Текст книги "Расстояние"

Автор книги: Хелен Гилтроу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Брайсу совсем не понравилась ваша выходка. – Кийан делает паузу, словно в ожидании ответа, но Йоханссон молчит. – Он будет рад, если я отдам вас ему. Маленький презент, игрушка, чтобы он вдоволь наигрался. Вы видели, на что мы способны… И это лишь начало. Брайс не убивает людей, как вы заметили, – ему не доставляет удовольствие вскоре увидеть перед собой труп. Но он может заставить вас пожелать смерти. Ну, куда вы пойдете отсюда? В свою комнату? Или к людям Брайса с ведрами? – Кийан щурится и смотрит на Йоханссона. – Посмотрите на себя, мистер Джексон. Посмотрите. Вы едва ходите. С трудом терпите боль, так ведь? Но на этот раз синяками вы не отделаетесь… Через секунду будете молить Брайса прекратить, но он не прекратит, ни после пальцев, ни позже… Что ж, таков он, наш мистер Брайс. Любит все доводить до конца.

Кийан внимательно смотрит, словно пронзая взглядом: какие мысли возникают в этой голове.

– Где вы учились драться? – неожиданно спрашивает он. – В Америке?

– Везде понемногу.

– Но вас специально обучали.

– Сам учился, так получилось.

– Чего вы хотите? – спрашивает Кийан через несколько секунд молчания. – Говорите. Хотите, чтобы мистер Брайс забыл, что вы с ним сделали? Хотите тихой, спокойной жизни?

– Хочу работать на вас.

– Да? – Кийан тихо усмехается. – И что вы можете для меня сделать? Работать кулаками? Здесь не нужны, скажем так, агрессивно настроенные люди.

– В клинике нужны люди.

– Какое мне дело до клиники?

– Она часть вашего плана.

– Ты в курсе моего плана?

– Благодаря больнице вы держите под контролем все. Сердца и умы, так сказать.

– И ты можешь мне помочь? Ты что, врач?

– Нет, но я могу обрабатывать раны, накладывать шины, умею пользоваться дефибриллятором, могу сделать искусственное дыхание, знаю признаки инсульта, могу откачать жидкость из легких. Я мало сплю и ничего не прошу взамен.

– Только чтобы Брайс от тебя отстал.

– Да. Только это.

Кийан откидывается на спинку кресла и внимательно смотрит на Йоханссона.

– Оказанию первой помощи тоже научились случайно? – Затем он поворачивается к дежурившему у двери человеку. – Приведите ее.

Она появляется в комнате черед пятнадцать минут. Бросает безразличный, почти отрешенный взгляд на Йоханссона и поворачивается к Кийану.

Тот поднимает вверх руки.

– Что я могу сказать. Он вернулся.

При дневном свете видно, что она потеряла весь лоск, который был так хорошо заметен на фотографии. Кожа приобрела сероватый оттенок, так выглядят люди, измотанные войной, он видел их не раз во время военных действий в городах, под обстрелом, бомбардировкой, живущих без сна и отдыха, передвигающихся лишь благодаря силе воли. Одежда была велика ей на несколько размеров, волосы подстрижены настолько неровно, что он решил, что она сделала это сама в спешке и при плохом освещении. Выражение лица такое, будто она слышала вопрос и готова ответить «нет».

– Мистер Джексон изъявил желание работать в клинике. Говорит, может быть полезен. – Кийан поворачивается к Йоханссону: – Расскажите ей.

Йоханссон начинает все сначала.

– Я могу обрабатывать раны, накладывать шины, умею пользоваться дефибриллятором, могу сделать искусственное дыхание…

– А Брайс? – перебивает его женщина.

– Я замолвлю перед ним словечко, – улыбается Кийан, – если этот парень сдаст вступительные экзамены. – И продолжает, уже глядя на Йоханссона: – Пока это все разговоры, а болтать самое простое. Вы можете сказать все что угодно и думаете, мы поверим на слово? – Он вновь переключает внимание на женщину: – Следующий раненый его. И никакой помощи.

Его закрывают в комнате, стеклянное окошко в двери разбито. У стены стоит стул, и Йоханссон иногда садится, потом вновь встает, пытаясь потянуться, чтобы немного унять боль, разглядывает синяки, мешающие двигаться. В горле саднит, и хочется пить, но воды в комнате нет. Временами через дыру в двери ему подают стакан воды, но в комнату никто не входит.

За окном темнеет. Уже пять часов. Пять. Где-то за стеной женщина по имени Кейт спорит с Кийаном, но она проиграла – это становится ясно, когда она открывает дверь.

– Идешь?

И уходит, прежде чем он успевает ответить.

Йоханссон, прихрамывая, идет следом, вдоль трехэтажных жилых зданий к рядам заколоченных магазинов. В нависшей темноте видны желтые пятна светящихся фонарей и белые прожектора над воротами комплекса; лучи света прорезают мрак, подсвечивая те этажи здания, где окна не забиты плотным картоном. Через центральную дверь Кейт проходит в комнату с множеством стульев. У таксофона стоит мужчина, он уже поднял руку, чтобы вставить карточку, но, взглянув на Кейт, поспешно убирает пластиковый прямоугольник в карман и уходит.

Женщина резко оборачивается и смотрит Йоханссону в лицо.

– Это шутка? – настойчиво спрашивает она. – Я угадала?

На его попытку выпрямиться тело отвечает болью.

– Не смеши меня, – продолжает Кейт. – Ты ходишь-то с трудом. Что ты задумал? У тебя ведь какой-то план, так?

– Я сказал правду. Я все это умею.

– Надеюсь, потому что, если ты лжешь, Брайс с тобой быстро расправится.

– Я никого не пытаюсь обмануть, – говорит он ей в спину, потому что женщина уже выходит из комнаты и направляется к кабинету. – Подождите! – кричит он вслед. – Как часто к вам поступают раненые?

Женщина останавливается, положив ладонь на дверь, поворачивается и смотрит на него безразличным, усталым взглядом.

– Готова спорить на деньги, что сегодня вечером точно будет один.

В кабинете три человека: Райли, Винни и парень лет семнадцати. Он поворачивается к Йоханнсону первым. У него мрачный, тяжелый взгляд человека с психическими отклонениями. Винни моет пол, Райли раскладывает у стойки инструменты на одноразовой бумажной салфетке. Он поднимает глаза и перехватывает взгляд Кейт.

– У нас новый сотрудник, – говорит она.

Райли косится на Йоханссона и вопросительно смотрит на Кейт:

– Он же должен быть…

– Проверим, справится ли он с раненым.

Взгляд Райли становится суровым.

– Когда?

– Откуда мне знать?

В этот момент распахивается дверь, и появляется человек Брайса, высокий, с плохой кожей и желтыми зубами, – тот самый, что держал трубку с воронкой, – в его зубах сигарета. Он усмехается и кивает Кейт – она смотрит на него с напряжением, – затем резко поворачивается к Йоханссону.

– Не обращай на меня внимания, – говорит он и прислоняется к стене с видом довольного собой человека.

«Скоро», – мелькает в голове у Йоханссона, и грудь сжимает от нарастающего напряжения.

– Все в порядке, – произносит Йоханссон, обращаясь ко всем присутствующим.

Желтозубый хихикает.

– Приходилось делать это раньше? – спрашивает Райли.

– Да. – Его учили этому во время подготовки. Потом приходилось делать это в бою, по-настоящему.

– Они живы? – ухмыляется Райли, словно прочитав его мысли. – Бог мой. Ладно. Ты знаешь, что тебе понадобится?

Он принимается доставать с полок инструменты и бинты, когда в дверном проеме появляется Брайс. Йоханссон его не видит, но все понимает по выражению лица Кейт. В руках у нее шприц, игла подрагивает в воздухе, но вошедший на женщину даже не смотрит.

Взгляд его находит Йоханссона, и губы растягиваются в улыбке.

– Мистер Джексон… Слышал, меня ждет еще одна демонстрация. На этот раз полюбуемся на твое мастерство.

Райли ставит на пол коробку, освобождая руки, на случай, если придется вмешаться. Винни отходит к стене, сжав палку швабры так, что белеют костяшки пальцев – он не любит конфликты, предпочитает, чтобы все шло спокойно и мирно.

Мальчик с тяжелым взглядом стоит в стороне с отсутствующим видом, склонив голову набок: происходящее его не интересует. В дверном проеме мелькает фигура – Кийан? Желтозубый отталкивается от стены и усмехается.

Кейт поджимает губы.

– Теперь все убирайтесь.

Улыбка не сходит с лица Брайса, но глаза вспыхивают.

– Я пришел, чтобы увидеть своими глазами честную борьбу. Можешь спросить Кийана.

– Убирайся. – Кейт делает шаг вперед. Игла в ее руке становится похожа на копье.

– Да пошла ты, сука, – говорит Желтозубый и поводит плечами, но Брайс поднимает руку.

– Не надо.

Опять открывается и хлопает дверь.

На руках троих мужчин почти безжизненно висит человеческое тело. Одежда пропитана кровью и кажется почти черной, будто его тащили по лужам разлитой краски.

Брайс хмурится:

– Паршиво он выглядит, – и с улыбкой поворачивается к Йоханссону: – Твой выход.

Он хватает жгуты, капельницу и пакет плазмы. Человека уже поместили на каталку. Голова его безжизненно повернута набок.

Йоханссон проверяет пульс – он едва прощупывается.

Где-то рядом слышан тихий шепот Кейт:

– Он один не справится.

– Таково условие мистера Кийана, – бесстрастно произносит Брайс.

Йоханссон разрезает одежду, чтобы исследовать раны. Ножевое ранение в живот – желтоватая окантовка жировой ткани, синеватая плоть и кровь.

Желтозубый восклицает:

– Черт, ничего себе!

Йоханссон не слушает, он берет пузырек дезинфицирующего средства и начинает искать источник кровотечения. Вот он, там. Он зажимает рану пальцами в перчатках.

Свободной рукой хватает зажим, черт – тот выскальзывает и падает на пол.

– Такие вот у него пальцы, Кейт, – бормочет Брайс.

Моргая, чтобы смахнуть пот, Йоханссон тянется к другому зажиму. Пульсируя, кровь сочится из-под пальцев.

– Помрет, – шепчет Желтозубый у стены. – Вот-вот помрет.

Нет!

Забудь обо всех. Представь, что в комнате ты один – нет ни Кейт, ни Брайса, – представь, что ничего не было, ни ведра, ни клещей, есть только этот человек на каталке с распоротым брюхом. Давай же, сволочь, не вздумай тут умирать.

Еще попытка. На этот раз Йоханссон зажимает рану. Кровотечение уменьшается, и он накладывает давящую повязку.

Теперь необходимо поставить капельницу. Йоханссон берет иглу и смотрит на руку мужчины. Вена бледная и плохо видна. Он пытается попасть в нее иглой. Еще раз. Потом еще раз, и еще, и еще. Безуспешно. Вена совсем не видна. Давай же. И вот поток крови устремляется в трубку, и первые капли плазмы поступают в вену.

Все, теперь можно начинать вентиляцию легких.

– Ты достаточно сделал, – говорит ему Кейт. – Теперь отойди.

Йоханссон не поднимает глаз.

Мешок для вентиляции легких с маской.

Резкое движение за спиной.

– Эй, – говорит Желтозубый.

– Не трогай ее, – приказывает Брайс.

Йоханссон берет мешок и закрывает нос и рот человека на каталке маской. Его руки касаются Кейт.

– Хватит, – говорит она. – Ты сделал все, что мог. – Она поворачивается к мальчику: – Дрил? Давай.

Йоханссон делает шаг назад.

– Вот сука, – бормочет Желтозубый.

В кабинет входят люди Кийана. Райли незаметно зажимает в кулаке скальпель.

Брайс стоит и улыбается с видом человека, зашедшего на вечеринку, его настроение выдает лишь легкое подрагивание уголка глаза.

Затем он разворачивается и выходит, словно потерял интерес ко всему происходящему.

Не спуская глаз с Райли со скальпелем в руке, Желтозубый идет за боссом.

– Сука, – бросает он Кейт.

Она не слушает, склонившись над мужчиной на каталке и даже не моргнув глазом.

Райли бросает скальпель и кричит:

– Винни!

Тот выскакивает вперед и начинает вытирать шваброй красные разводы на полу.

Йоханссон смотрит перед собой, чувствуя, как пот разъедает глаза. Он вытирает тыльной стороной ладони лицо и понимает, что оно стало склизким от крови.

Как только состояние мужчины становится стабильным, Кейт отвозит его в другое помещение. Выждав несколько секунд, Йоханссон идет следом.

Перед ним маленькая палата с железными кроватями, почти у каждой капельница, в углу старый вентилятор. Кейт сидит на кровати и ест печенье.

Она поворачивается, заслышав его шаги, и достает из нагрудного кармана маленький пакетик, в кафе такие иногда подают вместе с кофе. Такой же, но пустой лежит у нее на коленях.

– Черт, бери уже, – говорит она.

Он берет, стараясь не касаться ее пальцев, и откусывает печенье.

– Где ты всему научился? – спрашивает она через минуту.

В биографии Райана Джексона нет ничего, дававшего повод заподозрить его в знании медицины, поэтому Йоханссон просто пожимает плечами.

Кейт поднимает голову. Ее взгляд похож на прицельный удар.

– Брайс все подстроил. На этого человека специально напали. Они были уверены, что он не выживет.

– Но он выжил.

– И теперь ты захочешь остаться. Зачем тебе это? Только не говори, что просто хочешь помочь и выразить благодарность.

– Я знаю, что делаю, – перебивает ее Йоханссон. – Я здесь не для того, чтобы развлекаться или кому-то что-то доказывать. Я могу быть здесь полезен.

– Полезен. – В интонации сквозит сомнение.

– Я тебя не подведу.

Кейт доедает печенье, разглаживает рукой упаковку и убирает в задний карман. Лицо похоже на безжизненную, застывшую маску. Взгляд становится жестким.

– Ладно, – говорит она. – Слушай, как мы работаем. Мы принимаем всех, кому нужна помощь, с шести вечера и до восьми утра. Зашиваем раны у ходячих и отправляем в больницу, в критических случаях реанимируем, если можем, и оставляем здесь. Ничего сложного, нам надо сохранить им жизнь до тех пор, пока не откроют ворота. Потом освобождаем помещения, едим, спим и вечером все сначала. СПИДа здесь нет; на входе всех проверяют. Встречается гепатит, так что будь аккуратен. Да, иногда они прячут под одеждой оружие. Ты ведь знаешь об этом, так?

– Их не обыскивали при входе?

– Конечно, обыскивали. Слушай, не стоит им доверять, не входи к ним с острыми предметами, могут отобрать. Не поворачивайся спиной даже к тем, кто без сознания. Нельзя точно быть уверенным, что они в отключке, кто знает, когда человек пришел в себя.

– Так я могу здесь работать?

– Думаешь, это благодаря мне?

– Ты его остановила. Брайса. Там во дворе, с Джимми. Что ты сделала?

– Обратилась к разуму Кийана и приверженности к честной игре.

– У тебя был нож. – Перед глазами Йоханссона возникла та самая сцена: грязь на щеке, распахнутые глаза Джимми, ледяное прикосновение щипцов. Не вынуждай меня, Брайс.

– Мой рост один метр шестьдесят пять сантиметров. Большой вес. У меня одно преимущество в бою – внезапность. И я отлично знаю, где надо резать. – Кейт приближается к нему почти вплотную. – А в чем твое преимущество?

Йоханссон пожимает плечами, в этот момент из соседней комнаты доносится вопль Райли.

– Брайс от тебя не отстанет. Он не отстанет, пока ты жив. – Кейт поднимается.

– Не хочешь узнать, за что я здесь?

– Двойное убийство. В Штатах. Мне сказал Кийан.

– Я их застрелил.

– Самое простое. Потом не мучился?

Райан Джексон сказал полиции, что у девушки просто такая судьба. Йоханссон промолчал.

– Мы здесь все не паиньки. – Кейт подходит к двери.

– А ты? Ты здесь за что?

Она бросает на него взгляд острее лезвия и шипов колючей проволоки.

– Убила кое-кого.

Когда Йоханссон входит за Кейт в кабинет, Райли заканчивает привязывать к каталке лежащего на ней человека. Глаза у того широко открыты, в них застыл ужас. Лицо представляет собой месиво из обрывков плоти, залитых кровью. Затем над ним склоняется молодой парень и принимается пинцетом вытаскивать осколки стекла.

Неподалеку Винни моет пол, в воздухе стоит аммиачный запах мочи.

Убила кое-кого. Что ж, он совсем не удивлен.

Кийан медленно моргает, становясь похожим на рептилию.

– Итак, испытание ты выдержал, – произносит он.

8:15 утра – время программы для детей: смех, шум, яркие краски, веселая музыка.

Ночное дежурство окончено, кажется, все запахи въелись в одежду Йоханссона: мочи, фекалий, пота, сигарет, крови, спирта и дезинфицирующих средств. Открывается дверь, и откуда-то доносится аромат пищи. Йоханссон смертельно устал, у него такое ощущение, что всю ночь его продолжали бить.

– Можете остаться при клинике.

На экране появляются танцующие ромашки на ядовито-зеленом фоне.

– А Брайс?

– Сделаю, что смогу. – Голос ровный, взгляд устремлен в телевизор. Через секунду он кивает в сторону двери: Свободен.

В дверях Йоханссона настигает вопрос Кийана.

– Кстати, о Джимми. Вы сказали, Брайс совершил ошибку. Какую?

Брайс во дворе впивается взглядом в Джимми, ожидая момента, когда можно начать…

– Ему слишком нравится его работа.

– Верно. А какова твоя ошибка? Вы ведь тоже совершили ошибку, мистер Джексон?

Йоханссон роется в голове в поисках ответа, но за него уже с улыбкой отвечает Кийан:

– Ты не убил его.

К клинике подъезжали и уезжали машины, забирающие ночных пациентов в больницу за забором. Некоторые ушли сами. Райли перехватывает взгляд Йоханссона, стоит ему только появиться в дверях, и указывает на лестницу.

– Пошли.

Он идет следом на первый этаж, мимо кухни – бытовая техника, раковина, стол со стульями, белый холодильник. В стороне от кухни проход в темную комнату.

Райли лезет в карман рубашки за сигаретой – он выкуривает их почти до фильтра, – зажигает и жадно затягивается, словно изголодавшись по никотину. Он опирается на стойку и выпускает струю дыма. Выжидает, но не отводит глаз от Йоханссона.

– Значит, Америка, – наконец говорит он.

– Калифорния.

– Пожизненное? – Райли кивает и усмехается. – Ты здорово постарался, чтобы попасть сюда.

– Они хотели, чтобы я заговорил.

– Что это могло быть? Проверка? Хотели посмотреть, как ты себя поведешь? Сможешь ли быть стукачем? А нам что делать? Всю ночь пересчитывать скальпели, чтобы быть уверенными, что ты не прихватил один? Не найдут ли меня однажды с перерезанным горлом?

– Я стрелял.

Райли делает последнюю затяжку и тушит остаток сигареты в грязном блюдце.

– Ну, спасибо и на этом.

Он проходит и включает свет.

Перед ними узкая комната с четырьмя железными кроватями, каждая огорожена фанерным щитом – попытка уединиться. Перегородка у кровати слева обклеена фотографиями собаки. Откормленный ротвейлер с красными от вспышки глазами. Вот он в саду. На пляже. В колпачке на детской вечеринке, из приоткрытой пасти капает слюна. На соседней – вырезки из порножурналов: красотки с огромной грудью тянут пухлые губы, словно собираются поцеловать.

Йоханссон поворачивается и рассматривает кровати справа. На одной перегородке прикреплены кусок яркого пластика, крыло маленькой птички и какой-то металлический предмет, поблескивающий в солнечном свете, отчего трудно понять, что это. Последняя кровать убрана, в ногах стопка из одеяла и подушки, на фанерном щите лишь обрывки липкой ленты.

Йоханссон подходит к кровати и берет подушку.

Сзади слышится тихий голос Райли:

– Будь аккуратнее со своим барахлом. Здесь полно воров.

Он завтракает вместе с Райли и Винни, пользующимся случаем, чтобы задать вопросы о его личной жизни: женат ли, есть ли дети? Сам он много рассказывает о любимой собаке. Говорит, что скоро выйдет на свободу.

Райли интересуется, как там, в Калифорнии и в Викторвилле.

Молодой парень, которого они называют Дрил, ест один, сидя на койке напротив Йоханссона, и не участвует в разговоре. Затем он быстро забирается под одеяло и, когда Йоханссон ложится, следит за ним напряженным, испытующим взглядом.

Он, должно быть, смог заснуть, потому что ему снились сны.

Мы заставим тебя бежать.

Это был сон о трех месяцах обучения перед службой в спецподразделении; тогда казалось, что все получится, а отчислить с курса могут только других, но не его.

Йоханссон на крыше. Ночь.

Он потерял счет времени, но не в силах побороть страх. Через некоторое время страх медленно начинает отступать, словно Йоханссон смог создать невидимый защитный слой или, может, просто научился с ним жить, смирился, возможно, даже подружился. В любом случае страх стал частью его жизни.

Эта ночь – время подвигов. Ему необходимо попасть из пункта «А» в пункт «Б». А они – он не знает, кто эти люди, сколько их, – будут стараться его поймать.

Внизу мелькают уличные фонари, потоки машин. Адреналин будоражит кровь.

Он на крыше, и ему надо бежать.

Странный звук заставляет его проснуться. Звук доносится откуда-то сверху, будто кто-то скребется в стену. Менее чем через минуту все стихает.

Йоханссон вспоминает про зарубки на стене в комнате Кейт: столбики по пять полосок, некоторые аккуратные и ровные, некоторые сделанные наспех.

Кейт продолжает вести счет.

Йоханссон просыпается от звука открывающейся двери в клинику. Крики, торопливые шаги – на этот раз доносящиеся с лестницы. Он вскакивает, морщась от неожиданно резкой боли. Голос в голове приказывает ему бежать, но бежать некуда.

Они заходят в их комнату. Трое мужчин – он видел их во дворе.

Райли уже тоже на ногах.

– Какого черта?! – кричит он, но Йоханссона уже хватают за руки, не давая возможности сопротивляться.

Его тащат вниз по лестнице – босого, полуголого, почти задыхающегося от боли. Вниз, в медицинский кабинет. Брайс, его ведут к Брайсу. Йоханссон сжимает кулаки. Через секунду его приводят в комнату с множеством стульев и таксофоном.

Там его ждет Кийан, зябко кутаясь в пальто.

Конвоиры останавливаются. Йоханссон висит между ними, с трудом переводя дыхание.

– Похоже, вы нужны в другом месте, мистер Джексон, – говорит Кийан, чуть склонив голову набок.

Его вновь тащат через двери, на улицу, по ледяному асфальту, к забору, к воротам. За спиной все еще слышны крики Райли и возмущенный женский голос: Кейт. Конечно, это Кейт.

На дороге ждет бронированный автомобиль, двигатель включен, и машина изрыгает из себя клубы переработанного дизельного топлива. Задние двери открыты, стоящие рядом два охранника бесстрастно следят за его движениями. Грудь разрывается от боли. Двери захлопываются, и они уезжают.

Он сидит на полу минивэна, сжав раскалывающуюся от рева двигателя голову.

Наконец, машина останавливается. Двери распахиваются перед ним. Ему помогают выйти. В бледном свете у стены здания он видит Уитмана. Взглянув на Йоханссона, он произносит:

– Похоже, мы вовремя вмешались.

Смысл его слов не сразу доходит до Йоханссона, но вскоре он понимает, что Уитман имеет в виду его синяки.

– Спасибо, ребята, – обращается Уитман к окружившим их охранникам. Среди них и человек с лицом похожим на тесто. – Ему повезло.

Нет, Йоханссон не ощущает своего везения. Ему кажется, что он должен был пройти экзамен после обучения для службы в спецподразделении, и почти прошел, он уже увидел впереди свет в окне, но его остановили, сказав, что ему туда нельзя.