Текст книги "Рождественский подарок"

Автор книги: Хейли Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Джеред поднялся на крыльцо, настороженно поглядывая на Шейлу из-под полей шляпы.

– Пожалуйста, не уезжай, – тихо попросила она. Взгляд ее зеленых глаз разрывал ему сердце. – Ты нужен Маку.

Неужели она не понимает, почему он не может остаться? Что для него мучение находиться рядом с Шейлой. В Топике, по крайней мере, его отвлечет работа. Сочельник приходится как раз на день развода, он ляжет спать и проспит до четверга. А потом… потом постарается жить так, будто Шейлы и не было в его жизни.

Джеред поднял руку и убрал с ее лица выбившуюся прядь волос.

– Почему ты не скажешь отцу, что у нас нет будущего?

– Я говорила. И сегодня тоже. Он не верит.

– И ты все-таки уговариваешь меня остаться и сделать то, что он просит?

– Для этого есть две веские причины: во-первых, я уже говорила о возможном финансовом крахе, а отцу этого не пережить, во-вторых… – Голос ее дрогнул. – Впрочем, неважно, хватит и первой, а от нее зависит наша жизнь, ты не представляешь, как нам это необходимо. – Холод пробрал Шейлу, она задрожала.

Джеред снял куртку и накинул ей на плечи.

– Пойдем поговорим в доме.

– Я бы предпочла здесь, – слабо улыбнулась Шейла. – Отец может услышать нас. Если я не уговорю тебя остаться, он будет упрекать меня, что я не захотела это сделать.

– Но ты окоченела. – Сам он никогда не боялся холода, видно, он пошел в отца – такой же бесчувственный.

– Сейчас согреюсь. – Куртка Джереда еще хранила тепло его тела. – Отец считает, что мы вместе должны отыскать этого хулигана.

– Интересно, почему?

– Наверное, потому, что считает нас семьей.

– Мы были семьей.

Шейла готова была расплакаться. Ему не терпелось уйти, но сейчас отказать ей он не мог.

– Для тебя это трагедия, ты ведь всегда любила магазин.

– Да, как и все Дентоны.

– Удивляюсь, что ты согласилась покинуть Квайет-Брук и уехать со мной.

– Тебя я любила больше всего на свете, больше, чем магазин и город, – тихо призналась она. Ее лицо, обычно такое эмоциональное, было непроницаемо.

– Ши, я все испортил, но приведи мне какой-нибудь веский понятный довод, из-за которого я мог бы остаться, – тихо попросил он.

«Веский и понятный» довод только один, но он его не примет.

Она сыграет на его честолюбии, осенила ее вдруг идея.

– Ты останешься, обнаружишь злоумышленника, Санта-Клаус вернется, и это будет твой подарок на Рождество бедным людям маленького городка. Такие истории обычно не остаются без внимания прессы. Ты станешь известным и прославишь свое агентство. Как тебе этот довод?

– Думаю, это попахивает цинизмом – использовать благородную цель в своих личных интересах. Хватит меня уговаривать, я уезжаю!

– Если это тебя не убедило, Джеред, – сказала Шейла, взмахнув густыми черными ресницами, и подошла к нему поближе, – тогда просто останься и помоги мне устроить веселое Рождество для бедных детей Квайет-Брука. Я буду к тебе очень внимательна… Ну?..

Она подходила все ближе, а Джеред уже был готов на все, и не только потому, что желал ее. Теперь его притягивало стремление Шейлы сохранить семью, которой у него никогда не было, ее столь очевидная любовь к нему! Эта женщина могла бы заполнить пустоту в его жизни, но он делает все, чтобы пустота осталась. Зачем он это делает, он уже и сам не знал.

–  Яне ногу тебе помочь, Ши, – слегка отодвинулся Джеред.

– Если бы ты видел этих ребятишек, лишенных возможности видеть хотя бы в магазине Санта-Клауса… – сказала она грустно, и лицо ее омрачилось.

Джеред вспомнил белокурую девчушку, которую он встретил в универмаге Дентонов. Как она беспокоилась о Ши и как уверенно держалась. И исчезла, как в сказке… Фея, да и только! Вот она, магия Рождества! Что-то все-таки в нем есть волшебное…

Шейла почувствовала, что задела в нем чувствительную струнку.

– Есть и еще кое-что, – принялась она раздувать искру надежды.

Джеред ждал. Морозный воздух, казалось, искрил между ними от их напряжения. Шейла суеверно скрестила под курткой пальцы. Хоть бы ей повезло! И пусть простится ей маленькая ложь, которую она готовилась произнести.

– Состояние Мака хуже, чем я тебе говорила. – Впрочем, подумала Шейла, это не такая уж и ложь. Маку есть отчего чувствовать себя хуже – неприятности в магазине и ее личные проблемы отнюдь не улучшили его здоровье.

– Надо было сразу сказать. Надеюсь, это не уловка? – В голосе Джереда не чувствовалось раздражения, только шутливая угроза.

Он был обеспокоен здоровьем своего друга. Случись что-нибудь с Маком, его ждет беспросветное одиночество. И Шейлу тоже. Поэтому Джеред был готов сделать ради тестя все, что бы он или Шейла ни попросили. Мак – преданный друг, справедливый, очень тактичный, никогда не вмешивался в их с Шейлой отношения.

И все-таки Джеред чуть-чуть сомневался…

– Почему же ты в прошлый раз не сказала мне правду о его здоровье?

–  Тогдаяне хотела, чтобы ты здесь остался. А теперьмне это необходимо, иначе Мак пригрозил… – Шейла запнулась.

– И чем же он пригрозил тебе?

Шейла медлила с ответом, ей не хотелось говорить правду. Она нервно взмахнула руками, и куртка почти сползла у нее с плеч. Джеред, не раздумывая, шагнул к ней и снова ее закутал. Он услышал, как Шейла затаила дыхание, и поспешил отойти, проклиная себя за то, что потерял самообладание.

– Мак заявил, что, если я не буду с тобой общаться и помогать тебе, пока ты здесь, он отстранит меня от работы.

Джеред улыбнулся, и глаза его блеснули при свете лампочки над крыльцом.

– Мак меня шантажировал, а тебе смешно?

– С каких это пор Ши Барроуз не понимает шуток? Твой рождественский задор слегка угас, и Мак его таким образом подстегнул. Хотя я всегда считал, что твоя энергияможет превратить в Санта-Клауса даже отпетого скупердяя.

– Ты правда так думаешь? – Шейла подняла голову и заглянула ему в глаза. Лицо ее было удивительно серьезно. – Но если мне подвластен Санта-Клаус, почему же я не смогла заставить тебя полюбить Рождество, не говоря уже о чем-то другом?

Улыбка на лице Джереда погасла.

– «Полюбить Рождество» надо в детстве, а у меня не было такой возможности.

– Так воспользуйся сейчас такой возможностью, окунись в рождественскую сказку вместе со мной, и ты увидишь, что Рождество стоит того, чтобы ты остался. Ну, решайся!

Зеленые глаза Шейлы, ее длинные волосы, рассыпавшиеся по его кожаной куртке, чувственные губы, даже сережки в виде Санта-Клауса умоляли Джереда… Ему нестерпимо захотелось поцеловать эту красавицу, поцеловать последний раз, ощутить и запомнить навсегда вкус ее рта, шелковистость волос, услышать ее страстные вздохи…

– Джеред, – с придыханием прошептала Шейла, – останься…

Проклятье! Ее голос и глаза манили, обещали, надеялись…

– Ладно.

Зеленые глаза засияли, как рождественская елка, затопили его нежностью.

– Я остаюсь только ради Мака, – пояснил он и тоскливо подумал: не стоит ему сближаться с Шейлой, они не созданы друг для друга. Но другая мысль перебила его мрачные думы: а может быть, он остается ради той голубоглазой девочки, которую встретил в магазине? Но решительно закончил: – Как только выясню, кто занимается подобными проделками, и поймаю его, сразу уеду.

– Хорошо, – ответила Шейла без обычной своей уверенности, – пошли в дом. Отец захочет обсудить условия оплаты.

Неужели он примет эти деньги! Джеред нахмурился и пошел за Шейлой. Какая ужасная неделя его ждет! Придется спасать праздник, на который ему наплевать, для города, на который ему тоже наплевать. Но этого хотят человек, который ему дорог, и женщина, с которой он собирается разводиться.

Ну, что ж, деловые взаимоотношения не исключают приятных сюрпризов. Но не больше.

– Нам нужно кое о чем поговорить, прежде чем я дам Маку окончательное согласие.

– Как тебе будет угодно, Джеред, – ласково улыбнулась Шейла.

– Ты сказала, если я останусь, ты будешь ко мне очень внимательна?

– Да, – насторожилась Шейла.

– А в чем это выразится?

– Ну, испеку тебе яблочный пирог. – Она нервно моргнула. – А что бы ты еще хотел? Какое внимание тебе нужно?

– Яблочный пирог – это прекрасно. – Вот и хорошо, подумал он. Пусть не надеется, что он… Но все же… – Я просто хотел убедиться, что ты больше ничего не имела в виду.

– Нет, имела, – ответила Шейла, сообразив, на что он намекает. – Разумеется, имела.

Она бы подразнила его еще немного, но заметила на лужайке у противоположного конца дома отца. Тот нес пакет с мусором.

– Ну как, вы уже настроились на Рождество? – весело спросил Мак, приближаясь к ним.

– Нет еще, папа, – ответила Шейла с ослепительной улыбкой, которая, кажется, доставила ему удовольствие. – Но не беспокойся, одно я могу тебе и Джереду пообещать совершенно точно.

– Что же?

– Мне ничто и никто не помешает устроить такое Рождество, которое Джеред будет помнить до конца своих дней.

Мак и Джеред обменялись долгими взглядами. Джеред понял, что надо быть начеку. На лице Шейлы играла такая многозначительная улыбка, какой он никогда у нее не видел. Но пусть не думает, что все лавры достались ей.

– Может, и я, Ши, приготовлю тебе что-то, чего ты никогда не забудешь.

По лицу ее пробежала тень.

– О, твой сюрприз вряд ли сравнится с моим, да и наверняка он не будет таким интересным. – Шейла улыбнулась с выражением превосходства.

– Допускаю, но, возможно, он откроет мне глаза на тот мир, который любишь ты.

– А мне хотелось бы получше узнать твой мир, Джеред, – искренне сказала Шейла. Это ничего не изменит, она все равно будет стремиться к жизни, о которой мечтает, но это поможет ей объяснить своему ребенку, почему у него такой отец.

– Я не знаю ваших тайных планов, но одно ясно: вы прекрасно поладили, – удовлетворенно заметил Мак. Он помнил, как Шейла играла в школьных спектаклях, и сейчас, похоже, она снова вошла в какую-то роль… Правда, ему было непонятно, какую, но он одобрял дочь и гордился ею. – А теперь пошли в дом. Я приготовил на обед фасоль с перцем. Как вам это?

– Отлично, папа, – воскликнула Шейла, хотя рядом с Джередом ей было жарко и без перца.

– Я уже поел, – сказал Джеред. – Но с удовольствием выпью кофе.

– Конечно, конечно, проходи, – любезно пригласил Мак. – Располагайся… – он кашлянул, увидев настороженный взгляд Ши, – в гостевой комнате.

Шейла не успела ничего сказать. Внимание отца отвлек кто-то на улице.

– Добрый вечер, мистер Грисвелд, – крикнул Мак пожилому мужчине, который наклонился за газетой.

– И вам тоже, – откликнулся тот, выпрямляясь. – Ну как, обнаружили злоумышленника?

– Нет еще.

Джеред был озадачен: однако проблема с Санта-Клаусом серьезнее, чем ему кажется, вот и сосед беспокоится. И все-таки он не понимает, почему все так чтут Рождество, есть ведь и другие интересные праздники.

Желая побыстрее уйти от Джереда, Шейла открыла вторую дверь, но Джеред ее остановил, подойдя так близко, что ей безумно захотелось его поцеловать… только один раз…

– Еще раз повторяю, Ши: я остаюсь, чтобы поймать этого хулигана. И только ради тебя и Мака, вернее, ради уважения к тем традициям, которые вы свято блюдете в Рождество.

– Спасибо, – тихо сказала Шейла, – постараюсь не обременять тебя лишний раз своим присутствием. Но, по-моему, ты только что сказал о моих способностях превращать кого-то там в Санта-Клауса? Не попробовать ли мне свой волшебный талант на тебе?

С этими словами Ши проскользнула в дверь и поспешила на кухню, в тепло, в привычную обстановку, в спасительную близость отца. Она на мгновение прислонилась к стене и перевела дыхание: они оба играют с огнем!

Джеред задержался на крыльце. Поднялся ветер, звезды потускнели. Или ему так показалось, потому что рядом уже не было Шейлы? Пора идти в дом, Мак ждет его, он рад, что они с Ши пришли к согласию. Хочет ли Ши его так же, как желал ее он? Он был счастлив с ней, единственной. Так ли уж нужен этот развод?

И все-таки, если б не Мак, он уехал бы тотчас же, хотя сомнения бередили ему душу. Что-то, но не его друг и даже не Ши, удерживало его здесь. Странное ощущение, что ему следует остаться, пришло к нему еще раньше, до того, как он встретил в универмаге ту маленькую девочку.

Джеред злился, упорствовал, сопротивлялся, но рождественские чары постепенно обволакивали его все сильнее…

Войдя в дом, он уже знал, что ему делать. Он найдет эту девочку и выяснит, что она имела в виду, обещая ему показать, где находится настоящий Санта-Клаус. Не морочит ли ей голову какой-нибудь псих? Кто знает, какие у него цели, если это так.

Давай, Джеред, начинай действовать, а там видно будет. Одно от тебя не уйдет – это работа до изнеможения. В конце концов, это все, что он желал от жизни.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Сердце у Шейлы тревожно билось, когда утром она бродила по магазину в поисках Джереда. Ночью, лежа без сна, она думала, что сделать даже первый шаг по превращению почти чужого Джереда в Санта-Клауса, а тем более – в отца будет непросто. Но ради ребенка она готова своротить горы.

Конкретный план готов. Но где же будущий папа?

Джеред разговаривал с сотрудницей бюро обслуживания, Марсией. Перегнувшись через прилавок, она держала Джереда за рукав и нежно улыбалась.

Все служащие магазина, гулявшие на свадьбе Шейлы и Джереда, были в курсе того, что она, вернувшись в Квайет-Брук, живет одна. Почему бы той же Марсии не привлечь к себе внимание Джереда? Но Шейла, не желая видеть, как другие женщины добиваются расположения ее мужа, решительно двинулась вперед и прервала их беседу. Если ему нужна Марсия, он всегда найдет ее. Но сейчас Джеред нужен ей, Шейле.

– Ты очень занят?

Он внимательно взглянул на нее, пытаясь понять, что она затеяла на этот раз.

– Пытаюсь отыскать след вашего злоумышленника, так что можно сказать, был занят, – в голосе Джереда явно слышалась ирония.

– Мне нужна твоя помощь.

– Разве я не этим занимаюсь? – Он облокотился о прилавок, наблюдая за ней. Взгляд его темно-голубых глаз был насторожен.

Повинуясь внезапному порыву, Шейла протянула руку и поправила воротничок его фланелевой рубашки. Ее пальцы непроизвольно скользнули по его коже. Потрясенный, он осторожно взял ее руку и отвел от себя, на несколько мгновений задержав в своей. Шейла понимала, что вспыхнувший в его глазах интерес был непроизвольным, подспудной реакцией на прошлое. А она хочет, чтобы он был подлинным, настоящим! Это привело ее в смущение, разумеется, физическое влечение друг к другу у них все еще живо, но без духовного взаимопонимания любви, о какой она мечтала, быть не может. А ведь ей казалось, что такая была у них… пока она не заговорила о ребенке.

Шейла снова подняла руку и нежно провела пальцем по его плечу.

Джеред еле владел собой – обнять ее он не мог, не имел права. Но он же не каменный, в конце концов! Пусть уходит, или он вынудит ее уйти, он устал притворяться равнодушным, но они оба сделали выбор.

– Что ты такое затеваешь, что не сможешь закончить? – тихо спросил он.

– Нам нужно побыть одним, поехали? – Шейла храбро пошла в атаку. – Пожалуйста, это займет часа два, не больше, а я обещаю тебе незабываемые впечатления.

Джеред не знал, что и думать. Шейла всегда была с ним откровенна. Неужели перед самым разводом ею все еще движет желание побыть с ним наедине? А если нет? Может, она передумала разводиться и отказалась от своей мечты иметь детей? Но вот этого он ни за что не допустит. Со временем она пожалеет обо всем и тогда возненавидит его.

– Хорошо, поеду. – Шейла так его заинтриговала, что он был не прочь провести с ней пару часов… как сторонний наблюдатель. Но все-таки интересно, что ждет от него Шейла?

– В лесу? – удивился Джеред, когда Шейла остановила отцовский пикап возле огромного соснового массива километрах в пяти от Квайет-Брука. – Романтично, но я был уверен, что мы едем в придорожный отель.

– Принимаешь желаемое за действительное, – усмехнулась Шейла.

Всю дорогу, ощущая его близость, она вспоминала, сколько раз лежала в его объятиях, умиротворенная и счастливая. Отогнав ненужные мысли, вышла из машины, обернулась и посмотрела на Джереда. Он внимательно за ней наблюдал. И Шейла, чтобы дать ему пищу для размышлений, сказала:

– Вообще-то в хорошем теплом отеле было бы уютнее, но впечатления будут не те.

– И где же тогда мы собираемся набраться этих впечатлений? – полунасмешливо спросил Джеред.

– Вон там, – махнула Шейла рукой на зеленый массив.

– Там слишком холодно. Ничего не получится.

От волнения перед тем, что ей предстояло, Шейлу слегка пошатывало, но она не удержалась от шутки:

– У тебя всегда все получалось, Джеред. В чем дело?

– Воздержание. Практики нет.

Шейла взглянула в его темно-голубые глаза, в которых играли насмешливые огоньки.

– А мне кажется, что воздержание тебе полезно.

– Ха! Спасибо. Хочешь сказать, мне ничего другого не светит?

– Вот именно. Я привезла тебя сюда не для того, чтобы предаваться любви.

– Я об этом и не мечтал, – мрачно сказал он.

Они оба неожиданно улыбнулись, как бывало прежде, в ту пору, когда близость и познавание друг друга были желанными. Что ж, значит, они снова понимают друг друга? Чутье подсказывало ей, что, возможно, Джеред и не будет очень огорчен ее новостью…

Шейла нагнулась, достала из-под сиденья топор и захлопнула дверцу. Потом обогнула машину и открыла дверцу со стороны Джереда. Он продолжал сидеть, глядя то на нее, то на топор.

– Я привезла тебя сюда, чтобы ты почувствовал дух Рождества. – Она сердечно улыбнулась ему, сделала глубокий вдох и выдохнула в морозный воздух: – Мы срубим вместе рождественское деревце. Выбора у тебя нет, Джеред Барроуз. Начинай. Рождество ждет тебя.

– Ты уверена, дорогая, что твой топор – это волшебная палочка, которая задержит меня в лесу?

– А перспектива возвращаться пешком остановит? – елейным тоном спросила она, широко улыбаясь. – Ведь ключи от машины у меня.

Джеред на мгновение задумался.

– Выходит, я твой пленник? Хотя… попытаться отнять у тебя ключи было бы намного веселее, чем выбирать елку.

– Ты не посмеешь этого сделать, Джеред! – Это был приказ, предостережение, все что угодно… Но одна мысль, что его руки будут блуждать по ее одежде, по ней, привела ее в возбуждение. Вот уж некстати получилась их пикировка!

Видимо, покорившись, Джеред вышел из машины и захлопнул дверцу.

– Это чья земля? – кивнул он на сосновый бор.

– Питомник Маккрори, – весело сказала Шейла. – Обычно мы с отцом каждый год приезжаем сюда и выбираем понравившуюся елку, в обмен на подарок от магазина.

Так было каждый год. Но в этом году елку будет выбирать Джеред, так задумала Шейла. Он прислонился к машине, не испытывая ни волнения, ни желания разделить ее восторг, от которого глаза ее сверкали и щеки разрумянились. Даже красота зимнего леса не вызывала в нем ощущения праздника.

– Я подожду здесь. – Он вопросительно посмотрел на нее, ожидая возражений.

Шейла положила топор на капот, подошла к Джереду и взяла его за руки. Даже на холоде ее руки были теплыми, как и улыбка на лице.

– Прости, но ты так легко не отделаешься. Мне нужно, чтобы ты пошел со мной.

– Ши, ну пойми же, я только все испорчу…

Она прижала пальцы к его губам, не дав договорить.

– Нет, не испортишь. Пока ты со мной, не испортишь. Вот увидишь.

По ее глазам было видно, как ей хочется, чтобы он пошел с ней. В конце концов, что он упрямится? Это такой пустяк!

– Ну, ладно, – отказав ей в праве иметь ребенка, он откликнулся хотя бы на эту просьбу.

Шейла засияла от радости. Прихватив топор, она потащила Джереда на дорогу, по которой каждый год горожане волочили к машинам сотни рождественских деревьев.

– Я обычно выбираю двухметровую елку. В магазине она смотрится очень эффектно.

Джеред молча шел позади, не желая отравлять ей радость. Он глубоко вдохнул морозный воздух и впервые с тех пор, как себя помнил, ощутил запах хвои.

– Тебе какие деревца нравятся? – спросила Шейла, когда они приблизились к первому ряду елок.

– Мне никогда не приходилось их выбирать, так что это удовольствие мне незнакомо.

Шейла незаметно посмотрела на него сбоку. Не очень-то он разговорчив, но, кажется, не раздражен. Это уже хорошо. Окрыленная надеждой, что ей удастся осуществить свой план, она весело продолжала:

– Елку интересно выбирать самой, осмотреть ее со всех сторон, потрясти ее, чтобы не было сломанных или слабых веток. А твой отец покупал елку? – спросила Шейла беззаботным тоном, хотя была очень взволнована: Джеред рассказывал ей о своем детстве, но никогда не вдавался в подробности, предпочитая не вспоминать грустное прошлое.

Шейла молча обходила темные ели, осматривая их со всех сторон. Джеред шел сзади, не отставая. У деревца, которое ей показалось подходящим, она остановилась, но, внимательно осмотрев его, обнаружила с одной стороны чахлые ветви. Нет, эта не подойдет. Ее рождественская елка должна быть идеальной.

– Нет, – ответил наконец Джеред. – У нас никогда не было елок.

– Никогда? – Шейла так резко повернулась, что задела топором пышную ветку соседней ели.

– Осторожно, – сухо заметил Джеред. Он взял у Шейлы топор. – Давай я понесу его. Вдруг я скажу еще что-нибудь такое, что тебя удивит, а ты заденешь топором себя или меня.

– Пожалуй, ты прав. – Шейла посмотрела на задетую ель. Джеред так близко стоял от нее, что она чувствовала запах его лосьона, смешанный с ароматом хвои. – Никогда не было елок? Ты мне об этом не рассказывал.

– Какое это имеет значение?

– Для меня имеет значение все, что к тебе относится.

Они стояли и молчали. Шейла смотрела на него и чувствовала, как ее душу наполняет нежность. А что, если его поцеловать? Она хочет этого, и он тоже почти хочет, она уверена, и они снова станут мужем и женой… Во всяком случае, можно попытаться. Все еще придерживая полы его куртки и глядя ему в глаза, Шейла сказала:

– Не хочу быть назойливой, но мне все это интересно. Пожалуйста, расскажи.

И Джеред вдруг заговорил:

– Понимаешь, Ши, мой отец никогда не отмечал праздники. – Его взгляд стал каким-то отстраненным. – Праздники его не интересовали никогда, а уж после смерти матери вообще были отменены. У нас никогда не было пасхальных булочек или сластей, никаких елок и подарков. Даже тете отец не разрешал приносить подарки. Считал, что они меня избалуют.

– Как это печально! – воскликнула Шейла. Сердце ее было переполнено жалостью к маленькому Джереду, мечтающему о Санта-Клаусе и подарках, которых он никогда не получал. Шейла еще крепче стиснула полы куртки Джереда, но на большее не осмелилась – не имела права. Ей стало ужасно грустно. – Теперь я понимаю тебя, Джеред. Но почему ты сейчас отталкиваешь то прекрасное, что предлагает тебе жизнь… и я? – Она отпустила его куртку.

– Да, но… – Он пожал плечами. – Я вижу в этом что-то фальшивое. Ши, – нежно сказал Джеред, видя, что глаза Шейлы наполнились слезами. – Ты плачешь из-за меня? – Он вытер с ее щеки слезинку. – Я испортил тебе все удовольствие…

– Нет, не испортил! – возразила она. – Со мной все в порядке. Я плачу от жалости к маленькому Джереду, который так ждал Санта-Клауса, а тот не пришел. – И еще от жалости к своему ребенку, подумала она. Он тоже всю жизнь будет ждать папу… – А теперь за работу, – сказала она как можно веселее, желая сменить тему разговора.

Делаявид, что поглощена осмотром елок, Шейла наблюдала за Джередом. Она так надеялась на эту поездку! Думала, что сказочный зимний лес, ее присутствие – а Шейла не сомневалась, оно приятно ему, – как-то смягчат его сердце, но рождественское чудо пока было в пути…

От мыслей ее отвлекла необычная тишина. Кругом ни шороха. И Джереда не слышно. Решив, что он вернулся к машине, Шейла пошла назад. И вдруг услышала стук топора. Она двинулась в сторону звука и увидела Джереда.

Он рубил елку с не очень густой хвоей.

– Мне не нужна такая!

Джеред, не обращая на нее внимания, снова занес топор.

– У нее одна сторона вообще никуда не годится, Джеред. Я такую не возьму.

Срубив елку, Джеред бросил на землю топор, выпрямился и так взглянул на нее, что Шейла непроизвольно поежилась.

– Твоя вечная проблема в том, – сказал он назидательным тоном, какого она никогда от него не слышала, – что ты никогда не понимала одного: совершенство – дело субъективное. Ну, например, это дерево. У него, конечно, есть недостатки, но эта свежая красивая елка простоит до Нового года.

– Не сомневаюсь, что ты прекрасно разбираешься в рождественских елках, – поддела его Шейла.

– Однажды на Рождество я понял, что Санта-Клаус не придет, но не пал духом. Достал энциклопедию и решил, что хотя бы прочитаю про Санта-Клауса и рождественские обычаи. Книга, Ши, может научить всему.

– О, Джеред, прости, – с трудом выговорила Шейла.

Стараясь не замечать ее печальных глаз, Джеред поднял топор, взял ствол снизу и поволок елку на открытое место.

Шейла шла следом. Голова у нее слегка кружилась. Сейчас бы сесть и помолчать, но Джеред начал потихонечку раскрываться, а ей это на руку. Должна же осуществиться ее идея сделать его счастливым!

– Джеред, если ты ребенком так мечтал о Рождестве, что все узнал о нем, то почему же теперь игнорируешь этот чудесный праздник?

– Я вырос. – Он продолжал идти, волоча по замерзшей земле елку.

– Вряд ли это единственная причина, – заметила Шейла, когда они подошли к машине.

Джеред ответил не сразу. Убрал топор, привязал елку к машине и только потом повернулся к ней.

– Однажды я в одиночестве отпраздновал Рождество, – сказал он, – и с тех пор праздник потерял для меня смысл. Ты сама прекрасно понимаешь, что Санта-Клауса не существует и Рождество предназначено для детей. Я упустил свой шанс.

– Нет, не упустил, – упрямо возразила Шейла.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ты получишь подарок. Это твой шанс полюбить Рождество, окунуться в его волшебную атмосферу.

– Это было бы чудом, – сказал Джеред. Но почему в ее зеленых глазах проглядывало беспокойство? Это как-то не вязалось с таким приятным событием, как вручение подарка. Джеред решил, что обязательно примет ее подарок, каким бы он ни оказался. – Так что ты мне приготовила?

Она просияла от его согласия принять подарок, и на душе у него потеплело от мысли, что она счастлива. Ну а как же их разногласия? И предстоящий развод?

– Подарок будет висеть на елке, – сказала, искоса взглянув на него, Шейла. Она сунула руку в карман куртки и вытащила небольшую коробку, обернутую белой бумагой и перевязанную красной лентой. – Но если хочешь, можешь, конечно, забрать его сейчас.

Джеред смотрел ей в глаза, пытаясь понять по их выражению происходящее. Он чувствовал, что подарок изменит их отношения, но каким образом – сказать не смог.

– Ши, прости, но я тебе ничего не приготовил.

– Неважно, – тихо сказала она. – Дарить на Рождество – это само по себе уже радость.

Но что он может ей подарить? И Джеред решился. Глядя на ее нежные губы, счастливое лицо и сияющие любовью глаза, он понял, что устоять не в силах. Не дав ей опомниться, он притянул ее к себе и прижался ртом к ее губам. Это был его рождественский подарок.

От прикосновения к ее губам, таким знакомым и чувственным, у Джереда все поплыло перед глазами. Силы небесные! Он уже стал забывать вкус ее губ и теперь весь отдался этим ощущениям. Шейла прижалась к нему, обвилась вокруг него и страстно отвечала на его поцелуи…

Когда же он с сожалением оторвал от себя Шейлу, она пошатнулась и чуть не упала.

– Эй! – воскликнул Джеред и снова прижал ее к груди. Она была признательна ему за ласку, и они некоторое время постояли молча. – Ты была близка к обмороку, – Джеред еле скрывал беспокойство.

– Держи меня покрепче, я еще могу упасть, – прошептала она.

– Это я на тебя так подействовал? – Джеред улыбнулся.

Знал бы он! Голова у Шейлы перестала кружиться, и она осторожно отодвинулась. Он прав, и это ее слегка задело. Не желая признаваться в своей слабости, она поспешно вложила ему в руку коробочку:

– Вот, возьми свой подарок.

Джеред развернул ее и извлек подарок. Это было елочное украшение, игрушечный паровозик, выгравированный на серебряной пластинке. Джеред удивленно смотрел на надпись и ангелоподобную детскую головку в окне паровозика. Сверху было написано: «Предполагаемое время рождения ребенка», а внизу: «15 июня».

Предполагаемое время рождения ребенка. Что это значит? Джеред почувствовал, что земля уходит у него из-под ног. Прислонившись к кузову машины, он снова прочел надпись на карточке, лежавшей на дне коробки: «Веселого Рождества, папочка!»

Джеред снова посмотрел на игрушку, медленно читая букву за буквой. Все те же слова. Не плод его воображения.

– Я подумала, что этот подарок положит начало твоей собственной коллекции рождественских украшений, а когда ребенок подрастет, ты ему будешь дарить их. Что ты думаешь об этом?

Голос Шейлы доносился как будто издалека, хотя она стояла рядом.

– Думаю, что нам лучше вернуться в город. – Ничего другого Джеред сказать не мог, он был потрясен: как это могло случиться?

– Чудеса только начинаются, – ответила она шутливо. Но у Джереда был такой ошеломленный вид, что Шейла сжалилась над ним. Она несколько успокоилась: первый шаг сделан. Пожалуй, Джереду сейчас тяжелее.

– Давай я поведу машину, а то у тебя ведь кружилась голова. – Джеред обошел машину и сел за руль.

Шейла устроилась рядом и вставила ключ в зажигание. Джеред молча завел машину.

– Ты ничего не хочешь сказать, Джеред? – начала она новую атаку.

– Если тебя тревожит материальная сторона, не волнуйся, – сдержанно ответил он. – Я буду оплачивать содержание ребенка. У вас будет все необходимое – одежда, собственное жилье, все… Только скажи, что нужно.

– Папочку, – тихо произнесла Шейла. – Хочу, чтобы у ребенка были любящие родители, причем оба, детство как у меня, елка, Санта-Клаус, Рождество…

Джеред стиснул зубы. Такого сюрприза он не ожидал.

– Мне не дано быть таким папой, Ши, – ответил он наконец, – какого ты желаешь малышу. Мой отец, к сожалению, не был для меня тем, кем был для тебя Мак. – Он внимательно смотрел на дорогу. – Я уже рассказывал тебе о нем. Холодный, лишенный сентиментальности, он постоянно напоминал мне, что надо заниматься делом, а не мечтать о разных пустяках. Со временем мне стало все безразлично… до тех пор, пока не появилась ты. – Джеред не стал уточнять, что он имеет в виду, – Шейла и так поймет. – Ты надеешься, что у ребенка будет такой отец, как Мак? Знаешь, я так отвык радоваться чему-нибудь, заботиться о ком-либо, что, боюсь, для меня недоступны даже столь простые радости, как быть добрым, открытым, веселым. Я как в скорлупе, мне хочется выйти из нее, но боюсь, что не сумею войти в твой мир. Я слишком долго находился под влиянием собственного отца. – Джеред помолчал и добавил: – Ребенок не должен стать моим подобием.

Шейла сидела рядом, боясь шелохнуться. Взгляд ее был устремлен вперед, нежные черты лица осунулись. Джеред не желает меняться или не может – она так и не поняла, но ясно одно: он хочет для ребенка лучшей участи, чем иметь такого отца, как он сам.