Текст книги "Битва за систему Дайнекс (СИ)"

Автор книги: Хельги Толсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 9

Я сидел в капитанском кресле и молча продолжал смотреть на уже погасший экран, где несколько минут назад развернулась драма гибели «Кайчи», испытывая странные чувства отрешенности и опустошения. Я вроде как должен был ликовать: план удался, вражеский корабль уничтожен, мой экипаж отделался считай легким испугом – двое погибших и пяток раненых. Корабль хоть и поврежден, но не слишком значительно, и боеспособности не потерял. Но почему-то радости нет. Я сперва подумал, что это связано с предстоящим боем с двумя оставшимися альтаирскими эсминцами, но, покопавшись в себе, понял, что нет. До этого боя оставалось еще часов пять минимум, а если все сделать грамотно, то и все восемь. Нет. Тут дело в другом. Не так я себе представлял свою первую победу, ох не так. Ни тебе напряженной дуэли на предельной дистанции, ни точного расчета маневра и превосходства над противником в тактическом замысле боя, ни-че-го… Просто две полуторатонные мины, и целый эсминец со всей командой остался лишь строчкой в бортовом журнале. «19 час. 54 мин. по универсальному времени корабля. Уничтожен эсминец «Кайчи».

Интересно, а капитан Того мог ожидать такого подвоха от кадрового офицера флота Федерации? Это, наверное, тоже была его первая боевая операция. Он явно старался. Делал все по букве Устава…

– Рефлексируете, босс? Не стоит. Судя по тому, как был уничтожен наш основной флот, альтаирцы тоже не в белых перчатках воюют, – это была Агата Вилсон. Она подошла к моему креслу и протянула невесть откуда у нее взявшуюся сигару. Настоящую, из листьев натурального табака, со слегка маслянистыми боками и аккуратно обрезанными идеально ровными краями. Уловив мой непонимающий взгляд, старпом пояснила:

– Традиция, сэр. Корабль противника уничтожен, и Вам положено выкурить победную сигару. Я проверила медкарту – противопоказаний или аллергии на табак у вас, слава богу, нет, в противном случае эту дрянь пришлось бы курить мне. Но традицию нужно блюсти. Пожарные датчики я отключила. Так что… – она практически засунула сигару мне в зубы и щелкнула электрической зажигалкой.

Точно. Как я мог забыть. Я ведь столько раз еще с первого курса себе представлял этот момент, а когда он настал, просто забыл про древнюю, как сам космофлот, традицию.

– Спасибо, стар-коммандер, – перехватив сигару и раскуривая ее от неудобной электрозажигалки, пробурчал я. Справившись, я принял в кресле максимально бравый и мужественный, по своему мнению, вид, включил общую связь и вывел на все мониторы корабля собственное изображение с сигарой в зубах.

– Внимание всем, говорит капитан! – я взял двухсекундную паузу, чтобы вся команда смогла подойти к своим мониторам или включить трансляцию на тачпадах. – Господа. Я с удовольствием сообщаю Вам, что наш первый бой закончился безоговорочной победой. Вражеский эсминец уничтожен. Часть его команды пленена. Мы же обошлись практически без потерь и с минимальными повреждениями корабля. Эта победа в полной мере принадлежит каждому из вас, и я горд командовать столь отважным и умелым экипажем. Но это только начало. Враг превосходит нас числом, наш флот в системе разбит, но это не означает, что мы должны опустить руки. Нет. Мы покажем им, что такое «Дартер», и на что способна его команда! Надерем столько узкоглазых задниц, сколько сможем! Я верю в вас, господа. Зададим им жару! – закончил свою речь я уже практически криком, и ответом мне был единодушный рев со всех постов. Команда рвалась в бой. Я посмотрел на старпома. Она одобрительно мне кивнула. И если бы я не знал достоверно, что стар-коммандер Вилсон не умеет улыбаться, то мог бы поклясться, что видел одобрительную улыбку.

Пока я докуривал сигару, меня никто не рисковал отвлекать, все-таки традиция есть традиция, хотя на панели интеркома накопилось уже штук десять пометок «связаться при возможности». В общем, было время подумать.

В целом, ситуация, конечно, была дрянь. Два эсминца против одного – это очень плохо. Я уже, наверное, раз сто прокручивал в голове возможные сценарии боя, и ни один пока не внушал оптимизма. Нет, конечно, история знает вагон случаев, когда один корабль одолевал в бою двух, а иногда и трех противников, ими нас с радостью пичкали на курсах тактики, мол, смотрите, салаги, к чему стремиться. Тогда это казалось верхом доблести и героизма, добавляло мотивации и рвения в учебе. Все хотели повторить подвиг фрегата «Хьюстон» и его легендарного капитана Гарри Мартье, одолевшего во время Первой войны Воссоединения два фрегата тогда еще независимой Гарбурской республики – «Бреслау» и «Данциг». Ну или, как минимум, быть как Александр Карпинский на тяжелом крейсере «Петр Великий», давший бой двум линкорам Нового Авалона в системе Фарнир. Да, он погиб, но полученные в том бою повреждения обоих авалонских линкоров не позволили им оставаться в строю, и в итоге Нью-Авалон проиграл войну и вошел в состав Федерации. Я тоже хотел, как и все. Правда, уже к середине обучения пришло понимание, что любая история о героизме – это одновременно история о чьем-то гигантском просчете. Герои вынуждены жертвовать жизни из-за чьих-то ошибок. Если бы «Хьюстон» не отправили в одиночку проверять странный сигнал, оказавшийся приманкой, ему не пришлось бы проявлять чудеса храбрости и мастерства в бою с двукратно превосходящим противником. Если бы разведка работала нормально и не прошляпила оперативное соединение авалонцев у себя под носом, Карпинскому не пришлось бы героически гибнуть, закрывая собой путь к промышленному сердцу Федерации. Так что, особых иллюзий я не питал. На каждую историю о героической победе есть сотня обычных сводок из серии «имея численный перевес, легко подавили сопротивление противника». По-хорошему, конечно, нужно валить из системы, но вопрос с персоналом станции так и остается открытым. Забрать их мы не сможем, а за участие в подрыве своего эсминца альтаирцы их точно на ремни пустят.

От сигары голова начала слегка покруживаться. Нет. Не зря эту дрянь еще 200 лет назад запретили. Интересно, как старпом ее достала? Кстати, надо будет узнать. Я включил интерком и вызвал начальника медслужбы.

– Коммандор-лейтенант Сандерс на связи, сэр.

– Что с ранеными, док? – я не стал тратить время на лишний официоз.

– Рядовой Ципрас, десантник, в тяжелом состоянии, остальные опасений не вызывают. Через несколько часов уже будут в строю. Я, кстати, хотел узнать, как быть с пленными? Им тоже нужна медпомощь, а лейтенент Фрейзер категорически отказался меня к ним допускать до окончания допроса.

– Какого допроса?

– Не могу знать, сэр. Он просто сказал, что пустит медиков только после окончания допроса.

– Ладно, с этим разберемся позже. Конец связи.

– Но сэр, там раненые… – начал было доктор, но я оборвал вызов. Если Фрейзер решил допросить пленных, это его право, сейчас есть проблемы поважнее.

Следующим на очереди был начальник инженерной службы.

– Командор Бьерн на связи, сэр.

– Что у нас с двигателями, мистер Бьерн? Когда мы сможем стартовать?

– Думаю, часа через два, не раньше, сэр, – в его бодром голосе отчетливо слышались извиняющиеся нотки.

– Как два часа?! – не сдержался я, но, собравшись, уже спокойно добавил: – Доложите причину отклонения от графика.

– Сэр, тут такое дело. Два прямых попадания в двигательный отсек. Сами двигатели не повреждены, но часть переборок обрушена. Доступ в отсек затруднен. Ремонтные бригады прилагают все возможные усилия, но закончить раньше двух часов мы не сможем. Сожалею.

– Я могу чем-то помочь, командор? Может, направить дополнительно людей? Нам нужно стартовать, как можно быстрее.

– Нет, сэр. Людей у меня предостаточно. Там все равно больше не поместится. Мы постараемся справиться быстрее. Но рассчитывайте на два часа.

– Принято, мистер Бьерн. Вы уж постарайтесь. Конец связи.

Я откинулся в кресле, соображая, какие корректировки в план стоит внести.

Два часа. Целых два часа… Получается, что я не успею увести эсминец за планету и спрятать корабль на обратной стороне. Была у меня призрачная надежда, что в этом случае корабли разделятся и начнут обходить планету с двух сторон, предоставив мне шанс напасть на одного и уничтожить его до прибытия второго корабля. Именно так, кстати, и победил капитан Матье в свое время. Ну а теперь на такой маневр времени явно нет. Альтаирцы увидят траекторию «Дартера» и без труда рассчитают точку перехвата. Да что ж так не везет-то?! Я с досады ударил кулаком по подлокотнику кресла.

– Разрешите обратиться, сэр, – это была Агата Вилсон. – У меня есть одна идея, возможно, Вам будет интересно.

Увидев мой одобрительный кивок, она продолжила:

– Я думаю, что наша единственная возможность – это поставить минную банку рядом со станцией и принять бой здесь, используя станцию и мины в качестве прикрытия. Если будем правильно маневрировать, то альтаирцы не смогут использовать ракеты из-за опасений попасть в станцию и будут стеснены в маневре из-за минного поля. Так у нас будет приличный шанс на победу.

– Интересный план, – я пристально посмотрел на своего заместителя. Она стояла как обычно – неестественно прямо, будто проглотив палку, и на ее угловатом веснушчатом лице ясно читалась гордость за придуманный гениальный план. «Да, мисс Вилсон, – думал я про себя, – так ты капитаном никогда не станешь». Предлагать на полном серьезе использовать станцию с сотнями гражданских в качестве щита – это, конечно, эффективно, но совершенно неприемлемо. Однако, вслух я ответил максимально сдержанно.

– Боюсь, шансов на то, что после уничтожения своего командира альтаирцы не станут стрелять по станции, у нас нет никаких. А в этом случае вместо преимущества станция станет для нас ловушкой. Мы вынуждены будем принимать меры к тому, чтобы ее не повредили, и подставимся под огонь. План хороший, но вынужден отклонить.

– Так точно, сэр, – излишне официально, явно выдав свое разочарование, отрезала Вилсон. – Какие будут указания?

– Рассчитайте с навигаторами курс на обратную сторону планеты так, чтобы максимально быстро скрыться от прямого сканирования противника. Мне нужно три варианта. Свяжитесь с Хейзом, уточните, что у нас с системами вооружения. Не хочу новых сюрпризов. И принимайте мостик, стар-коммандер.

– А вы, сэр?

– А мне нужно кое-что уточнить, пока есть время. Выполняйте.

Я встал и быстрым шагом покинул командную рубку.

На самом деле меня беспокоил Фрейзер, и слова доктора о необходимости допроса. Я поначалу выкинул эту мысль из головы, но интуиция прямо-таки рвала меня изнутри нехорошим предчувствием на этот счет. В общем, я решил сам убедиться, что там с пленными, не создавая суету на глазах половины офицеров.

Выйдя в главный коридор, идущий через всю верхнюю палубу от носа до кормы, я запросил искин[1]о том, куда отвели пленных, и, уже заканчивая вопрос, сам понял, какую глупость сморозил. Откуда искину знать, кто пленник, а кто нет… Не дожидаясь просьбы «уточнить запрос», я потребовал вывести данные о том, какие помещения маркированы кодом безопасности «АА1».

– Нижняя палуба, помещение гауптвахты, допросный зал, подсобное помещение L4, – почти мгновенно ответил скупой голос искина.

– Сколько людей в каждой из комнат, и их состав, – уточнил я, направляясь к ближайшему лифту. Нехорошее предчувствие все усиливалось.

– В двух камерах гауптвахты находятся по три и четыре человека, в допросном зале два человека, помещение L4 – четырнадцать человек. Двадцать один человек – альтаирцы, точные имена и звания неизвестны, а также лейтенант Дугал Фрейзер.

– Он в допросном зале? Кто с ним? Выведи камеру из допросного зала на монитор в лифте.

– Да. Лейтенант Фрейзер в допросном зале. Также там находится альтаирец, представившийся на корабле как стар-коммандер Ниоки Таката. Изображение с камеры предоставить невозможно. Она отключена, – ответ искина мне не понравился. Согласно Второй Марсианской Конвенции[2]любые допросы должны проводиться в присутствии минимум двух офицеров и с обязательной видеофиксацией процесса. Тем более если речь идет о старшем помощнике капитана. Что вообще Фрейзер собирается у нее выяснять?

Я ускорил шаг и, чуть поплутав в коридорах нижней палубы (все-таки нечасто тут бываю), подошел к массивной двери с лаконичной надписью «ДЗ-1». Ирония была в том, что второго допросного зала на эсминце не было, но неумолимая инструкция требовала маркировать номер помещения, даже если оно одно. Ох уж эта бюрократия, любой, кто сталкивался с ней знает, что проще остановить ядерный синтез, чем убедить чиновников поменять инструкцию.

Я провел рукой вдоль сенсорной панели замка, однако она мигнула красным, а на экране появилась надпись: «Персональный доступ. Введите код».

Та-ак. Похоже, Фрейзер запер дверь личным паролем. Это вообще применимо только в отношении личных кают. Преодолеть такой замок может исключительно капитан и только с последующим мотивированным рапортом. Я уже начал понимать, что там происходит, и без колебаний дал команду искину отключить блокировку помещения «ДЗ-1» и вызвать дежурного офицера.

Замок после секундной паузы послушно позеленел, а тяжелые двери с шумом разъехались в стороны. Представшая перед глазами картина была еще хуже, чем я ожидал. Прямо как в дешевом сериале. Альтаирка лежала на столе, отчаянно сопротивляясь, а над ней нависал Фрейзер, умело прижимая к столу одной рукой, а другой пытаясь стащить с нее брюки. С кителем он уже справился, и на Такате был только телесного цвета лифчик.

– Лейтенант! СМИ-ИРНО! – рявкнул я.

Все-таки, рефлексы у военных – это даже не вторая, а первая натура. Хоть голова у Фрейзера явно была занята содержимым трусов мисс Таката, он отреагировал на приказ, сделав шаг назад и вытянувшись по струнке. Вид у него был, конечно, тот еще: голый торс, расцарапанное лицо и оттопыренные в районе паха штаны…

Таката, воспользовавшись тем, что ее отпустили, как-то неловко скатилась со стола и забилась в угол, поджав колени к груди.

– Лейтенант Фрейзер! Как это понимать?! Мы в боевой обстановке, и я могу расстрелять вас прямо сейчас, мне даже объяснений писать не придется!

На мясистом лице командира десантников за пару секунд сменилась целая гамма эмоций, от злости до испуга. Видимо, когда отхлынули адреналин и тестостерон, он сообразил, во что вляпался. В небольших глубоко посаженных глазах мелькнула ярость. На мгновение мне даже показалось, что он кинется на меня. Естественно, он этого не сделал. Радостное опьянение после боя (а Фрейзер, боец от бога, надо признать, проявил себя блестяще) может толкнуть на многое, даже на попытку изнасилования побежденного врага, но никак не на открытый бунт. В том, что десантник сметет меня за секунду, даже несмотря на пистолет, который я так и не придумал, куда деть, и таскал за поясом, я не сомневался. Но ни секунды не переживал на этот счет. И Фрейзер это понял, посмотрев мне в глаза.

– Лейтенант. Вы сейчас отправитесь в свою каюту. И будете там. Замок я установлю удаленно. Что с вами делать, я решу после боя. Вам все понятно?

– Н-но капитан… сэр… я должен быть со своими… – Фрэйзер сбивчиво попытался мне что-то объяснить.

– Да заткнитесь уже, Дугал, – оборвал его я. – Вы и так уже отличились. У нас два вражеских эсминца на подходе, а я должен разбираться с похотливой скотиной, вроде вас. В каюту! Немедленно. Выполнять.

Еще раз повторять не пришлось. Ловко подхватив с пола свою майку, Фрэйзер выбежал из комнаты, по пути практически столкнувшись с дежурным офицером. Тот недоуменно смотрел на открывшуюся ему картину. В углу, сжавшись в комок, сидит полуголая пленница. Капитан в парадном кителе что-то кричит убегающему из зала тоже полуголому десантнику. Да уж. Мне придется это все расхлебывать и как-то объяснять экипажу. Но потом. До этого момента надо еще дожить.

– Офицер…

– …Миллер, сэр. Старший мичман Оливер Миллер, – отрапортовал совсем молодой светловолосый офицер с бляхой дежурного на поясе. – За время дежурства происшествий не…

– Вижу, как у вас тут происшествий не было. Можете быть свободны. Хотя стоп. Отставить. Теперь ваше дежурство у каюты лейтенанта Фрейзера. Проследите, чтобы он не покидал ее до моего приказа.

– Есть дежурить у каюты лейтенанта Фрейзера! – радостный от осознания миновавшей угрозы взыскания чуть не выкрикнул мичман, даже забыв положенное при обращении к старшему по званию «сэр», и бегом удалился, пока начальство еще чего не припомнило.

Надо не забыть влепить ему взыскание потом. Я закрыл дверь зала допросов и подошел ко все также сидевшей в углу Такате. Она испуганно и недоверчиво смотрела на меня снизу вверх. Я поднял с пола ее черный китель, отряхнул и протянул ей, жестом предлагая подняться. Девушка, с явным усилием поборов эмоции, кажется, успокоилась и весьма грациозно поднялась, выпрямившись и протянув руку за одеждой.

– Последний раз, когда вы мне что-то предлагали, капитан, это закончилось весьма плачевно, – ее голос был достаточно высоким, но очень приятным. Я, пользуясь моментом, смог рассмотреть ее механическую руку. Сейчас она, ясное дело, находилась в выключенном состоянии, и альтаирке приходилось пользоваться одной рукой. Протез был явно очень дорогим – идеальные сочленения, выверенный дизайн, вставки драгоценных металлов… такой целое состояние стоит. За эти деньги можно было поставить неотличимый от настоящей руки, с кожей, тактильными сенсорами и даже имитацией роста ногтей. Я, помнится, все гадал, протезирована у нее кисть или вся рука. Оказалось, что вся рука до самого плеча, где металл переходил в затейливую татуировку на ключице, которая, в свою очередь, уже спускалась на правую грудь, обвивая ее разноцветными то ли щупальцами, толи всполохами. Грудь, судя по внушительному размеру и при этом идеальной форме, была с имплантатом, хотя, возможно, я зря плохо думал о девушке, которую щедро одарила природа. Дальше пялиться было просто неприлично, и я сделал шаг вперед, чуть наклонившись, чтобы подать Такате китель

– В тот раз был вынужден поступить так, как требовала обстановка. Честно говоря, не ожидал, что старпомом на альтаирском корабле будет женщина. У вас же там патриархат махровый.

Таката аккуратно взяла китель и достаточно неловко попыталась его надеть, пользуясь одной рукой. Получалось очень плохо, и я чисто рефлекторно попытался помочь. Вышло не очень… Ей, видимо, показалось, что я попытался ее обнять. Девушка шарахнулась и довольно больно пнула меня ногой в голень.

– Я сама. Не нужно, – она безуспешно пыталась поместить безжизненный протез в рукав, но тот никак не хотел поддаваться.

– Мисс Таката. Боюсь, вы меня неправильно поняли. Я действительно хочу вам помочь. Мне, конечно, приятно наблюдать вас в подобном виде – вы очень красивая женщина, но сейчас мне нужно, чтобы вы привели себя в порядок и ответили на несколько коротких вопросов. Если вы не настроены на разговор, я вызову кого-нибудь из женского персонала корабля, вас оденут и проводят в камеру. У меня совершенно нет времени на все вот это… – я развел руками и вопросительно посмотрел на Такату.

Как ни странно, мои слова подействовали на нее отрезвляюще. Она как-то вся собралась, вздернула подбородок и уверенно посмотрела мне в глаза.

– Я поняла, мистер Хромов. Спасибо. Буду признательна за помощь и готова ответить на любые вопросы, не связанные с моей службой до пленения. На все остальные вопросы ответ вы знаете. Стар-коммандер Ниоки Таката, эсминец «Кайчи», личный номер W2785476.

– Да. Я знаю правила. Меня интересует инцидент с лейтенантом Дугалом Фрейзером, – сказал я, аккуратно надевая на Такату китель и застегивая пуговицы. Закончив с одеванием, я отошел к столу и предложил ей сесть.

– Что тут произошло, стар-коммандер?

Таката долго и внимательно смотрела на меня, прежде чем ответить. Наконец, она вздохнула и сказала:

– Боюсь, этот рассказ будет коротким. После того, как вы меня ударили по голове, я отключилась и пришла в себя уже в камере. Через несколько минут после этого в камеру ворвался здоровенный десантник и, ругаясь на чем свет стоит, заявил, что мы все ответим за его потери. Я ответила на альтаирском, что ему стоит поискать свои яйца дома, мы их не брали, соседи по камере засмеялись, оказалось, что он понимает альтаирский или же просто догадался. Разъярившись, он схватил меня за волосы и выволок в комнату для допросов, где обещал показать, «что такое настоящий мужик, а не эти ваши узкоглазые доходяги». Потом пришли вы и все ему испортили.

– Ясно. Он был один? Другие десантники заходили в камеру? Видели его действия?

– Не буду врать, капитан. Есть соблазн навредить вам и вашим людям насколько возможно, но нет. Он был явно один. Других людей я не видела.

– Спасибо, мисс Таката, – сказал я с облегчением. Эксцесс одного дурака – это еще куда ни шло.

– Да не за что. Это вам спасибо. Последнее, чего мне хотелось бы, – это быть изнасилованной перед смертью.

– Почему смертью? – удивился я. – Не думаю, что он решился бы вас убить.

– Нет, я не про него, – Таката неожиданно широко улыбнулась и засмеялась. – Я про «Югао» и «Микаса». Думаю, часов через пять-шесть они вас настигнут и распылят на атомы. И тогда мы все умрем.

– А вдруг я смогу с ними справиться? «Дартер» отличный корабль. Я уже продемонстрировал, что он кое на что способен, мисс Таката.

– Нет, мистер Хромов, – неожиданно твердо и уверенно ответила она. – «Микаса» – лучший эсминец флота. Хватило бы и его одного. Так что, ваши трюки тут не помогут.

– Ну, тогда до встречи через двенадцать часов, стар-коммандер, – максимально бодро и весело заявил я и встал со стула. – Вас проводят в камеру.

Таката лишь фыркнула в ответ:

– Кikkake…[3]

[1]Искин – искусственный интеллект, индивидуализированная нейросеть корабля.

[2]Вторая Марсианская Конвенция – Конвенция о правах военнопленных и приравненных к ним лиц от 29 сентября 3987 года.

[3]Кikkake [киккакэ] – ругательство на альтаирском означает «позер», человек пытающийся казаться круче чем он есть.