Текст книги "Как с гуся вода, или Фамильяр для ведьмы (СИ)"
Автор книги: Хельга Блум
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
Глава 6. Ирвинг Шоуэлл
Всю дорогу Ирвинг пичкал ведьму забавными историями с работы. Проблема взаимоотношений Ирвинга Шоуэлла и людей не из департамента правопорядка куда глубже, чем может показаться на первый взгляд. Дело в том, что Ирвинг при первой встрече казался интересным и забавным мужчиной.
Все мы знаем, что женщины любят мужчин с чувством юмора. Видимо, это повелось еще с древнейших времен. Древние люди процветали в основном за счет собирательства. Приятно думать, что древние мужчины каждый вечер приносили своим древним женщинам по мамонту, но на деле мамонтов, готовых стать жертвой древнего мужчины, было не так уж много.
Самодостаточная древняя женщина собирала грибы и фрукты, ела коренья, улиток и яйца. И вот она подкрашивала губы модным в этом сезоне соком шелковицы, гонялась за вороной, чтобы раздобыть пару готических черных перьев для своей прически и изобретала новый узор для вязания, потому что старых в этом новеньком мире еще попросту не было. Древний мужчина же ходил кругами, протаптывая дыры в полу своей пещеры. Мамонта у него не было. А без мамонта он не знал, как привлечь внимание древней женщины. «Какой от меня прок, если у меня нет даже мамонта?» – думал он. К сожалению (или, к счастью, как скажет вам любой студент), латынь в те золотые годы еще не изобрели, поэтому выражения «do, ut des» и «quid pro quo» древнему мужчине в голову не пришли. Тем не менее, сам принцип был ему более чем хорошо знаком. У древней женщины были фиолетовые губы, перья в волосах и вязаная юбка. Не стоит также забывать, что у нее были выпуклости в тех местах, где у древнего мужчины их не было. Нужно сказать, его очень будоражило. Что мог противопоставить всему этому великолепию бедный древний мужчина, у которого не было даже самого завалящего мамонта? Неуютную холодную пещеру, в которой он практически вытоптал дыру, размышляя, как бы блеснуть в глазах древней женщины?
Он долго перебирал свои сокровища. Первым делом отверг изрядно поеденную молью медвежью шкуру, доставшуюся ему от предка. Предка съел медведь при попытке добыть вторую шкуру (оказывается, медведи подобное не поощряют и предпочитают носить свои шкуры на себе) и именно в этот момент древний мужчина решил, что одной шкуры будет вполне достаточно для счастья. Четырех больших черных жуков в плетеном загончике он тоже не счел достаточно хорошим подарком. Побоялся, что жуков дама сердца примет за закуску и съест, а они ему еще были нужны. Жуков древний мужчина давно пытался научить драться, но все как-то безуспешно. Зачем нужно, чтобы жуки дрались, он сам до конца не понимал, как древняя женщина не понимала, почему сок шелковицы так хорош именно этой весной, а не прошлой. Было в мысли о жучиной драке что-то будоражащее. Наверное, лучше только два десятка мужчин и сфера, наполненная воздухом. Над кувшином со странно пахнущим содержимым мужчина задумался. Перебродивший напиток названия пока не имел, но мужчине уже нравился. А вот понравится ли подобное женщине?
Размышлял он долго. Так долго, что, в конце концов, самостоятельно уговорил целый кувшин чудо-напитка и, слегка пошатываясь, пошел к женщине. По дороге он сорвал пару веток, чтобы отмахиваться от москитов. Придя к женщине, ветки он тут же вручил ей. Она настороженно взглянула на них, озадаченно нахмурилась, но все же благосклонно кивнула. Воодушевленный первым успехом мужчина тут же попытался выразить всю глубину своих чувств в самой простой и доступной форме. Женщина не оценила. Побила его все теми же ветками. Отчаявшийся мужчина, наверное, отправился бы домой, в свою пещеру, где провел бы остаток своих дней в одиночестве, но не будем забывать, что в нем весело плескался целый кувшин безымянного напитка. Мужчина приосанился и сказал, что эти ветки просто ерунда по сравнению с тем, какая оказия произошла с его приятелем позавчера. Далее последовала история на древнем языке с непереводимой игрой слов и выражениями, которые ныне непременно сочли бы неприличными. Довольно скоро древняя женщина рассмеялась и даже попыталась разгладить листья подаренных ранее веток. Ночевать мужчина в свою пещеру не пришел.
Женские сердца с давних пор завоевываются чувством юмора. Это оружие, благодаря которому сдаются даже самые неприступные бастионы. Ирвинг Шоуэлл умел быть забавным, смешным, очаровательным до тех пор, пока держал себя в руках. Стоило ему забыться, как в ход шли необычайно интересные истории с работы. Истории о том, как кто-то целовал лягушек, таскал на себе двери, чтобы ненароком не ограбили дом, нырял в пруд в попытке спасти утонувшую луну и ел пироги из младенцев, на поверку оказавшиеся банальной солониной. Последний рассказ особенно сильно шокировал дам, так что об успехе древнего мужчины Ирвингу оставалось только мечтать. Нет-нет, кратковременные победы в его жизни бывали, но ни одно его свидание не завершалось хорошо, если он позволял себе быть собой. Тем необычнее оказалась реакция ведьмы, которая хоть и фыркала пренебрежительно, пару раз даже рассмеялась.
Привлекательная женщина, которую не пугают разговоры о его работе. Если бы Ирвинг Шоуэлл не был сражен Гертрудой раньше, у него не осталось бы ни единого шанса. Одинокая рыбалка окончательно утратила свою прелесть. В фантазиях Шоуэлла ведьма с насмешливыми карими глазами отныне воцарилась на пьедестале и заняла почетное первое место.
Оказавшись у себя во дворе, ведьма повела себя странно: первым делом схватила метлу и, постоянно озираясь, двинулась осматривать периметр.
– А метла зачем? – легкомысленно спросил Ирвинг, следуя за ней. – Куда-то собралась?
– Этот твой профессор сожрал призовые настурции и полностью проигнорировал мои чары.
– Как это, проигнорировал?
– А так, – огрызнулась она. – Как с гуся вода все. Видимо, не понравились они ему. Безоружной я против него больше не выйду.
Ирвинг нахмурился. Либо это не Шерман, либо Шерман, но он не в духе. В любом случае, прежде всего нужно отыскать птицу, а там уже будет понятно.
Гусь обнаружился за углом. Он был занят. Он ухаживал за своими белоснежными перьями.
– Профессор Шерман? – с надеждой спросил Ирвинг. – Эраст Шерман? Меня зовут Ирвинг Шоуэлл, я из департамента правопорядка, я здесь, чтобы найти вас и вернуть.
Зря он надеялся, что все будет так просто, потому что гусь невозмутимо продолжал чистить перышки и даже ухом не повел. Впрочем, последнее может быть связано с тем, что ушей у него не было. У гусей есть уши? Наверное, есть. Должны же они слышать других гусей. И людей, которые рассказывают им, что сотворили эти гуси с бесценными цветами.
– Не знаю, профессор он или нет, но за разрушения он ответит, – сердито бубнила ведьма.
– Гули-гули-гули, – окликнул почтенного чародея Ирвинг. Никакой реакции. – А я так надеялся, что у него сохранился рассудок.
– Если это вообще он, – заметила Гертруда.
– Либо он, либо нет. Одно из двух, понимаешь? – философски заметил сыщик.
– И не поспоришь.
Уставший от замерших на месте и шепчущихся людей Каприз с яростным лаем бросился вперед, полный решимости изгнать наглого захватчика со своей территории. Гусь прицельно тюкнул собаку в нос и та с обиженным воем отлетела назад, прячась за хозяйскую юбку.
– Ну все, сейчас я ему задам. Моего Каприза обижать никому не позволю, – глаза ведьмы заблестели от азарта и предвкушения схватки. Она осторожно заглянула за угол, покрепче перехватила метлу на манер копья и самым своим пафосным тоном сказала: – Прикрой Каприза, сыщик. Помни, преступник по кличке Профессор вооружен до зубов своими острыми зубами и невероятно опасен. – Обернувшись, похлопала Ирвинга по плечу и сказала: – Удачи, боец. Если не вернусь, отомсти за меня.
– Непременно, – хмыкнул Ирвинг, начавший подумывать о том, что такая ведьма им очень даже не помешает в департаменте правопорядка. С ней точно не соскучишься.
Гертруда Улверстон бросилась в атаку. Гуся она собиралась изловить мягко, но решительно. Для этой цели она даже призвала из сарая старую рыболовную сеть. Она была вооружена и готова. Блестящее наступление разбилось о сущий пустяк: гусю никто не сообщил, что ему следует быть изловленным и упакованным в сеть. Одна лишь идея подобного вызвала в нем глубочайшее отторжение. Он запрокинул голову и возмущенно загоготал. Ирвинг не сомневался, что ничего цензурного в этом гоготании не было.
Девушка бросилась на него, пытаясь завернуть птицу в сеть. Гусь метнулся в сторону, не переставая возмущенно ругаться. Она за ним. Гусь щипнул противницу за лодыжку. Она почти схватила его, скользнув пальцами по гладким перьям. Битва тысячелетия продолжалась. Заклинания были бесполезны, так что оба участника могли рассчитывать лишь на свои силы.
Ирвинг хотел вмешаться, но наблюдать оказалось куда интереснее. Раскрасневшаяся ведьма с тяжело вздымающейся грудью и растрепавшимися длинными волосами была чудо как хороша. Интересно, если ее крепко поцеловать, румянец у нее на щеках будет такой же? И как далеко он расползается? В воображении Ирвинга платье девушки уже скользило по загорелым плечам вниз, обнажая…
– Гав! Гав-гав-гав! Вуфф! – пушистый белоснежный шарик вступил в схватку – это Каприз не смог оставаться в стороне, когда обижали хозяйку. Пес кружил вокруг ведьмы и гуся, то и дело пытаясь ухватить гнусное создание за крыло. Гусь успешно отбивался от атак, пребольно щипаясь.
Нет, ну это уже никуда не годится. Придется вмешаться. Ирвинг тяжело вздохнул, оплакивая незаконченную грезу, и шагнул к птице.
Глава 7
Городской сыщик сделал самое отвратительное, что только мог сделать в подобной ситуации: он поймал гуся. Чертов городской пижон просто так взял и поймал гуся! Нет, я, конечно, не претендую на статус деревенской жительницы и заклинательницы птиц. Живу я в лесу, скотину не развожу, а из животных только Каприз, но Странник его забери, как так?! Он поймал его меньше чем за минуту, причем без помощи сети, метлы или еще каких-нибудь средств.
Ирвинг крепко держал гуся в руках, а тот, вытянув длинную шею, обиженно ворковал что-то. Наверное, жаловался на злую и противную ведьму. Ну, конечно. Ведьмы же главные злодейки. Похищаем младенцев, губим урожаи, притесняем бедных маленьких гусей. А то, что эта тварь чуть не убила нас с Капризом и уничтожила мои цветы это так, ерунда.
– Если вы закончили нежничать, можешь забирать свою важную птицу и проваливать. Его, наверное, заждались уже, – грубее, чем было необходимо, бросила я. Мне хотелось избавиться поскорее и от гуся, и от человека. Смутные подозрения начали зарождаться в моем мозгу. Я гнала ненужные мысли прочь, но они нет-нет, да всплывали. Очень уж легко мне было рядом с Ирвингом.
– Ты просто ревнуешь, – ухмыльнулся сыщик, проводя пальцами по белоснежным перьям.
– С чего бы мне ревновать тебя к этому пернатому чудовищу?
Удовлетворенная улыбка расползлась по лицу Ирвинга Шоуэлла.
– Я имел в виду, что ты ревнуешь профессора, с которым я так быстро нашел общий язык, но твой вариант мне нравится больше.
Сама попалась в ловушку. Решив не ввязываться в бессмысленные споры, я фыркнула и, сложив руки на груди, выжидающе уставилась на сыщика.
– Ты собираешься проваливать?
– Как грубо, – обиженно воскликнул он. – Я ожидал большего гостеприимства от ведьмы из Келларни. Правда ведь? – обратился он за поддержкой к птице.
– Интересно, а ты понимаешь, что сейчас обжимаешься с почтенным профессором?
– Если думаешь, что моя мужественность пострадает из-за того, что я держу на руках другого мужчину, то ты не на того напала, Гертруда.
Я обиженно закусила губу. Действительно, предполагалось, что Ирвинг бросит профессора так, словно тот соткан из пламени. Все же он не настолько предсказуем, как я думала. В этом-то и беда. Непредсказуемый мужчина, пахнущий мятой и поладивший с моей собакой. Каприз хоть и отличается дружелюбием, но не со всеми людьми ведет себя так вольно. Сыщик ему явно понравился.
И я упоминала, что Ирвинг пахнет мятой? Дело не в том, что мне нравится свежий будоражащий аромат мяты. Мята притягивает любовь, мята была обещана мне давным-давно…
– Кажется, нам с профессором действительно пора идти. Если это он, то впереди долгий процесс расколдовывания. Конечно, в виде гуся он очарователен, но, полагаю, он захочет вернуть себе человеческий облик.
– Да, – отрывисто сказала я и кивнула. – До свидания.
Пусть он уже уйдет, а я завалюсь в кровать и перестану думать обо всем, что сегодня произошло. Это был слишком длинный день. Пора закончить его.
– Разве только… – Ирвинг смотрел на меня с каким-то непонятным выражением. – Свидание действительно состоится. Как насчет завтрашнего вечера?
– Завтрашнего вечера? – тупо повторила я. Такого исхода я точно не ожидала.
– Свидание, – терпеливо подсказал он. – Я предложил, ты соглашаешься. Ты же согласишься?
Предполагалось, что он просто уберется восвояси, а я немного поплачу и буду жить дальше. Ни одному здравомыслящему человеку не придет в голову, что у лесной ведьмы и городского сыщика может что-то получиться. Как он себе это представляет? Отношения на расстоянии? Будем слать друг другу почтовых голубей или почтовых гусей. Встречаться по выходным? Да никто и не поймет этого. Лесные ведьмы болтаются где-то в нижней части пищевой цепочки, тогда как сыщик из департамента правопорядка ближе к ее верху. Мой округ состоит из четырех деревень, полных разнообразных проблем и неурядиц. Я не могу уехать отсюда, не могу бросить этих людей. Вот причина, по которой у меня не складывается с отношениями. Вот причина, по которой мужчины рано или поздно сбегают от меня, сверкая пятками.
– Не думаю, что это хорошая идея, – осторожно ответила я.
– Ты не сказала «нет».
Гусь громко загоготал, то ли соглашаясь с Ирвингом, то ли споря.
– Я говорю нет, – со всей возможной твердостью ответила я. Из этого все равно ничего не получится, а отношений на неделю с меня довольно.
Пусть все закончится, так и не начавшись. Приятная короткая встреча. Он флиртовал, я втайне этим наслаждалась. Он бросал на меня обжигающие взгляды, я смеялась над его шутками. Нам было легко и хорошо вместе. И это все. Больше ничего не будет. Короткое приключение без продолжения.
– Ты уверена? – легкомысленно спросил он, но карие глаза оставались серьезными.
– Да. Из этого ничего не получится. Удачи с чародеем, – кивнула я на гуся и, окликнув Каприза, зашла в дом.
Наконец, мы остались одни. Я и мой Каприз. И больше никого. Никаких приставучих надоедливых мужчин, никаких мерзких злобных гусей. Лишь тишина моего милого маленького домика и… и все.
Побродив немного по комнате, я налила себе стакан лимонада. Посмотрела на него, подержала в руках. Пить не стала. Не хочется. Взглянула на Каприза. Он уютно устроился на своей лежанке и вполглаза наблюдал за своей хозяйкой, находящейся в странном смятении. Каприз чудесный пес и он необычайно умен, но он не человек. От него совета не дождешься. А кто вообще может дать разумный совет в подобной ситуации? Да и не хочу я разумных советов! От разума все неприятности.
Я решительно шагнула к зеркалу.
– Зеркало-зеркало, ты мне скажи.. где же мой сыщик, его покажи, – оттарабанила я, надеясь, что такая рифма подойдет. Капризная магическая стекляшка временами артачилась и отказывалась работать до тех пор, пока я не выдавала стихотворение, соответствующее ее стандартам.
– Сыщик твой там, где тебя нынче нет, вот, моя дева, и весь мой ответ, – равнодушно сообщило зеркало. Так и знала. Надо было еще одну строчку выдать.
– Давай я тебе просто денег там, – в очередной раз предложила я. Никакого ответа. – Ну, ладно. Зеркала мудрого хладная гладь, мне помоги ты ответ отыскать. Сыщика мне ты, прошу, покажи, после же все что захочешь, проси.
Тоже не слишком складно, но, кажется, сгодится. Какая глупость, право слово. Зачем мне наблюдать за Ирвингом Шоуэллом из кустов, словно я шпионка какая-нибудь? К чему идти на такие ухищрения? Что я рассчитываю сейчас увидеть? Видимо, что-то все же хочу, ведь я застыла у зеркала, благоговейно наблюдая, как неясная дымка образует знакомый – всего один день прошел! – такой знакомый силуэт.
Мгновение и все исчезло. В пакостном зеркале осталась лишь сердитая девушка с морщинкой на лбу. Дурацкая морщинка. Надо все же сварить что-нибудь омолаживающее и плевать на последствия.
– Милое зеркало… что же такое? Где же мужчины лицо… э-э-э.. молодое?
– Сеанс завершен, до новых встреч. Ты гонорар мне обеспечь.
– Какой гонорар? Ты же ничего не показало? – возмутилась я, но зеркало осталось равнодушно. – Надувательство сплошное. Жалобу напишу производителю, – мстительно пообещала я.
Вот в этом и проблема магических артефактов. Последнее исподнее с тебя снимут и глазом не моргнут. Хорошо еще, что зеркало не требует оплачиваемого отпуска, а то я слышала, что некоторые новые экземпляры скатертей-самобранок и такое проворачивают. Впрочем, скатерти-самобранки вообще вредные штуковины. Ругаются почем свет стоит. Не зря же они самобранки. Была у Хелен – ведьмы с южного направления – такая. Истинный кошмар. Поесть нельзя было, пока не выслушаешь длинный монолог скатерти о том, какая она плохая, какая она дрянь и как ее никто не любит. Проще уж самой приготовить что-нибудь, чем иметь дело с подобным.
Оставив напоследок на зеркале отпечаток ладони – с его перфекционизмом, оно будет долго мучиться от этого несовершенства – я пошла утешаться клубникой. С каждой съеденной ягодой я убеждалась, что совершенно напрасно полезла к зеркалу. Вот что я там хотела увидеть? Убедиться, что совершила правильный выбор? И как бы я это поняла? Узрела бы, как сыщик ковыряется украдкой в носу и прониклась отвращением? Или обнаружила бы, что у него жена и семеро детей?
– Это все из-за мяты, Каприз. Точно тебе говорю, – мрачно пробормотала я.
Мерзкая четвероюродная тетка когда-то нагадала, что обрету я мятную любовь. Что это значит, я толком не поняла. Да и никто не понял. Тетка частенько прикладывалась к бутылке хереса и несла совершеннейшую чушь, но гадалкой все же была хорошей. Ее предсказания неизменно оказывались точны, сложность лишь в том, чтобы их разгадать.
На какое-то мгновение я позволила себе думать, что моя мятная любовь это Ирвинг Шоуэлл, но иллюзия разрушилась. Лопнул мыльный пузырь. У нас с городским сыщиком разные пути-дороги. Он уехал. Все закончилось, так и не начавшись. От этой мысли стало еще печальнее, и я прижала к себе покрепче Каприза, зарываясь лицом в его мягкую шерсть.
– Вот ты идеальный фамильяр был бы, Каприз. И почему все думают, что мне нужен кто-то еще? Не нужен мне никто. Ни фамильяры, ни мужчины. Будем вдвоем жить. Да?
Каприз не спорил. Вот и славно. Единственное существо, которое всегда будет на моей стороне.
Глава 8. Ирвинг Шоуэлл
Ирвинг Шоуэлл хорошо осознавал: самое главное в любой битве – знать, когда отступить. И он знал. Как раз сейчас настало время отступить и перегруппироваться. А уж потом, со свежими силами… Ведьма от него точно никуда не денется. Он нес профессора-гуся под мышкой. Тот сидел смирно и, казалось, нисколько не возражал. Компания двигалась к магам. О чем думал гусь, не знает никто кроме его самого. Ирвинг же размышлял о будущем, которое становилось все более и более радужным. Закроет дело, уйдет в отпуск.
В жизни Ирвинга бывали моменты абсолютной ясности. Внезапное озарение и ты вдруг понимаешь, что и как нужно делать. Так было, когда ему предложили место в департаменте правопорядка. Коротая вспышка и понимание того, что именно здесь его место. Так произошло и теперь. Гертруда – женщина его жизни. Это факт. Непреложная истина. Солнце встает на востоке, а карие глаза Гертруды Улверстон навсегда лишили Ирвинга покоя. Вот и все.
Точка невозврата обозначена. Отныне ему дорога вперед. Отныне путь его лежит только…
– …обратно.
– Что? – переспросил Ирвинг.
Он честно сдал гуся, куда следовало, и теперь сидел за письменным столом, перекладывая папки с одного места на другое. Казалось, за короткое время его отсутствия эти коварные бумажки только разрослись и умножились. И вот сейчас его отвлекал от невероятно важной бумажной работой какой-то маг из отдела новейших изобретений.
Ирвинг уставился на визитера выжидающе и тот терпеливо повторил:
– Нужно вернуть Шермана в Келларни. Туда, где с ним произошло превращение.
– Зачем это? – возвращаться к Гертруде Ирвинг не хотел категорически. Еще рано. Он опытный рыбак и знает, когда стоит оставить рыбку в покое. Слишком уж драгоценным уловом может стать Гертруда. Чересчур напирать не стоит.
– Судя по всему, Шерман сначала переместился, а уже после этого превратился в птицу. Разница буквально в доли секунды, но мы можем сделать вывод, что…
И Мердок из отдела новейших изобретений пустился в пространные рассуждения о магии, зельеварении, взаимодействии ингредиентов и прочих вещах, суть которых сводилась к тому, что гуся-Шермана нельзя перемещать до тех пор, пока не будет сварен антидот. Что-то там связанное с магическими потоками.
– А сами вы не можете этим заняться? – недовольно спросил Ирвинг. – Я же прекрасно видел, что вас там, – он махнул рукой в сторону двери, – целый отдел сидит без дела. Отвезите свою птицу обратно и все.
– Видите ли, у нас очень много работы, связанной с разработкой антидота и… – Мердок покраснел и промямлил так тихо, что Ирвинг не услышал бы, если бы не прислушивался: – Он кусается.
– Что? – спросил позабавленный Ирвинг.
– Гусь кусается, – повторил маг, явно мечтающий закончить этот разговор.
Этого Ирвинг Шоуэлл вынести не мог. Он расхохотался. Вскочил с места, хлопнул мага по плечу так, что бедолага на долю секунды потерял равновесие и чуть не шлепнулся на пол.
– Шерманом сейчас руководят инстинкты и он ведет себя… как птица. И он ущипнул стажерку, – не преминул наябедничать маг.
– Ладно. Отвезу его обратно в Келларни. Только вы уж поторопитесь с антидотом, хорошо? Чувствую, мне там будут не очень рады, – пробормотал он, поправляя рукава рубашки. Ну держись, ведьма. Ирвинг Шоуэлл идет. Да не один, а с гусем. Шансов устоять просто нет.
– Вы? Опять? – дверь приоткрылась и в образовавшуюся щель просунулась лохматая голова. – Уходите. Уходите и не приходите, господин сыщик!
Бах! Дверь захлопнулась. Сияющая улыбка Ирвинга ничуть не угасла.
Видимо, ведьма не ранняя пташка. Ничего страшного. Он снова забарабанил в дверь. По ту сторону кто-то сдавленно застонал, залаял и глухим тихим голосом продекламировал коротенькое неприличное стихотворение.
«Еще и поэтесса», – восхитился Ирвинг. Идеальная женщина. Красива, умна, владеет магией и читает стихи.
– Умолкни же стекляшка, не то познаешь ты мой гнев, – пробубнила Гертруда.
Дверь снова распахнулась.
– Ну, чего вам? Я думала, мы с вами уже попрощались.
– А теперь давай снова поздороваемся, – жизнерадостно сказал Ирвинг и, слегка отодвинув хозяйку, вошел в дом.
Каприз восторженно залаял, приветствуя знакомого человека, который к тому же принес ту странно и смешно пахнущую птицу. Для Каприза утро определенно началось чудесно.
– Очаровательная сорочка, – одобрительно проговорил Ирвинг.
– Ехидна и все ее чешуйки! – взвизгнула ведьма и поспешила в дом.
– Воистину, кто рано встает, тому Странник подает, – поделился с почтенным профессором размышлениями Ирвинг. – Приди я чуть позже, не увидел бы Гертруду в этом восхитительном полупрозрачном одеянии. Лучше бы, конечно, без него, но, знаешь, жадность это очень плохо. До главного мы еще доберемся. Герти, дорогая, заварить тебе чаю? – громко спросил он. Опустив гуся на пол, он прошел в знакомую кухню.
– Не смей называть меня Герти! – прокричала девушка.
Злобная растрепанная ведьма в вывернутом наизнанку платье высунулась из спальни и пронзила Ирвинга Шоуэлла суровым взглядом.
– Какого Кота вы снова притащились сюда с этой злобной тварью?
Да, по утрам его очаровательное видение явно не в духе. Он учтет это на будущее. Забавно, что она, похоже, даже не замечает, как сбивается с «вы» на «ты» и обратно.
– Наверное, лучше кофе. У тебя платье наизнанку надето, ты знаешь? Впрочем, если это современная мода… – он приблизился, жадно впитывая взглядом каждую деталь ее облика, – в таком случае, возражения снимаются.
Он стоял к ней вплотную, вглядываясь в крапинки в ее карих глазах. Взгляд опустился чуть ниже, на пухлые губы. Скользнул по изящной шее, прямо к вырезу платья. Зрелище ему нравилось, однако, сердить ведьму с самого утра, пожалуй, плохая идея.
– Так значит, – прохрипел он, прочистил горло и попробовал снова: – Кофе?
Гертруда ощетинилась. На мгновение спавшая маска вернулась на место. Призрак желания, мелькнувший на ее лице, исчез, словно его и не было. Она сердито ткнула в Ирвинга пальцем.
– Не смей хозяйничать на моей кухне. Можешь готовить достойное объяснение своему вторжению!
Она вернулась в спальню, не забыв напоследок громко хлопнуть дверью.
– Однозначно кофе, – сказал он Капризу. Тот радостно завилял хвостом, соглашаясь со всем, что говорит этот симпатичный незнакомец.
Ирвинг открыл один шкафчик, другой, третий. Может, у нее нет кофе? Впрочем, вряд ли. Кажется, за последние пять десятков лет этот заморский напиток успел покорить сердца чуть ли не каждого жителя страны и стал неотъемлемой частью любой кухни. Шлепая лапами по полу, в помещение деловито вплыл гусь.
– Присоединяйтесь, профессор, – благодушно предложил Ирвинг. У него было хорошее настроение.
