Текст книги "Невеста в саване"

Автор книги: Хелен Рейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Глава 16

Дом Джоан Карлайл был вдвое больше того коттеджа, в котором снимала комнаты Найрн Инглиш. Окна были задернуты венецианскими шторами, но рамы стояли настежь и шум со двора не мог быть не слышен. Когда Макки шагал к крыльцу в сопровождении Пирсона, освободившегося после приезда миссис Рилли, одна из штор резко поднялась и выглянула мисс Карлайл, прикрывавшая рукой глаза.

Она заметила инспектора, а он следил, как быстро она взяла себя в руки, восстановила самообладание и отвернулась. Вход оказался не заперт, она встретила их в холле. Домашний халат из толстого темного шелка подчеркивал её рост и стройную фигуру. Мисс Карлайл не спеша и без особого удивления спросила:

– В чем дело, инспектор? Что-то случилось?

– Боюсь, что у меня для вас плохие новости, мисс Карлайл.

– Плохие новости? – Она нахмурилась и обернулась. По лестнице торопливо спускалась Норма Дрейк. Поверх полосатой пижамы на ней был темно-синий купальный халат. Выскочила она босиком и явно казалась испуганной, но ничего не сказала. Макки оставил Пирсона в холле, а сам пригласил обеих женщин в гостиную.

Это была симпатичная, аккуратно и просто обставленная комната. В одном её углу был оборудован обеденный уголок, стены обшиты деревянными панелями, а вокруг стола поставлены сосновые скамьи, обитые красной кожей. На одной из них сидел Фэрчайлд, на другой – Артур Инглиш. Фанни Инглиш поместилась рядом с мужем на небольшом желтом стульчике, а Хью Бэрон встал им навстречу, отодвинув виндзорское кресло.

Похоже, там проходило какое-то совещание. На столе стоял поднос с виски, минеральной водой и бокалами, а также ваза со льдом. Перед Артуром лежал листок бумаги с какими-то цифрами, в руках он вертел карандаш.

При появлении шотландца все посмотрели на него. Трудно было уловить какие-то эмоции помимо вполне естественного недовольства и беспокойства.

Холодно и без всякого вступления Макки рассказал, что случилось. Вилли Клит мертв. Убит, как и Барбара Бэрон. Убийство совершено кинжалом, похищенным у натурщика, кем-то из тех, кто вечером вошел в Нинетта – плейс со стороны Гей-стрит.

Ответом ему были взгляды, полные изумления, ужаса и в первый момент чего-то еще, – недоверия, общего недоверия и страха, словно это был приступ тропической лихорадки, которой только что ни у кого не было.

Именно к этому и стремился Макки: тонкий яд подозрений не признавал родства. Раньше или позже это должно было принести свои плоды.

Вскрик мисс Карлайл разорвал воцарившуюся было тишину.

– Вилли! Бедный мальчик! О, бедный, бедный мальчик!

Глаза её наполнились слезами. Она смахнула их тыльной стороной ладони. Норма Дрейк не плакала. Как и Найрн Инглиш, ей было трудно плакать, но она резко отошла к окну и, отвернувшись, уставилась наружу.

Бэрон рухнул в стоявшее позади него кресло, словно от удара в живот, а Инглиш произнес:

– Убийство! Снова! О, Боже! – голосом, в котором явно пробивался страх.

Фанни Инглиш ничего не сказала. Лицо её почти не дрогнуло. Видимо, смерть Вилли Клита не стала для неё слишком большим потрясением.

Джордан Фэрчайлд пристально смотрел на шотландца. На его оливковых щеках проступили красные пятна. Красивые темные глаза сузились и сверкали.

Все эти люди были невиновны – или один из них оказался очень талантливым артистом.

Макки был готов к такому обороту, также как и к последовавшему со стороны Фэрчайлда резкому выпаду.

– А где Монтан? – громко и требовательно спросил тот, с такой силой стукнув кулаком по столу, что бокалы звякнули, а один из них даже упал. Конечно, это он убил Вилли. Почему вы не посадили его за решетку? Это ваша ошибка. Мы не можем считать себя в безопасности; никто из нас не будет в безопасности, пока он не окажется в тюрьме.

Макки спокойно и чуть более уверенно, чем чувствовал себя на самом деле, сказал:

– Мистер Монтан находится под наблюдением, – и начал задавать вопросы, чтобы выяснить то, что его интересовало: никого нельзя было исключить и любой из этих людей мог воспользоваться экзотическим кинжалом.

Мисс Карлайл и Норма Дрейк вернулись домой незадолго до девяти. Вилли вошел в Нинетта-плейс через пять минут после них, встретил домоправительницу, сделал вид, что ушел и спрятался в кустах примерно в девять двенадцать – девять тринадцать. Хью Бэрон пришел в девять двадцать четыре; после Бэрона в девять тридцать пришла Фанни Инглиш. Она объяснила, что ждала мужа дома, но он задержался в офисе, так что она решила встретиться с ним здесь. Фэрчайлд появился без четверти десять и наконец без пяти десять прибыл Артур Инглиш. Все они отрицали, что видели или слышали Вилли Клита, и утверждали, что не подозревали о его присутствии.

Две женщины, Норма Дрейк и Джоан Карлайл, оказались в наиболее благоприятной ситуации. Они действительно были в доме, когда на сцене появился Вилли и вступил в перебранку с домоправительницей у соседней двери. Проверка на слышимость не могла дать определенных результатов. Если вы были настороже, то могли слышать, что происходит во дворе, но могли и не слышать, а обе женщины утверждали, что были заняты. Норма Дрейк принимала ванну, потом переодевалась, мисс Карлайл тоже после душа переоделась, поджидая гостей.

Причину общего сбора объяснил Хью Бэрон.

Уже некоторое время он полагал, и Артур Инглиш с ним согласился, что на случай смерти Титуса Фэрчайлда следовало сделать соответствующие распоряжения относительно будущего его состояния, и сделать их более справедливыми, чем в имеющихся документах. В ближайшем будущем он собирался отправиться в поездку за границу и хотел оформить и подписать все бумаги до своего отъезда. Как он уже указывал, в соответствии с волей сводного брата он мог получить из нынешних двухсот двадцати тысяч капитала только четыре тысячи долларов. А рассчитывал по крайней мере тысяч на сорок.

Фанни Фэрчайлд выпрямилась на своем маленьком желтом стульчике. Ее круглые голубые глаза смотрели решительно и твердо. Она взглянула на мужа тот слегка покачал головой, и невысказанный протест сменился приведением в порядок прически, чуть касаясь волос тонкими прекрасными пальцами.

Хью Бэрон признал, что ни он, ни Инглиш не юристы, но, будучи главными наследниками, они намеревались по взаимному согласию подписать документ, предоставлявший Фэрчайлду большую долю, а позднее оформить все это официально. Не имея желания возвращаться в Шайнбоун-аллею, он позвонил Фэрчайлду и Инглишам и они договорились встретиться здесь.

Джордан Фэрчайлд не выказал ни благодарности, ни интереса к столь благородным предложениям. Он сидел, скрестив руки и глядя в пространство. Норма Дрейк была настроена спокойно, но решительно. Она и должна была быть такой – в том что касалось денег и её работодателя. Тут она была совершенно откровенна. Воспоминания о бедности, пережитой в детстве, её не покидали, и она не хотела снова к ней вернуться.

Джоан Карлайл вела себя совсем иначе. Она не обращала особого внимания на Инглишей, как, впрочем, и они на нее. Загадочная женщина в совершенстве владела собой. Тут она была мастером. Но в чем она лгала?

Ее основное внимание было приковано к Фэрчайлду, хотя тот больше ничего для неё не значил. Она с явной охотой дала ему развод, казалось, ей уже нечего переживать. По крайней мере, так могло казаться.

Но было нечто большее. Под внешним спокойствием в этой комнате происходило что-то, что Макки чувствовал, но не мог определить, – нечто темное, неожиданное и безобразное.

Никто из них не имел ни малейшего представления, когда и зачем Барбара Бэрон дала Вилли Клиту браслет.

Мисс Карлайл, Джордан Фэрчайлд, Артур и Фанни Инглиш находились в другой студии в тот момент, когда дебютантка вернулась в зал после показа мод. Мисс Дрейк была в офисе или направлялась туда перед тем, как Барбара Бэрон вошла, чтобы переодеться. Хью Бэрон мог видеть и слышать свою дочь с расположенного наверху балкона, но не мог попасть в помещение студии и вытащить из ящика стола кинжал мистера Падлиопли, которым позднее был убит Вилли. Казалось, ни у кого не было мотива для убийства Вилли.

И тут произошел прорыв, тот прорыв, которого без особой надежды ждал Макки. В какой-то момент размеренный гул голосов, сдержанно и осторожно отвечающих на вопросы, разорвал донесшийся снаружи крик, отчаянный визг, дверь распахнулась и в комнату ввалился Пирсон, тащивший за руку молодую женщину.

Это была худенькая девушка, дрожащая, как испуганный кролик, та самая, что якобы трудилась в рекламном классе, когда накануне вечером Барбара Бэрон направилась навстречу своей смерти. Если тогда она была просто напугана, то сейчас она была в ужасе.

Мышиного цвета волосы, откинутые с высокого выпуклого лба, были влажными и грязными; выпученные глаза под жидкими бровями растерянно озирались по сторонам.

– Я этого не делала! – заикаясь, бормотала она. – Я не убивала Вилли. Не убивала! – Она упала в кресло, которое ей пододвинула Норма Дрейк, закрыла лицо руками и разразилась рыданиями. Легкое пальто распахнулось. Под ним поверх простенького черного платья был надет веселенький ситцевый передник.

Вытирая лоб, Пирсон пояснил:

– Она вышла из кухни и пыталась улизнуть, – борьба с пытавшейся убежать девушкой далась ему явно нелегко.

Норма Дрейк успокаивала девушку, налила ей немного виски и заставила выпить.

– Послушай, Хэппи, выпей это и прекрати скулить. Никто тебя ни в чем не обвиняет.

– Хэппи?

Так звали девушку, которая соревновалась с Барбарой Бэрон на показе мод и, по словам одного из студентов, должна была выиграть приз.

Джоан Карлайл отозвала шотландца в сторону.

Хэппи была очень умная девушка, бедная и вынужденная содержать больную мать.

– Иногда так случалось, инспектор, что я давала ей работу. Она оказывала разные мелкие услуги, когда приходили гости, готовила сэндвичи и кофе, а потом мыла посуду. Она живет здесь неподалеку.

Через пять минут Хэппи оказалась в состоянии говорить более или менее связно.

Накануне вечером, когда Барбара Бэрон зашла в студию, чтобы переодеться, там оказались и она, и Вилли Клит. Там же были преподаватель кройки и шитья и Найрн Инглиш. Был ли там кто-нибудь еще, припомнить девушка не могла.

Барбара прошла в дальнюю часть комнаты, чтобы переодеться. Там был длинный стол, большое зеркало и вешалка с нарядами для показа.

Барбара Бэрон принялась развязывать пояс своего вечернего платья, остановилась, что-то поискала на столе. Потом подошла к мольберту, прислоненному к стене. Там была нарисована красным мелком обнаженная женщина. Барбара оторвала снизу длинную полоску, вернулась к столу, нашла карандаш – там валялось множество карандашей – и что-то написала.

Вилли Клит в это время разговаривал с Найрн Инглиш возле арки. Барбара Бэрон его позвала, он подошел. Она что-то сказала, он посмотрел на нее, протянул руку и коснулся браслета на её руке.

– Этого браслета? – Макки показал Хэппи тонкое кольцо, которое нашел в кармане Вилли. Симпатичная, но дешевая игрушка стоила бедняге жизни, а теперь ярко сверкала в свете лампы.

– Да.

– И мисс Бэрон отдала ему браслет?

– Нет, не тогда. Она свернула вдвое полоску бумаги, отдала ему? и он пошел в другую студию.

Девушка замолчала.

– Продолжайте, мисс Тремли, – поторопил Макки.

Кончиком языка Хэппи облизала пересохшие губы и судорожно проглотила слюну. Казалось, она не хочет больше говорить.

– Барбара Бэрон разделась и надела свадебный наряд. Вилли вернулся и подошел к ней. В это время они стояли возле двери в рекламный класс. Барбара спросила: «Ну и что, Вилли?» – а тот ответил: «Я передал записку мистеру Монтану, и тот сказал, что все в порядке.» Потом Барбара отдала Вилли браслет и через полминуты прошла через большую арку на сцену…

Значит, записка была предназначена Филиппу Монтану.

Макки и раньше так предполагал. Теперь же знал точно. Записка и была той вещью, которую Найрн Инглиш забрала из кармана пиджака Филиппа Монтана и уничтожила в своей комнате на Чамбер-стрит ранним утром, последовавшим за убийством в Шайнбоун-аллее.

Что же было в записке?

Вера Тремли категорически отрицала, что знает содержание записки. Сам Макки нисколько в этом не сомневался. Это было, это должно было быть требование встретиться на балконе за выставочным залом после того, как Барбара покинет сцену.

Ну, что же, она пришла на назначенное свидание.

Пришла – и умерла.

Молчание, казалось, переполняло комнату. Реакция людей, многие из которых были близки с погибшей девушкой, представляла немалый интерес. Но мало что давала.

Как Норма Дрейк не стремилась сохранить непроницаемое выражение, на лице её явно читалось удовлетворение. Она была предана Фэрчайлду и школе, не любила Барбару Бэрон и не стеснялась говорить об этом вслух, и теперь торжествовала. Хью Бэрон, казалось, совсем не удивился, что у его дочери были какие-то дела с мужчиной накануне свадьбы с другим. Инглиш сурово нахмурился; Фанни Инглиш была удивлена и взволнована; Джоан Карлайл беспокойно косилась на бывшего мужа.

Джордан Фэрчайлд, крупный, широкоплечий симпатичный мужчина, сидел в углу, пристально глядя на свои скрещенные пальцы. Его лицо никак не изменилось. Добрый и мудрый, даже пораженный горем, он все ещё оставался на переднем плане. Но, должно быть почувствовав тяжесть устремленных на него взглядов, он зашевелился. Осторожно снял какую-то соринку с ногтя большого пальца и положил обе руки на медового цвета сосновые доски. Потом тихо сказал, и голос чуть дрогнул:

– Барбара, моя бедная Барбара! Она хотела дать этому негодяю ещё одну возможность, хотела сказать ему, что я все знаю, хотела заступиться за него передо мной. Она была такой… такой доброй.

Голос его неожиданно сорвался, он подался вперед, согнулся и прикрыл лицо руками. Тщеславие этого человека было невероятным. Он просто отказывался поверить, что какая-то женщина, которой он оказывал знаки внимания, могла увлечься другим. Или это было нечто большее, чем простое тщеславие?

Ревность как мотив убийства встречалась так часто, что не было нужды подчеркивать это обстоятельство. Если Фэрчайлд отказывался признавать очевидное…

Одним словом, веселенькая складывалась история – и проще она не становилась. Задача Макки состояла в том, чтобы выяснить, кто еще, кроме Монтана и Найрн Инглиш, знал о записке, и как её содержание могло быть связано с тем, где в известный момент находилась Барбара Бэрон.

При первых же его словах все возмутились и запротестовали, кроме мисс Карлайл. Артур Инглиш выразил общие чувства, когда холодно, но спокойно заметил:

– Полиция получила исчерпывающие доказательства вины Монтана. Но отказалась задержать его. Результатом этого стало второе преступление. Со своей стороны я считаю, что ваши непрерывные допросы невинных людей переходят всякие границы.

Фанни Инглиш возмущенно заявила:

– Мы с Артуром даже не знали этого Вилли Клита. – Голос её звучал раздраженно и визгливо.

Но тут вмешалась Джоан Карлайл. Длинное черное шелковое платье красиво облегало её изящную фигуру, руки свободно лежали на подлокотниках кресла. Она сказала:

– Нет, миссис Инглиш, вы встречались с ним. Не помните? Такой румяный коренастый паренек. Джордан представил его вам во время показа мод.

– Так это он? – Фанни Инглиш неожиданно залилась краской. – Я не знала, что это был Вилли Клит.

– Да. – Джоан Карлайл повернулась к Макки. – Инспектор, мы гордились Вилли. Школа на самом деле сделала с ним чудо. Вы смогли бы это понять, если бы видели его, когда он впервые пришел к нам два года назад. Когда в тот вечер он пришел в студию, я стояла между первым рядом кресел и платформой, на которой появлялись манекенщицы. Он спросил меня, где найти Монтана. И заодно спросил про Джордана. Видимо, Барбара не хотела, чтобы Джордан увидел записку. Вилли был похож на того мальчика на велосипеде, который отчаянно старается не врезаться в какое-то препятствие – и наезжает прямо на него. Он наткнулся на Джордана. А также на мистера и миссис Инглиш, – любезно добавила она. – Он постоял и поговорил с ними примерно с пару минут, а потом улизнул и нашел Фила Монтана. Так что видите…

Макки действительно видел – причем с удручающей ясностью. Он видел, что все эти люди, включая Норму Дрейк, вполне могли знать, куда собиралась направиться Барбара Бэрон после того, как ушла со сцены. Хотя не было никаких доказательств, что кто-то действительно знал. Записка наверняка попала в руки тому, кому предназначалась. И Монтан оказался на месте. На том месте и в тот момент, когда убили Вилли, принесшего записку.

Нужно найти Монтана. И на этот раз заставить его говорить…

Макки поспешно распрощался, покинул дом и вернулся в офис, чтобы услышать, что Монтан до сих пор не найден и что нет никаких сообщений от Лорбера, – детектива, который должен был за ним следить.

Глава 17

Инструкции Макки детективам, следившим за подозреваемыми в убийстве в Шайнбоун-аллее, были самыми обычными: смотреть и ждать с тем, чтобы собрать как можно больше информации, не насторожив объекты наблюдения. И до убийства Вилли Клита все это казалось вполне нормальным. Но после этого картина изменилась. К сожалению Лорбер, опекавший Монтана, ушел с места событий до того, как обнаружили тело Вилли, так что он не подозревал, что Монтан вырвался из толпы соперников, наступавших ему на пятки, и теперь его шансы на получение двойного приза за убийство составляли семь к одному.

Покинув около девяти Нинетта-плейс, Монтан свернул налево, на Гей-стрит. Та была одной из самых извилистых улиц, шла так, как ей хотелось, и не имела ничего общего с кратчайшим расстоянием между двумя точками. Там было полно закоулков и всяких щелей, нашлось бы и с полдюжины тупиков. И вот один из этих тупиков использовал Монтан, чтобы доставить неприятности Лорберу.

Недалеко от поворота на Бартлет-стрит фасадами к востоку стояли три маленьких домика. Шагавший широко, но не поспешно, Монтан, подходя к ним, замедлил шаг. Потом повернул к среднему дому, поднялся по легкой лестнице, распахнул дверь наверху и исчез внутри. При этом дверь за собой он не закрыл. Именно это и должен был клюнуть Лорбер, у него должно было сложиться впечатление, что множеству людей, пользовавшихся этой дверью, было совершенно безразлично, надежно ли она защищает вход. Позднее он обнаружил, что этой дверью пользовались для того, чтобы пройти в соседний квартал.

Во всяком случае, Лорбер осторожно последовал за Монтаном, прошел длинный холл, открыл очередную дверь и оказался в небольшом овальном дворике, на противоположной стороне которого на верхней площадке лестницы Монтан безуспешно пытался войти в дом. Немного погодя он повернулся, сбежал вниз и подергал пару дверей в подвалы. Художник приподнял одну из створок, согнулся, проскользнул в образовавшееся отверстие и бесшумно опустил створку на место.

И снова Лорбер осторожно последовал за ним. Дверь в нижней части каменной лестницы казалась запертой. Детектив решил, что Монтан попытался скрыться на другой улице, чтобы избавиться от слежки. Он ещё раз попытался открыть дверь, и теперь она распахнулась в темноту.

Лорбер прислушался, ничего не услышал и достал карманный фонарик. Он оказался в маленьком подвале, где установлен был водяной нагреватель, хранились садовые инструменты и стояла деревянная скамья. В подвале было чисто и пусто.

Помимо двери, в которую он вошел, в помещении было ещё две. Дверь в правой стене была заперта. Дверь прямо перед ним была открыта. Именно этим путем скрылся Монтан; отодвинув задвижку. Нажав на дверь, Лорбер попробовал её открыть; потом снова прислушался и снова зажег фонарик. В очередном помещении с выкрашенными белой краской стенами и цементным полом основную часть площади занимала большая емкость для мазута.

Наверняка должен был существовать другой выход по ту сторону мрачного прохода, затянутого паутиной; он обошел вокруг емкости, остановился и растерянно уставился на глухую каменную стену, покрытую пятнами сырости.

В этот миг он услышал слабый звук позади и понял свою ошибку – но было слишком поздно.

Монтан обманул его. Когда он обходил емкость с одной стороны, Монтан проделал то же самое, но с другой. Лорбер повернулся и кинулся назад. Но когда ему оставалось добрых десять футов до единственной двери, та захлопнулась и щелкнула задвижка. Дверь была достаточно толстой, а задвижка – крепкой. Лорбер, на которого Макки так надеялся, чтобы сохранить лицо, оказался в ловушке, а Монтан был свободен, как птица.

Это произошло примерно в четверть одиннадцатого. И только часа в три ночи владелец квартиры наверху, вернувшийся с женой с вечеринки, услышал шум и крик в подвале. Как человек осторожный и благоразумный, он тотчас вызвал полицию. Так что Лорбер имел честь быть выпущенным представителем местного полицейского участка. Яростно обругав своих спасителей, он вырвался из этого кошмарного местечка с такой прытью, словно за ним гнался сам дьявол, и помчался в отдел по расследованию убийств, где впервые смог добраться до телефона.

Эта новость не слишком удивила Макки. Затянувшееся молчание Лорбера уже подготовило его к чему-то подобному. Сокрушаться было не в его обычае, но Монтан исчез, и у него оказалось в запасе почти пять часов. Было сделано все возможное, чтобы его обнаружить; однако он все ещё оставался на свободе, когда Макки в половине восьмого утра пришлось отправиться на Саттон-плейс в дом комиссара Кери, чтобы встретиться и переговорить с ним, помощником главного инспектора Сирсом и окружным прокурором Джоном Френсисом Двейром.

– Он убил Барбару Бэрон и был у вас в руках. Но вы позволили ему уйти, и после этого он убил Вилли Клита.

Окружной прокурор от ярости буквально выпрыгивал из синего двубортного костюма, расшагивая взад-вперед по толстому ковру в столовой комиссара Кери. Его обычно розовощекое пухлое лицо теперь побагровело. Кери и Сирс с мрачным усердием поглощали кофе, тосты и яйца всмятку. Макки устроился в кресле возле окна и наслаждался видом цветущей дикой яблони в саду.

Вдыхая свежий воздух, он не спеша заметил:

– Я не до конца уверен, что именно Монтан убил Барбару Бэрон, а потом и Вилли Клита.

– Вы не уверены? – У Двейра отвалилась челюсть. Он остановился и вытаращился на шотландца.

– Успокойтесь, Двейр, не то у вас будет сердечный приступ, – сказал Макки. – Послушайте, что я скажу. У Монтана слишком слабый мотив для убийства.

– Слабый! – закричал Двейр. – Он же сходил с ума по Барбаре, не так ли? А она собиралась выйти замуж за другого, и вдобавок он должен был потерять свою работу и оказаться выброшенным на улицу. И вы называете это слабым мотивом?

– Не гоните волну, мистер окружной прокурор, и ответьте мне на несколько вопросов, – спокойно сказал Макки. – Во первых, вы говорили с ним, не так ли? Можете ли вы назвать Монтана глупым человеком? Нет, не можете, и никто другой на это не отважится. Барбара Бэрон написала ему записку, в которой просила встретиться с нею на балконе после показа мод. Он пошла туда и была убита. Он знал, что она убита, и что полиция появилась в доме гораздо раньше, чем он успел добраться до своей комнаты с компрометирующей запиской в кармане. Но даже не сделал попытки от неё избавиться. Не кажется ли вам это странным?

То, что Монтан не уничтожил записку, на какое-то время остановило Двейра – но только на время.

– Откуда вы знаете, что Инглиш спустила в туалет именно записку Барбары Бэрон? Отвечайте!

Вопрос был справедлив. Шотландец пожал плечами.

– Не знаю, но я не вижу, что ещё она могла взять. Я согласен, что это доказательство от противного. А вот нечто более прямое. Смерть Вилли Клита была запланирована. Монтан не мог забрать кинжал натурщика, кинжал, которым был убит Вилли, вчера вечером после того, как получил записку. А когда сегодня днем он заходил в художественную школу, кинжал уже украли. Я считаю, что кинжал украли в период между тем моментом, когда, как мы предполагаем, была убита Барбара Бэрон, и девятью утра. Все это время Монтан был под постоянным наблюдением, с тем же успехом он мог находиться за миллион миль от кинжала – так как же вы собираетесь доказать, что кинжал был у него?

Двейр плотно сжал губы, сердито посмотрел вокруг, подошел к столу и налил себе чашку кофе. Комиссар Кери задумчиво постукивая ложечкой, заметил:

– Возможно, дело обстояло следующим образом. Монтан первоначально собирался заколоть Барбару Бэрон и для того украл кинжал, а потом, когда увидел, что она сидит на ограждении балкона, столкнул её вниз.

– Ха! – воскликнул Двейр. – Вот именно. Все так и было. Готов держать пари на что угодно, что все было именно так.

Вновь почувствовав твердую почву под ногами, он с облегчением вздохнул и залпом допил свою чашку, налил вторую и щедро заправил её сливками и сахаром.

– Да, вот теперь все ясно. После той стычки, которая произошла у него с Барбарой Бэрон днем, он задумал убить её. Заранее забрал кинжал, но, когда на балконе ему представилась иная возможность, им не воспользовался. Вернуть его на место он не мог, так как не хотел мозолить в школе глаза и предпочел затеряться в толпе. Если бы мистер и миссис Инглиш случайно не оказались вместе с ним в лифте, у него была бы неуязвимая позиция. Он мог бы утверждать, что покинул школу задолго до падения Барбары Бэрон.

В этот час на Шайнбоун-аллее прохожих не было и тело девушки долго могло оставаться необнаруженным. Но тут ему не повезло: мимо проходил патрульный полицейский Грим, да ещё Инглиши спускались вместе с ним, так что пришлось пересмотреть планы. Вот почему он забыл о записке. Макки, вы не хуже меня знаете, что каждый убийца когда-то ошибается.

Помощник главного инспектора Сирс в общем был склонен, хотя с известной долей осторожности, согласиться с окружным прокурором насчет возможной вины Монтана. Комиссар свое мнение высказывать отказывался. Они вновь и вновь обсуждали ситуацию, разбирая её вдоль и поперек. И Макки продолжал повторять.

– Я не утверждаю, что Монтан невиновен. Я просто говорю, что не убежден в его вине.

– Тогда почему в таком случае, – хотел знать Двейр, – он сбежал? Почему он прячется?

Ответа у шотландца не было, а если и был, он не хотел пока его озвучивать. Сказал только, что по результатам медицинской экспертизы Вилли мог убить любой из тех, на кого пало подозрение и кто находился в тот вечер в Нинетта-плейс. Рана, ставшая причиной смерти, могла быть нанесена по крайней мере за полчаса до того, как он умер.

Макки рассказал о шагах, которые предпринимаются. В настоящий момент изучают отношения мисс Тремли с погибшей. К Найрн Инглиш приставили женщину-полицейского. В школе дизайна сейчас толчется множество людей, которые приглядывают за Джорданом Фэрчайлдом, мисс Карлайл и секретаршей. Оперативники караулят возле квартиры Инглишей и офиса самого Инглиша. Присматривают и за Бэроном…

Тут комиссар недоуменно поднял брови.

– Хью Бэрон? – спросил он. – Макки, разве он не единственный человек, который стоит в стороне от всех неприятных обстоятельств, связанных с похищением кинжала и смертью молодого Клита?

Шотландец поднялся, вытер руки и осторожно заметил:

– Есть что-то связанное с компанией Инглиш – Бэрон – Фэрчайлд Карлайл, чего я не могу ухватить. Не просите меня что-либо объяснить, я не смогу этого сделать. Это может быть связано с нашими двумя убийствами, а может быть и не связано. Нужно немного подождать.

Где-то в соседней комнате радиоприемник перестал наигрывать мелодию вальса «Голубой Дунай» и диктор стал читать новости. Его звучный голос свободно долетал через открытое окно.

– А теперь последние новости об убийстве в Шайбоун-аллее, которое поставило на ноги весь Нью-Йорк. Полиция сообщает, что Филипп Монтан исчез. Вчера поздно вечером…

Двейр стремительно пересек комнату и с треском захлопнул окно. Макки усмехнулся и принял свою шляпу. В дверях он сказал:

– Комиссар, не позволяйте им взять вас за горло. Предстоит длинная дорога, на которой может быть немало поворотов. Ну, это все, что я могу сказать на данный момент. Я буду держать вас в курсе, – и вышел.

На улице он сел в свой кадиллак и направился в офис, чтобы встретиться с Тодхантером, который все последние двадцать четыре часа был занят тем, что пытался раскопать прошлое всех подозреваемых.