросила: – Где мое дерево?

– Твое? – Джеред возмущенно развел руки. – А кто его недавно критиковал?

– Несколько часов назад – да, а теперь я изменила к нему свое отношение. Так где оно?

– А я за это время изменил к нему своеотношение, повторил он насмешливым тоном ее слова. – Ты никогда прежде так быстро не меняла своих решений. Если делала выбор, то оставалась ему верна до конца. Может, ты изменилась так под влиянием беременности? Хочется надеяться, ты затеяла эту склоку именно поэтому, а не для того, чтобы меня позлить.

– Уж кому здесь следует злиться, так это мне, Джеред, – предостерегающе сказала Шейла, подходя к немуближе. – Где мое дерево? Глаза Джереда сверкнули.

– Что это вдруг тебе стало так важно иметь именно это дерево, которое несколько часов назад так тебе не нравилось?

– По одной, очень сентиментальной, причине, которая для тебя ничего не значит.

Джеред на секунду задумался, покусывая губы.

– А может, значит? Почему вдруг ты захотела елку с изъяном для своего идеального Рождества?

Шейле хотелось сказать, что без него, Джереда, Рождество никогда уже не будет для нее идеальным, но удержалась. Сейчас ей больше всего хотелось очутиться в его объятиях на ковре перед камином, ни о чем не думая, и уж меньше всего – объяснять свое настроение. Но объяснить пришлось.

– Мое идеальное Рождество… – Шейла запнулась, подыскивая подходящие слова, – я представляю так: ты выбираешь и привозишь дерево, ты вешаешь на него игрушку, которую я тебе дарю, и так каждый год. Ребенок вырастет, а традиция останется с ним навсегда. Традиция, начало которой положил его папа!

– Прости, Ши, – ответил наконец Джеред. – Мне даже в голову не пришло, что та елка имеет для тебя такое символическое значение.

Его поникший вид и грустные интонации в голосе вызвали у Шейлы жалость.

– Мой символ, конечно, не сравнится с этой красавицей, но у тебя есть оправдание – ты думал обо мне, и мне это приятно. Так что не огорчайся. Пусть у нас будет эта. – Шейла натянуто улыбнулась. – Она мне нравится.

– Ты никогда не умела врать. – Джеред постоял, глядя на нее, потом схватил ее за руку и потащил на кухню.

Там пахло апельсинами и глазированным печеньем с корицей. На полу стояли две картонные коробки с игрушками. Мак возился со старой гирляндой, проверяя, нет ли перегоревших лампочек.

– Ну вот и хорошо, что пришли. Можно вешать игрушки.

Отпустив руку Шейлы, Джеред переступил через гирлянду и снял с вешалки свою куртку.

– Сегодня украсить елку не получится, Мак.

Шейла смотрела на него в замешательстве. Неужели он уходит?

– То есть как – не получится? – спросил Мак и включил в сеть гирлянду.

Пол кухни вспыхнул разноцветными огоньками, создав иллюзию праздника. Шейла огорченно смотрела на мужа – или уже бывшего? Это она вынудила его уйти.

– У нас с Ши есть дела. – Джеред снял с вешалки и ее куртку, снова переступил через гирлянду, отдал ей куртку и пошел обратно в гостиную. – Поторопись, Ши. Боюсь, у нас мало времени.

– Для чего? – спросила она, идя следом. Мак тоже пошел за ними. У Шейлы отлегло от сердца. Джеред, кажется, не собирался уходить. Но тут она с удивлением увидела, что Джеред подошел к елке, взял ее за ствол и поднял вместе с подставкой.

– Эй! – крикнул Мак. – Ты куда тащишь нашу елку?

– Извини, Мак. Я хочу вернуть Ши идеальное Рождество, которое я ей испортил, а для этого нужно поменять дерево. – Подойдя к двери, Джеред открыл ее и через плечо взглянул на Шейлу. – Ты идешь?

Шейлу охватило радостное возбуждение. Как приятно, что Джеред сам, по доброй воле, решил вернуть ей прежнее деревце!

– Я что-то не понимаю, – сказал Мак, переводя взгляд с Джереда на дочь. – Чем плоха эта елка?

– У нее нет поврежденных веток, – ответила Шейла, натягивая перчатки.

Она торопливо пошла к выходу, но потом остановилась и посмотрела на отца, который в замешательстве ерошил седеющие волосы.

– Между прочим, – сказала она, сияя от счастья, – тебе, наверное, будет интересно узнать… Мы все равно хотели тебе сказать сегодня вечером…

– Что сказать?

– Ты скоро станешь дедом.

– Очень смешно, – заметил Мак, покачивая головой, уверенный, что она его разыгрывает. – Что за шуточки!

– Серьезно, папа. Я жду ребенка от Джереда, – улыбнулась она и выскользнула во двор. Если она знает своего отца, а она была уверена, что знает, им с Джередом надо поторопиться, иначе они сегодня от Мака Дентона не отделаются.

Шейла побежала к машине. Джеред уже открывал дверцу. Она вскочила в машину и, к удивлению Джереда, начала считать:

– Три, два, один…

Входная дверь распахнулась, и голос Мака сотряс вечерний воздух:

– Шейла Дентон Барроуз, повтори, что ты сказала!

– Я скоро вернусь, папа. Поговорим позже.

Джеред сел за руль и бросил на Шейлу веселый взгляд. Он был рад, что они уезжают.

– Я же говорила, – с улыбкой сказала она. – Ты бы и в Топике услышал.

Джеред усмехнулся, но потом, посерьезнев, спросил:

– Не знаю, хорошо ли мы сделали, что сказали ему о ребенке перед самым отъездом? Такая новость может вызвать сердечный приступ.

Шейла вдруг вспомнила, что, уговаривая Джереда остаться в Квайет-Бруке, обманула его, сказав, что Мак болен серьезнее, чем на самом деле, и быстро сориентировалась:

– Отец разволновался от хорошей новости, она вызовет у него положительные эмоции, что очень полезно для сердечников.

Джеред посмотрел на дверь дома: Мак все еще стоял на крыльце, сложив на груди руки, и улыбался во весь рот. Да, Шейла права.

– Что, мое дерево в магазине? – спросила Шейла, когда Джеред въехал на почти пустую парковочную площадку позади универмага. Часы показывали семь тридцать. Хотя до Рождества оставались считанные дни, покупатели не торопились в магазин, прогуливаясь с детьми по бульвару и надеясь увидеть Санта-Клауса.

– Потерпи, сейчас все поймешь. – Джеред вышел из машины и открыл дверцу со стороны Шейлы. Он тоже готовил ей сюрприз. Шейла была заинтригована, но знала, что все, что он делал, имело под собой веские основания.

Морозный воздух пощипывал щеки. Джеред взял ее за руку и повел за собой. Ей нравилось, когда он держал в своей большой руке ее ладонь. Так она готова идти куда угодно и сколько угодно… и надеяться, что между ними возможно примирение. Но куда они идут? Почему не в магазин, а в переулок? Что у Джереда на уме?

Он отпустил ее руку, вынул из кармана фонарик и посветил. Ежи не было видно. На лице Джереда появилось виноватое выражение.

– Опоздал. Она решила, что елка ничья, и наверняка попросила кого-нибудь отнести ее к себе домой.

– Кто она? – удивилась Шейла.

– Твоя белокурая подружка Молли, во всяком случае, она тебя знает. Я ее два раза видел сегодня утром в магазине, когда беседовал со служащими. А днем она сама подошла ко мне и заговорила. У нее, кстати, странная привычка неожиданно исчезать. Ты не знаешь, кто ее родители? Мне кажется, она живет где-то поблизости. – Джеред подошел к магазину и открыл дверь, пропуская вперед Шейлу. – Если мы ее найдем, то попросим обменяться елками. Ну, вспомни, кто она?

Шейла удивленно смотрела на Джереда: отдать елку, ее елку, незнакомой девочке? Ее подружке? Она прошла внутрь и кивнула охраннику, которого они теперь нанимали на вечер.

– Я догадываюсь, где могут прятаться ребятишки. Но дело в том, что я понятия не имею, о ком ты говоришь. – Шейла отбросила капюшон и посмотрела на него в полном замешательстве.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

– То есть как это – не имеешь понятия? Девочка говорила… – Джеред вдруг умолк. Что, в сущности, Молли говорила? Только то, что она видела Шейлу и знает ее.

Они отошли в сторону, пропуская покупательницу с одной сумкой. Охранник проводил ее до выхода.

– Расскажи все по порядку.

Джеред рассказал о первой встрече с девочкой, умолчав о том, что Молли видела, как Шейла плакала.

– А сегодня, когда я расспрашивал служащих, она откуда-то возникла и сказала, что «настоящему» Санта-Клаусу нужна елка. – Джеред пожал плечами. – Я решил, что она это выдумала и дерево нужно ее семье. По ее виду не скажешь, что родители живут в достатке. Я пообещал девочке, что приблизительно через час оставлю для нее деревце (то самое, что тебе не понравилось) в переулке и прикреплю к нему записку с ее именем. Вот тогда она и сказала, что ее зовут Молли Клаус. Малышка явно живет в мире рождественских фантазий.

– Наверное, – улыбнулась Шейла. Несмотря на свой скептицизм, Джеред все же выполнил желание девочки.

– Но попросил ее, чтобы дерево забрали родители, все-таки следовало с ними поговорить: ребенок заговаривает с незнакомыми людьми, предлагает отвести их к какому-то мифическому Санта-Клаусу, мало ли что может случиться! Но меня кто-то отвлек, и, когда я вернулся, Молли уже не было.

– А дальше?

– Я оставил забракованную тобой елку и приобрел для тебя другую.

Приятно сознавать, что Джеред беспокоился о ней.

– Ши, подумай, ребенок подходит к незнакомому человеку и предлагает отвести его к какому-то таинственному Санта-Клаусу! Раз уж она обратилась ко мне, я чувствовал себя ответственным за нее. Тебя это не должно огорчать, ты же любишь детей, хочешь устраивать им праздники, ты мне это сама говорила, ну а я послушный ученик, в котором ты пытаешься отыскать что-то хорошее.

– Прости, Джеред. – Шейла опустила голову, как нашаливший ребенок, и кокетливо улыбнулась.

Джеред смотрел на нее с серьезным видом, и вдруг ему тоже захотелось улыбнуться и притвориться, что он уже испытывает те чувства, которые она от него ждет, – любовь к праздникам, традициям… потребность иметь семью. Смог бы он это сделать? Он помнил, как в детстве придумал себе семью: мать, которая шутила с ним, и отца, который играл с ним во дворе в футбол. Но долго притворяться и играть в семью, которой нет, нельзя, и он похоронил в себе это желание так глубоко, что больше никогда ничего, кроме пустоты, не ощущал. Нет, надо отсюда поскорее выбираться.

– Пойдем поищем Молли, может, она еще здесь, – предложил Джеред.

– Тогда давай разделимся, – предложила она. – Я порасспрашиваю служащих, а ты поищи под прилавками и за киосками. Ребятишки обычно любят там прятаться.

Расспросы о девочке не дали результатов. Служащие уклончиво отвечали, что ничего не знают. Шейле это показалось подозрительным, но она не могла понять, почему они скрывают правду. Бросив случайный взгляд в зеркало, она увидела, как служащая, с которой они только что поговорили, подала знак другой: «Все в порядке». Итак, ее подозрения не напрасны.

– Они что-то скрывают, – шепнула она Джереду, когда они отошли. Он взял ее за руку. Шейла не сомневалась, что он сделал это бессознательно, и старалась не вкладывать в этот жест никакого другого смысла. Но все же…

– Да, я тоже обратил на это внимание, – ответил Джеред.

– И что же нам делать?

– Предоставь это мне. – Он ободряюще посмотрел на нее, сжал руку и вернулся к служащей, с которой они только что беседовали.

Шейла стояла, наблюдая за Джередом. Хватит ли ей сил укрощать и дальше строптивого муженька? Все-таки есть признаки, что он действительно хочет принять участие в празднике. И история с этой девочкой Молли – разве она не говорит, что у него доброе сердце, сколько бы он ни убеждал Шейлу в своей черствости и равнодушии к детям.

Шейла слушала рождественские стихи, трансляцию которых по радио организовал отец, когда к ней вместе с Джередом подошла Грейс Корвин, одна из старейших служащих, которой Мак очень доверял.

– Ши, ты знаешь служащую по имени Люси Миллстоун? – спросил Джеред.

– Люси Миллстоун… – Шейла покачала головой. – Отец, возможно, нанял кого-то за последние дни, но зачем бы… когда торговля идет плохо? – К тому же после приезда Джереда она бывала в магазине урывками и не обращала внимания на лица.

– Грейс, расскажите, что вам известно, – попросил Джеред.

– Понимаете, миссис Барроуз, – Грейс поправила свои седые волосы и нервно сжала руки, – Люси очень нуждается и старается побыстрее освоить работу. Маленькая девочка, которую вы разыскиваете, ее дочка. Но сейчас в школе каникулы, и за ней некому приглядеть. Мы решили, что девочка побудет в магазине, поэтому, когда кто-нибудь спрашивает о ней, мы делаем вид, что ничего не знаем. Но мистер Барроуз пригрозил, что, если девочка не найдется, нас уволят, а я не могу потерять работу.

– Уволят? – Шейла вопросительно глянула на Джереда. – Придется умерить твой рождественский пыл.

Джеред, ничуть не смутившись, улыбнулся.

– Мне кажется, что Санта-Клаусу время от времени тоже приходится приструнивать своих эльфов. Верно?

– Гм. – Шейла не нашлась что сказать и, повернувшись к Грейс, спросила: – Они здесь?

Грейс покачала головой.

– Люси сказала, что вечером они идут на праздничное представление. – Грейс назвала адрес скромной церквушки в районе, где жила Шейла. – Могу я надеяться, миссис Барроуз, что никто из служащих не пострадает? Люси – вдова, и ей очень нужна работа.

Поблагодарив и отпустив Грейс, Шейла обратилась к Джереду.

– А на твоем месте я посоветовала бы Санта-Клаусу только хвалить и поощрять своих служащих. – Она улыбнулась. – И угощать их рождественским печеньем.

Уголки губ Джереда дрогнули в улыбке.

– В мире царит не только добродетель, Ши! И не каждый умеет ценить доброту и заботу.

– И все же лучше быть добрым.

Джеред не ответил. Да Шейла и не ждала ответа. Пока хулигана не нашли, у нее есть время бороться за Джереда – ради ребенка.

Она живо представила их малыша. У него будут темные волосы, как у них с Джередом, глаза Джереда и улыбка Джереда… Джеред с малышом на руках… Что ж, так и будет.

Около вешалки Шейла заметила мистера Грисвелда, их соседа. Он шел от черного входа, еще в куртке, со шляпой в руке.

– Счастливого Рождества, мистер Грисвелд, – поприветствовала старика Шейла. – Пришли за покупками?

– Пока нет. А ваш отец здесь?

– Нет, он дома, а разве вы не заметили в окнах свет?

– Не-а. – Он слабо взмахнул свободной рукой. На шляпе поблескивали тающие снежинки.

Шейла, заметив их, улыбнулась:

– Первый снег в этом году.

– Да, пошел. Как приятно!

– Особенно приятно, когда едешь по опасным дорогам или разгребаешь снег лопатой, – буркнул Джеред.

– Жалуешься, Джеред? – Шейла лукаво сверкнула глазами. – Может, тебе подыскать здесь какую-нибудь спокойную сидячую работу?

Джеред улыбнулся и подхватил шутку:

– А почему бы и нет?

Мистер Грисвелд приостановился, и только тут Шейла заметила, какой у него несчастный вид.

– Что-нибудь случилось, мистер Грисвелд? – спросила она.

– Вряд ли вы мне поможете. – Он поджал губы и вздохнул. – Пойду выпью кофейку. – Махнув им на прощанье рукой, он продолжил свой путь.

– Что-то не очень у него счастливый вид, – заметил вдруг Джеред, глядя вслед старику. – У него есть семья?

– Очень милая жена и внук, который живет с ними. – Шейла подошла к вешалке, сняла куртку и надела ее. – Мистер Грисвелд любит посидеть здесь с друзьями в баре, выпить кофе, поболтать, почитать газету. – Вслед за Джередом Шейла вышла на парковочную площадку. – А как поссорится с женой, так тоже приходит сюда и идет к отцу посудачить о женщинах.

– Им случайно не нужна компания?

– Очень смешно, – язвительно сказала Шейла и, повернувшись лицом к Джереду, ткнула пальцем ему в грудь. – Есть о ком посудачить? Надеюсь, не обо мне.

– Нет, моя принцесса. – Джеред схватил ее за палец и задержал его. – Идеалы не обсуждают, их принимают такими, какие они есть.

– Не иронизируй, Джеред, – тихо сказала Шейла. И хотя слова Джереда были ей приятны, она не могла принять их всерьез.

Снежинки сверкали на ее волосах, как бриллианты, и Джеред поднял было руку, чтобы их смахнуть, но в последний момент остановился… Имеет ли он на это право? Но Шейла прикоснулась ладонью к его щеке со слегка выступившей щетиной, и он не смог удержаться – перехватив ее руку, пристально посмотрел в глаза. Ей показалось, он вот-вот ее поцелует. Вся в смятении, она не отдавала себе отчет, хочет она этого или нет.

– К прошлому нам уже не вернуться, Ши.

Она машинально кивнула: Джеред, конечно, прав, но неужели он так ничего и не понял? Прошлое не надо возвращать, нужно строить новые отношения ради их ребенка.

Шейла опустила руку и пошла к машине. Ее опять охватило чувство безысходности: пока все ее попытки пробить стену непонимания Джеред отметал. Время идет, скоро он уедет, потом развод, но будет ли она счастлива со своим малышом без него? Ей никогда не найти такого человека, как Джеред. Даже со всеми его недостатками она любит его, и забывать не хочет, хотя, похоже, судьба ей отказывает в этом.

– Итак, ищем Молли с мамашей и забираем елку, – сказала Шейла, отгоняя грустные мысли. Они топчутся на месте, а ничего не готово к Рождеству. В конце концов, традиция есть традиция, и нарушать ее нельзя. – Конечно, если ты согласен поехать со мной.

Джеред помолчал и наконец, к радости Шейлы, кивнул.

– Не знаю уж, так ли это важно, но ладно, поехали.

* * *

Церковь выглядела как все старые церкви, только гирлянды мерцающих лампочек украшали западную часть здания, окна и двери.

– Церковь сверкает, как… как… – Джеред не нашел подходящего слова, так его удивило это светское украшение в божественном месте.

– Просто как рождественская елка, – подсказала Шейла и улыбнулась, когда Джеред бросил на нее хмурый взгляд. – Это сделано для детей, Джеред.

В душе Джеред улыбнулся: погоня за рождественской елкой увлекла его, и хотя он понимал, что это ненадолго, начинал подпадать, вернее, снова возвращаться под обаяние Шейлы. И потом, эта покоряющая уступчивость… Он чувствовал, что теряет голову, твердость духа и вот-вот откажется от развода… чего Шейла, видимо, и добивается. Нет, нельзя поддаваться ее чарам.

Они вошли в церковь. Шестеро ребятишек, и среди них Молли, стояли перед сидевшими прихожанами и старательно пели. Джеред замер на месте: чумазое личико маленькой оборванки, которая встретилась ему в магазине, было отмыто до розового блеска, головку украшал серебряный венчик. В ее облике, как показалось Джереду, проглядывало что-то почти… ангельское.

Шейла проследила за взглядом Джереда: да, это та девочка, которая приходила к ней в офис. Судя по описанию Джереда, это и была Молли. Шейла украдкой бросила взгляд на мужа, и сердце ее дрогнуло: черты его лица смягчились, в глазах стояли слезы. Но через мгновение на лице его снова было прежнее сдержанное выражение. Дорогой мой, подумала она, ты не так уж и холоден, как пытаешься меня убедить. Если чужой ребенок может растрогать тебя, значит, свой тем более растопит твое сердце.

Пение закончилось, прихожане зааплодировали. Потом все разом встали, и несколько человек пошли к боковой двери.

– Пойдем поговорим с Молли. – Джеред потянул ее за руку. Внутренний голос убеждал его: в девочке нет ничего особенного, но ему казалось, что есть, только что?

Молли стояла рядом с невысокой женщиной лет сорока. Она первая увидела Джереда и подбежала к нему.

– Ты пришел! Я знала, что ты придешь. Мне сказал Санта. Ему понравилась елка. – Молли обхватила Джереда за ноги. – Спасибо большое.

Джеред бросил на Шейлу умоляющий взгляд: помоги! Пряча улыбку, она наклонилась и взяла ручку Молли.

– Ты помнишь меня, Молли? Ты на днях заходила ко мне в офис в универмаге Дентона. Я – Шейла Барроуз.

Молли отпустила ногу Джереда. Он издал вздох облегчения. Шейла сдержала улыбку. Бедняга! Дети и правда приводят его в ужас.

Молли повернулась к подошедшей матери.

– Мама, это мистер Барроуз. Это он подарил Санта-Клаусу елку.

– Я тоже вас благодарю, сэр, – тихо сказала Люси Миллстоун. Вид у нее был счастливый, хотя и утомленный. Она улыбнулась Шейле. – И вам спасибо, миссис Барроуз. Так любезно с вашей стороны исполнить желание ребенка.

– О, это была идея Джереда, – ответила Шейла, с улыбкой глядя на Молли. Та зачарованно, словно это был Санта-Клаус, смотрела на Джереда. – Ты сказала, что Санте понравилась елка. Значит, он ее уже видел? Но как это может быть? Ведь он появляется на самое Рождество.

– Может. Он уже приходил в церковь, – с серьезным видом сказала Молли. – Он пришел к нам пораньше, на праздник. Увидел елку и сказал: «Какое замечательное дерево!» – Молли благоговейно повторила слова Санта-Клауса, будто они и правда исходили от святого.

Шейла перевела взгляд на мать Молли. Та засмеялась.

– Моя дочка говорит о Санта-Клаусе, который приходил на детский праздник полчаса назад, как раз перед службой. Все дети получили подарки. – Она подняла сумку, из которой выглядывал подарок в яркой упаковке. – Ну а главным украшением праздника была, конечно, ваша елка.

– Я что-то не понимаю, – сказал Джеред. – Я думал, вам с Молли нужна елка для дома.

Люси покачала головой.

– О нет, для детского праздника. Пойдемте, я покажу ее. – Она взяла за руку Молли и поманила за собой Шейлу и Джереда. Они прошли по небольшому коридору и оказались в просторной комнате.

Там Шейла и увидела свою елку.

Она была украшена самодельными детскими игрушками: бумажными цепями, красочными изображениями Санта-Клауса, леденцами на палочках, колокольчиками и звездами из фольги. На дереве не было сверкающих огоньков, красивых стеклянных шаров, какими Шейла украшала свои деревья, и тем не менее это была великолепная елка. Между еловыми лапами был укреплен портрет Санта-Клауса в санях, улыбающегося, с приветственно поднятой рукой. Глаза Шейлы наполнились слезами, и ей показалось, что Санта подмигнул.

Джеред обнял ее за талию и притянул к себе.

– Ну как, принцесса, по-прежнему желаешь вернуть свою елку?

– Нет, что ты! – Шейла смахнула слезы. – Я бы ни за что не тронула ее. Она как раз на своем месте. При всех недостатках это идеальное рождественское дерево.

– Я о том тебе и говорил. Помнишь? – Джеред улыбнулся.

– Теперь я буду к твоим словам прислушиваться, – ответила она с улыбкой. И вдруг, вспомнив слова Молли, которые пропустила мимо ушей, она вернулась к двери, где девочка стояла с матерью. – Миссис Миллстоун, о каком Санта-Клаусе вы говорили? Кто здесь представлял Санта-Клауса?

Молли потянула ее за низ куртки.

– Он не представлял, он – настоящий Санта-Клаус.

Люси погладила Молли по волосам.

– Я пыталась объяснить Молли, что Санта-Клаус сейчас очень занят – готовит игрушки для детей, а к нам приходил его помощник. Но она искренне верит, что это был настоящий Санта. – Люси пожала плечами, будто говоря: «Что поделаешь, это же ребенок».

– Я хочу узнать, не мог бы он помочь нам в магазине. Скажите, пожалуйста, где его найти?

Люси обеспокоенно взглянула на Молли и кивком головы, так, чтобы девочка не заметила, показала на соседнюю комнату.

– Не могли бы мы там поговорить?

– А Молли побудет пока с мистером Барроузом, – улыбнувшись девочке, ответила Шейла.

– Ладно. Я скажу ему, что мне рассказывал про Рождество Санта, – согласилась та.

Джеред бросил на Шейлу уничтожающий взгляд. Она в ответ улыбнулась. Ничего, пусть попрактикуется. Пригодится на будущее.