Текст книги "Как с гуся вода, или Фамильяр для ведьмы (СИ)"
Автор книги: Хельга Блум
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
Глава 9
Я могла бы выставить за дверь и сыщика, и его нелепую птицу. Беда в том, что поганец мне действительно нравился. Не гусь, а человек, разумеется. К гусю я все еще испытывала презрение напополам со страхом. И нравился мне Ирвинг настолько, что сердце замирало где-то в районе горла. Исключительно по этой причине я вернулась в спальню, умылась, надела платье, как полагается, причесалась и только после этого отправилась на кухню, чтобы доругаться с сыщиком, который невесть что о себе возомнил. Ведь тот факт, что он мне нравится, вовсе не означает, что я буду смиренно терпеть его наглость.
– Значит, в отделе правопорядка принято ранним утром вламываться в дома беззащитных женщин и творить бесчинства, – прислонившись к дверному косяку, я смотрела, как Ирвинг Шоуэлл, совершенно незваный Ирвинг Шоуэлл, хозяйничает на моей кухне как у себя дома.
– Я бы никогда, поверь, никогда не посмел вломиться к беззащитной женщине, – серьезно ответил сыщик. Даже руку положил на сердце, видимо, для большей убедительности. – А вот ты совсем другое дело. Назвать тебя беззащитной это все равно, что назвать небо зеленым. Если бы ты хотела, чтобы меня здесь не было, – он развел руками и улыбнулся, – меня бы здесь не было.
– Просто жду свою чашку кофе, чтобы набраться сил и выгнать тебя, – фыркнула я. Крыть действительно было нечем. Пусть он хоть трижды столичный сыщик, если бы я действительно была недовольна его присутствием, он вылетел бы из моего дома быстрее, чем… – А ну отпусти! Ирвинг, если не хочешь, чтобы у меня на обед был паштет из гусиной печени, немедленно отбери у своего «профессора» мое белье!
И как только ухитрился стащить, поганец? Глазом не успеешь моргнуть, а он уже покусился на что-то. В глазах гуся блестел самодовольный огонек. Он стоял посреди кухни, гордо сжимая в клюве мою сорочку.
– Профессор Шерман, – укоризненно протянул Ирвинг. – Ну, как вам не стыдно? Верните же даме ее сорочку, – он нахмурился, выдергивая у гуся предмет моего туалета. – Гертруда, ты не должна злиться на почтенного профессора. Шерман экспериментатор. Видимо, страсть ко всему новому завела его куда-то не туда.
– В мою спальню? – моя злость начинала набирать обороты, но тут на столешницу опустилась чашка ароматного напитка и… и я решила, что гусиный паштет немного подождет.
– Полагаю, ему понравилась ткань, – пожал плечами Ирвинг с видом родителя, извиняющегося за проделки своего ребенка. – Не переживай, я проведу с ним серьезную беседу.
– Так это действительно он? Профессор-гусь? – отхлебывая кофе, спросила я.
– Собственной персоной, – сыщик наполнил еще одну чашку. – Пирожное?
– У меня нет никаких…
– Именно поэтому я принес его с собой. Нежнейшее пирожное из лавочки на углу Кипарисовой улицы. Лучшая кондитерская в городе. Лучшая кондитерская в стране.
Жестом фокусника Ирвинг Шоуэлл достал из кармана небольшую коробочку, перевязанную бледно-розовой лентой.
– За пирожными зайти успел, а намордник для гуся купить не удосужился, – проворчала я просто из вредности.
Осторожно потянула за конец ленты. Аккуратный бант развязался. Под крышкой оказалось совершенство. Самое настоящее совершенство. На тонком слое золотистого теста покоилось что-то невероятное красивое, покрытое гладкой зеркальной поверхностью глазури зеленого цвета. Обычно зеленый цвет не вызывал во мне такого уж аппетита, но не сегодня. На зеркальной шайбе располагался аккуратный завиток зеленого же крема, бережно обернутого зеленым лепестком, на вид сделанным из шоколада. И на самой верхушке кремового завитка лежала ягода малины, слегка припорошенная сахарной пудрой, словно снегом. Есть нечто подобное было бы просто кощунством.
– Я бы никогда не осмелился надеть на столь важную птицу, как Шерман, намордник. За кого ты меня принимаешь?
Гипнотизируя пирожное, я машинально бросила:
– За человека, который вломился в мой дом с гусем и начал здесь хозяйничать.
– А я-то надеялся, что хотя бы сладкое смягчит твое недовольство.
В сетовании Ирвинга слышался мягкий юмор и только. Будто мы с ним не впервые проводим утро на моей кухне, и он снова и снова подшучивает над тем, какая я бываю несносная, если не высплюсь. Я без колебаний нарушила совершенство кремового завитка. Аккуратно подцепила пальцем немного крема и сунула в рот. Облизнулась и скроила разочарованную гримаску.
– Увы, этого недостаточно, чтобы компенсировать причиненные неудобства.
– Кхм… – голос сыщика звучал хрипло, а потемневшие глаза не отрывались от моих губ: – Не мне сейчас говорить о неудобствах.
– Неужели? – я лишь невинно захлопала ресницами. – Тебе тоже житья не дают незваные гости? Ты намеревался выспаться, а вместо этого сидишь на собственной кухне, пьешь кофе и всячески пытаешься проснуться? – я по-кошачьи потянулась, и во взгляде Ирвинга мелькнуло что-то совсем уж голодно-дикое.
Глава 10. Ирвинг Шоуэлл
Ведьма откровенно дразнилась. Вот не зря люди говорят, что с ведьмами лучше не связываться. Ирвинг Шоуэлл, однако, предпочитал не слушать, что говорят люди, а действовать так, как посчитает нужным. На этом строилась его работа, этому научил его жизненный опыт. И отступать перед ведьмой он не собирался. О, нет. Ни в коем случае. Игра становилась все интереснее и интереснее. И когда он выиграет, а он выиграет, ему достанется она. Не на одну ночь – нет, Ирвингу этого мало – но навсегда.
Ирвинг Шоуэлл любил достойный вызов. Если бы не это его качество, он стал бы преподавателем, как планировал когда-то в ранней юности. Преподавание тоже полно вызовов и схваток, но судьба распорядилась иначе. Простая случайность и Ирвинг нашел достойного соперника в департаменте правопорядка. Он нырнул с головой в стажировку в отделе Соулу. А много позже остался там работать. Каждый день в отделе Соулу не был похож на предыдущий. Задачи не были похожи одна на другую и ему это нравилось. Неудивительно, что и женщину он себе выбрал под стать.
– Гертруда, ты же не думаешь, что… – медленно приближался к девушке Ирвинг. Он подкрадывался к добыче, успокаивая ее бдительность глубоким спокойным голосом и неспешностью движений. – Проклятье!
Чертова птица ущипнула его! Просто взяла и ущипнула!
– Кажется, ваш колдун не в духе. Возможно, стоит покормить его, – невинно заметила ведьма и спрятала улыбку за чашкой. – А еще очень хотелось бы узнать, что, помимо желания угостить меня чашкой моего же кофе, привело вас в этот дом сегодня утром.
– Желание угостить вас пирожным, – прошептал ей на ухо Ирвинг с таким видом, словно разглашает огромный секрет. – Наслаждайтесь.
Он подхватил Шермана и вышел во двор.
– Нет, я тебя не понимаю, господин чародей. Тебе знакомо понятие «мужская солидарность»? – укоризненно поинтересовался Ирвинг. – Приятель, ты хоть и гусь, а ведешь себя как настоящая свинья.
Эраста Шермана монолог сыщика нисколько не впечатлил. Он вдруг обнаружил, что его перья находятся в полнейшем беспорядке. Крошечный гусиный мозг пришел в ужас от такого положения вещей. Перьями гусь и занялся, не обращая более никакого внимания на мужчину, притащившего его сюда.
– Надеюсь, в человеческом облике ты получше будешь, – вздохнул Ирвинг, усаживаясь на крыльцо. Как бы ни был велик соблазн вернуться на уютную ведьмину кухню, бросать заколдованного колдуна не стоит.
Впрочем, меньше чем через минуту Гертруда сама появилась.
– Твоя чашка, – буркнула она и впихнула Ирвингу чашку горячего кофе.
Мужчина сделал глоток, ухмыльнулся и сказал:
– Надо же, даже не остыл за это время.
По лицу ведьмы он понял, что мысленно она расчленяет его на сотню маленьких ирвингов.
– Очень мило с твоей стороны – согреть мой напиток чарами. Ты невероятно заботлива, – продолжать рыть себе могилу Ирвинг. – Подозреваю, что ты еще и очень добра. В глубине души. Ну, знаешь, где-то очень глубоко.
– Так глубоко, что не откопают, – процедила Гертруда.
Ирвинг промолчал. Так они и сидели на крыльце, глядя, как гусь чистит перья. Разрушать уютную тишину не хотелось. Стоит заговорить и Гертруда опять начнет доказывать, насколько он ей безразличен и как сильно она о нем не думает. А он не удержится и начнет поддразнивать ее. И это, конечно, будет весело, но через минуту. А пока… пока можно посидеть в тишине.
– Ему обязательно здесь находиться? – наконец нарушила тишину ведьма.
– Значит, мое присутствие вопросов уже не вызывает? – не смог до конца подавить довольную улыбку Ирвинг. Происходящее он рассматривал не иначе как своеобразный флирт и серьезно относиться к недовольству Гертруды не мог. Да и не была она серьезна. С ведьмами в этом плане довольно просто: если она действительно недовольна, ты легко поймешь. Возможно, понадобится время, чтобы собрать свои части тела, но сам факт ведьминского недовольства от тебя не ускользнет.
– Ты прилагаешься к гусю, тебя я как отдельную личность не рассматриваю, – не осталась внакладе она. Ирвинг подумал, что солгала, но акцентировать на этом внимание не стал. Незачем.
И он рассказал ей о теории магии и о том, что чародей-гусь должен оставаться в пределах места, куда переместился, иначе волна обратной реакции может разорвать его на клочки при любом скачке магического напряжения.
– Понятно, – процедила Гертруда. – Значит, на неопределенный срок у меня тут застряли заколдованный колдун и его телохранитель. В противном случае этот комок перьев просто разнесет и не видать мне паштета из печени.
Гусь протестующе загоготал, будто понял, что она говорит именно о его печени. А может и правда понял. Может, какая-то часть Эраста Шермана сидела внутри птицы и ужасалась происходящему. К сожалению, пока никто толком не мог сказать, на какой процент это существо гусь, а сколько там незадачливого экспериментатора.
– Тебе понравится, – пообещал оптимистичный Ирвинг. – Не паштет, разумеется, а наше присутствие. А как у вас тут с рыбалкой? Представь себе: вечер, звездное небо, тихий плеск реки и только мы с тобой. А на костре медленно готовится уха.
– Комары кусаются, от костра дым, а на земле сидеть жестко, – попыталась спустить его на грешную землю Гертруда. – И потом, у меня есть обязанности. По рыбалкам я с тобой бегать не буду. Понимаю, что ты здесь почти в отпуске и не прочь завести курортный романчик, но за подобными вещами лучше езжай к морю, в Бат. А я человек серьезный, у меня работы много.
Она подхватила свою кружку и исчезла в доме.
– Вот так вот, – пожаловался Ирвинг гусю, – ты к девушке с самыми серьезными намерениями, а она за работой прячется.
В какой-то степени он действительно чувствовал себя как в отпуске. Даже дело было какое-то ненастоящее. Колдун-гусь. Ну ерунда, право слово. Особенно после расследования контрабанды зубов мантикоры в прошлом месяце. А то дело с налоговой? Ему пришлось две недели копаться в старых декларациях прежде чем он вышел на след лепрекона. А еще странное убийство булочника Пейлиша. Впрочем, там он довольно быстро сообразил, что дело в банальном конфликте отцов и детей. Бедолагу убил пряничный человечек, который жаждал сепарироваться от излишне докучливого родителя.
Да, дел было немало и по сравнению с ними заколдованный гусь это сущие пустяки. Всего лишь экспериментатор, случайно превративший себя в птицу. Безобидно и просто. Наверное, поэтому он и расслабился. Наверное, поэтому не был готов к тому, что произошло.
Посреди двора материализовался лысый мужик, сияющий, как начищенный пятак. Ну, то есть мужик, конечно, не материализовался, а вошел через калитку, но сделал он это так быстро, что Ирвинг не мог не заподозрить какую-то магию. Не мог ведь джентльмен средних лет, да еще и обладатель приличного такого животика настолько быстро двигаться. Однако, мог. Комплекция ничуть не помешала неизвестному вбежать во двор, ни на мгновение не теряя своей широкой улыбки.
– Герти, дорогая! Я знал, что ты себе кого-нибудь заведешь! – воскликнул он восторженно. – Умница! А то что это такое, время идет, часики тикают, а у тебя все еще нет фамильяра. Как мы людям в глаза будем смотреть?
Его голубые глаза шарили по двору в поисках ведьмы, но раз за разом натыкались только на гуся и Ирвинга. Тогда мужчина бросился к Ирвингу. Он наскочил на бедного сыщика, как тайфун, как стихийное бедствие. Сжал в крепких объятиях, похлопал по плечам, не переставая бормотать, какая же радость в их семье.
– Столько лет, понимаете? – практически всхлипывал он. – Столько лет… Я ей говорю, заведи приличного фамильяра, в конце концов, время-то идет, пора уже, – мужчина извлек из глубин брюк носовой платок в крупный синий горох и трубно высморкался. – Я уж и не надеялся, – он прижался к груди Ирвинга.
Выскочившая на порог ведьма чуть не задохнулась от возмущения.
– Дядя Юлиус! – прошипела она. – Оставь сыщика в покое!
– Ты не понимаешь, – утирая слезы, все же отпустил Ирвинга мужчина. – У меня радость большая. Выпить хочешь? – с надеждой спросил он сыщика.
– Вынужден отказаться. Служба.
– Дядя Юлиус, ну что ты творишь? – источала каждой клеточкой тела недовольство Гертруда.
– Радость у меня. Ик!
Недаром говорят: прежде чем жениться, посмотри внимательнее на семью избранницы, потому что женишься ты не только на ней, но и на них. Кого-то малодушного дядя Юлиус, без сомнения, спугнул бы, но Ирвинг Шоуэлл лишь ухмыльнулся: с таким родственниками точно не соскучишься. Жаль только, что первые объятия от Улверстонов, которые он получил, были с лысым толстячком-дядюшкой, а не с прелестной ведьмой Гертрудой. Что уж тут поделаешь, не всегда в жизни все складывается так, как хочется.
Глава 11
Я беспомощно переводила взгляд с родственничка на сыщика. Вот знала, что от дяди Юлиуса сплошные неприятности. Пожалуйста! Полюбуйтесь! Сам магическим даром без году неделю владеет, а вот же: стоит и рассказывает первому встречному сыщику о том, как он чуть ли не с самого моего рождения ждал, когда же я приведу в дом фамильяра.
Ну, дядя Юлиус. Жук ты, однако. Навозный.
– Дядюшка, а ты какими судьбами заглянул вообще? По делу, наверное? Давай же разберемся поскорее с твоим делом, – попыталась я увлечь родственника к калитке.
Ну не в дом же его вести. Из дома его еще сложнее будет выставить. И вообще, это свинство какое-то! Два незваных гостя за один день! Совесть какая-то должна быть у них?
– Ты, Герти, лучше бы в дом меня проводила. Напоила, накормила. Я с дороги. Устал, как гном после приступа золотой лихорадки, – жаловался почтенный родственник.
– А если устал, то чего же ты утруждал ножки свои драгоценные, дядюшка? – ласково пропела я, изо всех сил стараясь не скрипеть зубами. Еще и «Герти» меня назвал. Ух, как не люблю, когда сокращают мое имя!
– Ты мне как сказала через зеркало, что у тебя гусь появился, я сразу понял: радость-то какая! Прибавление в семье! Думаю еще кузину Марисоль пригласить. Пусть полюбуется: фамильяр у нашей девочки появился.
Нет, я, конечно, знала, что дядя Юлиус не особенно жалует Каприза и считает, что зря я это все затеяла и мне бы следовало настоящего фамильяра завести, но это уже переходит все границы. И кузину Марисоль я видеть не желаю нигде и никогда за исключением, может быть, семейных праздников. И то только потому что от нее никуда не деться, а неизбежное зло стоит принимать.
– Дядя, меня вполне устраивает моя жизнь. И Каприз мне тоже нравится. Нравится, что у меня есть собака и она просто замечательная.
– Конечно! – замахал пухлыми ручками дядя. – Просто не дело это для порядочной ведьмы – без фамильяра жить. Этот твой Каприз, – лицо его скривилось, будто речь шла о чем-то мерзком и, скорее всего, протухшем, – ведь не говорит, мыслями с тобой не обменивается, магическими свойствами не обладает. Собака и собака. Таких сотни бегает по стране. Нет между вами той Связи, что бывает между ведьмой и ее фамильяром.
– Гусь мне тоже не фамильяр! Он вообще не гусь, а колдун зачарованный! Его обратно превратят и все дело тем и кончится. Вот господин сыщик тут как раз за этим, – я самым невежливым образом ткнула пальцем в Ирвинга.
– Если тебе так нужна родственная душа и собеседник, могла бы и раньше сказать. Фамильяра не обещаю, но определенную связь можем создать, Герти, – подмигнул мне Ирвинг.
– Не смей. Называть. Меня. Герти! – отчеканила я.
И в этот момент, когда я думала, что хуже уже быть не может, гусь бросился на дядю Юлиуса как на давно потерянного брата. Если только потерянных братьев щипают и бьют крыльями. Впрочем, отношения между родственниками бывают всякими, достаточно на нас посмотреть.
– Герти! Герти, он агрессивен! – вопил дядя, уворачиваясь от птицы.
– А знаешь, – задумчиво пробормотала я Ирвингу, глядя, как гусь гоняет моего любимого дядюшку по двору, – мне начинает нравиться этот гусь.
– Предлагаю на свадьбу родственников не звать.
– Прошу прощения? – растерянно захлопала ресницами я, в последний момент не дав сорваться с языка чему-то вроде «это что за *** ты только что сказал?». И должна заметить, усилие воли для этого понадобилось невероятное, потому что давно меня не выбивали из колеи всего полудюжиной слов.
– Я говорю, свадьбу можем устроить камерную. Ты, я и Каприз, – и прочитав что-то по моему лицу, добавил: – И Шермана, конечно, тоже позовем. Это же он нас свел.
– Прошу прощения? – повторила я, потому что новых цензурных слов так и не придумала. Хотя нет, погодите, кажется, парочка есть: – Ты с ума сошел?
– На твоем месте я бы переживал за психическое здоровье дяди Юлиуса, – указала на повисшего на заборе дядюшку Ирвинг. – Ему сейчас несладко приходится.
– А с чего ты вообще взял, что я собираюсь за тебя замуж? Ты мне ничего такого не предлагал, да и я не соглашалась.
Ничего страшного с дядей Юлиусом не случится. Он чародей или нет, в конце концов? Уж из схватки с одним-единственным гусем как-нибудь выберется невредимым. Здесь гораздо интереснее вещи происходят. Уж прости, дядюшка.
Скрестив руки на груди, я посмотрела на Ирвинга Шоуэлла с выражением дикой усталости и капелькой иронии.
– Пока не предлагал, – соглашается он, делая ударение на первом слове. – Но ты не переживай, долго ждать не придется.
– Я и не жду. Мне вообще за тебя замуж не очень-то хочется.
– Попробую тебя переубедить, – подмигнул Ирвинг. И когда успел подойти так близко? Я вдруг обнаружила, что смотрю в потемневшие глаза столичного сыщика, не обращая никакого внимания на причитающего дядю Юлиуса, гогочущего гуся и радостно лающего Каприза, пребывающего в восторге от всей это неразберихи. – Я знаю, чего я хочу. Осталось дело за тобой.
– И как ты себе это представляешь? Выйти замуж за первого встречного? За кого ты меня принимаешь? – собрала я весь свой скептицизм в кучу. Немыслимо, ведь так?
– Ну, хочешь, я выйду и вернусь чуть позже? Буду вторым встречным. Третьим, если хочешь.
– А ты допускаешь мысль, что мне вообще не хочется за тебя замуж?
– Допускаю, – спокойно кивнул Ирвинг. – И если, когда дело закончится, ты скажешь, что хочешь, чтобы я ушел, я уйду.
– Навсегда? – уточнила я, чувствуя, как в животе неприятным комком оседает разочарование.
– Этого я тебе обещать не могу. Я где-то слышал, что ведьмы могут менять решение.
– Не находишь, что это все очень глупо и поспешно.
– Никогда не тратил много времени на принятие верного решения. Как я уже сказал: я знаю, чего хочу. Мне нужна ты, Гертруда Улверстон.
– Ты меня даже не знаешь.
– Это поправимо. Обрати внимание, ты не сказала «нет». Все, что ты делаешь сейчас, это повод для отказа. И не очень успешно, как видно.
– Ты живешь в столице, а я здесь. Я не собираюсь переезжать и отказываться от своих обязанностей только потому что обзавелась булыжником на пальце.
– Довольно милый дом. И река неподалеку есть, как я успел разузнать. Рыба наверняка водится. Мне нравится ловить щуку. Знаешь, щука смертоносная хищница, она предпочитает клевать на движущуюся наживку. Любая блестящая штучка подойдет для этой рыбы, потому что свет преломляется и создается эффект подвижности. Щуке нравится ловить убегающую добычу.
– Необычайно интересно, – скучающим тоном бросила я.
– А знаешь, что самое интересное? – Ирвинг приблизился, и я почувствовала слабый запах мяты, исходящий от него. – Я не щука.
Я лишь моргнула. Сквозь шум текущей по венам крови и оглушительно громкое биение сердца, я с трудом слышала доносящиеся до меня слова. С трудом понимала их смысл. О чем это он?
Он прав. Я не хочу отказывать. Просто ищу поводы, потому что до ужаса боюсь. Потому что так не делают. Я так не делаю. В серьезных вопросах я всегда рассудительна и осторожна. Так почему же каждая минута, проведенная с Ирвингом Шоуэллом, заставляет голос в глубине моего разума все громче и громче твердить: «Это он! Ты нашла его, Гертруда!»? Почему мне кажется, что с ним я не только не потеряю то, кто я есть, но открою новые грани себя? Даже в этот короткий промежуток времени, проведенный вместе, он меня смешил, сердил, очаровывал и да, раздражал. Единственное, чего он не делал – не оставлял меня равнодушной. За каждой моей эмоцией скрывался интерес. За каждой язвительной фразой я прятала желание прикоснуться, почувствовать его руки на себе. И да, это пугает меня до ужаса.
– Необычайно ценная информация, – я закатила глаза, всем своим видом демонстрируя сыщику, что он зря здесь распинается. – Продолжай в том же духе.
– А раз я не щука, не совершенно не обязательно, чтобы ты убегала. Можешь прекратить бежать, Гертруда.
– Кажется, я вот-вот останусь без дяди.
И действительно, будь гусь плотоядной тварью, от моего бедного дяди Юлиуса уже не осталось бы даже косточек. Нет, в какой-то степени я даже ценю тот факт, что отныне почтенный родственник будет, как минимум предупреждать меня о визите, если не захочет наткнуться на кровожадную птицу, но с другой стороны, дядю жалко. Какая-никакая родня.
С тяжелым вздохом, но втайне радуясь тому, что скользкий разговор удалось отложить еще на какое-то время, я направилась к забору – снимать моего бедного-бедного дядю.
– Предпочитаешь быть приготовленным с яблоками или с черносливом? – сходу поинтересовалась я у гуся.
– Герти, осторожно! – прохрипел сидящий на заборе, словно воробей на жердочке, дядя Юлиус. – Он вооружен!
– Это чем же?
– У него зубы! – взвизгнул дядя. – И он совершенно игнорирует мои лучшие чары!
– Вам будет о чем побеседовать, когда к нему вернется человеческий облик. Он, знаешь ли, колдун. А ну брысь отсюда! – велела я и пошла на гуся.
Удивительно дело, тот зашипел, но отступил. На мгновение он показался мне почти озадаченным, словно не мог понять, как он тут очутился и что вообще происходит. Может, к Шерману потихоньку возвращается сознание?
Подошедший Ирвинг аккуратно снял дядю с забора и поставил на землю (мышцы они там качают вместо расследований что ли, в своем отделе правопорядка?), после чего бережно снял с дядиного плеча клочок белоснежного гусиного пуха.
– Я упаду в обморок, – заверил нас дядя Юлиус, но вопреки собственным обещаниям падать никуда не стал. – У меня немеет тело. Дайте валерьянки.
Неунывающий Каприз легонько дернул дядину брючину и тот, взвизгнув, подпрыгнул.
– Какой-то он у тебя нервный, – оценивающий взгляд сыщика скользил по моему пострадавшему родственнику. – Гертруда, у тебя все родня такая?
– Нет. Троюродную бабушку Валентину боится весь наш клан, хотя у нее магического дара вообще нет. Она вышла замуж за дедушку Альфарда и таким образом вошла в семью.
О том, что бабушка Валентина председатель совета округа и однажды велела темному колдуну убрать черепа с забора, потому что они «портят облик города», я умолчу. А уж о том, что колдун все убрал и стал после беседы с бабушкой еще и регулярно стричь газон, за чем доселе замечен не был, точно никому знать не надо.
– А вот с этой дамой я бы познакомился, – оживился Ирвинг. Ну еще бы. Судя по тому, что я успела о нем узнать, женщины с тяжелым характером ему по душе. Головой его в детстве ударили что ли?
– Не надо, – слабым голосом простонал дядя Юлиус. – Эта женщина само зло. Герти, твой гусь ужасен. Знаешь, я тут подумал, важность фамильяра в жизни ведьмы сильно преувеличена. И потом, у тебя такой замечательный пес.
– Действительно, – ухмыльнулась я, притопывая ногой. – Еще какие-нибудь открытия?
– Да. Я, пожалуй, пойду. Кажется, мне нужна валерьянка. И торт. Очень большой.
– Тебя проводить? – а вот теперь я действительно начала переживать. Как бы не свалился без чувств мой дядя Юлиус где-нибудь на дороге.
Дядя, однако, умирающим не выглядел.
– Лучше убедись, что эта тварь не последует за мной, – попросил он и ткнул пальцем в гуся. Тот склонил голову набок, внимательно глядя на дядю черными глазами.
– Не переживайте. Я лично за этим прослежу, – торжественно пообещал Ирвинг. – Вы в полной безопасности.
Я с удивлением и легким благоговением наблюдала, как дядя Юлиус убирается восвояси. Все же члены семьи Улверстон покладистым нравом не отличались никогда. Вот прямо совсем никогда. А тут вдруг оказалось, что для усмирения дяди Юлиуса достаточно всего лишь простого гуся. Ну кто бы мог подумать.
– Ну кто бы мог подумать… – медленно протянула я, глядя ему вслед.
Мы с сыщиком стояли бок о бок и наблюдали, как уходит мой родственник.
– Все же у тебя интересная семья.
– Всего лишь дядя Юлиус. Видел бы ты всех остальных.
– С удовольствием с ними познакомлюсь. Это ты, Гертруда, можешь не знать, чего хочешь, но я для себя уже все решил.
– О, да. Поженимся, заведем двенадцать детей и будем жить в городе, где ты будешь ходить на работу, а я зачахну среди пыли и вони.
– Га-га! – торжествующе провозгласил гусь. Я отступила от Ирвинга и придвинулась поближе к гусю. Кажется, в этой битве именно он на моей стороне. Кто бы мог подумать, да?
– Во-первых, количество детей подлежит обсуждению. Один, два, двенадцать или вообще ни одного. Это мы будем решать совместно. Во-вторых, переезжать в город ты явно не хочешь, так что, полагаю, мы найдем компромисс. В-третьих, ты опять ищешь отговорки. Боишься сказать «да» и не хочешь говорить «нет». Еще раз скажешь, что мы плохо друг друга знаем?
На самом деле это никогда не было по-настоящему серьезным аргументом. Да половина моих знакомых ведьм повыходила замуж за малознакомых мужчин. И все счастливы. И каждая говорила, что быстро поняла, что к чему и решила не откладывать дело в долгий ящик. Все потому что у ведьм замечательно развита интуиция. Как у них все просто, конечно… Посмотрела на мужика: «Хорош! Беру! Идем в храм!». И все. Дело в шляпе. И вот она я – мучаюсь сомнениями, колеблюсь и не знаю, что лучше сделать, словно и не ведьма вовсе.
– Просто плохо представляю себе нашу совместную жизнь. Гостевой брак?
– Ну, почему же? Наш доблестный пернатый профессор довольно важная птица в магическом сообществе. Конечно, его магия отличается от природной магии ведьм, но тем не менее этот вот гусь-лебедь на пути к изобретению средства для перемещения в пространстве.
– Ты о том зелье, которое подарило ему эти чудные перья? Действительно потрясающее изобретение. Настолько потрясающее, что это стоит отпраздновать. А на празднике виновник торжества будет запечен с яблоками, насколько я понимаю.
– Маленькая накладка на пути к успеху. Уверен, к тому времени, как мы вернемся из медового месяца, Шерман доведет свое зелье до ума. А если нет… ну что же, я не против взять долговременный отпуск. Буду рыбачить и писать рассказы о работе в департаменте правопорядка. Знаешь, это все детали. Детали, которые подлежат обсуждению. Тебе достаточно только сказать «да», – его глубокий низкий голос эхом отзывался в моей душе. Ирвинг приблизился, не обращая внимания на возмущенно хлопающего крыльями гуся и радостно взвизгивающего Каприза. – Если это ранит твою гордость, можешь просто кивнуть. Моргнуть? Поднять брови? Или просто промолчать.
В моей жизни были поцелуи прежде. Я не какая-нибудь неопытная юная ведьмочка, мне доводилось познать любовь мужчины, но Ирвинг Шоуэлл… Он яростно сминал мои губы, каждым движением устанавливая свои права на меня, каждым движением отдавая себя в мое распоряжение. Он вылизывал мой рот, привлекая меня все ближе и ближе. Я чувствовала, что мы вот-вот сплавимся воедино, когда услышала тихое деликатное покашливание.
