Текст книги "Одной любви недостаточно"

Автор книги: Хелен Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

В спальне Зу ощутила, что мир больше не качается. Правда, на какой-то миг ей снова стало не по себе, когда на глаза попалось свадебное платье. Оно висело на дверце гардероба, будто ожидая, что его вот-вот наденут. Зу подумала, что лучше его убрать в коробку, однако потом решила – пусть висит как напоминание. Как все изменилось! Нужно обладать сильной волей, чтобы все это выдержать, а Зу никогда не считала себя сильной, если надо противостоять Мэту. В душе ее теплилась надежда, что на сей раз все будет по-другому, что сейчас он не убежит после поцелуев. Но разум напоминал, что изменчивому ветру доверяться нельзя.

В каком глухом уголке ее сердца скрывалась эта давняя мечта? Ветер всегда меняется, а Мэт – нет. И еще одна мысль пришла в голову: если она будет такой идиоткой и допустит, чтобы на этот раз он остался, то одними поцелуями ей не отделаться. Тогда Мэт ушел от девчушки, теперь же он видит в ней зрелую женщину.

Чтобы охладить свои чувства, Зу сняла одежду и голышом прошла в душ. Крохотная ванная соединялась со спальней, и она даже не подумала закрыть дверь. Мэт не настолько низок, чтобы наброситься на нее в ванной. Холодная вода ласкала разгоряченную кожу. Зу вышла из-под душа и быстро растерлась полотенцем. Обернув вокруг бедер, как малайский саронг, второе полотенце, она раздумывала, что бы надеть. Широкого выбора не было, потому что большая часть туалетов отправлена на новую квартиру. Копаться в чемодане, приготовленном для свадебного путешествия, не хотелось. Можно было воспользоваться одним из двух любимых нарядов: неким вариантом японского кимоно в сочетании с шелковыми брюками или же брюками и блузой с изображением павлина.

Зу выбрала второй наряд, считая, что в кимоно может показаться слишком доступной. Она выпустила поверх брюк блузу свободного покроя, которая надежно скрывала фигуру. Для полной гармонии с восточным стилем Зу собрала волосы на затылке в большой узел и скрепила его заколками.

Выйдя из спальни, хозяйка ощутила приятный запах жарившихся бифштексов.

– М-м, отлично пахнет! – подходя к Мэту, сказала она.

Гость прозондировал почву, сделав два шага навстречу.

– И вы тоже! Да и выглядите недурно!

Словно не замечая реакции Мэта, как и его самого, хозяйка пробралась на дальний конец стола.

– Похоже, вы все, что надо, нашли и прекрасно со всем справились. – Зу указала на сервированный стол.

– Не смог найти бокалы.

– Вы и не могли их найти. Боюсь, все бокалы, какие были, уже отправлены на новую квартиру.

– Ну, тогда придется пользоваться тем, что есть, – сказал Мэт. Он снял с крючков две кружки, ловко повертел в руках бутылку шампанского и искусно выбил пробку.

– Но это просто кощунство – пить шампанское из черпаков, – запротестовала Зу.

Тем не менее, как только первая кружка наполнилась, она тут же поднесла ее к губам.

– Ну, как на ваш вкус? – спросил Мэт.

– Превосходно!

Зу предвидела, что в этот вечер будет пить шампанское, но только из бокалов и не наедине с Хантером.

– Я не позволю вам много пить до тех пор, пока вы чего-нибудь не съедите. Иначе у вас закружится голова.

В его глазах Зу заметила огоньки смеха. Интересно, знает ли он, что голова у нее и без шампанского идет кругом, отчего трезво взвешивать ситуацию ей весьма нелегко. Все силы для отпора Мэту, собранные ею за то короткое время, когда его не было рядом, исчезли, как только она снова оказалась рядом.

Хозяйка, привстав, накладывала салат, а гость выложил на блюдо пышущие жаром бифштексы.

Как было принято в добрые старые времена, Мэт, подчеркивая уважение к даме, учтиво ждал, когда Зу сядет. Он всегда умел добиться того, что женщина чувствовала его особое внимание. Зу всячески старалась подавить в себе ощущение полета к звездам. Ведь, чем выше взлетишь, тем резче будет падение. Как бы то ни было, но сидеть за столом напротив Мэта было воистину очень приятно.

Она уверяла себя, что, поев, обретет новые силы для сопротивления мужскому обаянию. Он выпьет кофе и уйдет, подумала Зу, и мукам наступит конец. Волей-неволей ей пришлось признаться самой себе, что все оказалось гораздо легче, чем она думала. Мэт даже и не пытался до нее дотронуться. Однако пока он не окажется по ту сторону двери, ей все равно будет страшно, как в густом лесу.

– Где бы вы сейчас были, Зу, если бы не последние события?

– В Португалии.

– Бедный Тони! На мой взгляд, больничная койка – плохая замена супружеской постели. Да и вы, бедняжка! Тяжело, наверное, думать, что придется провести эту ночь в одиночестве, вместо того чтобы сразу после свадьбы разделить ложе с молодым супругом. Первая брачная ночь, как говаривали в старину. Теперь это выражение стало анахронизмом. Возможно, и вы так считаете и потому не станете слишком огорчаться.

– Возможно.

Нет, не даст она ему повода позлорадствовать и не скажет, что думает иначе.

– В наши дни сексуальной свободы ожидание свадьбы тоже имеет некий очаровательный смысл в духе доброго старого времени. Уже поздно, – вскочила с места Зу, – наверное, вам пора уезжать.

– Если вы этого хотите. – Мэт поставил чашку с кофе и нехотя поднялся.

Он стоял у стола, не спуская глаз с хозяйки, но уходить не спешил и, не отрываясь, долго, мучительно долго смотрел ей в глаза. Зу знала, что сейчас он ее поцелует, без этого не уйдет. Ее охватил ужас – она поняла, что именно этого ей и хочется.

– Никогда раньше мне в голову не приходило, насколько заманчивой может выглядеть женщина, если она вся, до самой шеи, скрыта одеждой. Это соблазняет гораздо больше, нежели самое глубокое декольте, не оставляющее мужчине никакой свободы воображения.

– Прекратим этот разговор, Мэт.

– Вы предпочитаете действия?

– Нет, я совсем не это имела в виду. Прекратите, Мэт.

– Прекратить что? Ведь я же ничего такого не делаю.

– Когда вы ничего «такого» не делаете, вы делаете куда больше, чем любой другой из всех, кого я знаю.

– Разве вам не нравится, как я на вас смотрю?

– Ничуточки!

Не нравился Зу и его вдруг охрипший голос, бередивший чувства. Не нравилась и молнией пронесшаяся мысль – унаследуют ли сыновья Мэта привлекательную внешность отца и его гордую осанку, манеру распрямлять широкие плечи, а бедра чуть подавать вперед, как-то по-особенному ставя при этом ноги под небольшим углом друг к другу? Мысль эта вызвала у нее ощущение боли где-то в самом низу живота. И боль эта обострилась, как только Зу вспомнила, что обзаводиться женой, чтобы иметь детей, в планы Мэта совсем не входило.

Зу заметила, что глаза у Мэта сузились. Он поднял руку и приложил ладонь к ее губам. Потом, вместо того чтобы опустить руку, Мэт внезапно погладил шею Зу и мягко привлек девушку к себе. И хотя невыносимое более ожидание закончилось, сам процесс поддразнивания только набирал силу.

Мэт губами прикоснулся к ее лбу, потом они заскользили по виску, упругой щеке. Зу, предвкушая поцелуй, потянулась к нему. Но его губы прошли мимо ее рта и коснулись ямки на шее. Эта ласка чуть не лишила Зу сознания. Она сжалась, испытывая сладостные ощущения. Когда ей показалось, что она больше не выдержит, губы Мэта замкнулись на ее губах, и Зу утонула в наслаждении. Все ее существо упивалось поцелуем. Во внешнем мире она не воспринимала ничего, кроме ощущения мужских губ. Поэтому сразу не почувствовала, что рука Мэта, проникнув под блузу, касается ее груди. Легкое прикосновение его большого пальца к затвердевшему соску отзывалось во всем ее теле. Зу понимала, что его надо немедленно оттолкнуть, но сделать это не могла. Ничто теперь не имело для нее значения, только этот экстаз. От удовольствия по ее телу, подобно ветерку, пробежала дрожь. Она оказалась в такой восхитительной близости к Мэту, что всем своим существом почувствовала, как напряглись его бедра, ощутила охватившее его желание.

– Сегодня вы не должны оставаться в одиночестве. Вам вовсе не нужно лишать себя радости первой брачной ночи.

Зу почти не слышала голоса Мэта, настолько сильное желание овладело ею. Напряжение момента и до предела обострившиеся чувства погрузили ее в сплошной туман, туман безумия! Она теряла сознание в мужских объятиях. Ком стоял в горле, ей трудно было говорить.

– Нет, Мэт, нет!

Разве это ее голос?

– Нет?

– Вы, кажется, забыли о том, что я невеста вашего племянника.

– Об этом забыл не только я.

– Вы правы! Мне очень стыдно.

– Вам нечего стыдиться, Зу, – мягко заверил Мэт.

– Разве нечего? – с недоверием выдохнула девушка. – Не пытайтесь мне ничего объяснить. Да, честно говоря, то, что происходит между нами, вряд ли вообще можно объяснить.

– Если это и так, то совсем не из-за того, о чем думаете вы.

Она ему не верила. Хантер знал, что Зу права: говорил он все это лишь для того, чтобы спасти ее репутацию. Она злилась на Мэта за то, что именно он был причастен к только что случившемуся, и еще больше злилась на себя, за то, что так упивалась его ласками. Какая-то доля ее ярости обрушилась на Мэта. Но следовало сурово наказать и себя за неожиданно прорвавшуюся страсть.

Зу засмеялась. Этот внезапный смех даже самой показался неестественным, но он вернул ей самообладание.

– Мне очень жаль, что все так случилось, Мэт.

– Жаль? – нахмурился мужчина.

– Я виновата перед Тони, но это лишь малая толика моей вины. Мне особенно стыдно потому, что я использовала вас. Вы мимоходом хотели забить гвоздь, но промахнулись. Да, сегодняшняя ночь должна была стать моей первой брачной ночью. И я очень разозлилась, что придется провести ее в одиночестве. Любая женщина видит эту ночь в своих мечтах, даже если это для нее и не внове.

Зу не могла сдержаться и последние слова произнесла задиристо. Но затем более мягким тоном, понимая, что глубоко ранит Мэта, добавила:

– Возможно, именно потому, что для меня это не внове, в тот момент, когда вы начали свою атаку, я подумала: а, в самом деле, почему я должна лишать себя радости? Но было, конечно, нечестно использовать вас только потому, что человек, который мне действительно нужен, сейчас для меня недосягаем.

Мэт не произнес ни единого слова. У него был такой вид, будто он не верил своим ушам. Его охватила бешеная ярость, но он не дал ей вырваться наружу, резко развернулся и ушел.

Зу не стала думать о том, как гость в столь поздний час доберется до дома. Однако она как бы очнулась, услышав резкий рев мотора. Конечно же, Мэт, уехал на ее машине...

Прошло немало времени, прежде чем Зу решилась пройти в спальню и лечь в постель. Напряжение прошедшего дня казалось невероятным. Свадьба не состоялась. Жених в больнице. А то, что должно было бы случиться в ее первую брачную ночь, чуть было не совершил отнюдь не жених, а совсем другой человек.

3

В полдень следующего дня Мэт приехал к Зу на ее машине, чтобы доставить к Нериссе перед поездкой в больницу. Все было как накануне. Машину вел Хантер, припарковал ее в том же самом месте, где днем раньше это сделала Зу. В доме их ждала хозяйка. В больницу Мэт повез их на своей машине. Если Нерисса и заметила ледяную холодность между спутниками, то от каких бы то ни было комментариев тактично воздержалась.

Тони все еще испытывал острую боль, несмотря на прием болеутоляющих таблеток. Обычно Зу на людях сдерживала свои эмоции. Но тут, к своему собственному удивлению, она как-то особенно ласково взяла Тони за руку и поцеловала его с такой теплотой, которую было бы лучше сохранить для более интимной обстановки. Зу не поняла, кому ее поведение не понравилось больше – Нериссе или Мэту.

На обратном пути они вели общую беседу. Чувства невесты никого не тревожили. Когда подъехали к дому, Нерисса спросила:

– Вы войдете с нами, дорогая?

Зу хотела отказаться от приглашения. По-видимому, она чем-то выдала это свое намерение, потому что Нерисса тотчас же изрекла:

– Я полагаю, вам следует остаться с нами. Надо обсудить ряд практических вопросов. Вряд ли вам стоит ехать домой, а потом снова приезжать сюда, чтобы успеть к вечернему посещению Тони. Разумнее побыть с нами и вместе выпить чаю.

Приглашение не было радушным, но Зу приняла его. Правда, для нее было загадкой, как можно обсуждать какие бы то ни было практические вопросы в отсутствие Тони.

Хозяйка устроилась в своем любимом кресле, а Зу у противоположного конца длинного обеденного стола. Она надеялась, что Мэт от чая откажется. Однако он охотно взял чашку и сел на софу. Зу все время ощущала на себе его пристальный взгляд.

– Итак, займемся практическими вопросами, – сказала Нерисса, открывая дискуссию.

– Если вы хотите назначить день свадьбы, то, мне кажется, это должны решать мы с Тони сами, – твердо сказала Зу.

– Новый день свадьбы? – переспросила Нерисса.

– Мы можем пожениться сразу же, как только Тони выпишут из больницы. Я не вижу причин для отсрочки.

– Дорогая моя! Ведь не можете же вы серьезно полагать, что Тони на костылях проковыляет к алтарю? – Сама эта идея привела женщину в ужас.

– Почему же не сможет? Так поступали и до него.

– И вы решитесь подвергнуть его такому унижению? А что же будет потом? Вы отправитесь в вашу новую квартиру? – В тоне Нериссы ощущалось предчувствие победы.

– А! – сказала Зу, поняв собственную оплошность. – Тони, конечно же, не осилит всех ступенек. Поднять его на них будет довольно трудно, и он будет чувствовать себя как пленник.

– Именно так. Но жизнь в моем доме будет для него ничуть не легче. Можно, конечно, устроить для него спальню внизу, но возникнут осложнения с ванной комнатой, расположенной наверху. К счастью, идеальное решение нашел брат.

Хотя к идеям Мэта Зу относилась весьма подозрительно, сейчас она прикусила язык.

– Наша мать живет на юге Франции. У нее большой дом. На первом этаже имеются спальные комнаты. Тони там будет очень удобно, а его бабушка придет в восторг от встречи с ним. Она все время жалуется, что редко видит свою семью.

– Значит, вы выпроваживаете Тони во Францию? – повернулась к Мэту девушка.

– После выписки Тони из больницы нога его еще месяца полтора будет в гипсе. Что касается работы, то в его теперешнем состоянии он не сможет ею заниматься. Водить машину ему нельзя, но, допустим, можно нанять шофера. А вот постоянно преодолевать лестничные марши наших предприятий ему явно не по силам. Нерисса уже сказала, что в доме нашей матери Тони почувствует себя комфортно и скоро поправится. Но, разумеется, если у вас есть более разумные предложения...

– Вы отлично знаете, что у меня их нет, – сдалась Зу.

Ей не нравилось, что Тони хотят удалить от нее, как бы освободить от ее влияния. И если предложение Нериссы и Мэта ее не слишком задело, то последовавшие разъяснения поразили.

– Ну, в таком случае все в порядке, – сказал Мэт. – Плохо только одно: сопровождать Тони во Францию я не смогу.

– Не сможете?

– Нет. Сопровождать его будете вы.

– Я?

– Сопровождать его надо обязательно. Нерисса по рукам и ногам связана обязанностями в многочисленных комитетах и благотворительностью. На мне лежит вся ответственность за фирму. И наконец, наша мать получит прекрасную возможность познакомиться с вами. Что касается лично вас, то тут никаких трудностей нет: с работы вы уволились, от квартиры отказались. А эта поездка, возможно, как-то компенсирует вам несостоявшееся свадебное путешествие в Португалию.

О, так, значит, вот как это будет выглядеть! Изобразив широкую улыбку, Зу произнесла:

– Думаю, идея Мэта прекрасна. Целиком ее поддерживаю. Я ведь даже не успела распаковать чемоданы, подготовленные для свадебного путешествия. Так что я вполне готова.

На самом деле она как раз думала наоборот! Мэт откровенно хотел избавиться от нее. Зу надо было бы вздохнуть с облегчением, поскольку ей не придется ежедневно подвергать себя риску на каждом шагу сталкиваться с Мэтом. У нее же было такое чувство, будто она лишилась обеих ног и потеряла опору. Безумно захотелось наказать этого человека за вероломство, за то, что он столь жестоко обрушил на нее эту новость. И потому она упрямо вздернула подбородок и как можно милее спросила:

– Я только не пойму, что мешает нам устроить свадьбу до поездки во Францию?

Ей ответила Нерисса:

– Мне бы хотелось думать, что из сочувствия к моему сыну вы не будете на этом настаивать. Тони в таком состоянии – и ребра повреждены, и нога сломана! Для него свадьба сейчас была бы слишком большой нагрузкой, не только физической, но и психологической. Я хочу, чтобы ваша свадьба была прекрасной, а разве это возможно, пока Тони ходит на костылях?

Зу перевела взгляд с самодовольно улыбающегося Мэта на лицо женщины, выражавшее некое раздумье.

– Надеюсь, мой вопрос не покажется вам слишком бестактным. Но я обязана вас кое о чем спросить. Мне кажется, что вы несколько торопите события. Простите, но похоже, что вам крайне необходимо выйти замуж как можно быстрее?

Так! Кто же это не проявляет сочувствия? Ведь свой вопрос эта благовоспитанная дама могла бы задать без свидетелей.

– Отнюдь! – отрезала Зу, и горячая краска обожгла ей щеки.

Приготовлениями к отъезду руководил Мэт, поэтому все прошло без сучка, без задоринки. В аэропорту в их распоряжение предоставили кресло на колесах, чтобы Тони без труда преодолел все формальности и проследовал прямо на борт самолета. Другое инвалидное кресло будет ждать их по прибытии во французский аэропорт, чтобы доставить Тони к машине, заказанной для них Мэтом.

– У тебя не очень-то счастливый вид, дорогая, – сказал Тони, сжимая руку невесты и с грустью глядя на одинокое кольцо у нее на пальце. – Тебе горько, что мы сейчас едем не в свадебное путешествие?

Но не это огорчило Зу. Улыбка сошла с ее лица от ярости, вызванной словами Мэта, которые он прошептал ей в момент прощания.

– Не забывайте, в каком Тони сейчас состоянии, и не затевайте ничего такого, что усугубило бы его положение.

Зу не собиралась передавать эти слова жениху и в упор задала Мэту вопрос:

– А разве это делаете не вы?

Он еще крепче сжал ее руку.

– Вы прекрасно знаете, что именно это я и делаю. И чертовски расстроен. Какой идиотизм!

Мэт мрачно рассматривал неуклюжую гипсовую форму, торчащую перед ним. Служащие продемонстрировали заботу о пассажирах и предоставили Тони кресло со специальной подставкой для ноги.

– Не грусти, милый. Уверена, что ты выпил лишнее по неопытности.

– Я и не думал, что опьянею. Знаешь, как это бывает. Все хотели меня угостить по случаю женитьбы, отказываться было бы просто невежливо.

– И уж, конечно, ты не нарочно свалился с лестницы в клубе «Трефовый туз», – иронично заметила Зу.

От самоуверенности Тони не осталось и следа, когда он, почему-то заикаясь, произнес:

– Конечно, нет... Я... м-м... совсем не нарочно...

Он вел себя, как нашкодивший мальчишка. Зу решила, что на то есть веские основания. Конечно, он должен чувствовать себя полным идиотом. Ведь по его собственной глупости не состоялось бракосочетание. Зу еще крепче сжала руку Тони. Во взгляде его появилось странное выражение. Невеста уловила в нем благодарность и в то же время удивление.

– Должен признаться, Зу, твое отношение ко всей этой истории – просто фантастика. Большинство женщин в подобной ситуации уже давно впали бы в ярость и кричали бы, ни на минуту не умолкая. А ты не произнесла ни единого слова упрека.

– Какой в этом смысл? В любом случае, твой физический дискомфорт – достаточно высокая плата за все.

Тони по-прежнему страдал от боли. Это было заметно по выражению его лица, не говоря уже о непрекращающихся стонах. Мужчины совсем не умеют переносить боль!

– Меня и впрямь здорово перемололо, – пожаловался Тони. – Однако нет худа без добра, и как бы скверно все ни было, непременно на смену плохому приходит хорошее. Только теперь я по-настоящему осознал, какое ты сокровище. И раньше я ценил тебя очень высоко, но все эти неприятности помогли мне понять, какой ты чудесный человек. Мне здорово повезло, Зу, – тепло сказал Тони, глядя на нее ласковыми глазами.

Она одарила его улыбкой. Когда рядом не было Мэта с его магнетизмом и непонятной властью над нею, Зу чувствовала себя уверенно. Она знала, почему увлеклась Тони и согласилась выйти за него замуж. Не надо думать, что как личность он слабее дяди, хотя, честно говоря, все знакомые ей люди гораздо слабее Хантера. Просто племянник сделан из более мягкого материала. Сравнение твердости одного с ранимостью другого, вызывало у Зу добрую улыбку. Да, Тони очень симпатичный человек!

Однако девушка невольно забеспокоилась, увидев, с каким энтузиазмом Тони заказывает себе крепкие напитки. Очень не хотелось показаться ворчливой, но все-таки она сказала:

– Не забывай, ты сейчас принимаешь болеутоляющие, а лекарства вряд ли можно смешивать с алкоголем. Кроме того, я где-то читала, что он действует гораздо сильнее во время полета.

– Так ты много читаешь, дорогая моя? Если бы у тебя были такие боли, как у меня, тебе бы тоже захотелось их чем-то снять.

Зу вздохнула. Что на это скажешь?

– Конечно, Тони. Наверное, ты прав.

В аэропорту их ждала машина с шофером, чтобы отвезти прямо в Ле-Пэн, к матери Нериссы и Мэта. После перелета Зу чувствовала себя утомленной, но поездка была настолько увлекательной, что усталость как рукой сняло. Глаза Зу жадно впитывали все вокруг, и это забавляло Тони. Все, на что она хотела обратить его внимание, он видел раньше и много раз. А для Зу все было в новинку. Она никогда не бывала во Франции, и Лазурный берег покорил ее своей красотой.

Несмотря на то, что Ле-Пэн находился недалеко от фешенебельных Ниццы и Канна, он совсем не походил на роскошные курорты Французской Ривьеры. Здесь не было ни казино, ни ночных клубов, а в бухте не качались на волнах роскошные яхты миллионеров. Ле-Пэн оказался очаровательным старинным городком, окруженным виноградниками и сосновыми рощами. Именно эти рощи и подтолкнули когда-то людей назвать городок Ле-Пэн – Сосны. Он славился своим променадом, вдоль которого росли эвкалипты, пальмы, мимозы. По обеим сторонам променада располагались кафе. Зу влюбилась в Ле-Пэн с первого взгляда. Теперь она понимала, почему мать Мэта предпочла поселиться здесь, вдали от родины.

Виллы располагались ярусами вдоль дороги. Здание, возле которого остановился водитель, состояло из нескольких этажей. Дом обладал каким-то особым очарованием. Все лестницы в нем располагались под разными углами друг к другу, а та, которая вела на самый верх, была винтообразной и очень крутой. Первый же этаж помещался на уровне земли, и двери его выходили на большую площадку, за которой виднелись красивый сад и опоясывающая весь участок узорчатая ограда.

Вилла называлась Ля-Шарметт. Из дома к ним вышла высокая статная дама с искрящимися темными глазами. Она доброжелательно улыбнулась, и, взглянув на нее, Зу почувствовала, что не устоит перед обаянием хозяйки и ее удивительного дома.

Если бы Зу случайно встретила эту даму на улице, в кафе или магазине, тотчас бы догадалась, что это мать Мэта. У нее были седые с серебристым оттенком волосы. Наверное, в молодости она была белокурой. На лице сохранился нежно-розовый, чисто английский румянец. Он устоял против жаркого солнца Прованса. Сходство между Мэтом и его матерью более всего обнаруживалось в манере открыто и спокойно смотреть на собеседника. Именно так, открыто и спокойно, не выдавая своих чувств, она сейчас рассматривала невесту своего единственного внука. Визуальное знакомство, видимо, удовлетворило старую даму, которая одобрительно кивнула и улыбнулась Зу.

– Прекрасно, вы меня вполне устраиваете. К тому же вы действительно очень красивая. Это мне сказал Мэт, когда позвонил, чтобы обо всем договориться.

Щеки Зу вдруг заалели, то ли от пристального взгляда хозяйки, то ли от радости, что Мэт назвал ее красивой.

– Так мило с вашей стороны, миссис Хантер, что вы согласились меня принять.

Мать Мэта чисто по-английски слегка пожала ей руку, а затем совсем по-французски расцеловала девушку в обе щеки.

– Мне очень приятно принимать вас в своем доме. Теперь я нечасто выезжаю и буду очень рада пообщаться и поболтать с молодой дамой. Давайте же немедленно проясним наши отношения. Миссис Хантер – слишком официальное обращение. Тони всегда зовет меня Нэн. Это производное от моего полного имени Хэндзл, которое мне кажется красивым и всегда ласкает мой слух. Может быть, и вы будете меня так называть? Хэндзл – подарок, божие благоволение. До меня мама родила четырех сыновей, и она молила Господа даровать ей дочку. Ее молитвы были услышаны, и на свет появилась я.

– По-моему, это очаровательное имя и просто замечательно, что вас назвали именно так. Мне ужасно хочется назвать вас Хэндзл, если только вам и в самом деле это будет приятно.

– Когда вы узнаете меня получше, Зу, вы поймете, что я всегда говорю только то, что действительно думаю.

Шофер помог Тони выбраться из машины и подал ему костыли. Тони к ним еще не привык, и потому, когда он направился к бабушке, походка его выглядела немного странной и напоминала дурашливые движения клоунов на арене цирка.

– Ну, кто же у нас оказался таким глупым мальчиком? – изрекла Хэндзл, целуя внука в обе щеки точно так же, как до того поцеловала Зу.

– Привет, Нэн! Вижу, что ты такая же молодая и красивая, как всегда!

– А я вижу, что ты, как всегда, неисправимый льстец! Оставьте багаж здесь.

Последние слова предназначались Зу, которая взяла один из чемоданов.

– Этим займутся без вас. Входите в дом. Я подумала, что, до того как провожу вас в вашу комнату, вам захочется выпить чашечку чаю. Хотя я давно привыкла к французским обычаям, в душе, конечно же, осталась англичанкой. С французами я пью кофе, но наедине с собой предпочитаю чай. Его мне специально привозят из-за границы. Об этом заботится Мэт. Разумеется, здесь чай не такой, как дома, – тут совсем другая вода... Вы, наверное, уже заметили, я ужасная болтушка, – мило засмеявшись, закончила свою речь Хэндзл.

– Мне кажется, вам просто хочется с кем-нибудь поговорить по-английски, – предположила Зу.

– Безусловно, но я вообще очень люблю поболтать и не так уж соскучилась по родному языку, как вы могли подумать. Здесь проживает немало англичан, у нас сложился свой круг общения. Но, естественно, у меня имеются и друзья-французы. А вы, Зу, по-французски говорите?

– К великому сожалению, нет.

– Ну, я думаю, что за время вашего пребывания здесь вы освоите хотя бы самые необходимые в обиходе выражения. А вот Тони сделать это не удалось, он ужасно ленивый. Зато Мэт говорит по-французски, как настоящий француз. Вам раньше доводилось бывать в этой части Франции, Зу?

– Я вообще никогда не бывала во Франции.

– В самом деле? Когда видишь страну в первый раз, получаешь особенно много приятных впечатлений. Я даже вам позавидовала бы, если бы во мне самой не сохранилось восторженное отношение к Франции. Ужасно жалко, что с нами сейчас нет Мэта. Он бы вам показал Ле-Пэн и его окрестности.

Хэндзл по-свойски обняла Зу и повела ее в дом. Тони заковылял за ними.

– Здесь шотландское виски не в ходу. Кроме того, я дружу с людьми моего возраста, поэтому приезжают ко мне в основном гости пожилые, алкогольными напитками не увлекающиеся. Так что на выпивку, Тони, тебе рассчитывать нечего.

Тема эта снова всплыла за чаем. Столик с чайными принадлежностями выглядел по-домашнему. Он был уставлен кексами и пшеничными лепешками. Ввезла столик очень миловидная молодая француженка с темными глазами оленихи. Она сообщила, что умеет «немношка говорит английска».

– Да, мои дорогие, никто заранее ничего не знает, – думая о Мэте, промолвила Хэндзл. – Он может вдруг ни с того, ни с сего взять да и появиться...

Зу не уловила ход мыслей Хэндзл и спросила:

– Кто может вдруг появиться?

– Да Мэт. Он очень редко заранее извещает о своем приезде. Врывается в дом как ветер. Иногда по делам, а иногда по настроению. Мэт всегда решает свои дела только сам. Мне это нравится. Он очень обо мне заботится и доставляет только радости – с того момента, когда я узнала, что после перерыва в пятнадцать лет снова стану матерью. А Нерисса, мать Тони, была тем самым обязательным ребенком, которые появляются у всех молодых родителей, как бы в подтверждение того, что они способны к деторождению. Мэт – мое дитя, ему я отдала всю полноту моей любви. Я отнюдь не хочу сказать, что муж не был ему хорошим отцом. Сын зачат на вершине нашей любви, и его рождение было огромным счастьем для нас обоих. Мне доставило бы большое удовольствие, если бы Мэт вдруг явился и повозил вас по разным местам. Что вам больше всего по душе: плавание на яхте, солнечные ванны, развлечения в ночных клубах? Наше побережье может удовлетворить самые разные вкусы. Вам нравятся средневековые замки? А еще хорошо бы вам пересечь границу и испытать судьбу в Монте-Карло. Чаще всего решать приходится не куда поехать, а что предпочесть. Теперь позвольте мне удалиться – хочу попросить Иветт нагреть побольше горячей воды.

– Если вы покажете, куда мне идти, я сама все найду, – вызвалась Зу.

– Серьезно, дорогая? Очень мило. Если сейчас Моники нет, вам лучше самой взять кувшин с горячей водой. Иветт прелестна, но иногда увлечется чем-нибудь и обо всем забудет, к тому же по-английски она говорит недостаточно хорошо. Должна вам сказать, что Моника – истинное мое сокровище. Она и повар отличный, и экономка замечательная.

– Тоже мне «сокровище»! – презрительно прошипел Тони. – Ей с ее стариком Пьером уже давным-давно пора было бы сидеть на пенсии!

– Попридержи язык, Тони! – резко оборвала внука Хэндзл. – Нельзя так говорить о пожилых людях. Ты когда-нибудь сам состаришься, если, конечно, доживешь...

И в этих словах слышалось недовольство образом жизни Тони, его увлечением спиртным.

Голос Хэндзл стал гораздо мягче, когда она обратилась к Зу.

– Пьер – муж Моники. Он ухаживает за садом и занимается множеством других дел по дому. Тони прав, они оба уже давно достигли пенсионного возраста. Верно и то, что, возможно, теперь они не так проворны, как в былые годы. Но эти люди мне бесконечно преданы. Они работают у меня очень давно. Мой дом стал их домом. И я себя спрашиваю – куда же им идти?

Бабушка имела полное право осудить Тони. Отправившись за горячей водой, Зу подумала, что будет здорово, если вдруг объявится Мэт. Она с готовностью вызвалась передать поручение горничной из уважения к годам Хэндзл. Но на самом-то деле Зу воспользовалась предлогом, чтобы хоть немного побыть одной и остудить свои разгоряченные мысли. Часть ее души надеялась, что Мэт все же приедет, а другая часть, более здравомыслящая, приходила в ужас от того, что же тогда будет.

После того как все выпили по две чашки чаю, а Хэндзл – даже три, хозяйка дома развела гостей по комнатам. Тони поместили в конце коридора первого этажа, рядом со спальней бабушки.

Назад к карточке книги "Одной любви недостаточно"