Текст книги "Крушение «Мэри Диар»"

Автор книги: Хэммонд Иннес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

– Нет, – ответил я. – Еще нет. – Я действительно не сказал никому, даже Майку.

– Приходил ли к вам человек по имени Снеттертон – страховой агент?

– Да.

– Вы ему не сказали?

– Нет, – ответил я. – Он меня не спрашивал. Он, очевидно, считает, что судно затонуло. – Но потом я сам спросил его: – А вы не уведомили об этом власти? Если еще нет, то сейчас самое время…

– Послушайте, – сказал он. – Я не могу сейчас приехать к вам. Мне надо кое-кого повидать. А в понедельник я должен быть в министерстве транспорта. Но во вторник я приеду к вам. Обещайте мне до тех пор никому ничего не говорить.

– Но почему? – спросил я. – Какой смысл вам скрывать, где находится судно?

– Я объясню все при встрече.

– А как мне быть с Гандерсеном? Что я ему скажу?

– Скажите что хотите. Но, ради бога, не говорите, где судно. Вообще никому не говорите. Я прошу сделать мне это одолжение, Сэндс.

– Хорошо, – ответил я с сомнением.

Он поблагодарил и повесил трубку.

Час спустя на верфь приехал Гандерсен. Мальчик-посыльный нашел меня и сообщил, что он ожидает в конторе верфи. Возле домика, где помещалась контора, стоял огромный лимузин с наемным шофером. Войдя в оффис, я нашел Гандерсена сидящим на столе с сигаретой в зубах и перед ним менеджера… В комнате царила неловкая тишина.

– Вы мистер Сэндс? – спросил Гандерсен.

Он не протянул мне руки, не встал и вообще даже не пошевелился. Менеджер предложил нам располагать его кабинетом и выскользнул на улицу. Как только дверь за ним затворилась, Гандерсен произнес:

– Я полагаю, вы знаете, зачем я здесь? – Он подождал, пока я утвердительно кивнул в ответ и продолжил: – Вчера я виделся с мистером Петчем. Я знаю, что вы в течение сорока восьми часов находились вместе с ним на борту «Мэри Диар». Естественно, мне хотелось бы услышать вашу версию о том, что произошло на нашем судне. Мне нужны все подробности. Прошу, мистер Сэндс!

Я рассказал ему всю историю, выпустив только некоторые детали, связанные с поведением Петча и то, что произошло в самом конце. Он слушал, не проронив ни слова и ни разу не перебив меня. Его длинное, неподвижное лицо, слегка загорелое на солнце, не выражало ничего, а глаза, скрытые за стеклами очков в роговой оправе, смотрели на меня, не отрываясь, все время, пока я говорил.

После рассказа он задал мне целый ряд деловых вопросов, касающихся курса судна, силы ветра и продолжительности работы машин. Испытания, которые выпали на нашу долю, не произвели на него никакого впечатления, и я счел его бездушной личностью.

Потом он сказал:

– Мне кажется, мистер Сэндс, что вы не поняли, что мне от вас нужно. Я хочу только выяснить место, где затонуло судно?

– Мне кажется, что вы не уяснили себе, в каких условиях мы находились, – ответил я. – Все, что я могу вам сообщить, так это то, что я попал на борт вашего судна неподалеку от Дуврских Камней.

Он встал со стола. Гандерсен оказался очень высокого роста. На нем был светлый костюм, сшитый из мягкого материала по последней американской моде.

– Вы оказались мне не очень полезны, мистер Сэндс. – На его пальце сверкнул перстень с печаткой. – Мне кажется странным, что ни вы, ни Петч не можете указать, где находилось судно в тот момент, когда вы покинули его. – Он выдержал паузу, а затем сказал: – Я уже говорил с Хиггинсом. У него нет судоводительского сертификата, но он опытный моряк. Может быть, вам интересно узнать, какие он сделал вычисления? Так вот, исходя из силы ветра, вероятной скорости дрейфа и прилива, он определил место гибели «Мэри Диар» значительно восточнее того места, где, по вашему мнению и мнению Петча, она находилась. У вас есть возражения? – Он стоял спиной к окну, следя за выражением моего лица.

– Нет, – ответил я, слегка раздраженный его манерами. А затем, так как он продолжал выжидательно смотреть на меня, произнес: – Я хочу напомнить вам, мистер Гандерсен, что меня вообще это нисколько не волнует. Я оказался на борту вашего судна случайно.

Он ответил не сразу. Подумав некоторое время, он наконец сказал:

– Ладно, поживем – увидим, – и затем: – Ну что ж, кое-что я все-таки от вас узнал. Но крайней мере, я знаю продолжительность работы машины и курс судна. Отсюда можно приблизительно определить место гибели. – Он снова помолчал. – Есть ли у вас что-нибудь добавить к тому, что вы уже мне сообщили, мистер Сэндс?

– Нет, – сказал я. – Ничего.

– Прекрасно. – Он взял шляпу, но на момент задержался. – Менеджер верфи рассказал мне, что вы интересуетесь спасательными работами и что основали свою фирму «Сэндс, Дункан энд компани», – он посмотрел на меня. – В связи с этим мне хотелось бы предупредить вас, что этот Петч пользуется дурной репутацией. К сожалению, наш мистер Деллимер – совершенно неопытный в делах судовождения человек. Петч воспользовался этим, и результат не замедлил сказаться.

– Он сделал все возможное для спасения судна, – возразил я сердито.

Впервые его лицо оживилось, бровь поднялась.

– После того как он довел команду до паники и посадил ее в шлюпки? Мне предстоит еще выяснить его истинные мотивы, и если в этом замешаны вы, мистер Сэндс… – Он надел шляпу. – Вы найдете меня в отеле «Савой», если сочтете нужным информировать меня дополнительно.

Он вышел из конторы, и я смотрел ему вслед с неприятным ощущением, что оказался втянутым в опасную историю.

Когда приехал Петч, настроение у меня было отвратительное. В то время мы жили прямо на «Морской ведьме», что оказалось для него весьма кстати, так как он пришел поздно вечером.

Мы убрали со стола в салоне все инструменты, я предложил ему сесть, налил стакан рому, угостил сигаретой и представил Майку. Стакан чистого рому он осушил залпом и жадно затянулся сигаретой, словно курил впервые за несколько дней. Костюм на нем был старый и помятый, и я невольно подумал, заплатила ли ему компания Деллимера? Странно, но Майк сразу пришелся ему по душе, ибо он не пытался отделаться от его присутствия. Первым делом Петч спросил, что хотел знать Гандерсен и что он сказал.

Я сообщил все подробности беседы и, кончив повествование, сказал:

– Гандерсен что-то подозревает и на что-то намекает.

После чего я замолчал, ожидая давно обещанных объяснений. Но он только заметил, да и то как бы про себя:

– Я не учел, что Хиггинс может произвести расчеты.

– А как насчет объяснений? – спросил я его.

– Объяснений? – он уставился на меня невидящим взглядом.

– Вам наверняка не пришло в голову, – вспылил я, – что я, до тех пор пока не буду знать истины, могу оказаться втянутым в авантюру, организованную владельцами, страховыми компаниями и всеми теми, чьи финансовые интересы связаны с исчезновением судна? Либо вы объясните мне, почему скрыли эти сведения, либо я сам обращусь к властям. – Его лицо приняло упрямое выражение. – Зачем нужно делать вид, что судно затонуло, когда в любой момент его могут обнаружить лежащим на рифах Минки?

– Его может оттащить оттуда приливом, – пробурчал он.

– Может, но этого не случится. – Я зажег сигарету и сел прямо напротив него. Видно было, что он отчаянно устал от всего этого. – Послушайте, – сказал я уже мягко. – Я изучал систему страхования морских грузов. Я знаком с процедурой, связанной с гибелью судов. Сейчас в любой момент можно ожидать вызова к эксперту по катастрофам, и он начнет под присягой требовать показаний от всех, кто связан с исчезновением судна. А под присягой мне ничего не останется, как сказать полную…

– Вас не вызовут для дачи показаний, – тотчас отпарировал он. – Вы не имеете отношения к судну.

– Но я был на нем.

– Случайно. Поэтому вам не придется давать пояснения.

– Но если мне все-таки придется сделать заявление под присягой… – я наклонился к нему через стол. – Попытайтесь взглянуть на все это с моих позиций. Когда мы виделись в прошлый раз, вы сделали мне предложение. Предложение это в свете вашего отказа сообщить властям местонахождение судна абсолютно противозаконно. И Гандерсен начинает думать…

– Противозаконно? – Он засмеялся, и в голосе его зазвучали истерические нотки. – Вы знаете, какой груз был на «Мэри Диар»?

– Да, – ответил я. – Авиадвигатели. Снеттертон сообщил мне об этом.

– А он сообщил вам, что другое судно Деллимера в течение четырех суток терлось возле «Мэри Диар» в дельте реки Рангун? Так вот, этих моторов уже нет. И за них получено наличными.

Прямолинейность такого обвинения меня потрясла.

– Откуда у вас эта уверенность? – спросил я его.

Он посмотрел на меня несколько нерешительно.

– Хорошо. Я скажу вам. Потому что Деллимер предложил мне пять тысяч фунтов за то, чтобы я пустил «Мэри» ко дну. Оплата пятифунтовиками.

Тишина в салоне стояла такая, что слышно было даже легкое пошлепывание воды под днищем яхты.

– Деллимер? Это вы серьезно? – спросил потом я.

– Да, Деллимер. – В его голосе звучали и злость и горечь одновременно. – Это случилось сразу после смерти Таггарда. Деллимер был тогда в отчаянии. Ему нужно было выкрутиться. На беду подвернулся я. Он знал мое прошлое. Вот он и решил купить меня.

Петч откинулся на спинку кресла и закурил сигарету, руки его дрожали.

Я налил ему еще рому.

– И все же я не понимаю, почему вы решили скрыть местонахождение «Мэри Диар»? Почему вы не рассказали властям?

Он повернулся в мою сторону.

– Потому что, если бы Гандерсен узнал, где судно, он отправился бы туда и уничтожил его.

Все это чепуха! Судно водоизмещением в шесть тысяч тонн так просто уничтожить невозможно. И я сказал об этом. Я посоветовал ему обратиться к властям, потребовать обследования судна – и дело с концом. Но он покачал головой.

– Я должен сам побывать на судне – с кем-нибудь вроде вас, кому я доверяю.

– Значит, вы не уверены в том, о чем рассказали мне сейчас, – насчет груза?

Сначала он ничего не ответил, молча сидел, склонившись над стаканом, и сосредоточенно курил. В тишине каюты я почти физически ощущал, до какой степени напряжены его нервы.

– Я прошу вас доставить меня на судно, – произнес он наконец. – Когда ваша яхта будет готова к плаванию?

– Не раньше конца месяца, – ответил Майк, и в его словах прозвучало для меня предостережение, что он не хотел ввязываться в эту авантюру.

– Хорошо. Пусть будет конец месяца. К тому времени я зайду.

– Вы прекрасно знаете, что я не могу принять ваше предложение, – возразил я. Майк кивком подтвердил мое решение. – Я считаю, что вам следует предоставить это дело властям.

– Нет. Я не могу этого сделать.

– Почему? – спросил я.

– Потому что не могу. – Он снова весь напрягся. – Потому, что я против компании. У меня запятнанное прошлое, и они обернут все это… Я уже однажды испытал это на себе. – В морщинах на его лбу выступили капельки пота. – А потом Хиггинс и команда. Все против меня. Ну как вы не понимаете, что мне самому надо побывать на судне?

– Нет, не понимаю, – ответил я. – Если вы отвергли Деллимера, вам не о чем беспокоиться. Почему вы скрываете, что судно на Минки? – Он не ответил на мой вопрос, и тогда я продолжил: – Что вам нужно на судне? Какой дьявол там запрятан, что вы так рветесь заполучить его?

– Ничего там нет. Ничего! – его голос дрожал.

– Нет есть! – сказал я. – Там есть что-то, что влечет вас вопреки…

– Нет там ничего! – закричал он на меня.

– Тогда почему вы не сообщите властям?! Чего вы боитесь?

Его кулак обрушился на крышку стола.

– Прекратите! Вопросы… вопросы… одни вопросы! Я сыт ими по горло, слышите?! – Он резко вскочил с кресла и стоял, пристально глядя на нас. Его всего трясло.

Я видел, что он был уже на грани того, чтобы открыться. Я видел, что он хотел что-то сказать. Но вместо этого он взял себя в руки.

– Значит, вы не возьмете меня с собой? – В его голосе звучало смирение.

– Нет, – сказал я.

Теперь, видимо смирившись с неудачей, он весь обмяк и стоял, уставившись на стол. Я снова усадил его и налил еще рому. Он остался поужинать с нами. Он успокоился, но говорил уже неохотно. Из него мне больше ничего не удалось выудить. Уходя, он оставил мне свой адрес. Оказалось, он снял комнату в Лондоне. Петч обещал зайти в конце месяца в надежде, что, может быть, мы изменим свое решение. Я видел, как он пересек двор верфи и медленно зашагал прочь сквозь вечерний мрак вдоль вынутых из воды лодок.

– Несчастный, – бросил мне вслед Майк, когда я тоже вышел на улицу. – Ты думаешь, Деллимер действительно предложил ему пять тысяч за преднамеренную гибель судна?

– Кто знает. – Я не знал, что и думать.

«Морская ведьма» была готова к плаванию даже раньше, чем мы предполагали. Во вторник 27 апреля мы вышли в первый рейс. Пройдя на моторе до Солента, мы свернули затем на запад и пошли под всеми парусами, наполняемыми легким северным ветерком. Хотя все эти дни я не видел Петча, но я не мог не думать о том, что именно этот ветерок нес нашу яхту к тому самому злополучному месту архипелага Минки. Сутки плавания – и мы достигли бы Минки, ибо трудно было ожидать лучшего прогноза: континентальная погода с зоной высокого давления над Азорскими островами. С нами снова был старый друг Майка аквалангист Айан Бэрд, и втроем мы сумели бы не только обследовать трюмы «Мэри Диар», исследовать груз, но и успели бы вернуться к началу расследования. Но из-за охватившего меня непонятного чувства страха я изменил курс на Уорбэрроу Бей.

По иронии судьбы, все четыре дня условия для подводных работ были идеальными. За четыре дня мы обнаружили и отметили буями место затонувшей баржи, прорезали вход в машинное отделение, и расчистили пространство для подъема главного двигателя…

За тот же срок, если бы у меня хватило решимости, мы обследовали бы все трюмы «Мэри Диар». И эта мысль не давала мне покоя.

Глава II

Было уже почти одиннадцать, когда я наконец добрался до здания суда. Я опоздал, и коридор, ведущий в зал заседаний, был пуст. Я предъявил повестку, и служащий повел меня в зал. Когда мы подошли к маленькой двери, она открылась, и из нее вышел Снеттертон.

– А, мистер Сэндс! – воскликнул он, увидев меня. – Пришли посмотреть на представление?

– Меня вызвали в качестве свидетеля, – ответил я.

– Да, да, конечно. Очень жаль отрывать вас от дела. Я слышал, вы начали спасательные работы в Уорбэрроу Бей. – Он замолчал на мгновение, затем сказал: – Мы серьезно считаем вас причастным к происшествию с «Мэри Диар». Это интересный случай, в высшей степени интересный… – И он заспешил по коридору.

Сопровождавший меня служащий открыл дверь зала. Слегка ошеломленный, я остановился. Народу пришло больше, чем можно было ожидать. Помещение было переполнено, только на галерее для зрителей пустовало несколько кресел. Свидетели сидели на местах, обычно занимаемых присяжными. Присяжных вызвали и сейчас, но нужды в них пока не было, и они растворились среди присутствующих. Петча я заметил сразу. Он сидел внизу, в самом центре. Он был бледен, но подтянут, как человек, сознающий ответственность происходящего и готовый встретить свою судьбу. Справа и чуть позади него – матросы его судна, сбившиеся вокруг возвышающейся глыбы Хиггинса. В своей новой городской одежде они чувствовали себя неуклюже и потому выглядели несколько экзотично. Фрэзер, капитан подобравшего нас пакетбота, тоже был здесь, а рядом с ним сидела Джанет Таггард. Она наградила меня мимолетной и какой-то болезненной улыбкой, и я подумал, какого черта им понадобилось тащить ее сюда, да еще в качестве свидетельницы.

Потом я обратил внимание на то, что кто-то из сидящих позади нее подает мне знаки. Я пригляделся и увидел Хэла. Пробившись сквозь толпу, я устроился рядом с ним.

– Вот уж никак не ожидал… – прошептал я.

– Я очень важный свидетель, – заметил он. – Ведь не кто иной, как я первым сообщил, что на беспризорной посудине находится лицо, некогда бывшее моим безрассудно отважным шкипером.

Я стал следить за тем, как присутствующие регистрируются у секретаря, сообщая ему свои имена, род занятий и фирму, которую представляют. Удивительным было то, что, помимо страховых агентов, владельцев и строителей «Мэри Диар», здесь присутствовали представители Ассоциации офицеров торгового флота, Ассоциации радиооператоров, различных профсоюзов; присутствовал даже поверенный семьи покойного капитана Таггарда.

В зале царила непринужденная в сравнении с гражданским судом атмосфера – ни судебных париков, ни мантий, ни полиции. Даже судья и его три помощника были в обычной одежде. В противоположном от меня конце зала расположились адвокаты, представляющие интересы различных организаций. Их было очень много. Ложа свидетелей пустовала, а в ложе прессы, расположенной позади, сидели только два репортера. Ложу с противоположной стороны занимали адвокат казначейства со своим помощником, а также поверенные казначейства и их ассистенты.

Хэл, наклонившись в мою сторону, прошептал:

– Ты знаешь, кто представляет интересы страховых компаний?

Я отрицательно замотал головой, ибо действительно не знал ни одного судебного деятеля. Мне было известно только, что мистер Боуэн-Лодж, королевский адвокат, назначен председателем суда.

– Сэр Лайонел Фолсетт. Самый высокооплачиваемый адвокат, какого только можно сыскать. – Его голубые глаза метнули на меня быстрый взгляд. – Любопытно, а?

Я посмотрел туда, где сидел Петч. И тут мне пришла мысль, что меня ведь могут вызвать в свидетельскую ложу и подвергнуть перекрестному допросу.

Гул голосов в зале постепенно стихал. Председатель, до сих пор мирно беседовавший со своими консультантами, наконец повернулся и взглянул в зал. Подождав, пока воцарилась полная тишина, он обратился к собравшимся:

– Джентльмены! Сегодня здесь собрался суд, как вы уже знаете, чтобы расследовать обстоятельства гибели парохода «Мэри Диар». Нашим долгом является не только выяснить общие обстоятельства, но и косвенные факты, способствовавшие его гибели. Таким образом, цель настоящего расследования заключается в выяснении технического состояния судна в тот момент, когда оно отправилось в свой злополучный рейс из Иокогамы, его мореходных качеств, состояния механизмов, характера груза, способа укладки его в трюмах и, особенно, готовности противопожарного оборудования. Рассмотрению подлежат также взаимоотношения и действия всех тех, кто в той или иной степени отвечал за выполнение рейса и кто мог или не мог оказаться причастным к катастрофе. Несколько слов о катастрофе, джентльмены. Из тридцати двух человек команды по меньшей мере двенадцать, то есть более трети, погибли. Более того, во время рейса скончался капитан, и, как мне сообщили, бесследно исчез директор компании, которой принадлежало судно. Нам приходится расследовать весьма печальное дело. Возможно, здесь присутствуют родственники погибших. Но при этом я полагаю, что, несмотря на уважение к мертвым и на то, что они не могут дать здесь своих показаний, мы не должны делать им никаких скидок. Поэтому я считаю своим долгом напомнить вам, что настоящее расследование должно заняться выяснением причин, приведших к катастрофе. Мы собрались здесь, чтобы тщательно и беспристрастно разобраться во всех подробностях этого ужасного случая. – Боуэн-Лодж слегка наклонился вперед. – А сейчас я прошу мистера Холланда от имени министерства транспорта открыть судебное заседание.

– Уважаемый господин председатель! – Холланд встал с места, руки он держал в карманах пиджака. – Я полагаю, что мне следует обратить ваше внимание прежде всего на то, что эксперт по кораблекрушениям в своем рапорте министру подчеркнул конфликтный характер показаний спасенных членов экипажа. Как вы знаете, в подобных случаях эксперт готовит свой рапорт на основе письменных показаний, данных под присягой. Поэтому я не намерен останавливаться как на подробностях событий, приведших к катастрофе, так и на самой катастрофе. Я только позволю себе сделать короткое заявление по поводу установленных фактов, касающихся рейса, опустив при этом детали, упомянутые в показаниях свидетелей.

На минуту он прервал свою речь и посмотрел вниз, на разложенные перед ним заметки. Затем он окинул взглядом зал и спокойным, довольно скучным голосом начал суммировать происшедшие за время рейса события.

– Я узнал, что «Мэри Диар» была куплена фирмой «Деллимер трейдинг энд шиппинг компани» в июне прошлого года. До этого судно принадлежало одной бирманской компании и в течение двух лет стояло на приколе в устье какой-то реки неподалеку от Иокогамы. После завершения сделки его отбуксировали в Иокогаму для капитального ремонта. 18 ноября был выдан сертификат на право совершения одного рейса в Антверпен, а затем судно должно было быть направлено в Англию и там сдано на слом. 2 декабря судно было заправлено углем. 4 декабря встало под погрузку. Груз состоял из 148 авиамоторов. В дополнение к этому предназначавшемуся для отправки в Антверпен грузу, который был равномерно распределен по всем четырем трюмам, на борт было взято большое количество тюков японского хлопка и изделий из искусственного шелка. Эта часть груза подлежала доставке в Рангун, а потому для удобства была размещена поверх ящиков с моторами. Весь груз принадлежал влиятельной торговой корпорации господина Су в Сингапуре.

«Мэри Диар» вышла из Иокогамы 8 декабря, 6 января судно достигло Рангуна, где были выгружены японские товары. Груз хлопка-сырца, который г-н Су намеревался переправить этим рейсом из Рангуна в Англию, не был еще доставлен в порт. Поэтому судно, пополнив запасы угля, проследовало вверх по течению реки и встало на рейде, ибо причал в тот момент был занят другим судном компании Деллимера – «Торре Анунсиатой». Спустя четыре дня хлопок был наконец доставлен, погружен и размещен в трюмах № 2 и № 3.

Из Рангуна судно вышло 15 января, а 4 февраля пришло в Аден, где был высажен на берег заболевший первый помощник капитана мистер Адамс. На его место был взят мистер Петч. 6 февраля судно продолжило рейс. 2 марта умер капитан Джеймс Таггард, и мистер Петч принял командование судном. В тот момент «Мэри Диар» находилась в Средиземном море, в четырех сутках пути от Порт-Саида. 9 марта судно прошло Гибралтарский пролив и вышло в Атлантику, почти сразу же попав в тяжелые погодные условия. Оно зачерпнуло большое количество воды, для выкачки которой периодически вводились в действие помпы. 16 марта погода ухудшилась, и ветер достиг штормовой силы.

– А сейчас, – произнес Холланд, и голос его слегка возвысился над той монотонностью, с которой он перечислял известные ему факты, – а сейчас мы подошли к серии инцидентов, можно сказать, таинственных, которые и являются предметом нашего расследования.

Он коротко перечислил их: повреждения в носовых трюмах, заполнение трюмов водой, несмотря на работу помп, повреждение переборки в котельной, пожар в радиорубке, исчезновение Деллимера и дальше, после того как судно обогнуло Ушант, – пожар в трюме № 3; команда за исключением капитана оставляет судно; все еще держащееся на воде судно обнаружено на следующее утро, и наконец, судно покинуто окончательно. Факты перечислялись отрывисто, сухо, отчего воздействие их на аудиторию усиливалось.

– Двенадцать человек погибло, джентльмены, – добавил он после короткой паузы очень спокойным голосом. – Погибли в борьбе за свою жизнь, спасаясь с судна, которому не грозило мгновенное погружение. Сам по себе этот факт имеет очень большое значение. – Он обернулся и взглянул на председателя суда. – В мою задачу входит изложение голых фактов, а не оказание давления на членов суда. Но мне дано право подчеркнуть некоторые факты – факты, уважаемый господин председатель, на которые я хочу обратить и внимание суда. Во-первых, на последовательность возникновения инцидентов, повлиявших в дальнейшем на безопасность плавания и способность судна сохранять плавучесть, и, во-вторых, на то, что судно было покинуто, несмотря на то, что продержалось после этого на воде в течение сорока восьми часов жестокого шторма. Я подчеркиваю, что это один из самых невероятных случаев, представленных на рассмотрение суда, случай, который в результате принятого вами решения может повлечь за собой далеко идущие последствия для одного и более человек, присутствующих сегодня в этом зале.

Теперь он пристально посмотрел в сторону свидетелей и, обращаясь к ним, сказал:

– Я уже отмечал противоречивость показаний, данных свидетелями под присягой. Я настаиваю, чтобы эти и некоторые другие свидетели повторили под присягой свои показания здесь, перед лицом суда. Но хочу предупредить, что дача показаний суду несколько отлична: вас может подвергнуть перекрестному допросу любой представитель заинтересованной стороны, в том числе и я. – Он выдержал многозначительную паузу и почти зловеще закончил: – Мне хотелось бы напомнить вам, что лжесвидетельство является серьезным преступлением.

Ответом на его предупреждение было гробовое молчание – лишь скрипнуло несколько стульев, когда кто-то из команды «Мэри Диар» неловко заерзал под его пристальным взглядом. Холланд внезапно сел. Секунд тридцать он позволил длиться тишине, возникшей в зале в результате впечатления, которое оказала на аудиторию его речь, а затем медленно поднялся с места и вызвал:

– Гидеон Петч!

Его полное имя было Гидеон Стефен Петч. Образование получил в Пэнберне, в торговый флот вступил кадетом[13]13
  Кадет – курсант морского училища в Англии.


[Закрыть] в 1935 году, в 1941 году получил сертификат помощника капитана, в 1944 году – сертификат командира корабля, в 1945-м – впервые получил под командование судно, потом инцидент с «Белль Айл», а затем несколько лет на берегу – пустые, бесцельные годы. Холланд проследил их факт за фактом, перечисляя их монотонным голосом, как будто прослеживал путь прохождения бандероли через почтовые отделения. А затем последовали специальные вопросы. Считал ли он «Мэри Диар» способной совершить длительное плавание? Проверял ли он противопожарное оборудование? Осматривал ли лично спасательные шлюпки? Считал ли команду дееспособной? Компетентны ли, по его мнению, офицеры?

Петч заметно успокоился, обрел уверенность. Прошлое его не касалось. Да, шлюпки были в полном порядке, он проверял их лично. Экипаж – средний, приходилось плавать и с худшим. Офицеры? Он предпочел бы не комментировать. Некоторые – хорошие, некоторые – нет.

– А капитан? – Вопрос был задан все тем же бесцветным, скучным голосом.

Петч, подумав, ответил:

– Мне кажется, он был хорошим моряком.

– Вам кажется? – темные брови Холланда взлетели вверх.

– Капитан Таггард был болен, сэр.

– Тогда почему он не ушел с судна?

– Я не знаю.

– А как же первый помощник Адамс ушел с судна по болезни? Почему капитан Таггард не был снят с судна по той же причине?

– Очевидно, владелец считал, что он в состоянии завершить этот рейс.

– Под владельцем вы подразумеваете мистера Деллимера?

– Да.

– Скажите мне, что за болезнь была у капитана Таггарда?

Конечно, Петч ждал этого вопроса, но сейчас, когда он был задан, вид у него был жалкий, и он бросил взгляд назад, туда, где сидели свидетели. Потом он взглянул на Джанет Таггард, а затем снова на Холланда.

– Извините, сэр, но я думаю, что не сумею ответить на этот вопрос.

Холланд посмотрел в сторону председательского кресла, держась за лацканы своего пиджака, как будто на нем был не пиджак, а мантия.

– Я полагаю, уважаемый господин председатель, что все связанное с «Мэри Диар» уместно для расследования. Я пытаюсь воссоздать полную картину случившегося. А чтобы добиться этого, я обязан представить факты – все факты.

– Вы совершенно правы, мистер Холланд, – Боуэн-Лодж плотно сжал губы, – но я вижу… – он заглянул в свои бумаги – …что среди свидетелей находится мисс Таггард. И я попросил бы, мистер Холланд, иметь это в виду и, упоминая имя ее отца, по возможности избегать выражений, причиняющих ей боль.

– К сожалению… – Холланд выдержал холодный, официальный взгляд Боуэн-Лоджа и обратился к Петчу: – Я буду удовлетворен, если вы подтвердите, что знали, чем был болен капитан Таггард.

– Да, я знал, – ответил Петч. И затем быстро добавил: – Но я не представлял себе, что это может быть фатальным.

– Все ясно. – Теперь Холланд перешел к вопросу о грузе. – Как первый помощник вы должны были нести ответственность за погрузку. Осматривали ли вы лично трюмы?

– В трюмах номер один и номер четыре был лично. Другие два были уже заполнены, и я проверил их размещение через смотровые люки.

– Перед выходом из Адена или после?

– Перед выходом.

– Не расскажете ли вы суду, как конкретно были размещены грузы в трюмах?

Петч начал с трюма № 1 и охарактеризовал все остальные, начав с носовой части и кончив кормовой. Он назвал размеры каждого – они занимали всю ширину судна до самого днища. Пол трюмов был сплошь заставлен ящиками. Он назвал их приблизительные размеры.

– Вы знали, что в ящиках находились авиационные двигатели? – спросил Холланд.

– Да, знал.

– Из личных наблюдений? Я имею в виду, видели ли вы лично, что находилось в тех ящиках?

– Нет. У меня не было случая. Но, так или иначе, открыть их было сложно – они были очень плотно уложены за исключением первого и четвертого трюмов, а поверх них лежали тюки с хлопком.

– Понятно. Значит, когда вы сказали, что в ящиках были авиамоторы, вы имели в виду, что именно так значился груз в декларации?

Петч утвердительно кивнул.

– Перед личным осмотром трюмов капитан Таггард показывал декларацию?

– Я познакомился с грузовой декларацией до осмотра трюмов.

Холланд пристально взглянул на Петча.

– Я не о том вас спрашиваю. Показывал ли вам капитан Таггард декларацию перед тем, как вы пошли осматривать трюмы?

Петч на мгновение задумался, но потом твердо ответил:

– Нет.

– В то время вы виделись с капитаном Таггардом?

– Да.

– Вы просили его показать вам декларацию?

– Нет.

– Почему нет? Ведь если вы намеревались осмотреть трюмы…

– Капитан Таггард был нездоров, сэр.

Холланд некоторое время размышлял. Потом, слегка пожав плечами, он перешел непосредственно к судну. Почти полчаса ушло на выяснение разных технических подробностей – размеров судна, конструкции, времени его постройки, ремонтных работ, переделок, различных характеристик, маневренности, истории судна.

Судно было построено на верфях Клайда в 1910 году и предназначалось для рейсов через Атлантику. Петч узнал его историю из старой записной книжки, найденной в каюте. Он даже сообщил, откуда произошло его название: Мэри – имя жены первого владельца, а Диар – его фамилия. В годы первой мировой войны судно дважды торпедировали. После ремонта оно участвовало в многочисленных конвойных перевозках. Затем в 1922 году оно столкнулось с небольшим айсбергом в заливе Святого Лаврентия, было перепродано и еще десять лет кряду бороздило моря. Годы депрессии застали судно ржавеющим в одном из портов Дальнего Востока. С возникновением угрозы новой войны и ростом стоимости грузовых перевозок оно снова сменило хозяина и стало осуществлять рейсы в бассейне Индийского океана и китайских морей. В 1941 году у самого Сингапура при перевозке войск его снова торпедировали. «Мэри Диар» кое-как добралась до Рангуна, там была отремонтирована и вновь отправилась в рейс, на сей раз в Сан-Франциско. Там впервые за двадцать лет судно было поставлено на капитальный ремонт, после которого снова вернулось в бассейн дальневосточных морей. В последние дни войны с Японией, уходя от артиллерийского огня, судно выбросилось на коралловые рифы. Половина днища его была вырвана, киль начисто срезан, снарядами снесена часть палубных надстроек. В 1947 году судно еще раз сменило владельца, приняв на этот раз «бирманское подданство», и, борясь со штормами, плавало из одного дальневосточного порта в другой. Четыре года спустя оно оказалось на кладбище судов возле Иокогамы, где ржавело до тех пор, пока его не приобрела компания Деллимера.